Текст книги "Врата"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– От него всегда жди неправды, кроме случаев, когда правда причиняет боль. Он черпает силы в чужих страданиях.

– Да. Ваша русская подруга тоже сказала: питается человеческим горем, бедами, раздорами. Кто же он на самом деле?

– Скорей что. Был таким же, как ты, человеком, теперь больше чем человек. Ему суждено стать совсем иным, только он пока не достиг этой стадии. Способен на то, о чем люди только мечтают, но все еще переживает процесс становления. Враги Иного зовут его «Противником», союзники – «Тем Самым».

– Зачем люди помогают Иному, зная, что оно с ними покончит?

– Разве людей можно понять? – передернула Аня плечами. – Одни, полные ненависти, согласны увидеть всеобщую гибель, другие надеются получить награду за приближение апокалипсиса, третьи доверчиво кушают бочки вранья, есть просто сумасшедшие... Противник издали ими руководит.

– А как его зовут?

– У него много обличий, много имен, только Истинным Именем он никогда не пользуется.

– Оно вам известно?

Аня кивнула:

– Тебе не скажу.

– Почему, черт возьми?

– Потому что он услышит. Не стоит привлекать к себе его внимание.

– Скажите! – вскричал Джек, чувствуя прилив гнева, зревшего в душе уже несколько месяцев. – У меня с ним свои счеты...

– Нет! – Аня подалась вперед, сверкая глазами. – Держись от него подальше! Ни в коем случае не связывайся. Если он пожелает, задует тебя, словно спичку.

– Это мы еще посмотрим. Назовите имя, об остальном я сам позабочусь.

– Как только прозвучит его имя, он явится сюда за мной.

– За вами? Зачем?

– Чтобы меня убить.

Джек был ошеломлен. Ответ звучал так прозаически, словно она давным-давно свыклась с угрозой, отчего дело выглядело тем более убедительным.

Неужели это правда? Если да, не стоит из нее вытягивать настоящее имя Ромы.

– Потому что вы против Иного?

– Больше того. Я вдобавок стою на пути – у него на пути.

Джек собрался спросить, каким образом маленькая старушка может стоять у кого-нибудь на пути, однако не забыл аллигатора, не сумевшего попасть к ней во двор. Может быть, она вместе с другими точно так же удерживает Иное на гораздо более почтительном расстоянии.

Бабушка намного влиятельнее, чем кажется. Откуда у нее сила?

Не будем тратить время на расспросы. Она уже чертовски ясно дала понять, что не собирается разглашать кое-какие подробности о себе и о своих друзьях.

– Стоите на пути... к чему?

– К вратам в Иное. Пока он их открыть не может. До этого Противник еще не дозрел. Если удастся, он преобразится, покончив с жизнью, реальностью, знакомым нам существованием. В начале этого года ему показалось, будто можно срезать путь. Ты очутился рядом...

– Откуда вы знаете? Одна из ваших подруг была свидетелем?

– И так можно сказать.

Джек вспомнил, как заглядывал в бездонную дыру, в бездну, мерцавшую необычным светом... в неуклонно расширявшуюся дыру, опасаясь, что она поглотит его вместе с миром.

– Противник тогда проиграл, – продолжала Аня, – так как действовал преждевременно. Отсюда мне стало ясно – он стремится скорее преобразиться. С тех пор вместе с приспешниками удвоил, утроил усилия, чтобы открыть врата. Но для достижения окончательного успеха должен меня убить или так искалечить, чтоб я больше не могла помешать.

Джек напрягся. Если Противник... Рома... Тот Самый... как его там, черт побери, столь силен, как утверждает Аня, значит, она в серьезной опасности. Несмотря на недавнее знакомство, он проникся к старушке искренней симпатией.

– Не зная, где вы находитесь, он ведь не может причинить вам вред?

– Может, – тряхнула она головой. – Постоянно причиняет боль.

– Каким образом?

Аня замерла, скривилась, со свистом втягивая воздух сквозь зубы, выгнула спину, протянула руку к правой лопатке. Ирвинг вскочил, начал гавкать.

– Видишь? – охнула она. – Даже сейчас снова сделал мне больно!

Джек вскочил, осмотрел ее спину.

– Что случилось?

– Ох! – Она быстро неглубоко дышала. – Ужалил! Ох, больно...

– Чем я могу помочь?

– Ничем. Пройдет.

Показалось, будто на кимоно на спине расплылось красное пятнышко – пятнышко красной крови, но на фоне красных сампанов точно не скажешь.

– Кровь течет?

Аня откинулась на спинку кресла.

– Все будет в порядке.

Цвет лица улучшился, дыхание пока не нормализовалось, но все-таки стало легче.

– Вызвать врача?

– Тут никакие врачи не помогут. Все будет хорошо. Не первый и не последний удар. Он продвигается все ближе к цели. У нас выдался необычный сезон, и он станет еще необычней.

– Черт возьми, Аня, скажите мне имя. Я с этим покончу.

– Нет, Джек. Твоими методами с ним не справиться.

– Как же нам его остановить?

Аня подняла глаза, Джек заметил в них страх.

– Не знаю. Можно только надеяться на роковую ошибку с его стороны – знаешь, он не идеален – или на помощь Союзника. В любом другом случае не знаю, можно ли его остановить.

16

Боль отпустила, Аня потащилась его провожать. Следовало бы остаться, но ей явно хотелось побыть одной.

Джек остановился среди безделушек на ее переднем дворе, глядя на всходившую луну, удивляясь переменам в собственной жизни с лета, после согласия на простую, с виду безопасную просьбу отыскать украденное ожерелье. С тех пор на него при каждом взгляде по сторонам обрушивается нечто новое, выхватывается рваный клочок из защитных покровов, разрушается привычный мир, в котором он прожил тридцать пять лет.

Год назад записал бы Аню в сумасшедшие. А теперь не записывает.

Заскочив в папин дом, заглянул в спальню – старик по-прежнему мирно спит, телевизор работает, – нашел отвертку и фонарик, которыми пользовался прошлой ночью, вышел и направился к клинике.

Несмотря на первый успех, нет никакой гарантии, что второй раз пройдет гладко. Джек с обычными предосторожностями крался к зданию, держась в кустах и высматривая патрули. Проделав почти половину пути, спохватился, что забыл репеллент от москитов, устроивших на руках и на шее круглосуточную закусочную, заказывая деликатесы на вынос.

Шлепая себя и почесываясь, прибавил шагу, добравшись до клиники быстрей, чем вчера. Снова поддел отверткой шпингалет, влез в окно, закрыл створку, убил пару впившихся в кожу москитов и принялся за дело.

Прошел прямо в архив, начал перебирать карты, захватив с собой список продиктованных папой фамилий, которые следовало проверить, хотя последнее обследование проходило давно.

Спускался вниз по алфавиту, поочередно вытаскивая нужные карты: Адель Боргер... Джозеф Лео... Эдвард Нойснер...

Все тут.

На сей раз не возникало сомнений насчет этической допустимости вторжения в частную жизнь. Раньше речь шла о папе, теперь не просто о чужих, но к тому же и о мертвых людях.

Зная уже, что и где надо искать, сразу заглядывал вниз последней страницы с данными полного медицинского обследования. Везде одно и то же: окончательное заключение: состояние здоровья образцовое.

По шее побежали мурашки. Кажется, не к добру жить одинокому пенсионеру в Южных Вратах, проходя обследование с развевающимися знаменами. В данных случаях это смертный приговор.

Картина очевидная: самые крепкие одинокие жители Южных Врат случайно умирают. Ранняя кончина означает, что менеджменту не приходится долгие годы ждать естественной смерти здоровых людей, получая возможность немедленно перепродать их дома.

Кто и зачем – вполне ясно, насчет как существует безумная мысль.

Интересно, замешан ли доктор. Вероятно, нет. По всему судя, честный стрелок.

Кроме того, как подтверждает практика, в карты можно заглянуть и без доктора. Есть способ попроще. Занимая официальное положение в Южных Вратах, имея ключ от клиники, можно прийти вечерком, выяснить, кто недавно проходил обследование, и сколько душе угодно изучать их карты.

Джек решил завтра же поговорить по душам с директором Южных Врат Рамсеем Уэлдоном.

Пятница

1

Джек трусил по асфальтированной велосипедно-беговой дорожке, вьющейся среди сосен на восточных границах Южных Врат. Между стволами кружился редкий утренний туман, дорожку усыпали рано опавшие в засуху коричневые иголки. В воздухе стоял густой сосновый аромат.

Проснулся для разнообразия в тишине. Наверно, этим утром Карл косил чью-то другую высохшую траву. Папа только собирался вставать, поэтому он отправился на пробежку. Чересчур засиделся в последние дни, надо кровь разогнать. Думал проведать Аню, но было слишком рано. Завернет на обратном пути.

Бежал в футболке и спортивных трусах, начиная потеть; под широкими трусами надет кожаный пояс с маленькой кобурой для «глока-19», которая раздражала, болтаясь на бегу на пояснице, но здесь больше ни в коем случае нельзя выходить без оружия. Справа Южные Врата огораживал восьмифутовый забор из железной сетки, слева тянулось поле для гольфа в три пара[37]37
  Пар – в гольфе количество ударов по мячу, необходимое опытному игроку для проведения мяча в лунку.


[Закрыть]. Заметил одинокую, смутно знакомую фигуру, согнувшуюся на пригорке с клюшкой, подбежав поближе, узнал Карла.

Вильнул влево, направился к нему, стоявшему на траве возле лунки с торчавшей из правого рукава клюшкой. Считал его правшой, но садовник стоял в левосторонней стойке.

Джек обождал, пока Карл ударит по мячу – обежавшему лунку по краю, – прежде чем заговорить.

– Когда это ты в гольф-клуб вступил?

Карл вздрогнул, оглянулся:

– Ох, это ты! Опять меня испугал. Научись шуметь посильней, когда к людям подходишь.

– Извини, постараюсь. Скажи, пожалуйста, поймала твоя камера мисс Манди за поливом газона?

– Снова пустой номер, – ухмыльнулся парень. – Надеюсь, никогда не поймает. Готов продолжать это дело до конца года, пока док Денгров платит.

Джек взглянул на мячи, выстроившиеся в линию на траве перед Карлом в ожидании удара.

– Членство в гольф-клубе – одна из наград за работу?

Тот покачал головой:

– Никакой я не член. Играю только в свободное время по выходным, при условии, что никому не мешаю. С дальними ударами плоховато, счет на восемнадцать лунок просто панорамный, а закатывать мячики в лунку люблю. В общем, я неплохой игрок в миниатюрный гольф.

– Ну, еще бы. – Потрясающе, восхитительно. Джек махнул рукой, повернулся. – Побегу дальше. Удачи. Закатывай в лунки, сажай птичек в гнезда.

Но так никуда и не побежал. Замер на месте при виде курсирующего по проселочной дороге с другой стороны ограды красного помятого пикапа. Грузовичок притормозил – в Джека из-под козырька грязной кепки «Джон Дир» впились косые глаза – и вновь набрал скорость.

Потрясенный Джек оглянулся на Карла, намереваясь спросить, знает ли он, кто это такие, но все понял по болезненному выражению лица садовника, смотревшего вслед прыгавшему среди деревьев пикапу.

– Тебе эти ребята знакомы.

Карл, тяжело сглотнув, отвел глаза.

– Почему ты так думаешь?

– Вижу. Кто они такие?

– С ними никто не связывается. Сам не пожелаешь.

– Пожелаю. – Особенно после вчерашнего рассказа отца о происшествии. Джек сурово посмотрел на него. – Кто они, Карл?

Тот, похоже, собрался молоть чепуху, потом его плечи поникли, и он покачал головой:

– В Глейдс живут. На лесистом пригорке в лагуне.

– Я думал, там жить запрещается, кроме каких-нибудь местных индейцев.

– Тебе наверняка известно, что запрет далеко не всегда исполняется на самом деле.

Конечно, известно.

– Знаешь, где эта лагуна?

– Пожалуй, – кивнул садовник.

– Как мне туда добраться?

– Никак, если дороги не знаешь.

– Можешь показать по карте?

– Она на карте не отмечена. Хорошо спрятана.

– Откуда же ты знаешь, где она находится?

Карл потупил взгляд:

– Я там родился.

Джек не удивился. Видел, как выглядят седоки красного пикапа, догадывался, что с правой рукой Карла что-то не в порядке. Добавим рассказ Ани о мутациях в результате протечек Иного в узловой точке в Глейдс, и вывод очевиден.

Припомнились другие уродцы, встреченные раньше в этом году. Мелани Элер, Фрейн Кэнфилд приписывали свои увечья «прорыву Иного» в момент их зачатия. Наверняка с Карлом та же история.

– Ну тогда, – сказал он, – проводи меня.

Парень попятился, махнул рукой:

– Н-нет... ни за что. Я удрал оттуда много лет назад и больше никогда не вернусь.

– Да ведь если лагуны нет на карте, ты не можешь объяснить, где она, не хочешь проводить, как мне ее найти?

– Ни за что не найдешь. В том-то все и дело.

И как бы в знак того, что разговор закончен, он склонился над лункой, готовясь к удару. Стукнул по мячу – тот полетел далеко в сторону.

– У меня есть основательный повод считать, что они подстроили несчастный случай с отцом, собирались отдать его на съедение аллигатору, если б не помешала полиция.

Карл выпрямился и взглянул на него:

– Аллигатору? Тогда твой отец погиб бы точно так же, как другие, убитый болотной тварью.

– Ну, это не обычная болотная тварь. – Господи боже, подумал Джек, еще пара бесед с этим типом, и я заговорю его языком. – Гигантский аллигатор с какими-то рогами на голове.

Карл заметно передернулся:

– Дьявол. Никто другой, кроме Дьявола.

– Что за Дьявол?

– Огромный бешеный самец из лагуны. Только, скажи на милость, как им удалось перетащить его из болота?

– Не знаю. Но Дьявол выбирается. Вчера вечером посетил Врата.

– Не может быть!

– Может.

Джек кратко рассказал историю нападения, опустив чудесное спасение Ирвинга и остановку чудовища на границе двора, помня, что папа назвал садовника главным разносчиком сплетен.

– Я хочу посмотреть на лагуну, Карл. Уже встречался с ее обитателями, теперь хочу увидеть, где они живут.

– Встречался?

– Вчера в городе. И с женщиной с белыми волосами.

– Семели.

– Верно. Что ты о ней знаешь? Не страшнее, чем с виду?

– Точно не могу сказать. Я вышел из клана примерно...

– Ух ты! Неужели тут есть Ку-клукс-клан?

– Нет. Это мы себя так называем. Родня в каком-то смысле.

– Да? В каком?

Нормальный глаз Карла снова ушел в сторону.

– Конечно, не кровные родственники, просто все как бы в одном положении. Так или иначе, к ее появлению пару лет назад оставалось нас там человек двадцать, одних парней. Я все равно собирался уйти, принял ее приезд за знак свыше и навострил лыжи.

– За какой знак?

– После этого в клане у всех скоро крыша поехала. Я имею в виду, двадцать парней и одна женщина, вот в чем проблема.

– Вчера в городе они казались вполне здравомыслящими.

– Ну что ж, может быть. Я пару раз их издали видел. Мы всегда попрошайничали, а теперь они настоящие профессионалы. Держусь от них подальше... Честно говоря, у нас не очень-то хорошие отношения.

– Почему?

– Они вроде бы обозлились, что я ушел. Люк – можно сказать, вожак – обозвал меня предателем и всякое такое. Да только мне плевать. Хорошо, что ушел. Не хочу больше жить как они. Знаешь, словно цыгане. Живут в лодках, в старых индейских лачугах на берегу, ни водопровода, ни электричества, ни телевизора... – Он покачал головой. – Люблю телик, старик. В любом случае хочу иметь свой дом, не спать вповалку с другими.

– Свою комнату, – пробормотал Джек, зная, что это такое.

– У меня не просто комната, будь я проклят, – ухмыльнулся Карл. – Целый трейлер.

– А деньги в банке есть? – спросил Джек, осененный некой мыслью.

– Нет. Почти весь заработок проживаю.

– Хорошо. Что скажешь, если я заплачу тебе тысячу долларов, а ты меня проводишь к лагуне?

– Тысячу? – рассмеялся Карл. – Разыгрываешь?

– Нет. Пятьсот, когда выйдем, пятьсот по возвращении. Честно?

Садовник облизнулся.

– Да, но...

– Что?

– Они взбесятся, если узнают, что я чужака привел.

– Не беспокойся об этом. – Джек вздернул на спине футболку, продемонстрировав «глок». – Я тебя доставлю обратно домой. Обещаю. Все равно, если днем пойти, они же будут в городе, правда?

– Если подумать, правда. Особенно в пятницу.

– Что в пятнице такого особенного?

– Тут многим зарплату выплачивают по четвергам, в пятницу отмечают конец рабочей недели, запросто деньги на ветер швыряют. И в субботу почти то же самое. А в воскресенье, как правило, полный ноль.

– Слишком много потрачено субботним вечером, да?

– Угу. Или просто выходят из церкви и там подают. В понедельник еще хуже. – Карл поскреб подбородок. – Ну да. Нынче днем лагуна почти в полном нашем распоряжении.

– Сегодня и отправимся. Быстренько дойдем, быстро взглянем. Туда и обратно. Когда ты еще так легко зарабатывал тысячу?

Карл набрал в грудь воздуху.

– Ладно. Только моя машина не ходит, подбросишь меня до воды. – Он принялся собирать мячи для гольфа. – Пожалуй, лучше поторапливаться. Надо до дому добраться, лодку найти...

– Как же ты сюда без машины добрался?

– На велосипеде. А как еще?

Много сил тебе надо, приятель, подумал Джек. Может, починишь на тысячу старушку «хонду».

Получив указания, как найти трейлерный парк, уже виденный между стоянкой для битых машин и известняковым карьером, он продолжил пробежку.

2

Семели с Люком стояли футах в двадцати от норы Дьявола, смотрели на него. Крупный аллигатор лежал на дальнем краю, наполовину погрузившись в воду, закрыв глаза. Вода у раненого левого бока была окрашена красным. Сперва Семели подумала, что он умер, потом заметила чуть раздувшиеся при вдохе бока.

– До сих пор кровь течет, – буркнул Люк.

– Вижу, – выдавила она сквозь зубы. – Не слепая.

Нынче утром дошла до предела, готова была кого-нибудь укусить.

Невиданно большой аллигатор, естественно, устроил самую большую в Глейдс нору. Подобно сородичам, в начале зимнего сухого сезона выгреб растительность с низкого участка известняковой почвы, вырыл огромную грязную яму. Туда пробиралась рыба, черепахи, лягушки, даже птицы заглядывали наскоро перекусить, сами порой превращаясь в закуску для Дьявола.

В дождливое лето аллигаторы выбирались из нор, расползались по Глейдс, но не в этом году. В засуху норы особенно необходимы.

Яма Дьявола была окружена высокими краями из раскопанной грязи, служившей питательной почвой для рогозы, болотных кувшинок, папоротника, остролиста. Желтые цветы кубышки плавали на поверхности окрашенной кровью воды.

Дьявол поднял голову, издал хриплое раскатистое рычание, вновь уронил ее в воду, словно никак не мог удержать.

– Он ранен, Люк. Тяжело ранен.

Из-за меня, подумала Семели.

Ее терзало чувство вины. Она считала Дьявола неуязвимым, непобедимым, почти сверхъестественным. Оказывается, нет. Это просто огромный уродливый аллигатор, который с удовольствием жил бы как все: нежился в своей норе, ел что попадется, ждал дождей.

Но она ему этого не позволила. Вытащила из уютной норы, вытолкнула из Глейдс в чужой внешний мир. В результате он пострадал. Сильно пострадал.

– Он не может умереть, – пробормотала она. – Не может!

У нее возникло ужасное предчувствие, что со смертью Дьявола отчасти умрет и дух Глейдс. Во всем будет она виновата.

– Это сделал тот самый тип, – заявил Люк, – с которым ты болтала в городе, улыбалась.

– Нет, не он. Я тебе уже говорила. Он не причинил Дьяволу никакого вреда. Это ведьма-старуха... И ее собака.

Семели втайне радовалась, что талисманы старой ведьмы прогнали со двора аллигатора. Видела, как ее мужчина – особенный – встал между своим отцом и Дьяволом. Пришлось бы мимо него добираться до старика, ранить или даже убить, чего ей решительно не хотелось. Впрочем, стало ясно, что он скроен из доброго материала. Это важно.

– Я сказал, мы разберемся со всеми – со старухой, с отцом и сыном – и покончим дело.

– Нет, я тебе говорю: сына трогать нельзя.

– Ладно, – проворчал Люк. – Еще раз сходим к старику... А со старухой что делать?

– Не знаю пока. До нее еще надо добраться, прежде чем что-нибудь делать. Придумаю. Только после огней. Ничто не должно помешать им прийти ко мне.

– Хорошо. А до пришествия что будем делать? Милостыню собирать?

– Нет. Просто будем сидеть и ждать. Зачем нам подаяние, если землеустроители заплатят кучу денег, кончив в полночь работу?

– Вдруг обманут?

– Не обманут. Не уйдут из лагуны, пока не расплатятся.

Не хотелось думать ни о землеустроителях, ни о деньгах, ни о чем, кроме огней. В душе Семели гитарной струной трепетало предчувствие. Огни придут сегодня и будут гореть три дня. Причем в этом году не под водой, значит, ярче, сильней, лучше прежнего.

С сегодняшней ночи жизнь полностью переменится. Наверняка. Точно.

3

Том смотрел на погодном канале репортажи об урагане «Элвис», продвигавшемся к югу вдоль западного побережья Флориды. Хотя скорость ветра усилилась до 90 миль в час, его по-прежнему причисляли к первой категории. В данный момент никакой угрозы для Флориды.

Когда он допивал чашку кофе, в дверь ввалился вспотевший Джек.

– А я думаю, куда ты делся. – Он немного встревожился, проснувшись в пустом доме, но, увидев стоявшую во дворе машину, предположил, что сын отправился на пробежку. – Горячего кофе, наверно, не хочешь сейчас?

– После душа с удовольствием выпью. От кофе никогда не отказываюсь.

Джек нырнул в ванную, Том сполоснул колбочку французской кофеварки, стал заваривать вторую порцию. Насыпая ложечкой молотый кофе, заметил легкую дрожь в руке. Ощупал чистый бинт на голове. Швы под ним саднят до сих пор. Утром его потрясло отражение в зеркале собственного лица в синяках, с подбитыми глазами. Он так хорошо себя чувствовал, что почти позабыл о наезде.

А теперь не может выкинуть мысли из головы. Кто-то хочет его смерти. Почему?

На прошлой неделе шла спокойная, здоровая, прозаическая, может быть, даже немножечко скучная жизнь. А теперь...

Что стряслось? При таком образе жизни врагов не наживают. Может, произошла ошибка? Его приняли за кого-то другого? Господи помилуй, кому надо его убивать?

Том ломал голову над безответными вопросами до возвращения Джека в свежей футболке и шортах, с гладко зачесанными назад мокрыми волосами.

– Ох, хороший кофе, – вздохнул он, выпив налитую чашку.

– Колумбийский. Думаю приготовить болтунью. Будешь?

– Конечно. И хаш на тосте, и гритс[38]38
  Хаш – смесь жареного рубленого мяса с овощами и пр.; гритс – традиционное южное блюло вроде мамалыги из кукурузы крупного помола.


[Закрыть] с маслом. Не забудь бисквиты и подливку.

Отец строго взглянул на него.

Джек с улыбкой пожал плечами:

– Слушай, мы же на Юге... По-моему, традиционный здешний завтрак, закупоривающий сосуды, в порядке вещей.

– Что тебе известно о южной кухне?

– В нескольких кварталах от моего дома стоит заведение под названием «Даун-хоум». В Нью-Йорке можно отведать любые блюда.

– Мне сейчас вообще есть не хочется, – проворчал Том. – Когда тебя кто-то преследует, аппетит пропадает. Если бы знать, кто и по какой причине, может быть, было бы лучше. Я до сих пор боюсь...

– Пожалуй, я сумею помочь, – тихо вымолвил Джек.

– Ты? Каким образом?

Зазвонил телефон. С центрального пропускного пункта спрашивали, ожидается ли какая-нибудь посылка.

– Ничего не знаю, – ответил Том. – Минуточку. – Он оглянулся на Джека. – Ждешь посылку?

– Угу, – ухмыльнулся тот. – Уже прибыла? Здорово. Молодец старина Эйб.

Том велел охране пропустить фургон, снова повернулся к сыну:

– Так как же...

Джек прокашлялся.

– Я вчера вечером просмотрел медицинские карты Боргер, Лео и Нойснера...

– Господи, как же это тебе удалось?

– Забрался через окно в клинику.

– Что?

– Ерунда. Подцепил шпингалет и залез. Не волнуйся. Следа на головке снизу никто не заметит.

Том ушам своим не верил. Родной сын взламывает окно, совершает незаконное проникновение... не куда-нибудь – в клинику!

– Ради всего святого, зачем?

– Успокойся. Надо было выяснить, проходил ли кто-нибудь недавно медицинский осмотр, – выяснилось, между прочим, что проходили все трое, – и каковы его результаты.

– Вдруг сработала бы сигнализация или видеокамера засекла? За такие дела в тюрьму можно сесть!

– Если бы меня застали на месте. А я позаботился, чтобы этого не случилось. Сначала проверил – ни камер наблюдения, ни сигнализации. И нашел, что искал: все трое прошли обследование на ура.

– Что толку, когда все умерли?

– По-моему, именно потому, что прошли на ура.

– Неужели ты снова толкуешь о заговоре во Вратах?

– Надо следить за деньгами, пап. Как только заметишь что-нибудь непонятное, следи за деньгами. А деньги ведут во Врата.

Неужели родной сын отъявленный параноик?

– Постой...

– Подумай. Нападению подвергаются самые молодые, здоровые вдовцы и вдовы, которые наверняка долго жили бы в собственном доме. Совпадение?

– Речь идет о корпорации с капиталом в миллиард долларов. Она не занимается грошовыми делами. Представь себе, что значат четыре перепродажи в год при девятизначном доходе. Бессмысленно!

– В глобальном смысле, возможно, бессмысленно, а в локальном? Вдруг кто-нибудь в Южных Вратах захотел заработать и среди многих прочих способов выбрал именно этот?

Том не знал, что сказать. Джек влез в официальное учреждение, ища ответ на вопрос... Потрясающая инициативность, трогательная забота, однако... Видно, вообразил себя каким-нибудь Филиппом Марлоу, Сэмом Спейдом. Но ведь он не великий детектив, а наладчик электроприборов. Пытаясь прыгнуть выше головы в том же духе, накличет на себя большую беду.

– На косвенных свидетельствах можно, наверно, построить версию, хотя она не складывается. Неужели Рамсей Уэлдон или другой менеджер его уровня нанял тех самых парней, приказав разбить мою машину, а меня скормить аллигатору? Бред.

Джек почесал макушку.

– Понимаю, как выглядит дело, но пока, насколько я вижу, твоя смерть выгодна одному руководству Южных Врат. Разберусь с Уэлдоном, когда выдастся время.

Кислая волна всплеснулась у Тома в желудке.

– То есть как разберешься? Что это значит?

– Ну, не знаю, – сказал Джек с улыбкой, от которой отцу вовсе не полегчало. – Поговорим с глазу на глаз или что-нибудь в этом роде.

– Нет. Пожалуйста, не надо. Только сам навлечешь на себя неприятности.

– Не беспокойся. Я осторожно. Я вообще образец осторожности.

Почему-то Том усомнился, но сказать ничего не успел – в дверь звонили.

– Я открою, – сказал Джек.

В дверях стоял посыльный с картонной коробкой.

– Четыре посылки на имя Джека, – объявил он.

Тот взял у него коробку, поставил на пол.

– Помогу другие принести.

Он последовал за посыльным к фургону, а Том наклонился взглянуть на адрес отправителя: компания «Игрушки Баммо».

Игрушки?

На адресной карточке было указано: «Джеку» – и стоял здешний адрес. Просто Джеку, без фамилии. Странно.

Занеся все четыре коробки, Джек дал посыльному чаевые и поднял одну.

– Если не возражаешь, в свободную комнату отнесу.

– Конечно, давай.

Когда он направился в комнату, Том, желая помочь, взял другую коробку. Тяжелей, чем он думал.

В дверях чуть не столкнулся с сыном, перехватившим у него посылку – довольно поспешно, по мнению Тома.

– Нет, пап, спасибо, не надо. Не надрывай спину.

– Не говори глупостей. Вовсе не тяжело.

Он вернулся в гостиную, поднял другую коробку. Джек суетливо топтался вокруг, как наседка.

– Правда, папа...

Том его проигнорировал, понес коробку в комнату.

Все четыре встали у стены.

– Тут написано, игрушечная компания. Что это за игрушки? Игрушечные роботы? Я имею в виду, увесистые.

– Просто игрушки, – коротко объяснил Джек.

– Не покажешь?

– Ну что же, – кивнул он после секундного колебания. – Только нужен нож, чтобы вскрыть.

– Принесу.

Том нашел в кухонном ящике старый мясной нож-пилу, но к его возвращению Джек уже распечатал самую маленькую коробку. Показал складной нож с кривым лезвием.

– Забыл, что у меня есть ножик в кармане.

В коробке оказалась необычная с виду мягкая игрушка – неизвестное животное чуть больше футбольного мяча.

– Что это?

– Покемон. А это Пикачу. Несколько лет назад все дети на них были помешаны.

– Зачем ты их купил?

– Здешним ребятишкам решил подарить.

Том покачал головой. До чего удивительный человек его сын.