Текст книги "За порогом 4. Барон войны"

Автор книги: Funt izuma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Сюда быстро! – Крикнул Серов своим драбантам одновременно отражая удар противника сверху. По правой руке как будто рельсой заехали – силы барон Арант оказался немереной. – Бросьте этого придурка.

Неизвестно как – возможно сыграли свою роль тренировки и привычка сначала выполнять команды а потом думать – но подчиненные услышали его, бросили раненного уже вражеского знаменосца и бросились ему на помощь. Первому при этом не повезло – блондин, оторвавшись от Александра ткнул его мечом и, что называется, попал, пришпилив правую ногу к лошади. Впрочем, на этом его успехи закончились – благородное животное не стерпело к себе такого отношения и рвануло вперед, выворачивая длинный клинок из руки барона. Что при этом чувствовал всадник, сквозь чью ногу при этом проходила эта железяка, лучше даже не представлять.

Серов в этот момент ухватился за стремя второго своего драбанта и хлопнув лошадь ладонью по крупу скомандовал.

– Вперед!

Когда-то он читал про такой способ передвижения пеших, который якобы позволял передвигаться на короткие расстояния практически со скоростью кавалерии, и теперь капитану предстояло испробовать его на себе. Можно было, конечно, попробовать запрыгнуть лошади на круп, однако непривыкшее к такому обращению животное могло банально скинуть лишнего седока, что автоматически означало бы смертный приговор, поэтому Серов решил не рисковать.

Левую руку больно рвануло, когда пришпоренная всадником лошадь рванула вперёд, однако Александр вцепился в упряжь мертвой хваткой и не собирался ее отпускать. Особенно цепкости его способствовали звуки приближающихся вражеских всадников, которые казались уже совсем близко, буквально за спиной. Так это или нет Серов, понятное дело, выяснять не пытался, сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться и не загреметь на землю, что, учитывая только очень относительную ровность луга, высокую траву и уже капитально скрывшееся за деревьями солнце, сделать было проще простого.

До ощетинившегося копьями строя таким вот тандемом домчали буквально за несколько десятков секунд, причем пару раз капитан сумел удержаться на ногах только божьим попустительством и тонной выпитых для развития организма зелий. В ином физическом состоянии повторить этот трюк он бы не решился бы.

Строй копейщиков расступился перед своим бароном и сразу сомкнулся за его спиной. Только тут в относительной безопасности капитан позлил себе разжать руку и без сил рухнул на траву – за буквально три минуты, которые длилась заваруха он выложился на полную. Впрочем, сначала раздавшиеся щелчки арбалетов, а потом знакомый звук хлопков огненных заклинаний намекнули Серову, что лежать пока рано, и что началось самое интересное.

Увидевшие трупы своих сеньоров и потерявшие самообладание от такого вероломства – все-таки нападать во время переговоров было не принято и в этом мире, хотя конечно случалось всякое – дружиннки бросились в погоню, а когда не догнали, останавливаться было уже поздно. Лошадь тоже имеет свой тормозной путь, в два шага разогнавшееся животное остановить не получится. Тем более, когда тебя сзади поджимают и подталкивают такие же спешащие объятые жаждой праведной мести соратники.

В общем, как это часто бывает, потерявшая управление толпа бездумно ринулась вперед и естественно напоролась на копейный строй Александровой армии. Тут баронским дружинникам нужно отдать должное: они не пожалели ни себя ни противника. Не считаясь с потерями от стрелков и магов, не снижая скорости, они всей мощью врубились в Серовскую пехоту, полностью стоптав два первых ряда и сходу прорвавшись внутрь лагеря.

Тут им конечно повезло. Уставшие от стояния пехотинцы ближе к ночи немного расслабились и банально пропустили начало атаки, если это действо вообще можно так назвать, тем более что отдельные отряды кавалерии все так же кружили с других сторон и тоже требовали пригляда. Поэтому оставшиеся в лагере офицеры не успели укрепить оказавшееся под атакой направление, и конницу встретил строй глубиной всего лишь в три линии.

С другой стороны, в спонтанной атаке приняло участие меньше половины из всех сил «рыжей» коалиции – около двух сотен всадников. Остальные либо остались в лагере, либо не рискнули атаковать с остальных сторон малыми группами. Поэтому достигнув успеха на волне неожиданности – как для себя, так и для противника – «рыжие» всадники просто не смогли его развить. Банально им не хватило численности: залп арбалетов в упор, несколько огнешаров влетевших в самую гущу сражения, а потом контратака Серовской конницы, которая все это время находилась внутри периметра, не рискуя высовываться наружу, быстро склонили чаши весов в пользу армии под флагом белого единорога. В кой это веки самому барону даже вмешиваться не пришлось.

Очень скоро стало очевидно, что ловить «рыжим» тут нечего, и первый успех так и останется единственным. Копейщики, оказавшиеся не удел по обеим сторонам прорыва, по команде офицеров развернулись внутрь и принялись сдавливать конную массу, угрожая устроить самые настоящие «Канны». Сгрудившаяся на пяточке, потерявшая ударный импульс конница в мгновенье ока превратился из грозной всесокрушающей силы в легкую добычу.

Видимо, это поняли и оставшиеся в живых руководители атакующих: раздался двойной гудок рога, и вражеская конница подобно морю во время отлива отхлынула от порядков армии Александра, оставляя после себя десятки трупов – человеческих и конских – и не меньшее количество раненных.

– Стоять! Лагерь не покидать! – Во всю мощь легких заорал капитан, видя, как некоторые его бойцы, в основном конные, поддаются древнему инстинкту преследования убегающей добычи. – Держать строй! Кто поломает построение, самолично повешу!

Окрик начальства, несколько подзатыльников, от офицеров сумевших сохранить разум в кровавой круговерти короткой стычки, и порядок был оперативно восстановлен.

– Оказать помощь раненным! Доложить о потерях! Собрать трофеи! – Ставшие уже привычными команды, были нужны не столько с практической стороны, сколько с психологической. Все уже давно выучили свой маневр и не нуждались в постоянном мелочном контроле Александра. Те же маги и так знали, что им делать и уже без команды бросились помогать пострадавшим.

Солнце меж тем уже окончательно ушло за горизонт, и пространство вокруг накрыли быстро сгущающиеся сумерки. Противник покрутился в отдалении еще некоторое время, держа защитников лагеря в напряжении, а потом по тройному гудку рога – Серов сделал себе заметку, что нужно и в своей армии завести трубачей для отдачи приказов – потянулись на дорогу уходящую в сторону замка Арант. Видимо боевой запал угас и новых атак, во всяком случае до утра, можно было не ожидать.

– Сорок два человека потеряли погибшими. Еще девятнадцать – тяжелые. Мелкие раны не считали, – парой часов спустя, уже возле разведенного костра Родвин докладывал барону. – Вражеских трупов насчитали восемьдесят семь штук. Тяжелых добили, лекораненных в плен попало всего семь человек.

– Ну, во всяком случае, вопрос еды на ближайшее время волновать нас точно не будет, сегодня вечером порции можно не отмерять, пусть каждый ест столько, сколько хочет. Можно еще и по чарке налить, чтобы напряжение снять. – Александр хоть и не был фанатом конины, но после такого насыщенного дня свежатинка зашла с большим удовольствием. – Спрашивали у пленных, что с пустой деревней сделали?

– Да, – кивнул Родвин. – Переселили всех людей на земли барона Сунрак. Вроде как это была его «доля» добычи.

– Вот скотина, – поморщился капитан, – не зря я в него пулю всадил. Жаль только что одну и только в руку. Что-то еще интересное рассказали?

– Ничего такого, что было бы нам не известно раньше, – пожал плечами Родвин. – Их тут было около четырех сотен бойцов, и действительно идея была измотать нас постоянными атаками и кружением вокруг. В прямое столкновение вроде как они вступать не собирались.

– Ну и ладно. Передай сотникам, чтобы успели накормить людей, и пусть дадут отдохнуть тем, кто сегодня учувствовал в бою. После полуночи выступаем.

– Ты решил добить раненного противника? – Из темноты в круг света вошел Ариен, с миской в руках, уселся на седло, служащее импровизированным сидением и принялся неспешно поглощать ужин.

– Наоборот, – покачал головой Серов. – Уходим обратно.

– Почему? – Удивился маг.

– У нас не было цели захватить все пять баронств. На это сейчас нет ни времени, ни сил, – принялся излагать свои доводы Александр. – Напоминаю, что нас ждет еще одна война на севере.

– Но почему не добить их, раз уж все нам сопутствует успех? Решить вопрос раз и навсегда.

– Потерять при штурме замков половину армии, а вторую оставить тут гарнизонами? Проиграть Берсонзону на севере и потерять Александров? Зачем? – Капитан пожал плечами, – они потеряли двух баронов и от пятой части до четверти армии, это достаточно много чтобы если мы отступим не преследовать нас и не пытаться напасть в ближайшее время. Может они вообще перессорятся из-за наследства, и вопрос отпадет сам собой, но я в такие подарки судьбы не верю.

– И что, ты думаешь, «рыжие» дадут нам спокойно разобраться с Берсонзоном и нападать не будут?

– Думаю, нет. Все союзы обычно крепки пока идут от победы к победе, а поражения сильно бьют по их сплоченности. Сразу возникает вопрос, что будет с этого иметь каждый из участников. Опять же расстояния. Если не пытаться пока закрепиться в замке Крастера, то расстояния будут играть уже против них.

Отступление было произведено максимально быстро и максимально скрытно. Оставленные гореть в лагере костры должны были подсказать не слишком внимательному соглядаю – если такой был в наличии – что все в порядке и армия никуда не двигается.

На самом же деле, по прикидкам Александра, за несколько ночных часов колонна отшагала километров пятнадцать, остановившись только тогда, когда на востоке потихоньку начала загораться заря. Утром армия встала на отдых и ближе к обеду выдвинулась дальше.

Вообще путь назад никакими приключениями ознаменован не был. Со времени короткого вечернего сражения люди Серова ни разу не замечали врага даже в отдалении, что не могло не внушать оптимизма. Вся дорога обратно заняла не полных три дня и на четвертый день уставшая и слегка потрепанная колонна достигла Черного замка, где Серов хотел дать своим людям день отдыха, привести в порядок снаряжение и подготовиться к следующему переходу.

Отдохнуть, однако, нормально не удалось. Буквально через пару часов, после того как Серов объявил дневку, с севера, со стороны Александрова прискакал взмыленный гонец на не менее взмыленном коне с неприятным известием: армию Элея, которая прикрывала мост через Красную разбили превосходящие силы Берсонзона и теперь сер Оранж с оставшимися с строю тремя сотнями бойцов отступает к Александрову, где планирует держать оборону до прихода барона с подкреплением.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – только и смог на это пробормотать капитан.

* * *

Элей ехал верхом на лошади, окруженный остатками своей армии и был мыслями погружен в разбор своей крайне неприятной неудачи. Нет, это был не тот случай, когда человек копается в себе, раз за разом прокручивая свои ошибки и загоняя себя в пучину депрессии. Опытный командир, отдавший служению богу войны не один десяток лет, как никто другой понимал, что все время побеждать невозможно. Воинское счастье переменчиво: иногда ты ешь медведя, а иногда медведь ест тебя. Главное уметь правильно анализировать свои поражения, чтобы не повторять ошибок в будущем. И, собственно, свою главную ошибку сер Оранж мог бы назвать даже без долгих размышлений. Он недооценил противника.

Вернее, недооценил не общую силу вражеской армии – то, что горожане будут превосходить его бойцов кислено минимум в два раза, Элей был готов – а вот способность к нестандартным ходам как-то профукал. За три года под руководством барона Серов он как-то привык, что именно его сторона постоянно задает противнику такие задачи, на которые те ответа быстро найти не могут, и не подумал, что на той стороне тоже могут выдумать что-нибудь эдакое.

Причем сначала все шло по намеченному сценарию. Корпус Элея, состоящий из новиков больше, чем наполовину, не слишком торопясь выдвинулся на север и занял предусмотренную планом оборонительную позицию. Красная в этом месте имела ширину порядка пяти десятков шагов, причем правый ее берег, на котором и собирался держать оборону сер Оранж, имел пологий топкий берег, что дополнительно осложняло возможные попытки горожан наладить переправу в обход моста. Само же это нехитрое инженерное сооружение, совершенно не тянуло на чудо архитектурной мысли, представляя собой неширокий – шириной около пяти шагов, ровно столько чтобы могла безопасно проехать стандартная для этих мест телега – на вбитых в дно сваях настил из грубо ошкуренных досок. Ну как досок – по суди из располовиненных вдоль волокон древесных стволов. Конструкция простая и достаточно надежная, при этом буде появится такая необходимость, достаточно легко сжигаемая, благо в составе корпуса наличествовало почти десяток огненных недомагов. Может они пока и не слишком высоко мастерства чародеи, однако поджечь большую кучу сухого дерева – дело, с какой стороны не посмотри, достаточно нехитрое.

Несколько дней ничего не происходило. В смысле ничего интересного. Элей активно гонял новичков, пытаясь буквально на коленке слепить из них что-то стоящее, одновременно с этим укрепляя периметр лагеря и рассылая во все стороны разведку. Серов отдал Элею обоих свежеприсягнувших ему баронов с их небольшими, но весьма боеспособными дружинами, поэтому какое-никакое конное прикрытие у ожидающего противника войска было.

Как обычно отрабатывали действия в строю, движения, манёвры, взаимодействие с кавалерией и стрелками. С последними, кстати, вышла забавная история. Из-за того, что территория баронства Серов оказалась, по сути, в блокаде с трех сторон, заказать у гномов новые детали к арбалетам не получилось, поэтому пришлось впервые за три года формировать роту лучников, благо трофейных луков за прошедшее время в загашнике Брада накопилось не один десяток. Теперь новоиспеченные лучники – туда отобрали тех, кто уже более-менее прилично умел пользоваться этим оружием – усиленно тренировались, истыкивая соломенные чучела сотнями стрел каждый день. До приемлемого уровня боеспособности им тоже было очень далеко, но в обороне из-за укрытия, по скученному противнику не нужно ни особого умения, ни опыта, гораздо важнее количество, которое рано или поздно перейдет в качество.

Противник объявился неожиданно скоро. Уже на четвертый день на противоположном берегу были замечены передовые разъезды горожан, а на пятый день появилась и вся основная армия. По примерным визуальным прикидкам, Берсонзонцев было что-то около тысячи человек, может немного больше, что с одной стороны внушало естественное опасение, так как под рукой Элея было всего шесть сотен бойцов, а с другой – радовало. Было бы гораздо хуже, если бы на берег вышло бы всего полтысячи горожан, что означало бы возможный обходной маневр. И вот этого главнокомандующему не хотелось бы совсем.

Вообще столь скорое появление противника наводило на нехорошие мысли. Когда Элей с Александром продумывали ход боевых действий, разрабатывали план кампании, они считали, что горожане объявятся гораздо позже. Серов вообще считал, что он успеет сбегать к «рыжим», решить все вопросы на востоке и вернуться обратно до того, как Берсонзонцы проснутся и начнут боевые действия. Именно поэтому барон погнал своих бойцов по невысохшей еще грязи, чтобы сэкономить лишний день-два и не рисковать, подставляя новиков под удар горожан.

На практике все получилось иначе, и ничем кроме как излишне хорошей осведомленностью Берсонзонцев это объяснить невозможно. Им не было никакого резона торопиться, оставлять в тылу незанятые – в то, что они за четыре дня успели бы взять и замок Терс и замок Дорбан, Элей решительно не верил – укрепления, если только горожане не знали о временной слабости армии баронства на этом направлении. И вот это уже выглядело подозрительно и опасно.

Тем не менее первые действия противника несколько подуспокоили сера Оранж. Не мудрствуя лукаво, они решили пойти по кратчайшему пути и предприняли атаку в лоб. Тут, конечно, можно сказать, что сработала «домашняя заготовка»: стоящие, казалось бы, в беспорядке, не выглядящие опасно телеги, на которых было навалено всякое разное, при приближении противника были оперативно сдвинуты вместе образуя такую себе эрзац-стену, преодолеть которую оказалось не так-то просто. Почему было не подготовить прочную оборону заранее? Из тех же соображений, из которых не стали уничтожать мост – чтобы не вспугнуть.

И даже при атаке через мост, и наличии каких-никаких укреплений, первая стычка вышла тяжелой и кровавой для обеих сторон. Неизвестно каким образом, однако горожане уговорили пойти на острие атаке наемную сотню мечников, которые на классе, что называется, показали разницу. Обычно наемники – Элей это дело знал как никто другой – в договоре прописывают отдельным пунктом неиспользование их на самых опасных направлениях. Дураков в этом бизнесе нет, а те, что есть, долго не живут, и поэтому идея бросить псов войны в самое пекло и сэкономить таким образом и жизни своих солдат и деньги, она слишком очевидна. Возможно, горожане предложили двойную или тройную оплату или какие-то преференции в разделе трофеев, а может заплатили авансом, однако дрались наемники бод стягом с черной собачьей головой отчаянно. Их не смутили ни дождь из стрел и арбалетных болтов, ни несколько огненных шаров, взорвавшихся внутри их построения, ни выросшая неожиданно на пути баррикада из телег.

Прикрываясь большими ростовыми щитами – видимо учли опыт предшественников и большие потери от арбалетных болтов – наемники быстро преодолели мост и, оказавшись на правом берегу Красной, мощно навалились на противника. Бойцы Элея, защищавшие баррикаду из телег пытались бить копьями сверху, не подпуская наемников на короткую дистанцию, однако оказалось, что хорошо оснащенного пехотинца копьем достать не так-то и просто. Гораздо лучше показывали себя алебарды, которые позволяли наносить широкие вертикальные удары. Тут даже если не пробьешь наплечник, с большой долей вероятности сломаешь находящемуся под тобой врагу руку. Опять же выцеливать уязвимые точки в защите врага не нужно – достаточно просто дури побольше в удар вложить.

Тем не менее наемники быстро показали, что не зря кушают свой хлеб с маслом, и используя щиты в качестве импровизированных пандусов начали взбираться по ним на телеги. Те хоть и имели высокие борта, однако против такого финта мало что могли противопоставить. Оказавшись же на короткой дистанции, вражеские мечники и вовсе получали подавляющее преимущество перед привыкшими работать древковым оружием дружинниками.

В общем, они прошли сквозь подготовленную оборону как горячий нож сквозь масло, взяли штурмом нехитрые укрепления и принялись методично рубить направо и налево растерявшихся от такого поворота Элеевских новиков. Пришлось серу Оранж выложить на стол один из немногочисленных своих козырей, которые он держал в рукаве на крайний случай. И уж, конечно, он не думал, что использовать его придется уже при первой же вражеской атаке.

По команде Элея тройка самых далеко продвинувшихся по тропе познания сверхъестественного учеников Ариена активировала магическую мину, которую «заложили» перед мостом на этой стороне реки. Тря дня огневики под руководством Гинары ползали по земле, ровняли площадку, а потом вычерчивали какие-то фигуры, регулярно сверяясь с чертежом, который выдал им учитель. Поскольку собственных сил у молодых магов было явно недостаточно, для усиления эффекта Серов отсыпал им приличный запас драгоценных камней, которые были прикопаны в узловых точках мины. И даже при такой подготовке результат оказался менее впечатляющим чем это было полтора года назад в битве с первой еще баронской коалицией под предводительством барона Андиран. Тогда в одно мгновение погибло пять десятков всадников вместе с четвероногим транспортом, и еще часть пострадало несмертельно. Здесь же удалось поджарить всего десятка три пеших, что, впрочем, мгновенно качнуло чаши весов в сторону армии Элея. Оказавшись отрезанными от подкреплений, прорвавшиеся наемники утратили боевой напор, заметались в стороны и были достаточно быстро перебиты воодушевлёнными такой демонстрацией магической мощи копейщиками.

В общем, первую атаку горожан удалось отбить, хоть и не без определенных трудностей. При этом практически вся наемная сотня, на которую верхушка горожан возлагала немало надежд, была уничтожена. На самом деле большая часть армии Берсонзона так же представляла собой малообученную толпу, которую городскому совету изрядными усилиями удалось навербовать и поставить в строй за зиму. После осеннего поражения, город сумел сохранить ядро из наиболее опытных ополченцев, число которых не превышало трех сотен штыков, и уже на этот костяк как на скелет были навешены несколько сотен новиков. При этом, после жесткой кавалерийской рубки, гибели барона Дорбан и вступления в войну барона Заурион, горожане так же остались практически без конницы. Барон Ури был вынужден всеми своими невеликими силами защищать одной замок, а оставшаяся тройка вассальных городу баронов глядя на то, как развиваются дела, отнюдь не спешила встать в первые ряды новой армии вторжения. Слишком уж больно получилось прошлый раз.

После неудачной первой атаки горожане отошли и взяли паузу, прислав парламентера с просьбой забрать своих погибших. Элей, понятное дело, не возражал. И трупы лишние ему под боком не нужны, и любая пауза, даже столь незначительная, в любом случае играла на руку обороняющимся. Единственное – с погибших конечно же сняли все ценное, хотя в случае с теми, кто поджарился в магическом огне, работа это была еще та.

Итогом первой стычки стала потеря сорока шести бойцов при семидесяти восьми трупах нападавших. Впрочем, возможно кого-то из противников не посчитали – с моста явно кто-то падал в воду, что в металлической броне практически со сто процентной вероятностью означало смерть, плюс среди изжаренных вполне могли кого-то пропустить, ну и конечно часть погибших еще на подходе, на той стороне реки, в статистику так же не попало. Так что если брать в целом, то враг потерял около сотни штыков, причем самых качественных из тех, что были в наличие.

– Хорошее соотношение, с таким можно жить, – подумал тогда Элей, еще не подозревая, как все обернется в итоге.

Следующие пару дней опять же выдались хоть и суетливыми, однако никаких особых сюрпризов не принесли. Единственной неожиданностью стало то, что горожане смогли протянуть по подсохшим уже к тому времени дорогам самую натуральную катапульту и принялись обстреливать с ее помощью вражеский лагерь. Звучит, конечно, не приятно, однако на практике толку от нее было чуть. Видимо особой мощью это чудо враждебной техники похвастаться не могло, поэтому горожане метали камни размером всего лишь с голову взрослого человека, причем летели эти снаряды совсем не далеко – шагов на двести. А учитывая, что слишком близко к берегу подвести это орудия не позволяли элеевские лучники, точность ее на пределе дальности была, мягко говоря, не слишком хорошая. Ну и про надежность, наверное, стоит упомянуть: после каждых пяти-семи выстрелов обслуге катапульты приходилось делать перерыв и проводить полное техобслуживание своей подопечной. В общем, шуму от катапульты оказалось на практике больше, чем толку.

Кроме «артиллерийского» обстрела горожане развлекались регулярными попытками – скорее демонстрационными, чем реальными – прорваться через мост, отступая при первых же признаках организованного сопротивления. Единственным их итогом стало увеличение жертв с обеих сторон примерно в той же пропорции что и до этого: на каждого погибшего бойца Элея приходилось два-три трупа горожан. Впрочем, судя по всему, вражеские военачальники не слишком ценили жизни своих подопечных и ростом потерь не смущались.

Еще – и это на тот момент выглядело самым разумным действием противника – горожане «отзеркалили» тактику баронской армии и на противоположном берегу Красной достаточно быстро возвели подобие деревянной баррикады, для прикрытия моста и как защиту для стрелков. Вот это было уже неприятно, ведь теперь вражеских лучников так просто отогнать от берега не получалось, и между двумя стоящими друг напротив друга армиями теперь не прекращаясь шла малоэффективная и достаточно затратная перестрелка. Опять же шуму при этом получалось гораздо больше, чем толку.

В целом, Элей, если бы его спросили, как он мог бы охарактеризовать два прошедших после первой стычки дня, ответил бы, что они были очень суетливые. Противник то и дело имитировал начала атак днем, перемещал туда-суда отдельные сотни бойцов, а по ночам с противоположного берега реки доносились звуки плясовой музыки, невероятно удивляя этим сэра Оранж и его штаб. Казалось крайне странным такое бессмысленное, на первый взгляд, бурление, и вот эта непонятность напрягала больше всего. Ну и, конечно, спать в такой ситуации было достаточно проблематичным.

Уже спустя некоторое время Элей, проанализировав действия берсонзонцев, понял, что ему в течение двух дней старательно пускали пыль в глаза, отвлекая тем самым от реальной подготовки к решительным действиям. Понятное дело, что задним умом все крепки, однако, сэр Оранж в итоге и сам не смог объяснить, как он не разгадал такую простую, можно даже сказать незамысловатую, хитрость. В любом случае, развязка произошла в ночь с седьмого на восьмой день если считать за отправную точку момент выхода армии из Александрова.

В эту ночь поспать не удалось никому. Началось все с того, что где-то в районе полуночи на лагерь с двух сторон – вдоль реки, напали, неизвестно как подкравшиеся незамеченными, отряды берсонзонцев. Численность их оценить в темноте было очень сложно, но судя по всему, в каждом было около сотни человек. Вероятнее всего эти горожане под прикрытием постоянных перемещений сумели незаметно отвести часть сил выше и ниже по течению, где и организовать скрытые переправы. Увлеченные разыгрываемым перед ними представлением, баронские дружинники уменьшения вражеских сил на двадцать-тридцать процентов просто прошляпили.

Одновременно с нападением по лагерю начали стрелять катапульты, которых судя по частоте залпов, было куда больше, чем одна, минимум три. И пуляли они не камнями, а что-то типа зажигательных снарядов, применяемых дружинниками Серова при защите замков. Откуда горожане узнали состав зажигательной смеси, который, понятное дело, был тайной и не разглашался каждому встречному-поперечному, неизвестно. В темноте огненные заряды выглядели очень эффектно. Они ярко вспыхивали при столкновении с землей или иной достаточно твердой, чтобы разбить керамический горшок целью, разбрасывали в разные стороны искры, а еще отвратительно воняли серой. Очень быстро в лагере начали вспыхивать палатки, всякие разные временные деревянные постройки и вообще все, что может гореть. Понятное дело, это привело если не к панике, то к грандиозному шухеру точно: просыпаться от того что вокруг все горит, по поверхностям пляшут совершенно инфернальные тени и дополнительно ко всему еще и серой воняет – такого можно разве что врагу пожелать. А уж как действуют на боевой дух крики заживо сгораемых боевых товарищей, которых еще и потушить даже водой никак не получается, лучше вообще не упоминать.

Третьим же актом Мерлезонского балета стала магическая атака. Ее подготовку, как и подготовку прочих каверз, горожанам удалось скрыть, тем более что ни Элей, ни сам Серов изначально не ожидали нападения с помощью сверхъестественных сил. Дело в том, что когда мастера Вирмоса отпусками за выкуп, с него удалось стребовать клятву не вступать в боевые действия с баронством Серов в течение полугода. На больший срок маг не согласился, да и смысла особого в том никто не видел: за полгода все должно было решиться. Ну а кроме Вирмоса у Берсонзона особо сильных боевых магов, по сведениям Диная, не было – был один не слишком сильный менталист, друид, пара артефакторов и несколько магов других насквозь "мирных" специализаций. Понятное дело, что и они при острой необходимости могут что-то выдумать, но по сравнению с матерым боевиком все это представлялось детским лепетом. И вот в эту ночь горожане показали, что кое-какие магические козыри они могут предъявить даже в такой ситуации. Когда в лагере уже начала подниматься суматоха, вызванная нападением и обстрелом, из-под земли неожиданно начали вылезать уродливые чудища с кривыми, перекрученными под странными углами телами и конечностями. Неторопливо раскидывая грунт в разные стороны, они вытягивали наверх свои неестественные, тощие тела и сразу же нападали на ближайших к ним живых людей. Выглядело это очень страшно, и вероятнее всего именно в этот момент общее моральное состояние войска ушло в зону отрицательных значений. И даже то, что, как впоследствии выяснилось, монстры эти на практике были поднятыми друидом деревянными уродцами, медлительными и тупыми, быстро гибнущими от трех-четырех хороших ударов мечом или топором и вообще глобально проигрывающими любому вооруженному человеку в поединке один на один, никак спасти ситуацию не могло. Паника уничтожала еще и не такие армии, а уж состоящее в основном из новиков "ополчение" Элея явно к такому подготовлено не было.

Ну и когда горожане предприняли основную атаку через мост, пустив вперед немногочисленных хорошо подготовленных бойцов, останавливать их, оказалось уже, по сути, некому. Кое-кто еще пытался сопротивляться: стреляли лучники с арбалетчиками, метали огнешары маги, ставшие одной из точек кристаллизации, к которой стекались все не потерявшие голову дружинники. Опять же хорошо себя показали дружинники баронов Плонтер и Форман: разница между опытными профессионалами, не теряющими головы в самых худших ситуациях, и вчерашними крестьянами была видна невооруженным глазом. Даже если это все происходило в темноте.

Ну а что было дальше, и так понятно: оставшийся боеспособным отряд, достаточно легко, покинул поле боя и двинул на юг в сторону Александрова. Горожане были слишком заняты, грабя оставленное в лагере добро и гоняясь за отдельными не способными к сопротивлению дружинниками, чтобы попытаться дать правильный бой уходящему противнику. Все обозы, конечно же, пришлось бросить, благо путь до столицы обещал занять всего полдня времени, и наличие запаса еды или сменных портков было совершенно не критично. Потрепанную колонну поначалу догоняли отдельные бойцы и небольшие группы, которые сориентировавшись по светлому времени суток, разумно предположили, что армия будет двигаться в единственном возможном направлении. Впрочем, таких было не много, а когда арьергард войска догнали передовые конные разъезды горожан, этот слабый поток и вовсе сошел на нет.