Текст книги "Сочинения"

Автор книги: Франческо Гвиччардини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

127. Я очень часто видел на войне, как приходили известия, по которым надо было думать, что дело идет плохо, потом вдруг приходили другие новости, которые как будто обещали тебе победу, и так одно сменялось противоположным; такие примеры бывали постоянно; поэтому хороший полководец нелегко падает духом или приходит в восторг.

128. В делах государственных надо обращать внимание не столько на то, как должен был бы князь поступать по указаниям разума, но на то, как он, вероятно, поступит по природе и привычкам своим; ведь князья часто делают не то, что должны, а то, что им кажется нужным; кто думает о них иначе, может жестоко ошибиться.

129. Если дело, само по себе злодейское или несправедливое, не совершается, не следует говорить, что это добро или благодеяние; ведь, это только середина между притеснением и благодеянием, между делами добрыми и злыми, подобно воздержанию от зла или воздержанию от притеснений; пусть люди поэтому не говорят: я не сделал или я не сказал, ибо настоящая хвала в том, что человек может сказать: я сделал, я сказал.

130. Князья да остерегаются всего больше людей, которые по самой природе своей всегда недовольны, потому что их нельзя ни облагодетельствовать, ни удовлетворить настолько, чтобы себя обеспечить.

131. Большая разница иметь подданными людей недовольных или людей, пришедших в отчаяние. Человек недовольный, даже желая тебе повредить, не легко идет на опасность, но выжидает случая, который может никогда не представиться; человек, пришедший в отчаяние, сам выискивает случай и стремится к опасности в надежде на новое; поэтому одних надо остерегаться редко, а других – всегда.

132. Я от природы человек прямой и враг всяких ухищрений; поэтому со мной всегда было легко вести переговоры; однако я познал, что высшая польза всегда в том, чтобы уметь тянуть и выжидать; настоящее искусство при этом состоит в том, чтобы не сразу открывать последние решения, а, начавши издалека, обнаруживать их шаг за шагом и неохотно; кто поступает так, очень часто достигает большего, чем он удовольствовался бы раньше; кто ведет переговоры, как я, добивается всегда только таких вещей, без которых соглашения не было бы совсем.

133. Величайшее правило благоразумия, плохо соблюдаемое многими, требует, чтобы ты умел скрыть недоброжелательство свое к другим, если только в этом нет для тебя вреда или бесчестья; ведь, часто случается, что в будущем человек еще может тебе пригодиться. А использовать его помощь тебе не удастся, если он уже знает, что ты к нему недоброжелателен. Мне очень часто приходилось обращаться к людям, к которым я относился как нельзя хуже; они же были уверены в обратном, или, по крайней мере, не представляли себе этого, и потому служили мне с величайшей готовностью.

134. Все люди от природы больше склонны к добру, чем к злу; нет человека, который не делал бы охотнее добро, чем зло. если другие соображения не побуждают его к обратному; однако природа человеческая так хрупка, а соблазны зла в мире настолько часты, что люди легко от добра уклоняются. Поэтому-то мудрые законодатели изобрели награды и наказания, означавшие только желание укрепить людей в их природной склонности надеждой и страхом.

135. Если отыщется кто-нибудь, более склонный от природы к злу, чем к добру, говорите с уверенностью, что это не человек, а зверь или чудовище, ибо ему нехватает склонности, естественно присущей всем людям.

136. Случается иногда, что безумцы творят более великие дела, чем мудрецы; происходит это оттого, что мудрый, которого не гнетет необходимость, крепко полагается на разум и слабо на судьбу; дела же, которыми вершит судьба, часто кончаются образом непостижимым. Флорентийские мудрецы уступили бы буре, разразившейся сейчас, а безумцы решили бороться с ней наперекор всякому рассудку, и никто бы не поверил, что наш город способен на подвиги, которые они до сих пор совершили. Это и говорит пословица: Audaces fortuna juvat[96]96
  Судьба помогает смелым.


[Закрыть].

137. Если бы вред от дурного управления обнаруживался от случая к случаю, то человек малоопытный или сумел бы научиться, или добровольно предоставил бы управлять тому, кто больше в этом деле понимает; зло в том, что люди, а больше всего народы, не постигая по невежеству своему причин неустройств, приписывают их не тем ошибкам, какие на деле к этому привели; они не сознают, какое страшное бедствие жить под властью человека, не умеющего властвовать, и упорствуют в своей ошибке, т. е. сами берутся за вещи, которые делать не умеют, или предоставляют управлять людям неопытным; это часто приводит к окончательной гибели города.

138. Ни безумцы, ни мудрецы не могут в конце концов противиться тому, что должно произойти; я никогда не читал ничего, что было бы, как мне кажется, лучше сказано, чем изречение: Ducunt volentes fata, nolentes trahunt[97]97
  Судьба руководит тем, кто ей подчиняется добровольно, и подчиняет силой того, кто сопротивляется. Часто возвращаясь к мысли о силе судьбы, Гвиччардини поясняет ее рядом примеров, особенно военных, так как поражение, или победа, по его мысли, определяются рациональными моментами («Storia d'Italia», I, 300).


[Закрыть].

139. Государства действительно так же смертны, как и люди; однако здесь есть различие: вещество человеческое тленно, и люди все равно погибают, даже если они никогда не затевали бы смут; государство погибает не от недостатка в материале, который всегда обновляется, а от рока или от дурного управления, т. е. от неразумных решений правителей. Гибель от рока – вещь редчайшая, потому что государство – тело крепкое, хорошо сопротивляющееся, и чтобы сокрушить его, нужна сила необычайная и яростная. Поэтому причиной крушения государств почти всегда бывают ошибки правителей; если бы государство всегда управлялось хорошо, оно, возможно, было бы вечным, или по крайней мере жизнь его была бы несравненно более долгой, чем теперь.

140. Кто говорит «народ», хочет в действительности сказать – безумный зверь, в котором все ложь и смута, и нет в нем ни вкуса, ни обаяния, ни устойчивости.

141. Не удивляйтесь, что люди не знают ни прошлого, ни того, что творится в отдаленных областях или местностях; посмотрите внимательно – и вы увидите, что люди не имеют верного понятия о делах настоящего, или о том, что ежедневно творится в их собственном городе; между дворцом и площадью часто стоит такой густой туман или такая толстая стена, что людской глаз внутрь проникнуть не может, и народ столько же знает о поступках правителей или о причинах этих поступков, как о том, что делается в Индии; вот почему в мире легко преобладают мнения ложные и пустые.

142. Одна из самых больших удач, какая может выпасть на долю человека, – это иметь случай показать, что поступки людей, совершаемые для собственного интереса, делались ради общественного блага. Это прославило предприятия Короля Католического: они совершались всегда во имя собственной безопасности и величия, а часто казалось, что они совершены ради вящшего прославления христианской веры или ради защиты церкви.

143. Мне кажется, что все историки без исключения ошибались в одном: они не писали о разных в то время известных вещах, именно потому, что предполагали их известными. Отсюда получалось, что в истории римлян, греков и всех других народов нам хотелось бы теперь знания о многом, например, о власти и различии магистратов, о правительственных учреждениях, о родах войска, о величии городов и о других подобных вещах, которые во времена тех писателей были известны всем и каждому и потому ими пропущены. Если бы они подумали, что с долгим течением времени погибают государства и пропадает память о делах, что история пишется именно для того, чтобы сохранить дела эти навеки, они тщательнее писали бы ее, так, чтобы все совершившееся во времена отдаленные, стояло бы перед нашим взором с той же ясностью, как и дела настоящего, а ведь это и есть истинная цель истории.

144. Когда в Испании было получено известие о союзе, заключенном венецианцами с королем Франции против Короля Католического, секретарь этого короля, Альмасано, передавал мне кастильскую пословицу; означавшую на нашем языке, что нитка рвется со слабого конца; он хотел сказать, что события в конце концов всегда обрушиваются на более слабых, ибо они измеряются не разумом и не благоразумием, но каждый ищет своей выгоды, а потому люди сходятся на том, что пострадать должен тот, кто слабее, так как с ним считаются меньше; поэтому, если кому-нибудь, придется вести переговоры с более могучими, чем он, пусть он всегда помнит эту пословицу, которая каждый час исполняется на деле.

145. Будьте уверены, что хотя жизнь людей коротка, но времени всегда будет достаточно у того, кто умеет его беречь и не тратить по-пустому; ведь, природа человека даровита, и раз он упорен и смел, то необычайно преуспевает в делах,

146. Какое несчастие, что человек не может обрести добро, не изведав сначала зла.

147. Ошибается тот, кто думает, что удача задуманного дела зависит от справедливости или несправедливости его, ибо мы каждый день видим обратное, – а именно, что не правота, а благоразумие, сила и счастье дают предприятию успех. Конечно, в человеке правом пробуждается известная уверенность, основанная на мнении, что бог дарует победу справедливому делу; уверенность эта придает людям горячность и твердость, а эти два условия часто ведут к победе. Таким образом, правота дела косвенно может помочь, но неверно, чтобы она помогала прямо.

148. Кто хочет закончить войну слишком скоро, часто ее затягивает; не считая нужным ждать, пока подвезут необходимые запасы или пока созреет замысел, он делает трудным то, что само по себе легко; таким образом, на каждый день, который он стремился выиграть, он часто теряет больше месяца; не говорю уже о том, что это может привести к еще худшему беспорядку.

149. Кто хочет во время войны тратить меньше, тот тратит больше; ничто не требует таких денег и такой безудержной их траты, как война; чем обильнее запасы, тем скорее кончаются походы; кто не считается с этим ради сбережения денег, тот затягивает дело и тратит несравненно больше. Поэтому опаснее всего начинать войну, когда крупных денег нет, и отпускать средства время от времени; это способ не кончать войну, а питать ее.

150. Доверяя или поручая что-нибудь людям, которых вы оскорбили, отнюдь не считайте, что вы себя обезопасили, если внушили им сознание, что это же дело, проведенное как следует, принесло бы им пользу и честь; в некоторых людях память обиды, по природе их, так сильна, что она побуждает их мстить вопреки собственной пользе; может быть, они дорожат радостью мести или страсть ослепляет их настолько, что они не различают больше собственной пользы и чести. Запомните мои слова, потому что многие в этом случае ошибаются.

151. Как сказано было выше о князьях, думайте всегда не столько о том, как должны были бы по разуму поступить люди, с которыми вам надо вести переговоры, сколько о том, как они, вероятно, поступят, имея в виду их природу и обычаи.

152. Если вы замышляете новые предприятия или дела, будьте чрезвычайно осторожны, потому что стоит только начать и потом уже надо по необходимости итти вперед. Поэтому людям часто приходится одолевать такие трудности, что они убежали бы за тысячи миль, если бы только во-время представили себе хотя малую долю всех препятствий; однако не во власти их отступить, когда они уже втянулись в дело. Причина здесь чаще всего – вражда, дрязги партий, войны. В этих, да и во всех других случаях, пока решение не принято, никакая осторожность, никакое старание не могут быть чрезмерными.

153. Кажется, что послы часто берут сторону того князя, при котором они состоят; это навлекает на них подозрение в продажности, в желании получить награду или по крайней мере в том, что они поддались на ласковое и любезное обхождение князя. Между тем, здесь возможно и другое: наблюдая постоянно дела князя, при котором они состоят, и не так пристально следя за всем остальным, послы считают дела эти важнее, чем они в действительности есть; однако такой довод неубедителен для их собственного князя, который также знает все; он легко вскрывает ложные шаги своего посла и часто приписывает коварству вещи, совершенные скорее по неосторожности; поэтому, кто идет послом, пусть хорошо обдумает все заранее, так как это дело очень важное.

154. Бесчисленны тайны князя, бесчисленны дела, которые он должен обдумать; поэтому безрассудно судить о его действиях с налета, ибо ты часто приписываешь какой-нибудь поступок одной причине, а на деле причина его совсем иная; то, что по-твоему сделано случайно или неосмотрительно, оказывается искусством и образцом осторожности.

155. Говорят, что человек, не знающий хорошо всех подробностей, дела, не может о нем верно судить; тем не менее я много раз замечал, что люди, не обладающие очень острым умом, судят лучше, если имеют только общее понятие о деле, чем если им известны все его подробности; в общих чертах такой человек часто может представить себе верное решение, но он сбивается, когда вникает во все подробности.

156. Я от природы был очень решителен и тверд в своих действиях; тем не менее со мной часто случалось, что после принятого важного решения меня охватывало как бы некоторое раскаяние; происходило это не от мысли, что если бы мне пришлось решать заново, я бы поступил иначе, а оттого, что, пока решения еще не было, я лучше видел трудности того или другого исхода; потом, когда все было кончено и мне не надо было уже бояться трудностей, которые я своим решением устранил, мне представлялись только те препятствия, которые надо было преодолевать, и, взятые сами по себе, они казались больше, чем раньше, когда приходилось сравнивать их с другими; отсюда следует, что для избавления себя от этих терзаний, надо тщательно представить себе и другие затруднения, которые ты отложил в сторону.

157. Не хорошо прослыть подозрительным и недоверчивым, и все же человек так лукав, так коварен, он действует такими окольными, и скрытыми путями, он так ненасытен, когда дело идет о его интересах, и так мало считается с интересами других, что не ошибется тот, кто мало верит другим и мало на них полагается.

158. Выгоды, которые приносят тебе доброе имя и добрая слава, ежечасно у всех на глазах; однако они малы рядом с теми, которых никто не видит, которые приходят сами собой, неведомо откуда и приносятся добрым о тебе мнением; потому и сказаны мудрейшие слова, что доброе имя дороже великих богатств.

159. Не осуждаю ни постов, ни молитв, ни других подобных благих дел, установленных церковью или проповедуемых монахами; однако благо из благ, в сравнении с которым все остальные неважны, – это не вредить никому и быть полезным каждому, насколько ты можешь.

160. Великое дело, конечно, чтобы все мы знали, что нам предстоит умереть, а между тем все мы живем так, словно мы уверены, что будем жить всегда; причина этого, как мне думается, не в том, что, происходящее у нас на глазах и ощутимое волнует нас больше, чем отдаленное и невидное; ведь смерть близка, и можно сказать по ежедневному опыту, что она является нам ежечасно. Думается мне, что природа хотела для нас жизни, сообразной с требованиями движения или истинного строя этой мировой машины; не желая, чтобы она застыла как мертвая и лишенная смысла, природа дала нам способность не думать о смерти, потому что, если бы мы о ней думали, мир пребывал бы в неподвижности и оцепенении,

161. Когда я думаю о том, каким случайностям, какому бесконечному ряду опасностей от немощи, случая, насилия подвержена жизнь человека, или. о том, сколь много событий должны в течение года совпасть, чтобы получился хороший урожай, то нет вещи, которой я удивлялся бы больше, чем виду старого человека или урожайному году.

162. На войне и во многих других важных случаях я часто видел, что люди не заботились о запасах, считая, что уже слишком поздно; однако впоследствии оказывалось, что они пришли бы как раз во-время, и это упущение принесло величайший вред; ведь движение вещей совершается обычно гораздо медленнее, чем мы предполагаем, и часто за три или четыре месяца не происходит того, что, по твоему мнению, должно было совершаться в один. Заметка эта важна и должна служить предупреждением.

163. Как точно было изречение древних: Magistratus virum ostendit[98]98
  Место выявляет человека.


[Закрыть]. Ничто так не вскрывает качеств человека, как поручение ему дела иди передача власти. Сколько людей говорят хорошо, а сделать ничего не могут; сколь многие кажутся замечательными людьми, пока они рассуждают в советах или на площадях, а, если посмотреть их на деле, они просто тени,

164. Счастье людей часто оказывается их величайшим врагом, так как оно часто делает их злыми, легкомысленными и заносчивыми; поэтому самое большое испытание для человека – устоять не столько против неудач, сколько против счастья.

165. С одной стороны, кажется, что князь или хозяин должен лучше всех знать своих подданных и слуг; ведь сама необходимость так часто заставляет их итти к нему со своими замыслами и делами; с другой стороны, верно как раз обратное: со всяким другим они говорят откровеннее, а с князьями все старания, все искусство их направлено на то, чтобы скрыть свою природу и свод думы.

166. Не думайте, что всякий нападающий на других, например, вступивший на чужую землю, может предвидеть все способы защиты противника; опытный истец, вообще говоря, знает обычные приемы защиты ответчика, но опасность и нужда открывают средства особенные, до которых не может додуматься тот, кто этой необходимости не знает.

167. Не думаю, чтобы было в мире что-нибудь хуже легкомыслия, потому что легкомысленные люди способны на всякое решение, как бы оно ни было дурно, опасно и гибельно; поэтому берегитесь их как огня.

168. Какое мне дело до того, что мой обидчик поступил так по неведению, а не по злобе, – наоборот, это часто гораздо хуже, ибо злоба имеет свои определенные цели, она действует по своим правилам и потому не всегда оскорбляет так жестоко, как могла бы. Неведение же не знает ни цели, ни правил, ни меры, – оно действует яростно и сыплет слепые удары.

169. Положите себе за правило до последней возможности прикрашивать все ваши намерения, все равно, живете ли вы в свободном городе, в олигархическом государстве или под властью князя. Поэтому, когда вам не отдают должного, не гневайтесь и не начинайте ссоры, если только участь ваша такова, что ею можно удовлетвориться; поступая иначе, вы вредите себе, иногда вредите государству и в конце концов почти всегда ухудшаете свое положение.

170. Великое счастье князей в том, что они легко перекладывают на чужие плечи те неприятные дела, которыми должны заниматься сами; поэтому почти всегда бывает так, что ошибка обиды, ими чинимые, приписываются советам или подстрекательству окружающих. Происходит это, как мне кажется, не столько оттого, что князья стараются распространить такое мнение, сколько оттого, что люди охотно обращают свою ненависть и клеветы на тех, кто не так от них далек и на кого они скорее надеются найти управу.

171. Герцог Лодовико Сфорца говаривал, что князья познаются по тем же правилам, по которым испытывается крепость самострела. Хорош самострел или нет, познается по полету стрелы; точно так же и сила князя познается по его послам. Можно теперь судить, каково же было правительство Флоренции, которое в одно и то же время имело послами Кардуччи[99]99
  Кардуччи, Бальдассаре – флорентийский политик, посол во Франции в 1528 году, один из главных противников Медичи.


[Закрыть] во Франции, Гвальтеротто[100]100
  Гвальтеротти, Франческо – политик и дипломат. При республиканском правительстве – один из ближайших сотрудников вождя демократов Франческо Валори. Посол в Венеции в 1529 году.


[Закрыть] в Венеции, мессера Бардо[101]101
  Барди, Агостино – посол в Сиене в 1530 году.


[Закрыть] в Сиене и мессера Галеотто Джуньи в Ферраре.

172. Князья были поставлены не во имя их собственного интереса, а для блага общего, им даны были доходы и богатства, чтобы они распределяли их для сохранения своих владений и для блага подданных; поэтому скупость в князе более противна, чем в частном человеке; накопляя больше, чем должно, он присваивает себе одному богатства, которые даны ему, собственно говоря, не как хозяину, а как управителю и распорядителю на благо многих.

173. Расточительство в князе противнее и гибельнее скупости, ибо оно немыслимо без того, чтобы не отнимать у многих, а отнимать у поданных более оскорбительно, чем не давать им; тем не менее народам, повидимому, больше нравится князь расточительный, чем скупой[102]102
  Идеалом князя, обладающим всеми чертами большого государственного деятеля, в том числе умением хорошо считать деньги, был для Гвиччардини Фердинанд Католик («Storia d'Italia», IV, 218).


[Закрыть]. Причина здесь в том, что хотя людей, которых расточитель одаряет, очень немного по сравнению с теми, у кого он отнимает, каковых, естественно, много, но, как уже говорилось, надежда в людях настолько сильнее страха, что всякий надеется скорее быть в числе немногих, кому дается, чем в числе многих, у кого отнимается.

174. Сделайте все, чтобы быть в ладу с князьями и властями предержащими; вы можете быть ни в чем не виноваты, жить спокойно и размеренно, не желать ни во что вмешиваться, и все же постоянно бывает так, что вы поневоле оказываетесь в руках правящих; кроме того, вам бесконечно вредит уже одно мнение о вас, как о человеке неприятном.

175. Правитель или судья должен, насколько может, стараться не показывать ненависти к кому бы то ни было и не мстить за личные обиды; ему было бы слишком обременительно пользоваться силой государства против своих обидчиков; пусть он запасется терпением и выжидает время, ибо не может быть, чтобы ему не представился случай достигнуть тех же целей путем справедливым, без всякого намека на злопамятство.

176. Молите бога, чтобы вы были всегда в лагере победителей, потому что тогда вас восхваляют за дела, в которых вы никакого участия не принимали; наоборот, человеку, который оказывается в лагере побежденных, приписывается бесконечное множество дел, в которых он менее всего виновен.

177. Во Флоренции, по ничтожеству людей, почти всегда бывает так, что если кто-нибудь учинит всенародно какое-нибудь бесчинство с насилием, то его не карают, а наперерыв стараются обеспечить ему безнаказанность, лишь бы он сложил оружие и не начинал снова; Этими способами нельзя наказать зазнавшихся гордецов, но можно сделать львов из ягнят.

178. Хороши те способы обогащения, о пригодности которых еще не все догадались; когда все об этом узнают, они становятся негодными, потому что к ним прибегают многие и конкуренция делает их уже менее выгодными: вот почему во всех делах великое преимущество в том, чтобы начать рано.

179. Я юношей посмеивался над умением играть, танцовать, петь и над прочими светскими забавами, – над красивым слогом, над искусством ездить верхом, хорошо одеваться и вообще над всем, что как будто является украшением людей, а не сущностью их; однако впоследствии я хотел бы обратного; ведь, если юношам непристойно терять на такие вещи слишком много времени, потому что они вообще могут на этом свихнуться, я все же видел по опыту, что такого рода украшения и вообще светская ловкость придают даже способным людям достоинство и известность; можно сказать, что, если у человека этих украшений нет, ему чего-то нехватает; не говоря уже о том, что обилие этих светских талантов открывает дорогу к княжескому благоволению, они приносят иногда людям великие выгоды и бывают причиной их возвышения, так как свет и князья устроены, как они есть, а не так, как было бы должно.

180. Когда начавший войну считает ее выигранной, это всего опаснее; войны, по видимости своей самые легкие и обеспеченные, подвержены тысячам случайностей, и все приходит в полное расстройство, когда эти несчастия застают человека слабым и неподготовленным духом; он был бы во всеоружии, если бы с самого начала считал войну трудной и привел бы все внутренние дела в порядок.

181. Я одиннадцать лет сряду служил церкви, и таково было расположение ко мне властей и народов, что служба эта могла бы продолжаться долго, если бы не наступили события 1527 года в Риме и во Флоренции[103]103
  Взятие Рима испанцами и республиканский переворот во Флоренции.


[Закрыть]; я поступал всегда так, точно совсем не забочусь о том, чтобы оставаться на службе, и этот образ действий всего сильнее меня укреплял; стоя на такой основе, я делал, ни с чем не считаясь и ничему не подчиняясь, то, чего требовала моя должность, и это давало мне влияние, которое помогало мне больше и с большим достоинством, чем всякое искательство, связи и старания, к которым я мог бы прибегнуть.

182. Я видел почти всегда, что люди по-настоящему умные, когда им приходится разрешать какое-нибудь важное дело, действуют при этом очень осмотрительно, разбирая два или три случая, которые с вероятностью могут произойти, и основывают на этом свое решение, как будто непременно должен произойти именно один из этих случаев. Предупреждаю вас, что это опасно, так как часто, а, может быть, и преимущественно, наступает третье или четвертое событие, о котором не думали и к которому решение твое не приспособлено; старайтесь поэтому обеспечить себя, насколько возможно, знайте, что легко может случиться что-нибудь неожиданное, и никогда не ограничивайте своего суждения, если только этого не требует необходимость.

183. Плох тот полководец, который дает бой, если его не побуждают к этому необходимость или знание, что на его стороне большое преимущество; все здесь слишком подчинено счастью, и слишком страшна неудача.

184. Я совеем не хочу избегать общих разговоров с людьми и готов беседовать с ними с приятной и любезной обходительностью; однако я утверждаю, что благоразумие в том, чтобы не говорить с ними без нужды о своих собственных делах; когда же приходится говорить, то сообщайте не больше, чем это нужно для разговора или для ваших намерений в данную минуту, про себя же храните все, что может быть сделано без слов; поступать иначе приятнее, поступать так полезнее.

185. Люди всегда восхваляют в других широкую щедрость, благородство и великолепие поступков, сами же для себя придерживаются обратного; соразмеряйте поэтому дела свои с возможностью, с честной и разумной пользой; не позволяйте сбить себя с толку, продолжайте поступать иначе, чем хочет толпа, и не думайте, что, вы можете добиться похвал и уважения тех, кто в сущности хвалит в других только то, чего не находит в себе.

186. Невозможно поступать в жизни всегда по одному твердому и безусловному правилу. Очень часто бывает бесполезно распространяться даже в разговорах с друзьями о вещах, которые должны храниться в тайне; с другой стороны, поступать с друзьями так, чтобы они заметили твою сдержанность с ними, – это верный путь к тому, что они точно так же поступят с тобой; ничто не заставит другого довериться тебе, если он не предполагает, что ты доверишься ему; таким образом, скрывая что-то от других, ты отнимаешь у себя возможность что-нибудь от них узнать. Итак, в этом и во многих других случаях надо действовать, различая свойства людей, обстоятельств и времени; для этого необходимо чутье, но если его нет от природы, то научиться ему по опыту можно лишь очень редко, по книгам же – никогда.

187. Знайте, что, кто правит от случая к случаю, кончит так же случайно; если хотите поступать правильно, обдумывайте, изучайте, рассматривайте внимательно даже самое маленькое дело; исполняйте все это, и все же вам будет трудно вести дела хорошо; подумайте, как же они идут у правителя, который только плывет по течению.

188. Чем более удаляешься ты от правила избегать крайностей, тем вернее впадаешь в крайность, которой ты боишься, или в другую, одинаково дурную; чем страстнее желание вкусить от плодов выгодного дела, тем скорее кончается наслаждение и плоды исчезают, – например, чем больше народ, наслаждающийся свободой, стремится ею воспользоваться, тем менее он ею наслаждается и тем скорее впадает или в тиранию, или в такой строй, который не лучше тирании.

189. Все города, все государства, все царства смертны; все когда-нибудь кончается, естественно или насильственно; поэтому, когда гражданин живет в последние времена своего отечества, ему приходится не столько скорбеть о его несчастьях и жаловаться на судьбу, сколько горевать о себе, потому что с отечеством случилось только неизбежное, а беда обрушилась на того, кому довелось родиться в годину подобного несчастья.

190. Можно сказать в назидание и утешение людям, которые не достигли желанного положения: смотрите назад, а не вперед, и вы увидите, что людей, чья участь еще хуже вашей, несравненно больше, чем таких, кому живется лучше, чем вам. Это глубокая истина, и она должна была бы убедить людей довольствоваться тем, что им дано, но сделать это трудно, ибо природа так устроила наше зрение, что, не насилуя себя, мы можем смотреть только вперед,.

191. Нельзя осуждать людей, которые нескоро решаются; есть, конечно, такие случаи, когда необходимо решать быстро, но человек скорый в решениях обыкновенно ошибается больше того, кто решает медленно; зато надо беспощадно осуждать медленность в исполнении, когда все уже решено: она, можно сказать, вредит всегда, а полезной бывает только случайно; говорю это вам в предупреждение, так как многие в этом заблуждаются, по лени, по желанию избавиться от хлопот или по иной причине.

192. В делах примите себе за правило: недостаточно дать делу начало, направленно, толчок; необходимо следить за ним и никогда до конца его не бросать. Даже тот, кто всегда при делах, еще очень далек от умения вести их в совершенстве. Тот же, кто поступает иначе, считает иногда переговоры законченными, когда они только что начались или натолкнулись на трудности; таковы – небрежность, малодушие, испорченность людей, и так трудны дела по самой их природе. Воспользуйтесь этим правилом; верность ему приносила мне иногда великую честь, а пренебрежение им приводит к столь же великому сраму.

193. Кто руководит переговорами, направленными против какого-нибудь государства, должен прежде всего знать, что никогда не надо писать писем, так как письма часто перехватываются и становятся тогда свидетельством, которое невозможно отрицать; правда, теперь известно много способов тайного письма, но искусство читать его также в полном расцвете. Гораздо вернее пользоваться для этих целей не письмами, а подходящими людьми, но именно поэтому слишком трудно и опасно для частных людей втягиваться в такие дела; людей, которым можно это поручить, у них недостаточно, а на тех немногих, которые есть, нельзя особенно полагаться, так как обмануть частного человека в угоду князьям слишком выгодно и почти беспроигрышно.

194. Начиная дело, необходимо хорошо его обдумать, но все же не надо предполагать в нем трудностей, непреодолимых для человека с хорошей головой; надо помнить, что чем дальше продвинуто дело, тем оно становится легче, и трудности развязываются сами собой. Это чистейшая правда, и всякий, кто ведет переговоры, убеждается в ней на деле; если бы об этом помнил папа Климент, он часто вел бы свои дела больше ко времени и с большим для себя успехом.

195. Люди, близкие к князьям и желающие добиться от них милостей или знаков благоволения для себя или для друзей, должны, насколько можно, умудриться сделать так, чтобы им не приходилось часто прямо просить; надо искать или выжидать удобный случай, искусно представить и ввести своих друзей и, когда случай подойдет, схватывать его сейчас же и не пропускать. Поступающий так ведет дела свои с гораздо большей легкостью и утомляет князя гораздо меньше; добившись своего в первый раз, он свободнее и решительнее добьется успеха в дальнейшем.