Текст книги "Осень бедствий (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Борис Викторович честно пытался ее лечить – года три. Потом понял, что бесполезно, махнул рукой, купил и второй жене квартирку похуже – все одно, пропьет, и выставил ее из своей и Кириной жизни. Кира даже не знала, жива ли ее мать. И не интересовалась.

Третья супруга была полностью подходящей. По статусу, возрасту, внешности...

Но безделье губит всех. А может, и не только безделье тому виной. Но третья жена, которую Кира и не особо помнила, подсела на наркоту. Борис Викторович разматерил все и вся, но махнул рукой, и эту супругу тоже выставил.

Четвертую супругу отца, то есть свою третью мачеху, Кира уже помнила. И активно не любила.

А чего тут любить?

На девочку та внимания вообще не обращала, никакого, зато на мужчин...

Та порнография на компьютере – слабое отражение ее способностей.

Через то замуж вышла, через то и погорела с треском и блеском. Все же трое студентов-китайцев в супружеской кровати – это небольшой перебор. Хотя и одного было много.

Киру воспитывала бабушка. Маргарита Ивановна дамой была своеобразной. Даром, что преподаватель музыки, характер там был, как у матерого прораба. Какие там нежности-трепетности?

Упал – отжался – сделал – и не тявкать! Может, с учениками в наше-то время и нельзя иначе. В любое время нельзя.

Но внучку Маргарита Ивановна любила. Правда, проявлялось это своеобразно. Киру берегли, любили, заставляли жить по режиму, носить платьица, плели косички...

Свобода выбора? У детей?

Смеяться изволите?

Ладно... пусть выбирает, банановый кефир выпить, или клубничный. Но пить все равно придется.

Гайки были закручены четко. Утром зарядка. Контрастный душ.

Потом школа, здесь же, в поселке, по возвращении из школы – обед, два часа сна, полдник, уроки, вечером – секции и кружки. То есть в понимании Маргариты Ивановны – репетиторы.

Киру учили играть на музыкальных инструментах, лепить, рисовать, вышивать и вязать. Расписание все учитывало, вплоть до визитов на выходных в картинные галереи, консерватории и музеи.

Стоит ли удивляться, что после бабушкиной смерти у девчонки сорвало все предохранители?

Кира поняла, что свободна. И никто не стоит над душой, никто не заставляет делать уроки, не действует на нервы, не требует, не указывает, не, не, не... не нужна она никому!

Вообще...

Отцу?

У того бизнес, бизнес, БИЗНЕС!!!

Отцовской супруге?

Будь Кира мальчиком, может, та и заинтересовалась бы. А девочка... что с ней делать-то? И вообще, потенциальная соперница. Нечего тут!

Девочку она просто гоняла, а та и рада гоняться. Кстати, ту видюшку она с компьютера мачехи как раз и скачала. Интересно же!

Какое-то время Кире везло. Она носилась по поселку в свое удовольствие, прибилась к компании ребят постарше, начала курить, выпивать и даже попробовала травку.

Интересно же!

Не то, чтобы ей самой хотелось, но – интересно! Так вот оно обычно и бывает! Сначала ты на побегушках, а потом и зависимость сформировалась. Кто знает, до чего дошло бы у Киры, но... повезло!

Организм девочки, как оказалось, вообще не переваривает наркотики. Ни в каком виде.

С более серьезными еще неизвестно, а вот травка почему-то вместо расслабления дала побочный эффект. Девочку начало рвать, поднялась температура, она начала задыхаться...

Борис Викторович, как обычно, был на работе.

Всех взбаламутила Роза Ильинична, с которой Маргарита Ивановна была давней подругой. Она увидела, что девочке плохо, она заставила Романа отвезти ее в больницу, она позвонила Борису Викторовичу... и она же огребла «благодарности» с двух сторон.

От Киры – потому как права девочке урезали по самые обязанности.

И от Бориса Викторовича – не уследила.

Конечно, впрямую Кира это Анне не рассказывала, но умение вести беседу – оно в любом веке умение! Анна так построила разговор, что Кира и выложила все, и сама не заметила. Уметь надо!

Риторика, логика... не учат этому в школах! И совершенно зря. Могли бы и поусердствовать, на той же литературе.

Но – нет.

Почему?

Да потому, что никому не нужен народ, четко знающий, когда ему вешают лапшу на уши, ловящий на нестыковках и вообще обученный мыслить. Чем примитивнее баран, тем легче пастуху!

Борис Викторович запер дочку дома, и принялся нанимать ей нянек.

Ага...

Даже – Ога, и бу-га-га...

Кира восприняла это, как покушение на свою свободу и независимость, плюс сюда еще добавился подростковый возраст, и девочка словно с цепи сорвалась. Няньки и гувернантки вылетали из дома едва ли не быстрее, чем заходили в дом.

Пороть-то соплюшку не разрешалось! А без этого справиться с ней пока ни у кого не получалось. Наверное, кроме Анны.

И то – Анна не начала еще справляться. Она просто посочувствовала.

Таким образом Борис Викторович и в агентстве оказался – ему срочно требовался ну хоть кто-то для дочери, взамен невезучей няньки. Хотя ее так и так можно понять было.

Тараканов Кира в дом не тащила, понимая, что их потом не выведешь. А вот засунуть несчастной женщине в кровать пару живых медведок...

Милейшее, в сущности, создание. Но орала гувернантка долго, а уволилась очень быстро. И совершенно непонятно – почему!? Могла бы просто вынести насекомых в сад – и работать дальше?

Анна нашла рисунок медведки, посмотрела – и поняла бедную женщину.

Заодно она поняла, что человек – ни разу не высшая форма жизни! Медведка летает, плавает, ползает, прыгает, одинаково комфортно чувствует себя на земле и под землей...

И чего еще надо?

У человека так не получается!

Зато медведка не знает, что такое гласность и демократия! У этих безмозглых насекомых даже парламента нет! И договариваться медведки не умеют, обязательно друг друга сожрут. Каннибалы они... то ли дело – люди!

Анна подумала, что она в чем-то лучше медведки – и пошла налаживать контакт с Розой Ильиничной. А вот, кстати, и она, в кабинете. Планирует что-то... ранее утро, тишина, все еще спят – самое время поработать спокойно, пока никто не мешает и не мешается под ногами.

– Роза Ильинична, доброе утро.

– Доброе утро, – отозвалась дама без малейшей симпатии.

После торжественного явления Крысы, Роза Ильинична чуть успокоилась, и к Анне относилась достаточно лояльно, равно, как и к коту.

Гадость, конечно!

И шерсть от него, и мяв, но... лучше кот, чем крысы!

Тем более, кот оказался неглупым и воспитанным. Большую часть времени проводил или на улице или в подвале, со стола ничего не крал, но и не отказывался, если угостят, крыс и мышей ловил и приносил к крыльцу, только убирай, ничего не драл, а шерсть...

Что ж.

Это кое-как можно пережить. К примеру, приобрести робота-пылесоса.

Роза Ильинична признала за Анной определенные плюсы, но симпатия? Вы слишком торопитесь, дамы и господа! Подождем, посмотрим...

– Простите, что отвлекаю вас, но больше мне с этим вопросом обратиться не к кому.

– Слушаю?

– Могу я кое-что приготовить на кухне? Я сейчас схожу в магазин, куплю все необходимое – и займусь.

– Что вы хотите приготовить?

– Тимбаль с мясным фаршем, – решила Анна. – Императорские блинчики с начинками, компот из печеных персиков – думаю, этого будет достаточно.

– Тимбаль?

Анна пожала плечами.

– Хотите – приготовлю на всех и поделюсь рецептом. Он несложный. И блинчики тоже...

– У вас сегодня выходной? Не так ли?

То есть – с чего такая щедрость?

Анна чуточку наклонила голову.

– Все верно. У меня выходной, и я хочу съездить к сыну.

– У вас есть сын? Мне казалось, вы слишком молоды для ребенка.

– Вы мне льстите, Роза Ильинична. Да, у меня есть сын, ему почти шесть лет, и он замечательный. Сейчас он лежит в больнице, он перенес операцию, и мне хотелось бы съездить и побаловать его вкусным.

Роза Ильинична медленно кивнула. Лицо ее чуть смягчилось.

– Хорошо, Анна Петровна. Предлагаю вам сделку – вы готовите на всех, накладываете себе, сколько надо, и едете в больницу к малышу. Успеете?

– Разумеется. Но придется добавить еще и закуски, иначе завтрак неполон.

– Вы успеете все сделать? Борис Викторович просыпается рано.

– Успею.

Анна чуть улыбнулась краешками губ.

Ах, мэтр Симеон!

Как же я вам благодарна за ваши старания...

Мэтр был одним из нескольких слуг, которые не бросили императорскую семью. Мэтр последовал за своим императором в изгнание, готовил еду на всех, сам ходил за продуктами, умудрялся творить чудеса даже из старой гречки, и учил девочек, конечно.

Анна его науку запоминала.

Роза Ильинична следила за девушкой с подозрением, но....

Анна прошла на кухню, уверенно повязала передник, закрыла волосы косынкой, принесенной с собой, а потом принялась командовать так, словно всегда готовила человек на сорок.

И вот уже отварены макароны и натерт сыр, уже вымешано тесто для блинчиков, как и положено, с соусом бешамель, с лимонной водой и сливками...

Готовое желе Анне не понравилось, пришлось разбивать ягоды с медом...

Кухарка хотела повозмущаться, но была остановлена строгим взглядом Розы Ильиничны, да ей и самой было любопытно.

Примерно через час аромат готовящихся блюд привлек на кухню всех домашних.

Последними подтянулись Кира и Борис Викторович. А Сталин так и сидел под столом с начала готовки, ловко утягивая из-под рук девушки то кусочек фарша, то сыр...

– Розочка, чем так потрясающе пахнет? – поинтересовался Борис Викторович, заходя на кухню. – Анна?

– Доброе утро, Борис Викторович. Все готово, можно подавать на стол... разве что компоту еще остыть надо, его бы на лед вынести.

– Это я сейчас устрою,– кивнула кухарка.

Анна сняла передник, косынку, и принялась мыть руки.

– Ауч! Ты готовить умеешь?

Анна весело подмигнула Кире.

– Понравится – дам рецепт.

– Попробуем, – кивнул Борис Викторович. И отправился за стол.

Анна попросила у Розы Ильиничны контейнеры, отложила вкусняшки для Гошки, и поставила в холодильник. И – не зря.

Слопали все.

Добавку Борис Викторович просил три раза, на блинчики смотрел обреченными глазами, выпил стакан компота и застонал.

– Анна, вы – ужасны!

Анна подняла брови.

– Как скажете, Борис Викторович. Больше готовить я не буду.

– Аня!!! – Кира взвыла, и запихнула в рот блинчик.

– Но тебя научу. Хочешь?

– Хочу!!!

– К примеру, салат из артишоков, помидоров и яблок, заливные грибы, яйцо с рыбой в волованах, рыбный винегрет, уху из стерляди с шампанским, торт с калеными орехами, пирожное из хурмы...

Борис Викторович посмотрел с искренним удивлением.

– Вы все это умеете готовить?

Анна кивнула.

– Умею. Это несложно.

– Да тут одни названия – одуреешь! – высказалась Кира. И слопала еще один блинчик.

– Но – вкусно, – подначила Анна. – Кулебяки, расстегаи, пироги...

– Приготовишь? – попросила Кира с самым умоляющим видом.

– Сегодня я уже не успею. А завтра, если захочешь – могу чему-нибудь поучить. Хочешь слоеный омлет?[17]17
  омлет Пуляр, прим. авт.


[Закрыть]

 – Хочу!

– Ну вот и вставай пораньше, и научу, и приготовим вместе! И пирожное из инжира, к примеру...

– Я сегодня закажу все необходимое, – Роза Ильинична смотрела на Анну если и не с любовью, то хотя бы с уважением. Она оценила, как готовила девушка.

Без телефона, без книг, чисто из памяти, и распоряжалась помощниками она вполне естественно, и дай ей волю – и стол бы сервировала легко, домоправительница обратила внимание, как небрежно, привычно Анна поправила салфетки, подвинула цветы и поменяла местами два графина...

Все очень... обыденно.

Она это умеет, для нее все привычно, нормально, спокойно – и в то же время чувствуется, что она – не кухарка. Нет, не кухарка.

Но – кто?

– Я напишу список, – пошла навстречу Анна. – И если пожелаете, могу помогать на кухне. Если Кира Борисовна согласится.

Кира сунула в рот еще один блинчик – и кивнула.

О, да!

Она была согласна!

Еще, пожалуйста! И как так получается?

Блинчики тонкие, едва не прозрачные, и начинка, а они не рвутся.... И как же вкусно!

* * *

После завтрака Анна отправилась в больницу, захватив с собой контейнеры с продуктами, и купив по дороге соки и фрукты.

Игрушки она не покупала, а вот фрукты и домашнюю еду ребенку можно. И хочется.

Соки, виноград, гранаты, контейнеры с разными вкусняшками...

Борис Викторович в благодарность за вкусный завтрак (и в надежде на повторение банкета) попросил Анну не таскать все на себе и не ехать на автобусе. Пусть водитель ее отвезет, хотя бы в больницу. Оттуда она как сама захочет, а вот из особняка – в город изволь ехать, как белый человек.

Анна искренне поблагодарила – и сейчас наслаждалась встречей с сыном.

Да, пока через стекло.

Пока она не может обнять своего мальчика... да-да, своего! Гошка, совсем такой же... а что родился он в другом мире?! Так и что же!

Хелла зря не скажет, ее это сын! Анин!

– Мама, не расстраивайся! Доктор сказал, что у меня положительная динамика, меня скоро выпишут!

Малыш говорил рассудительно и четко. И Анна улыбалась ему.

– Я так рада, маленький. Скоро мы будем вместе. Поедем домой, в лес... хочешь к дедушке?

– Хочу!

– Вот! Обязательно поедем!

– Уррря! А Смайлик?

– И он с нами поедет. Обещаю. Я денег немного заработаю...

– Класс!!!

И что еще нужно для счастья?

Серьезные глаза на любимой мордяхе, и улыбка, и понимание того, что вот оно! Твое, родное...

– Солнышко мое...

– Мама...

* * *

Ольга Сергеевна Цветаева рассматривала фотографии.

– Вы считаете, что это мой внук?

– Вот заключение генетической экспертизы.

– Откуда?

– Мальчик сейчас находится на излечении в детской областной больнице. Добыть немного крови – не проблема.

– Вот даже как... он серьезно болен?

– Нет. Операция прошла успешно, мальчик будет совершенно здоров.

Мадам поджала губы, но...

Да, это не Сережа. Но делать-то нечего! Своя, родная кровиночка!

– Раздобудьте мне все сведения о его мамаше. Все. Где живет, что есть, с кем спит...

– Предварительно уже немного есть. Если пожелаете...

Ольга Сергеевна желала. Но подробности тоже добудьте! Обязательно!

Компромат нужен. Она еще не решила, что делать с мальчиком и его матерью, но козыри на руках уже хотела придержать. Мало ли что!

Мало ли кто!

Вот узнаем все, а там и посмотрим...

Но пока...

С этим мальчиком она может не совершить тех ошибок, что с Сережей. Георгия (неплохое имя, Георгий... Петрович?!).

– Почему он Георгий Петрович!?

– Потому что ваш сын дал Анне Петровне денег на аборт. И она решила, что малыш не должен иметь никакого отношения к его биологическому отцу.

– Хамка! – припечатала Ольга Сергеевна, совершенно забыв, что еще года три назад сожрала бы молодую женщину с костями и тапочками. Нужны ей, что ли, ублюдки от неизвестной девки!?

Вот еще!

Детектив промолчал.

То, что он узнал про Яну, вызывало уважение. Если что – отобьется. В лесу и поопаснее звери бывают. Хотя – немногие.

Ольга Сергеевна тоже молчала. Она думала.

Определенно, надо познакомиться с мальчиком и его матерью. А там и посмотрим – достойны ли они такого родства! Или лучше забрать малыша и воспитывать самой?

Что может дать ему эта сопливая дуреха?

Да ничего!

А вот она...

Про Сережу, который лежал в клинике для наркоманов, дама опять-таки забыла. Хорошо все же устроен человеческий разум! Куда там угольному фильтру! Мигом отсеивает любую неугодную хозяину информацию!

* * *

Анна размышляла.

Ей нужны были деньги.

Много денег.

А где их взять? Вот вопрос?

Будь она дома, вопросов не было бы. Денег у нее хватало. А здесь?

Заработать? Она бы работала и зарабатывала, но это долго. А времени у нее и нет.

Год.

Всего один год, за который надо обеспечить сына. Ее ведь больше не будет рядом... допустим, Янин отец за ним приглядит, но что случится, если мальчик опять заболеет?

На что его лечить? Учить? Где жить в городе?

Можно сказать, что детям нужна любовь. Но поверьте, трехразовое питание им нужно не меньше! И теплые ботинки по осени.

Ноги как-то сами собой принесли Анну к Яниному дому. Внутрь идти не хотелось, Анна присела на скамеечку во дворе – и прикрыла глаза.

Позднее, осеннее, немного уже холодноватое и сонное солнышко грело ей лицо. Пять минут спокойствия, которого у нее никогда не было. А сейчас как-то так получалось...

Сын рядом, и она может пойти к нему в любую минуту.

Отец... пусть не рядом, но его можно услышать. Стоит только набрать номер... какое же это чудо – сотовый телефон! Невидимые связи между людьми на разных концах планеты.

Будь у них такое... было бы проще.

Или нет?

Кузина Элоиза все равно не приняла бы их. Говори, не говори... Анна от души пожелала, чтобы Яна порвала там всех на тряпки.

– Яночка?

Ольга Петровна.

Сердцем она, что ли, чувствует, как кто во дворе оказывается? Но ругаться Анне не хотелось, да и не за что пока. Хотя память Яны подсказывала манеру поведения. Вежливо послать на три буквы, а потом добавить повитиеватее. Как с нечистью.

Говорят же, если обматерить нечисть, та улетучится. А ведь с некоторыми активистами этот метод тоже работает... случайное совпадение?

– Добрый день, Ольга Петровна.

– И тебе доброго дня. Как дела, как здоровье?

Анна подняла бровь.

Учитывая Янины методы борьбы, такое поведение было более, чем странным.

– Не жалуюсь. Ольга Петровна, у вас все в порядке?

Не упал ли на вас кусок крыши, начисто отбив память и адреса, по которым вам обычно предлагали проследовать?

Безумная Активистка расплылась в улыбке, живо напомнив Анне виденную раз в жизни гиену.

– Да, вполне. Хорошо, что ты приехала, я как раз с тобой поговорить хотела...

– Слушаю?

– Не хочешь ко мне на чаек зайти?

– Ольга Петровна, у меня нет времени и желания распивать чаи.

Сказано было ровно, но достаточно жестко. Пенсионерка покривилась, но речь о невоспитанной молодежи, которая не проявляет никакого уважения к старшим, не закатила.

Странно.

Точно, ей что-то надо!

– Яночка, тут дело такое...

Анна молчала, не собираясь облегчать ей это дело.

– Тут же это... МФЦ, не к ночи будь помянуто!

Анна порылась в памяти.

МФЦ. Ага, идея-то отличная. Воплощение пока страдает, но та же память Яны подсказывает, что первые блины – комом. Вот, отладят дело – будет веселее.

– Помнишь, я тебе про Ахметовых говорила?

– Помню.

– Вот, Ринатику туда идти надо! С документами. А бедный мальчик вовсе уж растерялся. Ты с ним не сходишь? Выручи уж человека, помоги ему... в его родном городе ничего такого и в помине не было!

Анна помолчала пару минут. Заговорила она, когда Активистка начала расплываться в торжествующей улыбке – уломала!?

– Ольга Петровна, я не располагаю своим временем. Найдите для вашего подопечного другую сопровождающую.

А для Анны – другие причины. Вот еще не хватало, взрослого мужчину за руку водить! Дитятко малое нашлось! Не зайдет, не оглядится, совета не спросит... вы серьезно!?

– Ты ж два дня через два работаешь.

– Я поменяла место работы.

– Да? И кем же ты сейчас работаешь? А где?

– Ольга Петровна, я еще раз повторяю – вашему подопечному придется обойтись без меня. Может, вы лучше поищете пока сопровождающую для него?

– Яночка, ты просто не понимаешь! Ринатик такой милый мальчик, такой умный...

Анна молчала.

Ольга Петровна пошла в атаку.

Десятиминутная лекция о замечательном, таком умном, красивом и трудолюбивом Ринатике пропала даром. А уж какая у него мама... которую колотит такой замечательный – ах, какой мужчина! – папа!

Анна даже не кивала.

Абстрагироваться от действительности она научилась давно, а сейчас даже не старалась сделать заинтересованный вид.

К чему? Для кого?

И это было неожиданно приятно. Раньше она бы краснела, мялась, стеснялась отказывать... сейчас? Ей всего год остался. Глупо тратить время на каких-то Ринатиков.

– Яночка, ты меня не слушаешь!?

– Не слушаю, Ольга Петровна, – мирно согласилась Анна.

Ольга Петровна поджала губы, подумала, было, разразиться очередной речевкой, но поняла, что это – бессмысленно. Все равно ее не услышат. И привела в действие тяжелую артиллерию. Достала из кармана старый, еще с кнопочками и маленьким экраном, сотовый телефон.

– Ринатик...

* * *

Долго ждать не пришлось.

Во двор вошел... Анна окинула вошедшее одним взглядом, составила мнение – и горестно вздохнула. Надо позвонить Кире, будем надеяться, та еще не переговорила с отцом.

Придворное воспитание, знаете ли, позволяет определять не только стоимость одежды и украшений. Но еще и способности человека, его возможности, просчитывать его действия...

Штирлиц шел по Берлину, – всплыл откуда-то в памяти странный... да, здесь это называется – анекдот. – и что-то выдавало в нем храброго советского разведчика. То ли косо надетая буденовка, то ли волочившийся за ним парашют...

За вошедшим не волочилось парашюта, но Анна уже точно знала – работать этот человек не будет.

Вообще.

Никак и никогда.

Хозяйка дома обязана и в прислуге разбираться. Вот с Розой Ильиничной было легко – экономка отлично классифицировалась и подход к ней был.

И этот человек классифицировался тоже.

Лентяй. Хуже того, человек не желающий трудиться. Лентяя можно переделать, лень перебарывается ради детей, ради денег, ради... да многое можно найти в качестве стимула. Но – не в этом случае.

Человек, который вошел во двор, всю жизнь будет устраиваться так, чтобы не работать.

Где бы не работать – лишь бы не работать, – всплыла еще одна фраза. Анна подумала, что она верна.

Не то, чтобы он был косым, кривым... перед Анной стоял вполне симпатичный мужчина лет двадцати пяти, уже вполне сформировавшийся, без юношеской хрупкости. Наоборот, даже животик, хоть и маленький, уже прослеживался.

Черные волосы, смуглая кожа, черные глаза... красивый молодой человек. Но... нечто неуловимое твердило Анне одно и то же.

Плут, лентяй, выжига, враль и возможно, даже вор.

– Ринатик, – засуетилась Ольга Петровна, – А вот Яночка! Вот познакомьтесь тут, ребятки, поговорите, а мне уже пора...

И улетучилась быстрее лани.

Анна готова была поспорить, что Ольга Петровна прильнула к окну – и даже выставила ухо, словно антенну. Но сама не проявила ни малейших эмоций.

А что ей оставалось делать?

Уйти в дом, и чтобы туда ломились?

Удрать?

Первое бессмысленно, второе смешно. Оставалось только встретить опасность лицом к лицу и дать понять, что использовать ее не получится. Вот никак. Стать неинтересной для пиявки. Нет кормовой базы? Плывем искать других идиоток...

– Здравствуйте, Яна.

По-русски мужчина говорил очень хорошо. Вообще без акцента. Анна кивнула, словно подтверждая, что будет здравствовать – и опять уставилась в одну точку чуть повыше забора.

– Ольга Петровна говорила, что вы очень симпатичная девушка, но я не думал, что настолько...

Анна молчала.

Она молчала, когда исчерпав запас комплиментов, незваный татарин перешел вовсе уж к откровенной чепухе, молчала, когда он рассказывал про свою семью, молчала...

Наконец, мужчина замолчал, и Анна посмотрела на него.

И позволила себе на миг – стать самой сбой.

Ее высочеством.

Великой княжной Анной, к которой такой тип не смог бы подойти даже в страшном сне. В лучшем случае, его бы прогнали плетьми...

– Ринатик, – тихо сказала она.

– Да!? – встрепенулся мужчина.

– Нет.

– Не понял!?

– Все вы отлично поняли. Не знаю, что вам напела Ольга Петровна, да и знать не хочу. Не хочу видеть вас, слышать, общаться, иметь с вами или вашим семейством какие-либо дела, вообще иметь нечто общее. Поэтому вы сейчас выйдете за калитку и раз и навсегда избавите меня от своего общества.

Замешательство мужчины длилось секунд двадцать. А потом он ожидаемо разозлился.

– Борзая, да?

– Породистая, – поправила Анна, решив не относить себя к конкретной породе собак.

– Чего?

– И не стану портить породу.

– Да я тебя...

– Неужели? – подняла брови Анна. Здесь и сейчас она была целиком и полностью в безопасности. Вот на темной улице, в ночное время, разговор был бы другой. Но – там и тогда.

А вот здесь и сейчас все козыри были на ее стороне.

Что с ней могут сделать? Разговаривать?

Она уже показала, что не желает и не будет общаться.

Применить силу?

Опасно. Она ведь может и ответить. И не обязательно силой. Можно просто дойти до ближайшего городового... то есть написать заявление участковому. И его примут.

Да, это некрасиво. Но к эмигрантам всегда относятся с подозрением. Особенно местные органы правопорядка. Можно сказать, их первый и священный вопрос: «а чем это таким, дружок, ты на родине занимался?». И второй, вдогонку: «А почему ты уехал?».

Работа у них такая... тяжелая и неблагодарная.

И если Ринатиком и его семьей заинтересуется кто-то из участковых, то жить ему станет сложнее. Это Ринат понимал отчетливо. А потому...

– Погоди, мы с тобой еще встретимся!

Анна лениво улыбнулась.

Вот совершенно ей не хотелось ругаться. Поэтому она даже слов тратить не стала, ограничилась улыбкой. Грустной и самую чуточку насмешливой.

Встретимся?

Даже кошка может смотреть на короля, почему бы и незваному татарину не посмотреть на принцессу? Только не рассчитывай, что эта встреча будет иметь хоть какие-то последствия. Для меня.

А вот для тебя – возможно. И не самые приятные.

Рисковать Анна не собиралась. Но... но и рука у нее больше не дрогнет!

Хватит!

Домалодушничались дома!

– Простите, я по помойкам ходить не собираюсь, поэтому – вряд ли.

Ринат подскочил, словно ему крапиву под попу сунули, и вылетел за калитку. Та хлопнула.

Анна уже предвкушала второй раунд с Ольгой Петровной, но – калитка хлопнула еще раз.

– Яночка?

А вот этого человека Яна знала. И одобряла.

– Здравствуйте, тетя Зина.

– Здравствуй, Яночка!

* * *

У Яны двор был нормальный. Более-менее, активистов не считаем. Все же это не наркоманы.

А вот соседний двор, в котором жил наркоман по имени Михаил...

Тете Зине не посчастливилось жить в каморке через стену. И бедолага просто вешалась от такого соседства.

Ни поспать, ни во двор выйти, ни... да ничего! Никакой нормальной жизни!

Кто рядом с наркоманами жил, тот сразу поймет, а кто не жил – не дай такого Бог никому. Человек в наркотическом опьянении...

Нет, неправильно.

Не человек.

Тупое, злобное, агрессивное существо, все интересы которого сводятся к новой дозе. И чтобы ее достать, оно пойдет на все.

Украдет, убьет, изобьет... да хоть и на небо полезет! Это уже не люди.

Ремиссия? Детоксикация? Лечение? Да если бы это помогало!

Анна в этом сильна не была. А вот Яна знала. И сочувствовала. И тетя Зина, когда Яна уходила на смену, частенько отсиживалась у нее – а что там можно украсть? Заодно и кота покормит!

– Яночка, ты уж прости...

– Тетя Зина, я сейчас работаю шесть дней в неделю и живу в другом месте. Если вам надо у меня бывать – ключи вы знаете где.

Ключи Яна держала в одном из выдолбленных изнутри столбиков крыльца, здраво рассудив, что никто к ней не полезет. Разве что соседи...

А что у нее такого?

Да ничего! Хоть ты вообще дверь не закрывай!

– Яночка, спасибо тебе! И еще спасибо... арестовали нашего изверга!

– Вот как? – заинтересовалась Анна.

– Вчера и арестовали! Обыск устроили, нашли у него за сараем какой-то нож...я сама-то не была, я работала, но нашли. Говорят, им шестерых человек убили.

– Двоих, – поправила Анна.

Тетя Зина вздохнула. Шестеро были интереснее.

– Ну, не знаю уж двоих, шестерых... я так скажу! Закрыли его, гада – и ладно! Подольше б посидел!

Анна кивнула.

– Да, надеюсь, теперь здесь потише будет.

– Да уж... Мамедовы эти... у тебя сахарку не найдется?

Анна истолковала это совершенно правильно. Как предложение побеседовать без посторонних ушей, и пригласила тетю Зину в дом.

Кажется, из дома Ольги Петровны донесся тоскливый вздох разочарованной сплетницы, но Анне было на это глубоко плевать. Пусть страдает!

* * *

В доме тетя Зина уселась на стул, и подперла подбородок рукой.

– Не нравятся тебе эти...?

– Не нравятся.

– Вот и правильно, чутье у тебя, Янка, хорошее. Знаешь, что эта чокнутая удумала?

– Нет.

– Она ж вечно лезет, познакомилась с ихней мамашей, и та ей напела в оба уха. Мол, хочет жить здесь, освоиться, мальчиков женить, вот если у Олечки есть на примете какая девушка... эта дурища тебя и назвала.

– Ничего, что я уже не девушка? – в Янином духе уточнила Анна.

– А это им не помешает. Жилплощадь есть, родных, считай, нет...

– И отец есть, и мать, и сын.

– Все так. Но мать далеко, а сына можно и к отцу отправить. Да и так... известно же, коли баба на мужика вешается, то дети ей побоку.

Анна скривилась так выразительно, что тетя Зина и сама поняла всю абсурдность своего предположения.

– Так что ты уж не ведись! Дрянь эти Мамедовы, редкостная.... И никакой их отец не мулла! Точно!

– Да?

– Я с мусульманами знакома! Чтобы себя так вести, это на него и Аллах сверху плюнет, не иначе! Пить, жену бить, врать людям, лицемерить... да такого поведения ни один бог не одобрит!

Анна пожала плечами.

Чужая жизнь ее мало волновала, лишь бы ей жить не мешали. Тетя Зина еще некоторое время рассказывала местные новости, потом поцеловала Анну в щеку и пожелала удачи с работой.

И ушла.

Анна уселась на кровать – и горько вздохнула.

Правда, ну где взять деньги!?

* * *

На ум почему-то шло две вещи.

Первая – найти клад.

Вторая – кого-то ограбить.

Увы, и то, и другое было ей не слишком доступно. Кладов она не знала, а грабить...

Уметь надо! Тем более, в такое сложное время.

Анна вздохнула.

Вот спорим – у Яны таких проблем не было? Но она сильно подозревала, что не поменялась бы с Яной. Она там сейчас не выживет...

Что там, в Русине...?

Илья...

Анна впервые подумала о любимом человеке. Впервые за все это время – и сама себе удивилась.

А ведь она.... Спокойна?

Абсолютно спокойна. Словно смерть и новая жизнь выжгли из нее все эмоции. Да может, так оно и было?

Ах, Илюша-Илюша, ты все же не герой...

О чем мечтает каждая женщина?

Чтобы мужчина защитил ее от дракона. На худой конец – от собаки... ну хоть от хомячка! Или – от родителей!

Анна и сама себе не признавалась, но в глубине души, она ждала от Ильи другого поступка. Не спать с ней втайне, хоть и с негласного разрешения отца, нет!

Уговорить любимую или на побег и венчание.

Или кинуться с ней в ноги родителям и во всем признаться.

А Илья....

Анна даже не сомневалась, на свой лад он ее любил. И она любила, как могла... искалеченная и одинокая собака потянется за любой лаской.

А как насчет собаки сильной? Свободной, независимой, и вообще – волкособаки? Потянется ли она?

Вряд ли.

А разочарование убивает любовь не хуже стрихнина. Анна мечтала жить с любимым, рожать ему детей, воспитывать их... и что взамен?

Тайные встречи, шепотки, признания впопыхах, любовь, словно украденная... кому это понравится?!

Уж точно не Анне!

Да если честно...

Память Яны досталась ей хоть и не в полном объеме, но в достаточном! И было обидно! Сергей Цветаев не любил Яну, он ей просто увлекался, но почему!? Вот просто – почему Яна получила удовольствие, а Анна...

Сейчас она сравнивала ощущения девушек, свою и Янину память – и обижалась. Вот она никакого удовольствия с Ильей не получала. Безусловно, было вдохновение, был адреналин в крови, но самого главного-то и не было! А это обидно!