355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Галина Гончарова » Осень бедствий (СИ) » Текст книги (страница 20)
Осень бедствий (СИ)
  • Текст добавлен: 14 апреля 2021, 06:00

Текст книги "Осень бедствий (СИ)"


Автор книги: Галина Гончарова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Дмитрия он достал. Понял, что каторжанин, поди тут, не пойми – след от кандалов пропечатался четко, еще и сейчас было видно. А уж тогда-то...

Кровавые язвы – и опарыши в ране. И земля, и... чудом не было гнили. Чудом Дмитрий не лишился ни одной из конечностей.

Валежный и сам бы не ответил, зачем он потащил с сбой этот полуживой труп. Но потащил же!

И раны промыл, и обработал, как мог, и выхаживал...

Знал, что это бомбист. Все знал. Но...

Сам он не мог быть мразью. И раз уж начал... если их связали дороги – так тому и быть.

Дмитрий выжил.

Постепенно встал на ноги, на это ушел почти год, достал себе новые документы, вернулся к прежнему ремеслу. Но – из уважения к Валежному, сделал это с поставленными условиями.

Первое – не в Русине.

Второе – бери любые заказы, но пусть при этом не страдают женщины и дети.

Валежный понимал, что гарантия сомнительная, что такой человек, как Ромашкин – убивал, убивает и будет убивать, что мало ему еще было за все его грехи, но...

Хелла проложила дорогу.

Сейчас Валежный приехал к старому... другу?

Приятелю?

Брату?

Он не знал, как назвать человека, которому дал жизнь. Спас жизнь, фактически дал вторую, сам выходил... считай – сын? Ирония судьбы, но ведь так оно и есть. И сидели они друг напротив друга, и пытался Валежный себя переломить – и не мог.

А вот Дмитрий...

– Плохо дело?

– Плохо, – честно ответил Антон. – Если ничего не сделать, нас порвут на части. Борхум оторвет себе кусок, Лионесс, Ламермур, а на остатках некогда великой империи будут пировать освобожденцы.

– Коллеги, можно сказать, – ехидно оскалился Дмитрий. – я даже подумываю присоединиться.

– Учитывая твои заслуги, место в правительстве тебе обеспечено, – огрызнулся Валежный. – То есть в центральном комитете.

– И мне нельзя будет никого взрывать. Такая скука...

Дмитрий явно насмешничал.

Он все видел. Видел, как тяжело на душе у Валежного, видел...

А что тут сделаешь?

Ничего.

Вообще ничего. Или...?

– У меня к тебе будет просьба, Дмитрий, – тихо, но твердо произнес Валежный.

– Слушаю?

– Борхум. Я хочу, чтобы ты поработал там. По специальности. Условия те же. Мирное население по возможности не трогать. Женщин, детей... А вот штабы, склады, транспортные коммуникации, заводы – и прочее подобное, прошу без всякой жалости. И не забывай про воззвания и лозунги! Ты же за идею воюешь... за мою...

Такого Дмитрий не ожидал. Может быть, несколько акций в Звенигороде, может... но чтобы – так?

– Антон, я...

Куда и позерство делось.

– У меня есть некоторые сбережения. Вот название банка и номер счета. Бери сколько надо, хоть все. Но мне хочется, чтобы этой зимой в Борхуме растаял лед. И – покраснел.

Некоторое время Дмитрий молчал.

– Ты понимаешь, о чем ты просишь?

– Да, – кивнул Валежный. – Мы не сможем драться на два фронта. У меня есть верные мне части, но если я сниму их с границы – Борхум ударит. И Лионесс с Ламермуром не преминут откусить кусочек. А вот если у них начнутся проблемы...

Дмитрий медленно кивнул.

– Начнутся. Если ты пожелаешь – начнутся.

– Я прошу тебя. Я понимаю, что это... что грех будет на моей душе, не на твоей.

Дмитрий качнул головой. Положил свою руку поверх руки Валежного.

Странно это выглядело.

Сын крестьянина. Рука, что лопата, в мозолях, с короткими пальцами, обломанными ногтями – отродясь Валежный не смотрел за маникюром!

И рядом рука тора. Да, Дмитрий был благородного происхождения.

Узкая кость, тонкие пальцы с ухоженными ногтями, белоснежная манжета прячет след от кандалов на запястье...

И все же это руки друзей. А в чем-то и больше, нежели просто друзей.

– Я выполню твой заказ, Антон. – И не надо денег.

– Дмитрий, – надавил голосом Антон. – Не хочешь за работу – возьми на расходы.

– Хм... если только так. Хорошему клиенту – скидка.

Валежный криво ухмыльнулся.

– Берешься?

– Да. Этой зимой Борхум захлебнется в крови. Мое слово.

– Спасибо тебе... брат.

– У Хеллы снежинками сочтемся, брат.

Мужчины понимали, что Валежный сейчас фактически приговаривал себя. Он никогда себе такого не простит. Но...

Что дороже? Чужая страна – или своя?

Которая из них более достойна жить?

Валежный не знал.

Но он родился в Русине. Здесь рождались и умирали его предки. Здесь родились его дети, здесь они жили, и он хотел, чтобы здесь жили его внуки. А чего это будет стоить лично для него...

Он знал цену.

И – согласился.

Глава 12

 
Что же! Целу́й в губы,
Коли тебя́, лю́бый,
Бог от меня не спас.
 

Свободные Герцогства.

Лоскутное одеяло средних размеров. Такое.... Не особо крупное. Если таким укрываться, так и ноги не вытянешь – замерзнешь.

Нини это мало интересовало во времена оны. Когда тор Альятелли рассказывал им о своей родине, она почти не слушала.

Да, она знала, что мать – Шеллес-Альденская. Она знала, что мать из герцогств. Но какое это имело отношение к ним?

Они Вороновы!

Они – дочери императора Русины, одного из самых больших государств.

А вот поди ж ты!

Ей пришлось бежать. И вся ее надежда – семья эфроев. Или...

Нини было страшновато.

Она никогда не была одна. А одиночество – это всегда жутко. С ней рядом сначала были родители, потом Анна, потом семейство Лейва. А сейчас их совместная дорога заканчивалась, и Нини оставалась совсем одна. В пустоте.

Ей было откровенно страшно.

Вот что ей теперь делать?

Как быть, куда идти?

Анна объясняла, но... это страшно!

Страшно выйти из поезда, страшно шагнуть в неизвестность, страшно...

И все же Нини расправила плечи. В ней была и отцовская кровь, и материнская, а уж Аделина Шеллес-Альденская могла полком командовать. Хватило бы характера. Другой вопрос, что и гонора, и дурни там тоже было половником не отчерпать. Но – был и характер. И давила она на бедолагу Петера, и плющила его под каблуком, а потом стало уже поздно что-то предпринимать.

И семью она так же давила...

Нини было страшно. Но пальцы привычно погрузились в жестковатую собачью шерсть. И она сделала первый шаг.

Второй, третий...

* * *

– Борха, ты не совершаешь ошибку?

– Нет, Али...

Борха Лейва смотрел, как удалялись от них девушка и собака. И – испытывал облегчение, что уж греха таить!

Торе Яне он был благодарен.

А вот тора Нини... то есть Зинаида...

Дураком Борха не был. И подозревал, кому именно помог. Сильно подозревал.

А то как же!

Две девушки, обе – породистые, сразу видно. И обе торы, и одна из них... Борха ведь портной. А они видят мир немного не так, как все остальные люди. Борха смотрел на человека – и мог мысленно представить его в любой одежде, в любой обстановке, мог сказать, что пойдет клиенту, в чем он будет выглядеть плохо, в чем – сногсшибательно...

Мог.

А уж представить тору Зинаиду в роскошном бальном платье, да дорисовать ей мысленно белые волосы... он же видел и ее черты лица, и фигуру.... И торе Яне он мог вообразить то же самое.

И получалось-то невесело.

Их высочества.

Великие княжны Анна и Зинаида, вот кто с ним рядом ходил.

Повод ли это отказать в помощи?

Нет!

Повод ли это помочь и убраться куда подальше?

А вот это безусловно. Борха и так страху натерпелся, пока через границу переходили. Одно утешало – ну кто подумает искать ее высочество великую княжну Зинаиду в семье эфроев? В слепой эфройке Райсе?

Смех сквозь слезы, не иначе!

Никто и не заподозрит! Не смешно даже...

А вот Борха понял. И откровенно радовался, что все это закончилось. Оставаться рядом с великой княжной?

Ну уж – нет!

Это хорошо, когда ты сам великий князь. А когда ты всего лишь портной... княжну убивать не будут. Похищать, скорее всего. А о тех, кто окажется рядом, разговора нет. Им уже как повезет.

Ему, Аллее, детям...

Нет, он не готов был рисковать.

Выигрыш велик?

А велик ли? И выигрыш – чего?

Денег? Но что можно получить с княжны? Вряд ли у Петера были личные счета за границей – это же император! А драгоценности... да, что-то княжны взяли с собой, но сколько там этого "чего-то"?

Явно не миллионы.

А хоть бы и так... если он, эфрой, попадется с императорскими драгоценностями?

Он мертвым позавидует. И семья его тоже...

Ну уж – нет!

Извечное эфройское правило – чьи бы собаки ни сцепились, ты к ним не лезь! И рядом не лезь, и близко не лезь. А в политику и вообще не суй даже кончика пальца!

Грязное это дело. И подлое...

Эфрои – сами по себе.

Осторожно, тихо, в уголочке... хотите – рискуйте своей жизнью, а он своей не будет. Нечего тут!

Так что Борха с чистой душой помахал вслед уходящей девушке и привлек к себе жену.

– Пусть сами разбираются, Али. Без нас.

О своих подозрениях он и жене не говорил. Ни к чему ей такое. Меньше знаешь – лучше спишь, так позаботьтесь о спокойном сне ваших близких!

Ушла княжна – и ладно! А им свою жизнь устраивать надо. Сегодня они снимут комнату в ночлежке,, а завтра... завтра будут искать себе новый дом.

* * *

Как это странно.

У тебя нет кареты или автомобиля.

У тебя нет свиты. У тебя только пес – и ты сама. И вы идете по улицам города.

Во времена оны, когда Нини видела из окна кареты идущих девушек, она иногда завидовала им. Задумывалась, как это – быть свободными?

У ее такого не будет, никогда...

Сначала рядом с ней будут люди отца,, потом супруга, потом сына...

Интересно – Полкана можно считать собакой Анны? Вряд ли...

Хорошо, что он есть.

Люди как-то иначе относятся к девушке с собакой. И она себя спокойнее чувствует, знает, что есть защита. Есть, конечно, и оружие. Маленький пистолетик на пару выстрелов но толку с него?

Как еще у Анны хватило духу выстрелить?

В людей?

В живых людей!!!

Нини никогда не смогла бы так поступить. Страшно же! А вот Анна...

Что там ей объясняла сестра? Объяснила, записала, заставила выучить на память и повторять каждый вечер. Первое, что надо сделать Нини, едва прибыв в княжества – найти себе гостиницу.

Хорошую. Дорогую. На одной из главных улиц – и никак иначе. Гостиница должна быть приличная и безопасная – Нини не отобьется от всяких подонков, случись что.

Анна бы справилась, а она, Зинаида – нет. Откуда у Анны такая уверенность, Нини старалась не думать. Страшно становилось.

Тем не менее...

Не нанимать извозчика.

Не полагаться на советы.

Войти и самой оценить гостиницу – и только так. Есть ли цветы, есть ли швейцар, портье, как отделан холл, как выглядят ключи, во что одеты посыльные – признаков множество. И к счастью, девушка их знала.

Пару раз они бывали в гостиницах. В хороших, дорогих.

Центр города.

"Лазурная Лилия".

И изображение той самой лилии – красивое, бирюзовое, с золотой каймой...

Нини выдохнула – и решительно шагнула внутрь.

* * *

– С собаками нельзя!

Уже хороший признак.

Зинаида расправила плечи.

– Любезнейший жом, это не собака.

– Неужели, тора? – не усомнился в ее статусе портье.

Темный плащ от Борхи Лейва смотрелся, как безумно дорогое изделие. Ладно, не безумно, но дорогое и статусное. Анна оплатила еще в Русине, и Борха работал в дороге.

– Это моя охрана. С охраной в вашем отеле можно?

– Хм...

– Я могу обсудить это с управляющим?

Несмотря на дешевую обувь и темные волосы, держалась Нини уверенно. Как привыкла.

И портье, чутьем услужающего, просек эту уверенность. А что Нини? Она десяткам и сотням таких приказы отдавала, и не сомневалась, что ее послушают – и послушаются.

– Полагаю, мы не станем сегодня беспокоить тора управляющего, – решил портье.

– Тогда номер-люкс, – спокойно распорядилась девушка. – Сегодня я хочу отдохнуть, поэтому в номер ужин – не слишком обильный, что-то из кухни Ламермура, может быть, улиток в вине, немного паштета... надеюсь, у вас ламермурская кухня? Не лионесская?

– Ламермурская, тора. Все будет, все доставим. Какое вино к паштету?

– Шато-альвэ блан, позапрошлого года. Как раз было хороший урожай.

Портье понял, что пожаловала достаточно серьезная особа, и стал еще почтительнее. Мало кто из их постояльцев хорошо разбирался в винах и кухне.

Это же с ума сойти, какой моветон!

Иногда к улиткам заказывали красное! Сладкое!

Еще бы водку заказали, вот позорище было бы! Отвратительно!

– Какого портного прикажете?

– Есть в вашем городе кто-то, работающий в лионесском стиле?

– Лионесском, тора?

– Да. Простенько, со вкусом, не слишком вычурно – у меня нет настроения для ламермурских мод. Вы же знаете, что сейчас творится в Русине...

Портье знал.

Покивал, хотя и не посочувствовал – с чего бы? Это же Русина, считай, другой конец света! Сдались ему те антиподы!

– Завтра же пришлю. А куафер?

– Пожалуй что тоже лионесский, – выбрала Нини. – Не раньше полудня. К десяти утра горячую ванную для меня... да, завтрак для меня и моего охранника. Я надеюсь, номер люкс у вас с садом?

Портье изобразил отчаяние.

– Тора, увы мне...

– Нет?

– Простите, тора.

– Возможно, я могу где-то выгулять своего охранника?

– Тора, я могу прислать слугу...

– Нет-нет. Мой охранник гуляет только со мной. Я не хочу, чтобы он покалечил вашего человека.

Портье поежился. И тут же заверил, что пришлет мальчика-посыльного. Тот покажет торе, где можно погулять с собакой, безопасно. Там весь цвет герцогства по вечерам прогуливается. По утрам, конечно, только слуги, но там все равно безопасно. И полисменов много...

Нини отдала еще несколько распоряжений, оставила крупную купюру в качестве чаевых, и отправилась в номер.

Первый шаг сделан.

* * *

Поздно вечером, вытянувшись на кровати и наслаждаясь шелковым бельем, Нини думала о дальнейшей жизни. Рядом на кровати лежал сытый и довольный Полкан.

Негигиенично?

Плевать!

Это людьми можно брезговать! И нужно! Но – не животными! К освобожденцам Нини и щипцами бы не притронулась, а собаку искренне полюбила. И не видела ничего плохого в совместном сне.

Постепенно все образуется, она уверена. Главное начать...

И Анна составила ей хорошие инструкции. Но откуда сестра могла все это знать?

Это неважно! Вот они увидятся, и Нини все узнает. А пока – нужен дом. Нужны надежные документы.

Нужно легализоваться.

И она справится!

Ради сестры, ради ее сына, ради себя самой...

Она – справится.

Яна, Русина.

Поезд – это замечательное место для тех, кто желает откровенности. А если тебе есть что скрывать?

Тогда проблемы.

Поезд – это совершенно особенное времяпрепровождение.

Неспешный стук колес, беседа за чашкой чая или игрой, наблюдение за пейзажами в окнах.

Да, беседа.

Слова – самые безжалостные предатели, по которым можно определить все. Происхождение, воспитание, убеждения, самое сущность человека.

Говорит он "что" – или "че", "спасибо" или "благодарю", вставляет в свою речь слова из других языков – или нет...

А о чем человек может проговориться?

Да обо всем!

Если бы на месте Яны была Анна, жом Тигр расколол бы ее в три минуты. Но Яна попросту рассказывала о своей жизни.

Как они с отцом ходили в лес, как охотились, как кабана свежевали, как оленя... как на браконьеров засаду устроили.

Жом тигр слушал, кое-что рассказывал о себе.

Яна не сомневалась, ей достался улучшенный и облагороженный вариант биографии. Но ведь и она не сильно откровенничала?

По некоторым оговоркам она догадывалась, что у Тигра были не лучшие отношения с семьей. Что дома он не был уже долгое время.

Что у него есть брат... умерший?

Да, возможно.

А так, жом Тигр был закрытой шкатулкой. Хотя Яна и не рвалась ее открывать. И сложись все иначе, доехали бы они спокойно до Звенигорода, и распрощались почти по-дружески – по-английски, не прощаясь, как последняя свинья.

Но...

* * *

Откуда при разных революциях и потрясениях вылезает столько гопников и бандитов? Тюрьмы, что ли, открывают?

Классик так и писал: "темницы рухнут, и свобода...".

Оно так, но ведь в каждую тюрьму не только за политические убеждения сажают! Там еще полно и остальной дряни!

Убийцы, грабители, разбойники, воры... кому они классово близкие, а кому – век бы не видеться и радоваться.

Яна не была уверена насчет конкретно этих разбойников, может, они активизировались, может, освобожденцы, в соответствии с названием, освободили своих братьев по разуму, спрашивать не тянуло.

Да и некогда было.

Когда поезд дернулся – и внезапно начал замедлять ход, останавливаться посреди равнины, на которой ему совершенно бы нечего делать...

Когда послышались выстрелы...

Когда за окнами закричали что-то удивительно банальное, то ли: "Кошелек или жизнь", то ли "Сдавайтесь без боя, а то всех убьем!!!"...

И Яна, и жом Тигр отреагировали одинаково, благо, в этот момент они играли в карты. Рявкнули "НА ПОЛ!!!" – и нырнули под стол, крепко треснувшись плечами.

И вовремя.

В стену ударило несколько пуль.

– Это за вами? – уточнила Яна.

– Не знаю.

Яна скрипнула зубами.

Револьвер у нее с собой был, но маленький, на щиколотке. Игрушка.

Ей бы что посерьезнее....

– На мою долю ствол найдется?

Жом Тигр даже не удивился – не до того.

Молча кивнул на стену купе, на которой на крючках висело несколько револьверов.

– Заряжено.

– Благодарю! – кивнула Яна.

Перекатилась к стене, вытянула руку, не высовываясь, сбила себе один из револьверов, второй, проверила, взвела курки...

– Жом, не высовывайтесь.

– Яна, это уже наглость!

Яна фыркнула.

Тем временем пальба начала активизироваться. Девушка поползла к окну, но первым туда выглянул, хоть и со всеми предосторожностями, жом Тигр.

– С этой стороны шестеро. С той тоже человек пять-шесть, надо полагать...

– Самоубийцы, – ругнулась Яна.

– Сомневаюсь.

И верно, нападавшие кричали про динамит.

Поезд останавливался.

Как позднее узнала Яна, умники положили бревно поперек рельсов, а когда поезд начал останавливаться, один из налетчиков вскочил на подножку паровоза и навел пистолет на машиниста, приказывая остановиться.

Все остальные в это время постреливали, чтобы пассажиры не вылезали раньше времени и не создавали суматохи. И – нет.

Это был не враждебный элемент.

Просто налетчикам хотелось кушать. ДО освобождения, после освобождения... совершенно несознательные личности попались.

Может, им и повезло бы. Но Яна совершенно не собиралась терзаться сомнениями. Ей надо к сыну?

Ну так вы сами виноваты! Я к вам первая не лезла!

– Ты не попадешь, – перешел "на ты" жом Тигр.

Яна фыркнула.

Не попадешь?

Безусловно. И точность страдает, и разброс у револьвера приличный, и Яна движется, и мишень.

И что?

Яна в лесничестве выросла. И стреляла из всего, что способно стрелять. Из берданнки, из Мосинки, из АКМ, из пистолетов и револьверов... вы знаете, что может привезти с собой пьяная братва?

Что угодно!

Один раз даже пулемет притащили....

Да, Яна и из него постреляла. Интересно же!

Отец не возражал. Ему какая разница? Есть лицензия на двух кабанов? Хорошо, стреляйте из пулемета, если из винтовки не попадете. Вот если бы речь шла о рыбе и динамите – другой вопрос. Тут Янин отец был непреклонен. И о количестве зверья...

А остальное...

Яна прищурилась, прикинула, перехватила локоть руки с револьвером другой рукой, задержала дыхание и нажала на курок.

Каково это – попасть из движущегося поезда в скачущую мишень?

Из револьвера, на приличном расстоянии...

Яна – справилась, хотя это была почти эквилибристика.

Банг.

Банг.

Банг.

Выстрелы глухо хлопнули. Освобожденцам было далеко до девушки с кордона, это уж точно. Жом Тигр только присвистнул, глядя, как валятся с коней один, два... уже три налетчика.

– Однако!

Пять пуль – три негодяя. Потом Яна потратила еще одну пулю на лошадь. Что там стало с налетчиком... может, шею свернул? Лошадь споткнулась, раненая, негодяй полетел через ее голову кувырком...

Двое оставшихся затеяли такую стрельбу по окнам купе, что высунуться стало нереально. Лежи, да посвистывай в такт пулям.

– Я поползла, – поделилась Яна идеей.

– Куда?

– Дальше. Посмотрю, кто с той стороны в гости просится, – пояснила Яна. Опомнившиеся освобожденцы поддержали ее выстрелы пусть не ураганным, но вполне приличным огнем, и налетчики заколебались.

Яна ползком выбралась в коридор.

Так же, ползком, пробралась по полу купе к угловому окну, выглянула.

И это – все!?

Она почувствовала себя, как ребенок, которому Дед Мороз вместо айпада принес пластиковую черепашку. Что за жеванные мухоморы?

Всего – двое?

Хотя кто их знает, вот, у О. Генри есть рассказ про грабителей поездов, где они вообще вдвоем-втроем работали.[19]19
  О. Генри. Налет на поезд, прим. авт.


[Закрыть]

Наверное, налетчики не читали рассказы, но шанс у них был и неплохой. Если бы все опешили от неожиданности. Опять же...

Между охраной вип-персоны и реальными бойцами есть некоторая разница. Как хотите – первые более аморфны. Должно быть наоборот, но реальный боевой опыт, постоянное ожидание засады, подвоха, обстрела – это серьезный камешек на весы.

Если бы налетчикам удалось захватить жома Тигра... если бы удалось.

Свистнула пуля.

Яна почувствовала боль и ругнулась. Поднесла к лицу руку и поглядела на окровавленные пальцы.

Сволочи!

Зарою заживо!!! Сгною в мухоморах!!!

Хотя чего там – меньше года осталось!

Яна выглянула в окно – и выстрелила. Полетела еще одна лошадь. В человека она все же не целилась – боялась промазать, а лошадка покрупнее будет. Прости, лошадка, ты ни в чем не виновата.

Атака захлебнулась, но...

Бандит, который держал под прицелом машиниста и его помощника – куда ему было деваться? Спрыгивать и бежать, рискуя попасть под пулю? Или захватывать заложников?

Да и тот, что с динамитом, пока еще был цел. И держался в отдалении...

Ах вы, сволочи!

Поезд дернулся и остановился.

Яна открыла дверь и вывалилась в соседнее купе.

* * *

Жом Тигр путешествовал с охраной. Сейчас эта охрана ощетинилась оружием, но к окнам особо не лезла, так постреливали в белый свет, как в копеечку. Появление Яны они восприняли... без восторга.

Не до баб!

Баба и не стала претендовать на внимание. Она увидела то, что ей было нужно.

Пока сохраняется опасность взрыва... оно ей надо?

А вот и винтовочка!

Миленькая, родная, чем-то похожая на Мосинку.

Ну, иди к мамочке, дорогуша!

Яна сдернула ее со стены купе, быстро проверила... заряжена!

Ну, коли так...

– Положи, ты чего! – подал кто-то голос.

Яна даже не обернулась – интернациональный жест "факт" можно и так сложить, вслепую. Жаль только, что он остался непонятым. Но...

Уверенно из мосинки можно было попасть на триста метров. Так-то до трех километров, но это уже мечты. А в голову – триста метров и не крутить! Восемьсот – если оптический прицел, но вот прицела у Яны и не было.

Ничего, на зрение она и так не жаловалась. Выдохнула, слилась с винтовкой, стала ее продолжением, медленно-медленно повела за всадником, который размахивал свертком с якобы динамитом.

– Тебе, Хелла!

И – спустила курок.

Грохнуло.

Яна упала на задницу. Винтовка приземлилась рядом.

– Жеванные мухоморы!

* * *

На динамит Яна не рассчитывала. А вот на то, что выбьет сверток, что испуганные налетчики ломанутся кто куда...

Это – могло быть.

Но в свертке и правда оказался динамит! Дикие люди! Что обещают, то и кладут! Кошмар!

А как же демократические принципы?

Грохнуло.

В нескольких купе вылетели стекла. Яне повезло, рот был приоткрыт. Да, вот так... отец смеялся, что во время выстрелов у нее совершенно идиотское выражение лица, и вообще, она приклад слюнями закапает. Ну так что же!

У всех есть свои маленькие недостатки!

А там и правда оказался динамит...

Что там осталось от всадника, что от лошади – пара килограмм летящего в разные стороны фарша. Налетчикам хватило.

Заверещав, они рванули во все стороны, как тараканы из-под карающего тапка.

Яна помотала головой и выразилась трехэтажным.

И откуда-то сбоку ей ответил плачущий голос. Это хозяин винтовки крыл бешеных баб, которым в руки никакое оружие давать нельзя.

Налет сорвался наглухо.

* * *

Порядок в поезде навел лично жом Тигр, который, увидев, что налетчики разбегаются, поднялся и пошел по вагонам, вразумляя особенно трусливых. Личным благословляющим пенделем.

Яну тоже тряхнули за шкирку.

– В порядке?

– Не дождетесь.

К лицу девушки прижали белый платок.

– В купе иди!

Яна кивнула.

После взрыва еще слегка позванивало в ушах. Не контузия,, но – бедная рыбка! Наверное, так она себя и чувствовала, когда ее глушат динамитом.

Яна подумала, что мало они браконьеров гоняли, поднялась – и поплелась в купе, меланхолически подсчитывая убытки.

Тапочка – одна.

Где вторая?

Черт ее знает, куда-то она с ноги делась.

Костюмчиком ее домашним – туника и брюки приятного кремового цвета, теперь только полы мыть. И то – не всякие. Вот лично она бы не дала у себя по полу такой тряпкой возить! Фу!

И снова – фу!

На щеке царапина, на коленке синяк, на боку синяк, в ушах звенит...

Яна только надеялась, что Хелла обеспечит налетчикам приятное посмертие. С заморозкой, потрошением и прочими садо-мазо радостями! Козлы, понимаешь!

Непорядочные личности!

Редиски в полете... то есть налете!

Понимать она их понимала, лучше грабить тех, у кого деньги. Но – не ее!

Она вытащила масленку, пули, порох – и принялась чистить и перезаряжать оружие. А что?

Порох держим сухим, а револьвер наготове!

Перезарядила, переоделась – и направилась на поиски жома Тигра. Вдруг не всех налетчиков добили и распугали? Подставится этот умник под пулю – и ее поездка в Звенигород отложится, на время похорон, а там и подальше...

Ну уж – нет!

* * *

Жом Тигр как раз распекал своих людей.

В переводе на русский это звучало так: "Вы, безответственные, непригодные к работе личности, как получилось, что девушка стреляет лучше? И почему она не растерялась, а вы струсили?".

Конечно, неточностей хватало. К примеру, печатными в версии жома были только предлоги и союзы... некоторые.

Яна постояла несколько минут за спиной у начальства, потом поняла, что оное начальство слишком занято разносом и вежливо кашлянула.

Жом обернулся – и смерил ее злым взглядом. Яна поняла, почему его боялись люди.

Столько всего было в прищуренных зеленых глазах... разорвет и сожрет!

– Что с налетчиками, жом?

Вот уж ее взглядами было не запугать! И не таких видали...

– Жама, вернитесь в купе..

– Только с вами, жом.

– Что!?

Удивление у мужчины было искренним. Яна коснулась револьвера.

– Я не ваша любовница, я ваш телохранитель.

Судя по лицам подчиненных, они как раз предполагали первое. Но – кто им доктор?

– Вернитесь в купе, – рыкнул жом.

Яна покачала головой.

– Пока я не буду уверена в вашей безопасности – я с места не сдвинусь. Можете потом меня хоть на березе повесить,, – адреналин гулял в крови, требуя выхода. – Вы рискуете своей жизнью. Если налетчики вернутся с подкреплением – можем все здесь лечь.

– Не можем, – рыкнул жом. И махнул рукой народу, мол, расходитесь.

Разошлись – мгновенно. Еще и на Яну смотрели так.... Уважительно. Словно она схватила тигра за хвост и таскает по квартире. Не видели они "Полосатый рейс"!

– Сейчас бревно уберут – и поедем. Постарались, сволочи, приволокли, – рыкнул жом, выплескивая свое дурное настроение.

Яна прищурилась.

Действительно, бревно рубили и тащили.

– Их хоть допросили?

– Обычная шайка. Решили ограбить поезд, пощипать гусей.

Яна кивнула.

– Где вы научились так стрелять, жама? Или – тора?

Яна фыркнула.

– Жама. Можно – Яна, ладно уж. Научилась у отца, я же вам говорила – он лесничий.

– Но учить девочку?

– Сыновей ему Творец не послал, а меня научить было легко, сама хотела.

– Я бы не взялся попасть на таком расстоянии, в движении, из револьвера...

Яна кивнула.

Во времена оны смотрела девушка и про неуловимых мстителей, и другие фильмы про революцию, и вестерны доводилось поглядывать. И она всегда удивлялась – почему по налетчикам не стреляют, пока они едут за поездом?

Сегодня поняла.

Не будь у нее такого опыта, и она промазала бы.

Но пресловутое "белку в глаз" преувеличением не было. Хотя белок Яне всегда было жалко, а вот уток они с отцом старались бить в голову. Интересно же!

Лесник – существо сугубо мирное, но если его разозлить...

Яна и по людям стреляла. Был момент – явились браконьеры и уходить не хотели. Отец с ними разговаривал, а она в нужный момент выстрелила. Пробила мужику мотню спортивных штанов, не задев тела. И так хорошо подействовало!

Описался – и убрался! Со товарищи!

Так что здесь она ничего сверхъестественного не творила. Расстреливали бы освобожденцы, как она, сотни и тысячи патронов, в том числе и в тире... ну да!

Яне стрелять нравилось!

Нравилось после ухода последнего клиента ненадолго включить для себя тир, выбрать режим посложнее – и айда! Нравилось чувство единства с оружием, его холодная спокойная сила,, его опасность – это как гадюку гладить...

Здесь и сейчас все пригодилось. Но рассказывать это Тигру?

К чему?

Проще ограничиться коротким:

– Могу вас научить.

– Благодарю.

– Займемся, как будет время, – кивнула Яна.

Жом Тигр развернулся, и направился в купе.

Перед носом Яны щелкнул засов.

Ох уж эти мужчины...

* * *

Поезд тронулся и снова закачался на волнах железных дорог. Яна расхаживала по своему купе, как львица по клетке.

Ее догнал адреналин.

Да, вот так тоже бывает. Не пострадала, не особенно напряглась, а надпочечники разыгрались. И выплеснули в кровь дозу гормонов.

Сначала-то и незаметно было, а вот начала отходить – и затрясло.

М-да...

При таком раскладе лучше ста "наркомовских" ничего не придумать. Но где их взять?

С собой у Яны была небольшая аптечка – бинты, корпия, спирт... но пить его? Разводить водой из умывальника, что ли?

Фу!

И снова – фу!

Может быть...

Ноги сработали быстрее разума – и Яна опомнилась, только когда постучала к жому Тигру.

Открыли ей не сразу. Но...

– Что случилось... жама? Яна?

Мужчина ошалел. И было отчего! Яна-то попросту забыла про другой мир – и вышла в чем была. А по ее меркам, она была одета нормально!

Ночнушка и халат.

Ночнушка шелковая, ей просто нравился этот материал. Халат достаточно легкий, но льняной и непрозрачный. Рукава короткие, и самое ужасное – все это добро было сильно выше колена.

Шейва Лейва хоть и ужасался про себя, но вслух ни слова не сказал – мало ли в чем дама ходить желает? Не все ж вещи берут, чтобы носить, некоторые покупают,, чтобы снимать.

А Яна и не подумала!

Она экономила место, а короткая ночнушка занимает его меньше, чем длинная. И короткий халат – тоже. И в ногах не путаются, и привыкла...

А вот жом Тигр не привык.

Яна даже и не сообразила, почему у него такие глаза удивленные, для нее-то ситуация была самой обыкновенной.

– Жом, у вас выпить есть?

– А? – не самая умная реплика, но жому Тигру было не до ума. При виде стройных девичьих ног кровь принялась отливать от мозга в противоположном направлении. А там мозга нет.

– Меня отходняк накрыл, – разъяснила Яна. – Знаю, что не промазала, но убивать все же неприятно. Сейчас выпить – и уснуть.

Жом Тигр понял, что его насиловать никто не будет. Соблазнять – и то не захотели. И тяжело вздохнул.

– Заходите, жама. Не стоять же в таком виде в коридоре.

Яна покосилась на себя, не соображая, что не так в ее виде. Вроде все стратегические места прикрыты. А что сейчас даже открытое колено – уже эротика и мужчины стриптизом не избалованы – не подумала.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю