Текст книги "1759. Год завоевания Британией мирового господства"

Автор книги: Фрэнк Маклинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 42 страниц)

Молодые и погибшие деревья различной высоты становились невидимым препятствием почти на уровне земли, преодолеть их было не так просто. Огромные поваленные стволы гнили в воде, вдоль них располагались густые заросли небольших елей. Мертвые ветки, спрятанные в воде, оказывались острее бритвы. Нечаянно наступая на них, можно было поранить ноги от щиколотки до бедра. Живые колючие ветки цеплялись за одежду, рвали ее, пронзали через дыры, впивались в головные уборы, срывая их с головы, пытались выцарапать у рейнджеров глаза.

Рейнджеры страдали из-за промоченных ног и озноба. Их одежда промокла насквозь, они не могли развести костер, чтобы высушить ее и согреться. Выбившиеся из сил солдаты по колено в воде нарубили на закате молодых елей, сложили их вместе по три дерева, сверху обрезали сучья и ветки, сделав своеобразную платформу. Она оставалась над водой, поддерживаемая ветками снизу. Используя ранцы в качестве подушек, они жевали свой спартанский паек из колбасы и кукурузной каши, запивая это ромом. Они провели ужасную ночь на холоде и в сплошной сырости, оставаясь полуголодными.

Утром наиболее оптимистично настроенные рейнджеры забрались на деревья, чтобы попытаться с высоты найти сухую землю. Но ее нигде не было. Стоически они подготовились к дневному походу, в результате смогли пройти всего лишь девять миль. Иногда они останавливаясь в болоте и ели свой паек.

Через несколько дней у них начали отрастать бороды, а одежда превратилась в тряпье для пугал. Мокасины настолько размякли, что их пришлось снять и повесить на шею. Нет ничего удивительного в том, что более слабые не выдержали постоянных невзгод. 29 сентября отряд потерял отставшего солдата, еще одного – на следующий день. Двое солдат исчезли 2 октября.

Но хуже всего то, что рейнджеры точно не знали, вызваны ли эти потери тем, что их преследователи-французы захватили отстающих. Правда, Роджерс уверял, что исчезновения вызваны несчастными случаями: солдаты могли провалиться в болото, утонуть или попасть в зыбучие пески.

В еловом болоте они находились в течение девяти дней, направляясь по среднему маршруту между западным и северо-восточным курсом, не встречая никакой дичи, даже белки. Возможно, маршрут проходил около современного Фрелигсбурга, а затем – около озер Мелби и Броум, после чего последовал переход по болотистым землям между водопадами Рокстон и поселением Актонвиль.

4 октября гладкая постель из сосновых иголок впервые после бухты Миссискуой располагалась на твердой земле. Постепенно воды стало меньше, к полудню она доходила уже только до щиколоток. К заходу солнца повсюду под ногами была уже твердая земля, исключая лишь отдельные лужи в ямах. Возможность спать в сухости, которая наконец-то появилась у солдат, показалась невероятной роскошью. Но тяжелые испытания еще далеко не закончились.

На следующее утро они вышли к реке Сент-Франсис в месте, где ее ширина составляла от тридцати до сорока ярдов. Река протекала между высоких берегов, покрытых галькой, которые были похожи на скалы. Там росли клены, березы и дубы. Их темно-красная листва сияла осенними красными и желтыми оттенками. Поток разбух и бурлил, образуя воронки на воде. Но через эту реку пришлось бы перебираться, чтобы оказаться на том берегу, где расположена деревня Оданак (Сент-Франсис).

Роджерс проверил глубину еловым шестом, затем позвал самого высокого и сильного рейнджера, чтобы взяться с ним за руки, пока он сам держался за шест. Потом в воду вошел третий рейнджер и взял за руку предшествующего. Образуя человеческую цепь, отряд продолжал входить в реку. Идея заключалась в том, чтобы построить прочный человеческий «якорь», обеспечивающий точку опоры для следующего звена цепи.

Постепенно рейнджеры добрались до середины реки, где глубина воды составляла уже пять футов и плескалась над головами солдат. Наконец солдат добрался до дальнего берега и обхватил руками ствол дерева. Получилась настоящая небольшая плотина, образованная рейнджерами, которые твердо стояли против бурлящей, желтоватой пены. Солдаты невысокого роста смогли перебраться на другой берег по этой «дамбе», медленно продвигаясь вперед от звена к звену, подобно альпинистам на поверхности отвесной скалы. Те, кто перебирался таким способом, должны были переносить дополнительные мушкеты для солдат, стоявших в человеческой цепи, которым было очень трудно противостоять бурлящей воде, хлынувшей на них. Они могли бы опрокинуться от дополнительного веса огнестрельного оружия.

Тем, кто переправлялись по этой живой цепочке, приходилось переносить позвякивание мушкетов, ударяющихся о подбородок, их трение о тело. Замки кремниевых ружей вонзались в живот. Люди постоянно должны были соблюдать осторожность, ступая по скользким камням на дне реки, выносить холод ледяного потока, доходящего до груди, его жадный рев.

Один солдат поскользнулся, схватился за ружье, висящее на лямках ранца. Он утонул, поскольку ради его спасения пришлось бы нарушить цепь, что, вероятно, привело бы к еще большим потерям. Два солдата потеряли мушкеты, индейцам пришлось нырять в ледяную воду, чтобы достать их, иначе оружие безвозвратно унесло бы течением дальше по реке Сент-Франсис. Бурные воды вывернули из цепи еще шесть человек и выбросили их на дальний берег. Роджерс приказал им остаться там, чтобы воспользоваться предоставленным шансом.

Одно за другим звенья человеческой цепочки, дрожа, появлялись из реки. Затем они поднимались на пригорок, чтобы просохнуть. По традиции, местом этой переправы считают участок, расположенный рядом с современным поселком Иоаким-де-Курваль.

Роджерс провел перекличку: осталось 142 рейнджера, пять из них – без мушкетов. Теперь командир повел их на юг по хорошей тропе индейцев, проходящей по высокому берегу реки. Вскоре марш превратился просто в прогулку по ровной земле после всех пережитых испытаний.

Было уже 5 октября, рейнджеры направлялись к деревне Оданак, расположенной в пятнадцати милях южнее. На расстоянии трех миль от заданного объекта Роджерс забрался на дерево и увидел клубы дыма, поднимающиеся в вечернее небо. Затем он обратился к своим солдатам, сообщая им: наконец-то они смогут получить удовлетворение. Отряд был в пути двадцать два дня, не разжигая костров, не варя еду. У людей не было крыши над головой, сухих одеял, чистой одежды. Но час отмщения оказался близок.

Роджерс отправился на разведку к деревне, взяв с собой лейтенанта Тёрнера и прапорщика Эвери, а возможно, и Писсенна.

Деревня Оданак или Сент-Франсис состояла из шестидесяти каркасных домов с окнами, облицованных досками и камнем, двенадцать домов построены во французском стиле с чердаками и подвалами, они стояли группой на площади. Остальные представляли бревенчатые лачуги и хижины, построенные из досок, с открытыми «окнами», некоторые просто черные дыры, другие закрыты бумагой, на которой нарисованы птицы, рыба, и животные. В деревне была иезуитская церковь и, рядом с ней, дом совета, прочно построенный для обороны с амбразурами и отверстиями для мушкетов. На лужайках перед домами были возделанные участки, на которых росла кукуруза, дыни и тыквы. Приблизительно в 8 часов вечера Роджерс и его солдаты провели разведку, после которой он отдал последние распоряжения. Он чувствовал достаточную уверенность, так как в деревне была свадьба, за которой следовал обряд венчания, который совершит французский священник. По улицам шатались пьяные абенаки, оглушительный шум, безусловно, заглушит все ошибки, допущенные менее чем бдительными рейнджерами.

Роджерс отдал финальные приказы. Рейнджерам предписывалось окружить деревню, отрезав все пути к спасению. Капитан Огден получил инструкцию изолировать очевидный путь бегства вниз по реке. Они не должны не щадить никого и убить всех индейцев (здесь не упоминался строгий приказ Амхёрста пощадить женщин и детей), внимательно следя за тем, чтобы не стрелять в своих союзников – индейцев из Стокбриджа.

Но рейнджеры сосредоточились на том, чтобы не убить белых пленных, находившихся в деревне. Время атаки было назначено перед рассветом. Солдаты подошли к деревне ближе, сложили свои ранцы и одеяла, примкнули штыки к прицелам мушкетов и стали ждать.

С этого момента в официальной истории начинают появляться объяснения. В поле нашего внимания попадает масса взаимно противоречивых устных заявлений. Относительно почти каждого аспекта знаменитого налета Роджерса на деревню Сент-Франсис мы не находим ни одного одинакового свидетельства.

Некоторые утверждают, что индейцев-абенаков кто-то предупредил: девушка из племени индейцев, которой не поверили, потому что она женщина; Писсенн; недовольные индейцы из отряда Роджерса; даже сами французы, которые отправили нарочных после того, как обнаружили вельботы… Некоторые утверждают, что священник-иезуит еще оставался в деревне, когда началась атака Роджерса. Другие говорят, что он уже покинул ее. Самая нелепая история гласит, что в деревне находился сам Антуан Рубо, а во время атаки его схватили и отвели в церковь с веревкой на шее.

Нет даже общих согласованных данных о характере безудержного праздника в тот вечер. Кое-кто утверждает, что праздновали победу, другие – что это праздник урожая кукурузы. Однако самое вероятное, что была свадьба.

Предположение о том, что индейцы-абенаки были предупреждены, не имеет смысла в свете последовавших событий. Но совершенно определено остается то, что большинство воинов отсутствовало (но, безусловно, не все). Они отправились на охоту.

Здесь Амхёрст и Роджерс допустили грубую ошибку. Если бы они действительно хотели навсегда покончить с племенем абенаков, им следовало бы организовать подобный рейд весной, когда можно быть уверенным, что налетчики застанут всю боевую мощь деревни Оданак в одном месте. По оценке иезуита Рубо, во время атаки Роджерса в деревне присутствовало лишь 200 из 500 индейцев, составлявших общую численность населения.

Приблизительно в 5.17 утра, за полчаса до рассвета, Роджерс приказал своим солдатам сомкнуть ряды и открыть огонь. Впервые многие абенаки узнали о судьбе, ожидающей их, когда рейнджеры начали прикладами взламывать двери их домов.

Некоторых убили во время сна, но большинству удалось спастись в этой первой смертоносной волне огня и убийств штыками. С заспанными глазами люди схватились за свое оружие, многие проклинали своих товарищей за то, что в соответствие с недавней договоренностью у них под рукой не оказалось мушкетов.

Один из абенаков бежал из своей хижины, но вспомнил, что в ней остался ребенок. Он влез в окно и взял ребенка как раз в тот момент, когда в дверь вломись рейнджеры. Удивительно, что, несмотря на пьяное или полусонное состояние многих аборигенов, они смогли спрятаться в подземном убежище, о котором рейнджеры ничего не знали. Это овраг восточнее реки Сент-Франсис в том месте, где она поворачивает с севера на юг. Здесь перед рекой имелось углубление, поросшее соснами, шириной около сорока футов, сужающееся приблизительно до 300 ярдов.

Незавидной оказалась участь тех, кто бежал к своим каноэ: все они были расстреляны отрядом из сорока рейнджеров, оставленных с этой целью на постах у реки под командованием капитана Огдена. Многим удалось отчалить в лодках от берега, но все погибли в реке. Их перестреляли всех до единого, пока они пытались привести в равновесие свои каноэ в стремительном течении.

Некоторые воины-индейцы оказали символическое сопротивление в дверных проемах или из окон, но с ними расправились очень быстро. Как говорилось, они, умирая, пели песни смерти.

Теперь пришло время сжечь деревню. Налетчики бросали подожженные поленья и факелы в хижины, поджигая все, кроме трех строений, где, как полагал Роджерс, хранилась кукуруза. Иезуитская церковь магнитом притягивала грабителей: рейнджеры уничтожили священный серебряный потир и серебряное изображение Пресвятой Девы, которое весило около десяти фунтов.

Согласно одному сообщению, священника-иезуита отца Оббери зверски убили, когда тот стоял на коленях у подножия креста в церкви. Но это, как полагают, преувеличение более позднего времени. Есть данные, что священник покинул деревню после совершения обряда венчания.

К 6.10 утра огонь прекратился. Теперь деревня Сент-Франсис лежала в дымящихся руинах, воздух был насыщен дымом и запахом горящей плоти.

Нет ничего более противоречивого, чем предложенный список убитых. Роджерс утверждал, что он убил 200 индейцев. Но мы совершенно определенно можем не согласиться с такой большой цифрой, так как она означала бы, что он уничтожил в деревне всех до единого.

Разумеется, командир рейнджеров крайне огорчился тем, что не обнаружил и поэтому не смог уничтожить главные силы воинов племени абенаков. Поэтому Роджерс попытался смирить свою ярость и разочарование, называя такую высокую цифру подсчета павших. Но наиболее распространенное поверье среди индейцев племени абенаки, в соответствии с которым он убил только тридцать человек, и двадцать из них были женщинами и детьми, тоже нельзя считать точным. Оно противоречит множеству второстепенных обстоятельств.

К сожалению, история рейда Роджерса на деревню Сент-Франсис искажена и политизирована идеологами и появившимися данными в конце двадцатого столетия. В то время как в девятнадцатом столетии к устному преданию относились с недоверием, в настоящее время преобладает тенденция сравнивать эти сведения с источниками, основными на архивах. Факты, как мы могли наблюдать в знаменитом примере противоречивых рассказов сэра Сэмюэля Бейкера и народа Уганды в 1872 г., заключаются в том, что европейские и местные туземные источники, как правило, отражают только определенную часть истины. Но ни один из них нельзя рассматривать в качестве оракула.

Поэтому в нашем случае появляется вопрос: действительно ли Роджерс убил двести или тридцать индейцев? Почти с полной уверенностью можно ответить, что ни то и ни другое не может оказаться правдой. Цифра, называемая в устном поверье индейцев племени абенаков, не может быть достоверной, так как Роджерс окружил деревню, а его собственные потери (один убитый индеец из Стокбриджа, а также семь рейнджеров, включая Огдена, получивших тяжелые ранения) дают основания предполагать: застигнутый врасплох противник оказал значительное сопротивление. В дополнение к этому существует масса второстепенных свидетельств, которые предполагают более высокий процент потерь. А сообщения очевидцев, безусловно, не противоречат тому, чтобы увековечить заблуждение.

Есть мнение, что погибли всего десять мужчин, которые присутствовали на свадьбе, и всех их застали спящими. Возможно множество объяснений огромного разрыва между версиями индейцев племени абенаков и Роджерса. Вероятно, были подсчитаны только те тела, которые лежали в деревне, но не стали учитывать погибших на реке и унесенных ею, а также тех, кто обгорел до неузнаваемости при пожарах. Предполагается, что не учли потери среди действительно старых людей, сосчитав только признанных воинов, женщин детородного возраста и детей.

Но наиболее вероятное объяснение заключается в том, что первоначальная цифра, соответствующая тридцати убитым, а также двадцати женщинам и детям, превратилась в «тридцать убитых, включая женщин и детей». Если учесть все названные факторы, то мы может приблизительно определить количество погибших, выраженное в трех цифрах. Поэтому следует остановиться на наиболее вероятном показателе – около пятидесяти смертей.

В любом случае, бойня и разрушения были значительными. Рейнджеры оправдывали это, показав более 600 скальпов, снятых с белых людей, насаженных на шесты около домов.

Двадцать один индеец племени абенаков попал в плен к Роджерсу. Им были отпущены пятнадцать из них. Он спас шестерых пленных английского происхождения. Трое из них были рейнджерами, взятыми в плен в более ранних операциях; остальные трое – это Джордж Барнс из Дарема в Нью-Гемпшире, находившийся в плену с 1756 г., Б. – женщина-немка из голландских поселений и (самая беспокойная из всех) Джейн Чендлер, похищенная в возрасте пяти лет. Теперь, когда она выросла, Джейн превратилась скорее в девушку из племени абенаков, перестав быть «белой». Ее удочерил вождь, ее супруг происходил из абенаков, и его только что убили в этом холокосте.

Ее острый язык и хулиганская тактика привели в бешенство капитана Джекобса, вождя индейцев Стокбридж из племени могеган и двадцати трех соплеменников его в отряде Роджерса до такой степени, что они готовы были перерезать ей глотку. В отличие от многих рейнджеров Джейн Чендлер выжила, ее отправили в Краун-Пойнт.

Но самая интригующая история «обращения белых в туземцев» связана с Джонатаном Дором, которого взял в плен в возрасте двенадцати лет в Рочестере (Нью-Гемпшир) отряд индейцев-абенаков во время рейда. Дор, воспитанный среди индейцев, женился и стал полноценным воином. В 1757 г. он участвовал на стороне племени абенаков в кровопролитной операции в форте Уильям-Генри. Рассказывали, что он, держа томагавк в руке, схватил поселенца-колониста за волосы и был готов прикончить его, но узнал в нем друга детства – и отпустил.

Совершенно точно известно, что Дор был полностью принят племенем, женился на девушке из абенаков и завел семью. Но во время рейда Роджерса на деревню Сент-Франсис его не было. После своего возвращения в деревню Дор обнаружил, что его семья зверски убита. Похоже, он мгновенно порвал все связи с племенем абенаков. Этот человек вернулся в Рочестер, женился и поселился в Мэне, где умер в 1799 г.

Судьба пленных индейцев, схваченных Роджерсом, оказалась менее счастливой. При тщательном допросе выяснилось, что многие из них готовы сотрудничать. Отчасти поэтому командир отпустил пятнадцать из них, не причинив им никакого вреда.

Пленные сообщили Роджерсу, что дальше вниз по течению реки, но довольно близко, находится большой отряд французов и индейцев племени абенаков, численность которого составляет, по меньшей мере, 300 солдат. Противник ожидает, что рейнджеры нанесут удар по поселку абенаков на реке Йамаска («река Вигвам-Мартиник»). Начиная с того момента, когда были обнаружены вельботы, точно известно, что рейнджеры пришли крупными силами.

Данные, полученные при допросе пленных относительно обстоятельств обнаружения лодок, до мельчайших подробностей совпадали с версией, которую донесли командиру его собственные индейцы-могегане из Стокбриджа. Поэтому он знал, что его не обманули.

Положение Роджерса было крайне серьезным. По меньшей мере, один отряд противника приближался к реке Сент-Франсис, а первоначальные кровожадные ищейки шли по его следу. Возможно, они уже спустились к той же реке.

Разведчики Роджерса сообщили ему, что Писсенн во время убийства бежал в кустарник, без сомнения, испытывая страх и раскаяние. Но он не вернется, а значит, у них не будет проводника во время возвращения на базу.

Роджерс полагал, что сможет получить всю необходимую ему информацию от трех девочек-подростков из племени абенаков, которых он взял с собой. Эти трое вело себя настороженно и уцелели во время обратного похода, но через несколько месяцев после рейда все трое скончались от оспы в Олбани.

Вся ярость рейнджеров Роджерса обрушилась на жену вождя, которая принадлежала к крупной семье Гилл племени абенаков. Мари-Жанна Гилл оказалась послушной, позднее во время похода она предложила провести отряд рейдеров короткой дорогой к озеру Шамплейн. Но на самом деле ее настоящие намерения сводились к тому, чтобы завести их в форт французов на острове Нуа.

Даже не предполагая, что у рейнджеров есть компасы, она повела их в другом направлении. Но индейцы из Стокбриджа сразу же заметили ее предательство и перерезали ей горло раньше, чем успел вмешаться старший из присутствующих офицеров – лейтенант Дженкинс. Двое пленных, сыновья вождя Гилла, Ксавье и Антуан, тоже были заложниками. Антуан вернулся в деревню Сент-Франсис, проведя несколько лет в английской школе.

Теперь, когда уже рассвело, Роджерсу не терпелось распрощаться с деревней Оданак немедленно, чтобы их не настигли поисковые отряды французов. Приказав своим солдатам наполнить ранцы кукурузой и выбросить все награбленное добро, он созвал совещание офицеров, чтобы подтвердить – все согласны с тем, что следует выбрать маршрут на озеро Мемфремейгог. Все согласились, что возвращаться по пути, по которому пришли сюда, а также пытаться спуститься к реке Сент-Франсис, станет настоящим самоубийством. Даже если удастся перехватить один отряд преследователей и сразиться с ним, то рейнджеры понесут потери и станут легкой добычей для следующего отряда – вероятнее всего, для того, который идет за ними по следу начиная от Миссискуой.

Подняться по реке Сент-Франсис в Квебек было невозможно по тем же причинам. Но Роджерс сказал отпущенным пленным, что собирался сделать именно это. Он «доказал» свои слова, развернувшись в северном направлении с намерением повернуть на юг на развилке реки.

Рейнджеры в тот день двигались быстро, пройдя семнадцать миль по тропе индейцев с твердой поверхностью. Только на расстоянии двух миль после «брода», по которому они переправились вброд через реку Сент-Франсис на пути вниз по течению реки, Роджерс дал согласие разбить лагерь. Но даже теперь он разрешил рейнджерам поспать только пять или шесть часов, а затем пришлось снова двинуться в путь при лунном свете.

К рассвету они остановились, чтобы перекусить. На тропе, которая была ровной до этого места, стали появляться ямы, наполненные водой. Когда она стала исчезать, рейнджерам пришлось перебираться через деревья, преграждающие проход, либо проползать под ними. К тому времени уже кончился запас болонской копченой колбасы и рома, пришлось обходиться лишь горстями кукурузы.

Преодолевая от четырнадцати до пятнадцати миль в день, отряд стал разворачиваться на юго-восток. Река петляла, тропа исчезала в трясинах. На четвертый день после выхода из деревни Сент-Франсис дорога становилась труднее, холмы круче, ручьи стремительнее, камни на дне – крупнее, они казались более скользкими.

Через шесть дней пути рейнджерам стали встречаться настоящие горы. Кукуруза уже кончалась. Все, у кого в ранцах осталось награбленное добро вместо еды, стали пытаться обменять ее, но нашлось мало желающих. Во время всего пути северные ветры приносили с собой ледяные дожди. Через восемь ужасающих дней солдаты Роджерса с облегчением увидели впереди Мемфремейгог – красивое узкое озеро среди зубчатых холмов.

Было уже 13 октября. Вдали за озером рейнджеры видели на горизонте остроконечные горные вершины. Они надеялись, что после того, как доберутся до Мемфремейгога, Роджерс разрешит охоту и рыбную ловлю. Но он продолжал настаивать на том, что еще слишком опасно, что следует спешить и двигаться вперед. Но сейчас обстановка осложнилась и напоминала открытый мятеж.

Собрали еще один военный совет, приняли решение разбиться на небольшие отряды. Так было лучше и для охоты, и для того, чтобы ввести в заблуждение преследователей. Место встречи оставалось прежним: там, где приток Аммоносук впадает в реку Коннектикут напротив Уэлс.

Вопрос о том, на сколько подразделений разделился отряд, до сих пор вызывает споры. Некоторые называют двенадцать, другие (возможно, это правильнее) утверждают, что десять. Ряд номинально независимых групп хорошо распорядились своей автономностью и не удалялись далеко от пути, по которому шел Роджерс. Остальные, более смелые, решили пройти напрямик к озеру Шамплейн и к Краун-Пойнт.

Одной из таких групп номинально командовал лейтенант Дженкинс, в ее состав входили, в основном, индейцы из Стокбриджа. Вместе с ними шла Мари-Жанна Гилл. Когда она хотела развернуть группу в ложном направлении, могегане перерезали ей горло, как уже было сказано ранее. Обезумев от голода, индейцы расчленили ее тело, поджарили на огне и съели. Европейцы, находившееся вместе с ними, отказались есть эту страшную пищу. В результате некоторые умерли от голода, включая самого лейтенанта Дженкинса, скончавшегося на берегах Миссискуой.

Индейцы племени абенаков тоже шли по следу рейнджеров. Один военный отряд индейцев догнал подразделение приблизительно из двадцати человек под командованием лейтенантов Данбара и Тёрнера. Они убили и взяли в плен почти всех. Прапорщик Эвери, возглавлявший другую группу, едва уцелел.

Об этом рассказывал Роджерс: «Через два дня после того, как мы разделились, прапорщик Эвери из группы Фитча оказался на моем пути. Он следовал за нами позади. На них напал отряд противника, взяв в плен семь солдат из его подразделения. Двум из них удалось ночью бежать. Они догнали мою группу на следующее утро. Эвери с остатком своего подразделения присоединился к нам. Двоих из оставшихся пяти пленных позднее обменяли. Одним из них оказался Фредерик Кёртис, который позднее вспоминал: из-за постоянного голода его подразделение утратило бдительность (они питались только грибами и березовыми листьями). В результате индейцам племени абенаков удалось подобраться к ним очень близко. Только когда враги оказались на расстоянии двух футов, рейнджеры смогли заметить их. Он рассказал о жестоком обращении с пленниками, о постоянных побоях и об убийстве рейнджера, которого звали Баллард. Кёртис назвал имена бежавших рейнджеров – Хьюитт и Ли. Двух оставшихся пленных замучили до смерти в деревне Сент-Франсис индейские женщины из племени абенаков».

По сообщениям французского источника, канадцы попытались спасти пленных, но рейнджеры пали жертвами гнева индейских женщин.

Возможно, вполне предсказуемо, что отрядом, который сражался лучше остальных, командовал сам Роджерс. Но многое остается неясным в отношении его маршрута к реке Коннектикут. Сохранилось много преданий (возможно, апокрифических) о боях с переменным успехом, которые, как полагают, он вел с индейцами племени абенаков.

По одной версии, Роджерс шел к Биг-Форкс (современный Шербрук), где понял, что индейцы-абенаки следуют за ним по пятам. И он задумал военную хитрость. Командир рейнджеров отправил вперед небольшое подразделение в Литтл-Форкс (современный Ленноксвилл) с инструкциями сложить огромный костер и заставить индейцев абенаков подумать, что там разбили лагерь основные силы подразделения. Затем на высоком участке в Биг-Форкс он устроил засаду, используя фактор внезапности, атаковал противника, когда тот торопился к своей предполагаемой жертве, и нанес индейцам такие тяжелые потери, что те вынужденно отказались от погони.

Похоже, что предание явно состряпано на основе руководства Роджерса, где он рекомендует возвращаться на свой маршрут, чтобы напасть на преследователей. Сам командир нигде не упоминал о подобном сражении.

Но удивительная особенность этой истории заключается в том, что ее основным источником оказался вождь племени абенаков, который едва ли мог придумать рассказ о своем собственном поражении.

Нам же точно известно только то, что после озера Мемфремейгог подразделение Роджерса попало в лабиринт холмов и гор. Там бушующие ветры, как казалось, дули по кругу, а потоки дождя обрушивались на людей сразу со всех направлений. В рассказах выживших говорится о стремительных реках, поворачивающих под прямым углом в оврагах с крутыми обрывами или поворотами. В лучшем случае, русла рек и ручьев в этом районе были извилистыми.

Другие говорят о лесистых ущельях глубиной в 200 футов с бурными потоками на дне. Но страшнее всего оказалось постоянное ощущение голода. Еды, кроме березовых сережек, совершенно не имелось, не считая случайной мелкой рыбешки, которую можно было поймать в огромных лужах, или крошечных белок, или ворон, пожирающих трупы. И только в том случае, если удавалось сделать удачный выстрел.

Роджерс лаконично вспоминал о «множестве дней тяжелого и упорного марша по крутым скалистым горам или по грязным болотам при неотступном ужасающем ощущении постоянной усталости и голода». Даже после того как 16 октября прекратились дожди, установившаяся днем погода с прояснениями по ночам заставляла дрожать от страшного холода.

Наконец, почти мертвые от голода, 20 октября солдаты впервые увидели долину Коннектикута и вскоре были уже в низменном участке Кохаз, в месте слияния рек. Это была плодородная долина, разделенная на два участка. Верхний располагался на плоском уступе, а второй – на дне долины. Рейнджеры впервые вышли из лесов после того, как покинули деревню Сен-Франсис. Перед солдатами, оказавшимися в месте слияния рек Нучеган и Коннектикут, открывался вид на огромные горные хребты, расположенные на другом берегу. Где-то южнее протекала река Аммоносук, там они оказались бы в безопасности. Но так как есть по-прежнему было совершенно нечего, кроме земляных орехов и кореньев, рейнджеры страдали от голодных приступов боли в желудке. Они сутулились, словно старики, их глаза оказались окаймлены темными кругами, люди смотрели из глубоко запавших глазниц, а между глазами появились глубокие складки и морщины. Их взгляд стал напоминать птичий.

Но рейнджеры по-прежнему не могли найти никакой дичи. Наконец они нашли проторенную дорогу – первую после ухода утром 6-го числа из деревни Сент-Франсис, после чего увидели воображаемое завершение похода, реку Аммоносук. К этому времени солдаты Роджерса уже начинали падать от приступов голода. Но измотанные и изнуренные люди все же ускорили шаг, преодолев двенадцать и пятнадцать миль 21 и 22 октября соответственно.

23 октября они подошли к месту встречи. Но изобилия здесь не оказалось – только еще один голодный лагерь. Рейнджеры стали жертвами провала, так как лейтенант Стивенс с колонной помощи здесь уже побывал. Он ждал два дня, а затем ушел. По дыму оставшихся костров, которые еще продолжали тлеть, Роджерс понял, что Стивенс находился от них на расстоянии всего двух часов пути. Но, учитывая теперешнее состояние рейнджеров, для преодоления этой дистанции им могло потребоваться целых две недели.

Стивенс сделал все согласно инструкциям: привел солдат и доставил продовольствие из форта номер четыре до реки Коннектикут. Но лейтенант совершенно растерялся, когда здесь не оказалось Роджерса. Решив, что продолжать продвижение дальше вплоть до низменного участка Кохейс слишком опасно, явно боясь того, что он может стать жертвой внезапного нападения, Стивенс повиновался букве, но не духу полученных инструкций. Он вместе со своими солдатами дошел в течение дня до реки Уэлс и сделали несколько выстрелов, подавая сигнал. Согласно одному из рассказов (который с трудом вызывает доверие), 22 октября люди Стивенса стреляли из мушкетов и услышали ответные выстрелы. Роджерс уверял, что его солдаты слышали залп и дали в ответ несколько выстрелов. Но это непостижимым образом положило конец намерениям лейтенанта.