Текст книги "За порогом 4. Барон войны"

Автор книги: Funt izuma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Да, именно! В любом случае, до прихода наемников, судя по всему берсонзонцы ничего предпринимать не будут.

– Вот шлюха злопамятная! – Высказал общее мнение Серов.

Озвученная новость произвела оглушающее действие. Если еще пару часов назад собравшаяся тут старшина в целом оптимистично смотрела на сложившийся расклад сил, вот появление на шахматной доске еще одной сотни крепких профессионалов резко склоняло чаши весов в пользу штурмующих Александров берсонзонцев.

– Нужно раздать оружие людям. У нас есть кое-какой запас мечей, топоров, копий. Даже щиты с кольчугами найдутся. В основном хлам, конечно, но выбирать сейчас не из чего, – первым озвучил конструктивную мысль опытный Элей. Ему уже приходилось бывать в таких ситуациях причем находясь с обеих сторон замковых стен, поэтому и мылить в конструктивном ключе сер Оранж начал первым. – Пользы от ополченцев будет немного, но если других вариантов нет…

– Ариен, – вспомнил про давешнее предложение мага Серов. – Займись своим большим заклинанием. И ускорься на сколько это возможно.

– Сделаю, – кивнул маг.

Обсуждение продолжалось еще некоторое время, каждый высказывал свои идеи, которые в целом сводились к нескольким пунктам: вооружить всех кого возможно, попытаться разбить противника по частям или как минимум выбить горожан из занятой ими части города, устраивать ночные побудки, чтобы жизнь мёдом не казалась, применять магию по максимуму. Собственно, ничего нового никто так и не предложил.

В какой-то момент Серов заметил, что стоящий возле парапета Элей гораздо внимательнее смотрит в сторону вражеского лагеря, чем слушает соратников.

– Что там? Неужели штурмовать все-таки решились?

– Непонятно, какая-то суета в лагере, все бегают, но вроде на приступ идти не собираются.

Александр, перехватив заинтересованный взгляд Диная, тоже встал, подошел к ряду зубцов и выглянул наружу. Бинокль в руках позволял рассмотреть все происходящее гораздо лучше, чем если делать это невооруженным глазом. И действительно, даже с такого расстояния было видно, что во вражеском лагере происходит какая-то нездоровая суета. Часть бойцов бесцельно, для стороннего наблюдателя суетилась, еще часть потянулась в сторону города. Причем на попытку штурма это было похоже меньше всего. Еще через несколько минут, большая часть конницы, которая до этого в сражении вообще не учувствовала, собралась вместе и, покинув лагерь, на рысях двинула по дороге на север, в сторону Берсонзона.

– Ловушка? Пытаются нас выманить? – Озвучил первую пришедшую на ум мысль Сержан.

– Не похоже. У них и без конницы преимущество в численности, – задумчиво ответил Элей.

– Кажется получилось, – улыбнулся Серов. – Сработало.

Динай молча кивнул. Остальные с удивлением посмотрели на барона, который явно знал больше других, но не торопился делиться информацией.

– Может поделитесь новостями, ваша милость? – Включив максимально саркастичный тон, на который вообще был способен, спросил Элей.

– Потом, – мотнул головой Александр. – Сейчас важно другое. Поднимай всех, готовимся к атаке, ближайшее время горожанам будет точно не до нас. Ариен, мне сейчас понадобится, все на что способен ты и твои ученики, время выложиться по полной. Всадников выводи из линии, сажай на коней, будьте готовы ударить в любой момент.

Последнее капитан произнес, повернувшись к барону Терс. Начальник кавалерии кивнул и поспешил вниз, как, впрочем, и все остальные. Вообще буквально за минуту замок стал похож на разворошенный муравейник: все куда-то бежали и раздавали команды – и уже дальше по городу расходись своеобразные волны суеты.

Во вражеском лагере тем временем продолжали происходить странные дела. С высоты замковой башни, было совершенно четко видно, что простым переполохом там дело не ограничилось. В какой-то момент одна часть бойцов, видимо не сойдясь с другой по каким-то фундаментальным вопросам, решила определить правого с помощью оружия. Произошла короткая, но яростная стычка – сложно передать, с каким удовольствием Серов смотрел на все это в бинокль – после чего, несколько человек запрыгнув на коней поспешили из лагеря удалится. Что характерно, опять же на север, в сторону Берсонзона.

Учитывая потери за последние три дня боев, и тех, кто буквально за несколько часов покинул стан врага, предпочтя решение своих без сомнения очень важных дел, войне с баронством Серов, численность обеих армий если не сравнялась, то вероятно была близка к этому. А учитывая несомненное моральное и физическое – по идее горожан уже должен был начать накрывать откат от зелий – преимущество осажденных, а также то, что берсонзонцы были, по сути, разделены на две части, можно было вполне подумать про решительную контратаку. Собственно, именно в этом и состояла задумка Александра, разбить врага по возможности по частям, не дав им ни соединиться для отпора, ни в порядке отступить.

Применять огненную магию внутри города не рискнули – еще только большого пожара обороняющимся не хватало для полного счастья – поэтому пришлось атаковать без артиллерийской подготовки. Одновременно с возобновлением боевых действий в городе из замковых ворот начала выходить и строиться в поле баронская конница, как бы намекая оставшимся в лагере горожанам, что при попытке прийти на помощь своим товарищам, они мгновенно получат таранный удар во фланг.

Неизвестно, кто остался на командовании у горожан после всех последних пертурбаций, однако это явно был военный гений не уровня Ганнибала или Наполеона. Он принял половинчатое решение, еще раз разделив свои и так не великие силы: часть вышедшей из лагеря пехоты поспешила в сторону города, чтобы помочь своим, а остальные принялись формировать заслон от кавалерии. Получилось, что численность атакующей конницы и противостоящего ей пехотного отряда примерно равна, и равенство это было отнюдь не в пользу горожан.

И вот тут сработала еще одна «домашняя заготовка» Александра. Когда-то давно, не будучи еще, он спросил друга, есть ли разница, колдовать сидя на лошади или стоя на своих двоих. Ариен тогда ответил, что для создания более-менее сложного заклинания ему нужна неподвижная или передвигающаяся с малой скоростью платформа, а на ходу, с лошади он может кидаться лишь самыми простыми огнешарами. Тогда это знание Серов отложил на дальнюю полку, никак в практической плоскости его не использовав. Теперь же, когда прижало, пришлось доставать самые странные, но потенциально перспективные проекты. В общем, Александр изобрел «тачанку». Только вместо пулемёта, в подрессоренной – прошлось пожертвовать несколькими арбалетами – повозке сидели маги.

Сложно даже представить, о чем думали берсонзонские пехотинцы, когда из-за спин неспешно приближающейся конницы, им на встречу вылетела запряженная четверкой лошадей одинокая повозка, на полной скорости подлетела на расстояние в пять десятков шагов и четверка магов обрушила на строй копейщиков всю свою огненную мощь. Пятый маг – воздушник – отвечал за то, чтобы ни одна стрела, пущенная противником, до цели не добралась; и надо отметить, что со своим заданием молодой маг справился. Впрочем, сделать это было не сложно: сначала горожане не поняли, что происходит, а находящиеся за линией свой тяжелой пехоты стрелки и вовсе одинокую повозку видели плохо, а потом уже стало поздно.

Неожиданный магический удар не только проделал солидную дыру в построении горожан – в магическом пламени буквально за несколько секунд сгорело почти три десятка человек, и еще бог знает сколько получило ожоги – но еще и сильно ударил по их и так не важнецкому психологическому состоянию. Поэтому, когда еще через несколько десятков секунд в проделанную магами брешь ворвалась баронская конница, берсонзонцы такого издевательства над собой не выдержали и побежали. Их бегство запустило такую себе цепную реакцию, подобную падению костяшек домино. Те горожане, которые еще не успели вступить в бой в городской застройке и видели незавидную участь своих товарищей, быстро сориентировались и тоже бросились в сторону ближайшего леса. Не нужно быть гением тактики, чтобы понимать, что ждет тех берсонзонцев, которые сейчас сражаются в глубине Александрова, если – вернее, когда – конница окончательно разберется с противником в поле и «захлопнет мышеловку», зайдя горожанам в тыл.

Ну и как это часто бывает, паника распространяется в рядах морально нестойких армий очень быстро. Еще через два-три часа все было, по сути, кончено. Не имея возможности убежать и сил сражаться дальше, горожане принялись массово сдаваться в плен, надеясь на милосердие победителей.

Не смотря на наступление ночи Александров продолжал гудеть как разворошенный улей. Слишком много дел навалилось на его обитателей как раз перед наступлением темноты, чтобы вот так бросив все лечь спать. Конечно же это, даже в большей мере, относилось и к верхушке баронства, которой требовалось срочно решить несколько вопросов.

Самый главный из них – что делать с кучей пленных? Их после финального подсчета и непродолжительной облавы по округе – не слишком, надо признать, тщательной, – в руках победителей собралось добрых три с половиной сотни человек. Учитывая размер полевой армии баронства – еще сколько-то сидело по замкам, но что там сейчас происходит было вообще не понятно – в неполных шесть сотен, выглядело явным перебором, чтобы просто так махнуть на проблему рукой.

Всех пленных можно было условно разделить на несколько категорий.

– Наемники. Этих было не много, в отличие от ополченцев, настоящие псы войны все же имеют определенный внутрицеховой кодекс чести и стараются сражаться за нанимателя до конца. Если им платят, конечно, а этим видимо платили хорошо. Их Серов приказал отпустить под честное слово, что они не будут воевать против баронства него. Денег их перекупать все равно не было, а вешать на просушку Александр посчитал потенциально опасным для своей репутации. Вдруг когда-нибудь понадобится прибегнуть к использованию наемников, обязательно этот эпизод вспомнят. Отказать не откажут – бизнес есть бизнес, – но цену заломят обязательно. Так что пленных псов войны отпустили на все четыре стороны, лишив, понятное дело, перед этим оружия и доспехов, но к этому все в общем-то отнеслись с пониманием. Профессиональные риски, ничего не поделаешь.

– Ополченцы из жителей города. В основном мелкие лавочники, наемные рабочие и прочий люд из городских низов. Эти получали от города жалование, за то, что состояли в ополчении и являлись ближайшим кадровым резервом города на случай войны. Их пришлось по большей части вязать и караулить. Отпускать нельзя, казнить тоже плохо и к себе на службу не возьмешь.

– Набранные из подвластных городу деревень крестьяне. В большинстве своем совершенно неопытные, плохо обученные и не мотивированные сражаться, поскольку получали копейки и никаких перспектив для себя не видели. Тут большинство – в основном это одинокие молодые парни, которых с той стороны ничего в общем-то не держало – удалось переманить в свою дружину. В эпоху, когда слово «патриотизм» еще мало что значит, а до формирования национальных государств еще сотни лет, такими маневрами удивить кого-то очень сложно. Тем более, что Серов предложил большее жалование и землю в перспективе.

– Содержащиеся на жаловании советников и прочей верхушки города бойцы, которых отправили повоевать за общегородские интересы. Можно сказать становой хребет армии Берсонзона в мирное время. Профессиональная армия. Этих уже Серов не рискнул принимать в свою дружину, так как не до конца представлял, что от них ждать, особенно в свете продолжения боевых действий с тем же Берсонзоном. А ну как ударят в спину в критический момент: просто страшно.

В итоге себе на службу удалось завербовать чуть больше сотни человек, восполнив частично потери, понесенные за последние дни. Еще для двух сотен человек пришлось строить натуральный концентрационный лагерь, взяв за основу то имущество, которое горожане привезли с собой. Никто их не мучал и голодом не морил, но и просто так прохлаждаться конечно же не давали: чай не курорт. Всю эту дармовую рабочую силу определили в подчинение Сержану, выделив ему полусотню бойцов в качестве конвойной команды. В конце концов кто-то же должен был восстанавливать разрушенное, да и стену вокруг города закончить стоило. Она, как показала практика, даже в таком незамкнутом виде оказалась чрезвычайно полезной.

Еще одним приятным сюрпризом стал выход из леса достаточно большого – около шести десятков человек – отряда из тех бойцов, которые разбежались при ночном разгроме на Красной. Понятное дело, что часть бойцов попросту свинтили по домам, благо все набраны были из окрестных деревень, но часть все же смогла сорганизоваться и выйти к Александрову.

В итоге спустя два дня после сражения у Серова под рукой оказалась достаточно боеспособная армия в полтысячи человек, с которой уже можно было нанести горожанам ответный визит.

Большое празднование по поводу победы отложили до окончательного решения вопроса с Берсонзоном, однако на третий вечер, перед объявленным на утро началом ответного похода, друзья все-таки смогли собраться в узком кругу, чтобы немного выпить и поговорить.

К себе в кабинет Александр пригласил Ариена и Элея, которым не только полностью доверял, но которых искренне считал своими друзьями. В любом случае, людей ближе у барона в этом мире не было.

– Так что там произошло? – Получив от барона бокал с янтарной жидкостью озвучил Элей вопрос, который его мучал все эти три дня. Ну то есть понятное дело, что Александр с Динаем были как-то причастны к тому, что армия вторжения неожиданно развалилась на части, в самый для этого неподходящий момент, но вот что там произошло конкретно, никто не знал. – Или это секрет?

– Секрет, конечно, – Серов, улыбнувшись плюхнулся в кресло и закинув ноги на пуфик, самодовольно продолжил. – Но вам расскажу. Только никому не слова, это очень важно!

Маг с рыцарем только кивнули и приготовились слушать.

– Все началось тогда, когда мы взяли замок барона Дорбан. Оказалось, что владетель этот был совсем не прост. Не буду вдаваться в подробности, однако минимум один из членов городского совета Берсонзона был полностью у него в кармане и еще на двоих он имел кое-какое влияние. И если на этих двоих влияние в он имел в основном по финансовым делам и через посредников, то первого барон Дорбан по сути держал в кулаке: были там бумаги кое-какие, при раскрытии содержания которых этого советника вздернули свои же. При чем без разговоров и без жалости, – Серов взял театральную паузу и сделал пару глотков из бокала.

– Так, и? – Первым не выдержал Элей. Усмехнувшись, барон продолжил.

– Понятное дело, что такими связями грех было не воспользоваться. Всю зиму мы через своего нового агента заводили в город людей Диная. Сначала какого-то определенного плана не было – просто играли в долгую – а потом в одном из отчетов я прочитал про обширные подвалы под ратушей и паззл сложился, – Александр немного картинно прищелкнул пальцами.

– Паззл? – Приподнял бровь Ариен, – что это?

Скривившись от того, какой шикарный момент полетел в тартарары из-за того, что в имперском просто не было адекватного аналога для обозначения картины, составленной из кусочков, Серов объяснил, что он имел ввиду.

– И что ты придумал? – Элея больше интересовала практическая сторона и он постарался вернуть разговор на прежние рельсы.

– Мы закатили две большие бочки с порохом в подвал ратуши, как раз под зал, где собирался городской совет Берсонзона, – расплылся в улыбке Серов. – Добавили несколько бочек с зажигательной смесью, которою использовали при обороне замков, для верности, и в нужный момент все это богатство подорвали. Поскольку магии в этом всем не было ни капли, стандартные проверки наша закладка прошла без проблем. А пара взяток нужным людям вообще сняла все вопросы.

– Так вот куда весь порох делся, – прихлопнул себя по ноге огневик. – А я-то думал: вроде всю зиму с ним ковырялись, а для ночной ловушки с трудом пару маленьких бочонков наскребли. Тогда понятно.

– Ну да, – кивнул Серов, – ещё в конце зимы вместе с бочками с вином отправили кружным путем. Чтобы никто ничего не заподозрил.

– Ну а дальше что? – Опять влез Элей, которому такие шпионские игры неожиданно оказались очень интересны. Впрочем, в отсутствие не то, что интернета, но даже обычных художественных книг, чего удивляться человеческому голоду в плане информации.

– А дальше этот советник по нашей подсказке в поход своих людей не отправлял, взамен выставив наемников, и в нужный момент должен был попытаться взять власть в свои руки. А потом, если все пойдет хорошо, просто открыть перед нами ворота города, и стать в нем наместником. Единственным, на секундочку, а не одним из девяти.

– Так вот почему, часть армии так срочно рванула обратно! – Ариен допил бокал и с негромким стуком опустил его на деревянную столешницу. Барон вопросительно изогнул бровь посмотрев на пустующую тару и получив такое же молчаливое согласие наполнил ее на два пальца. – Понятное дело, тут уже не до расширения сферы влияния, когда тебе тылы поджаривают.

– А почему мы тогда не торопимся? Вдруг этот Шаупр с помощью наемников сможет взять власть в городе? Если еще не взял. Тогда же нам придется полноценно штурмовать Берсонзон, а на это нам шести сотен бойцов не хватит.

– Ну-ну, – покачал головой Серов. – Ты просто плохо представляешь, какой гадюшник у них там, и с каким трудом была найдена точка равновесия, при которой никто не пытается воткнуть нож в спину соседу. Учитывая, что, по идее, от взрыва должны были погибнуть четыре или пять членов городского совета, а советник Эбердин погиб уже тут в лагере, когда они с Шаупром выясняли кто главный, договориться у них все равно быстро не получится. Плюс маги еще, они всегда как бы в стороне, но и кому-то одному взять власть так просто не дадут. Ну а мы все равно пока с пленными не разобрались бы выступить не смогли. И какой тогда смысл суетиться, если принципиально изменить ничего не получится?

Следующий «рабочий» день начался очень рано, буквально с рассветом, несмотря на то что прошлым вечером друзья разошлись по спальнями уже за полночь. Серов, «сова» по натуре, каждое такое ранее пробуждение переживал с большим трудом, его наиболее продуктивное время суток начиналось после обеда. Вот только так или иначе приходилось подстраиваться под темп жизни всего местного общества. А в отсутствие электрического освещения распорядок дня, по большей части, определялся световым днем: нет, конечно, и лампы использовались – те же спиртовки или магические – однако доступны они были только узкой прослойке среднего и высшего классов. Девяносто же пять процентов населения вставали и ложились вместе с небесным светилом.

Зевая и почесываясь Александр влез на подготовленную для него лошадь и, приняв более-менее осмысленное выражение лица, проехался вдоль выстроенного на лугу перед замком войска. Вид воодушевленных бойцов, которые в отличие от своего барона, к предстоящему походу относились явно положительно – ну как же добыча, премии и все такое – натолкнул капитана на философские мысли.

На сколько же люди в средневековье отличаются от своих потомков – ну пусть не прямых, из другого мира, на все же – в плане отношения к жизни и смерти. Своей и других людей. Казалось бы, смертность в дружине Александра выше любого разумного значения. Из тех сорока крестьян-разбойников, которые когда-то стали ядром его наемного отряда сейчас в живых осталось в лучшем случае десяток. Для человека из двадцать первого века вероятность сложить голову в семьдесят пять процентов на дистанции в три года была бы не то, что неприемлемой – попросту дикой. А тут все относятся к этому как к должному, и обращают внимание в первую очередь на то, что все выжившие заняли в иерархии баронства не последние роли. Стали полуостниками, сотниками, комендантами замков, начальниками служб и так далее. В общем выбились в люди.

В отсутствие реально работающих социальных лифтов даже такая возможность продвинуться чуть-чуть по социальной лестнице воспринималась людьми как высшее благо. Это, кстати, одна из черт, которыми в целом характеризуется средневековье: в отличие от античности, где даже крестьянин мог стать императором – при должном везении, конечно – в средние века такая социальная мобильность была просто невозможна.

Конечно, важную роль в хорошем – порой на грани обожания – отношении людей к своему правителю играла служба Диная и выписываемые каждый месяц Серовым деньги на «пропаганду». До газет и фильмов местное общество еще не доросло, но, например, своя цирковая труппа, которая колесила по деревням баронства и землям ближайших соседей, давая бесплатные представления, – вполне. Вместе с выступлениями специальные люди доносили до крестьян, по большей части безвылазно сидевших на своей – вернее арендованной, у барона, конечно – земле и ничего об окружающем мире не знавших, последние новости и политинформацию. В нужном, понятное дело, ключе.

Пропаганда велась на всех уровнях и в купе с реально полезными для населения нововведениями давала достаточно высокий уровень лояльности подданых и дружины. Неиспорченные обилием информации и слишком, скажем так, хорошим к себе отношением – ну не мог Серов подобно другим феодалам относиться к простолюдинам, как к говорящей скотине, советское воспитание, ничего не поделаешь – подданые не могли нарадоваться на своего правителя, а поток переселенцев в баронство рос, не смотря на постоянные боевые действия, с каждым годом.

Более того несколько раз Серов вообще слышал о себе, что дескать такого владетеля людям послали сами боги, что его изрядно смущало. Будучи атеистом и не желая портить отношения с местными служителями культа, Александр в целом старался эту тему не трогать никак. Тем более, что жители Вольных Баронств традиционно отличались низкой набожностью, а общая бедность региона и слабая его заселённость делала его ответно неинтересным для разного рода церковников. Нет, в городах, – в том же Бресонзоне – были храмы, чаще всего посвященные богу торговли Армесу или богине семьи и домашнего очага Лиос, однако свою паству они окормляли более чем лениво. Так в Александров не смотря на стремительное увеличение численности города никто с предложением построить тут храм так и не пожаловал, ну а сам Серов в целом к такому всеобщему агностицизму относился более чем позитивно. Все лучше, чем с какими-то монахами власть над людьми делить.

– Вперед! – Вынырнув из омута размышлений, Серов махнул рукой в сторону севера. Команду тут же подхватили сотники, потом десятники и вся масса закованных в металл людей одномоментно пришла в движение. Пора было нанести ответный визит вежливости.

Интерлюдия 4

Вопрос веры в Бога или правильнее сказать в Богов, на континенте был достаточно сложен и имел как минимум несколько точек зрения. С одной стороны, все живущие тут разумные совершенно точно знали историю появления своих предков в этом мире, каждая из которых так или иначе была связана с божественным вмешательством. Ну как каждая? Гоблинов точно никто не спрашивал в следствие нежелания диких подземных обитателей вступать к какой-либо конструктивный диалог. Змееюлюди живущие в южной пустыне тоже историю имели достаточно туманную, впрочем, про разумность этих существ давно ходят споры и однозначного мнения на этот счет не существует.

Все остальные – люди, орки, гномы и эльфы – достаточно хорошо сохранили кто в летописях, а кто в устных приданиях историю своего прихода в этот мир, поэтому в целом разговор о «вере» в Богов, наверное, не совсем корректен. Да и силы, которые проявляются у церковной верхушки вследствие истового служения высшим силам, тоже берутся явно не из воздуха. Тут нужно говорить о знании.

При этом, отношение к Богам у жителей континента было во многом утилитарное. Какой смысл напрягаться и что-то делать, если все равно Боги практически никак себя не проявляют. Можно всю жизнь прожить праведником, а можно нарушать все мыслимые и немыслимые людские и божественные законы, видимой разницы для обывателя нет. Ну а до концепции ада и рая местные церковники так и не додумались, скопом «отправляя» всех умерших в одно место, что, на взгляд Серова, было явной недоработкой в плане влияния на умы паствы.

Как в любом нормальном язычестве точного количества богов в местном пантеоне не знал никто. Кроме Девятки – число девять вообще почиталось церковниками как священное – основных богов, которых почитали повсеместно, существовали еще и кое-какие «региональные» божества, плюс духи природы и тени предков. Поскольку последним также порой полонялись и приносили жертвы, их тоже вполне можно было определить к божественным сущностям. Причем, если в реальном существовании Девятерых никто не сомневался, то насчет божественности всех остальных, «младших», Богов то и дело разгорались споры и даже конфликты.

Верховным Богом в пантеоне считался Овас. Его парафией было небо, смена дня и ночи, времен года, изменение погоды и вообще все глобальные процессы.

Лиос – богиня женского начала, красоты, семьи, детей, домашнего очага, плодородия, зарождения новой жизни.

Армес – бог торговли, путешествий, исследователей, разбойников и мореплавателей.

Рас – бог мужского начала. Бог войны, соревнований, споров.

Фарина – богиня мудрости, учености, считается что именно благодаря ей в мире появилась магия. Покровительствует учителям и ученикам, писателям, сказителям. Считается покровителем человечества.

Литон – бог ночи, тьмы, смерти, заведует сбором и «утилизацией» человеческих душ.

Фастен – бог ремесленников и земледельцев. Кузнецы, строители, плотники – все, кто так или иначе работают руками – его паства.

Бакуз – бог развлечений, театра, искусств, красноречия. Так же отвечает за виноделие.

Как уже говорилось, в целом жителей континента назвать слишком религиозными сложно. Боги для них такая же данность как смена дня и ночи или времен года и, в общем-то, такая же далекая и непостижимая. При этом север континента считается гораздо более религиозным чем юг, что традиционно объясняется тем, что люди впервые ступили на землю этого мира именно там, и уже потом постепенно двигались на юг вытесанная остальные расы на окраины, которые те занимают сейчас. Впрочем, Серов, например, считал, что дело как обычно в первую очередь в экономике. На севере банально численность населения и его плотность выше, соответственно и для церковников та территория интереснее.

Что касается других рас – гномов, эльфов и орков, – то они на удивление полностью согласны с перечнем основных богов, что еще раз говорит о его обоснованности. При этом эльфы считают своей покровительницей Лиос, гномы Фастена, а орки, что логично, – Раса.

Еще одним странным аспектом местных верований было наличие таких себе «демонов», которые противопоставлялись божественному пантеону. Если каждый из Девятки отвечал за что-то хорошее, то все плохое в мире как бы шло именно от их антагонистов. И вот тут разобраться насколько легенды о демонах имеют под собой какое-то обоснование было вообще невозможно. На этот счет у ведущих теологов и культурологов континента было как минимум три основные теории.

Первая: демоны – это боги, которые контролировали этот мир до прихода сюда Девятки. Вследствие большой битвы старые боги пали и потеряли большую часть сил и теперь могут лишь гадить понемногу, пользуясь тем, что их победители не слишком себя проявляют.

Вторая: демоны – это сущности – не всегда причем злые – из другого мира, которые иногда прорываются в этот, и просто слишком иные, для нормального тут существования.

Третья – и возможно самая логичная – заключалась в том, что никакой реальной основы под мифами о зловредных демонах нет, и все это лишь бабкины сказки, нужные чтобы пугать доверчивую малышню.

Поскольку ни одна из теорий принципиально недоказуема, вопрос этот так и остается одним из наиболее популярных в качестве основы для философских и теологических диспутов, что опять же никак к ответу никого не приближает.

И еще одним важным аспектом местных верований является культ героев. Учитывая наличие магии на континенте достаточно логично, что некоторые люди, овладевшие ею на определённом, превышающем средний по больнице, уровне, становятся в сознании народа на первую ступеньку лестницы ведущей к божественности. В этом мире, например, миф о Геракле был бы чем-то гораздо большим чем просто мифом: может быть реальной историей, а может – руководством к действию. Ведь если есть Бог, то почем бы не быть сыну Божьему, и, опять же, если архимаг может двигать усилием воли горы – условно конечно – то почему бы не считать его полубогом? Где вообще граница между силами подвластными обычному человеку, и тем что может сотворить лишь сверхсущность.

Наверное, эта граница есть, вот только можно ли ее рассмотреть с позиции муравья, слепо ползающего по земле? Наверное – нет.

Глава 12

Путь от Александрова до Берсонзона занял у собранной с таким трудом армии почти три дня. Далеко не все из новых дружинников были привычны к длинным переходам, которые для ветеранов казались легкой тренировкой. Не ускорял движение и большой обоз, который предполагая возможность осады – всегда лучше готовиться к худшему – и штурма, барон потащил с собой. Свою любовь к войне «налегке» Серов на этот раз отодвинул в сторону: было бы бесконечно обидно провалить все дело только из-за нежелания тащить с собой показавшийся лишним запас продовольствия и снаряжения.

Приятной новостью оказалось то, что оба замка находящихся на левом берегу Красной, и которые заранее были записаны в возможные потери, остались невредимыми. Слишком уж горожане торопились захапать самый главный куш, чтобы отвлекаться на мелочи по дороге. Да и в случае падения столицы, остальные опорные пункты все равно никуда бы, по сути, не делись. Оставленные там гарнизоны частично влились в походное войско, добавив ему еще не много не мало четыре десятка опытных бойцов.

На удивление никаких приключений за три дня не произошло. Ни засады завалящей, ни нападения монстров, ни дождь или буря не случилась, даже телега ни одна не сломалась или застряла в грязи. Александр даже начал немного беспокоиться, как так, не означает ли это приближение какого-то большого звездеца, который накроет с головой.

О том, что план сработал как минимум частично, Серов узнал еще на подъезде к городу. Во-первых, никто не выехал их встречать, что для благополучного вольного города с развитой системой обороны было по меньшей мере странно. Ну и во-вторых поднимающийся в нескольких местах над городом черный дым пожаров говорил от том, что "в Багдаде не все спокойно", лучше любых слов.