Текст книги "Операция «Невеста»"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Монахи-«смертники» встретили меня как-то странно. «Ревнуют!» – мелькнула мысль. Ну, это их дело. Интересно, а что было с предыдущими «супругами Смерти»? Мне говорили, что их считают чем-то вроде легенды. В архивах Колледжа Некромагии хранится информация о сотнях некромантов, но супругов Смерти среди них нет. Либо это настолько секретно, либо они появляются не так часто, как рассказывают. Лично я знал только одного – лорда-алхимика Вайвора Маса, прапрадеда Анджелина Маса. Ради него – между прочим, не некроманта! – Смерть отказалась от остальных претендентов на ее руку. Среди кандидатов был некий Байт, дальний родственник нынешних Байтов, ставший впоследствии первосвященником Свентовита в Больших Звездунах. Именно оттуда и растут корни противостояния двух семейств. Анджелин сейчас один против всех. И он либо выйдет победителем из этой схватки, либо окончательно капитулирует перед извечными врагами.

В храме Смерти некромант должен находиться «на всякий случай», чтобы долго не искать. Сиди себе на широких ступенях крыльца, любуйся на краски осени и думай о своем. Отсюда нельзя отлучаться ровно сутки. Потом настанет черед мэтра Куббика, затем – снова я, и так далее на ближайшие три седмицы. Вскоре после осеннего равноденствия дежурства прекращаются и возобновляются лишь перед Моринами, а также в конце весны. Не так утомительно, как кажется.

Шло богослужение, и я затерялся среди прихожан. Статуя богини была окутана дымом курильниц, окружена ореолом огней. У ног ее на постаменте горкой лежали фрукты, вареные яйца, сломанные цветы. Сегодня тут не отпевали покойника и все было скромным – пришли лишь те, чьи родичи и друзья упокоились на жальнике менее сорока дней тому назад. Я смотрел на изображение моей жены и думал о наших отношениях. В конце концов, она – богиня, а я – простой смертный. Я не имею права ей приказывать. Пусть живет так, как лучше ей.

Кто-то подергал меня за полу куртки, привлекая внимание. Мальчик лет семи-восьми. Кажется, он только что пришел в храм вместе со старшими.

– Чего тебе?

– Дядя, а ты правда этот… ну… некромансер?

– Некромант, – поправил машинально. – Да, это я. А что?

– А ты все-все можешь? – Ребенок смотрел не по-детски серьезными, взрослыми глазами.

– Все-все могут лишь боги. Иногда они делятся частью своих сил с простыми людьми. А что случилось?

– У меня дедушка умер, – сказал мальчик и тяжело вздохнул. – Я по нему очень скучаю.

– Я по своему дедушке тоже скучаю.

– Он умер?

– Да.

– Он был некроман-тер… некроман-том? – со второй попытки правильно выговорил мальчишка.

– Нет. Он был ткачом. Как мой отец и мои дядья…

И мои двоюродные братья. Лишь я, младший внук и единственный сын младшего сына, нарушил семейную традицию.

– А я буду гончаром. Как дедушка и папа, – с гордостью сказал мальчик. – Как бы мне хотелось увидеть своего дедушку! Он делал мне глиняные свистульки. Папа такого не делает – говорит, и без того работы много, чтобы еще игрушки лепить. А дедушка лепил. Он когда старый совсем стал, перестал горшки и миски делать, свистульками занялся. Я и соседские мальчишки играли… А теперь лепить их некому.

– Почему же некому? – Я присел на корточки рядом с ним. – Есть ты. Ты продолжишь дело своего деда. Ему было бы очень приятно!

Сын и внук гончара просиял, но видно было, что его гложут сомнения.

– Папа не разрешит, – промолвил он. – Он говорит, что на это не стоит тратить времени попусту.

– Разрешит! Пойдем со мной!

Идея зародилась в голове неожиданно. Взяв за руку мальчика, я направился прочь.

– Не хочу! – заупрямился тот. – Мама не разрешает ходить с незнакомыми! А вдруг вы…

– Я всего лишь хочу, чтобы ты проводил меня к могиле своего дедушки. Я ведь не знаю, где он лежит. Мы ненадолго – только туда и обратно. Твоя мама ничего не узнает, мы вернемся до того, как закончится богослужение.

Такое объяснение удовлетворило мальчишку, и он потянул меня к новой части жальника.

На свежей могиле не было еще даже надгробного камня. Только тоненькое деревце печально трепетало веточками.

Оставив мальчишку в стороне, аккуратно обошел могилу, прислушиваясь. Отлично! Время еще есть!

– А что ты делаешь? – поинтересовался сын гончара, заметив, что я сбросил с плеча сумку и достаю из нее инструменты.

– Хочу помочь тебе немножко. Ты ведь мечтал увидеть дедушку?

– Ага. Но как? Он же там, в земле.

– А душа его пока еще здесь. Помолчи, пожалуйста! Не отвлекай!

Работа спорится быстро, когда знаешь, что делать. Простой круг легко начертить на земле. Начертить шесть рун. Установить в центре свечу, ориентировав ее точно в изголовье. Осторожно зажечь, поднеся к пламени веточку вереска…

– А теперь – ни слова. Пока я не закончу говорить, молчи и не двигайся, хорошо?

Мальчик, взволнованный приготовлениями, только кивнул. Посторонние не нужны в таком деле, они обычно в самый последний момент ненужными криками отвлекают некромантов. Бывали случаи, когда родственники с криками радости кидались прямо в объятия теней, вызванных из иного мира, и сами попадали туда, где живым нет места. Но сын гончара не подвел. Он не издал ни звука, пока я читал заклинание.

Днем дымок от свечи почти не виден, да и душу разглядеть трудно. Но резкий запах вереска и моря – да, на той сторонепахнет именно так! – заставил нас обоих поморщиться.

– Кто звал меня? Кто потревожил мой покой?

Я сделал шаг назад и приобнял ребенка за плечи.

– Твой внук. Узнаешь ли ты его?

На солнце набежало облачко, и тень сгорбленного старика проявилась четче. Мальчик сделал робкий шажок.

– Дедушка?

– Янек?

Мне еле удалось удержать парнишку в шаге от круга:

– Нет! Живым нельзя переступать эту грань.

– Дедушка! – Мальчик послушно остановился на краю. – Ты где?

– Там… с твоей бабушкой. Мы тут отдыхаем.

– Как?

– В прошлом мы много работали, а теперь отдыхаем. Здесь хорошо. Птицы поют, пчелки летают…

– Я по тебе очень скучаю!

– Я тоже. Но здесь хорошо.

– Деда, я… А к тебе можно? В гости?

– Нет, Янек! – Призрак засмеялся мелким старческим смехом. – Здесь хорошо, но тут нет места живым. Живи дома, с мамой и папой. Не обижай братика…

– Деда, у меня нет братика, – напрягся мальчишка.

– Пока нет. – Старик опять усмехнулся. – Но он скоро родится. Весной. Твоя мама знает, что родит малыша. Я знаю. Пока не знает только твой папа, но вы ведь ему скажете?

– Скажем, – просиял мальчик. – Я буду с ним играть. А то Кветка и Проська такие капризные – чуть что, сразу в слезы, а мне попадает…

– Это будет хороший мальчик, – пообещал призрак. – Он будет тебя очень любить.

– А можно, – видно было, что Янека терзают сомнения, – можно, я сделаю ему глиняную свистульку? Как делал мне ты?

– Можно. И даже нужно. У тебя это хорошо получается. Даже лучше, чем лепить горшки и миски.

– Ну вот видишь? – Я положил руку на плечо мальчика. – Сам дедушка разрешил тебе делать игрушки. Возможно, потом ты станешь игрушечных дел мастером. И повезешь свои поделки в Добрин.

Янек посмотрел на призрак, и тот едва заметно кивнул головой. Как-то так само собой получилось, что мы только что угадали будущее этого мальчика. Ведь и меня согласились отдать в некроманты после того, как я почувствовал и убедил всех, что бабушка не мертва и надо звать не гробовщика, а целителя. Родители тогда решили отдать сына в ученики лекаря, но целитель как-то странно посмотрел на меня и сообщил, что мой дар лежит в иной сфере…

Свеча догорала и стала чадить. Очертания призрака заколебались.

– Прощайтесь!

– Дедушка! – пришлось-таки схватить Янека, чтобы он случайно не сделал роковой шаг. – А можно, я еще позову тебя?

– Нет, не стоит. – Призрак посмотрел в мою сторону. – Скоро я уйду еще дальше. Вряд ли на таком расстоянии мне удастся расслышать твой призыв. Но я буду помнить о тебе. Обо всех вас!

С этими словами он исчез. Я снял с пояса флягу и плеснул на свечу вином. И загасил ее, нейтрализовав круг, и заодно принес духу поминальную жертву. Пусть там, на вересковых полях, он ощутит на мертвых губах вкус живого вина.

Когда мы с Янеком подошли к храму, богослужение закончилось и люди спешили разойтись. На ступенях одиноко стояла женщина в трауре, крепко держа за руку маленькую, всего двух-трех лет, девочку и тревожно озиралась по сторонам. Мальчишка тут же кинулся к ней с задорным криком:

– Мама! Мама, дедушка разрешил!

– Что? – Ее лицо исказилось. Волоча дочку, она бросилась навстречу.

– Мама, – мальчик сиял от восторга, – дедушка сказал, чтобы я наделал для братика глиняных свистулек! Таких, как делал он!

– Как? – Женщина все еще ничего не понимала. – Как ты узнал?

– Мы были у дедушки! – Янек схватил мать за свободную руку. – Дядя некре… некромантер мне помог. Я видел дедушку и разговаривал с ним! Он сказал, что весной ты родишь мне братика. И я буду делать игрушки и свистульки, как дед!

Жена гончара с удивлением посмотрела на меня, словно только что увидела. Ее лицо стало меняться.

– Это правда, – сказал я. – Мальчик очень просил, и я провел обряд.

– Спасибо! – Женщина крепче сжала руки детей. – Янек так скучал по дедушке… Сколько я вам должна?

– Нисколько, это моя работа. Магистрат платит. Но, если хотите… – я прикинул стоимость сгоревшей свечи. – Две медянки.

Жена гончара отдала мне требуемую сумму и пошла прочь. Янек несколько раз оборачивался и смотрел через плечо.

Дождавшись, пока из храма выйдут последние прихожане и монахи начнут уборку, вернулся к статуе Смерти. Приношения уже убрали, на постаменте горели только ароматические свечи. От едкого запаха кружилась голова. Я выудил из сумы сухой стебелек вереска, сжег в пламени свечи, вдыхая аромат. Постоял молча.

– Я тебя люблю, – сами прошептали губы. – И хочу, чтобы ты была счастлива.

Решительные шаги за спиной заставили обернуться. На пороге стоял рыцарь из числа личной охраны Анджелина Маса.

– Мастер, – кивнул он головой, – у меня приказ немедленно доставить вас в городскую ратушу. Прошу следовать за мной!

Я бросил взгляд на статую богини, подмигнул изваянию:

– Вот так всегда! – и повернулся к рыцарю: – А что случилось?

– Необходимо ваше присутствие в подземельях, – уклончиво ответил тот.

О, это уже интересно. Значит, за те несколько дней, что миновали со злополучного пира, приключилось что-то, чего я не знаю? Не говоря ни слова, вышел вон, направляясь к коновязи.

Как уже говорилось, ратуша сгорела два года тому назад. Ее частично восстановили – ведь она почти двести лет являлась административным зданием, где проводились публичные суды, собирались на совет члены магистрата и городских гильдий, где хранились все документы, и где градоправители принимали граждан по личным вопросам. После пожара Анджелин заново отремонтировал ратушу, но, получив назад графский титул и понимая, что в Малых Звездунах ему, мягко говоря, не рады, решил вернуть себе родовое гнездо. Однако для этого сначала ему пришлось возвести новое здание ратуши, а старую перестроить, превратив в жилой замок. Сейчас суд и магистрат уже перебрались в новое помещение.

В самой ратуше я бывал еще в позапрошлом году, но с тех пор там многое перестроили, произвели перепланировку всего третьего этажа и части первого. Полным ходом шли восстановительные работы – оказывается, когда-то у замка имелась внушительная надвратная башня, которую ликвидировали уже при Байтах. И на крыше четвертого этажа сейчас делали надстройку.

Было бы интересно прогуляться по новому замку, но мой проводник решительно свернул в подвалы, заставив сделать то же самое.

А все-таки нравится мне в подземельях! Приятная полутьма, прохлада даже в самый жаркий летний полдень, тишина, уединение, запах сырости, плесени, земли и камней. У нас в Колледже три из четырех практических занятий проводились именно в подвалах, часто не оборудованных даже освещением и вентиляцией – студенты должны были сами позаботиться о свечах. В раннем детстве я часто лазил с мальчишками по всяким закоулкам и развалинам, перекопал старые курганы за городом вдоль и поперек. Мы все искали сокровища, но сейчас понимаю, что не только страсть к кладоискательству влекла меня под землю. Это спящий до поры дар некроманта давал о себе знать. И сейчас я шагал по подвалам вслед за рыцарем, спокойно вертя головой по сторонам, как путешественник, осматривающий местные достопримечательности.

Когда-то мне уже случалось спускаться в это место. Два года назад Анджелина Маса держали именно здесь, арестовав по обвинению в убийстве виконта Ладиана Байта. Тогда местные призраки показали мне тайный проход в его камеру. Граф отказался проследовать за своим «спасителем» – честь ему всегда была дороже.

Подземелья ратуши несколько раз меняли свое назначение. Сначала это были просто подвалы, где хранились запасы провизии на случай осады, был выкопан подземный колодец и тайный ход, если придется спешно покидать осажденную крепость. Когда замок стал ратушей, тут складывали все подряд. Сейчас подземельям следовало вернуть их первоначальный облик.

На глаза попадались признаки строительства – подземные пещеры-норы были перегорожены кирпичными стенами. Высились каменные колонны. Валялся какой-то мусор.

– Нам сюда. – Рыцарь свернул налево и стал спускаться по узким крутым ступеням. – Осторожнее! Здесь темно и скользко.

– Ага, – кивнул я, касаясь руками стен и непроизвольно активизируя ночное зрение. Мне кажется или внизу имеется источник света?

– Вам помочь? – Рыцарь был на пару ступенек ниже.

– Спасибо, я отлично вижу в темноте. А что случилось?

– Рабочие обнаружили эту лестницу, когда занимались реставрацией. Спустились вниз и нашли… В общем, вам стоит на это взглянуть.

«Какие-нибудь старые кости», – подумалось мне. В таких местах их полным-полно.

Я не ошибся. Действительно, старые кости, покрытые засохшей и затвердевшей плотью. Проржавевшие насквозь цепи говорили о том, что эти люди оказались здесь не по своей воле.

– Как их нашли? – Я сбросил сумку с плеча, полез доставать из нее нужные вещи.

– Просто спустились, а тут… – Рыцарь топтался рядом, держа факел. – Мы на всякий случай удалили отсюда всех людей.

– И правильно сделали. Неупокоенные души могут быть опасны. В том числе и для вас.

– Мне уйти?

– Да. Свет только оставьте.

Рыцарь сделал шаг к лестнице, но остановился:

– А вы справитесь один?

– Тут ничего сложного… для специалиста.

Мой проводник воткнул факел в стену, найдя щель в каменной кладке, но далеко не ушел – остановился в самом низу лестницы, обнажив меч и всем своим видом давая понять: «Если что – я рядом!» Похвальное решение, если не принимать во внимание, что часто выпущенные души стремятся во что бы то ни стало занять чужое тело. И, если не принять мер предосторожности, этим кем-то может оказаться любой.

Ратуша какое-то время использовалась в качестве тюрьмы – до тех пор, пока уже после смерти мужа леди Лавины отдельная тюрьма не была достроена и сдана в эксплуатацию. А где тюрьма, там и души узников, скончавшихся прямо в камере. Как правило, такие тела хоронят на освященной земле при монастырях, но бывают и случаи, когда заключенного нарочно забывают в узилище.

Еще через несколько минут я знал все. Собственно, ничего удивительного или странного в этом не было. Просто один из предков Анджелина Маса – может быть, дед лорда Вайвора Маса – получал удовольствие, умерщвляя людей. Трудно сказать, зачем это ему было надо, но в результате некоему некроманту, родившемуся лет через триста после того, как сам палач упокоился в могиле, существенно прибавилось работы. Мне предстояло последовательно нейтрализовать шесть трупов и отправить на вересковые поля столько же душ. И с каждой начинать все с начала.

Я еще был весь поглощен работой, когда за спиной прозвучал недовольный голос:

– И долго вы еще будете возиться?

Анджелина Маса не узнать было невозможно. Этот раскатистый баритон будет, наверное, преследовать меня еще долго.

– Извольте подождать, – пробормотал я, вычерчивая очередной круг.

Граф что-то буркнул в ответ, но далеко не ушел. Под его пристальным взглядом и пришлось завершать работу. Обеззаразив место, я повернулся к выходу:

– Готово! Можете забирать и хоронить.

Спустившиеся вслед за Масом рабочие торопливо приблизились, неся наготове носилки и мешки, в которые стали складывать останки. Я немного понаблюдал за работой – необходимо было проследить, чтобы ни одна косточка не осталась валяться бесхозной, – после чего обратил внимание на самого графа. Тот стоял под светом факела и ждал.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Я внимательно слежу за ходом восстановительных работ, – уклончиво ответил Анджелин.

– Часто тут бываете? – Рядом были рабочие, фамильярничать при них не хотелось.

– Каждый день. Если бы мог, оставался бы ночевать…

– Но негде?

– Почему негде? – Он хмыкнул. – Кое-что уже готово.

Пропустив вперед носилки со скорбным грузом – на поверхности его встретили послушники из монастыря, ибо бесхозные останки надлежало захоронить там, а не на общественном жальнике, – мы зашагали по ратуше с этажа на этаж. Всюду кипела работа. Где-то еще стены покрывали штукатуркой и клали дощатые настилы, а где-то все было закончено, оставалось лишь внести и расставить мебель. Даже в галерее уже висели картины.

– Как ваши дела? – рискнул нарушить молчание.

– Как обычно. – Граф оставался сдержан. – Лучше скажи, как продвигается нашедело?

– Они тебя сильно достают?

– Не то слово! – Анджелин остановился возле окна, еще пустого, без рамы, заложив руки за спину. – Особенно леди Якобина. За три последних дня она четырежды попадалась мне на глаза. Видимо, уверена, что чем чаще видишь кого-то, тем больше к нему привязываешься… Так как дела, Згаш?

– Я… работаю над этим, – признаться, что с пропажей рукописи все прочие мысли вылетели из головы, было стыдно.

– Я тебе верю, – прозвучали простые, но от этого не менее горькие слова. – Но время идет. Граф Бруно, – Анджелин явно имел в виду отца виконтесс-невест, – уже послал письмо королю. Как последний мужской представитель рода, я обязан жениться. Да я и не против, – он усмехнулся, – только не на одной из этих девиц. Ты обязан помочь мне избежать этого брака. Не забывай, – в низком графском голосе зазвучали угрожающие нотки, – что ты мне кое-что должен.

Ой, вот только этого не надо! Чем таким можно угрожать человеку, который побывал в лапах инквизиции и вышел оттуда живым и невредимым? Вслух, конечно, этого я не произнес.

Мы стояли у окна. Сверху было отлично видно, как из дверей вынесли носилки, где лежали завернутые в мешковину останки безвестных узников прошлого. Ни к чему гордому графу знать, что далеко не все его предки были такими уж добрыми и человечными, как, например, сэр Вайвор Мас или его младший сын Деним. Что кое-кто из его пращуров просто получал удовольствие, издеваясь над беззащитными пленниками, бросая людей в подземелье по любому поводу и даже без повода. Послушник сопровождал носилки, на ходу бормоча молитвы. Еще до заката все тела опустят в общую могилу, и все будет кончено. Я обеззаразил место, и теперь Анджелин может спокойно жить в родовом гнезде, не боясь, что его начнут тревожить призраки прошлого.

Призраки…

Прошлого…

– Знаешь, – улыбнулся я, – есть у меня одна идейка.

Храмовый жальник ночью – это особое место. Шелестят листвой высоченные старые тополя и вязы, шепчутся о чем-то раскидистые яблони. Темными громадами, словно заброшенные дома, стоят старинные склепы. В высокой траве тут и там ровными рядами виднеются поминальные камни. Склепы образуют целые улицы, между которыми в другое время так приятно гулять, любуясь на массивные здания с толстыми колоннами, подпирающими низко нависающие крыши. Собор и примыкавшие к нему общественная больница и монастырские постройки остались позади. Здесь только ночь и тишина. Какие-то мелкие духи шуршат в траве, шарахаясь от моих осторожных шагов. Тоже жить хотят!

Склеп Масов нашел без труда – низкий, вросший в землю, весь увитый плющом и покрытый, как паршой, мхом и лишайниками. Он возводился еще в те времена, когда никого не заботило чувство стиля – главное, чтобы постройка пережила века. Над темным провалом входа, откуда несло холодом подземелья, смутно темнела нашлепка герба.

Массивная дверь, обитая железом, была приоткрыта как раз настолько, чтобы в щель мог протиснуться человек. Не тратя времени на то, чтобы зажечь факел или свечу, я проскользнул внутрь.

В прошлом мне уже доводилось бывать в этом склепе и лично познакомиться с призраком лорда Вайвора Маса, графом-алхимиком, чьи эликсиры до сих пор в ходу и вовсю пользуются спросом. Между прочим, он был одним из предыдущих супругов Смерти и, насколько известно, единственным из всех не некромантом. К сожалению, он все-таки обладал магическими силами, вследствие чего душа графа не смогла отправиться на вересковые пустоши, оказавшись в Бездне.

Внутри склеп семейства Мас был как две капли воды похож на многие подобные сооружения. Подземная часть склепа представляла собой несколько пещер, соединенных между собой коридорами. В каждой находились саркофаги представителей одного поколения, чтобы не путаться. Причем пещеры копали не только в стороны, но и вглубь, так что получалось что-то вроде многоэтажного дома наоборот, где самые древние захоронения находились ближе всех к выходу.

Под ногами хрустело, поскрипывало, сильно пахло пылью, плесенью, мышами и гнильем, как всегда в помещениях, где воздух застаивается веками. Я уже несколько раз обругал себя за то, что не догадался потратить несколько минут и сделать факел – в кромешном мраке отказывало даже ночное зрение. Все, что удавалось разглядеть, это темные громады саркофагов. Но вот прочесть надписи и понять, кто где лежит, уже невозможно.

А, была не была! Приостановившись, я полез в сумку за трутом и огнивом… и в этот момент пол с треском ушел у меня из-под ног. Старые перекрытия, не подновлявшиеся много лет, просто-напросто не выдержали веса человека.

Если бы не сумка, история могла бы на сем и завершиться – падать предстояло пусть и невысоко, но кто знает, что ждет внизу. Сломай я ногу – и выбраться без посторонней помощи никогда бы не смог. А так, можно сказать, повезло – ремень сумки зацепился за торчащий конец балки, что остановило падение. Я выскользнул из ременной петли, схватившись за сумку, и повис на ней, болтая ногами.

М-да, положение хреновое. Внизу абсолютный мрак. Над головой – серое пятно пролома. И не поймешь, далеко ли до дна. Может, пара локтей, а может, пара саженей. Проверять неохота… но, чую, скоро придется! Сумка может не выдержать, и тогда…

– Ау! – Голос эхом разнесся по подземелью. – Есть тут кто-нибудь?

Меня пробрал нервный смех, сменившийся бульканьем, когда от случайного рывка сумка дернулась. Ткань затрещала. Вот что значит некромант в подвешенном состоянии! И кричи не кричи, никто не услышит до самого утра. Да и потом…

– И долго ты будешь там болтаться?

Знакомый голос прозвучал, когда я меньше всего этого ждал. В сером пятне появился слабо светящийся силуэт – голова, плечи и руки, одна из которых протянута навстречу:

– Хватайся!

Интересно как? Он что, не понимает, что живому человеку нельзя схватить призрака?

– Да вон там, сбоку! Смотри внимательнее!

А ведь верно! В паре вершков торчит железный прут. Вполне надежная, надо сказать, опора. Другой вопрос, откуда он тут взялся?

– Некогда размышлять! Хватайся скорее!

Ремешок сумки угрожающе затрещал. Я рванулся, крепко вцепившись в железку и чувствуя, как острый край впивается в ладонь. Нарочно дернул посильнее, проверяя крепость новой опоры, а заодно и царапая кожу до крови. Кровь – вот то, что мне сейчас нужно.

– Давай! Еще немного, парень! – Призрак склонялся над проломом, своим присутствием озаряя дыру не хуже масляного светильника. – Еще чуть-чуть!

От рывка сумка слетела-таки с края балки, но я успел перехватить руки и даже поймал ее за угол, рывком вышвырнув вон из дыры на поверхность. Она пролетела прямо сквозь силуэт. Тот на пару мгновений исчез, оставив бедного некроманта в темноте, но появился снова, еще плотнее и осязаемее, если так можно сказать. Во всяком случае, его пальцы, крепко обхватившие запястье, я почувствовал.

– Подтянись! Еще немного! Я могу тебя только поддержать, но остальное ты должен сделать сам.

Использовать привидение в качестве опоры – такое вряд ли довелось пережить другому некроманту. От ледяного прикосновения призрачной ладони рука онемела враз, и я не почувствовал, как сумел ухватиться за край дыры. Но и сил в потерявшей чувствительность конечности ощутимо прибавилось – со второй попытки удалось подтянуть и другую руку, потом лечь животом на край и откатиться подальше.

Лишь через пару минут меня перестало трясти. Я сел, глядя на дыру в полу. Судя по ее краям, просто чудо, что никто не сверзился туда раньше. Но, с другой стороны, сюда в последнее время никто и не заходил.

Призрак Вайвора Маса устроился на полу рядом.

– Ну как ты? – участливо поинтересовался он.

– Спасибо. – Я несколько раз сжал и разжал кулак, рассматривая рваную рану на ладони. Интересно, заражение будет или нет?

– Дай посмотрю!

Моя рука легла в ледяные ладони призрака. Боль мгновенно отступила.

– Ничего существенного. Есть вода? Промой и завяжи чем-нибудь.

Помогая себе зубами, кое-как сделал повязку.

– Спасибо…

– Не за что.

– И все-таки! Вы пришли мне на помощь. Почему? Я же вас не звал, хотя и шел именно к вам.

– А к кому же еще? – ворчливо отозвался дух лорда-алхимика. – Что случилось?

Пришлось рассказать. Лорд Вайвор слушал не перебивая, только иногда поглядывал то вниз, в пролом, то по сторонам, где в гробах лежали его родственники.

– И теперь надо сделать что-то, чтобы избавить Анжа от этого брака, – заключил я. – Байты, по его словам, написали в королевскую канцелярию. Король может прислать прямой приказ – граф, как последний представитель рода, не может не жениться…

– Да, – как-то странно произнес призрак, – не может.

– И я вот что подумал: может быть, кто-то из вас… ну, из предков, сможет помочь? Вдруг есть какое-то старинное пророчество… проклятие, наконец…

Вайвор покачал головой с таким сокрушенным видом, что я осекся. Сколько живу, никогда еще не видел призрака в таком удрученном состоянии.

– Последнего представителя… хм… да, действительно, есть кое-какое… не пророчество, но… в старых архивах можно найти зацепки.

– Старые архивы сгорели, – вспомнил я пожар двухгодичной давности. – Почти все. Анджелину удалось спасти только малую часть – лишь те документы, которые помогли ему впоследствии вернуть титул. Не более того.

– Да, но я-то читал старые архивы! И помню кое-какие отрывки, – с важным видом произнес призрак графа. – Есть один старый закон. В те времена, когда наш род только-только поднимался, он еще действовал. И если его не отменили со дня моей смерти, его можно было бы использовать… при одном условии.

– Что за закон и какое это условие? – Я почувствовал, что спасение для моего названого брата близко. На расстоянии вытянутой руки.

– Неважно, что за закон, – огорошил меня «спаситель». – Важно, что это условие не может быть выполнено.

– Почему?

– Закон, который спас бы Анджелина, действовал лишь при условии, что Анджелин остался последнимпредставителем своего рода.

– Но он и есть…

– Нет! – прозвучало жуткое слово.

– Значит, – мне понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное, – есть еще один представитель рода Масов?

– Есть, – кивнул дух лорда-алхимика. – И ты его прекрасно знаешь.

– …Зимовит!

– Ты.

Ох! Мысли из черепной коробки куда-то делись, там стало удивительно пусто. Только это коротенькое жуткое слово «ты» с грохотом болталось из стороны в сторону, да, раскатываясь эхом, звучали слова Вайвора Маса:

– Тебе сейчас действительно грозила большая опасность. Пусть там и невысоко, но ты мог расшибиться, сломать себе что-нибудь и наверняка остался бы внутри навсегда. Медленная смерть от голода и жажды не самый лучший способ уйти из жизни. Я пришел к тебе на помощь без вызова потому, что не мог не помочь своему родственнику. Мой потомок нуждался во мне.

– Но я не… Я хочу сказать, что мы с Анджелином вовсе не родня!

– Вы смешали кровь в присутствии свидетелей. – Призрак широким жестом обвел склеп с гробами. – Зримо присутствовал только я, но остальные не противились этому. Я, как положено, засвидетельствовал обряд и нарек тебя младшим братом Анджелина. В ваших жилах течет одна кровь…

– Всего несколько капелек!

– Уверяю тебя, этого достаточно. Ты же некромант, ты должен понимать, какая сила заключена в этой жидкости.

– Но мои настоящие родители живы и здоровы! Они живут в Зверине! И потом – по официальным документам я не записан Масом. Анджелин не выправлял никаких бумаг. Я знаю это наверняка, ведь в таком случае понадобилась бы моя подпись. Я – не Мас!

– Для любого, кто лежит тут, даже для родителей самого Анджелина, это не так. Призови их с вересковых пустошей – и каждый Мас назовет тебя своим потомком.

Я потряс головой, пытаясь как-то расположить в ней ошеломительные новости по порядку.

– И все равно…

– Попытаюсь объяснить. – Призрак уселся на полу, согнув одну ногу в колене и обхватив ее пальцами. – Анджелин может вспомнить этот закон. Дескать, пока существует род, каждый должен думать о роде. Закон старый. Он был старым еще до начала Войны Трех Королей, и о нем часто вспоминали после оной, когда осталось много сирот, а некоторые семейства угасли… Так вот, последний потомок мужскогопола обязан жениться и оставить после себя потомков, но жениться он должен на сироте!У его невесты – неважно, кем она будет, хоть родная сестра-близнец – не должно быть живых родителей! Это специально оговаривалось по той простой причине, что в руках одного последнего представителя семейства обычно сосредотачивалось и все богатство рода. И «лишние» родственники вроде родителей невесты могли прибрать его состояние к рукам. Анджелин может вспомнить этот закон – его прадед, сын моего Розана, последний Мас в роду, тоже женился на сироте…

Дальше я уже не слушал. Объяснений не требовалось. Анджелин упрется: дескать, у невесты есть родители, и плевать на вас всех. Тогда Байты потребуют доказательств…

– А то, что Байты вроде как дальняя родня Масам, тут роли не играет? Ну что он – не последний… Вот бес, что же делать?

– Умереть, – пожал плечами лорд-алхимик, но тут же рассмеялся, заметив выражение моего лица: – Да шучу я! Шучу!.. А если серьезно, то ведь у меня были родственники. Из Бездны трудно следить за всем, что происходит в мире, но у моего внука, названного Розаном в честь умершего отца, было несколькодетей. И о смерти некоторых его потомков мужского поланичего не известно даже мне. Так что, кроме тебя, могут найтись и другие Масы – если хорошенько поискать.