Текст книги "Сказочные повести. Выпуск четвертый"
Автор книги: Галина Демыкина
Соавторы: Георгий Балл
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
На улице никого не было. Холодный ветер дул на лужи, будто сдувал с них пенку, фонари качались. И желтые круги от фонарей на асфальте тоже качались. И где-то очень далеко звенел звоночек – Алошкин серебряный колокольчик.
«Надо скорее разыскать его и притащить домой!» – подумал я про Алошку. Вдруг мимо меня прошагал в огромных, может быть, даже в семимильных, сапогах добрый молодец Иван Иваныч. Он крутил свои рыжие усы и разбойно пел тети Верину песню:
Тары-бары-бум-бум,
В старых дырах шум, шум.
В старых дырах,
В старых норах
Шум и шорох,
Шум и шорох…
И я сразу понял: он шел выполнять тети Верино задание. Меня он даже не заметил.
Вот прошел Иван Иваныч мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада, где в окнах флажки и игрушки, мимо деревьев, мимо магазина с синей вывеской… И пропал за углом.
Иван Иваныч смотрел вверх. Он, наверно, думал – это кто-то большой звонит, тете Вере спать не дает.
Он думал, кто-то большой, а это вовсе не большой. И я стал смотреть вниз: я знаю, куда смотреть.
Прошмыгнула кошка по мостовой. Я загляделся на нее, а меня в ногу кто-то – толк-толк.
– Алошка?!
Нет, это толстый голубь. Он просто шел пешком.
– Где ты, Алошка?
Я завернул за угол. Там по тротуару вперед-назад ходил добрый молодец Иван Иваныч в своих семимильных сапогах. И все распевал:
Тары-бары-бум-бум,
В старых дырах шум, шум…
Вдруг рядом ОЧЕНЬ ГРОМКО ЗАЗВОНИЛО. Иван Иваныча не стало слышно.
Прямо навстречу доброму молодцу бежал Алошка.
А на улице – никого. А фонари горят.
Что делать?
Я как подпрыгну! Как побегу!
Как обгоню доброго молодца Иван Иваныча.
И схватил Алошку.
А он из кулака вывертывается. И тут меня нагнал Иван Иваныч.
– Ах ты удалец-сорванец, кого поймал-изловил? – Это Иван Иваныч спрашивает.
– Я птичку изловил, – говорю.
– Почто не щебечет?
– У нее крылышко болит, – говорю.
– Почто не полечишь?
– Я, – говорю, – дома вылечу.
– Ну ладно, – сказал Иван Иваныч. – Передай низкий поклон Вере Акимовне.
– Передам, – сказал я и побежал изо всех сил с Алошкой к нашему дому.
А он притих в кулаке, как воробышек. Разжал я пальцы, поглядел: а он спит. Устал, наверно. Набегался.
– Эй, Алошка!
– Ну что? – И глазки открыл.
– Это ведь тебя Иван Иваныч искал. Знаешь, как я за тебя испугался.
Он сел на моей ладони и колокольчик рядом поставил. Ножки вытянул, ручками за мой большой палец ухватился: ручки холодные.
– Апчхи! – А потом говорит: – ЧиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ!
– Что?.. Что?
– Домой, – говорит, – хочу. Замерз. Вот что.
– А зачем ты так говоришь: «Чи-чи, чи-чи»?
– А это мой тайный язык.
– А меня научишь?
– ЧиНАчиУчиЧу! Научу!
Я накрыл его другой рукой, чтоб теплее было.
– Давай-ка я тебя побаюкаю. – И я запел, как моя бабушка поет:
Спи-тко, усни,
Мое дитятко,
Спи-тко, усни
Малешенько.
Бай да люли!
Бай да люли!
А он там, в руке, тихонько засмеялся и ногой по звоночку – бум! – но не очень громко. Так мы и пришли домой.
Тетя Вера заскучалаДинь-дон, дон-динь, динь-дон, дань! Наступил новый день. Алошка еще спит в своей маленькой кроватке. А я хожу на цыпочках, чтоб его не разбудить.
Мама ушла на работу, бабушка – в магазин. А тетя Вера никуда не уходит. Вот никуда не уходит! Села у окна и стала громко-громко скучать.
– Ой, я бедная девица, Вера Акимовна – сказала тетя Вера. И вздохнула. – Какая у меня на сердце тоска-кручина. Ой! Ни словами сказать, ни пером описать. Никто, ну никто меня больше в кино не зовет. Видать, никому не нужна красота моя ужасная.
Тетя Вера отошла от окна, включила пылесос и так махнула железной трубкой, что пыль столбом.
– Эх! – крикнула тетя Вера. – Сива-грива растрахнется, тоска распадется. Уходи, – говорит, – не мешайся здесь. Видишь, я уборку делаю.
И я скорее побежал к домику, к моему хорошему Алошке.
– Алошка, – крикнул я в самое оконце, – выходи!
А он не ответил.
– ЧиАчиЛОчиШКА! – позвал я его на нашем тайном языке. И вдруг тихонечко из-под стола что-то пискнуло.
Я поскорее полез под стол и там, в самом уголочке, нашел Алошку Он был весь в пыли: и волосы, и рубашка, и штанишки А нос прямо черный.
– Ты что там делал, дурачок? – спросил я.
– Тес! – зашептал Алошка. – Когда тетя Вера машет этой штукой, я всегда прячусь: а вдруг и меня затянет?!
Я поставил Алошку на стол, он стряхнул со штанишек пыль.
– А ну-ка пошли мыться, – сказал я.
– ЧиНЕ чиХочиЧУ! – закричал Алошка и как спрыгнет на пол. И побежал.
Но я сразу догнал и потащил его, чумазого в ванную…
И пока я его тер, мыл, полоскал, Алошка, не переставая, пищал: «ЧиНЕчиХОчиЧУ! ЧиНЕ чиХОчиЧУ!..»
– Не плачь, Алошенька, – сказал я. – Меня тетя Вера еще не так мочалкой натирает.
Алошка перестал плакать. Он залез ко мне на плечо и погладил ухо. Но тут опять по квартире разнеслось тети Верино пенье-скучанье:
О, где ты? Где ты,
добрый молодец Иван Иваныч?
Целый день ты на счетах пощелкиваешь,
Уж скорей бы ты вышел на пенсию!
У Алошки руки задрожали, он отпустил мое ухо.
– Слышал? – спросил я.
– Ага, – сказал Алошка.
– Это еще что, – похвалился я. – А когда тетя Вера меня ругает, так на соседней улице слышно.
– Она сердитая, – сказал Алошка.
– Тес! Она… – прошептал я, – злая волшебница.
– Настоящая?! – удивился Алошка. И спросил шепотом: – А что она может сделать?
– Что хочешь. Может волка и медведя позвать. Они тебя за бочок схватят.
– Я не хочу, – сказал Алошка и задумался. А потом и говорит: – Ведь как хорошо нам было, когда тетя Вера ходила в кино. У нас пир горой был.
– Верно, – говорю.
– А что ж она так редко ходит? – спрашивает Алошка.
– Добрый молодец Иван Иваныч не зовет.
– Почему не зовет?
– Наверно, работы у него много.
А тетя Вера точно услышала и запела-заголосила:
Что ж ты, добрый молодец,
Все на счетах пощелкиваешь,
В гости к нам не захаживаешь?
Никто здесь меня понимать – не понимает.
А ты, Иван Иваныч,
Из чужой квартиры,
С третьего этажа.
А понимать – понимаешь.
Ох, скорей бы ты вышел на пенсию!..
– А может, правда, – прошептал Алошка. – Пускай Иван Иваныч выйдет на пенсию.
И он спрыгнул на пол и побежал к двери.
– Куда ты, Алошка?!
– К Иван Иванычу на работу.
– Подожди! – остановил я его и повязал Алошке на шею тети Верину голубую ленту.
Сразу Алошка сделался голубой и красивый.
Но случилась бедаТолько Алошка выбежал на улицу, как подул холодный ветер.
Ветер закружил и поднял Алошку высоко-высоко над улицей, над домами, над городом. Алошка испугался и зазвонил в серебряный колокольчик. А все, кто был внизу, удивлялись:
– Смотрите! Смотрите! Какие чудеса – днем загорелась голубенькая звездочка, и она звенит.
– Разве это звездочка? – говорили другие. – Какая же это звездочка? Просто на орбиту вышел новый спутник.
И никто не догадывался, что это летит мой Алошка. А ветер кружит его, задувает под рубашку, переворачивает вниз головой.
Алошка одной рукой держит кепочку, а другой – колокольчик. И колокольчик звенит без перерыва: динь-динь-динь-динь!
Понемножку ветер начал стихать. Алошка в последний раз перекувырнулся и сел на тротуар.
Толстый голубь, который любил ходить пешком, подошел к Алошке и с уважением сказал:
– Оказывается, ты умеешь летать?
Алошка встал, отряхнулся и вздохнул.
И тут полил сильный дождь – настоящий ливень. По крышам домов так загрохотало, точно поехал тяжелый поезд… И он ехал все быстрее и быстрее…
Алошка надвинул покрепче кепочку, чтоб не слышать страшного стука, и зашагал по мостовой.
– Эй! – крикнул голубь. – Оказывается, ты любишь ходить пешком! Алошка быстро наклонился, схватил щепку и запустил ее в голубя:
– Надоел, толстун! – И побежал.
Он бежал по пустой улице, и дождь хлестал его по щекам, по курточке, по ногам.
– А я все равно не простужусь! – кричал Алошка. – У меня на ногах галошки. Э-э!
И чтоб подразнить дождик, он даже запел:
Дождик-дождик, пуще!
Дам тебе гущи…
И дождик так припустил, что по улицам потекли ручейки и речки. Один ручеек подхватил Алошку и понес.
Я позвал бабушку:
– Беда! Алошку ручей унес!
Бабушка подошла к окну и обняла меня. А за окном – чернее ночи. И дождь все сильней и сильней.
– Что же делать, бабушка?
– Надо солнышко звать, – сказала бабушка. – Открывай окошко.
Я открыл окно. И ворвался дождь. Я не испугался и крикнул:
– Эй, солнышко, выходи! А ты, дождик, перестань.
А солнышко не выходит, дождик не перестает.
– Что ты?! Что ты?! – замахала руками бабушка. – Позови солнышко ласково.
Я высунулся в окно и ласково позвал:
Солнышко, солнышко,
Полное ведрышко,
Для брусники сладкий сок,
Для орешка ядрышко,
Гори ясно,
Чтобы не погасло…
А тучи не расходятся, солнышко не выглядывает.
– Бабушка, ты мне помоги, – попросил я.
И моя бабушка тоже запела:
Солнышко, солнышко,
Полное ведрышко,
Ты свети – не уходи,
Ты ходи – не упади,
Сол-ныш-ко.
Дождик сразу перестал, и выглянуло солнышко.
Только и остались от дождя ручейки да речки.
На тротуаре стояли ребята.
– Ух ты! Гляди-ка, ух ты! – кричали они и показывали пальцами: по мостовой на другую сторону улицы перебирался вплавь мой Алошка.
Удивительный дом. Алошка научил начальника тайному языкуКто знает, куда по утрам уходят взрослые люди? Все знают на работу.
Им разрешают идти и в мороз и в дождь. Потому что они – взрослые.
А кто знает, что они там делают, на своей работе? Это знают не все.
Но Иван Иваныч – добрый молодец – щелкает там на счетах. Это уж точно.
Алошка так и спросил:
– Где здесь работа, на которой щелкают счетами?
Ему сразу показали:
– Вот она.
И Алошка вошел в дом, огромный и удивительный. В этом доме повсюду были счеты: на столах, на стульях, на полу. И на каждых кто-нибудь считал: щелк-крак! Щелк-крак!
Возле окна сидел Начальник и щелкал на самых больших счетах: крак-крак!
Алошка позвонил в свой серебряный колокольчик: динь-динь-динь!
Начальник поднял голову и сказал:
– Алло! Алло, в чем дело?
Алошка быстро взобрался по его ноге, потом пробежал по руке и уцепился за ухо.
– Он, щекотно! – сказал Начальник. – Ой, мокро!
– Это я под дождь попал, – сказал Алошка.
– Что? Что?
– Я бежал под дождем. Я весь чиПРОчиМОК.
– Чего, чего? – удивился Начальник.
– Промок, вот чего.
– А почему ты так говоришь – чи-чи, чи-чи.
– Это такой тайный язык.
– А меня научишь?
– ЧиНачиУчиЧУ, научу. Это очень просто: прибавляйте «чи», да и все.
– ЧИздоровоЧИ, – сказал Начальник.
– Не так, не так! – закричал Алошка. – Надо сказать чиЗДОчиРОчиВО!
– Ух ты! А как будет на тайном языке «мама»? – спросил Начальник.
– ЧиМАчиМА, – сказал Алошка.
– ЧиМАчиМА! – повторил Начальник. – А папа? ЧиПачиПА?
– Конечно.
Начальник очень обрадовался, что научился нашему с Алошкой тайному языку, и сказал:
– Ну спасибо, Алошка. Проси теперь, чего пожелаешь.
Алошка прижался к самому уху Начальника и прошептал:
– За то, что я вас научил тайному языку, отпустите нашего Ивана Иваныча чиНа чиПЕНчиСИчиЮ.
– Ах ты хитрец маленький, – засмеялся Начальник. – Мы и так собирались проводить нашего дорогого Иван Иваныча на пенсию.
– ЧиЗДОчиРОчиВО! – крикнул Алошка. И с плеча Начальника прыгнул прямо на пол.
– ЧиДОчиСВИчиДАчиНИчиЯ, – сказал Начальник.
– До свидания, – замахал рукой Алошка.
– Динь-динь-динь! – зазвенел его колокольчик уже около дверей.
– Алло! – крикнул вдогонку Начальник. – Только ты пока, Алошка, не звони, не раззванивай. Мы сюрприз сделаем!
Алошка увидал толпу народаКогда Алошка вышел от Начальника, улицы были полны народа и светило солнышко. Бежит Алошка по городу, а колокольчик его так и сверкает, так и сверкает. А голубая ленточка за спиной как флажок.
И все сразу заметили Алошку. У Цветного бульвара дорогу ему загородил толстяк в большущих ботинках:
– Послушай, малыш, эй, алло! Сбегай-ка узнай, что сегодня в кино идет!
Мой Алошка не стал спорить. Ему так и хочется побегать! Ему так и хочется для кого-нибудь узнать, что там в кино идет!
И узнал!
И сразу же его увидела старая женщина с сумкой:
– Алло! Алло! Алошенька! Спроси, дружок, что в магазине есть. Я тебя здесь, на скамеечке, подожду.
Ну, в магазин Алошке не так хотелось идти. Но все же пошел. Почему не сходить? А чтоб не было скучно, стал сочинять песенку:
И все зовут Алошку —
Алло! Алло!
Друг к другу шлют Алошку —
Алло! Алло!
Я всем сегодня нужен,
Алло! Алло!
По лужам, так по лужам.
Алло! Алло!
Прибежал обратно, а рядом со старой женщиной на скамейке сидят ребятишки: две девочки и маленький мальчик.
– Алошка! – крикнули девочки. – Узнай, открыт зоопарк или нет.
А мальчик еще попросил:
– Узнай, проснулся ли слон?
– Сбегать в зоопарк?! – Алошка даже через голову перевернулся от радости. – Я мигом!
И он побежал в зоопарк, по дороге напевая такую песенку:
И все зовут Алошку —
Алло! Алло!
Друг к другу шлют Алошку —
Алло! Алло!..
Куда сейчас бегу я —
К слону, к слону!
Во львиную, тигриную,
Звериную страну!
Алошка стал спрашивать:
– А где слон? Как пройти к слону?
Потом Алошка смотрел, как слон спит. Слон вздыхал во сне и покачивал хоботом. Наверно, ему снилась Африка.
Алошка долго смотрел на слона. Совсем забыл и про ребят, что остались в саду на скамейке, и про нас с бабушкой.
А мы его все ждем и ждем…
– Что же это выходит, – сказал я бабушке. – Как же так? Ведь Алошка мой дружок, а вот бегает по чужим делам.
– Разве его удержишь, – сказала бабушка.
– Не хочу я так! Не хочу!
– Ну, прогони его, непутевого, – засмеялась бабушка.
– Как ты так говоришь, бабушка! – Я прямо чуть не заплакал. – Как ты так говоришь! Я теперь без Алошки не могу. Только у меня с ним покоя нет – чего он домой не приходит? Он такой маленький, а город такой большой.
А в это время Алошка был недалеко от дома. Он немножко устал и потому шел медленно, а песенку, которую сам сочинил, пел тихонечко:
И все зовут Алошку —
Алло! Алло!
Друг к другу шлют Алошку —
Алло! Алло!
Я слышу днем и ночью —
Алло! Алло!
Я маленький Алошка,
А мне не тяжело…
Алошка шел медленно и покачивал головой, как ходят слоны по Африке. И еще тихонечко вздыхал:
– Ох! Ох! Ноги устали. Ведь у меня на ногах галошки. Эй вы! – сказал он своим галошкам. – Брошу я вас.
Вдруг он остановился: на улице, возле нашего дома, да, совсем рядом с нашим домом, – не пройти и не проехать, толпа народу.
Алошка закричал:
– Пустите! Пустите!
Но как он ни вертел головой, ничего, кроме ног, не видел.
– Пустите! Пустите! – кричал Алошка. – Что случилось?
Но никто его не слушал.
И тогда Алошка поднял над головой свой серебряный колокольчик: динь-динь-динь…
Тетя Вера опять сердится. Алошка сообщает важное известие– Вроде Алошка зазвонил, – сказала бабушка.
– Какой еще Алошка? – сказала тетя Вера из своей комнаты. – Никакого Алошки нет и быть не может.
– Как – нет? – удивилась бабушка. – Ведь есть.
И я закричал:
– Есть Алошка!
А тетя Вера опять рассердилась, пошла на кухню, схватила полотенце, чтоб им голову завернуть и нас с бабушкой напугать.
– Тары-бары-бум, – пробормотала тетя Вера. – Вы технически неграмотная волшебница. Куда это вы лезете! В наше-то время с гусями-лебедями да алошками – смешно слушать!
– И не слушай, – сказала бабушка. – Я уж сама. – И бабушка подошла к телефону. Сняла трубку. – Алошка, ты, что ли? – спросила бабушка.
– Я, – ответил Алошка. – ЧиИчиВАН чиИчиВАчиНЫЧ чиВЫчиШЕЛ чиНА чиПЕНчиСИчиЮ!
– Что? Что? – удивилась бабушка.
– Это Алошка на тайном языке говорит! – закричал я. – Он сказал: ИВАН ИВАНЫЧ ВЫШЕЛ НА ПЕНСИЮ!
– На пенсию? А я в таком виде, – ахнула тетя Вера и стала скорей-скорей разматывать полотенце с головы.
А мы с бабушкой бросились к окну. Глядим: по улице впереди толпы шагает добрый молодец Иван Иваныч. Удалые усы его по ветру развеваются, правой рукой он на счетах пощелкивает, а левой рукой ящичком поигрывает. Не маленьким, не большим: весом в сто кило.
И со всех сторон несется:
– Слава пенсионеру! Слава!
Перешагивая через три ступеньки, Иван Иваныч стал подниматься на свой третий этаж.
А за ним по ступеням
Домуправ дядя Сеня,
Из газеты – газетчик,
Из буфета – буфетчик,
Из оркестра – бас-фагот
И огромный серый кот,
Истопник-пенсионер,
Даже милиционер,
Вот!
И мы тоже с бабушкой и тетей Верой пошли на третий этаж к Иван Иванычу. И, конечно, нам было очень интересно узнать: а что там у Иван Иваныча в ящичке?
Одну ручку повернешь – синим светом все зальешь. Тетя Вера всех прогналаОткрыл Иван Иваныч ящик. Снял крышку, и мы все увидели: стоит терем-теремок, не низок, а высок. Очень высок!
– Настоящий дворец-телевизор, – сказал Иван Иваныч. – Техническая новинка: восемь башенок, сто окошек, двадцать пять винтиков, три ручки и одна кнопка.
– Ведь это чудо! – ахнула тетя Вера. – Чудо телевизионной техники. Насовсем дали или в кредит?
– Насовсем, – отвечает Иван Иваныч. – Коллектив со своего плеча пожаловал.
– Поздравляю, – сказал истопник-пенсионер. – А ведь мне только часы подарили.
И он пожал могучую руку Иван Иваныча. И мы все стали подходить, и поздравлять, и пожимать могучую руку Иван Иваныча. Газетчик даже что-то записал. А тетя Вера вытащила платок и будто заплакала.
– Чего вы расстроились, Вера Акимовна, почему вы так громко сморкаетесь? – спросил Иван Иваныч.
– Это я от радости сморкаюсь, – сказала тетя Вера.
– Ну, тогда, – сказал Иван Иваныч, – прочитайте инструкцию.
И он дал тете Вере синюю книжечку, на которой был нарисован дворец-телевизор.
– Тары-бары-бум! – закричала от радости тетя Вера. – Хры-фры-брум.
– Что это вы только фрыкаете да брумкаете? Вы читайте, – сказал Иван Иваныч.
Тетя Вера убрала платок, надела слуховые очки и прочитала:
Раз, два, три, четыре,
Телевизор в новом стиле.
Если в мире чуда нету,
Как назвать новинку эту?
Скоро вы поймете сами —
Это ж ЧУДО перед вами!
– Что? Что? – спросил Иван Иваныч.
– Это была присказка, – сказала тетя Вера. – А вот и сама инструкция.
Одну ручку повернешь – синим светом все зальешь?
А другую повернешь – три программы найдешь:
Первая – лекция,
Вторая – лекция,
А третья пока не работает.
– Ну что ж, – сказал милиционер, – хороший телевизор.
– Это еще не все, – сказала тетя Вера, – дальше послушайте:
Нажмите кнопку номер один,
Откроется дверца номер один,
Начнется чудо номер один.
И мы, конечно, сразу захотели нажать на кнопку, чтоб открылась дверца и началось чудо. Но тетя Вера строго сказала:
– Это вам не игрушка. Ясно? Посмотрите, что на ящике написано: РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ, НЕ ДЫШАТЬ, НЕ ИГРАТЬ, А ВЕСТИ СЕБЯ ТИХО, ОЧЕНЬ ТИХО! И ЕЩЕ ТИШЕ!А теперь уходите! Иван Иваныч устал – он ведь на пенсии.
Так всех и прогнала, – даже милиционера.
А когда мы пришли домой, у Алошки горел огонек. Ох, как я обрадовался! И Алошка тоже обрадовался.
– Я тебя давно жду, – сказал он. – Давай играть.
И мы стали ГРОМКО, ГРОМКО играть. Я опять сделал на диване из подушек огромную-преогромную гору, собрал на гору все свое храброе войско, и мы открыли страшную пальбу.
Но вот из-за высокой горы стала подниматься темная-темная ночь. И мы услышали, как на третьем этаже в квартире Иван Иваныча вдруг заиграла тихая музыка. Замолчали мои пушки, притихли мои верные солдатики и стали слушать. Но кто-то дернул меня за ухо.
– Ты какой-то невеселый, – пропищал Алошка. – Разве ты не рад? Теперь Иван Иваныч всегда будет на пенсии.
– Конечно, рад. Молодец, Алошка, я ведь знаю, что это ты все устроил. А Иван Иваныч и тетя Вера не знают.
– Ну и пусть, – сказал Алошка, – чиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ.
Он уцепился покрепче за мое ухо, чтоб не упасть, и я услышал, как он громко, громко дышит – заснул. Устал за целый день, набегался. Так он и поехал на моем плече к своему домику.
Я сам открыл дверцу домика, положил Алошку на кроватку. Укрыл маленьким одеяльцем:
– Спокойной ночи, Алошка! Ты теперь от меня не убегай. Ты мое чудо. И я совсем не хочу смотреть их телевизор. И я теперь всегда буду ГРОМКО ДЫШАТЬ, ГРОМКО ИГРАТЬ И ВЕСТИ СЕБЯ ГРОМКО!
Часть третья. Через горы и леса
Тетя Вера хочет заколдовать меня и бабушкуНаступила зима. Завыл под окном холодный ветер: УУ-УУ!
И кто ходит без галош, того гонит домой. И кто ходит в галошах, того тоже гонит домой.
И опять меня тетя Вера не пускает на улицу. Хорошо, что у меня, откуда ни возьмись, появился друг. И хорошо, что он живет в маленьком домике. И я ему сказал:
– Алошка, не выходи на улицу без галошек. И вообще не выходи.
– ЧиПОчиЧЕчиМУ?
– Слышишь, как ревет ветер: у-у-у-у-у!
– А у меня на ногах чиГАчиЛОчиШКИ – галошки!
– Глупый ты, глупый! – сказал я. – На улице насморк, на улице грипп.
– Зачем ты ругаешься?
И он заплакал. Вот какой чудак – заплакал. Слезки у него: кал-кал, кап-кап. Маленькие слезки.
– Дай мне, – говорит он сквозь слезы, – чиПИчиРОГ…
– Чего? – спрашиваю.
– Пирог с орехами – вот чего.
– А-а-а!
– «А-а»! – передразнил Алошка.
Только я ничуточки не обиделся, а скорее побежал к бабушке на кухню и попросил пирожок с орехами.
– Это, бабушка, не для меня, – шепнул я ей, – а для Алошки. Оказывается, он тоже любит твои пирожки с орехами.
– Тары-бары-бум, балуешь дите, – сердито сказала тетя Вера на своем сказочном языке.
А бабушка ей отвечает на своем:
– Люшеньки-люли. Какое ваше дело?
– А я вот возьму да заколдую тебя с дитем, – пригрозила тетя Вера.
– Ах, матушка колдунья, – вздохнула бабушка. – Я раньше тебя гусей-лебедей заманивала. И теперь тебя переколдую!
Тете Вере это не понравилось. У нее опять случилась тоска-печаль. А я схватил пирожок и скорее побежал к Алошке.
Ну конечно, Алошка обрадовался – ухватился за пирожок обеими руками!
Первый пирожок он съел очень быстро, второй помедленнее, а с третьим принялся играть, шалить и даже безобразничать. Бросал пирожок вверх – ух! Бегал с ним, как с ружьем, садился на него, как на стульчик, и бил ногой, как футбольный мяч.
– Тары-бары-бум! – закричал я голосом тети Веры. – Что ты делаешь, озорник?
И вдруг вошла сама тетя Вера. Алошка разбежался да как стукнет по пирожку. Пирожок как полетит да как трахнет по волшебным очкам: ТРАХ-ТА-РА-РАХ!
И сразу в комнате все стало зеленым, как перед грозой.
– ОН РАЗБИЛ МОИ ОЧКИ! – крикнула тетя Вера ужасным голосом.
