Текст книги "Сочинения"

Автор книги: Франческо Гвиччардини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Затем итальянские дела снова пришли в расстройство: король Феррандо сблизился с папой Сикстом, и образовалась лига между венецианцами, Миланом и флорентийцами[173]173
  Имеется в виду союз, заключенный этими государствами в 1474 году, независимо от мирного договора 1454 года Венеции с Миланом, подтвержденного в 1471 году.


[Закрыть]. По случаю возникавших каждый день новых дел, относившихся или к защите веры вследствие войны турок с венецианцами и другими христианами, или к защите этой отдельной лиги, казалось необходимым иметь в Венеции влиятельного посла; туда в 1479 году был отправлен мессер Луиджи, бывший в то время викарием Поппи, и он оставался в Венеции больше года, принеся этим посольством большую пользу нашему городу. В Венеции ему оказаны были величайшие почести, и он там настолько понравился, что когда венецианцы проведали, что он просит его отпустить, они написали во Флоренцию и просили оставить его еще на некоторое время; это не состоялось, так как мессер Луиджи, прослышав о том, настойчиво требовал своего возвращения обратно, чтобы во Флоренция не подумали, что это письмо венецианцев написано по его настояниям.

Когда затем в 1476 году был убит в Милане герцог Галеаццо и во Флоренции во что бы то ни стало хотели сохранить это герцогство в руках его сына, туда сейчас же отправили послами мессера Томмазо Содерини и мессера Луиджи, и сделано это было не только для того, чтобы возвысить значение герцогини и ее сына, но чтобы встретиться с мессером Чекко и синьором Роберто ди Сан Северино, стоявшими во главе правления, и посоветоваться с ними о положении вещей. Мессер Луиджи пробыл три месяца и уехал, оставив там мессера Томмазо, так как остаться должен был кто-нибудь один; каждый охотно хотел бы быть этим одним из-за большой выгодности места, потому что, кроме обычного жалования, они получали от герцогини по сто дукатов в месяц; однако остался мессер Томмазо, который был влиятельнее и мудрое. Вскоре после этого, когда Эрколе, герцог феррарский, женился на мадонне Элеоноре, дочери короля Феррандо, и справлял свою свадьбу, было признано нужным, главным образом из уважения к королю, отправить к нему посольство, в которое вошел бы хоть один человек с именем; поэтому туда был послан мессер Луиджи вместе с Пандольфо Ручеллаи,

В 1478 году во Флоренции произошел переворот после заговора Пацци, когда был убит Джулиано Медичи и ранен Лоренцо, и сейчас же мессер Луиджи был сделан членом новой синьории, чтобы помочь Лоренцо в случае новых событий.

Когда в том же году на нас напали герцог Калабрии и герцог урбинский с войсками папы и короля[174]174
  Гвиччардини говорит о неудачной войне Флоренции с папой и королем неаполитанским, завершившейся известной капитуляционной поездкой Лоренцо в Неаполь.


[Закрыть], мессер Луиджи как генеральный комиссар был послан для защиты Поджо, куда уже раньше был послан брат его Якопо, и оба они оставались в этой должности вместе; такое положение, когда генеральными комиссарами войск назначали бы двух братьев, случалось в нашем городе редко, а может быть и никогда. Солдат, способных противостоять врагу, не было, так что герцог взял Кампеджио и, что особенно было важно, Кастеллину[175]175
  Кастелина – укрепленный замок у входа в долину Кианы.


[Закрыть]; во Флоренции, хотя и совершенно напрасно, но вполне согласно с правом народа, жестоко винили в этом начальников войск.

В следующем, 1479 году война продолжалась, и дела города пошли совсем плохо, особенна потому, что союзники почти что его покинули; в Милане под покровительством короля вновь вернулся к власти синьор Лодовико Сфорца, синьор Роберто ди Сан Северино[176]176
  Сан Северино, Роберто – кондотьер, бывший попеременно на службе Милана, Генуи и Венеции. В 1479 году воевал против Флоренции как начальник папских войск.


[Закрыть] выжидал, а венецианцы хотя и помогали, но действовали не торопясь; когда мы были разбиты при Поджо Империале[177]177
  Поражение флорентийских войск под начальством герцога феррарского Эрколе д'Эсте 7 сентября 1479 года.


[Закрыть], и враги, подойдя к Колле[178]178
  Колле – укрепленный замок Сиенской области.


[Закрыть], едва им не овладели, во Флоренции было решено, что если война затянется на следующий год, то у города не будет другого исхода, как подчиниться воле врагов.

Поэтому необходимо было или сейчас же заключать с ними мир, какой только возможен, хотя бы и невыгодный, или действительно постараться получить такую помощь, чтобы флорентийцы могли не только защищаться, но выгнать врагов из нашей земли и перенести войну к ним; страна наша по общему мнению была так разорена и настолько пострадала от врагов и даже от собственных солдат, что если война еще продлится, надо готовиться к очевидному поражению. Все знали, что эта помощь должна притти от венецианцев, которым, по примеру прошлых лет, надо взять на себя защиту нас и лиги; поэтому, чтобы узнать последнее решение венецианцев, рассказать им о положении дел и выяснить, насколько вообще можно на них рассчитывать, туда отправили послом мессера Луиджи. Он выехал сейчас же и, когда изложил порученное ему дело, нашел, что венецианцы отнеслись к нему очень холодно, о чем и сообщил правительству, а еще более подробно Лоренцо, убеждая его, что надеяться нечего, что надо заключать мир, какой возможен, и лучше потерять один палец, чем лишиться всей руки. Поэтому Лоренцо, отчаявшись в возможности защищаться, поехал в Неаполь на свидание с королем; мессер Луиджи знал, что король его не любит, так как он всегда был сторонником герцога Галеаццо, а после смерти герцога стоял за венецианцев, и потому очень встревожился, как бы король не потребовал в числе других условий мира изгнания из Флоренции мессера Томмазо, его самого и нескольких других граждан, разделявших те же взгляды. Когда мир был заключен, он вернулся во Флоренцию и вместе с епископом Вольтерры, Пьеро Меллини, Мазо дельи Альбицци, мессером Бонджанни Джанфильяцци, мессером Пьеро Минербетти, мессером Гвидо Антонио Веспуччи[179]179
  Веспуччи, Гвидо Антонио – флорентийский деятель, один из самых видных оптиматов, знаменитый юрист, посол во Франции (1480), гонфалоньер (1498).


[Закрыть], Якопо Ланфредини, Доменико Пандольфини, Джино Каппони и другими был послан к папе просить о прощении и снятии запретов.

Затем в 1482 году он вместе с Франческо Дини был послан комиссаром для принятия Колле и других мест, возвращаемых нам королем. В 1484 году он ездил в Урбино для переговоров с герцогом от имени Милана, короля и нашего; это было последнее поручение, данное ему нашим городом, так как, по старости лет, его больше не привлекали к делам, и в 1487 году он, будучи викарием Скарперии, умер во Флоренции восьмидесяти лет от роду.

Мессер Луиджи был человек смелый и с хорошей головой, но несколько заносчивый и самовластный; свойства эти толкали его на многие предприятия, не делающие ему особенной чести, В политике он был сторонником Медичи, для которых много потрудился, особенно в прежние годы, так как в последнее время был с Лоренцо не очень в ладах. В делах совести он был честен, и это оправдалось на деле; женат он был четыре раза, но законных детей не имел, был богат и владел многими имениями, приносившими больший доход, чем сейчас, пользовался много лет доходами сына-священника и все же оставил лишь небольшое наследство. Ради своего высокого положения он пошел бы на все: он был человек очень щедрый и широкий, был очень услужлив, и это доставляло ему много хлопот, так как он помогал и рекомендовал людей властям, не различая ни случаев, ни человека.

Мессер Луиджи был очень красив, высок, приятного и привлекательного вида, необычайно крепкого сложения, так что в течение всей жизни был несокрушимо здоров, а когда подошла смерть, он, несмотря на свои восемьдесят лет, умирал, как юноша, в жестоких страданиях и в тяжкой борьбе. По части женщин он даже в старости был великий греховодник, и мог путаться со своими служанками или балагурить с какой-нибудь скверной бабой, которая попалась бы ему на улице, совсем не думая при этом о своем возрасте и достоинстве.

Почестей досталось ему столько, сколько вообще их может быть оказано гражданину, ибо, кроме всяких комиссарств, посольств и должностей за пределами Флоренции, кроме того, что он три раза был гонфалоньером, он трижды был членом синьории, бесконечное число раз членом коллегии десяти, много раз аккопиатором и участвовал во всех балиях, какие в его время назначались; в 1480 году он вместе со своим братом Якопо был членом коллегии тридцати, которой было поручено преобразовать государственный строй. Он был дружен со многими большими людьми, особенно с герцогом Галеаццо, а еще раньше с герцогом Франческо, с которым был очень близок. Он вел большую дружбу с графом Якопо Пиччинини, сохранив с ним дружбу, существовавшую между Никколо Пиччинини и Пьеро Гвиччардини, их отцами. Долгое время он был близким приятелем с Федериго, герцогом урбинским, с которым часто переписывался. Однако впоследствии, когда герцог целиком предался королю Феррандо, а мессер Луиджи во Флоренции шел против короля и король считал его своим врагом, герцог начал относиться к нему дурно. В последние годы мессер Луиджи стал заискивать перед королем и при этом только ради того, чтобы получить епископство для своего сына мессера Риниери; однако король уже не считался с ним, как прежде, так как он был очень стар, а власть Лоренцо во Флоренции была гораздо больше, чем раньше, и больше, чем власть Пьеро или Козимо. Женат он был четыре раза, и первая жена его, Коза, была из рода Перуции; вторая – Пиппа – была дочерью Нофри Паренти, третья – Пепна – дочь Джованни Веспуччи; четвертая – Лодовика – была из рода Вентури; она вышла за него, когда ему было уже больше 75 лет, она же была вдовой после своего первого мужа, Бартоломмео да Верраццано. Сыновей у него ни от одной жены не было, а были три дочери от второй жены: первая дочь, Коза, вышла за Пьеро, сына Джино Каппони; вторая, Аньола, вышла, не очень удачно, за Пьеро, сына Андреа Веллути; третья, Бьянка, вышла против воли за Филиппо, сына Филиппо и внука Луки Питти[180]180
  Питти, Лука – ближайший друг Козимо Медичи. Три раза гонфалоньер. В правление Пьеро Медичи перешел в ряды его личных врагов и участвовал в заговоре 1465 года. После неудачи избежал изгнания благодаря личному заступничеству Пьеро Медичи. Строитель знаменитого дворца, законченного Медичи.


[Закрыть]; она сделала это по настоянию мессера Луки, который был тогда в силе, и Пьеро, сына Козимо, который стремился к этому браку, желая угодить мессеру Луке. Сыновей у мессера Луиджи не было, если не считать незаконного сына Риниери, который после смерти отца был епископом Кортоны. Сын этот был у него от рабыни пизанского гражданина Биндо Галетти, когда мессер Луиджи был в Пизе морским консулом[181]181
  Морские консулы – должность, учрежденная в 1421 году, после присоединения Ливорно (1407), для заведывания Пизанской и Ливорнской гаванями и разрешения торговых споров.


[Закрыть]; ему же оставил он по смерти все свое имущество.

Якопо, сын Пьеро Гвиччардини, родился в 1422 году и шестнадцати лет от роду женился на дочери Франческо Перли, Гульельметте, тогда еще девочке, взяв за ней в приданое три тысячи пятьсот неполноценных флоринов, ходивших в то время почти как полноценные; хотя это приданое было велико, если иметь в виду то небольшое имущество, которое должно было достаться ей от отца, однако ценность его еще возрастала благодаря качествам девочки, обладавшей в совершенстве всеми свойствами, которых можно требовать от женщины, причем внешности она была более чем скромной, а домом управляла превосходно; помимо того, она отличалась замечательным умом и силой суждений в делах, для которых требуется ум мужской; она хорошо играла в шахматы и прекрасно читала; не так сильна была она в умении считать, но, когда ей дали немного времени, она выучилась этому собственным умом, а не по обычным правилам арифметики, которые преподаются в школах. Дела государственные она понимала хорошо, может быть, лучше многих мужчин, искушенных в них по опыту, – и охотно говорила и слушала разговоры о вещах, о которых обычно беседуют мужчины; ко всему этому присоединялась в ней доброта, так что она и жила и умерла как святая. Если бы со всеми отмеченными мной качествами сочеталась в ней еще настоящая смелость, она была бы замечательна во всем, но в ней было даже больше робости, чем это обычно встречается у женщин. Я хотел упомянуть о ней, потому что, по причине этих добродетелей ее, я глубоко чту ее память. Я очень любил ее при жизни, когда я был еще ребенком, так как умерла она в 1498 году, и еще больше люблю ее после смерти, ибо возраст позволяет мне лучше понимать ее добродетели. Когда Якопо было девятнадцать лет, умер в Мартиненго отец его, Пьеро, и сам Якопо, находившийся при нем, был в смертельной опасности, так как заболел тяжким недугом. Из отцовского наследства он взял одну тысячу пятьсот флоринов, а приданое жены вложил в торговое дело и начал на этом богатеть, потому что в те времена дела приносили большой доход. Юношей он много веселился, и был всеобщим любимцем за свою красоту, щедрость и приятный нрав. Раза два или три он выступал на состязаниях и раз остался победителем, показав особенную смелость. В делах государственных он много раз получал почетные отличия и занимал высокие должности; двадцати четырех или двадцати пяти лет от роду он был подеста в Фермо[182]182
  Город в провинции Асколи в 7 километрах от Адриатического моря.


[Закрыть], находившемся тогда под властью графа Франческо; в это время он собирался жениться, добился отсрочки отъезда, и я не знаю, поехал ли он туда в конце концов или нет. В нашей области он был капитаном Пизы, Ареццо и Борго Санто Сеполькро, викарием Ангьяри[183]183
  Местечко в провинции Ареццо.


[Закрыть], Чертальдо[184]184
  Селение во Флорентийской области – место смерти Боккаччо (в 1375 году).


[Закрыть] и Сан Джованни; много раз бывал он послом и комиссаром. Впервые это было в 1465 году, когда он отправился на свадьбу мадонны Ипполиты, дочери герцога Франческо, с Альфонсо, герцогом Калабрии, впоследствии королем Неаполя, причем хотя в Неаполе уже находился оратор от нашего города, именно мессер Джаноццо Пандольфини, но для такого праздника нашли нужным послать двух ораторов и послали Якопо; он один исполнил поручение и присутствовал на всех других торжествах, потому что в самый день его приезда в Неаполь Пандольфо заболел. После свадьбы Якопо вернулся во Флоренцию и оттуда поехал викарием в Ангьяри, а отбыв эту должность, вернулся и застал в городе распри между партией Пьеро, сына Козимо, и партией мессера Луки Питти, причем Якопо стоял за Пьеро открыто и ни с чем не считался.

На следующий год, когда пришло известие, что мессер Диетисальви и другие изгнанники подстрекают Венецию и Бартоломмео да Бергамо к войне, мессер Томмазо Содерини и Якопо были избраны послами в Венецию, чтобы разузнать, каковы намерения венецианцев и готовы ли они хранить мир; им было поручено начать сперва переговоры с герцогом Борсо[185]185
  Борсо д'Эсте, герцог феррарский (1430–1471). В 1468 году воюющие обращались к его посредничеству.


[Закрыть], поведение которого внушало недоверие, а затем, когда поручение в Венеции будет исполнено, они должны были отправиться в Милан и сообщить его повелителю о том, что они видели в Венеции; если они заметят какие-нибудь признаки новой войны, они должны были указать герцогу, что опасность эта грозит всем, и разузнать его мысли насчет общих мероприятий. В Ферраре послы видели герцога Борсо, который не только готов был всеми силами охранять мир в Италии, но больше всего желал быть другом нашего города. Затем они продолжали путь на Венецию, где им наговорили много хороших, но общих слов, и они убедились, что синьория не хочет заключать никакого определенного договора, который позволил бы нам считать, что мир в будущем обеспечен. Кроме того, они говорили с мессером Диетисальви, которого в Венеции очень уважали, и он жаловался им одинаково на Пьеро и на мессера Луку и просил об отмене изгнания; в действительности им показалось, что он не намерен покорно оставаться в назначенном ему месте. Из всего этого они заключили, что венецианцы настроены плохо и что Бартоломмео да Бергамо готовится к новому походу, несмотря на противоположные уверения сеньории и на самый пышный и почетный прием, оказанный им в Венеции и во всех венецианских землях. После этого они приехали в Милан и, ознакомившись с намерениями его властителя, настроенного прекрасно, а также с силами его, донесли об этом во Флоренцию; таким образом с ним было заключено условие, по которому он получал некоторое количество денег и в свою очередь обязался послать нам на помощь не менее двух тысяч всадников, которые будут считаться нашими солдатами. Когда в 1467 году Бартоломмео да Бергамо появился в Романье и король Феррандо в исполнение обязательств Лиги послал на помощь флорентийцам войска, во главе которых стоял дон Альфонсо, то Якопо, как капитан Ареццо, был назначен комиссаром, и ему было поручено отвести эти отряды в Романью и соединить их с войском Лиги.

В 1468 году умерла мадонна Бьянка[186]186
  Висконти, Бьянка – дочь герцога Филиппо Мариа и жена Франческо Сфорца.


[Закрыть], мать герцога Галеаццо, и Якопо был послан оратором в Милан, чтобы выразить повелителю его скорбь нашего города, но вместе с тем ему было предписано постараться уладить некоторые споры, возникшие в Луниджане между нашими подданными и подданными герцога. Приехав в Милан и собираясь посетить герцога, он облачился в фиолетовые одежды, как и подобало послу, ибо считал неудобным одеться в черное по случаю смерти женщины, но, узнав, что герцог вне себя от горя, он счел за лучшее явиться в черном. Оставался он в Милане всего несколько дней, так как нашел, что герцог совсем не склонен улаживать дела в Луниджане.

В 1469 году он был гонфалоньером; затем итальянские дела омрачились из-за похода, предпринятого папой Павлом и венецианцами против Роберто Малатеста, синьора Римини, и так как король Феррандо, герцог Галеаццо, и мы, обязанные, как члены Лиги, совместно защищать этого князя, начали к этому готовиться, то было признано, что каждая из этих трех держав должна послать в Рим ораторов, которые указали бы папе, что все они желают сохранить в Италии мир и что, как известно его святейшеству, они именно с этой целью несколько месяцев тому назад взяли на свою службу синьора Роберто и обещали ему защиту его владений; ведь, если бы они поступили иначе, его город попал бы в руки венецианцев, а это было бы достаточной причиной, чтобы зажечь пожар по всей Италии, так что они вынуждены сейчас защищать его ради соблюдения верности; ораторы должны были просить его святейшество устранить чинимую сему властителю обиду, а если этого сделано не будет, то заявить открыто, что державы их употребят на защиту его все средства, какие только для них возможны, и даже не побоятся задеть тех, кто сейчас задевает его. Наш город послал мeccepa Отто Никколини[187]187
  Никколини, Отто – см. прим. 48.


[Закрыть] и Якопо, которые отправились в путь вместе с прочими ораторами лиги, и начав эти мирные переговоры, они вели их несколько месяцев; затем, когда умер Пьеро, сын Козимо, Якопо вернулся во Флоренцию, оставив мессера Отто в Риме.

В конце этого года произошло возобновление лиги между королем Феррандо, герцогом и нами, и по этому случаю были отправлены в Неаполь для поздравления послы мессер Якопо и Пьеро Франческо Медичи[188]188
  Медичи, Пьеро Франческо – племянник Козимо, сын его брата Лоренцо,


[Закрыть]; так как Якопо должен был вступить в должность капитана Пизанской крепости, был издан приказ, по которому вступление в должность было отсрочено на шесть месяцев. Несколько дней они пробыли в Неаполе, где их встретили очень любезно, но так как велись переговоры о создании общей лиги всех итальянских властителей для защиты христианских стран против турок[189]189
  Лига итальянских государств в целях общей защиты против турок заключена 22 декабря 1470 года, главным образом стараниями Павла II, и подтверждала условия общего мира 1454 года.


[Закрыть] и мессер Отто по этой причине находился в Риме, то к нему присоединили Пьеро Франческо Медичи, и Якопо остался в Неаполе один. Однако через несколько дней мессер Отто умер, и Якопо было приказано ехать в Рим, чтобы исполнить это поручение; приезд его туда был очень приятен герцогу, который рассчитывал на свою дружбу с ним и еще больше с мессером Луиджи и уверил себя, что посол будет весь к его услугам.

Мессер Якопо был также в великой милости у короля, который особенно желал заключения этого союза, и очутившись в гуще дел, он сумел так себя повести, что сохранил дружбу того и другого до самого дня своего отъезда. Переговоры были трудные, так как послы лиги имели полномочие заключить общий союз только под условием сохранения отдельного союза, что было папе особенно не по душе; однако папа это скрывал, затрудняя в то же время всеми способами оговорку об отдельной лиге. Дело тянулось несколько месяцев; в конце концов венецианцы решили во что бы то ни стало союз заключить, так как он был им необходим для войны с турками, а кроме того, у них была надежда, что, когда лига образуется, итальянские правители будут им отчасти способствовать; пата также вынужден был в нее вступить; таким образом создавалась общая лига всей Италии с оговоркой о сохранении отдельного союза между королем, герцогом и флорентийцами. Однако, так как герцог был втайне недоволен заключением этой лиги, то ораторы его при составлении текста договора хотели вставить туда некоторые слова, которым там было не место; из-за этого поднялся спор, и герцог не захотел утвердить лигу, Якопо же утвердил ее от имени своего правительства, и когда пришло время подписывать договор, выпустив из него слова, которые хотели вставить герцогские ораторы, то Якопо сообщил об этом во Флоренцию, и синьория написала ему, как надо поступить; Лоренцо и другие влиятельные в государстве люди не хотели подписывать договор, чтобы угодить герцогу; однако в советах они об этом не говорили, желая избежать ропота народа, который особенно радовался заключению союза; поэтому они устроили так, что синьория ничего не отвечала Якопо о подписях, а частным образом синьоры, и особенно мессер Луиджи, посоветовали ему оставить дело нерешенным. Сам Якопо был иного мнения и подробно писал синьории, что подпишет договор во всяком случае, если только синьория не даст ему прямо обратного приказа; в конце концов он по частным письмам синьоров решил, что пора из Рима уезжать, так как подошло время отправляться в Пизу, и получив разрешение от синьории, он уехал и договора не подписал; во Флоренции его за это упрекали, так что ему пришлось в течение нескольких месяцев устранять препятствия к своему назначению, и я думаю, что он стал весьма неугоден королю. В эти дни герцог приехал во Флоренцию и на обратном пути побывал в Пизе, где Якопо провел с ним несколько часов и всячески убеждал его осуществить эту лигу. Герцог очень охотно с ним беседовал и очень его обласкал, хотя насчет лиги остался при прежнем своем мнении.

В 1472 году произошло причинившее немало хлопот нашему городу восстание Вольтерры, которое решено было подавить открытой силой, и мессер Бонджанни Джанфильяцци был послан поэтому к герцогу урбинскому, который предназначался в начальники похода; Якопо же был послан в округ Вольтерры[190]190
  Поводом для конфликта между Вольтеррой и Флоренцией было желание Лоренцо присвоить богатые квасцовые рудники в Кастельново. Обладание ими обеспечивало ему монополию на этот продукт, необходимый при аппретуре шерстяных материй, и возможность установления цен. Спор перешел в восстание, закончившееся карательной экспедицией. Вольтерра сдалась флорентийским отрядам Федериго Монтефельтро Урбинского 18 июня 1472 г.


[Закрыть], чтобы подготовить наших солдат, вернуть окружные земли и устроить все необходимое для разбивки лагеря. Он покорил округ еще раньше, чем герцог к нему присоединился, и затем оставался в лагере комиссаром вместе с мессером Бонджанни, пока мы не победили и не овладели городом.

В 1476 году, и даже немного раньше, была заключена лига между венецианцами, герцогом миланским и нами, так что наш город оказался связан с герцогством Миланским, помимо старых интересов и дружбы, еще новым звеном и держал в Милане постоянного посла[191]191
  Оборонительный союз Венеции, Флоренции и Милана, заключенный на двадцать пять лет 2 ноября 1474 года в противовес коалиции папы и короля неаполитанского, к которым присоединился и Федериго Монтефельтро Урбинский, назначенный главнокомандующим союзных войск.


[Закрыть]; посольство это стало очень важным, так как в Милане не доверяли ни Людовику[192]192
  Людовик XII (1498-1515).


[Закрыть], королю Франции, ни Карлу, герцогу Бургундии[193]193
  Карл Смелый (1467-1477).


[Закрыть], и поэтому туда назначили Якопо; он пробыл там около восьми месяцев, был в большой милости у герцога, и нельзя было лучше послужить нашему городу, чем он это сделал за время своего посольства.

Вернулся он во Флоренцию в сентябре и в марте следующего года был избран гонфалоньером; в этой должности он провел по настоянию Лоренцо Медичи и правительства, хотя и против своей воли, закон о завещаниях, направленный против Пацци[194]194
  Франческино Пацци, банкир папы Сикста IV, дал ему в 1477 году средства для экспедиции против Имолы, вопреки просьбам Лоренцо, который решительно настаивал на невмешательстве Пацци в это предприятие. Отсюда ненависть Лоренцо ко всему роду Пацци и длинный ряд репрессий, направленный лично против них, между прочим специальный закон о наследствах. Брат Франческино, Джованни Пацци, должен был получить огромное наследство, так как жена его была единственной дочерью богача Джованни Борромеи. По закону 1477 года, о котором здесь говорит Гвиччардини, в случае смерти без завещания племянник наследодателя получал преимущество перед дочерью, и так как постановлению была придана обратная сила, то все огромное богатство переходило в руки Карло Борромеи, креатуры Медичи.


[Закрыть]; сам он сильно против него возражал – не потому только, что был ближайшим другом мессера Якопо Пацци[195]195
  Пацци, Якопо – глава семейства Пацци. После неудачи бежал в Романью, но был схвачен, возвращен во Флоренцию и повешен 27 апреля 1478 года.


[Закрыть], но и потому, что дело это само по себе казалось ему бесчестным и могло привести к взрыву, как это впоследствии и случилось.

В 1478 году Якопо вместе с мессером Антонио Ридольфи был комиссаром в Фивиццано, и ему поручено было вступить во владение этими местностями, недавно подчиненными нашей власти; пробыли они там недолго и постарались быстро выполнить свое поручение, чтобы скорее вернуться во Флоренцию, где в это время разразился заговор Пацци.

Когда в том же году на нас двинуто было папское и королевское войско, во главе которого стояли герцоги Калабрии и Урбино, Якопо был послан в лагерь комиссаром; вскоре к нему присоединили брата его, мессера Луиджи, но в течение лета они успеха не имели, так как войск было слишком мало, чтобы держаться против неприятелей, которые взяли Ренчине, Радду[196]196
  Радда – город недалеко от Сиены.


[Закрыть], Бролио[197]197
  Брольо – крепость в долине Кьянти, принадлежавшая семье Риказоли.


[Закрыть], Каккиано и Кастеллину, что вызвало сильное волнение. В конце лета, когда враги расположились лагерем у Монте Сан Савино[198]198
  Монте Сан Савино – крепость, господствовавшая над равниной Ареццо и Кортоны и над долинами Амбры и Арно.


[Закрыть], решено было послать туда помощь ввиду важного значения этого места; мессер Луиджи вернулся во Флоренцию, а Якопо был послан с войсками и присоединился к мессеру Бонджанни, который прибыл туда раньше. Они долго обсуждали способы помощи и выбирали места, где надо было расположить войско; затем они заключили с неприятелем перемирие на несколько дней, и в конце концов крепость сдалась врагам[199]199
  Крепость сдалась 8 ноября 1478 года.


[Закрыть]. Во Флоренции жестоко упрекали за это полководца, герцога феррарского и комиссаров; и действительно, люди могли держаться и сдались из трусости.

В следующем, 1479 году, когда синьор Роберто Сан Северино внезапно появился у ворот Пизы и расположился у Валь ди Серкио, Якопо был сейчас же отправлен в Пизу, куда приехали затем наш кондотьер герцог феррарский вместе с мессером Бонджанни. Пробыв там несколько дней, они удачно закончили войну на этом участке и прогнали неприятелей, после чего герцог и мессер Бонджанни отправились в Поджо Империале к отрядам, выставленным против Сиены, а Якопо поехал в Вальдикиану к отрядам, выставленным против Перуджи, куда должны были явиться также наш кондотьер синьор Роберто Малатеста и венецианский синьор Карло ди Монтоне[200]200
  Карло ди Монтоне – сын знаменитого Браччо, кондотьер на венецианской службе, привлеченный Лоренцо Медичи для руководства флорентийскими войсками во время войны с папой.


[Закрыть], на которого особенно рассчитывали, так как сам он был изгнан из Перуджи, где у него было много друзей и сохранилось большое влияние благодаря памяти о его отце и его собственному громкому имени. Синьор Роберто прибыл на место, а граф Карло в это время умер; флорентийцы все же продолжали поход, но делали только набеги и брали неважные места, потому что, когда они попробовали захватить большую крепость, сейчас же явился на помощь герцог Калабрии; войско у него было сильнее каждого нашего отряда, взятого отдельно, и он устроился лагерем в местности, находившейся посредине между Перуджей и Сиеной; как только один из наших двух отрядов начинал двигаться вперед, герцог сейчас же выступал ему навстречу, заставляя его отходить обратно; поэтому Якопо с согласия синьора Роберто написал во Флоренцию и просил, чтобы там согласились соединить оба отряда, которые оказались бы тогда сильнее войск герцога; но это не было одобрено. Затем, когда на помощь нашим врагам подошел синьор Маттео да Капуа с тридцатью пятью эскадронами папских войск, они вместе напали на наши отряды, стоявшие около Перуджи, но наши одолели и одержали блистательную победу; это ослабило перуджинцев, которым оставалось только итти на какое-нибудь соглашение, и если бы оно было заключено в течение двух или трех дней, победа в этой войне вообще осталась бы за нами. Но в это время другое флорентийское войско было совершенно разбито при Поджо Империале; Якопо, догадывавшийся, что перуджинцы согласятся на все, еще раньше два или три раза писал во Флоренцию и предупреждал, что необходимо принять меры заранее.

Получив известие о поражении почти у ворот Перуджи, они написали коллегии десяти с просьбой дать им указания и направились на Ареццо, чтобы быстро итти с войсками к Флоренции; по дороге комиссары получили письма от коллегии десяти с предписанием поступить именно так, и по приказу коллегии они пошли на Сан Кашяно, где соединились с остатками разбитого войска; затем, когда враги остановились около Колле ди Вальдельса, Якопо просил отпустить его и, получив разрешение, вернулся во Флоренцию.

После этих событий Лоренцо поехал в Неаполь, и так как он находился там в полной власти короля, то многие считали, что он никогда больше не вернется, в народе же начался сильный ропот на такое положение дел, и многие из лучших граждан поддались недовольству и заговорили о перевороте; Якопо, который не только был сам влиятельный человек, но был очень близок с лучшими людьми, всегда сильно этому противился, и, поскольку это вообще в силах одного человека, он, может быть, больше чем кто бы то ни было, сохранил власть за Лоренцо. После заключения мира для преобразования государства учреждена была балия[201]201
  Балия – чрезвычайный орган флорентийского управления с диктаторскими полномочиями. В данном случае балия провела реформу конституции, значительно усилившую медичейский абсолютизм.


[Закрыть] из тридцати человек, куда от каждой знатной семьи должно было войти не больше чем по одному человеку; исключением были Ридольфи, от которых вошли в нее мессер Антонио и Томмазо, сыновья Луиджи и наша семья, пославшая Луиджи и Якопо, избранного тогда же членом коллегии восьми[202]202
  Коллегия восьми (Otto della Pratica) постепенно стала на место формально не отмененной коллегии десяти по военным делам.


[Закрыть].

В 1482 году началась война венецианцев в союзе с папой Сикстом против Феррары; Неаполь, Милан и мы выступили вместе на защиту Феррары, и флорентийцы отправили Никколо Вителли[203]203
  Вителли – тираны Чита ди Кастелло в области Перуджи.


[Закрыть] отвоевывать обратно Чита ди Кастелло, а так как папские войска взяли крепость Сатурано в Романье, надо было попробовать вновь ее захватить и даже предпринять что-нибудь против Имолы и Римини, чтобы затем скорее двинуться на защиту Феррары; с этой целью в Романью был послан Якопо, как комиссар. Замысел этот не удался, так как граф Джироламо[204]204
  Риарио, Джироламо – племянник, а по мнению современников сын папы Сикста IV, владетель Имолы.


[Закрыть], находившийся в Римской области, поспешил на помощь с папскими войсками.

В том же году, когда союзные князья, к которым присоединился и папа[205]205
  Сикст IV, инициатор Феррарской войны, порвал со своими венецианскими союзниками уже через год и гарантировал неприкосновенность Феррары договором с королем Ферранте Неаполитанским 12 декабря 1483 года.


[Закрыть], съехались в Кремоне, чтобы обсудить, какие у них есть средства и силы для защиты Феррары и нападения на венецианцев, туда был отправлен Якопо послом от нашего города. Когда в следующем году приехали в Феррару кардинал мантуанский, легат папы[206]206
  Франческо Гонзага, кардинал Мантуи, был председателем Кремонского съезда.


[Закрыть] и герцог Калабрии, Якопо был назначен туда с титулом посла и комиссара; затем, когда они отправились в Ломбардию, чтобы начать с миланскими отрядами войну против венецианцев, Якопо вернулся во Флоренцию; герцог и кардинал очень просили его ехать с ними к войскам; этого хотела коллегия десяти, и даже сам Якопо, желавший участвовать в этом предприятии не столько в угоду синьорам, сколько потому, что оно обещало большой успех; но все же Якопо отклонил предложение из-за своей больной ноги.

В следующем году война в Ломбардии продолжалась, и войска лиги одерживали верх; Якопо был тогда назначен состоять при герцоге Калабрии как посол и должен был присутствовать на военных советах как генеральный комиссар наших войск, причем ему было велено ехать через Луниджану; если бы он нашел, что для похода на Сарцану[207]207
  Сарцана – крепость на пути из Флоренции в Геную. Куплена Пьеро Медичи у генуезцев 28 февраля 1468 года и захвачена ими обратно в 1480 году. Возвращение Сарцаны было одной из постоянных целей политики Лоренцо Медичи, которой он добился в 1487 году.


[Закрыть] достаточно войск, которые там уже находились, Якопо должен был взяться за это дело; если бы он счел, что взять Сарцану нельзя, он должен был распустить эти отряды и отправиться затем в Ломбардию, чтобы исполнить свое главное поручение.

Когда Якопо приехал в Луниджану, он счел невозможным захватить Сарцану с теми войсками, которые там находились, и потому отправился в Ломбардию, где в этом году были взяты Азола и некоторые другие венецианские города; он оставался там, пока солдаты не разошлись по домам. Затем он вернулся во Флоренцию и поехал снова на несколько дней в Милан, чтобы участвовать на совете по делам этой общей войны.

Вскоре заключен был всеобщий мир для всей Италии[208]208
  Мир между Венецией и союзниками в Баньоло 7 августа 1483 года.


[Закрыть], а в договоре была, между прочим, статья, по которой флорентийцам разрешался поход на Сарцану и даже позволялось захватить любой пункт или город, которые стали бы им в этом деле мешать; они стали готовиться и назначили Якопо генеральным комиссаром при войске. Предприятие было трудное, так как Сарцана очень далека от наших границ, а посредине дороги стоит генуэзская крепость Пьетрасанта; поэтому Якопо было предписано найти какой-нибудь предлог, чтобы итти на Пьетрасанту, бросив осаду Сарцаны; однажды он отправил по направлению к Сарцане обоз с продовольствием под охраной нашего конетабля Паоло даль Борга и нескольких пехотинцев; солдаты Пьетрасанты вышли из крепости, захватили обоз и ограбили людей. Тогда Якопо сейчас же увел войска из-под Сарцаны и расположился лагерем под Пьетрасантой; бомбарды были расставлены, проходы заняты, но генуэзцы отправили в крепость большие отряды пехоты и набрали много войск в соседних местностях; таким образом лагерю грозила большая опасность, и мы сочли за лучшее снять осаду. Однако во Флоренции решено было дело продолжать, подкрепив войска пехотой, которой раньше нехватало, отпустив для осады новые средства и назначив мессера Бонджанни и Антонио Пуччи[209]209
  Флорентийский политик, член коллегии десяти в 1472 году, один из видных «паллески».


[Закрыть] комиссарами вместе с Якопо; войска вновь обложили город и окружили его так, что помощь подойти не могла, и было ясно, что крепость через несколько дней должна сдаться, но в это время Якопо тяжко заболел и был перевезен в Пизу, где и находился, когда Пьетрасанта сдалась; то же самое немного позже случилось с мессере Бонджанни и Антонио Пуччи, которых перевезли в Пизу, где оба они через несколько дней скончались. Якопо долго хворал, но в конце концов поправился.