Текст книги "Врата"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

6

– Господи боже мой, папа, – ахнул Джек, глядя в полевой бинокль.

– Неплохо для старой развалины, а?

Отец стоял на правом колене, прижав левый локоть к левому бедру, прильнув глазом к прицелу.

– Неплохо? Да это ж фантастика!

Сначала он изумленно смотрел, как морщинистые стариковские руки разбирают винтовку, словно жестяную игрушку. Отец осмотрел боек, протер линзы прицела, вычистил и смазал все рабочие части, прочистил изнутри дуло длинной щеткой, потом снова собрал с восхитительной быстротой, легкостью, точностью.

– Все равно что ездить на велосипеде, – объяснил он. – Научишься и уже никогда не разучишься. Руки знают дело.

Потом пришло время пристрелки. За магазином у Дона было стрельбище в двести ярдов, за которым на много акров простиралось открытое поле. На покосившемся деревянном заборе висели мишени – большие листы бумаги с черными концентрическими кругами в центре.

Первые выстрелы кучно ложились слева, а после поправки прицела уверенно смещались к яблочку. Три последних попали прямо в полуторадюймовый кружочек.

– Не такая уж фантастика, – возразил отец. – Тут всего двести ярдов. – Он погладил винтовку. – Определенно своих денег стоит.

– Надеюсь, больше двухсот ярдов нам не понадобится. Кстати, плачу я.

Карточка «Виза» на имя Тайлески предоставляла кредит на пять тысяч долларов. Еще полно денег.

– Черта с два.

– Нет, помощника надо, как минимум, вооружить. – Джек протянул отцу руку. – Ты по-прежнему мастер, пап.

Улыбка отца, ответившего на рукопожатие, согрела его.

7

Вытаскивая каноэ с мотором на берег обмелевшей протоки, Джек снова промочил мокасины. Это уже вошло в привычку. Тучи рассеялись, солнце жгло плечи.

Раковина лежала в правом переднем кармане джинсов. Ну где же Семели?

– Ты опоздал, – сказала она.

Он взглянул вправо, видя, как она выплывает из-за поворота в дальнем конце мели, стоя на носу маленькой плоскодонки.

Что за чертовщина?.. К левому глазу приложена раковина, правый закрыт ладонью. Пока Джек присматривался, она сняла раковину, опустила руку, улыбнулась ему.

Карл и Корли сидели прямо позади нее, Люк управлял маленьким навесным мотором на корме, глядя на Джека пылающим взглядом.

Карл с ухмылкой махнул веслом, торчавшим из рукава. Джек с облегчением увидел, что выглядит садовник практически точно так же, как при расставании.

– Прошу прощения, – извинился он. – Надо было кое-что сделать, а тут, похоже, на все требуется больше времени, чем на севере. Никогда не замечала?

– Не знаю, – сказала Семели. – Не бывала на севере.

Люк выключил мотор, лодка заскрежетала днищем по песку, огибая мель. Все четверо вышли. Корли остался у лодки, трое других зашагали вперед – Семели с Люком первые, Карл за ними.

Быстро взглянув на Корли, Джек заметил у него на поясе нож, другого оружия не было. У Люка то же самое: охотничий нож с шестидюймовым лезвием в кожаном чехле, прицепленном к ремню, пистолета нет. Хорошо. За ножом, впрочем, надо присматривать.

Они остановились перед ним. Люк скрестил на широкой груди руки.

– Ну, – сказал он с воинственной ноткой, – сам видишь своими глазами, Карла мы привезли. Пора показать раковину.

Джек полез в карман, не сводя одного глаза с охотничьего ножа. Если парень протянет к нему руку, придется выхватить «глок».

Он выудил раковину, отдал Семели. Как только она ее взяла, прижала к груди, правая рука Люка метнулась, но не к ножу, а к лицу Джека. Он услышал металлический щелчок, увидел прямо перед глазами трехдюймовое зазубренное лезвие. Солнце сверкнуло на нержавеющей стали.

Джек обругал себя, не догадавшись о спрятанном в ладони складном ноже.

– Люк! – закричала Семели. – Что ты делаешь?

– Улаживаю дело.

– Раковина у меня! Убери нож!

Парень покачал головой:

– Нет. У нас будет и Карл, и раковина. Никаких дерьмовых обменов.

Пока они спорили, Джек принялся осторожно, не спеша, по миллиметрам, тянуть к пояснице свободную руку.

– Мы ему предложили меняться и сделаем это, – твердила Семели.

Люк опять покачал головой, не сводя с Джека глаз:

– Здесь я распоряжаюсь. Это мужское дело.

– Лучше убери нож, – приказала она. – Вон там в ивняке сидит его отец и целится в нас из ружья.

Джек замер. Он посадил отца в деревьях ярдах в полутораста отсюда. Откуда она знает?

Люк стрельнул глазами за плечо Джека и ухмыльнулся:

– Тот самый старикан? Ну и что?

– Подумай. Он взял ружье и выбрал это место до нашего приезда.

Откуда она знает?

– Ну и что? С такого расстояния никуда не попасть. А если наблюдает, пускай видит, как я его сыночку морду располосую.

Он замахнулся перед ударом, Джек выхватил «глок», хотел прикрыться правой рукой, но этого не потребовалось.

Все произошло в один миг: из головы Люка брызнула кровь, что-то просвистело мимо уха Джека, где-то за спиной грянул ружейный выстрел, хотя не обязательно именно в таком порядке.

Семели вскрикнула, Люк попятился, завертелся, упал лицом в воду. В едва заметном течении от него начало расплываться ярко-красное пятно.

Джек опустил «глок», оглядываясь на деревья.

Господи, папа! Не надо было убивать его насмерть.

Возникнут серьезные неприятности – полиция, коронерское дознание, всякая юридическая белиберда, черт возьми!

– Люк! Люк! – кричал Корли, с плеском шлепая к нему.

Джек держал его под прицелом, Семели слева от него не двигалась, стояла, зажав рот руками. Карл присел, оглядываясь, словно кошка, которая впервые в жизни услышала гром.

Тут – о, чудо! – голова Люка вынырнула из воды, он закашлялся, встряхнулся, сел. По лбу еще текла кровь, но теперь было видно царапину от лба до затылка.

Джек не мог удержаться от смеха. Ну, папа, ты даешь! Ничего себе шуточки.

– Он тебе просто пробор сделал, парень. В следующий раз развалит пополам пустые мозги. – Джек махнул Корли пистолетом. – Садись обратно в лодку. Добро пожаловать, Карл. Разворачивай, и поехали.

– Как скажешь, – ухмыльнулся садовник.

– Подожди, – сказала Семели, когда Джек повернулся обратно.

– Извини. Надо ехать. Мы покончили с этим дерьмом.

– Нет. – Она протянула руку, дотронулась до него. – Мне с тобой надо поговорить.

– Не могу.

– Я прошу тебя.

8

Джек задержался. Семели оглянулась, как бы проверяя, не слышит ли Люк, и понизила голос:

– Поверь, я не знала, что Люк выкинет что-то подобное.

Он посмотрел ей в глаза и поверил.

– Ладно. Только это большого значения не имело бы, если бы я сейчас обливался кровью вместо твоего приятеля.

– Пожалуйста, не сердись на меня.

Жалобный тон, взгляд огромных темных глаз, как у олененка... Невозможно представить, чего она добивается.

– Должно быть, вы шутите, леди. – Он наставил было на нее палец и сообразил, что все еще держит в руке «глок». Поэтому ткнул пальцем левой руки. – Все это твоих рук дело. Мы здесь из-за тебя. Ты похитила Карла. Ты виновна в гибели троих ни в чем не повинных людей, и мой отец лишь по чистой случайности не оказался четвертым.

– Собираешься копам сказать?

– Может быть.

Губы медленно растянулись в улыбке.

– Нет. По-моему, не скажешь.

Что ж, она права. Нет никакого смысла выводить на сиену копов. В чем обвинит Семели прокуратура округа Дейд? В убийстве с помощью коралловой змеи? В убийстве с помощью птиц? Ну конечно.

– Не вини меня, – продолжала она. – Разве не видишь? На самом деле это не я. Все предусмотрено планом.

– Каким планом? – Джек ощутил тяжесть пистолета в руке. Надо прямо сейчас пристрелить ее, думал он. Кто знает, сколько можно спасти жизней, если она никогда не вернется в лагуну. – Ну, лучше тебе придумать другой план, ибо этот я объявляю законченным раз навсегда.

– Это не мой план.

Ответ застал его врасплох.

– А чей?

– Огней.

О господи! Приехали.

– Ты имеешь в виду, что во всем виноваты огни, которые идут из той самой вонючей дыры?

– Да, – просияла она. – Раньше я не понимала, потом увидела целиком всю картину. Это все предусмотрено планом, грандиозным и прекрасным планом.

– Хорошо. Огни разработали план. – Огни... если они связаны с узловой точкой, то, согласно Ане, связаны и с Иным. – Расскажи мне о нем.

Она улыбнулась еще шире:

– Все рассказать не могу, но скажу тебе: огни меня сюда вернули, чтобы мне стало известно, кто я такая.

– Вот как. И кто ты такая?

– Ох, этого я открыть не могу. Пока, по крайней мере. Это узнает только самый близкий человек.

– Что ж, я стою от тебя в двух шагах.

– Я имею в виду не ту близость. Другую... которая очень скоро нас свяжет.

Ух, леди, на это я не рассчитываю!

– Неужели?

– Да. Поэтому я возвращаюсь к другому фрагменту обшей картины: к жертвоприношениям. У них своя цель.

– Какая?

– Чтоб ты сюда приехал.

У Джека пересохло во рту. У него все время было тревожное подозрение, тайное опасение, что отец – не случайная жертва, но он постоянно его отгонял, чтоб не нервничать.

Это я виноват.

Теперь перед ним встала проблема.

Он облизал губы.

– Постой. Это бессмыслица. По-твоему, огни думали, если убьют отца, я приеду. Но я мог и не приехать. Вместо меня приехал бы брат. И зачем было прежде еще троих убивать?

– Кто объяснит замысел огней? – пожала плечами Семели. – Может, жертвоприношения доставляют им радость, может быть, они знали, что мистер Уэлдон рано или поздно доберется до твоего отца, и просто ждали развития событий, может, выбрали твоего отца в тот момент, когда ты обязательно бы приехал... Ты же здесь, правда?

Правда, подумал он. Я действительно здесь.

– Зачем твоим огням надо, чтобы я был здесь?

– Для меня, – улыбнулась Семели.

– Для тебя? Чего тебе от меня нужно? Что ты вообще обо мне знаешь?

– Знаю, что ты особенный. Знаю, что мы должны быть вместе.

– Да? Ну, прошу прощения. Вы со своими огнями немножечко опоздали. Я занят.

– Не имеет значения. Мы будем вместе. Этого уже не отменишь. Это как бы... как бы...

– Кисмет?[47]47
  Фатум, рок (араб.).


[Закрыть]

– Кис... что?

– Судьба?

– Точно. Судьба. Нам с тобой суждено было встретиться. Ты возьмешь меня, увезешь с собой, введешь в общество, потом мы будем править бал.

Введу в общество? Господи боже, сестричка, ты выбрала не того парня.

– Слушай, если ты хочешь попасть в общество, я тебе меньше всех могу помочь.

– Позволь мне об этом судить. – Она шагнула ближе, приблизила лицо, едва не коснувшись его губами. – Встретимся сегодня вечером...

– Извини. – Джек отступил назад. – Игра кончена. Сиди тут со своими огнями, со своими приятелями, плавай в лодке, но держись подальше от Врат и особенно от моего отца. – Он поднял «глок», держа его у виска дулом в небо. – Если увижу кого-нибудь из твоего клана в ста ярдах от него, тебе конец. Не фигурально, не виртуально, а просто и бесповоротно. Понятно?

Она смотрела на него большими, вдруг опечалившимися глазами. Нижняя губа дрожала.

– Нет... Ты не сможешь...

– Понятно?

Джек повернулся и побрел к лодке, поджидавшей с Карлом в глубокой воде.

– Не сможешь!.. – крикнула она вслед.

– Увидишь.

9

– Его надо убить, Семели, – сказал Люк. – Обязательно.

Они были одни на палубе «Плавучего Коня». Семели сидела, свесив вниз ноги, глядя на свое отражение в воде. Люк горбился рядом.

Голова перестала кровоточить. Наконец-то. Одно время казалось, он потеряет всю кровь до последней капли. В больницу идти отказался, сказал, и так отлично поправится, без всяких чертовых дураков докторов, которые будут тыкать в него иголками. Возможно, он прав, но выглядит определенно глупо в красной косынке, завязанной под подбородком.

– Правильно, – кивнула Семели. – Не стану спорить.

Люк изумленно вытаращился на нее:

– Правда?

– Будь я проклята.

– А я думал, ты на него запала.

– Никогда не западала. Считала особенным, а это теперь не имеет значения. Он тебя ранил...

– Его отец стрелял.

– Знаю. Однако отец лишь спустил курок. Джек его заставил. Наверно, голову велел прострелить, а старик только поцарапал. Этого нельзя допускать, Люк. Нельзя допускать, чтобы кто-нибудь, даже особенный, причинял вред членам клана.

– Значит, ты согласна, чтоб я взял Корли и еще пару...

– Нет, – покачала головой Семели. – Я сама все устрою. Для тебя, Люк. В подарок.

Изумленный взгляд парня смягчился, наполнился любовью.

Только не бери в голову, мысленно предупредила она.

Ибо Люк вовсе тут ни при чем. Пусть думает иначе. Он был слишком далеко, слишком занят кровоточившей раной на голове, не слышал, что происходило между нею с Джеком на мели. Пускай верит, что она ради него выступит против Джека.

Но для нее на этом все кончилось.

Всю дорогу назад ей хотелось заплакать. Из груди словно вырвали сердце. Он отверг ее, отвернулся, ушел. Соврал, будто занят. Она всю жизнь слышит подобную ложь и знает настоящую правду: Джек считает, что слишком хорош для нее.

Вернувшись в лагуну, взглянула на дело с другой стороны.

С чего ей взбрело в голову, что он особенный и специально для нее предназначен? Теперь видно: никакой не особенный и решительно не для нее. После спуска к огням в дыру все изменилось. Теперь ей известно свое Настоящее Имя, не зря она сюда вернулась. Зачем – пока точно не ясно, но у нее есть цель. И она ей послужит.

Семели и раньше была особенной – что доказывала ее сила, – а теперь тем паче. Слишком особенная для Джека.

Да, но если так, почему ей до сих пор больно? Почему в желудке застрял твердый ледяной комок?

Есть только один способ поправить дело.

– Теперь оставь меня, – велела она Люку. – Мне надо подумать. Приготовить крупный жирный сюрприз для нашего друга Джека.

Люк поднялся.

– Хорошо, Семели, конечно, конечно. Пойду, пожалуй, проведаю Дьявола. Посмотрю, как он там.

Как бы ей плохо ни было, Семели не сдержала улыбки. Люк всегда был для нее чем-то вроде ручной собачки, а теперь превратился в раба.

Ну и очень хорошо. У любой девушки должен быть раб.

10

– По-моему, за это надо выпить, – сказал отец, войдя в дом.

Карла – с тысячью долларов – забросили в трейлерный парк. Всю дорогу домой он без умолку изливал благодарность за спасение от клана и огней. Чтобы заткнуть ему рот, Джек попросил рассказать о событиях прошлой ночи. Недоверчиво отнесся к известию, будто Семели спускалась в дыру. Если огни, проходя сквозь песок и воду, искалечили членов клана, что будет от прямого воздействия? С ума она, что ли, сошла? Наверно, искала в кеноте ответ на вопрос, кто она такая, по ее выражению. Кто же, если не Семели?

– Чертовски удачный выстрел, пап. Чертовский выстрел.

Джек снова переживал тот момент.

– Правда? Правда?

Отец бросился на кухню, перебирая бутылки в шкафчике над раковиной, что-то отрывисто говоря и порывисто, быстро двигаясь, словно лишку хлебнул кофеина.

Парит выше воздушного змея.

– Знаешь, я не собирался его убивать, молился, чтобы не убить, и в то же время думал, если надо выбирать между ним и Джеком, согласен даже на смертельный выстрел. Все навыки вернулись, когда я сидел на том дереве, Джек. Вдруг вернулся на берега Чосона, включился как бы автопилот, пришло спокойствие, полное, правда... В Глейдс ведь в меня никто не стрелял. Остались только я и винтовка, я один контролировал ситуацию. Я – и никто больше. – Он вытащил из шкафчика темно-зеленую бутылку, высоко поднял. – Попробуй, увидишь.

– Скотч? Думаю, мне хватит пива.

– Нет-нет, непременно попробуй. Помнишь дядюшку Стью?

– Конечно, – кивнул Джек.

Дядюшка Стью не был настоящим дядей, просто друг семьи, такой близкий, что его звали «дядюшкой».

– Он был членом единственного клуба солодового виски. Дал мне однажды попробовать, и я купил бутылку. Его выдерживают в старых вишневых бочках, как амонтильядо.

– И ты нашел скелет в кирпичной стене?[48]48
  Намек на сюжет рассказа Элгара По «Бочонок амонтильядо».


[Закрыть] – Отец бросил на него вопросительный взгляд, и Джек добавил: – Не обращай внимания.

– Пей неразбавленным. – Отец налил в два невысоких стаканчика пальца на два виски. – Лед, вода, содовая запрещаются под страхом смерти. – Он протянул Джеку стаканчик и чокнулся с ним. – За лучший день в моей жизни за последние пятнадцать лет.

Джека вдруг пронзил болезненный укол. Лучший? Правда?

Не любя виски, сделал пробный глоток, посмаковал. Сладость, крепкий вкус, которого не было ни в одном другом виски, послевкусие... сказочное.

– Господи помилуй, Монтрезор![49]49
  Цитата из рассказа «Бочонок амонтильядо».


[Закрыть] – вскричал он. – Отлично!

– Действительно? – усмехнулся Том. – Ничего лучше не пробовал?

– Без вопросов. Убойная штука.

– Слышу, хотя доказательств не вижу.

Джек пропустил это мимо ушей.

– Где можно купить бутылку?

– Нигде. Ничего не осталось. Все бочки давно проданы.

Джек поднял стаканчик и снова глотнул.

– Тогда лучше эту побережем.

– По-моему, вполне можно допить. Нынче особенный день. Давно я не жил полной жизнью. – Том покосился на сына. – Только хочу спросить кое-что.

– Ну, давай.

– Откуда взялся пистолет, который ты выхватил после того, как я парню проделал проборчик?

В тот момент Джек впервые в жизни чувствовал с ним необычайную близость. Разница между отцом и сыном исчезла. Они стояли лицом к лицу, как равные. Как друзья. Не хочется нарушать эту близость, но и невозможно ответить, что «глок» папе просто привиделся.

Поэтому он его вытащил с поясницы и выложил на кухонный стол.

– Этот ты имеешь в виду?

– Этот. – Отец взял его, взвесил в руке. Джек заметил с одобрением, что он держит оружие дулом вниз, не направляя на них обоих. – Из чего он сделан? Вроде...

– Главным образом из пластмассы. Кроме, конечно, дула и бойка, почти все остальное из пластика.

Хорошо бы с этим вопросом покончить...

– А как он у тебя оказался? Нельзя же было пронести в самолет.

– Имеются способы, – пожал Джек плечами.

Отец по-прежнему пристально вглядывался в него.

– Скажи правду. Ты фактически никакой не наладчик, да?

– Нет. Это правда.

– Ладно, а кто еще? – Он кивнул на «глок». – Я видел, как ты действовал. Повидал, как люди на войне обращаются с оружием. Всегда могу сказать, кто умеет и привык с ним обращаться, а кто не умеет. Ты попадаешь в первую категорию, Джек.

Несмотря на близость с отцом в тот момент, он никак не мог признаться.

– И ты тоже, папа. Может быть, это семейное.

– Хорошо, храни свою тайну. Пока. Только пообещай, что когда-нибудь, перед смертью, ты мне ее откроешь. Обещаешь?

Джек понял, что попал в западню. Аналог вопроса «когда ты прекратишь бить жену?». Ответ равнозначен признанию.

– Папа, не будем говорить о смерти.

– Ничего я не добился, правда? – вздохнул отец, плеснув еще виски в рюмку Джека. – Может быть, это развяжет тебе язык.

– Никто до сих пор не пытался меня споить, – рассмеялся он. – Что ж, попробуй!

11

Тени удлинились к тому времени, как Семели приготовилась сделать первый шаг. Даже с помощью двух раковин ей пришлось потрудиться, направляя Дору. Как всякая черепаха, она была медлительной и неуклюжей. Ничего похожего на Дьявола.

Бедный Дьявол. Состояние, по словам Люка, неважное, кажется, он умирает. Отчего Семели стало плохо.

Впрочем, она прогнала огорчение, сосредоточившись на своей цели. В конце концов приведя Дору на место, приготовилась сделать следующий шаг.

Выплыла из лагуны, пошла по пригорку к пчелиному гнезду. Близко подходить не стала. Придя в бешенство, пчелы-убийцы не успокаивались и не переставали жалить. Зачем – неизвестно.

Семели приложила к глазам раковины, сосредоточилась...

...и заглянула в улей. Дикая картина, словно увиденная сотней глаз сразу.

Она сняла раковины, подняла захваченный с собой камень, бросила его в улей, вновь быстро прижала их к векам...

...вновь оказалась внутри улья, перед той же безумной картиной, теперь полной злого жужжания, по-настоящему злобного. Пчелы стремились к летку, в воздух, на солнечный свет, и она вылетела вместе с ними.

Увидела саму себя, стоявшую в тени с раковинами на глазах. Пчелы роились над ней, как над единственным в мире предметом, от которого надо спасти улей или уничтожить. По всему телу струился пот. Возможно, не стоило этого делать. Возможно, надо было искать другой способ. Если не удастся их отогнать, они могут убить ее.

Когда она на них накинулась, стала стряхивать, они приняли ее за серьезную угрозу улью, которую обязательно следует остановить, одолеть либо дать рою погибнуть.

Ничего не получалось. Пчелы летели на нее по-прежнему. В душе что-то вопило, приказывая бежать, хотя было ясно, что ничего не выйдет. Никому не убежать от этих самых пчел.

Их надо прогнать, надо прогнать, надо...

Есть! Они поворачивают, рассеиваются, направляются на восток. Дело сделано. Она взяла их в свои руки, и теперь ее гнев поддает жару пчелам.

12

Пока отец шумно погружался в темные глубины сна, Джек вышел побродить. Отцовский дом шириной в квадратный фут больше его нью-йоркской квартиры, но почему-то кажется меньше. Может быть, потому, что квартиру не приходится ни с кем делить. Ему требовался свежий воздух.

Чувствуя успокаивающую тяжесть «глока» на пояснице, он, зевая, потягиваясь, исследовал окрестности, выискивая признаки присутствия членов клана. Семели сказала, что за отцом больше не будут охотиться, но довольно дико вела себя в Глейдс. Что помешает ей передумать?

Джек пошел вокруг дома, оглядываясь, стараясь разогнать пары скотча. Не так много выпил, но впал в полусонное состояние, не настолько, впрочем, чтоб заснуть.

На этот раз на капоте машины не сидела девушка с белыми волосами. Вообще никого не было видно. Обходя дом слева, он услышал легкий гул, словно где-то вдали работала цепная пила. Оглянулся, ничего не увидел. Может быть, кто-то действительно работает пилой. Наверняка не Карл. Остаток дня он отдыхал, хотя собирался прийти ненадолго, установить камеру наблюдения за Аней.

Гул стал громче, и Джек снова медленно повернулся. Что такое?..

И тут он увидел тучу размерами с человека, движущуюся на него со стороны Глейдс, сообразив с ледяным тошнотворным ужасом, что это такое и кто ее наслал. Все инстинкты требовали повернуть и бежать, но он себя заставил двигаться вперед, навстречу. Потому что там была парадная дверь. Мчался изо всех сил, но пчелы поспели первыми, окружили и начали жалить.

Джек попятился. Не осталось ничего, кроме злобного жужжания и боли от вонзавшихся в кожу десятков докрасна раскаленных иголок. Он обеими руками сметал пчел с лица, но тело – шея, голова, обнаженные плечи – оставалось незащищенным. Пчелы жалили через футболку. Вновь попытался добраться до двери – они его отогнали.

Сквозь тучу мелькнула вода – пруд. Он кинулся туда, набирая скорость. Добравшись до берега, слепо нырнул, понял, рассекая воду, что почти вся туча осталась позади, однако не совсем. Несколько пчел по-прежнему впивались в кожу.

Вытянутые руки наткнулись на твердый подводный камень. Джек вцепился в него, держась под водой. Пока он в безопасности, но скоро придется вдохнуть. Очень скоро...

Камень под ним дернулся, сдвинулся. В мутной воде показались чешуйчатые бока, хвост... Двух голов с открытыми зубастыми пастями не потребовалось, чтобы понять, кто находится вместе с ним в этом самом пруду. Джек вцепился в панцирь, когда большая грифовая черепаха стала выныривать, виляя из стороны в сторону, стараясь стряхнуть его. Пальцы соскальзывали с загорбка. Он, задыхаясь, перебирал варианты. Пруд явно безнадежен. Надо выбраться и попытать счастья с пчелами. Тварь в любом случае вынырнет.

Легкие уже горели огнем. Он подтянул ноги, уперся подошвами в черепашью спину. Как только голова показалась над водой, пчелы снова набросились. Джек держал лицо в воде, сколько мог, потом оттолкнулся от спины и прыгнул на берег. Правая ступня соскользнула, прыжок не удался, он упал на землю животом, выдохнув набранный воздух. Ноги остались в воде, в памяти на мгновение встало паническое видение перекушенного черепашьими челюстями бревна. Мельком представив себя выползающим из воды с окровавленными обрубками вместо ног, он совершил отчаянный бросок, выскочив из пруда. Борясь с неутомимыми пчелами, увидел две головы, вытянувшиеся до последней возможности, щелкая зубами в воздухе, где только что были ноги.

Может грифовая черепаха двигаться по земле? Он не стал ждать ответа на этот вопрос, тем более среди жалящих пчел. Сообразив, что вылез на Анин берег пруда, вскочил и побежал к дверям ее дома. Закрытым, но, возможно, незапертым.

Пожалуйста, только бы не были заперты!

Впрочем, в доме прятаться не пришлось. Как только он очутился на зеленой лужайке, пчелы-убийцы осыпались с него точно так же, как тараканы пальметты в тот вечер, когда он рвался в двери отцовского дома.

Слышалось их рассерженное жужжание, набиравшее силу и громкость. Они кидались и тут же шарахались с Аниного двора.

– Пошли вон! – услышал Джек за спиной хриплый голос.

Оглянувшись, увидел шагавшую через лужайку Аню.

– Вон! – опять прокричала она. – Убирайтесь, откуда пришли! – Она ткнула пальцем в две головы, наблюдавшие из пруда. – И ты тоже! Проваливай.

Пчелы засуетились, сбились в продолговатый рой и с жужжанием умчались. Исчезли зубастые головы.

Джек, задыхаясь, упал на колени. Кожа горела, желудок грозил взорваться.

– Спасибо, – пропыхтел он. – Не знаю, как это вам удалось, но спасибо.

– Я же говорила, что здесь ничто на свете никому не причинит вреда.

– Правда. – Он посмотрел на нее. – Кто вы на самом деле?

– Твоя мать, – улыбнулась она.

Он заледенел от знакомых слов.

– Русская женщина сказала мне то же самое на могиле сестры. А индианка в Астории сделала то же признание Джиа. Что это значит?

– Не ломай голову, милый. Не надо тебе знать. Пока. Надеюсь, что и вообще никогда.

– Тогда зачем вы это сказали?

Аня повернула назад, бросив через плечо:

– Затем, что это правда.