Текст книги "Суп из акульего плавника"

Автор книги: Фуксия Данлоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

В наши дни китайские буддийские монахи придерживаются исключительно вегетарианской диеты, тогда как буддисты-миряне сами определяют строгость вегетарианского режима питания. Некоторые отказываются от мяса в определенные дни или же когда посещают храмы, другие полностью исключают животную пищу из своего рациона. На кухнях в буддийских монастырях по всему Китаю готовятся вегетарианские блюда, а в наиболее крупных имеются даже рестораны для туристов и пилигримов. Там иногда устраиваются потрясающие воображение банкеты, где из растительных ингредиентов лепят блюда, напоминающие вкусом, видом и текстурой рыбу и мясо. Например, вы можете полакомиться «говядиной», нарезанной соломкой и жаренной во фритюре, которая на самом деле представляет собой грибы шиитаке; или же мясом на ребрышках из пшеничного белка, нанизанного на «кости» из твердых побегов бамбука. Вам могут подать «рыбу», сделанную из начиненного приправами картофельного пюре, завернутого в пленку из соевого молока, обжаренную во фритюре и залитую соусом. Подобные кулинарные уловки позволяют монастырям ублажать богатых покровителей в привычном пышном китайском стиле, но надо понимать, что все эти блюда не имеют ничего общего с тем, что монахи едят каждый день. Они в основном питаются зерновыми, бобами и овощами.

Благодаря моей дружбе с Лю Вэем я стала много времени проводить с вегетарианцами. Мы навестили одного бойкого монаха, которому шел восемьдесят второй год, рассказавшего о пользе воздержания от мяса. Он поведал мне, что собачатина так распаляет похоть, что стоит ее съесть, и даже самый благочестивый из братии нарушит обет безбрачия. Как-то в выходные мы отправились в монастырь, стоявший на вершине холма. Там давал наставления один из знаменитых буддийских проповедников. На обед мы ели лишь рис и овощи.

В то время я уже стала практически всеядна. Хунаньцы в сфере своих кулинарных пристрастий были столь же неразборчивы, как и гуандунцы. В процессе своих изысканий мне довелось отведать собачатины, тушеных лягушек и жареных древесных личинок. Меня это не слишком пугало. На рынках я по-прежнему видела, как режут животных, но теперь не испытывала по этому поводу эмоций.

Незадолго до моего отъезда из Хунани до меня дошло, насколько своими вкусами я стала походить на китаянку. Так, во время прогулки неподалеку от деревни мне попались в поле пасущиеся гуси. Случись это со мной прежде, до моей эпопеи с Китаем, я бы восприняла милых птиц как часть сельского пейзажа. На сей раз перед моими глазами тут же возникла картина гусятины, тушащейся на газовой конфорке в соусе из пасты чили и сычуаньского перца. Поймав себя на этом, я улыбнулась. Про китайцев говорили настоящую правду: все, что движется по земле, за исключением машин, все, что летает по небу, кроме самолетов, все, что плавает в море, кроме кораблей, – потенциальная пища. Вспоминается один случай, ставший причиной моего смущения. Однажды в Хунани мы всей компанией отправились на пикник, и я подумала, что лягушки, которые взял с собой племянник Лю Вэя, предназначаются нам на обед. На самом деле он просто собирался отпустить их на волю на природе – это было частью его буддийской практики.

Лю Вэй никогда не выказывал неодобрения моим кулинарным пристрастиям, но, памятуя о его простом и незамысловатом рационе, я нередко чувствовала укол вины. Эти уколы заронили во мне зерна сомнения, которое через некоторое время, окрепнув, принялось меня терзать.

Тем временем эпидемия атипичной пневмонии даже и не думала идти на спад. В разных провинциях росло число заболевших и умерших. В Пекине было особенно тяжко, и все считали, что следующий город на очереди – Шанхай. В Хунани зарегистрировали шестеро заболевших, один из которых умер. Впрочем, передавалось, что все они подхватили вирус за пределами провинции. Жизнь в Чанша становилась все более тяжкой. Как-то раз, когда я возвращалась домой, у ворот меня остановили охранники. «Предъявите справку о состоянии здоровья», – сказал один, выставив вперед руку. «Но я же здесь живу, – возразила я. – Я тут уже месяц». «Боюсь, вам нужно получить справку, – ответил охранник. – Сейчас можете пройти, но вам лучше сходить в больницу и провериться, а то в следующий раз мы не пустим вас в дом».

Любой дурак понимает, что самыми опасными для здорового человека при эпидемии респираторных заболеваний являются как раз поликлиники и больницы. Но не в первый раз меня поставили перед выбором: хочешь умничать – уезжай, хочешь остаться и писать книгу – делай, что сказано. И я отправилась в больницу, специализировавшуюся на респираторных заболеваниях. Там мне пришлось, стараясь дышать поменьше, постоять посреди небольшой кучки кашляющих, плохо выглядевших людей, покуда меня прослушал вооруженный стетоскопом доктор в маске. Видимо, его полностью удовлетворило то, что он услышал, поскольку я все-таки получила справку, заставленную печатями. С ней разрешалось без хлопот попадать к себе домой.

Призрак эпидемии омрачил буквально все стороны моей жизни в Хунани. Мужчины и женщины в белых халатах, дежурившие у входных дверей магазинов и гостиниц, подскакивали ко мне и с помощью приспособлений, напоминавших пистолеты, измеряли мою температуру. Весь город, совсем как во времена Культурной революции, был завешан плакатами, которые на этот раз предупреждали не об угрозе со стороны капиталистов, а о необходимости быть бдительным, заметив человека, страдающего от кашля или высокой температуры. Ресторан «Гучэнгэ», где я провела столько дней, занимаясь своими изысканиями, закрылся, как, собственно, и многие другие – люди перестали туда ходить. Когда мы с Лю Вэем и Саньсань обедали в одном из новых модных ресторанов, еще работавшем на широкую публику, официантки пришли принимать заказ в зеленых хирургических масках, отчего их голоса звучали приглушенно. Как-то вечером скучающий миллионер – один из клиентов Лю Вэя – пригласил нас в роскошный загородный клуб, где на залитом светом корте нас тренировал бывший член национальной сборной по теннису. Потом мы приняли душ в огромных безлюдных раздевалках и попили чай в продуваемом насквозь кафе, где чуть ли не до горизонта тянулись ряды пустых столиков.

Поездки за город стали кошмаром. Когда я приходила на автобусную станцию, у меня проверяли температуру работники медицинской службы, с ног до головы одетые в костюмы биологической защиты. При посадке в автобус от меня требовали написать свою фамилию, адрес, номер паспорта, телефона и сиденья на тот случай, если кто-нибудь из пассажиров заболеет. Однажды, когда я поехала в Чандэ навестить друзей, наш автобус окружила толпа людей в масках, которые залили его дезинфектором. Несмотря на то что появление и распространение в Китае атипичной пневмонии было вызвано сочетанием тяги властей к соблюдению секретности, низким уровнем санитарной культуры и грязью, царившей при забое скота и птицы, люди часто шарахались от иностранцев вроде меня, опасаясь, что я только что приехала с юга, охваченного эпидемией. Бывало, что у меня мерили температуру по четыре-пять раз за день.

Это были странные, беспокойные времена. Мне казалось, что я двигаюсь по кругу, диаметр которого с каждым разом становится все меньше. Сперва меня лишили возможности ездить по Китаю, потом по Хунани. Затем захлопнула двери большая часть ресторанов, и продолжать исследования стало невозможным. Закрытие всех Интернет-кафе стало чуть ли не последней каплей, поскольку исчезло простое средство связи с внешним миром. Однако к этому моменту я уже привыкла к жизни в Хунани и мне не хотелось уезжать.

Эпидемия также оказала влияние на застольный этикет. В Китае повсюду блюда ставятся в центр стола, после чего каждый с помощью своих палочек откладывает себе, что ему понравится. До Культурной революции, способствовавшей распространению определенной пролетарской простоты, люди воспитанные избегали касаться еды кончиками своих личных палочек. Они переворачивали их широкими концами и подхватывали разложенное на общих тарелках, переносили часть угощений себе в пиалы, а потом опять ловко переворачивали палочки и ели уже остриями. Как вариант использовались гун-куай, «общественные палочки», которые прилагались к каждому блюду. Ими не ели – только раскладывали еду.

Во время паранойи, охватившей всех из-за эпидемии атипичной пневмонии, народ снова заговорил об «общественных палочках». На ужин к каждому блюду прилагались гун-куай, так что если среди присутствующих и были инфицированные, по крайней мере можно было не бояться заразиться через их слюну. Хозяин что-то нарочито изрекал о необходимости применения гун-куайи всем предлагал ими пользоваться, а присутствующие начинали судачить о том, как важно в теперешних обстоятельствах следовать правилам гигиены. Однако все брали гун-куайтолько для вида. Они казались нам слишком неестественными. Вскоре после начала трапезы о них забывал каждый и ел по-старому, по привычке.

Как и у многих моих знакомых, у меня появились психосоматические симптомы атипичной пневмонии, в том числе крайне неприятный частый сухой кашель. Все это вызывало большую тревогу. Температуры не было, поэтому я знала, что пока смертельная болезнь обходит меня стороной. При этом я совершенно четко отдавала себе отчет в том, что, если раскашляюсь в каком-нибудь общественном месте, меня тут же потащат в больницу, посадят под замок на карантин, где я и буду сидеть, пока врачи не убедятся, что я здорова, или пока я не подхвачу вирус от другого пациента. Ходила масса слухов о людях, которых отправляли в изоляторы, предварительно отобрав мобильные телефоны. Я скрывала симптомы, стараясь не дышать, пока проходила мимо охранников, шла по двору к своему подъезду, преодолевала двенадцать лестничных пролетов и открывала дверь. Ворвавшись внутрь квартиры, я падала в постель и кашляла сколько душе угодно.

По данным официальных средств массовой информации, случаев распространения эпидемии в Хунани зарегистрировано не было. Однако официальным источникам верилось с трудом, а слухи ходили самые дикие. Может, от народа что-то скрывали? Да наверняка и скрывали, чему я сама была свидетельницей. Супруга одной очень важной персоны в Чанша пригласила меня домой на ужин в кругу семьи. Там должны были присутствовать сама очень важная персона (предположительно занимавшая одну из ключевых позиций в службах, задействованных в борьбе с атипичной пневмонией), его супруга, их домработница и я. Некоторое время мы беседовали. Мне показали фотографии важной персоны с разными государственными лидерами и прочими знаменитостями. Потом все приступили к ужину.

Нашу трапезу прервал молодой человек с наушником и папкой, который вбежал в комнату с таким видом, словно случилось нечто крайне важное. Поскольку как хозяева, так и он говорили на местном диалекте, некоторые слова я не поняла, что ничуть не помешало мне ухватить общую суть разговора. Речь шла о тревожных вестях, касающихся атипичной пневмонии. Кто-то из приехавших только что из Пекина то ли был болен ею, то ли появившиеся у него симптомы сильно напоминали эту болезнь. Присутствующие обеспокоенно переговаривались несколько минут, после чего молодой человек столь же поспешно вышел. Вполне естественно, я тоже начинала волноваться. Неужели эпидемия теперь подкрадывается и к Хунани? Не удержавшись, деликатно поинтересовалась, что именно произошло.

К моему изумлению (ведь я-то думала, что мы почти друзья), мне солгали.

– Ничего страшного, – ответила жена, растянув губы в безжизненной улыбке. – Это не имеет никакого отношения к атипичной пневмонии. Вам подложить гороха?

Как и многие другие, она не знала, что я уже улавливаю смысл разговора, ведущегося на хунаньском диалекте. В тот вечер меня чуть не била истерика. Мне хотелось посмеяться над наглой ложью, которая выдавала с головой официальную позицию властей. Но ум терзал ужас оттого, что Хунань, вероятно, стоит на пороге опустошительной эпидемии.

Китайцы реагировали на атипичную пневмонию либо равнодушно, либо с чрезмерным волнением. Некоторые спокойно ходили по улицам, навещали друзей, плевали и кашляли повсюду. Охранники были обязаны надевать маски, но многие носили их, сдвинув на подбородки, чтобы спокойно курить. В то же время немало людей сидели, забаррикадировавшись, по домам, никого не принимали, в качестве профилактики пили уксус и окуривали помещения с целью дезинфекции. Однако вне зависимости от степени беспокойства практически каждый пытался увеличить свои шансы на выживание благодаря гораздо более аккуратному отношению к еде и напиткам.

О человеке мы судим по тому, что он ест. В Китае это утверждение вдвойне справедливо. Правильное питание укрепляет здоровье, неправильное – наоборот, подтачивает его. В Китае говорят, бин цун коу жу– «болезнь проникает через рот». Китайцы часто стесняются напрямую обсуждать вопросы, связанные с чувствами, поэтому в дело вступает еда. Тогда как подруга-итальянка заключила бы меня в объятия и принялась бы уговаривать излить душу, китаянка на ее месте со словами «Пей! Пей давай!» сунет мне в руки пиалу с супом. Сама идея еды как лекарства и лекарства как еды присутствует во всех аспектах общения с китайцами. Преподавательница-репетитор из Сычуаньского университета, чувствуя, что я падаю духом, угощала меня грецкими орехами и цукатами, «чтобы голова лучше работала». В тот самый день в провинции Ганьсу, когда я опозорила семью Лю Яочуня тем, что заболела и расплакалась, его родственники продемонстрировали свое участие ко мне, притащив мороженый арбуз, который берегли с октября месяца. Порой эта бесконечная суета вокруг того, что я ем, раздражала, но потом я поняла, что она является выражением любви.

Еда используется в лечении и достижении гармонии разума и тела самыми разными способами. Народная китайская диетология во многом напоминает древнегреческую, персидскую и индийскую. Продукты классифицируются и разделяются на «греющие» и «охлаждающие» и в меньшей степени на «увлажняющие» и «сушащие». Никто не может с уверенностью утверждать, откуда эти представления берут корни, однако, скорее всего, они проникли в Китай извне вместе с буддизмом в начале первого тысячелетия. Но идеи о правильном порядке питания оказались в полном согласии с древнекитайскими концепциями иньи ян.

В системе баланса горячего и холодного определенные симптомы, как, например, жар или сыпь, свидетельствуют об избытке в организме огня. В данном случае следует питаться «охлаждающими» продуктами, к которым относятся салат и огурцы. Другие симптомы, например диарея, говорят о нарушении баланса в сторону холодного. В этом случае больному нужно перейти на «согревающую» диету из имбиря и мяса. Энергетический баланс человеческого организма подвержен влиянию не только климата, но и смены времен года. Именно поэтому в Хунани зимой некоторые предпочитают питаться собачатиной, дающей организму особенно много «огня».

На классификацию продуктов оказали влияние как предрассудки, так и наблюдения эмпирического плана: собачатина действительно высококалорийна и впрямь способствует повышению температуры в организме, особенно если речь идет о человеке недоедающем в зимнее время. Однако представления о том, что грецкие орехи улучшают работу мозга, а кешью – почек, основываются на внешнем сходстве данных орехов и соответствующих органов. В данном случае мы имеем дело с суеверием, поддерживаемом внушением.

В Китае отсутствует строгое разделение на продукты, используемые в пищу и употребляемые в качестве лекарственных средств. Обычный овощ, скажем белый редис, относится к классу «охлаждающих» и применяется при легочных и желудочных заболеваниях. Женьшень – дорогое, проверенное веками тонизирующее средство, которое вам может прописать китайский врач, но с тем же успехом вы обнаружите его в супе из дичи. Некоторые продукты используются для восстановления в организме баланса, другие – для улучшения функционирования разных органов. Женщины, желающие забеременеть, могут добавлять себе в еду гоу ци цзы,или китайскую дерезу, поскольку она оказывает укрепляющее воздействие на репродуктивные органы. Ну а если вы увидите в ресторане бизнесменов, укладывающих в бурлящий бульоном котел нарезанные бычьи пенисы, вам не составит труда догадаться, что у гуляк в плане на вечер.

В Чэнду имеется знаменитый ресторан «Тун Жэнь Тан», специализирующийся на лечебном питании. Этот ресторан является дочерним предприятием старинной одноименной фармакологической компании, специализирующейся на выпуске препаратов из лекарственных трав. В меню, которое меняется в зависимости от времени года, указываются лечебные свойства того или иного блюда. Например, курятина, приготовленная в соленой воде с корнями астрагала, «улучшает работу почек и усиливает энергию ян», а корни лотоса с морковью «снижают внутренний жар и выводят из организма токсины». В целом самые эффективные из китайских лечебных блюд не отличаются ярким, выраженным вкусом. Представьте, к примеру, несоленый бульон, сваренный из цельной тушки утки и безумно дорогих грибов-кордицепсов из Тибета, или же пресную кашу из черного риса с ячменем, эвриалой, луковицами лилий, семенами лотоса, китайскими финиками и дерезой. И ресторан «Тун Жэнь Тан»пользуется большой популярностью. Люди ходят туда, чтобы, с одной стороны, полакомиться, а с другой – поправить здоровье. Еда – действительно настоящее объеденье. Вам может показаться это забавным, но когда я там в последний раз ужинала, то съела столько всего для восстановления баланса в своем организме, что едва не лопнула.

В китайских книжных магазинах теперь есть целые отделы с литературой, посвященной лечебному питанию. В подобных книгах содержатся сведения о свойствах тех или иных продуктов и советы по лечению различных заболеваний. Вид их глянцевых обложек наимоднейший, однако содержащиеся в них сведения уходят корнями в далекое прошлое. Ритуальные тексты, в которых перечисляется штат двора древней династии Чжоу, упоминают о ста шестидесяти двух чиновниках, специально занимавшихся ежедневным составлением меню для государя и его семьи, тогда как энциклопедия о лекарственных веществах «Бэнь цао гань му» («Энциклопедия трав»), составленная в эпоху династии Мин, рассказывает о лечебных свойствах многих обычных продуктов. Там же приводится сорок четыре рецепта лечебной каши. В современном Китае представители старшего поколения обычно не испытывают необходимости сверяться со справочниками по диетологии. Им и так известно, что баклажаны с огурцами есть нельзя, а мясо краба, относящееся к категории «холодных» продуктов, должно потребляться в сочетании с шаосинским вином и «горячим» имбирем. В случае болезни они лечат себя с помощью специальных диет и только потом, если ничего не помогает, задумываются, не показаться ли все-таки врачу. Китайцы говорят: яобу бужу шибу,что значит «еда лечит лучше лекарств».

После многих лет, проведенных в Китае, я понимаю, что принятый там способ врачевания души и тела с помощью правильного питания оказал на меня сильное влияние. Если у меня с кожей лица не в порядке, я отказываюсь от «горячих» продуктов, к которым, например, принадлежат личи и свинина. В жаркие летние дни пью зеленый чай и ем огурцы. Отчасти я действую иррационально, вспоминая, как поступают китайцы в данном случае, – сама я толком не знаю, помогает ли это или нет. Однако мои действия не лишены и рационального зерна – в Китае считается, что человек должен заботиться о своем здоровье. Нельзя есть что попало, а потом рассчитывать, что доктор даст таблетку – и все пройдет. Китайцы пытаются бороться с болезнями, когда они находятся в самом зародыше, и сейчас я поступаю точно так же. Я признаю действенность западной медицины в случае острых заболеваний, однако редко принимаю таблетки при незначительных недомоганиях – скажем, при головных болях. Для меня эти недомогания как тревожный сигнал, свидетельствующий о том, что мне надо обратить внимание на свое здоровье, больше отдыхать, заниматься спортом и правильно питаться. И, разумеется, порой съедать суп из грибов-кордицепсов.

В обстановке надвигающейся эпидемии жители Чанша по возможности вносили корректировки в свой рацион, чтобы увеличить сопротивляемость организма болезни. Официантки в ресторанах перед трапезами предлагали лечебные чаи из трав. Люди выстраивались в очередь, чтобы набрать в бутылки воду из старинного источника «Белый песок», поскольку, по слухам, она имела целебные свойства.

Как-то раз Лю Гочу, менеджер компании «Еда и напитки», располагавшейся в Чанша, пригласил меня пообедать в прославленном старом ресторане «Хогундянь». На обеде должны были присутствовать некоторые из людей, проработавших в этом заведении всю жизнь. Среди блюд нам, в частности, подали целую фаршированную утку, плотно завернутую в листья лотоса, спаржу с мясом лангустов и клейкие сладкие рисовые пельмени. Мы долго беседовали об истории ресторана. Изначально он был храмом, посвященным богу огня. В период расцвета здесь собирались сказители, музыканты и торговцы закусками, чтобы развлекать и ублажать толпы приходивших сюда паломников. Разговор был очень интересным, еда великолепной, однако призрак бушующей в стране болезни не оставил нас и здесь. «Вам надо больше кушать куриного супа с папайей, – сказал Лю. – Он очень хорошо помогает от пневмонии».

Всю весну атипичная пневмония не давала нам покоя. Каждый вечер я слушала по Би-би-си новости об эпидемии и не пропускала ни один из слухов, бродивших по Чанша. Кашель у меня усилился, я стала плохо спать. Однако, несмотря на толпы сезонных рабочих, вернувшихся в Чанша из зараженных районов, привычки повсюду плеваться и распространение болезни в северных районах Китая, эпидемия так и не нанесла удар по Хунани. Большинство народа было убеждено, что это произошло благодаря тому, что они ели чили. «Посмотрите на карту, – говорили люди. – В Сычуани, Хунани, Гуйчжоу, Юньнани любят пищу поострее. И что, просочилась туда атипичная пневмония?»

Куриный суп с папайей, который помогает при пневмонии

1 курица, получше, желательно выращенная на натуральных кормах (примерно 1,5 кг)

кусочек неочищенного имбиря (приблизительно 20 г)

2 штучки зеленого лука

2 чайные ложки шаосинского вина

соль и перец по вкусу

2 спелых папайи

1. Обварите курицу в кастрюле с кипятком, а потом промойте.

2. Чуть подавите имбирь.

3. Помойте зеленый лук, подготовьте его, а затем разрежьте на несколько больших кусков.

4. Положите курицу в кастрюлю так, чтобы вода ее едва прикрывала (2,5–3,5 л). Доведите воду до кипения на большом огне и уберите накипь. Добавьте имбирь, лук и вино, потом уменьшите огонь и варите на небольшом огне, наполовину прикрыв крышкой. Дождитесь, когда мясо станет мягким и его можно будет легко отделить от кости.

5. Незадолго до того как курица будет готова, снимите с папайи кожуру, очистите от косточек, нарежьте кусочками и добавьте их в суп.

6. Добавьте перец и соль по вкусу. Разлейте суп по тарелкам, чтобы в каждой была курица и папайя, после чего подавайте на стол.