Текст книги "Атмор Холл [Женщина в зеленом]"

Автор книги: Филлис Уитни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Если Марк знает это и не сказал об этом Джастину, это достаточно странно, не так ли?

– Марк не уверен. Он подозревает, что кто-то пользуется крышей, из-за дыма в комнатах с башней и все такое. Он пытался поймать его своим собственным способом. Когда Найджел нашел бутылку и пачки сигарет на крыше, а Лео был замечен возле дома, Марк поехал поговорить с Алисйей. Она не сказала ему ничего и, кроме того, заставила его молчать.

– Но что Лео пытался сделать? – продолжала я давить на нее. – Почему его не арестовали?

– Ему платили за все, что он делал, и Марк знает, что за всем, что случилось, стоит Алисия. Может быть, поэтому Джастин не захотел, чтобы полиция забрала Лео. Потому что могло начаться расследование.

Я смогла только яростно покачать головой.

– Чего бы ни добивалась Алисия, это определенно не имеет отношения к работе Джастина.

– Почему бы и нет? – карие глаза Дейсии не мигали, они говорили, что она что-то знает. – А не могло бы это быть способом заставить Джастина еще больше нуждаться в деньгах? В конце концов, это были только попытки – никакого реального вреда не было учинено. Даже во время того пожара. А теперь Лео отослали обратно в Лондон, так что не будет никаких беспокойств.

– Марк должен пойти к Джастину со всем этим.

Дейсия снова попыталась покачать головой и снова не смогла.

– Но тогда Алисия может в любой момент потребовать вернуть ей деньги, которые задолжал ей Марк за игорным столом. Ты знаешь, она взывает к его разуму, но он не хочет слушать. У него игорная лихорадка. У Алисии тоже, но по-другому. Это как допинг. Он верит, что следующий поворот колеса принесет ему выигрыш, и он все вернет. Если я когда-нибудь выйду за него замуж, а на это не очень-то похоже, я не допущу, чтобы у него в кармане был хотя бы фартинг. Конечно, если эксперименты будут удачны, Джастин сможет заработать много денег и выкупить его долги без всякого ущерба. И тогда Алисия больше не будет иметь власти над Марком и над Джастином тоже. Но если Марк попытается предпринять что-либо сейчас, его карточный домик рухнет тотчас же, и он знает это. Он доведен до предела, Ева. Я очень беспокоюсь за него. Может быть, и было бы лучше, если бы он обо всем рассказал Джастину, но ни он, ни Мэгги не сделают это. Особенно Мэгги. Она хочет защитить Марка любой ценой, а кто его знает, что может сделать Джастин. Итак, Алисия может использовать Марка, как и когда ей захочется.

– Она никогда не пыталась удерживать Джастина таким образом, – сказала я, – он женится на ней не из-за денег.

Дейсия дернулась несколько раз под аккомпанемент болезненного «ой», а затем некоторое время пристально смотрела на меня. Вдруг она резко переменила тему.

– Джастин привез тебя в Лондон сегодня, не так ли? Как ты с ним, Ева?

Это была не та тема, на которую я хотела бы говорить, и я предупреждающе покачала головой.

– Это все, что ты хотела сказать мне? – спросила я.

– Это все, что я должна сказать. Что я хотела, так это чтобы ты сказала мне, что мне было бы лучше поделать со всем этим. Пойти к Джастину или что? Но теперь это не имеет значения. Не с тем, что случилось со мной. Все, что важно для меня теперь, это выздороветь и вернуться к своей работе. Мне было плохо в Атморе. Мне там не жить, да и Марку тоже.

Как бы то ни было, я должна была отдать должное Марку.

– Я думаю, что он искренне любит тебя, – сказала я. – Что случилось с тобой, его жутко напугало.

– Конечно, я знаю. Но он скоро оправится. У него душа бродяги. Я знаю это тоже. И это была моя – Дейсии Кин – идея приехать в Атмор, таскаться там повсюду с Марком Нортом и его шикарными друзьями. Эта идея пришла в мою глупую голову.

– Не такая уж глупая голова, – сказала я ей. – Но тебе лучше бы побыть в покое и хотя бы некоторое время не тревожиться. После того, как я нашла тебя, меня преследуют твои слова о том, что завтра никогда не наступит. И было особенно ужасно быть виновной в том, что случилось с тобой.

Она дружески протянула руку.

– Ты мне нравишься, Ева. Я надеюсь, твое утро будет прекрасным. Но будь осторожна, слышишь? Тебе лучше бы не возвращаться в Атмор, там происходит что-то ужасное.

Ужасное или нет, но я знала очень хорошо, что Атмор будет звать меня так или иначе до тех пор, пока между Джастином и мной не будет все улажено. Ничто бы не могло заставить меня сдаться.

Вошла сестра, и я покинула Дейсию и спустилась вниз, где меня ждал Джастин. Мы ни о чем не говорили, пока не оказались в его машине, которая влилась в общий транспортный поток Лондона.

– Ты можешь мне рассказать? – спросил он.

Пока я спускалась вниз из палаты Дейсии, я решила, что делать. От Джастина и так уже слишком многое скрывали. Ему надо сказать о Марке, о Мэгги и о ее странном поведении. Даже об Алисии, хотя это и настроит его против меня снова, если я решусь на это.

– Давай поедем куда-нибудь, где мы смогли бы поговорить, – сказала я.

Он оставил машину в гараже, а мы пошли по шумным лондонским улицам к реке. Набережная Виктории казалась слишком знакомой. Джастин и я гуляли здесь раньше. Высокие железные фонари бросали тени на булыжник, а платаны шуршали листвой над нами. Мы сели на низкую стену и смотрели, как плывут по реке баржи. Джастин ждал, не подталкивая меня, но мне было очень трудно начать. За поворотом Темзы здания парламента и башня с Биг Беном были четко видны, освещенные теплым полуденным солнцем. Мои мысли совершенно смешались.

– Тебе лучше сказать мне, – наконец нарушил молчание Джастин.

Невозможно было мягко рассказать ему обо всем. Кроме того, все это были предположения, как я и пыталась внушить ему. Возможно, он мог отличить правду от лжи, реальность от воображений Дейсии. Я упомянула о больших долгах Марка и о том, как Алисия, очевидно, держала уже много времени его на поводке. Я рассказала ему все, что знала о предположениях Мэгги и ее опасениях, о ее убеждении, что она может все спасти, выйдя замуж за Найджела.

Прохожие едва ли замечали нас, спеша по набережной. В этом Лондон был похож на Нью-Йорк. Иностранцы не вызывали здесь любопытства к себе, и хотя американцев обычно легко узнать, никто не оглянулся на меня. Я говорила, а Джастин слушал, иногда жестом выражая нетерпение или недоверие. У меня было так мало фактов, но добавив к ним слова других людей, я нарисовала очень тревожную картину. Он не сказал ничего даже тогда, когда я закончила.

Покончив с моей историей, мы пошли к Пиккадилли и Хаф Мун стрит. Джастин привел меня в тот самый маленький отель, где мы остановились после того, как поженились, и записал меня туда. У него есть свидания днем, сказал он мне, и он будет занят и в обед. Но вечером он заедет за мной, и мы поедем с ним в клуб «Казелла».

Мы стояли в полутемном вестибюле отеля, а старик коридорный ждал, чтобы проводить меня в мою комнату.

– Зачем? – спросила я его. – Зачем ты хочешь, чтобы я пошла с тобой в клуб?

Выражение его глаз дало мне новую надежду.

– Возможно, там надо кое-кого выкурить, – сказал он. – Если Марку необходимо быть там сегодня вечером, то и я хочу быть там тоже. И ты со мной. В конце концов, ты сделала несколько серьезных заявлений.

– Но Алисия… – начала я.

– Я заеду за тобой в десять часов. Казино раньше не открывается, – сказал он кратко и вышел.

Я сделала знак коридорному и поднялась на лифте в свою комнату.

Время до десяти часов, казалось, тянулось еле-еле и не потому, что я боялась наступления этого часа. В действительности, я ждала его. Я больше не боялась Алисии Дейвен.

Еще днем раньше я вырабатывала план женской кампании. Я ходила по магазинам. Сперва я купила легкое пальто цвета воздушной кукурузы со стежками черной шерсти, такое же роскошное, как и Лондон сегодня. Затем я поискала платье для клуба «Казелла». Это заняло довольно много времени, но, наконец, я нашла, что хотела, в маленьком магазинчике на Найтсбридж.

Когда я купила все, от босоножек до вечерней сумочки, я принесла покупки в свою комнату и раскидала их по кровати. Это было моим оружием против того, что мне предстояло вынести. О том, что что-нибудь сегодня вечером могло бы нанести мне поражение, я даже не допускала и мысли.

Так как мне не хотелось обедать одной в Лондоне, я попросила принести обед в комнату. А потом мне оставалось только ждать, пока стрелки не покажут десять часов. Конечно же, я начала одеваться задолго до того, и это как-то заняло мое время.

Когда я была готова, я подошла к большому зеркалу на двери ванной, где могла видеть себя во весь рост, и внимательно осмотрела себя. Платье было как раз по мне. Из мягкого крепа цвета извести, без рукавов, с драпировкой по линии шеи впереди и вырезом в виде буквы V – сзади. Впереди, до самых кончиков босоножек падала складка. Это было платье что надо: не для Дейсии, не для Алисии, а точно для меня. Когда я двигалась в нем перед зеркалом, оно волновалось и облегало меня, мягкое и нежное, как весенняя музыка. В нем я себя чувствовала как лунный свет – волнующий, поющий лунный свет!

Я не стала укладывать волосы в прическу. Я просто расчесала их до блеска и позволила свободно падать на плечи, именно так, как это больше всего нравилось Джастину. Я не надела никаких драгоценностей, хотя они и были у меня. Платье и я дополняли друг друга. Только женщина могла бы понять, что значит чувствовать себя вооруженной красотой, и как это было важно для предстоящей дуэли.

Мое лицо в зеркале выглядело совершенно другим. Я даже не воспользовалась губной помадой. Я выглядела сияющей, без тени сомнения в себе. Я знала, что надо делать и в каком направлении идти, и я не позволю остановить меня на этом пути. Сегодня вечером я должна быть игроком, а ставка в игре – самая высокая.

Когда зазвонил телефон, я подняла трубку и услышала голос Дейсии. Она звонила из госпиталя. Услышав мой голос, она с облегчением вздохнула.

– Ева! Какое счастье, что я застала тебя! Марк сказал, что ты, возможно, собираешься сегодня вечером с Джастином в клуб.

– Да, я иду, – сказала я ей. – Скоро он заедет за мной… – Прекрасно! Но я что-то узнала от Марка, и я думаю,

что ты должна это знать, прежде чем поедешь туда – что Алисия потеряла свой клуб «Казелла». В ее слова трудно было поверить.

– Что ты имеешь в виду?

– Его забрали у нее. Очевидно, ее операции, в деловом смысле, были неудачны, и она потеряла свою долю. Теперь у клуба новый владелец. Но не только это, у нее, может быть, и все остальное идет плохо. Марк в отчаянии, Ева. Он не знает, кому теперь принадлежит клуб и что будет, если от него потребуют уплату всех долгов.

– Я все рассказала Джастину, – сказала я. – Он знает о долгах Марка и обо всем, что я смогла рассказать ему.

Она ненадолго замолчала.

– Я думаю, что это к лучшему. Когда-нибудь все это должно было свалиться на Марка. Но Джастин не знает о перемене владельца клуба. Он пойдет туда, веря, что им владеет Алисия. У нее еще не было возможности узнать и уйти, знаешь. Она будет там, сказал Марк. Не лучше ли тебе предупредить Джастина?

– Не знаю, – ответила я. – Я должна подумать об этом.

Я почти видела, как Дейсия кивнула своей забинтованной головкой.

– Да, лучше сделать один шаг, но наверняка, Ева.

– Да, – согласилась я.

– Наверное, это будет большая игра, что ты затеваешь сегодня вечером. Я хочу, чтобы ты знала, что я ставлю на тебя и надеюсь выиграть.

Я улыбнулась ей в трубку.

– Если ты делаешь ставку, то делай высокую ставку, Дейсия. Ты бы видела мое новое платье!

Она нежно засмеялась.

– Всего хорошего тебе! Но будь осторожна, Ева.

Она дала отбой, а я еще некоторое время стояла, держа руку на телефоне и размышляя о том, что она мне сказала. Если Алисия больше не владелица клуба «Казелла», а Джастин все еще не знает об этом, то последствия могут быть самыми тревожными. Я не могла предположить, какое впечатление все это может произвести на Джастина, и этот факт заставлял меня тревожиться больше, чем когда-либо. С сильным противником надо сражаться до конца, и тут неуместно чувство жалости. Но как теперь Джастин воспримет Алисию, которая на пути к разорению, если дела ее действительно так плохи?

Снова зазвонил телефон, и я вздрогнула. Когда я подняла трубку, я знала, кто это может быть. Джастина, конечно, следует предупредить о том, что случилось. Ему надо дать время, чтобы обдумать свои действия, какими бы они ни были.

Джастин ждал меня внизу. Я надела пальто, взяла сумочку, бросила на себя последний взгляд в зеркало, прежде чем пойти к лифту. Я шла не спеша и не летя навстречу любви, в которой так нуждалась и которая должна была поддержать меня, но шла с достоинством, преисполненная совершенно новой для себя уверенности в том, что он действительно моя любовь и, что бы ни случилось, я должна поддержать его. Я хорошо знала, что в этой игре я сама играю за себя.

XII

В такси, по пути в клуб, я выложила Джастину факты, о которых мне рассказала по телефону Дейсия, и увидела, что он меньше удивлен, чем я ожидала.

– Я знаю, что Алисию недавно что-то беспокоило, – сказал он. – Но она не хотела мне ничего рассказывать и не позволила бы помочь. Она всегда была гордой и полагалась только на себя.

Мне нечего было на это сказать, и мы всю остальную часть пути молчали. Джастин вел себя со мной как-то безлично, как будто он тоже делал хорошо продуманный шаг и не хотел рисковать из-за ерунды.

Здание, которое занимал клуб «Казелла», выглядело не слишком обитаемым. Нужно было позвонить и ждать, когда впустят. Так как Джастина знали, нас пригласили в небольшой вестибюль с классическими колоннами и мраморным полом. Привлекательного вида девушка приняла от нас верхнюю одежду, и когда я освободилась от своего плаща, Джастин впервые за этот вечер взглянул на меня по-настоящему.

– Ты сегодня красивая, – сказал он, и в глазах его светилась нежность.

Он сделал мне комплимент, который хочет услышать каждая женщина. Он не сказал, что у меня красивое платье – я и сама знала это. Он уловил самую суть и сказал то, что я так хотела услышать.

Через двойные двери мы вошли в главный игорный зал.

Из него вели двери в другие комнаты, каждая из которых была предназначена для разных игр. В глубине зала вверх поднималась изящная лестница на открытую овальную галерею, с которой открывался вид на игорные столы внизу.

Нас тотчас же обволок шум в зале, хотя были предприняты очевидные попытки приглушить его: драпировки, мягкие ковры и прочее. За столами сидели элегантно одетые клиенты Алисии и с присущим для хорошо воспитанных людей видом играли в рулетку, девятку, блэк джек и другие игры. Те слои лондонского общества, которые посещали лучшие казино, были не особенно молоды и хорошо обеспечены. Они играли не из-за безденежья. Крупье были изысканно вежливы, выкликали ставки негромкими голосами, а их манеры были безупречны.

Эта нижняя комната была выдержана в сочных элегантных красных тонах с золотом. Зеркала делали ее еще более привлекательной. В ней не было ничего кричащего, вроде того, что можно встретить в Лас-Вегасе, и, по крайней мере, внешне, это был совсем другой мир. Даже освещение, сосредоточенное прямо над столами, имело легкий розовый оттенок и было наиболее выигрышным для внешнего вида женщин.

Некоторые служащие и гости заговаривали с Джастином, и в тех случаях, когда это было необходимо, он представлял меня как миссис Норт. На какое-то время я была его женой, хотя и не знала, что будет дальше и что он замыслил. Я старалась быть как можно осторожнее и не задавала никаких вопросов.

Пока мы шли через главный зал к лестнице в противоположном конце, я искала глазами Марка, но, казалось, его там не было. Мы не остановились ни у одного из игорных столов, а пошли прямо наверх. Так как в клубе не подавали ужин, в верхних комнатах было множество маленьких столиков, где гости могли посидеть и заказать выпивку. И снова везде царствовал глубокий малиновый цвет на стенах и на полу, а белая мебель составляла красивый контраст. Барьер открытой овальной галереи был затянут красным бархатом. Столики здесь стояли у самого барьера, откуда можно было сверху наблюдать за игрой и игроками внизу.

Джастин двигался к какому-то определенному столику, и вдруг я увидела куда. Алисия и Марк сидели за одним из столиков возле барьера и совершенно очевидно были заняты не очень приятной беседой. Сегодня Алисия увеличила свой рост за счет высокой прически из золотых волос, повязанных серебряной лентой. Под ее сероватым шифоновым платьем был надет серебристый атласный чехол с всплесками розового, что было очень модно. Ее голые плечи были округлы, как у греческих статуй, и вся она выглядела ослепительно красивой. Но впервые я даже не пыталась сравнить Алисию с собой, И какова бы я ни была со всеми своими промахами и достоинствами, у меня был свой стиль, своя манера. Я была – я.

Когда Марк наклонился к Алисии, я заметила, что лицо у него было покрасневшим, а глаза слишком голубыми – явный признак того, что он уже выпил. Он увидел нас прежде, чем она, и окинул меня враждебным взглядом. В лице Алисии появилась напряженность, о чем говорили ее слегка сузившиеся глаза и рот, растянутый в насильственной улыбке, когда она взглянула в нашу сторону и увидела Джастина. Мне же, хотя мое присутствие должно было встревожить ее, была послана легкая улыбка. Я чувствовала себя совершенно спокойной и готовой обменяться ничего не значащими, но ядовитыми замечаниями, в которых она была так искусна.

Она протянула Джастину руку и предложила ему место на стуле рядом с собой, но он не сел.

– Я бы хотел поговорить с тобой, – сказал он, и голос его звучал формально и напряженно.

Она тотчас же поднялась. Тревога ее была очевидна.

– Конечно, – сказала она своим мелодичным английским голосом. – В моем офисе, если хочешь.

Между нами больше не будет сражения. Это была напуганная, безоружная женщина, и потому еще более опасная. С открытым сопротивлением легче справиться.

Я села за стол напротив Марка, чувствуя себя как воин, которому сказали, что битвы не будет, и он может идти домой спать. Или это просто изменился стиль, и битва будет продолжаться другим способом и на другой почве, а я буду к ней не готова?

Марк заказал для меня вермут, который я выбрала, но я едва разговаривала с ним. Я положила руку на барьер и наблюдала за оживленной сценой внизу. Все во мне ждало – ждало в немыслимом напряжении, когда Джастин закончит разговор с Алисией и я смогу узнать результат. С того места, где я сидела, я могла видеть дверь, за которой они исчезли, и остальное мало меня интересовало.

Марк был более разговорчивым и, наблюдая за столами внизу, заговорил негодующе.

– Они запретили мне играть внизу, – сказал он с недоверием в голосе. – Мне не разрешено садиться за стол сегодня вечером!

Я отключилась от напряженного ожидания.

– Разве это не естественно в связи с новым владельцем? Он удивленно взглянул на меня.

– Что ты слышала? Ты знаешь, кто купил клуб?

Я покачала головой. Я не хотела выдавать, что моим источником информации была Дейсия.

– Ты должен также знать, – продолжила я, – что я рассказала Джастину о твоих долгах. Ему бы следовало узнать об этом раньше. От него и так скрывали многое.

Марк внезапно побледнел.

– Ты абсолютная дура! Или ты пытаешься совершенно разрушить его планы?

– Разве ты не преуспел в этом? Думаю, ему надо дать возможность занять лучшую позицию, чтобы защитить себя.

– Джастин всегда выигрывает, – сказал Марк. – Всегда. Это так.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Принесли наш заказ, но мы пили, не поприветствовав друг друга. Я потягивала вермут и думала о Джастине.

Степень ненависти Марка ко мне была сегодня вечером почти физически ощутима. Это напомнило грубость его рук той ночью на крыше. Но здесь, среди людей, он не мог расправиться со мной. Достаточно того, чтобы не оставаться с ним наедине.

– Ты хорошо придумала, – сказал он вдруг безо всякого предисловия, – сделать увеличенный снимок с того кадра, что сняла в старых руинах.

Я, должно быть, разинула рот от удивления, потому что он вдруг обрел свою обычную манеру разговаривать со мной с насмешливой ухмылочкой.

– Мне повезло, что я натолкнулся на Нелли, когда она несла его, чтобы отдать тебе, – сказал он. – Но ты не должна винить Нелли. Она вовсе не хотела отдавать его. Боюсь, что я отобрал его силой. Очень интересный снимок. Странно, что ты оказалась так близко и почти в то же время, когда стена обвалилась на бедного старого Даниэля.

Это был очень тревожный поворот событий.

– Тогда ты знаешь, кто там на фотографии? – спросила я.

Он покачал головой.

– Не смог даже приблизительно узнать из-за кустов, скрывающих очертания. Но я сегодня вечером отдал его Алисии, так как она умирала от желания иметь его. Она заявила, что знает, кто это, и взволнована этим открытием. Хотя она не хочет сказать, почему.

– Она уверяла меня, что я сфотографировала Мэгги, – сказала я.

– Неужели? В таком случае, мне надо еще раз поговорить с ней. Подумай только, она даже не упомянула о том, женщина это или мужчина. По крайней мере, я могу сказать, что теперь, когда клуб ускользнул из ее рук, я похож на нее. Полагаю, настало время заплатить по старым счетам Алисии Дейвен.

Тем не менее, я заметила, что мои слова встревожили его. Возможно, он восстанавливал фотографию перед своим мысленным взором, пытаясь вставить в нее фигуру Мэгги и выяснить, есть ли сходство между ней и тем, кто на фотографии. Может, он считает, что для него будет лучшее, если это она?

Я позволила ему сидеть и размышлять, и после еще одного взгляда на закрытую дверь кабинета Алисии мое внимание привлекла сцена прямо подо мной. Свет резко падал на стол с рулеткой и на головы мужчин и женщин, следящих за ее вращением. Смесь духов и сигаретного дыма разлилась в воздухе, шум становился сильнее по мере того, как вечер разгорался. Несмотря на хорошие манеры элегантно одетых гостей, несмотря на их старание показать, что потеря большой суммы денег мало что значит для них, атмосфера зала наполнилась тем любопытным возбуждением, что вызывает каждый поворот рулетки, каждый стук колоды карт о стол. Это можно было видеть в блеске застывших глаз, нервных движениях рук, затаенном дыхании. За яркими кругами света вокруг столов я видела входную дверь, ведущую в фойе. Я взглянула в том направлении, когда двери раскрылись и пропустили женщину, которая, войдя, остановилась, оглядываясь вокруг.

Я вздрогнула от удивления и дотронулась до руки Марка.

– Посмотри! Это Мэгги!

Он повернулся в ту сторону и уставился на женщину в черном, которая стояла в зале с присущим ей видом человека, уверенного в себе. Но это была Мэгги, которую я едва узнала. Ее короткие волосы были тщательно уложены в высокую прическу, покрытую лаком, а будничная одежда сменилась на что-то замечательно женское: длинное черное креповое платье, скрывавшее ее мускулистые ноги спортсменки, на ногах – черные атласные туфли на высоком каблуке. На шее и в ушах сверкал настоящий атморский жемчуг.

– Боже великий! – сказал тихо Марк. – Мэгги преобразилась совершенно. Хотел бы я знать для чего? Она никогда не приходила сюда. Ненавидит это место.

Она пришла без спутника, но совершенно ясно, что этот факт нисколько ее не смущал. С тем же самым видом уверенности в себе она сделала несколько шагов и подождала, пока один из служащих не подойдет к ней.

– Я не знала, что она в Лондоне, – сказала я. Марк сказал:

– Я привез ее сегодня. Я думал, что она захотела немного отдохнуть от старины Найджела, и, кроме того, она собиралась навестить Дейсию.

Я не знала, что он был дома, и теперь удивлялась, где же он скрывался.

В это время к Мэгги подошел один из служащих, и она о чем-то поговорила с ним, затем прошлась по залу, с интересом все разглядывая, что нисколько не умаляло ее уверенности в себе. Но Мэгги могла бы чувствовать себя как дома везде. Я всегда знала это. И только за последнюю неделю я увидела, как ее самоуверенный фасад стал давать трещину под давлением обстоятельств.

– Пойдем и выручим ее, – сказал Марк. – Несмотря на весь ее вид, она чувствует себя как рыба, выброшенная из воды.

И пока мы с ним спускались по лестнице, я задавалась вопросом, насколько хорошо Марк или любой из нас знает Мэгги. Мне все еще при ней было не по себе после нашей встречи в Голубой комнате.

Она остановилась у одного из столов с рулеткой и смотрела на игру с большим интересом, чем я ожидала, судя по ее часто выражаемому отвращению к любым азартным играм. Колесо вращалось, шарик покрутился и остановился на красном. Мэгги кивнула кому-то за столом и посмотрела в сторону лестницы. Заметив, как мы спускаемся, она не спеша направилась к нам.

– Привет, Ева. Привет, Марк, дорогой, – сказала она с таким воодушевлением, что я почувствовала себя растерянной больше, чем когда-либо. Может, она и была рыбой на суше, но совершенно очевидно, что она получала удовольствие от того, что училась вести себя в этой совершенно новой обстановке.

Марк поцеловал ее в щеку.

– Итак, ты окончательно вступила на путь наслаждений? Ты выглядишь великолепно. Не поднимешься ли ты с нами и не выпьешь ли чего-нибудь?

– Думаю, что да, – ответила она радостно. – Ты не очень возражаешь против того, что не играешь сегодня, Марк?

Он просветлел, увидев ее, но теперь мрачный вид снова вернулся к нему.

– Меня отстранили от игры. Послушай, что я скажу! Кто-то купил клуб у Алисии и приказал не подпускать меня к столам.

Мэгги радостно улыбнулась ему.

– Прекрасно! Я рада, что мои распоряжения выполняются. Как я нравлюсь тебе в роли новой хозяйки клуба «Казелла»?

Мы оба уставились на нее. Марк пришел в себя первым, он обнял ее и засмеялся слегка пьяным смехом. Совершенно очевидно, что новость, сообщенная Мэгги, успокоила его волнение.

– Мэгги! Ангел! Почему ты ничего мне не сказала сегодня по пути в Лондон? Ты не можешь представить, как я страдал и мучился, гадая, кто занял место Алисии. У меня начались кошмарные галлюцинации, как только я это услышал, а Алисия не сказала мне ни слова.

Мэгги спокойно высвободилась из его объятий.

– Это тоже по моему приказу, так как я хотела сказать тебе обо всем сама. Потому что теперь, мой дорогой, ты выплатишь все. До последнего фартинга, Марк! И без всякой помощи от Джастина. А пока тебе не позволят играть.

Я всегда знала, Мэгги была твердой. Она могла быть мягкой и уступчивой по отношению к тем, кого любила, но если уж она решилась на что-то и выбрала какую-то линию поведения, то в ней просыпались решительность и непреклонность настоящих Атморов.

И если Марку все это было неприятно слушать, он не показал этого.

– Пойдем и расскажи мне об этом.

Он взял ее за руку и потянул вверх по лестнице, веселый и добродушный и все еще поздравляющий себя и Мэгги. Всю свою жизнь он получал от нее все, что хотел, и у него не было никаких оснований полагать, что теперь будет по-другому, несмотря на то, что она сказала.

Она повернулась ко мне и, не допустив, чтобы Марк проигнорировал меня, протянула мне руку, так чтобы мы поднимались по лестнице вместе. Это был не столько дружелюбный жест, сколько жест, вызванный естественной вежливостью.

Стол Алисии все еще был пуст. Я с беспокойством подумала, что ее беседа с Джастином несколько затянулась. Мэгги и я сели у барьера, и Мэгги облокотилась на него с видом собственницы, как бы полностью наслаждаясь этой новой возбуждающей ролью.

Марк сел между нами.

– А теперь расскажи все! – сказал он. – Где ты нашла столько денег, Мэгги, дорогая? Эта была проделка Найджела, я полагаю?

Мэгги старалась сохранить хоть маленькую дистанцию, как будто чувствовала необходимость быть настороже, чтобы вновь не поддаться его обаянию.

– Конечно, – подтвердила она. – Мы вскоре поженимся, и я попросила его сделать мне свадебный подарок заранее. Я думаю, что довольно-таки озадачила его, когда попросила купить мне клуб, но он вышел из положения с честью. Он провел переговоры, хотя откровенно предупредил меня, что я совершаю не очень выгодную сделку. Кажется, Алисия не очень разбиралась в финансах. К этому времени она прожила свой основной капитал и водила нас за нос, распространяясь о том, какое богатство она могла бы принести Атмору. Мне это не нравится, Марк. Мне это совсем не нравится.

– Тебе это не нравится! – сказал Марк, неожиданно выходя из себя.

– Кроме того, она довела твои долги клубу до совершенно немыслимой суммы. Почему, Марк, почему? Что ты ей сделал, почему она должна была купить тебя подобным образом?

Марк, казалось, борется с возрастающей яростью, и мне захотелось, чтобы Мэгги перестала травить его, потому что он был заметно пьян.

– Теперь долги не будут возрастать, – продолжала она, не обращая внимания на явное предупреждение. – И Джастину не надо брать твои долги на себя, как он, безусловно, сделал бы, если б я не вмешалась.

– Я не просил его брать их на себя! – выкрикнул Марк.

Она же продолжала ласково, но настойчиво урезонивать его.

– Иногда чересчур преданная мать делает ошибку, поддаваясь чувству привязанности. Она все прощает своему ребенку, пытаясь таким образом купить его ответное чувство. Это ошибка, но она может понять это слишком поздно.

Марк пристально посмотрел на нее.

– Если это все, что ты чувствуешь, мне жаль Найджела. Потому что он делает ту же ошибку, не так ли? Платя очень высокую цену за то, что он не сможет получить в полной мере, – пытаясь купить твою привязанность!

На какое-то мгновение Мэгги потеряла контроль над собой, и я почувствовала, что Марк ударил ее ниже пояса. Для Мэгги все, кто принадлежал Атмору, были на первом месте, и их благополучие стоило любой цены, которую она могла бы заплатить. Даже если человек, за которого она выходит замуж, был бы обманут. Но ей вовсе не хотелось, чтобы ей говорили об этом.

Я все еще внимательно следила за дверью кабинета Алисии, так что я увидела, как она открылась. Джастин и Алисия вышли и пошли вдоль зала. Она не пошла с Джастином к нашему столу, но рассталась с ним у лестницы. Она старательно держала высоко свою голову с тщательно продуманной прической. Только более резко обозначившаяся складка на левой щеке Джастина выдавала его чувства, когда он смотрел ей вслед.

Он подошел к нашему столу и не был удивлен, увидев за ним Мэгги. Он подошел и поцеловал ее в щеку, затем придвинул еще один стул.

– Как тебе нравится быть владелицей этого гнезда порока? – спросил он.

Значит, Алисия сказала ему. Теперь он знает все.

– Мне довольно-таки нравится, – сказала Мэгги и с любовью взглянула на Марка, который просто сидел, уставившись на них обоих.

– Ты знаешь, конечно, – сказал спокойно Джастин, – что ты скупила все долговые расписки Марка и что по ним необходимо платить.