Текст книги "Алая нить"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Томас так же добр, как тетя Марта. Джошуа обожает его. Все в Галене увлечены Томасом. Мне тоже нравится Томас, но он ясно дал понять, что думает о женитьбе. Он поговорил с тетей Мартой об этом, а она затем со мной. Почему он хочет жениться на мне, я не знаю. В этом городе нет ни одной незамужней женщины, которую бы не прельщала возможность стать женой Томаса Атвуда Хоутона. Он же, как назло, ухаживает за девушкой, которая совершенно им не интересуется.
Я набралась храбрости и спросила его без обиняков о том, что у него на уме. Он ответил, что хочет видеть рядом с собой не жеманную девицу, а человека, который имеет и высказывает свое собственное мнение. Я заметила, что тетя Марта тоже имеет свое мнение. И он согласился, что Марта его ближайший и лучший друг. Я сказала, что было бы очень разумно и мудро, если бы он женился на ней. Она больше подходит ему и ближе ему по возрасту. Он сказал, что речь идет о любви, а не о разумности.
Мне порой кажется, что чем больше я сопротивляюсь, тем тверже становится его намерение жениться на мне. Так что я собираюсь жеманничать и вздыхать. Может, это поколеблет его решимость.
Объявление о моей помолвке с Томасом полностью перевернуло мою жизнь. Люди теперь разговаривают со мной. Они даже вежливы со мной. Некоторые притворяются моими друзьями. Эльмира Стэндиш настоятельноприглашала меня на полуденный чай с дамами из Женского общества. Тетя Марта является членом этого общества. С тех пор как я появилась в ее жизни, она ни разу не посещала их посиделки, но вчера она ходила со мной. Я так благодарна ей за это.
Несколько молодых особ, поскольку я теперь – девушка из «приличного общества», разговаривали со мной. Их мамаши наблюдали, но не отзывали их назад. У барышень накопилось много вопросов, не о Томасе, а об отце Джошуа. Я чувствовала, как к лицу приливает кровь. Одна, как оказалось, слышала, что отец ребенка был горцем, который перезимовал однажды в нашем доме. Другая слышала, что он был бродягой. Еще одна заявила, что ее мамочка очень огорчена, потому что я обворожила Томаса так же, как Салли Мэй бедного Ноя Карнеги. Я спросила об этом.
Здесь помнят Салли Мэй. Ее бедная бабушка умерла еще до того, как я попала сюда. Одна барышня сказала, что старая миссис Грейсон вознеслась на небеса только для того, чтобы не проходить через весь этот ад с Салли Мэй еще раз. Я спросила, что она имеет в виду, на что другая ответила, что Салли Мэй привораживала парней, которые были намного лучше ее. Она прямо смотрела на меня, и я прекрасно поняла, что она имеет в виду. Еще одна поведала, что последним увлечением Салли Мэй был Ной, сын одного из старейшин церкви. Он как-то признался бабушке Салли Мэй в том, что они делали во время воскресной прогулки. Другая барышня, сверкая глазами, сказала: «Ты знаешь, что такая девица может делать, чтобы заполучить приглянувшегося ей парня». А ее подружка заметила, что Ной был дураком и захотел жениться на Салли Мэй, чтобы все было по закону. Я подумала о Мэттью, который действовал законным путем. Но Ноя спасла бедная миссис Грейсон. Она приказала Салли Мэй паковать вещи. После этого миссис Грейсон больше не выходила из своего дома. Ее посетил доктор, и все вокруг с нетерпением ожидали, что он скажет. Но и так всем было ясно, несчастная женщина стала чахнуть от стыда за свою внучку. Что же касается бедняги Ноя, то он в конце концов образумился и понял, какого рода девица была Салли Мэй. Стыд и печаль так одолели его, что он раскаялся и признался во всех своих грехах прямо в церкви перед всеми прихожанами. Вот почему все в городе знают об этом.
Одна из барышень поинтересовалась, вернется ли Салли Мэй в Галену после того грандиозного скандала. Я прикусила язык. Меня переполняли чувства. Я чуть было не сболтнула, что Салли Мэй разрушила мою семью. Но если бы я сказала, они бы набросились на меня, как стая ворон, и клевали бы меня, выпытывая все детали, как да почему. И они растащили бы страшную правду по всему городу, как навоз по полю.
Так лучше для Джошуа, пусть все думают, что он мой, а не рожден Салли Мэй Грейсон.
Бедный Мэттью. Я плачу каждый раз, когда думаю о нем. Я тоскую по нему очень сильно. Так же, как по маме. Интересно, куда он ушел после того, как сжег папино поле? Увижу ли я его когда-нибудь снова? И если да, что он мне скажет по поводу Джошуа? Будет ли он меня ненавидеть, как папа? Думаю, что да. Но это не вынудит меня сожалеть о том, что я сделала и почему.
Тетя Марта говорит, что все во власти Божьей. Если это так, то Бог хорошенько все запутал. Тетя Марта говорит, что все происходит по Его благому замыслу. Она говорит, что Бог каждому предназначил свой путь. Мне хочется кричать, когда она говорит так. Мама умерла, захлебнувшись собственной кровью – это что? Божий замысел? Папа спился – это тоже Божий замысел? А когда Мэттью женился на Салли Мэй, которая всем приносила только горе? А когда папа стал отцом ребенка жены собственного сына? Добрый, любящий, верный Мэттью – что он сделал такого, чем заслужил все эти несчастья? Согласно какому благому замыслу произошли эти страшные вещи?
Тетя Марта не знает всего. Я буду последней, кто скажет ей. Она счастлива в своем неведении. Я надеюсь, тетя Марта останется незрячей. Я бы не хотела, чтобы она узнала обо всей грязи и низости жизни. Я бы скорее умерла, чем позволила ей узнать о том позоре, который папа навлек на всех нас. Иисус тети Марты исцеляет больных, воскрешает мертвых и может накормить пять тысяч голодных. Как и мамин Иисус. Пусть она верит в эту чудесную, замечательную сказку.
Иисус, которого я знаю, стоит в стороне и ничего не делает. Он никого не спас и не потушил пожара. С Него начались все несчастья. Может, Он такой, как эти обитающие на Олимпе боги, о которых я читала. Они тоже наслаждались, играя с людьми. Когда кто-то переставал быть им интересен, они бросали его. Может, именно это Бог и сделал. Ему наскучили мама, и Салли Мэй, и Мэттью, и папа. Может быть, Отче наш, сущий на небесах, похож на тех божков. Я не могу не думать, что было бы лучше, если бы Иисус просто сидел и смотрел спектакль, разворачивающийся у Его ног, а не принимал бы участие в нем, хорошее ли, плохое ли.
И потом, иногда я задаюсь вопросом, что если Иисус – просто персонаж из большой черной книги.
Больше я ничего не знаю. Не могу думать об этом много, слишком тяжело.
Когда я была маленькой девочкой и мы с мамой собирали цветы на лугу, я думала, что Бог с нами. Я любила Его и разговаривала с Ним, как учила меня мама. Я думала, Бог везде, даже внутри нас. Мама всегда говорила, что это так. И я верила ей. Я всегда верила всему, что говорила мама.
Теперь я ни во что не верю. Так меньше боли.
9
– Ты должна найти себе работу. – Выражение темных глаз Алекса было непреклонным.
– Работу? – пораженная, воскликнула Сьерра. Она не работала с тех пор, как вышла замуж. – Почему?
– Потому что за последние шесть месяцев накопилось много неоплаченных счетов, и я не вижу другого решения этого вопроса.
– Ты говорил, что денег у нас более чем достаточно.
– Это было до того, как начались твои ежедневные походы в клуб и обеды там. Только за последний месяц пришел счет на тысячу четыреста долларов!
Он швырнул листок на стол, за которым проверял их счета.
– Тысяча четыреста долларов? – слабеющим голосом проронила она, чувствуя, как от лица отхлынула кровь.
Алекс выругался на испанском.
– Неужели ты даже не утруждаешь себя взглянуть на чеки, которые подписываешь, или следить за своими тратами? – сказал он с отвращением.
Трясущимися руками она взяла со стола счет и посмотрела на него. Ведя пальцами вниз по колонке, она увидела, что не одна она была виновницей грандиозной суммы.
– Членские взносы и обеды в ресторанах составляют большую часть этого счета.
– Это деловые расходы! – с жаром выпалил он.
До конца года, пока не произведутся налоговые начисления, все расходы будут покрываться из их кармана. В прошлом году, по окончании всех итоговых перерасчетов, им пришлось заплатить довольно-таки много. Сумма оказалась шокирующей, притом что за десять лет они привыкли к ежегодным налоговым скидкам.
– Алекс, ведь именно ты настаивал на том, чтобы я выходила, встречалась с подругами…
– Но не каждый же из семи дней недели! Я думал, что походы в клуб подвигнут тебя на более конструктивное проведение времени. Все дни ты просиживала перед телевизором с бесконечными сериалами, читала бульварные романы и отчаянно жалела себя.
Счет из загородного клуба выпал из ее рук на стол. Он обвиняет ее во всех финансовых проблемах. Как удобно.
– Это не я предоставила полную свободу Брюсу Дэйвису и позволила содрать с нас восемьдесят шесть тысяч долларов за оформление интерьера. Вот когда начались проблемы.
Мускул дрогнул на его лице, глаза стали еще темнее.
– Проблемы начались тогда, когда ты решила забить до отказа весь свой платяной шкаф дорогой одеждой, чтобы не отставать от Марши Бартон и ее подружек с буржуазными замашками.
– Если у кого и есть буржуазные замашки, так это у нас.
Лицо Алекса окаменело.
– Именно ты требовал покупать одежду, – пролепетала она тихо.
– Дай мне свои кредитные карточки.
– Ты несправедлив ко мне! Ты всегда и во всем винишь меня! Ты обедаешь в дорогих ресторанах каждый день и оплачиваешь счет любого, кто оказался за одним с тобой столом. Только на прошлой неделе ты оплатил три сшитых на заказ костюма и приобрел дюжину рубашек. И потом ты заявляешь, что я трачу слишком много на одежду!
– Я зарабатываю на жизнь.
Сьерра похолодела от того презрения, которое буквально исходило от него.
Она тоже работала, но он никогда не замечал ее трудов. Она возила детей в школу и обратно, на спортивные занятия, в поликлинику на осмотр, к стоматологу. Она посещала родительские собрания. Она составляла меню, бегала по магазинам, готовила, хотя Алекс никогда не приходил домой к ужину. Кто, по его мнению, содержит дом в порядке и чистоте на протяжении всей недели?
Прислуга? Кто стирает и гладит их вещи и следит, чтобы его дорогие костюмы аккуратно висели в шкафу? Каждый день своей жалкой жизни она выполняет тысячу и одно его поручение, а он даже ни разу не удосужился сказать ей спасибо!
Жгучие слезы готовы были брызнуть из ее глаз.
– Прекрасно.
Нахлынула волна ярости и негодования, ее начало трясти. Она взяла свою сумочку, достала кошелек и вытащила четыре кредитные карточки. Швырнула все на стол.
– Что ты собираешься делать? – спросил Алекс. – Плакать? Это здорово нам поможет, верно?
– Нет, я собираюсь найти работу.
Алекс в замешательстве провел рукой по волосам.
– Оставь карточки у себя. Просто пока не пользуйся ими. И забудь о работе. Я не хочу, чтобы Стиву стало что-то известно о нашем разговоре. – Он саркастически рассмеялся. – Да и что ты сможешь найти? У тебя за плечами несколько месяцев учебы на курсах секретарей. Большое дело! За ту работу, на которую ты можешь рассчитывать, в любом случае будут платить гроши. – Он выругался. – Так что повремени чуток со своим клубом, пока я сумею как-то выкрутиться и оплатить некоторые из этих счетов.
Сьерра хранила молчание. Когда он ушел, она искромсала кредитные карточки и засунула их в коробку со счетами, где он непременно найдет их. Затем позвонила Марше.
– Знаешь кого-нибудь, кто мог бы предложить работу?
– Работу? – удивилась Марша.
– Я сыта по горло. Меня вынуждают чувствовать себя приживалкой. Не хочу, – дрожащим голосом выпалила она.
– У тебя с Алексом была очередная ссора?
– А Земля крутится?
– Извини, Сьерра.
– Я устала от всего этого, Марша. До смерти устала.
Сьерра замолчала. Она так крепко сжимала телефонную трубку, что рука заныла от боли.
– Рон Пейрозо вчера заходил и говорил Тому, что именно сейчас ему очень нужна секретарша. Джуди должна родить в конце месяца. Ты посещала какие-нибудь секретарские курсы?
– Да, еще до замужества, но не окончила их.
– Ладно, благотворительные организации для того и существуют, чтобы творить благо.
– Благотворительность? Разве не Рона Пейрозо ты представила мне несколько месяцев назад в клубе? – спросила Сьерра. Его внешность вовсе не вязалась с представлением о рядовом сотруднике подобной организации.
– Собственно говоря, да. Запамятовала. – Марша рассмеялась. – Я почти слышу, о чем ты думаешь. Нет, он не живет на благотворительные взносы. У него есть свои собственные деньги. Его дед умер и оставил ему огромное состояние в придачу с филантропическими наклонностями. Первое, что сделал Рон, подарил своей альма-матер несколько сотен тысяч долларов на выплаты стипендий нуждающимся студентам. Затем он открыл свой «Аутрич» – центр по оказанию помощи неимущим. Насколько я знаю Рона, он всегда принимал живейшее участие в подобных социальных программах. Очень щедрый человек и большой умница. Кроме того, его семейные связи помогли ему вступить в тесный контакт с несколькими самыми влиятельными и богатейшими людьми в стране. Благодаря своему обаянию, он умеет вытягивать деньги из самого отпетого скряги и при этом может заставить этого скрягу испытать удовольствие при подписании чека.
– Не думаю, что он заинтересуется такой, как я, – удрученно заключила Сьерра в полной уверенности, что не обладает достаточной квалификацией, чтобы работать у такого человека, как Рон Пейрозо.
– Чепуха. Он ищет человека, который бы вел дела в офисе. Я позвоню ему. Если вакансия еще не закрыта, дам тебе знать, и ты сможешь договориться с ним о встрече.
– Не знаю, Марша.
– Кто не рискует, тот ничего не добивается. Ты должна взять свою жизнь в свои руки.
Сьерра заехала в продуктовый магазин, затем забрала из химчистки два костюма Алекса. По дороге домой забежала на почту прикупить марок. Как раз последнюю она сегодня приклеила на конверт с письмом матери.
Зазвонил телефон, когда она вошла на кухню из гаража. Она положила костюмы на барную стойку, бросила пакет с продуктами рядом и ринулась к трубке, поскольку звонки не умолкали.
– Алло, – прерывисто выдохнула Сьерра, швырнув ключи на стол.
– Сьерра? Сьерра Мадрид?
– Да, – откликнулась она, слегка нахмурившись. Мужской голос казался отдаленно знакомым, но ей не удавалось вспомнить, кому он принадлежит. – Это я.
– Говорит Рон Пейрозо. Марша сообщила, что вас, возможно, заинтересует наша вакансия.
Ее бросило в жар.
– Да, – выдохнула она, сердце гулко забилось. – Я решила, что должна делать что-то более важное, чем играть в теннис и пить чай со льдом в клубе.
Он засмеялся:
– Все еще обыгрываете Маршу?
Она слегка успокоилась.
– Время от времени, когда она теряет бдительность.
– Удобно ли вам прийти в офис завтра утром на собеседование?
– Замечательно. В какое время?
– В девять, если это не слишком рано, ведь назначение встречи произошло весьма скоропалительно.
– Приеду в девять.
– Кратко охарактеризую предлагаемую вакансию. После этого вы сможете обдумать ваше решение работать у меня.
– Скорее всего, это вы, мистер Пейрозо, будете думать, брать меня на работу или нет. Что Марша рассказала вам обо мне?
– Только то, что вы ищете работу.
– Я ходила на курсы секретарей, но не окончила их. Фактически все эти годы я была матерью и женой. И этим все сказано.
Он усмехнулся:
– Как мне видится, это довольно-таки большая ответственность.
– И я так считала, – сухо подтвердила Сьерра. – Некоторые люди, однако, не согласны со мной.
– Хорошо, – медленно протянул он, размышляя над сказанным ею, – вы готовы много работать?
– Да.
– Желаете учиться?
– Да.
– Готовы выполнять распоряжения?
– Да.
– Печатать можете?
– Да.
– Стенографировать?
– Немного.
– Вы обладаете нужной мне квалификацией. Жду вас в девять.
В тот вечер Алекс позвонил в шесть.
– Буду поздно. – Удивил. Дети уже пообедали. – Мы со Стивом собираемся заказать новый рекламный ролик, – продолжил он, в ответ на ее молчание.
– Оставить для тебя еду на плите? – спросила она, бесконечно гордясь спокойствием своего голоса.
– Нет, спасибо. Мы что-нибудь закажем, и нам принесут сюда. В половине одиннадцатого она сдалась и перестала его ждать, легла спать. Проснулась в час ночи, когда услышала звук открывающейся гаражной двери. В ванной она оставила включенным свет, чтобы он мог сориентироваться в доме.
– Вы со Стивом все успели сделать? – сонным голосом спросила Сьерра, следя за мужем глазами, когда тот вошел в гардеробную и стал снимать одежду.
– Извини, – пробормотал он. – Не хотел тебя будить.
Сняв пиджак, Алекс кинул его на стул и направился в ванную. Она услышала, как он подвернул кран. Он так долго стоял под душем, что Сьерра вновь заснула и не просыпалась, пока не прозвенел будильник в пять тридцать утра.
– Разве ты не перезаводил будильник?
– Я встаю.
Она убрала с лица волосы.
– Ты работал до часа ночи, Алекс. Что, Стив теперь превратился в лютого рабовладельца?
Он сел и провел руками по волосам.
– Стив будет в офисе в шесть тридцать, – проговорил он, сидя к ней спиной.
Она почувствовала что-то неладное. Из-за вчерашней ссоры, может? Прошло достаточно времени, и она успела поразмыслить и успокоиться. Сьерра потянулась к мужу, ей так захотелось прикоснуться к его телу, но, прежде чем ей это удалось, Алекс поднялся и вышел из спальни. Откинув одеяло, она встала, набросила на плечи халатик и последовала за ним. Застала мужа на кухне, он внимательно наблюдал, как кофейная струйка сбегает в чашку и наполняет ее. Он заметил Сьерру, но даже не взглянул на нее. Взял чашку.
– Что случилось, Алекс?
– Ничего, – последовал короткий ответ, лицо его было напряженным.
– Если это из-за счетов, я…
– Слушай. Я устал. Я не выспался.
– Ты все еще злишься на меня, все еще считаешь меня виноватой?
Он поморщился:
– Я не хочу говорить об этом, Сьерра.
Она буквально ощутила, как он воздвиг между ними невидимую стену.
– Ты вообще ни о чем не хочешь говорить, так ведь?
Он посмотрел на нее. Глаза грустные, задумчивые.
– Не сейчас.
– Прекрасно. Может, это доставит тебе удовольствие. Сегодня утром у меня собеседование. Можешь пожелать мне удачи.
Она отвернулась и пошла в спальню, чтобы он не увидел слез в ее глазах.
Алекс выругался и со стуком поставил чашку с кофе на стол.
– Я говорил тебе, чтобы ты не смела этого делать!
Она хлопнула дверью спальни. Судорожно вдыхая воздух, сжала кулаки. Ей хотелось кричать и плакать одновременно. Что с ними происходит? Они и двух предложений не могут сказать друг другу спокойно, моментально вспыхивает ссора.
Алекс вошел в спальню с очень расстроенным видом.
– Тебе не нужно работать. Мы лишь немного урежем наши расходы, пока не покроем долги. Я хочу, чтобы ты оставалась дома.
– Для чего? Не для того ли, чтобы иметь удобного козла отпущения под рукой? Ты говорил, что я виновата в появлении долга и высоких сумм в счетах, Алекс. Ты говорил, что я слишком много трачу на одежду. Ты говорил мне, что когда я не трачу все твои деньги в клубе, развлекаясь с моими буржуазными подругами, то весь день сижу дома, смотрю глупые сериалы, читаю книжки про любовь и жалею себя!
Сьерра почти ничего не видела сквозь пелену горячих слез.
– Я просто вышел из себя, Сьерра. Наговорил кучу ерунды. Как, собственно, и ты!
– С меня достаточно. Я постоянно ощущаю себя нахлебницей! Тебе кажется, что я круглые сутки бездельничаю. Хорошо, но ведь тебя не бывает рядом, чтобы увидеть, чем я занята! Единственное, что теперь тебя волнует, так это сколько денег зарабатывает тот или иной человек. А я ни копейки не зарабатываю, не правда ли, Алекс? Поэтому в твоих глазах я стою меньше, чем ничто.
Он поморщился:
– Я не говорил этого.
– Ты говоришь это каждый день и всевозможными способами. – Голос ее дрогнул. Когда он сделал шаг в ее сторону, она на два шага отступила. – Тебя безумно беспокоило, что может подумать Стив, узнав о моей работе. Ладно, если удача улыбнется мне и я получу ее, можешь сообщить, что я работаю на благотворительную организацию. Есть вероятность, что он решит, будто я пошла работать не ради денег.
Она вошла в ванную и заперла дверь на замок.
Как это ни странно, но она надеялась, что он постучится и попросит ее выйти оттуда и продолжить разговор. Она надеялась, что он извинится за то, что обвинял ее в их финансовых трудностях. Надеялась, он сможет признать, что кое в чем виноват и сам.
Ничего подобного не произошло.
– Мы поговорим об этом позже, – сказал он безучастно. Она услышала, как двери гардеробной открылись, и поняла, что он одевается, чтобы идти на работу.
Сьерра присела на крышку унитаза и беззвучно заплакала.
– Я позвоню тебе позже, – бросил через дверь Алекс.
Еще одно пустое обещание.
Когда Сьерра выплакала все слезы, она встала под душ и дольше, чем обычно, простояла там, решая, что надеть на собеседование с Роном Пейрозо. Неожиданно получение этой работы стало для нее важнее всего остального.
Клэнтон и Каролина почти не болтали во время завтрака. Сьерра прекрасно знала, они чувствуют что-то неладное в семье, но не хотят знать, что именно происходит. Она попыталась было приободрить их, но предательские слезы подступили слишком близко, и ярость тут как тут, готовая вырваться в любой момент. Сьерра подъехала к воротам частной школы, поцеловала каждого на прощанье и сказала обычное «до встречи».
Получасом позже она уже проходила через главный вход лос-анджелесской благотворительной организации «Аутрич». На ее часах стрелки показывали ровно девять. За столом приемной сидела средних лет женщина в платье с крупными цветами. Продолжая говорить по телефону, она подняла глаза и радушно улыбнулась. Как только она положила трубку, бодро и дружелюбно сказала:
– Доброе утро! Ах, какой на вас чудный костюм.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Сьерра, немного успокоенная теплым приемом. Выбрала она дорогой золотисто-коричневый костюм и шелковую кремовую блузку к нему. На отворот пиджака приколола золотую брошь с фигурками трех детишек, держащихся за руки. – Меня зовут Сьерра Мадрид. У меня назначена встреча с мистером Пейрозо.
– Да, мы вас ждали. – Женщина встала и протянула руку. – Меня зовут Арлин Уайтинг. Я провожу вас, миссис Мадрид.
Арлин провела Сьерру по коридору и постучала в дверь. Когда она отворила дверь, Сьерра увидела, как женщина в положении, моложе ее, встала с кресла рядом со столом Рона Пейрозо и радушно улыбнулась.
Сьерра мгновенно осознала, что одета она неподходяще, чересчур богато. Джуди была в простом свободного покроя хлопковом платье специально для женщины на сносях.
На Роне же были простые джинсы, легкий светлый пуловер и спортивная куртка цвета лазури.
– Рон, это Сьерра Мадрид, – сказала Арлин, пропуская Сьерру в помещение. – Сьерра, это Рон Пейрозо и его секретарь Джуди Франклин. – Все коротко обменялись приветствиями, после чего обе женщины вышли из комнаты, оставив Сьерру наедине с Роном.
– Точно в назначенный час, – заметил он, улыбаясь. – Мне нравится. Садитесь.
– Спасибо, – ответила Сьерра и заняла только что освободившееся место. Она аккуратно села, очень надеясь, что со стороны не заметна та нервозность, которую она все еще внутренне ощущала.
– Для начала позвольте мне рассказать немного об «Аутрич», – начал Рон.
Следующие полчаса он посвятил объяснению миссии организации, которую он основал менее пяти лет тому назад. Наиважнейшей задачей организации является обеспечение бездомных детей надежным жильем и дальнейшее содействие их становлению полезными для общества гражданами. Рон получает деньги и распределяет их в приюты и в семьи с приемными детьми. Кроме того, он сотрудничает с адвокатами, которые на добровольных началах выступают арбитрами в спорах между родителями и детьми-беглецами.
– Мы стараемся возвратить этих детей в семьи, когда это возможно. Бывает, на это уходит много времени. Иногда детям нужна защита.
Он также располагает списком огромного количества агентств, предоставляющих услуги для проблемных семей. Многие дети, которые обратились в лос-анджелесское отделение «Аутрич», были направлены на различные программы по реабилитации наркоманов, в медицинские учреждения на лечение или на психологическое консультирование в случаях инцеста, физического или эмоционального насилия и по поводу многих других серьезных проблем.
Некоторые крупные церкви различных конфессий участвовали в этих программах и присылали в «Аутрич» добровольцев-учителей.
– Нам сопутствует удача. Двадцать детей в прошлом году сдали государственные экзамены на аттестат средней школы. В четыре раза больше детей вернулись в начальные и средние школы для продолжения учебы на территории нашего округа. Шестеро в сентябре поступили в колледж. Двадцать семь человек получили работу в этом году. Цифры не очень внушительные, я знаю, но ценен каждый отдельный случай.
Любой ребенок, который пришел в «Аутрич», обязан проводить два часа ежедневно с понедельника по пятницу на общественных работах.
– В самом начале они жалуются, стонут и брюзжат, но сотрудничают. Через некоторое время понимают, что помощь другим дает им возможность чувствовать себя увереннее, значимее. Вот тогда меняется мотивация и появляется живой интерес.
Когда он говорил, глаза его светились. Несомненно, он любил свою работу и детей, которым так надеялся оказать своевременное содействие.
– Помощь церкви особенно эффективна в этой части программы. Эти детки ведь не собирают мусор где-то посреди улиц. Они подстригают газоны по просьбам пожилых людей, дежурят в детских садах или яслях, кормят лежачих больных, помогают выздоравливающим в больницах, то есть занимаются всевозможной деятельностью, связанной с общением с людьми. – Он улыбнулся. – Вы услышите в разговоре фразу «ходить в самоволку». Не обманитесь. Это означает, что они сами по собственному желанию участвуют в благотворительных акциях.
– Дети сами приходят с целью участвовать в программе?
– Не так чтобы часто. К сожалению. Если честно, с самого начала основная трудность для нас заключалась именно в том, чтобы отыскать таких детей. Обычно мы с другом ходили в центр города и беседовали с бездомными детьми. У некоторых из них не было никаких причин доверять взрослым, не говоря уже о том, чтобы слушать их. Сейчас, чем дольше мы этим занимаемся, тем лучше у нас получается. Мы приняли на работу шестерых подростков, которые прошли через нашу программу, и теперь они распространяют информацию о нас среди бездомных детей, рассказывают о том, что мы есть и что мы готовы помочь всем желающим. Дети охотнее прислушиваются к словам своих сверстников.
Рон подался вперед, в его голубых глазах отражались энергия и увлеченность своей работой.
– Вся идея программы состоит в привлечении огромного числа людей, которые могут помочь нам в работе с этими детьми, – убежденно сказал Рон. – В то же время мы стараемся не поднимать шумиху вокруг себя. Мне нужны люди, которых действительно волнуют эти проблемы, а не искатели славы. Это общение один на один. Личное. Мы рассылаем по почте рекламные листовки с просьбой о денежной помощи. Никакой рекламы на радио и телевидении. У нас нет знаменитостей, возглавляющих комитеты, или кинозвезд, выступающих представителями и выразителями наших идей. Мы не выставляем напоказ именные таблички с громким названием учреждения и благодарственные обращения населения. И мы не ходим по домам с просьбой пожертвовать деньги.
– Как же вы привлекаете деньги на финансирование всего этого?
– У нас работают специальные люди. Сотрудники, профессионально занимающиеся сбором денег. Это мастера слова, способные убеждать. Некоторые из моих друзей помогали мне в самом начале. Я, в свою очередь, встречаюсь с людьми из различных церковных общин и общественных организаций. Они распространяют информацию о нас. Нам не всегда удается составить удовлетворительный бюджет, но Бог всегда следит за тем, чтобы у нас появлялось достаточное для наших нужд количество денег.
Рон Пейрозо упомянул Бога так же легко и естественно, как мама, так, словно Всемогущий Сам вел его за руку по жизни, участвовал в его работе. Сьерра расслабилась.
Он медленно откинулся назад, улыбнулся.
– Вы наконец-то разжали пальцы.
Сьерра вспыхнула:
– Я надеялась, что вы не заметите.
– Я многое замечаю, – уклончиво произнес он, внимательно наблюдая за ней.
– Вы все еще не сказали, что мне нужно будет делать.
– Все просто, – заверил он, снова погруженный в работу, снова деловой. – Вы будете помогать мне во всем, что я делаю.
– Я уверена, что все не так просто, мистер Пейрозо.
– Зовите меня Роном. Я намерен называть вас Сьерра. Мы здесь не соблюдаем формальностей.
Она чувствовала, как волнение охватывало ее по ходу беседы. У него очень важная работа, и он хочет, чтобы она ему помогала. Сьерра не могла даже припомнить, когда в последний раз ей было так хорошо. Теперь она знала наверняка, ей понравится работать с Роном Пейрозо. Если он примет ее.
– У меня нет достаточной подготовки, – честно призналась Сьерра, желая подвести разговор к главному для нее вопросу. Возможно, будет не так тяжко, если сразу внести полную ясность.
Он улыбнулся, глазами излучая тепло.
– Мне показалось, мы уже решили этот вопрос. Вы можете печатать?
– Девяносто слов в минуту.
– А стенографировать?
– Да, но прошло десять лет с тех пор, как я применяла эти знания на практике.
– Не переживайте так, обычно я записываю на диктофон большую часть своих писем прямо в машине, когда попадаю в пятичасовую пробку. Кассета с записью каждое утро будет ожидать вас на рабочем столе.
Он говорил так, будто вопрос о приеме на работу уже решен.
Рон взял со стола карандаш и стал слегка постукивать им по столу. У него были сильные красивые руки. Сьерра заметила отсутствие обручального кольца.
– Оплата небольшая. Для начала будете получать четырнадцать сотен в месяц.
Как раз чтобы оплатить последний счет из клуба, подумала Сьерра, хотя Алекс едва ли оценит этот жест.
– Я могу считать, что принята на работу?
– Если не передумали.
Сьерра засмеялась:
– Когда я могу начать? Рон улыбнулся:
– Как насчет завтрашнего дня?
– Замечательно, – выдохнула она, окрыленная и умиротворенная. – В девять?
– Именно.
Рон тоже поднялся со стула, как только она встала.
– Спасибо, – сказала Сьерра и протянула руку Рону. Он крепко пожал ее руку, но не задержал рукопожатие, как тогда, в клубе. – Я бесконечно благодарна вам за то, что вы предоставляете мне такую возможность, Рон. Я надеюсь, что не разочарую вас.
– Вы не разочаруете, – произнес он с такой уверенностью, что Сьерра приободрилась.
Несколько минут она поболтала с Джуди и Арлин. Обе они, как ей показалось, искренне обрадовались, что она будет работать в «Аутрич».
– Рон просто потрясающий босс, – уверила ее Джуди.
