Текст книги "Сочинения"

Автор книги: Франческо Гвиччардини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

42. Не дорожи приязнью людей больше, чем славой. Когда исчезает слава, исчезает и человеческое доброжелательство, а вместо этого тебя начинают презирать; наоборот, у человека, слава которого гремит, никогда не будет недостатка в друзьях, в приязни и доброжелательстве людей.

43. Во время своего управления я заметил, что, когда мне хотелось довести до конца такое дело, как мирные договоры, гражданские соглашения и т. п., то раньше, чем вмешаться в них самому, полезно было предоставить другим долго их обсуждать и вообще надо было действовать не торопясь; в конце концов партии, утомившись, начинают просить тебя уладить дело; когда тебя уже просят, то при влиятельности и бескорыстии ты можешь вести дело, за которое напрасно взялся бы вначале.

44. Делайте все, чтобы казаться добрыми, – это полезно в самых разнообразных случаях; но ложные мнения непрочны, и вам будет трудно надолго прослыть добрым, если вы в самом деле не добры; об этом напоминал мне еще мой отец.

45. Он же, восхваляя бережливость, обыкновенно говорил, что один дукат в кошельке делает тебе больше чести, чем десять из него истраченных.

46. Во время моих наместничеств мне всегда были не по душе жестокость и слишком строгие наказания, да они и ненужны; ведь, помимо отдельных случаев, когда надо показать пример, достаточно для устрашения наказывать за проступки, считая, так сказать, пятнадцать сольди за лиру, но должно быть правило, что проступки наказываются все без изъятии.

47. Если ум слаб, то наука его не украшает, а, может быть, даже портит, но если она случайно встречает природу благодарную, то делает людей совершенными и почти божественными.

48. Нельзя править государствами по совести; если вдуматься в их происхождение, окажется, что все они порождены насилием, – свободны от насилия только республики, да и то лишь в пределах родного города и не дальше. Я не делаю из этого правила исключения для императора, а еще менее для духовенства, которое творит двойное насилие, так как принуждает и светским, и духовным оружием[87]87
  Конкретизируя это положение, Гвиччардини писал о себе самом: «Когда я советовал перебить пизанцев или держать их в тюрьме, я, может быть, поступал не в духе христианской религии, но в полном согласии с разумом и обычаем государства. Тот, кто порицал бы такую жестокость, но советовал бы вместе с тем употребить все усилия, чтобы взять Пизу, рассуждал бы так же не по-христиански, как и я, потому что его совет привел бы к бесконечным бедствиям ради завоевания того, что по совести вам не принадлежит» (Otetea, 252).


[Закрыть].

49. Не говори никому о вещах, которые хочешь скрыть, ибо причины, побуждающие людей болтать, разнообразны; один поступает так по глупости, другой – из-за выгоды, третий – из тщеславия, чтобы казаться всезнающим; и если ты без нужды сообщил другому свою тайну, не удивляйся, что тот, кто дорожит ее знанием меньше, чем ты, поступит точно так же.

50. Не добивайтесь перемен, если при этом меняются не порядки, которые тебе не нравятся, а одни только люди; такие перемены не дают удовлетворения; например, какой прок в том, чтоб устранить мессера Джованни да Поппи, если место его займет мессер Бернардо да Сан Миниато, человек того же положения.

51. Кто стремится во Флоренции к перемене правления и поступает так не по необходимости, а только потому, что ему запало в голову стать во главе правительства, поступает неразумно: ведь, если дело не удастся, он подвергает опасности себя и все, что у него есть; при успехе он получит разве малую долю того, на что надеялся. И какое безумие затевать игру, в которой можно неизмеримо больше проиграть, чем выиграть! Пожалуй, не менее важно и то, что перемена правления заставляет тебя вечно терзаться страхом новых изменений.

52. Известно по опыту, что все, кто помогал другому возвыситься, почти никогда не бывают очень приближены к новому властителю. Причина, как говорят, в том, что новый князь, знающий себе цену, боится, как бы у него в один прекрасный день не отняли то, что ему было дано. Однако здесь возможно и другое, не менее важное – именно, человек, которому кажется, что он заслужил многое, хочет большего, чем ему полагается; не получая этого, он становится недовольным; отсюда возникают между ним и князем злоба и подозрительность.

53. Если ты был виновником моего возвышения или помог мне стать князем, то ты сам уничтожаешь оказанную услугу, если хочешь, чтобы я правил по-твоему или согласился бы на такте вещи, которые умаляют мою власть, ибо ты стараешься целиком или частью отнять у меня плоды того, что сам помог мне приобрести.

54. Тот, кому приходится защищать города, должен поставить себе главной целью затянуть защиту насколько возможно, ибо, как говорит пословица, – у кого время, у того и жизнь; оттяжка приносит неисчислимые выгоды, на которые вначале никто не надеялся и даже не думал о них.

55. Не траться в расчете на будущие доходы, потому что часто их не бывает или они оказываются меньше, чем ты рассчитывал; расходы, напротив, всегда растут, и ошибка, которая губит многих купцов, состоит именно в том, что они берут деньги у ростовщиков в расчете на большие барыши, а, когда их не получается или они запаздывают, купцам этим грозит опасность разорения из-за процентов; проценты же никогда не приостанавливаются и не уменьшаются, а только нарастают и съедают все.

56. Разумность хозяйства состоит не столько в умении воздержаться от расходов, потому что расходы часто необходимы, сколько в умении тратить выгодно, т. е. купить на грош пятаков.

57. Насколько астрологи счастливее других людей. Солгав сто раз, они раз скажут правду и приобретают такое доверие, что все верят их вздору; обыкновенный человек, солгавший один раз на сто, теряет доверие настолько, что никто не верит его правде. Происходит это от любопытства людей, которым хочется знать будущее, но средств для этого у них нет, и они готовы бежать вслед за всяким, кто обещает им его открыть.

58. Как хорошо говорит философ: De futuris contingentibus non est determinata veritas! Как ни вертись, а ты должен будешь признать, что вернее не скажешь.

59. Я говорил как-то папе Клименту, который пугался всякой опасности, что лучшее средство не бояться попустому – это помнить, сколько раз он в подобных случаях пугался напрасно; я вовсе не хочу, чтобы эти слова совсем отучили людей бояться, а только чтобы они приучили их не бояться постоянно.

60. Ум выше среднего дается людям на горе и муку; он оказывает им только ту услугу, что наполняет их жизнь тягостью и заботами, которых не знают люди более положительные.

61. Характеры людей разнообразны: одни так крепко надеются, что заранее уверены в том, чего у них нет; другие так боятся, что не надеются никогда, пока желанное еще не у них в руках. Я приближаюсь скорее ко вторым, чем к первым, и скажу, что люди с таким характером обманываются реже, но живут мучительнее.

62. Народ и все неопытные люди обычно скорое дают увлечь себя, когда им дают надежду приобрести, чем когда показывают им опасность потерять; в действительности должно бы происходить обратное, так как более естественно стремление сохранить, чем приобрести. Причина этой ошибки в том, что надежда в людях обычно много сильнее страха; поэтому они часто не боятся там, где бояться нужно, и надеются там, где надеяться нечего.

63. Известно, что старики скупее молодых, а должно бы быть как раз обратное; ведь жить им осталось меньше, так что с них довольно и малого. Говорят, что причина этого в их робости; не думаю, чтобы это было верно; я видел многих стариков, которые были жесточе и развратнее если не по делам, то по желаниям, и больше мучились мыслью о смерти, чем люди молодые; причина этого, думается мне, в том, что чем дольше люди живут, тем больше к этому привыкают и сильнее привержены к делам мира сего; поэтому у них больше волнений и беспокойства.

64. До 1494 года войны тянулись долго, битвы были не кровавы, завоевания были делом медленным и трудным; правда, пушки уже были в ходу, но с ними обращались так неумело, что большого вреда они не причиняли; таким образом, если кто владел государством, то лишиться его было почти невозможно. Но пришли в Италию французы и внесли в войну столько жара, что до 1521 года[88]88
  Гвиччардини считал 1494 год, связанный с походом Карла VIII, годом рокового перелома в истории Италии. С этого времени начались не только государственные перевороты, разрушения царств, разорения областей, грабежи городов, кровавые убийства, но тогда же появились новые нравы, новые обычаи и жестокие способы войны («Storia d'Italia», I, 162). См. там же подробное описание переворота, произведенного в итальянской психике действием артиллерии, которая привела всю Италию в такой ужас, что тот, кто не мог оказать сопротивление в поле, вообще не имел никакой надежды себя отстоять (V, 100).


[Закрыть] кто проигрывал поход, тот лишался и государства; при защите Милана синьор Просперо[89]89
  Колонна, Просперо – знаменитый кондотьер; командуя союзными папскими и испанскими войсками, разбил 19 ноября 1521 года французов у Милана.


[Закрыть] первый показал, как надо отбивать приступы, и пример его вернул властителям государств безопасность, которой они наслаждались до 1494 года, но по другим причинам; тогда она вытекала из того, что люди плохо владели искусством нападать, теперь она вытекает из того, что они хорошо владеют искусством защищаться.

65. Кто называл обозы «препятствием», не мог сказать лучше. Кто придумал поговорку: ему труднее сняться с лагеря, чем сделать то-то, сказал превосходно. Ибо собрать в одном лагере столько всего, чтобы он сдвинулся с места, – дело почти бесконечное.

66. Не верьте тем, кто так горячо проповедует свободу, ибо почти все они, а может быть вообще все, думают при этом о частных интересах; опыт же часто показывает, и это безусловно так, что если бы они надеялись найти для себя лучшие условия в самовластном государстве, они помчались бы туда на почтовых.

67. Нет в мире занятия или должности, для которой требовалось бы больше таланта, чем это нужно начальнику войск как по важности дела, так и по бесконечному разнообразию вещей, которые он должен обдумать и наладить; он должен предвидеть задолго и уметь исправлять сейчас же.

68. Невмешательство в войну хорошо для князя могучего, которому не надо бояться будущего победителя; он сохраняет свои силы, не растрачивает их и может надеяться, что он выиграет от распрей между другими: вне этого, невмешательства легкомысленно и вредно, потому что отдает князя на добычу как победителя, так и побежденного. Хуже всего невмешательство, которое происходит не от обдуманного решения, а от нерешительности, т. е. когда ты сам не знаешь, хочешь ты остаться нейтральным или нет, и ведешь себя так, что не удовлетворяешь даже того, кто довольствовался бы тем, что ты обеспечил: ему свой нейтралитет. Heвмешательство этого рода свойственно больше республикам, чем князьям, так как оно часто происходит оттого, что нет согласия между людьми, которые должны решать; этот советует одно, тот – другое, и они никогда не могут сговориться настолько, чтобы дать одному мнению перевес над другим. Так обстояло дело в 1512 году[90]90
  Гвиччардини имеет в виду политику нейтралитета, проводимую Содерини во время войны между «Священной Лигой» – папы, Испании и Венеции – против Франции. Политика эта косвенно подготовила реставрацию Медичи.


[Закрыть].

69. Если вы всмотритесь как следует, то увидите, что от поколения к поколению меняются не только привычки людей, обороты речи, слова, покрой платья, характер построек, культуры и тому подобных вещей; более того, меняются вкусы, так что блюда, очень любимые одним поколением, часто не признаются другим.

70. Настоящий пробный камень для испытания людей – это неожиданно нагрянувшая опасность; кто устоит перед ней, а таких совсем мало, может действительно назвать себя твердым и неустрашимым.

71. Если вы увидите начало упадка города, перемену правительства, появление новой власти и другие подобные вещи, которые иногда можно предвидеть почти наверняка, смотрите как бы не обмануться вам насчет сроков, ибо движение дел человеческих по природе своей и вследствие разных препятствий идет гораздо медленнее, чем люди воображают; ошибка может тебе страшно навредить, а потому знай, что люди часто в этом месте спотыкаются. Так бывает и в делах частных и личных, но гораздо чаще в общественных и всенародных; размах их по природе своей больше, движение медленнее, и поэтому они подвержены большим случайностям.

72. Нет в этом мире для людей ничего более желанного и торжественного, как видеть врага своего поверженным в прах и отданным тебе во власть; однако удваивает это торжество тот, кто пользуется им хорошо, т. е. милует и довольствуется победой.

73. Ни Александр Великий, ни Цезарь, ни другие прославленные люди никогда де миловали врагов, если знали, что это испортит или подвергнет опасности последствия победы, так что милость скорее походила бы на безумие; они прощали только в тех случаях, когда знали, что милость не грозила их безопасности, а заставляла других еще больше им поклоняться.

74. Месть не всегда коренится в ненависти или в дурной природе, но она иногда нужна, чтобы люди на этом примере научились не вредить тебе; очень хорошо, когда человек мстит и не имеет при этом злобы на того, кому он мстит,

75. Папа Лев рассказывал, что отец его, Лоренцо Медичи, обыкновенно говорил: знайте, что кто говорит о нас дурно, тот нам добра не желает.

76. Все, что было в прошлом и существует в настоящем, предстоит еще в будущем; меняются лишь названия и видимость вещей, а человек недостаточно зоркий этого не распознает и не умеет вывести из этого наблюдения правила или суждения.

77. Когда я был посланником в Испании, я заметил, что Король Католический, дон Феррандо Арагонский, могущественнейший и мудрейший князь, собираясь итти в новый поход или принять важное решение, часто поступал таким образом, что еще раньше чем замысел его становился известным, весь двор и народ желали того же и громко требовали, чтобы король сделал то-то; таким образом, решение его открывалось в такую минуту, когда все его желали и славили, и трудно поверить, сколько одобрений и сколько любви снискивал он этим способом у своих подданных и в своем королевстве.

78. Дела, затеянные во-время, удаются легко, почти сами собой, и те же дела, затеянные до времени, не только не удаются, но при этом часто затрудняется их осуществление, когда приходил настоящий момент. Поэтому не гонитесь за ними так рьяно, не торопитесь, выжидайте, пока дело созреет и ему настанет срок.

79. Пословица – «мудрый должен пользоваться благом времени», понятая плохо, была бы опасной. Когда желанное само к тебе идет, стоит человеку раз пропустить случай, и он больше его не дождется, так что во многих делах необходимо решать и действовать быстро; однако, в делах трудных и тяжелых, тяни и выжидай, сколько можешь, ибо время часто просвещает тебя или освобождает тебя. Если так применять эту пословицу, она всегда спасительна; понятая иначе, она часто была бы гибельной.

80. Счастливы по-настоящему люди, в жизни которых один и тот же случай повторяется не раз, ибо первый раз даже разумный человек может его упустить или дурно им воспользоваться; кто во второй раз не сумеет его распознать или воспользоваться им, тот неразумен безнадежно.

81. Никогда не полагайтесь всецело на будущее, и, как бы вы ни были уверены в исходе дела, непременно оставьте себе что-нибудь про запас на случай неудачи, если вы можете это сделать, не портя себе игры; опыт показывает, насколько разумно так поступать, потому что успех слишком часто приходит наперекор общему мнению.

82. Маленькие и едва заметные вещи часто бывают причиной великих бедствий или большого счастья; поэтому самое разумное – обдумать и хорошо взвесить все обстоятельства, даже самые ничтожные.

83. Я думал прежде, что вещи, которые я не представляю себе сразу, останутся для меня непостижимы вообще; размышляя об этом, я в действительности увидел обратное и в себе, и в других; чем больше и лучше думаешь о вещах, тем лучше их постигаешь и знаешь, как поступить.

84. Если хотите быть у дел, не позволяйте себя отстранять, потому что к ним нельзя вернуться по своей воле; когда же ты вошел в дела, они приходят одно за другим без всяких твоих стараний и хлопот.

85. Жребий человеческий различен не только для разных людей, но и для одного и того же человека, который может быть счастлив в одном деле и несчастлив в другом. Сам я был счастлив в делах, для которых не нужно ничего, кроме собственного искусства, и несчастлив в других. Мне трудно давалось все, чего я добивался, а когда я ничего не добивался, вое бежало мне вслед.

86. Кто заправляет большими делами или стремится к величию, должен всегда скрывать то, что ему не наруку, и раздувать все, что ему благоприятствует. Это известный вид обмана, очень противный моей природе, но так как игра наша чаще зависит от людских мнений, чем от сущности вещей, то слава постоянной удачи для тебя полезна, а обратное тебе вредит.

87. Когда родные или друзья оказывают тебе услуги, которых ни ты, ни они не замечают, это гораздо важнее услуг, оказываемых ими сознательно: прибегать к их помощи тебе приходится редко, а случаи, когда ты считаешь для себя возможным пользоваться их услугами по-своему, бывают каждый день.

88. Князь или всякий, кому приходится вершить большие дела, не только должен хранить в тайне все, что другим не следует знать, но обязан приучить себя и своих советников молчать даже о самых маленьких и по видимости неважных вещах, кроме тех, которые полезно разгласить. Когда дела твои неведомы, таким образом, ни приближенным, ни подданным, люди всегда напряженно и почти в ужасе ждут и следят за малейшим движением и за каждым шагом твоим.

89. Новостям правдоподобным я верю с трудом, пока точно не знаю, кто их распространяет; такие новости бродят в умах, и поэтому легко найдется человек, готовый их выдумать; не так просто выдумать новости неправдоподобные или неожиданные; поэтому, когда я слышу этого рода новости и не знаю точно, от кого они исходят, я отношусь к ним внимательнее, чем к другим.

90. Кто зависит от благосклонности князей, следит, не спуская глаз, за каждым движением, за малейшим их знаком и готов прибежать по первому зову; это людям часто приносит великий вред. Никогда не нужно терять головы, не вскакивать с легкостью на коня по их приказу и не двигаться, если нет особенно важного дела.

91. Мне всегда было трудно понять, каким образом божественная справедливость допускает, чтобы сыновья Лодовико Сфорца могли пользоваться властью в герцогстве Миланском, которое он приобрел злодейством и стал через это приобретение виновником всеобщей разрухи[91]91
  Злодейство, о котором говорит Гвиччардини, – захват власти Лодовико Моро, устранившего своего племянника Джан Галеаццо Сфорца и в значительной степени вызвавшего поход Карла VIII в Италию.


[Закрыть].

92. Не надо говорить: бог помог такому-то, потому что это был человек честный, а такому-то ничто не удалось, потому что он был человек дурной; ведь мы часто видим обратное. Мы не должны из-за этого говорить, что нет божественной справедливости, ибо замыслы божий столь глубоки, что о них верно говорят – abyssus multa.

93. Частный человек грешит против князя и совершает преступление lesae majestatis, когда он хочет сделать что-нибудь относящееся к власти князя; точно так же грешит и совершает преступление lesi populi князь, когда делает вещи, относящиеся по праву к народу и частным людям; потому заслуживает величайшего осуждения герцог феррарский, занимающийся торговлей, монополиями и другими промыслами, т. е. делом частных людей.

94. Кто живет при дворе князей и жаждет служить, должен по возможности быть у них на глазах, так как часто случаются дела, которые князь поручит тебе, если ты здесь и он о тебе вспомнит; если же он тебя не видит, он поручит их другому.

95. Кто идет на опасность очертя голову, не зная о ней, – просто грубое животное; храбр тот, кто сознает опасность, но не боится ее больше, чем следует.

96. Есть старинная пословица, что все мудрецы робки, ибо знают все опасности и потому боятся их; я считаю эту пословицу ложной, так как не может называться мудрым человек, который считает, что опасность больше, чем она есть. Я назову мудрым того, кто знает меру опасности и боится ее ровно насколько это нужно. Поэтому смелого человека скорее можно назвать мудрым, чем робкого; если оба они видят достаточно хорошо, между ними начнется спор, так как робкий выставляет все опасности, которые, по его мнению, могут быть, и предполагает всегда самое худшее; смелый тоже сознает все опасности, но, зная, как много их может быть избегнуто благодаря человеческой изобретательности, как много устраняется случайно, он не смущается, а берется за дело с уверенностью и надеждой, что не все, что может случиться, действительно случится.

97. Маркиз Пескара[92]92
  Пескара, маркиз (1489–1525) – родом неаполитанец испанского происхождения, крупный военный деятель, командовавший после битвы при Павии войсками Карла V в Италии. Когда в 1525 году Джироламо Мороне, министр герцога миланского Франческо Сфорца, составил заговор, целью которого было изгнание французов и испанцев из Италии, он обратился за содействием к Пескара, который выдал его планы императору. Гвиччардини, конечно, не мог простить это испанскому полководцу и характеризует его, как человека крупного военного таланта, но надменного, неверного, лукавого, неискреннего и вполне достойного иметь родиной Испанию, а не Италию («Storia d'Italia», V, 249). Пескара был женат на Виттории Колонна, знаменитой поэтессе и платонической подруге Микельанджело.


[Закрыть] говорил мне после избрания Климента папой, что он, кажется, никогда не видел успеха дела, которого бы желали все. Причина этого, вероятно, в том, что дела мирские вершатся немногими, цели которых почти всегда отличны от целей большинства; поэтому и последствия получаются не те, каких большинство желает.

98. Тиран разумный любит робких мудрецов, но и смелые ему не неприятны, если только он знает, что это люди спокойные, и он готов их удовлетворить. Больше всего не нравятся ему смелые и беспокойные; он не может предполагать, что ему удастся их удовлетворить, а потому вынужден думать о том, как их уничтожить.

99. Если бы мне пришлось иметь дело с разумным тираном и я не был бы ему врагом, то я скорее предпочел бы слыть смелым и беспокойным, чем робким; таких людей он старается удовлетворить, а с другими чувствует себя увереннее.

100. Живя под властью тирана, лучше быть его другом до известного предела, чем принадлежать к числу самых близких; если ты человек уважаемый, то величие его полезно и тебе, иногда даже более, чем людям, с которыми он чувствует себя увереннее; а при падении его, у тебя есть надежда спастись.

101. Нет способа и средства спастись от тирана зверского и жестокого, разве только средство, предписываемое во время чумы: бежать как можно дальше и как можно скорее.

102. Осажденный, который ждет помощи, всегда распространяет слух, что его положение много хуже, чем в действительности; кто помощи не ждет, тому остается только утомлять противника, чтобы отнять у него всякую надежду; он всегда скрывает свое положение и распространяет слух, что дела его не так плохи.

103. Тиран делает все возможное, чтобы раскрыть твои тайные мысли, он действует для этого лаской, долгими беседами, приставляет к тебе людей, которые должны наблюдать за тобой, сближаться с тобой по его приказу, и трудно выпутаться из всех этих сетей; поэтому, если ты видишь, что он тебя не понимает, будь осторожен, берегись всего, что может тебя выдать, и употреби столько же сил на то, чтобы не дать себя разгадать, сколько он тратит на то, чтобы тебя раскрыть.

104. Люди считают похвальным, да и каждому приятно иметь характер открытый и прямой, или, как говорят во Флоренции, чистый. С другой стороны, осуждают и ненавидят притворство. Но притворство гораздо полезнее тебе самому; прямота же скорее другим, чем тебе. Нельзя отрицать, что она прекрасна, и я восхвалял бы всякого, кто вел бы обычно жизнь человека искреннего и чистого, прибегая к притворству лишь в некоторых очень важных случаях, которые бывают редко. Этим путем ты мог бы приобрести славу человека откровенного и прямого и снискать благоволение, выпадающее на долю людей, которым молва приписывает такой характер; однако в делах, самых для тебя важных, ты мог бы извлечь выгоду из притворства, тем более что молва говорит о тебе, как о человеке, которому притворство чуждо, а потому люди легче верили бы твоим измышлениям.

105. Даже когда человек известен, как лицемер и обманщик, люди иногда попадаются на его обманы и верят ему. Странно сказать, но это святая истина, и я вспоминаю, что подобной славой больше чем кто-либо пользовался Король Католический; при всех своих ухищрениях он всегда встречал людей, веривших ему выше меры; это должно происходить от простоты или алчности человеческой: одни хотят легко верить желанному, другие не умеют распознать правду.

106. В нашем гражданском строе самое трудное дело – прилично выдать замуж своих дочерей; происходит это оттого, что люди вообще о себе более высокого мнения, чем другие о них, и надеются сразу добраться до мест, совсем для них недоступных. Я видел, как многие отцы отклоняли предложения, которые они с благодарностью приняли бы потом, когда их как следует надули.

Необходимо поэтому хорошо соразмерять положение свое и чужое и не обольщаться самомнением больше, чем следует: это мне хорошо известно; не знаю, сумею ли я применить свой опыт и не впасть в ошибку, общую почти всем, требовать большего, чем мне полагается; однако эти слова не должны побуждать никого настолько унижаться, чтобы, как Франческо Веттори[93]93
  Веттори, Франческо – флорентийский политик, друг и корреспондент Макиавелли. В 1522 году содействовал падению Содерини и возвращению Медичи. В 1527 году играл весьма двусмысленную роль в событиях, кончившихся вторичным свержением Медичи. В 1530 году был послан в Рим для переговоров. После падения Флоренции – один из главных организаторов нового порядка.


[Закрыть], отдавать дочь первому встречному.

107. Надо желать себе вообще не родиться подданным; однако, раз это случилось, лучше быть подданным князя, чем республики; республика унижает всех подданных и приобщает к своему величию только собственных граждан; князь же в большей мере властвует над всеми, и подданными его одинаково состоят те и другие; поэтому каждый может надеяться, что князь его облагодетельствует и применит к делу.

108. Нет такого мудреца, который никогда бы не ошибался, однако, счастливый жребий людей состоит в том, чтобы умудриться делать ошибки легкие или в делах неважных,

109. Плоды свободы и цель ее не в том, чтобы каждый правил государством, ибо править должен лишь тот, кто способен и этого заслуживает, а в том, чтобы соблюдались хорошие законы и установления; в свободном строе законы охраняются строже, чем под властью одного или немногих. Заблуждение, от которого так сильно страдает наш город, в том и состоит, что людям мало одной свободы и безопасности и они не успокаиваются, если не участвуют в правлении.

110. Как ошибаются те, кто при каждом слове ссылается на римлян. Нужно было бы жить в городе, находящемся в таких же условиях, как Рим, а потом уже управлять по этому примеру; при разности условий это так же несообразно, как требовать лошадиного бега от осла.

111. Простой народ упрекает юристов за разнообразие мнений в их среде и не обращает внимания на то, что вина здесь не в людях, а в существе дела; невозможно охватить общими правилами все отдельные случаи, и часто бывает, что эти случаи законом не разрешаются; часто приходится нащупывать решение сообразно мнениям людей, а мнения не все бывают на один лад. Мы видим то же самое у врачей, философов, торговых судей, в рассуждениях людей, правящих государством, и разноголосица среди них не меньше, чем среди законоведов.

112. Мессер Антонио да Венафро говаривал и говаривал верно: посадите рядом шесть или восемь мудрецов, получится столько же сумасшедших; они не могут сговориться и больше спорят, чем решают.

113. Ошибается тот, кто думает, что закон когда бы то ни было оставляет дело на решение, т. е. на свободную волю судьи, ибо закон никогда не облекает судью властью дарить или отнимать; есть, однако, случаи, которые закон точным правилом определить не может, и такие случаи он отдает на решение судьи; это значит, что судья, разобрав все обстоятельства и свойства дела, постановляет по голосу совести. Поэтому судья, правда, не может отвечать за свое решение перед судилищем людей, но он предстанет перед судом господа, который знает, судил судья или дарил.

114. Наблюдая совершающееся на их глазах, некоторые люди пишут о будущем рассуждения, которые кажутся читателю прекрасными, если только написаны умело; однако рассуждения эти – самый опасный обман; ведь каждое заключение вытекает из предшествующего, и, если нехватает даже одного звена, остальные выводы делаются впустую; малейшая изменившаяся частность может изменить все заключение, а потому нельзя судить о делах мира сего издалека, а надо судить о них и решать их изо дня в день.

115. В старых записях, сделанных до 1457 года, я нашел изречение одного мудрого гражданина: Флоренция избавится от долгов, или долги задушат Флоренцию. Мне представляется, что самое лучшее – это или отнять у Monte[94]94
  Флорентийский ломбард, Monte – управление государственного долга, одно из старинных учреждений Флоренции, организованное впервые в 1222 году. Главный орган финансового управления.


[Закрыть] всякое влияние, или настолько умножить займы, чтобы управлять ими сделалось невозможным. Однако, раньше чем неустройство обнаружилось, учреждение это было более жизненным и вообще дело шло медленнее, чем это казалось нашему гражданину.

116. Правитель государства пусть не страшится опасностей, хотя бы они казались грозными, близкими и как бы уже наступившими; как говорит пословица, не так страшен чорт, как его малюют. Опасности часто устраняются благодаря разным случайностям, а когда бедствия действительно подступают, находятся такие средства и способы облегчения, о которых раньше не думали. Если как следует вдумаетесь в эти слова, увидите, что они каждый день оправдываются на деле.

117. Самое ложное суждение – это суждение по примерам; ведь если они не сходны во всем, то не годятся вовсе; при этом малейшее различие подробностей может быть причиной огромнейшей разницы в последствиях, а чтобы распознать эти различия, если они невелики, требуется верный и проницательный глаз[95]95
  Воспроизведено в «Истории Италии» (I, 183). Гвиччардини иллюстрирует свою мысль ссылкой на Пьеро Медичи, намеревавшегося в 1494 году спасти свою власть при помощи Франции и повторить тактику Лоренцо, которому после поражения Флоренции в войне с папой и Неаполем в 1479 году блестяще удалось обращение к Ферранте неаполитанскому.


[Закрыть].

118. Человеку, который дорожит честью, удается все; его не удержат ни заботы, ни опасности, ни расходы. Я испытал это сам, а потому могу об этом говорить и писать; мертвы и пусты все поступки людей, которыми не двигает эта могучая сила.

119. Документы редко подделываются сразу; это происходит постепенно, с течением времени и зависит от случая или необходимости; поэтому для защиты себя полезно, как только договор или документ составлен, сейчас же снять с него точную копию, чтобы всегда иметь ее при себе.

120. Большая часть зла, творимого в управляемых землях, происходит от подозрительности. Люди не верят друг другу, и это вынуждает их принимать меры заранее; поэтому главная забота правителя всячески эти подозрения устранять.

121. Не поднимайте восстания в надежде, что за вами пойдет народ, ибо полагаться на это опасно, а народ, не склонный итти за тобой, часто мечтает о совершенно других вещах, чем ты думаешь. Посмотрите на пример убийц Цезаря, Брута и Кассия, за которыми народ не только не пошел, как они это предполагали, но, из страха перед тем же народом, им пришлось скрыться в Капитолий.

122. Посмотрите, как люди сами себя обманывают; чужие грехи каждый объявляет тяжкими, а свои собственные считает легкими; такова часто мера добра и зла, а вовсе не познание достоинств и качеств вещей.

123. Я охотно верю, что люди во все времена считали чудом многое, к чему они не решались близко подойти; несомненно, однако, что каждая религия знала свои чудеса, и таким образом, чудо – слабое доказательство истинности одной веры перед другой. Возможно, что чудеса хорошо показывают могущество божие, но это так же верно для бога язычников, как и для бога христиан; может быть, не погрешит тот, кто скажет, что чудеса, как и древние прорицания, – это тайна природы, до которой не могут подняться человеческие умы.

124. Я заметил, что каждый народ и почти каждый город чтит своих святых, и последствия бывают от этого одни и те же; во Флоренции делает дождь и хорошую погоду святая Мария в Импрунетте, в других местностях я видел, что такой же силой обладает дева Мария или святые; это явный знак, что милость божия почиет на каждом; возможно, что все эти вещи создаются скорее человеческим мнением, а не тем, что происходит в действительности.

125. Философы, богословы и прочие, пишущие о вещах сверхприродных или невидимых, говорят тысячи безрассудств; ведь по-настоящему люди о вещах ничего не знают, и разыскания их служили и служат больше упражнению умов, чем открытию истины.

126. Было бы желательно вести дела с таким расчетом, чтобы в них никогда не было ни малейшего беспорядка или повода для сомнений; однако достигнуть этого трудно; итак, было бы ошибкой слишком из-за этого убиваться, потому что, пока ты тратишь время, стараясь все точно рассчитать, от тебя часто ускользает удобный случай; когда же подумаешь, что дело у тебя, наконец, налажено твердо, часто замечаешь, что это вовсе не так, ибо, по самой природе дел человеческих, почти немыслимо, чтобы где-нибудь не оказалось беспорядка или неурядицы. Приходится, поэтому, брать вещи, как они есть, и считать меньшее зло за добро.