Текст книги "Джинн в Вавилонском подземелье"

Автор книги: Филипп Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Господин Цыпа снова оскалился и усмехнулся, а я чуть в обморок не упала от запаха, который шел у него изо рта. Видимо, Айша не снабдила господина Цыпу зубной щеткой и пастой.

– Ну, и когда, по-твоему, ты меня освободила? Правильно. На исходе вторых пяти лет. – Он принялся нервно обкусывать ноготь на большом пальце. – На самом деле я рад, что ты девчонка, потому что джинн женского пола я ненавижу больше всего на свете. А виновата в этом Айша.

Господин Цыпа захохотал, да так страшно, что у меня мурашки по спине побежали. Глаза его замерцали, как угли, и, прежде чем я успела убежать, он уже схватил меня за руку.

– Для начала я превращу тебя в мышку, а себя – в кота. Уж очень хочется поиграть с тобой перед тем, как убить.

Я решила, что у меня нет другого выхода, кроме как встретить Равиоли Цыпу с открытым забралом. Попробую-ка и я поиграть с ним. Тут нужен блеф, как в джиннчёте.

– Мне кажется, что вы – самый глупый джинн из всех, которые мне когда-либо встречались, – с замирающим сердцем произнесла я. – Если бы мне довелось провести последние десять лет жизни, читая только «Человека в железной маске», я бы захотела в первую очередь послушать какую-нибудь новую историю. В моем списке это было бы требование номер один. Я бросилась бы слушать новую историю прежде, чем мыть уши, чистить зубы, стричь волосы и превращать в мышь какую-то невзрачную девчонку. – Я беспечно пожала плечами, хотя на самом деле ужасно боялась погибнуть. – Впрочем, не знаю, может, вы опять хотите почитать «Человека в железной маске»? Почему бы нет? Отличная книга.

– Ужасная книга! – взревел Равиоли Цыпа. – Я просто сдохну, если мне когда-либо придется читать ее снова. – Он схватил меня за плечи и повернул к себе. На меня снова повеяло заплесневелым сыром. – Ты можешь рассказать мне что-нибудь другое?

– Я ведь ребенок. Конечно, у меня в голове куча сказок и историй. Я их всю жизнь коплю. Сначала мне их читали мама с папой, потом я слушала книги на кассетах и читала все, что попадалось в местном книжном магазине и в библиотеке. Поэтому меня зовут принцесса-сказительница с Мэдисон-авеню. А Мэдисон-авеню, к вашему сведению, – главная улица всемирной столицы беллетристики, то есть Нью-Йорка. Нью-Йорк – это воплощенная сказка.

– Вот и отлично. – Господин Цыпа проглотил мою наживку! – Расскажи мне сказку. И если она окажется интересной, я не стану тебя убивать. Годится?

– Что ж, по-моему, справедливо, – сказала я. – Садитесь поудобнее.

Ужасный джинн, которого я по глупости освободила, немедленно уселся на каменную скамью между двумя кустами лаванды и в ожидании сложил руки на груди.

– Сказка начинается, – объявила я. – Однажды… – Я судорожно придумывала сюжет, который помог бы мне прожить, по крайней мере, еще несколько часов. Ведь не исключено, что, как только я произнесу: «Они жили счастливо и умерли в один день», Равиоли Цыпа все-таки пожелает меня убить. Поэтому в моих интересах было выдумать максимально длинную историю, так как он вряд ли посмел бы разделаться со мной прежде, чем я закончу. Единственная неприятность состояла в том, что я не особенно сильна в сочинительстве. В школе нас этому совсем не учат. Учителям подавай не сочинения, а факты, как будто факты – главное в жизни. На самом-то деле правда состоит ровно в обратном. Короче, моя история оказалась не самой оригинальной, но, к счастью, я действительно весьма начитанна. Завязка напоминала сразу два романа Чарльза Диккенса: «Оливер Твист» и «Большие надежды», но с некоторыми дополнениями, рассчитанными специально на моего слушателя. Например, я ввернула поединки на мечах, которые, по моему разумению, регулярно случаются в «Человеке в железной маске», иначе Цыпа наверняка бы начал зевать и скучать. Вообще, я надеялась, что в какой-то момент Равиоли Цыпа просто заснет или попросит пятиминутный перерыв, и я в это время улизну. Но мне не повезло. На исходе шестичасового марафона я рискнула на минуту остановиться.

– Надеюсь, это – не конец? – сказал господин Цыпа, раздраженно подергивая длинные волоски, росшие на тыльной стороне его маленьких ладоней.

– Просто мне надо попить. У меня горло пересохло.

– Лучше пересохло, чем перерезано, – заметил Цыпа, поправляя солнцезащитные очки.

– О да, разумеется. Но сама история только началась. Все еще впереди.

– Вон там из стенки торчит кран, к которому садовник цепляет шланг, – сказал господин Цыпа, который имел премерзкую привычку ковырять перочинным ножиком под ногтями и в ушах. Он извлек из левого уха огромный, величиной с кусок сахара, комок зеленой серы и выбросил в кусты – Вот из этого крана и попей, если в горле сухо.

Я встала и подошла к стене. Там действительно имелся медный краник, и я сделала пару глотков. Но главное – рядом с краном я заметила почти скрытую в зелени лестницу, которая, как я предполагала, вела на нижний уровень сада.

– Поторопись, – взревел Равиоли Цыпа. Увидев, что я рассматриваю лестницу, он добавил: – Если тебя интересует, что находится внизу, там – Bосса Veritas, Уста Истины, к которым ты так стремишься. И если бы ты сейчас стояла перед ними и спрашивала о своем будущем, эти Уста сказали бы чистую правду, а именно: если сказка не возобновится через десять секунд, никакого будущего у тебя нет.

– Немного терпения, – сказала я, снова садясь перед господином Цыпой.

– Терпения? – возмутился он. – Не напоминай мне о терпении. За десять лет сидения в бутылке я натерпелся предостаточно. На всю жизнь хватит.

И я опять принялась рассказывать.

Прошло еще восемь часов, а господин Цыпа не выказывал никаких признаков сонливости или усталости. Я же ужасно утомилась от бесконечной импровизации. Теперь я описывала поединки на мечах с единственной целью: не заснуть самой. У Джона батальные сцены наверняка получились бы гораздо лучше.

Наконец, когда я поняла, что больше не смогу выдавить из себя ни единого слова, в саду появилась Айша в сопровождении мисс Угрюмпыль. Неужели невидимый садовник стал свидетелем моей беды и сообщил Айше, что Равиоли Цыпа выбрался из бутылки? Айша выглядела очень сердитой – и на меня, и на господина Цыпу, который тут же стал молить о пощаде. Но когда я объяснила, что случилось и как я провела целый день, рассказывая господину Цыпе сказку, чтобы он меня не убил, Айша расхохоталась.

– Может, это послужит тебе уроком. Нечего лазить повсюду и выпускать на волю безумных джинн, которых посадили в сосуд и закрыли пробкой ради блага окружающих. Правда, этот ифритец все равно не причинил бы тебе никакого вреда. Никто, кроме меня, не обладает джинн-силой в этом дворце. Цыпа совершенно бессилен. И прекрасно об этом знает.

– Но он сказал, что убьет меня! Он хотел превратить меня в мышку, а себя в кота и поохотиться на меня, а потом съесть.

Айша снова засмеялась:

– С таким же успехом это могла бы сделать мисс Угрюмпыль.

– Ну и ну, – выдохнула я и сердито посмотрела на Равиоли Цыпу, который стоял, сдернув темные очки, на коленях перед Айшой и умолял: – Ну пожалуйста, Айша, пожалуйста, не наказывайте меня!

– И не собираюсь, – сказала Айша и указала на меня: – Она сделает это вместо меня.

Я задумалась, пытаясь изобрести наказание для Цыпы. Обычно-то я всех всегда прощаю, и при других обстоятельствах я тут же предложила бы просто позабыть об этой истории. Но едва я начала мысленно перебирать неприятности, которые мне пришлось испытать по милости этого ифритца-француза, как вся моя доброта иссякла. Кому охота чувствовать себя идиотом? А ведь он действительно сделал из меня идиотку, заставив поверить, будто может меня убить! И вдруг мне пришло в голову замечательное наказание.

– Пусть прочитает «Человека в железной маске», – сказала я Айше. – Вслух. Причем по-английски.

– Так тому и быть, – провозгласила Айша.

Что ж, неплохо. Но то, что она произнесла дальше, встревожило меня не на шутку.

– А когда закончите читать эту книгу, – добавила она, – вы тут же начнете сначала. И так далее. До конца жизни.

Равиоли Цыпа отчаянно взвыл, но принялся за чтение. А куда денешься, если ты прикован к большому стулу и одна рука у тебя всунута в железную перчатку, к которой припаяна подставка с огромной книгой? А главное, если у тебя сам открывается рот?

В то время как при дворе каждый был занят своим делом, какая-то фигура незаметно пробиралась по Гревской площади в уже знакомый нам дом. Фасад дома выходил на площадь Бодуайе. Этот довольно большой дом, окруженный садами и опоясанный со стороны улицы Сен-Жан скобяными лавками, защищавшими его от любопытных взоров, был заключен как бы в тройную ограду из камня, шума и зелени, как набальзамированная мумия в тройной гроб.

Айша в сопровождении мисс Угрюмпыль уже шла прочь. Я бросилась их догонять.

– Вы не думаете, что наказание слишком жестоко?

Айша промолчала, будто не слышала моих слов.

– Ладно же, – сказала я, – но когда я стану Синей джинн, я полностью отменю наказание. Я его отпущу. В ту самую минуту, как вы умрете. – Она по-прежнему не удостаивала меня словом. И я, ужасно рассердившись, злобно добавила: – А случится это очень скоро. По всему видно, что вы долго не протянете.

Что это я такое несу? Совсем на меня не похоже! Мама была бы в ужасе, если бы слышала, как я позволяю себе разговаривать с пожилой дамой.

На сей раз Айша остановилась и взглянула на меня с любопытством:

– Как ты думаешь, дитя мое, как скоро это случится? Когда я умру?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Но, наверно, достаточно скоро, если вы так торопились меня украсть и привезти сюда.

Она холодно улыбнулась:

– Идем. Тебе следует кое-что увидеть.

Мы вошли во дворец и поднялись в часовую башню. Айша вела меня по лабиринту коридоров и лестниц, такому запутанному, что самой бы мне никогда не найти дороги – ни туда, ни обратно. В центре лабиринта оказался металлический камин высотой с жирафа. Внутри камина рос небольшой куст, а на нем цвели лиловые цветы всех оттенков – от бледно-фиолетового до белого. От куста шел сильный аромат, напоминавший запах лимонной цедры, но что самое удивительное – воздух вокруг куста горел нежным синим пламенем, не причиняя цветам никакого урона. По бокам высоченного металлического камина были зарубки – вроде как на линейке. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что синее пламя, окружавшее растение подобно ореолу, когда-то достигало самого верха камина.

– Из всех живых существ, – произнесла Айша, – только Синей джинн Вавилона дано точно знать, когда она умрет. Этот огненный куст, дитя мое, – не что иное, как моя собственная душа Пламя горит в каждом джинн, но внутри, а у меня оно здесь, снаружи. Этим пламенем измеряется мое могущество. Мое угасающее могущество. Когда-то пламя достигало самого верха, и жизнь казалась почти бесконечной. Теперь, сама видишь огонь едва тлеет. Каждый год я прибываю в Вавилон и смотрю на этот цветок. Поэтому я точно, до минуты, знаю, когда наступит конец. Не стоит праздно гадать, дитя мое. Если ты хочешь узнать день моей смерти, достаточно войти сюда и просто посмотреть. – Айша подтолкнула меня к камину. – Подойди. Посмотри сама.

Страшно перепуганная, я пригляделась к зарубкам и поняла, что высота синего пламени отмеряет Айше всего несколько месяцев жизни. Пока я смотрела, Айша держала руку прямо в огне, как человек, опустивший руку в ручей посреди знойного лета.

– Разве это не больно? – спросила я.

– Нет, дитя мое. Нам – не больно. Мы – Дети лампы.

Айша подвела меня к подножию золотой винтовой лестницы:

– А там, Филиппа, находится огонь твоей собственной души. Когда захочешь, можешь подняться по лестнице и точно выяснить, как долго тебе осталось жить.

– Какая ужасная идея! – ответила я. – Нет ничего хуже, чем знать дату собственной смерти. Даже не представляю, как вы могли жить и быть счастливой, если точно знали, когда вам предстоит умереть. Только незнание делает жизнь приятной и беззаботной.

Айша улыбнулась:

– Это говорят твои эмоции, Филиппа. Когда ты пробудешь здесь подольше и по-настоящему вкусишь аромат и плоды Древа Логики, у тебя возникнут совсем иные ощущения. Ты поймешь, что на самом деле существует много преимуществ в том, чтобы точно знать продолжительность собственной жизни.

Я в ужасе убежала к себе в комнату. А потом, придя в себя, записала все в этот дневник.

Пожалуй, я начинаю понимать, что быть джинн – не сплошной праздник. Но… ничего! Несмотря на все, что сегодня случилось, я обязательно вернусь в сад. Теперь я знаю, где находятся Уста Истины, и я обязательно должна расспросить их, как мне отсюда выбраться.

Глава 15
Вавилонская башня

Джон с Джалобином нашли Дария и радостно сообщили ему, что демоны пустыни сбежали. Потом, сменив наконец колесо на автомобиле, компания продолжила путь.

– Ты, наверно, великий джинн, раз победил таких демонов, – сказал Дарий, который теперь из-за темноты ехал значительно медленнее. – Я был уверен, что нас всех убьют.

– Ты не одинок, – вставил мистер Джалобин. Алан и Нил согласно загавкали, будто тоже присоединялись к словам Дария.

– На самом деле, – сказал Джон, – никакой я не великий джинн. Чаще всего у меня все случайно получается. Вот моя сестра – она умная. У нее талант. И о разных джинн-штуках она знает куда больше.

Дарий покачал головой и ответил по-арабски:

– Так скромно о себе может говорить только великий джинн. Только великий и храбрый джинн отважился бы отправиться в Ирак, чтобы спасти сестру. Ведь Ирак такое опасное место. А тебе к тому же нельзя пользоваться своей силой.

В девятом часу вечера они достигли предместий Самарры, то есть убогих, цвета грязи глинобитных домишек среди развалин и нескольких пальм. На большинстве сохранившихся домов тоже остались следы бомбежек.

– Самарра была когда-то столицей халифата, – сказал Дарий, когда они въезжали в город. – Но халифы покинули ее больше тысячи лет назад. Теперь сюда заглядывают только солдаты и археологи.

Наконец они добрались до того места, которое искали: перед ними стояла спиралевидная Самаррская башня. С апломбом опытного экскурсовода Дарий уверил их, что башня возведена как раз на том месте, где начинали строить древнюю Вавилонскую башню:

– Проект тот же, а фундаменты вообще сохранились с древних времен. Так, по крайней мере, говорил мне отец.

Именно здесь, согласно «Свиткам», написанным Эно, верховным жрецом Беллили, им предстояло найти секретный вход в подземную страну Иравотум. Впрочем, увидев башню, они поняли, что сначала им придется решить другую задачу.

Спиралевидная башня стояла на территории не большой американской военной базы, и попасть туда казалось сложнее, чем в любое потайное подземелье. Базу окружали несколько заборов с колючей проволокой и несколько сотен тысяч мешков с песком.

– Вот так повезло… – вздохнул Джалобин. – Что будем делать?

– Искать путь внутрь, что ж еще? – Джон пожал плечами.

– Это, между прочим, не лагерь бойскаутов, – сказал Джалобин. – И гостей они не приглашали. Особенно в арабских национальных костюмах. Короче – нас там не ждут.

Дарий остановил автомобиль на безопасном расстоянии от базы, и они принялись ее разглядывать и придумывать план.

– Избавиться от арабской одежды – не проблема, – сказал Джон, сбрасывая с плеч бишт и стягивая через голову тобе. Под ними оказалась нормальная по западным меркам одежда. – Кроме того, у меня американский паспорт. Может, стоит просто пойти к ним и давить на милосердие?

– У меня нет американского паспорта, – сказал Дарий.

– Конечно нет, – ответил Джон. – Но я, честно сказать, предполагал, что ты останешься при машине. А то еще угонят ненароком.

– И то верно, – быстро согласился Дарий. – Я тут подожду.

– У меня тоже нет американского паспорта, – сказал Джалобин.

– Но у вас есть британский. Американцы и британцы – союзники.

– Нам всегда предлагалось в это верить. – Джалобин хмыкнул. Его тон ясно показывал, что сам он не очень-то верит в союз Великобритании с Америкой. – Но каким образом однорукого лондонского дворецкого и двенадцатилетнего ребенка из Нью-Йорка занесло в одну из самых опасных стран мира? Как это объяснить?

– Мы скажем, что вы – мой опекун, мистер Джалобин, – сказал Джон. – Это означает, что основную часть беседы вам придется взять на себя. Мы скажем, что моя бабушка живет в Багдаде и она заболела. Не просто заболела, а при смерти. И что она никогда меня раньше не видела. Так что у нас есть причина быть в Ираке, причем безотлагательная. Мы скажем, что наш водитель взялся довезти нас до Багдада, но потом струсил и бросил нас по дороге.

– История довольно правдоподобная, – кивнул Джалобин. – Но предположим, мы действительно проберемся на военную базу. Что дальше?

Джон на мгновение задумался.

– Пожалуй… – медленно начал он, – пожалуй, это может сработать… Когда Дарий впервые услышал, как я говорю с господином Ракшасом, сидящим в лампе, он спросил, не чревовещатель ли я. Так вот, мы скажем, что вы – профессиональный чревовещатель. И работаете с лампой, в которой якобы сидит джинн. Там, само собой, и сидит джинн, господин Ракшас. И не просто сидит, а может пользоваться своей библиотекой, в которой найдется ответ на любой вопрос, а это отличный материал для чревовещателя. К тому же он поможет вам справиться с заданиями на запоминание – знаете, бывают такие мнемонические представления.

– Но для чего это все? – спросил Джалобин.

– Вы устроите этот спектакль, чтобы развлечь военных. И главное – отвлечь. А я тем временем осмотрю базу с картой Эно. Может, и найду этот потайной ход.

– Дикость какая-то! Ничего не получится! – возмутился Джалобин.

– Еще как получится, – настаивал Джон. – Господин Ракшас вам поможет, и вы станете лучшим чревовещателем в мире.

– Превосходная идея, – откликнулся из лампы сам господин Ракшас.

Они попрощались с Дарием, который пожелал им удачи и пообещал ждать их в ресторане «Кебабилон», который держит троюродная сестра его матери в пригороде Самарры.

– Это по дороге к Багдаду, – сказал он. – Заметное место, ни с чем не спутаешь. Вся мебель фиолетовая, а на стене – большой портрет Михаэля Шумахера. Моя тетка, госпожа Ламур, любит Михаэля даже больше, чем я.

Джон и Джалобин с собаками подошли к воротам, ярко освещенным прожекторами. На вышке сидели пулеметчики. Тут Джалобин проявил себя прирожденным актером и рассказал их неправдоподобную историю двум совсем юным часовым. Парни слушали вежливо, но бдительности не теряли. В конце концов господин Ракшас, притворяясь, что он – это голос Джалобина, идущий изнутри лампы, которую Джалобин держал в единственной руке, предложил солдатам проверить его память.

– Хорошо, – сказал один из часовых. – Я – из штата Нью-Мексико. Может, ты помнишь, какой там главный город?

– Слишком легкий вопрос, – произнес Джалобин, стараясь выиграть время, чтобы Ракшас успел найти ответ в «Британской энциклопедии». – В следующий раз спросите что-нибудь потруднее. – Он поднял вверх лампу. – А теперь джинн этой лампы сообщит вам ответ.

– Главный город штата Нью-Мексико – Санта-Фе, – сказал господин Ракшас. – Этот город – самый старый из всех административных центров американских штатов. Население составляет семьдесят тысяч человек. Расположен на уровне две тысячи сто тридцать метров над уровнем моря.

– Черт возьми, столько я и сам не знал, – признался солдат.

– Хорошо бы нам тут у вас переночевать, – сказал Джалобин. – Нам действительно некуда деться. Если вы не пустите меня, то пустите хотя бы мальчика. В конце концов, он – гражданин Соединенных Штатов.

– Пошли к лейтенанту, – сказал первый солдат. – Как она решит, так и будет.

Самаррская башня стояла в центре большой, плоской, иссушенной солнцем площади. За рядами колючей проволоки и мешками с песком оказалось несколько десятков танков и боевых машин пехоты, а дальше – штук двадцать казарм для личного состава – этакие длинные жестяные полуцилиндры, вроде консервных банок Они располагались прямо у подножия башни.

В самой большой «консервной банке» лейтенант Келли Санчез выслушала историю мистера Джалобина. Лейтенант была худенькая и бледная, с короткими рыжими волосами и темными кругами под зелеными глазами. Глаза эти смотрели на Джалобина крайне неодобрительно.

– Вам не кажется, что это безрассудство? – сурово произнесла она. – Как можно привезти ребенка в такое место?

– Я вас вполне понимаю и разделяю ваши опасения, – сказал Джалобин. – Но мальчик свободно говорит по-арабски. Его мать, моя единокровная сестра, американка арабского происхождения.

– Хорошо, – вздохнула лейтенант. – Вы можете провести здесь ночь. Только одну. Утром я попрошу кого-нибудь отправить вас в Багдад, если это настоящая цель вашего путешествия.

– Спасибо, – сказал Джалобин. Он посмотрел на Джона и улыбнулся. Джон тоже улыбнулся. – Повезло нам, правда, Джон?

– Да, – сказал Джон. – Большое спасибо, лейтенант.

– Я ведь упомянул, что я – профессиональный чревовещатель? – продолжил Джалобин. – В благодарность я буду счастлив дать представление для вас и ваших подчиненных. Я объехал с гастролями всю Европу и Америку. Попробуйте, лейтенант. Джинн этой лампы ждет ваших вопросов.

– А три желания можно загадать? – спросила лейтенант.

– Я могу исполнить невозможное, – туманно ответил господин Ракшас. Но волшебство требует куда больше времени. Пока буду рад открыть для вас пределы моего знания.

– Хорошо, – сказала лейтенант Санчез. – Пока я не пошла в армию, я изучала математику. В колледже. Скажите-ка мне, что такое Декартов лист?

– Декартов лист, – повторил Джалобин. – Ты слышал вопрос, о джинн лампы?

– Рене Декарт родился тридцать первого марта тысяча пятьсот девяносто шестого года в городе Лаэ во французской провинции Турень, – начал господин Ракшас. – Умер в Стокгольме одиннадцатого февраля тысяча шестьсот пятидесятого года, французский математик и философ. Декартов лист – это плоская кривая третьего порядка, выраженная картезианским уравнением х3+у3=Заху.

– Потрясающе! – Лейтенант Санчез впервые улыбнулась Джону и Джалобину. – Возможно, вы правы. Солдатам понравится. А вы как думаете, сержант?

– Так точно, сэр, – сказал сержант, стоявший у дверей позади Джона.

– Скажем, через час? – сказала Санчез.

– Не вижу причин для отказа. Я согласен, – произнес из лампы господин Ракшас.

– Очень хорошо, – улыбнулась Санчез. – Прекрасно.

Солдат отвел Джона, Джалобина и собак к небольшому жестяному домику, где им предстояло переночевать, и остался стоять на страже возле их двери. На это они совсем не рассчитывали.

– Если часовой будет все время торчать у входа, мы не сможем свободно передвигаться, – сказал Джон, изучая карту.

Джалобин заглянул ему через плечо.

– У тебя имеются хоть какие-нибудь предположения, где находится этот секретный вход? – спросил он.

– Мне кажется, с северной стороны башни, сразу за палаткой, где у солдат, наверно, душевая, – сказал Джон.

Джалобин задумчиво вздохнул.

– Тогда тебе остается только одно, – сказал он. – Идти в Иравотум без нас.

– Одному?

– Возьмешь Алана и Нила, конечно, – сказал Джалобин. – Но ждать меня и господина Ракшаса нет смысла. Раз возле двери стоит часовой, у тебя есть только один шанс выйти и отыскать потайной ход. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.

– Господин Джалобин прав, Джон, – раздался голос господина Ракшаса. – Это твой шанс. Один-единственный.

– Кроме того, однорукий спутник для тебя только помеха, – добавил Джалобин, уговаривая скорее себя, чем Джона, поскольку на самом деле ужасно не хотел отпускать мальчика одного. – Однорукий, говорю, тебе только помеха, парень. А помощь моя тебе вряд ли понадобится. Пока я вижу, что ты куда храбрее большинства людей, даже тех, кто вдвое старше тебя. Если кто и может спасти твою сестру, так это ты сам, Джон.

Мистер Джалобин прижал Джона к своему торчащему животу, а потом смахнул навернувшиеся на глаза слезы.

– Удачи, сынок, – сказал он. – И поспеши. Мы с Дарием будем ждать вас в ресторане «Кебабилон». Верно, господин Ракшас?

– Разумеется, – откликнулся старый джинн.

– Но что вы скажете лейтенанту Санчез, когда она обнаружит, что меня нет на базе?

– Скажу, что у тебя, вероятно из-за жары, поднялась температура и ты в беспамятстве побрел куда глаза глядят. Что сам я останусь в окрестностях Самарры, пока ты не объявишься. И отправлюсь к госпоже Ламур в ресторан «Кебабилон». Все будет в порядке. – Он взял лампу. – Пойдемте господин Ракшас. Пора начинать спектакль. Не стоит заставлять ждать вооруженные силы.

Солдат повел их к палатке для отдыха, где должно было состояться представление, и примерно на полпути две собаки и Джон незаметно ускользнули в темноту. На плечах у мальчика был рюкзачок с книгой Эно, совком, карманным фонариком, бутылкой воды и парой шоколадок «Херши», которые подарила ему лейтенант Санчез.

– Похоже, нас осталось только трое, – сказал Джон псам, направляясь к душевой палатке.

Задняя часть палатки упиралась в огромный постамент, на котором стояла Самаррская башня. Здесь были туалетные и душевые отсеки, ряд раковин и несколько десятков корзин с грязным бельем. Поверх земляного пола лежали деревянные решетчатые настилы, по которым солдаты могли ходить босиком, не пачкая в песке мокрых ног. Примитивно, но вполне удобно.

Дойдя до задней стенки палатки, Джон нашел за корзинами с бельем откидное окошко, просунул в него голову и плечи и включил карманный фонарик Медленно-медленно шарил он пучком света по основанию башни. И наконец заметил маленькую львиную голову, вырезанную на камне, – точно как описано в «Свитках» у Эно.

– Нашли, – сказал он собакам – Мы находимся прямо над потайным ходом, ведущим в Иравотум.

Он отодвинул одну из корзин с бельем и поднял деревянную решетку. Под ней оказался плотно утрамбованный песок. Джон принялся рыть. Но припасенный им совок был непригоден для столь серьезной работы. К счастью, кто-то из солдат оставил на крючке мешок, к которому была приторочена складная окопная лопатка. Джон решил позаимствовать инструмент. Он слышал, как Джалобин разогревает аудиторию какими-то плоскими шутками. Но солдаты, как ни странно, принимали их на ура. Впрочем, вскоре выяснилось, что на представление пошли не все. Не успел Джон снять верхний слой песка, как послышались чьи-то шаги. Мальчик и собаки спрятались в бельевую корзину.

Полдюжины девушек-рядовых вошли в душевую, сняли бронежилеты и форму, пустили горячую воду и тут же начали повизгивать от удовольствия. Джон им позавидовал, потому что его пропитанная потом рубашка липла к телу. Конечно, он бы не отказался принять душ, но, пожалуй, уже не успеет. Впереди следующий этап спасательной операции, и медлить нельзя.

Наконец последняя девушка покинула душевую, и Джон с облегчением вздохнул.

– Вперед, – сказал он собакам, откидывая крышку корзины. – Давайте искать вход.

Схватив окопную лопатку, Джон начал рыть, хотя у него и оставались сомнения в правдивости древних «Свитков», где говорилось, что под песком якобы скрыта ручка в форме льва, и он должен ухватиться за эту ручку и произнести секретный пароль, который и откроет дверь в полу. Если даже то, что написал Эно, верно, впереди все равно много препятствий. Верховный жрец упоминает «семь хранителей», причем шести из них Джон обязан «подчиниться без пререканий», а седьмого – и это тревожило мальчика больше всего – ему предстояло убить! «Свитки» гласили: «Вторгшийся в подземелье должен без колебаний убить седьмого хранителя, иначе его сокрытое тщание не увенчается успехом». По-видимому, Эно недвусмысленно намекал, что иначе Джону не попасть в Иравотум.

Уставший Джон на мгновение перестал копать и прислушался. Джалобин продолжал «представление». Солдаты были очень довольны. Как раз сейчас раздался гром аплодисментов и улюлюканье, потому что дядин дворецкий совершил новый чревовещательский подвиг: голос из лампы рассказывал стихотворение, а Джалобин за это время выдул бутылку пива.

Мальчик снова взялся за лопату, хотя в успех верил все меньше и меньше. Этот самый секретный пароль был словно из какой-то детской сказки. Может, его выдумал сам Макриби? Едва эта мысль пришла Джону в голову, лопата звякнула обо что-то металлическое. Сунув руку в песок, Джон нашарил большое тяжелое медное кольцо с головой льва посередине. От кольца еще глубже в песок тянулась цепь.

– Так, вроде нашел, – сказал Джон и, без большой надежды, произнес. – Симсим, откройся!

Ничего существенного и впрямь не случилось, только остатки песка обрушились куда-то в темноту. Все еще не веря, что это произошло в результате действия пароля, Джон направил луч фонарика вниз. Там оказалась круглая крышка люка. Джон не раздумывая спрыгнул.

– Эй, здесь правда есть дверь, – сказал он Алану и Нилу, которые пока смотрели на него сверху вниз, с края вырытой им ямы. Джон поставил ноги по обе стороны люка, ухватился за кольцо со львом и потянул. Старая, проржавевшая крышка приподнялась на несколько сантиметров, но прошло еще добрых пять, а то и десять минут, прежде чем Джон сумел снять ее вовсе.

Прислонив крышку к песчаному отвалу, Джон взял фонарик и направил пучок света в древний каменный туннель. Впрочем, он тут же понял, что никакой фонарик ему не нужен, потому что туннель оказался освещен сам по себе, словно при открывании двери свет включался автоматически.

– Наверно, когда я открыл дверь, в туннель поступил кислород, и произошла реакция, – рассудил Джон.

Вернувшись наверх, он велел собакам побыстрее спрыгнуть в туннель, а затем подтянул деревянный настил и прикрыл им яму, а то еще солдаты найдут потайной ход и вздумают его исследовать. Еще не хватало, чтобы вояки пустились за ним в погоню! Затем Джон взял свой рюкзак и спустился через люк. И его сразу прихватил приступ клаустрофобии. Мальчик сунул в рот угольную таблеточку, и троица двинулась вперед по плавно уходящей все ниже и ниже спиральной дорожке. Джон быстро сообразил, что туннель в точности повторяет контур Самаррской башни Подземная часть башни, как подводная часть айсберга, оказалась намного больше, чем верхушка. Неужели и нижняя часть башни когда-то возвышалась над землей? Если да, то, пожалуй, это здание было не ниже нью-йоркских небоскребов. На стенах туннеля горели факелы – странно ровным фиолетовым пламенем.

– Интересно, кто тут работает фонарщиком? – громко спросил он.

Внезапно он понял, что произнес что-то не то… Он говорит на каком-то тарабарском языке! Он знал, что именно хочет сказать, но к моменту, когда слова выскакивали у него изо рта, сам он их уже не понимал. И не только он. Алан и Нил тоже были обескуражены. Джон знал это наверняка, потому что Нил вывел передней лапой на полу знак вопроса, а Алан просто непонимающе заскулил.