Текст книги "Алая нить"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
5
– В какое время думаешь быть дома? – спросила Сьерра, крепко сжимая трубку телефона и стараясь сохранить спокойный тон.
– В полшестого или в шесть, – последовал спокойный ответ Алекса. Она даже слышала, как он стучит по клавиатуре – что-то набирает.
Неужели он не может не работать хотя бы несколько минут, пока говорит с ней?
– Чего бы ты хотел на ужин?
– Что-нибудь легкое. Я плотно перекусил со Стивом.
– Где вы обедали? – спросила Сьерра, желая растянуть их разговор.
– В «Ла Сэрр». Французский ресторан. Потрясающий.
– Дорогой?
– Жутко. – Алекс усмехнулся. – Приятно, когда начальник платит по счету.
Должно быть, очень приятно – хорошо пообедать в ресторане, а затем заказать на ужин дома что-то легкое. Сьерра посмотрела на посуду в раковине после завтрака. Она даже не полдничала. Распахнула дверцу холодильника с трубкой в руках. Может, ей стоит открыть банку с консервированными персиками и доесть деревенский сыр, который успел залежаться.
– Мы праздновали.
– Что? – спросила она, почувствовав обиду.
– «Стражники» вышли сегодня в производство, – заявил Алекс, откровенно гордясь придуманной им игрой. – Стив сказал, что где-то в середине следующей недели они разошлют в разные концы страны испытательные модели специалистам по тестированию игр.
– Что если им не понравится?
– Понравится. Ладно, любимая, мне нужно идти. Мне сейчас звонят, у меня очень важное дело. Поговорим вечером.
Он прервал разговор прежде, чем она успела что-либо сказать. Сьерра держала в руках трубку, ощущая себя опустошенной и обманутой. Почему это беспокоит ее? Алекс всегда был занят, и всегда чем-то важным. Во всяком случае, всегда более важным, чем она.
Праздновали.Он даже не потрудился поделиться новостью с ней. «Ла Сэрр». Потрясающий. Дорогой.
В ярости она вытащила заиндевевший бифштекс из морозилки и швырнула его на столешницу. Она снова приготовит спагетти. Легко, да и дети любят.
У Сьерры вошло в привычку – сначала отвезти детей в школу, потом постирать белье, а затем разложить чистые вещи по местам. Сортируя чистое белье, она смотрела сериал. По крайней мере, таким образом ей удавалось избавиться от чувства вины за просмотр мыльной оперы.
Сьерра поставила корзину с чистым бельем перед собой и включила телевизор. Она удобно устроилась на диване и, следя за разворачивающимися на экране событиями, принялась раскладывать тенниски, полотенца и нижнее белье. Раньше она презирала сериалы. Теперь они хоть как-то отвлекали ее. На целый час можно было забыться, разбираясь в запутанных судьбах героев фильма, и не думать, насколько жалкой и гнетущей была ее собственная жизнь. Их проблемы казались более сложными и серьезными, а переживания более волнующими. Кстати, сколько раз Эрика Кейн выходила замуж?
Все вещи были сложены аккуратными стопками задолго до начала третьего рекламного ролика, демонстрирующего новую гигиеническую продукцию для женщин. Отнеся полотенца и одежду на место, Сьерра снова уселась на диван, положила босые ноги на кофейный столик и облокотилась на подушки. Ей полагается что-то делать. Но что?
Вот уже три месяца они живут в этой квартире, а она все еще ничего не знает о своих соседях по лестничной площадке. Знает только, что у них есть дети. По узкой аллейке прямо под окнами гостиной каждый день, даже во время дождя, бегал маленький мальчик. На первом этаже живет та самая женщина, которая круглые сутки ведет неустанное наблюдение из окна, но тут же юркает за занавески и исчезает в глубине квартиры, как только ее замечают. У нее явно какие-то проблемы.
Но Сьерре не хотелось выяснять. Жилой комплекс состоял из двадцати квартир, и она не познакомилась ни с одной живой душой, обитающей в нем. Все ревностно охраняли свое и чужое право на личную жизнь. Возможно, где-то в ящике рабочего стола у некоторых из них припрятано оружие. Сьерра припомнила один телефонный разговор с матерью: «Поддерживай связь с людьми, Сьерра. Ты никогда не можешь знать, кого Бог направит к тебе в ожидании твоего простого „здравствуй“». Как-то Сьерра поздоровалась с одной женщиной в прачечной, а та даже не заметила эту попытку завязать знакомство. Женщина лишь затолкала полотенца в стиральную машину, залила жидкое мыло, включила машину и ушла.
Отвергнутая однажды, Сьерра больше не пыталась заводить разговор. Если Бог направит к ней кого-то, то пусть этот кто-то и делает первый шаг.
Пока шли титры, она продолжала сидеть на диване, и только когда они закончились, выключила телевизор и вышла из комнаты. Ее время прекрасно рассчитано. Если она выезжала сразу после фильма, то подруливала к школе Клэнтона и Каролины как раз в тот момент, когда другие ученики рассаживались по автобусам.
По дороге домой дети умоляли заехать в «Макдоналдс», и Сьерра уступила. Тем более, ей совсем не хотелось возиться со спагетти, а Алекс уже предупредил, что пообедал. Что-нибудь легкое. Прекрасно. Она остановится у овощного магазина и купит упакованные готовые салатики с приправами.
Сьерра стала приводить в порядок кухню, пока дети устраивались за столом, чтобы сделать уроки и поболтать о прошедшем дне в школе. По крайней мере, уж они-то свободно знакомились и заводили новых друзей.
Клэнтон нырнул в глубины своего рюкзака и извлек оттуда целую кипу школьных объявлений, подписных талончиков и домашних заданий.
– Мама, можно мне записаться в Малую лигу [5]5
Малая лига – бейсбольная лига для мальчиков и девочек 8—12 лет.
[Закрыть]?
– Об этом поговори с отцом, – посоветовала Сьерра, положив тарелки в посудомоечную машину.
– Думаешь, и в этом году папа будет тренировать?
– Не знаю, Клэнтон. Спроси у него.
Клэнтон так и сделал, как только Алекс переступил порог дома.
– Не в этом году, дружок, – ласково ответил отец, потрепав сына по волосам. – У меня совсем не будет времени.
Он наклонился и поцеловал Каролину.
Сьерра перебросила кухонное полотенце через плечо и подошла к мужу, который в тот момент пытался ослабить узел галстука.
– Удачный был день?
– Великолепный. – Он крепко поцеловал ее и стащил наконец галстук. По дороге в спальню он расстегивал воротник рубашки. – Я переоденусь и – на пробежку.
Еще одно новшество в жизни Алекса: бег трусцой. Стив и Мэтт занимались бегом и уверяли, что это лучший способ снятия стресса. Разумеется, Алекс последовал их примеру.
К тому времени, когда Алекс вернулся, Клэнтон и Каролина уже приняли ванну и переоделись ко сну. Сьерра почитала детям книжки на ночь. Алекс принял душ и переоделся в поношенные джинсы и свитер с эмблемой Калифорнийского университета. Когда она вернулась в гостиную прибраться, он пошел к детям пожелать доброй ночи. Сьерра подумала, что ей следует быть благодарной за те полчаса, которые он уделил общению с детьми.
– Прямо перед моим выходом из офиса позвонил Джек, – сообщил он, выйдя из детской.
Джек и его беременная жена взяли в аренду их дом в Виндзоре.
– Какие-то проблемы?
– Напротив. Он готов выплатить нам всю сумму первоначального взноса за дом.
– Они что, покупают его? – вдруг упавшим голосом пролепетала Сьерра. Пока дом в Виндзоре принадлежал им, в ней теплилась робкая надежда на возвращение. Слова Алекса выбили почву у нее из-под ног.
– На это они и рассчитывали с самого начала. Перед отъездом я сообщил ему о стоимости дома. Сегодня же он сказал, что родители решили дать ему часть наследства раньше. И теперь он заключил контракт со старым партнером твоего отца, который возьмет всю бумажную часть сделки на себя. У них не будет проблем с получением кредита. Наши деньги будут у нас на руках к концу мая.
Он нежно обнял Сьерру.
– Я знаю, как много значил для тебя этот милый домик.
Милый домик.Алекс сказал это так небрежно, будто говорил о какой-то лачуге или дырке в стене. Он никак не мог понять, что для нее значил этот «милый домик», иначе он так не торопился бы продать его.
– Мэтт порекомендовал мне хорошего риелтора. Мне бы хотелось, чтобы ты уже сейчас начала подыскивать для нас дом. Четыре спальни, три ванные комнаты и обязательно с бассейном. Поищите с Одрой. Она знает все лучшие кварталы города. Я хочу жить в хорошем окружении.
– У нас было замечательное окружение.
Он развел руками.
– А будет еще лучше. Стив повысил мне сегодня зарплату. Значительно. Настолько он уверен, что «Стражники» пойдут на ура.
Она увидела, как засверкали его глаза, выдавая честолюбие и грандиозность планов.
– Поэтому ты уделил детям целых тридцать минут?
Алекс не шелохнулся. Он лишь взглянул на жену так, что она похолодела.
«Язык – неудержимое зло, он исполнен смертоносного яда…» [6]6
См.: Иак. 3:8.
[Закрыть]– эхом отозвались в сердце слова матери, и Сьерру кольнуло чувство стыда. Но прежде, чем она успела извиниться, Алекс заговорил таким ледяным тоном, который не оставлял ни малейшей надежды на исправление ситуации.
– Им нравится, что у них будет собственный бассейн.
– А им нравится, что придется вновь поменять школу? – нанесла она ответный удар, тщетно пытаясь заглушить саркастические нотки в своем голосе.
– Одра посоветовала частную школу. Название школы я записал.
Ну, разумеется.
– А она предложила платить за нее?
Сдерживаемые чувства Алекса прорвались наружу.
– Что ты имеешь против нее? С первого дня ты невзлюбила Одру, которая старалась быть с тобой любезной.
– Ты так это называешь? Напомни поцеловать ей ноги при следующей встрече!
Сьерра вышла из комнаты, переполненная негодованием и чувством, что ее предали. Она пыталась как-то объяснить Алексу, каким образом Одра дала ей понять, какая она, Сьерра, необразованная, не имеющая никакого представления о культуре личность из низших слоев общества. Алекс же упрямо отстаивал версию разыгравшегося воображения, и она знала, делал он это намеренно.
Каждый раз в разговоре с Одрой ей приходилось так или иначе слышать упоминание о частном университете в Южной Калифорнии, что делало обладательницу диплома этого вуза непререкаемым экспертом в любой области. Сьерра, конечно, могла иметь свое собственное мнение, но мнение «несостоятельное».
– О! – воскликнула Одра буквально два дня тому назад в ответ на какое-то замечание Сьерры, выгнув дугой свои красивые тонкие брови. – И как вы пришли к такомумнению?
Они обсуждали тему абортов, и Сьерра высказалась против прерывания жизни ребенка в утробе матери. Бесспорно, то, чему мать учила Сьерру, не имело цены в глазах Одры.
– Похоже на речь какого-нибудь фундаменталиста, – бросила Одра и выразительно взглянула на собеседницу, всем видом выражая жалость и перечеркивая все те жизненные ценности, которые прививала Сьерре ее мать. Затем Одра пустилась в пространные рассуждения о «фактах», доказывающих, что эмбрион – это не человек.
– Почему вы не пошли учиться в колледж, Сьерра? – наконец выдала Одра. – В колледже учатся мыслить самостоятельно. Если ваши родители не могли себе этого позволить, можно было поступить в государственный колледж с двухгодичным курсом обучения и затем в университет.
Сказала она все это так мило, невзначай, будто искренне очень сожалела, что Сьерра упустила такую замечательную, ею же, Одрой, любезно предоставленную возможность.
– Проблем с деньгами не было, просто мне самой было неинтересно.
– Неинтересно? – И вновь взлет бровей. – Стив говорил, что Алекс окончил университет в Беркли с отличием.
– Так оно и есть.
– Вам следует подумать о поступлении на вечернее отделение, – подытожила она серьезно.
Сьерра ожидала продолжения, но оно не последовало. Одра явно решила, что высказалась достаточно ясно, да так оно и было на самом деле. Даже теперь, по прошествии нескольких дней, очевидный подтекст сказанного Одрой мучительно терзал Сьерру: Алекс потеряет к ней всякий интерес из-за пробелов в ее образовании. Сьерра глянула в окно на ряды припаркованных перед домом машин – два по правую сторону и два по левую. То, что она не получила высшего образования, еще не доказывает, что она не следит за происходящим в мире. Она читает газеты. Журналы. Смотрит телевизор, наконец!
И все же, несмотря ни на что, Сьерру не покидало чувство, будто под ногами у нее зыбучий песок.
Походы по магазинам были для нее еще более болезненными. Она приняла три таких приглашения Одры по настоятельному требованию Алекса. Каждый раз по приезде, в момент, когда Сьерра отвечала по домофону, Одра постукивала по двери акриловыми ноготками кораллового цвета и бряцала ключами от своего серебристого «мерседеса».
– Ну, мы готовы? – будто к упрямому ребенку, обращалась она к Сьерре.
Весело болтая, Одра подруливала к магазинам, цены в которых были, прямо сказать, не для «простых смертных».
– Разве вы не собираетесь что-нибудь купить, Сьерра? – промурлыкала она, легким росчерком выписав чек на восьмисотдолларовый наряд в один из таких походов. – В том голубом платье, которое вам приглянулось, вы бы смотрелись сногсшибательно.
– В платье за шестьсот пятьдесят долларов даже шимпанзе будет выглядеть сногсшибательно.
Одра рассмеялась на замечание, а Сьерра ощутила на себе всю силу полного враждебности взгляда элегантно одетой продавщицы. На Родео-Драйв такие вещи говорить просто не принято.
На самом деле, Сьерре еще многое хотелось сказать. Очень хотелось бросить в лицо этой дамочке, что если б у нее, Сьерры, были шесть или семь «завалявшихся» сотен, она, безусловно, не стала бы тратить их на себя!
Одра пригласила ее в ресторан «У Лоури» на ленч. Сьерра отклонила предложение. Ее учили, что необходимо делать ответные приглашения, и она очень сомневалась, что Одра расценит угощение в заведении «У Дэнни» как адекватное.
– Простите, но мне пора домой, Одра. У детей скоро закончатся занятия. – Для вящей убедительности она посмотрела на часы. – Я всегда их сама забираю.
– Вам следует записаться в родительский комитет и забирать детей по очереди, – заметила Одра, с легкостью опытного гонщика лавируя между машинами на дороге.
Эти вечные «следует» вконец замучили Сьерру.
– Сопровождать детей – одно из удовольствий материнства.
– Удовольствий? – расхохоталась Одра. Мастерски маневрируя между тремя рядами плотного потока машин, она аккуратно вписалась в нужный ей съезд с автострады. – Да… нечего сказать! – Глаза ее весело заблестели. – Нам нужно что-то придумать, чтобы вы получили истинное удовольствие.
И теперь, кажется, она придумала.
Принадлежала ли идея такой спешной покупки дома Алексу? Или Одра через Стива посоветовала заняться этим? Если они возьмут ипотечную ссуду, будет несравнимо труднее отказаться от работы в Лос-Анджелесе.
Сьерра отогнала прочь мысли об Одре и попыталась урезонить Алекса.
– Считаю, еще слишком рано думать о покупке дома, – начала она.
– Тебе нравится жить в тесной квартире?
Негодование из-за его сарказма захлестнуло Сьерру, но она сохранила видимость спокойствия.
– Ты не проработал и четырех месяцев на своей новой работе, Алекс. А что если она станет тебе ненавистна?
– Она мне очень нравится.
– Я говорю, еслитвое отношение изменится. В данный момент у тебя медовый месяц с «Миром будущего». Однако все может рухнуть как карточный домик.
– Спасибо за доверие.
– Я верю в тебя, Алекс, но я не доверяю им. Все происходит слишком стремительно. Все слишком легко. Нужно подождать как минимум год, Алекс. Так многое может еще поменяться…
– Запомни, Сьерра, я никогда не меняю своих решений. – Его глаза сверкнули. Лицо стало каменным, бледным от ярости. – Я уже начал уставать от тебя с твоим мрачным, безрадостным отношением ко всему. – Он взял кейс, подошел к компьютеру, включил его, достал дискету и вставил ее в дисковод. – Два варианта. Либо ты помогаешь мне и занимаешься поисками дома, либо я позабочусь об этом сам, – процедил он, садясь к ней спиной. – Выбор за тобой.
С приоритетами разобрались, подумала она и, едва переступив порог кухни, почувствовала, как из глаз брызнули слезы.
На следующее утро она позвонила риелтору и назначила встречу. Роберта Фоле обещала быть к десяти. У Сьерры было достаточно времени, чтобы забросить детей в школу и забежать в овощной магазин.
Роберта оказалась рыжеволосой, темноглазой, несколько полноватой дамой. На ней был элегантный зеленый костюм и золотистая шелковая блузка с изящной ниточкой жемчуга.
– Ваш супруг сообщил, что вы недавно переехали, и вам нелегко было освоиться здесь, – дружелюбно начала разговор Роберта, когда они ехали в ее сверкающем черном «ягуаре». – Он не сообщил, однако, где вы жили до этого.
– Мы оба выросли в Хилдсбурге, – ответила Сьерра, размышляя, что еще Алекс мог рассказать этой привлекательной незнакомке. – Приблизительно в семидесяти милях к северу от Сан-Франциско, в «стране винограда».
– Я знакома с теми местами, – понимающе улыбнулась Роберта. – Они божественны. Неудивительно, что вам было не по себе. «Культурный шок». Вероятно, этот город показался вам другой планетой.
Сьерра сразу же прониклась доверием к собеседнице, на душе потеплело, и она расслабилась. С этой минуты женщины болтали легко и непринужденно. У Роберты четверо детей, все уже взрослые, кто учится в колледже, а кто уже создал свою семью. Лицензию риелтора она получила в период бурного расцвета рынка недвижимости.
– Мне всегда нравилось разглядывать дома, – поделилась Роберта, ведя машину вдоль утопающих в тени раскидистых деревьев улиц с очаровательными особняками в сельском стиле. – Знаете, большинство из тех людей, с кем я поддерживаю знакомство, мечтают на пенсии поселиться в веселой «стране винограда» или еще дальше к северу, в местности, где растут знаменитые калифорнийские мамонтовые деревья. Сама я люблю Гарбервиль. Есть в нем что-то трогательно старомодное.
– У моего брата там земля. Он владеет двадцатью акрами близ Уайт-Торна по дороге к Шелтер-Коув. Ему нравится отдыхать там по выходным.
– Божественно. – Роберта вздохнула. – Ладно, посмотрим, не сможем ли мы найти подходящий, в стиле провинциального городка, уютный домик. Почему бы нам не взглянуть, ну, к примеру, на этот?
Роберта показала ей четыре дома. Все четыре соответствовали выбранным критериям: четыре спальни, три ванны, бассейн. От цен у Сьерры закружилась голова. Подумать только, в четыре раза дороже, чем их дом в Виндзоре! О чем Алекс думает? Сьерра поделилась своими опасениями с Робертой.
– Да, это шокирует, я знаю. Ваш муж сказал, сколько вы получите от продажи вашего дома в Виндзоре и сколько он зарабатывает сейчас. Туговато придется, но не думаю, что у вас возникнут проблемы с получением кредита. Тем более, если Стив Силверман готов подписать бумаги.
Сьерра почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
– Подписать?
– Это ускорит процесс получения вами нового дома. Стив просто выступает гарантом займа в банковских операциях.
– Значит, он будет совладельцем нашего дома?
– О, нет, но попади вы в финансовые трудности, что маловероятно, Стиву придется взять на себя ответственность по погашению кредита. Алекс говорил, что для него приоритетным является место, где будет располагаться дом, и он прав. Если через несколько лет вы решите продать вашу собственность, то в здешних местах любой дом купят с лету.
Сьерра очень встревожилась, однако точно определить источник беспокойства не сумела. Она попыталась тем же вечером поговорить с Алексом, но он решил, что жена подозревает Стива в нечистоплотности, и обиделся.
– Я вовсе не это говорила! – запротестовала огорченная Сьерра.
– А что же?
– Ты не слушаешь.
– Тогда старайся выражаться яснее. Попробуй сначала все продумать, а потом уже открывать рот.
– Ладно, забудем, – обиженно сказала Сьерра. Он считает ее дурочкой только потому, что она хочет знать все детали? – Просто забудем. Мы купим дом. В конце концов, деньги твои.Не так ли? Наш брак ведь не партнерство. А я просто глупая, необразованная, домашняя девочка, которой посчастливилось стать твоей женой!
– Я этого не говорил!
– Тебе и не нужно.
В течение следующей недели Сьерра и Алекс почти не разговаривали друг с другом.
—*—
К нам приехал жить Джеймс Фарр.
Иногда он разговаривает со мной, если Мэттью занят делами. Ему приходится лежать из-за сломанной ноги, и он очень грустит, потому что его отец с матерью погибли в результате страшной трагедии.
Я слышала, как он рассказывал Мэттью о том, что случилось. Джеймс, его мать и отец возвращались домой с богослужения, когда отец сказал, что он распродал все и что они едут на запад. Джеймс говорил, что мать разозлилась не на шутку. Она сказала, что устала переезжать и что пора осесть. И что если она куда и поедет, то только назад на восток, к своим родителям. На это отец возразил, что земля на западе лучше, а мать заголосила, что вовсе не из-за лучших земель он переезжает. Из-за ее плача и криков отца лошадь понесла. Она никак не останавливались. Колесо сломалось, и повозка перевернулась. Бог сжалился над Джеймсом, и тот упал на мягкую землю. Но голова отца раскололась как арбуз, а перевернувшаяся повозка раздавила мать.
Я очень сожалею, что его отец и мать погибли, но я не жалею, что Джеймс сейчас с нами. Надеюсь, он останется навсегда.
Когда я вырасту, я выйду за него замуж. Сегодня Джеймс позволил мне посидеть с ним. Он говорил со мной совсем немного, и я не знала, что сказать ему. Я прочитала ему из Исхода две главы о Моисее и о том, как его нашла дочь фараона. Джеймс сказал: «Спасибо тебе большое». Он взял мою руку и поцеловал ее.
Я больше никогда в жизни не стану мыть руки.
Бог говорит, что мы должны любить друг друга, но очень трудно любить Лукаса.
Лукас сказал маме, что он был в коровнике, когда я оказалась запертой в курятнике. Он лжец. Он всегда врет, а мама такая добрая, что не понимает, когда он врет. Я видела, как Лукас запирал дверь. Я слышала, как он задвинул засов. И я слышала, как он смеялся, когда я кричала ему, чтобы он меня выпустил. Он знает, что я ужасно боюсь куриц.
Мама спросила меня, зачем ему так поступать со своей маленькой милой сестричкой. Я сказала, что он сделал это, потому что он злой. Она сказала, что так говорить о своем родном брате очень плохо.
Иногда мама не хочет слышать правду, потому что тогда ей придется что-то сделать.
Мэттью точно сделал бы что-нибудь. Но Мэттью был в поле с отцом. Иногда мне хочется стать мальчишкой, чтобы вырасти и хорошенько врезать Лукасу, свалить его на землю, как это делает Мэттью. Лукаса нужно вздуть как следует.
Мама говорит, что если дьявол стучит в твою дверь, это не означает, что ты должна отворить ее.
Я думаю, что Лукас давно открыл свою дверь и пригласил дьявола войти.
Мы снова ходили на богослужение. На этот раз мне не очень понравилось. Пришла белокурая Салли Мэй Грейсон. Два года она не приходила, потому что жила у своей бабушки в Фивер-Ривер и ходила там в школу. Как бы я хотела, чтобы она там, в Фивер-Ривер и оставалась со своей бабушкой.
Даже Мэттью, который считает всех девчонок глупыми и пустоголовыми, смотрел на Салли Мэй как несмышленый теленок. Все мальчишки следовали за ней по пятам и мечтали поболтать с ней. Единственный, на кого она обратила внимание, был Джеймс. Они сидели вместе во время богослужения и ужинали вместе. Салли Мэй все время посматривала на меня и говорила, что у маленьких кувшинов большие ушки. Джеймс отправил меня за очередной кружкой сидра, а когда я вернулась, его уже не было. Как и Салли Мэй.
Я искала их, пока не нашла.
Теперь я знаю, что значит ухаживать.
Больше я не хочу ни говорить, ни слышать об ухаживаниях. Никто не будет за мной так ухаживать.
Мама нашла меня, когда я мыла руки. Она спросила, почему я плачу. Я рассказала. Я думала, что она пойдет и остановит их или хотя бы скажет мистеру Грейсону. Но она только усадила меня к себе на колени и долго-долго качала. Она сказала, что идолы всегда стоят на глиняных ногах.
Салли Мэй не собирается обратно в школу в Фивер-Ривер. Джеймс сказал Мэттью, что ее бабушка написала ее отцу, что болеет и не может принять ее. Она написала, что Салли Мэй пойдет на пользу пожить дома с отцом. Джеймс сказал, что школа ей не нужна. Он сказал, что Салли Мэй уже знает больше, чем следует.
Я скоро умру. Сердце мое болит так сильно, что я чувствую – я скоро буду лежать в могиле. Джеймс уезжает. И я больше никогда его не увижу. Одно утешение, что Салли Мэй тоже не получит его.
Он поблагодарил маму и папу за ужином и сказал, что никогда не сможет отплатить им за их доброту. Он сказал, что ему шестнадцать и что он достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе. Папа сказал, что Фивер-Ривер большой город. Джеймс сказал, что он хочет жить в большом городе. Он сказал, что, может, даже пойдет на восток. Он сказал, что хотел бы увидеть Бостон и Нью-Йорк. Сказал, что хотел бы побывать в Англии и, может, даже в Китае.
Они с Мэттью проговорили целую ночь перед отъездом. Я слышала, как он говорил Мэттью, что не любит Салли и что будет хорошо, если Мэттью тоже не будет любить ее. «Ты не такой, как я, – сказал Джеймс. – Она вырвет твое сердце и спляшет на нем».
Я прошла с ним до моста. Я не плакала. Я спросила его напрямую, что хорошего он хочет найти в Фивер-Ривер или в Китае. Он сказал, что ищет не лучшего, а необыкновенного.
Мама сказала, что он потерянный человек.
Я знаю, что я тоже.
