Текст книги "Джинн в Вавилонском подземелье"

Автор книги: Филипп Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 13
День саранчи

Они достигли иракской границы как раз перед полуднем. Контрольно-пропускных пунктов оказалось не меньше шести, и на каждом они были обязаны предъявлять паспорта: сначала иорданским, а затем иракским должностным лицам. Американский паспорт Джона и его очевидная молодость тут же привлекали внимание, но они с мистером Джалобином слаженно рассказывали легенду, выдуманную для них Нимродом: якобы Джалобин везет Джона на встречу с бабушкой, с которой они никогда прежде не виделись. Наконец, после нескольких часов объяснений и ожидания, им все-таки разрешили продолжить поездку.

По иракскую сторону границы шоссе оказалось ничуть не хуже, чем дома, в Америке. Вдоль него тянулось ограждения, а через каждые сто километров даже стояли бетонные столики для пикников с металлическими зонтиками. Вот в такой зоне отдыха рядом с кукурузным полем они и остановились позавтракать. Но завтрак не состоялся, поскольку сначала Джалобин не обнаружил своего рюкзака с детским питанием – по-видимому, его украли на одном из контрольно-пропускных пунктов. Дальнейшие поиски показали, что походный холодильник, где лежали фалафели (лепешки с шариками из бобов со специями) для Джона и Дария, также исчез, а заодно и все собачьи консервы.

– Вот невезуха! – жалостно взвыл Джалобин. – И что теперь прикажете делать? Повторяю: что мы теперь будем делать?

– Кому понадобились пятьдесят шесть банок собачьего корма? – спросил Джон у Дария.

– Некоторые люди в Ираке очень бедные, – сказал Дарий. – Они будут рады съесть собачью еду. А мы сможем раздобыть еды в Фаллудже, – сказал Дарий. – Я знаю хорошее место. Много фалафеля. Много всякой еды.

– Нет, спасибо, – сказал Джалобин. – С них станется накормить нас собачьей едой, которую они у нас же и стырили.

Джон кивнул на кукурузное поле:

– А тут ничем нельзя поживиться?

– Кукуруза еще не выросла, она пока несъедобная, – сказал Дарий.

– Да что ты, я не про овощи. – Джон ненавидел кукурузу почти так же сильно, как капусту брокколи. – Мне пришло в голову совсем другое.

Согласно «Краткому курсу» господина Ракшаса, жившие в пустыне джинн иногда питались саранчой и ее личинками, джарадами, которые среди искушенных знатоков даже считались большим деликатесом. Джон читал об этом совсем недавно – в амманской гостинице, и еще тогда идея питаться личинками завладела его воображением. Но в тот момент он думал, что сам вряд ли станет есть джарады. Однако теперь, в пустыне, томимый голодом и жаждой, он уже готов был попробовать традиционную пищу джинн. Раздобыв в багажнике большой мешок, Джон отправился в поле – искать саранчу или пригодные для еды личинки этой самой саранчи.

Нашествия саранчи были настоящим бедствием для местных фермеров. И недаром! Первая найденная Джоном саранча оказалась аж двадцать сантиметров длиной. Джону, как настоящему, да еще голодному джинн, саранча показалась восхитительной с виду пищей, и ему нетерпелось попробовать ее на вкус. Не прошло и десяти минут, как он набил мешок доверху и вернулся к столу для пикника, рядом с которым Дарий уже развел костерок, чтобы вскипятить воды на чай и кофе.

Джалобин перепугался.

– Ты не станешь это есть, – сказал он.

– В ККБЗ говорится, что это деликатес, – сообщил ему Джон. – Вы знаете, что в Библии люди тоже питались саранчой? Саранчой и диким медом.

– В Библии упоминается много продуктов, которые ты вряд ли захочешь попробовать по своей воле, – сказал мистер Джалобин, которого затошнило от одной мысли, что саранчу можно есть. – Лично я не люблю, когда моя еда прыгает по тарелке.

Покрепче завязав мешок, чтобы ни одна из его прыгающих или извивающихся жертв не сбежала, Джон пошел к автомобилю – за лампой с господином Ракшасом. Он хотел посоветоваться, как лучше всего приготовить саранчу и джарады. Старый джинн велел ему поискать что-то вроде шампура, на который можно нанизать саранчу. Джон сразу увидел подходящую железку – она валялась на полу машины.

– Кусок автомобильной антенны сгодится? – спросил он.

– Прекрасно, просто прекрасно, – сказал господин Ракшас. – Насади их на этот вертел и зажарь на открытом огне. Затем надо ощипать, то есть удалить ноги, голову и снять панцирь с грудной клетки. Представь, что ешь рака или креветку. Все оставшееся мясо насекомого пригодно в пищу. Я бы очень хотел поесть вместе с тобой, очень. Как давно я не пробовал это чудное блюдо. – Господин Ракшас вздохнул. – Однако мне все-таки лучше остаться в лампе. Иначе Айша запеленгует меня своим радаром.

Зажарив шесть или семь штук саранчи на своем самодельном вертеле, Джон приготовился есть Он снял с антенны одну саранчу и удалил ей ноги и голову. Дарий и Джалобин с ужасом наблюдали как Джон положил тело насекомого себе в рот и начал жевать, сначала медленно, а затем, распробовав, все быстрее, потому что новая еда ему действительно понравилась.

– Слу-у-ушайте! – воскликнул он. – Вкуснотища! Смесь вареного яйца и гигантской креветки.

Джалобин отвернулся и схватился за живот.

– Наверно, меня сейчас вырвет, – с отвращением проговорил он.

Алан и Нил тоже наблюдали за трапезой, но, в отличие от Джалобина и Дария, с завистью. Они нетерпеливо переминались, облизывались и жалобно скулили, глядя, как Джон разделался с одной саранчой и принялся за следующую.

– Что, парни, хотите попробовать?

Собаки громко залаяли.

Джон скормил им несколько горячих насекомых и приготовил еще порцию.

– Вы точно отказываетесь? – спросил он у своих спутников-мундусян, облизнув с нижней губы каплю саранчового сока. – На вкус они лучше, чем на вид.

Джалобина аж передернуло.

– Нет уж, спасибо, – мрачно сказал он. – Я предпочитаю воздержаться. Как говорится, лучше умереть с голоду…

– Ладно, если вы уверены… – Джон начал жевать следующую порцию. – Умирайте. Приду к вам на похороны.

– Сначала мы придем на твои, – фыркнул Джалобин.

Но Дарий в конце концов кивнул.

– Может, я и попробую… – нерешительно сказал он и стянул саранчу с почерневшей от огня автомобильной антенны.

– Вот это круто, – оценил Джон. Он впервые заговорил с мальчиком по-арабски и помог ему очистить лакомую для джинн пищу от всего лишнего.

Дарий откусил кусочек, проглотил, улыбнулся Джону, а потом, радостно кивнув, быстро доел остальное.

– Правда вкусно, – согласился он. – Но почему ты так здорово говоришь по-арабски? И почему у тебя лампа разговаривает? Ты, случаем, не чревовещатель? – Он съел еще одну саранчу. – Если б я не знал, что все это сказки, подумал бы, что в лампе у тебя сидит джинн. И этот джинн – твой раб.

– Если честно… – начал Джон. – Я и сам – джинн.

– Без дураков?

– Без дураков.

– Так это же здорово! – обрадовался Дарий. – Если на нас нападут бандиты и захотят нас ограбить, ты превратишь их всех в саранчу, и мы сможем съесть наших врагов.

– Боюсь, мне нельзя сейчас использовать джинн-силу, – признался Джон. – Понимаешь, мою сестру Филиппу похитил могучий-премогучий джинн, и я приехал, чтобы ее спасти. Если я использую свою джинн-силу, этот джинн узнает, что я здесь, и перепрячет Филиппу куда-нибудь еще. Или сделает с нами что-нибудь нехорошее.

– Понятно. – Вежливый Дарий снова перешел на английский, поскольку рядом был не понимавший ни слова Джалобин. – Тогда будем надеяться, что грабители нам не встретятся. Но, что еще важнее, будем надеяться, что нам не встретятся Утуг и Джиджим. Сам я их никогда не видел, но в наших краях о них все знают. Это два демона, и живут они в пустыне, через которую нам предстоит ехать. С тех пор как началась война, они редко беспокоят людей. – Он пожал плечами. – Но кто знает, как они отнесутся к тебе, Джон, если почуют, что ты – джинн? Могут стребовать с тебя какую-нибудь дань. Мне говорили, они всегда так делают.

– У нас есть что-нибудь подходящее для дани? – спросил Джалобин.

Джон обратился за советом к господину Ракшасу.

– Дань демонам, – ответил тот, – традиционно платят в виде большого пира или красивых цветов. Еще они любят драгоценные камни.

– Хорош совет, – сказал Джалобин. – У нас как раз с собой сундуки с самоцветами. – Он мрачно покачал головой. – Все, поехали. А то я еще передумаю и съем одного из ваших ползучих гадов.

Через час им пришлось объезжать большую воронку от бомбы, ударившей прямо в середину шоссе, а вскоре и брошенную на дороге бронемашину. Над их головами прожужжали два вертолета, потом они увидели вдалеке столб черного дыма от горящей нефтяной скважины. Минуту спустя Дарию пришлось маневрировать, чтобы не столкнуться с автомобилем, который летел прямо им навстречу по их стороне шоссе. Джон вскрикнул, увидев, что прямо на них наставлен ружейный ствол.

Дарий вывернул руль и дал газу. Вслед им прогремели выстрелы, что-то металлическое чиркнуло по крылу автомобиля, но иракский паренек сохранял потрясающее присутствие духа и не спускал ногу с педали – наоборот, он вжал педаль до отказа. Так они гнали несколько километров. Наконец Дарий сбавил скорость и подкатил к пальмам метрах в ста от дороги.

– Оторвались, – воскликнул он с облегчением.

– А почему тормозим? – спросил Джалобин.

– Потому что мы должны сменить колесо, господин, – ответил Дарий. – У нас шина спустила. Наверно, в нее попала пуля.

– Лучше уж в шину, чем в нас, – заметил Джалобин.

Дарий остановил автомобиль за большой песчаной дюной, чтобы их не было видно с дороги.

– Пожалуйста, не шумите, – сказал он, вылезая из машины. – Это окраина владений демонов. И бандитов вокруг полно. Очень плохое место для остановок.

Подозрения Дария подтвердились. Надо было менять колесо.

– Тебе помочь? – спросил Джон.

– Давай, – ответил Дарий.

Джалобин тоже взялся помогать, насколько мог со своей единственной рукой. Тем временем Алан и Нил ушли по своим собачьим делам, но вскоре принялись с громким лаем гонять лису, что, впрочем, тоже дело вполне собачье. Джон сердито потребовал их «к ноге».

– Разве вы не слышали, о чем просил Дарий? Нельзя шуметь!

Алан покаянно повесил голову, облизал Джону руку и отошел почитать первую страницу газеты, которую раздобыл Джалобин, а Нил забрался в автомобиль, включил радио и, прижимая ухо к одному из динамиков, стал тихонько слушать «Радио-Багдад».

– Очень умные собаки, – заметил Дарий.

– Дело в том, что они на самом деле – не собаки, – объяснил Джон. – Они мои дяди. – И он рассказал, как мама превратила их в ротвейлеров, когда они попытались убить его отца.

– Я бы хотел, чтобы человека, который убил моего отца, тоже превратили в собаку, – сказал Дарий по-арабски, доставая из багажника домкрат. Он улыбнулся Джону. – Может, ты сделаешь это для меня?

– Я такие вещи не делаю, – ответил Джон, вспомнив, каким виноватым он себя чувствовал, превратив Финлея Макриби в сокола-сапсана. Наверно, этот кошмар будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. – Ни с кем.

– Жаль, – сказал Дарий и начал откручивать гайки на колесе. – Но если честно, я вообще не вижу смысла быть джинн, если не превращать людей в зверей. Особенно тех людей, которых не любишь.

Солнце уже начинало клониться к закату, а они все еще возились с прохудившимся колесом. Дарий поминутно озирался и читал арабское заклинание против живущих в этой пустыне демонов.

– Утуга и Джиджима на жалость не возьмешь, и доброта им неведома, – пояснил он Джалобину и указал на боковые зеркала своего автомобиля. – Если мы их увидим, сразу схватим эти зеркала и направим на них. Они должны испугаться собственного отражения. По крайней мере, так советовал мне отец.

Дарий с Джоном наконец сняли старое колесо и как раз прилаживали запаску на ось, как вдруг иракский мальчик испуганно вскочил. Он молча указал на кромку холма, где на фоне солнца четко выделялись две фигуры. Алан и Нил тут же встали рядом с Джоном и зарычали, почуяв, что их юному хозяину и его друзьям грозит опасность.

– Что-то не так? – заволновался Джалобин.

– Утуг, – прошептал Дарий. – И Джиджим Демоны пустыни. Ой-й-й! Прямо как гигантская саранча! – Он нервно облизнул губы. – Боюсь, они сердятся, хозяин. На нас сердятся.

Это было похоже на правду, фигуры на холме были ростом с высоченного человека, имели человеческие ноги и руки, но головы и крылья их напоминали огромную саранчу. Поняв, что их заметили, чудища взмыли в воздух и, страшно жужжа, полетели прямиком к автомобилю.

Джон схватил лампу с господином Ракшасом, лежавшую на переднем сиденье.

– К нам приближаются два демона пустыни, – закричал он в стенку лампы. – Дарий говорит, их зовут Утуг и Джиджим, но я не уверен, что это их настоящие имена. Они похожи на ужасную гигантскую саранчу.

– Это печально, поскольку ты недавно полакомился джарадами, – отозвался изнутри господин Ракшас. – Ты съел их друзей, и церемониться с тобой они не станут. Демоны пустыни вспыльчивы, поэтому они и гоняют пыль по пустыне всю жизнь напролет. В них бушует чистое зло, без капли трезвого рассудка. Тебе может не поздоровиться, Джон, скрывать не буду!

– Придумайте какой-нибудь выход, – прервал его Джон, поскольку демоны были уже совсем близко. – Теперь время действовать.

Но было слишком поздно. Демоны пустыни приземлились перед Джоном, Дарием и мистером Джалобином. Алан и Нил угрожающе зарычали на мерзких чудищ, но Джон крепко удерживал собак за ошейники, понимая, что нападение на демонов равносильно мгновенной смерти. Но Дарий, конечно, прав: на жалость демонов тоже не возьмешь, нечего и пытаться. Их тела, казалось, сами излучали жар, настоящий жар гнева. Температура воздуха и так была под пятьдесят, но от демонов веяло точно из открытой духовки. Джон понял, что попал в настоящий переплет. Джалобин тем временем пытался отвинтить боковые зеркала «мерседеса», чтобы предъявить демонам их ужасные отражение, но у него это никак не получалось.

– Он и впрямь хочет испугать нас нашим собственным отражением, – сказал тот, кто повыше, и расхохотался. Голос Утуга, а это был именно он, оказался низким и хриплым, но страшнее всего был его смех, больше похожий на сухой лающий кашель.

– Очень трогательно, – сказал Джиджим таким же надтреснутым голосом. Лица у обоих демонов, хоть и имели человеческий рот и два больших глаза, все-таки были как у саранчи и вечно искажены гримасой. – Гляди-ка, у этого только одна рука, – добавил он, указывая на Джалобина одним из двух усиков, извивавшихся на макушке его темно-коричневой, абсолютно лысой головы.

– Может, другую отломил и съел маленький джинн? – с сарказмом сказал Утуг, глядя на Джона. – Ведь он именно так поступил с нашими друзьями. Я чую их запах в его дыхании! Я вижу, как корчатся они у него в животе. Вот и посмотрим теперь, как это ему самому понравится. Мы его насадим на вертел, зажарим заживо на углях и – съедим.

– Разве вы не слышали о правах животных? – возмущенно продолжил Джиджим. – Такая жестокость наказуема по закону. Даже в Ираке.

– Я не знал, что саранча – ваши друзья, – храбро произнес Джон. – Если бы знал, я никогда не стал бы их есть. Мне действительно очень жаль.

– Думаешь, извинился – и дело с концом? – глумливо усмехнулся Утуг. С каждой секундой гнев его, видимо, усиливался, потому что из его крошечных, едва заметных ушей повалил дым. – Позволь напомнить тебе, мелкий джинн: у саранчи тоже есть чувства.

– Не только чувства, – настаивал Джиджим. – Права! У саранчи есть право на жизнь, как у любого джинн или человека.

Утуг шагнул к Джалобину.

– Я хочу съесть этого толстяка, – сказал он. – Плохо только, что у него всего одна рука. Руки-то – самое вкусное! Обожаю. Особенно пальцы.

– Да, на пальцах кожа вкусная. Но лично я больше всего люблю разгрызать головы. С хрустом. Особенно когда волос много, как у этого маленького человека.

Вверх от ступней Джиджима поднялись в воздух два смерчика, и в лицо Джону ударила горячая, иссушающая глаза пыль. Едва она попала в нос, как Джон оглушительно чихнул – прямо на Джиджима, и капельки влаги зашипели на бурой кожистой груди демона как сырое яйцо, попавшее на раскаленную сковородку.

– Ну разве он не очаровашка? – скорчился Джиджим.

– Разорви-ка его на куски за плохие манеры, – сказал Утуг. – В наказание за хамство.

Алан и Нил громко залаяли.

– А собак – за то, что они такие уроды.

– Сделай что-нибудь! – закричал Джалобин Джону. – Иначе наша песенка спета.

– Не могу, – сказал Джон. – Если я воспользуюсь джинн-силой, Айша это тут же почувствует, и мы лишимся последних шансов на спасение Филиппы.

– Последних шансов мы лишимся сейчас, потому что просто погибнем, – возразил Джалобин и взвыл от боли, поскольку Утуг дотронулся до него длинным костлявым пальцем. – Ну и горячая бестия! Палец – как раскаленная кочерга.

– Они жгутся, как огонь, – подтвердил Дарий и бросился наутек в пустыню.

– Отлично! – Джиджим хрипло засмеялся. – Мы его выследим, когда разделаемся с этой братией. Я люблю, когда убегают. Так даже веселее. – Теперь он ткнул раскаленным пальцем в Джона. – А ты почему не убегаешь? А вообще нет, давай ты нам лучше немного поджиннишь, а? Почему ты не хочешь спасти свою шкуру? Ну, попробуй! – Он громко расхохотался, и Джон понял, что с этими двумя демонами ему не справиться, даже применив джинн-силу. – Ты джинн или не джинн?

– В нем слишком много воды и совсем нет огня, – сказал Утуг. – Слизняк не умеет джин нить!

– Верно! – Джиджим мерзко захихикал. – Он слишком мокрый!

Это произошло на слове «мокрый». Джон поглядел на небо в невнятной надежде, что там появится туча и окатит демонов пустыни проливным дождем. Едва эта мысль зародилась у него в голове, как туча действительно появилась. Огромная, она возникла внезапно, прямо над головами демонов, и спустя пару секунд начался дождь. Не обычный дождь, а настоящий тропический ливень, который мгновенно промочил обоих чудищ насквозь. Они в ярости завизжали.

– Убери! – вопил Джиджим. – Отзови его!

Джон так изумился этому странному повороту, что сначала не мог вымолвить ни слова.

– Кого отозвать? – спросил он наконец.

– Своего водяного элементиша, кого ж еще? – верещал Утуг. От его тела шел пар, и оно уже превращалось из коричневого в зеленое. – Убери его, пожалуйста. Я не прикасался к воде уже много лет! Ой-ей-ей! Больно-то как! Я не выдержу! Ой, не могу! – И прежде чем Джон успел сказать хоть слово, оба демона бросились прочь, а туча полетела за ними, извергая на них ливневые потоки.

Джон засмеялся. Хорошо бы водяной элементы погонял их по пустыне еще пару дней… Так, кстати, и произошло на самом деле.

– Вот уж не думал, что буду радоваться дождю, – заметил Джалобин. – Отличная тучка, отличный дождь. Откуда он, черт возьми, взялся? Ты его вызвал, Джон? Признавайся?

Из лампы послышался голос господина Ракшаса. Он был удивлен не меньше, чем Джалобин, но главное – обеспокоен, что Айша теперь прознает о том, что Джон в Ираке.

– Я ничего не делал, – настаивал Джон. – Я точно не произносил слово-фокус. И я не ощутил никакого расхода джинн-силы в тот момент, когда начался этот дождь.

– Что бы это ни было, – сказал Джалобин, – я же предупреждал вас, что нужно взять зонтик.

Но тут Джон начал потихоньку догадываться, что могло произойти. Он рассказал господину Ракшасу о Дыббаксе и водяном элементише, которого этот парень создал в Нью-Йорке с помощью Джона и Филиппы.

– Должно быть, этот элементиш теперь сопровождает меня повсюду, – предположил он.

– В таком случае, – сказал господин Ракшас, – нам повезло, что за это время элементиша никто не отозвал, хотя их, конечно, надо отзывать, когда они сделают свое дело. И ты совершенно прав, Джон. Тебе не нужно было использовать джинн-силу, чтобы напустить элементиша на этих двух демонов. Достаточно было просто подумать о дожде. Элементиша ты не сделал, он уже существовал независимо от тебя, так что Айша не обратит из это никакого внимания.

Джон снял мокрую одежду и принялся ее выжимать. Джалобин сделал то же самое, а потом стал высматривать в окрестностях Дария.

– Ну, из этой истории мы выпутались, – сказал он Джону. – Теперь надо найти нашего Михаэля Шумахера и снова отправиться в путь. И, ради бога, не ешь ты больше эту саранчу. А то еще какое-нибудь чудище накличешь на наши головы.

Глава 14
Дневник Филиппы Гонт

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. Я решила вести этот дневник, потому что мне совсем не с кем поговорить здесь, в плену у Айши, в ее странном подземном дворце…

Я пишу «подземном», но в это сложно поверить: такое тут все огромное. И хотя небо снаружи очень странного оттенка, все равно невозможно вообразить, что это место находится ниже поверхности земли.

…Так или иначе, я надеюсь, что этот дневник поможет мне следить за временем, пока я в плену, и даст возможность проверить, не стала ли я такой же сухо-логичной и бессердечной, как Айша. Она утверждает, что именно это со мной и произойдет, если я пробуду здесь достаточно долго. Я, конечно, могу отказаться пить яблочный сок, который мисс Угрюмпыль готовит из плодов Древа Логики, но дышать-то мне надо! А здешний воздух пропитан запахом его цветов. Интересно, что сделал бы на моем месте Джон? Наверно, что-нибудь решительное. Не обязательно правильное. Но он бы наверняка совершил Поступок. Вообще, мне кажется, что он где-то совсем близко и пробует меня спасти – это в его характере. Надеюсь, что я не ошиблась.

После встречи с Айшой в зале Дурбар я ужасно рассердилась. Меня охватила ну просто дикая злость! Я бегала вверх-вниз по лестнице, пинала ногой в стенки, кричала во весь голос… Но через некоторое время почувствовала себя такой беспомощной… Я вернулась в свою комнату, села и стала решать, что делать дальше. Джинн-силы у меня, понятное дело, вовсе не осталось. Но если она когда-нибудь вернется и этот подлый сопляк Изаак Балай-ага снова встретится на моем пути, я непременно превращу его в утконоса – это самое примитивное млекопитающее на свете. Изааку это обличье очень подойдет: во-первых, оба – ядовитые (у утконоса на задних лапах имеются ядовитые шпоры, и этого яда хватит, чтобы убить собаку), во-вторых, у обоих ужасно глупый вид.

Кстати, когда я двинула ногой по стенке, на ней остался грязный след. А потом смотрю: появились мокрая губка и ковш с мыльной водой и сами, вроде как без человека, удалили пятно. Трудно привыкнуть к этим невидимым слугам.

Для начала я решила узнать побольше об Айше и ее Висячем дворце. Надо понять, где он висит и на чем крепится, это может помочь мне перехитрить Айшу. Вот я и отправилась в огромную библиотеку, которая расположена на первом этаже дворца. Здесь я с радостью обнаружила кучу книг на английском языке – много-много полок, а еще свежие американские журналы и все английские газеты. Книги тут на самые разные темы, в том числе несколько описаний настоящего Осборн-Хауса. Кроме того, я обнаружила сколько-то книг о самом первом висячем дворце и решила их изучить. В тот момент, когда я отбирала книги, чтобы взять их с собой в комнату, дверь открылась, и в библиотеку вошла Айша. Она приветствовала меня тепло – в той мере, в какой она на это вообще способна.

– Я рада, что ты нашла сюда дорогу, – любезно сказала она. – Уверена, что многое здесь тебя заинтересует и поможет тебе скоротать время.

Мне не хотелось, чтобы Айша поняла, какие именно книги я планирую почитать, поэтому я стала улыбаться и всячески отвлекать ее внимание. Надо быть осторожной и не возбуждать подозрений. А то еще поймет, что я собираю информацию и замышляю побег.

– Я люблю читать, – ответила я. – Часто хожу в школьную библиотеку. – И, сунув под мышку несколько книг и журналов, я ушла, а Айша уселась читать газету.

У себя в комнате я быстренько пролистала журналы, а потом начала тщательно изучать книг, которые выбрала. Одна из них показалась мне особенно полезной: что-то вроде путеводителя по Висячему дворцу и Иравотуму. Написал ее Эно верховный жрец Иштар, или, точнее, Беллили, потому что в древние времена Иштар называли Беллили. Эно описывает довольно много полезных фактов. Например, здесь имеются так называемые Bосса Veritas – что означает «уста истины». Согласно Эно, Уста Истины – не что иное, как оракул, который отвечает на все заданные ему вопросы абсолютную правду. Единственная проблема состоит в том, что Эно не сообщает, где находится этот оракул. Что ж, придется обыскать весь дворец. Если BV действительно существует, остается только правильно сформулировать вопросы, и я получу ответы, которые помогут мне отсюда выбраться.

ДЕНЬ ВТОРОЙ, ПОЛНОЧЬ. Большую часть дня я потратила на поиски BV, одновременно пытаясь улизнуть от мисс Угрюмпыль, которая преследует меня, как собака-ищейка, и непрерывно заговаривает о том о сем. Наверно, ей тут очень одиноко. Но я не могу позволить себе ей довериться. Ни в коем случае. Ведь я собираюсь сбежать.

Утром я вошла в сад, который – я уверена – очень отличается от сада, в котором гуляла королева Виктория, и скорее напоминает те самые Висячие сады Вавилона, которые были здесь когда-то. Во всяком случае, на одной стороне дворца сад расположен на целых ста различных уровнях, и они спускаются вниз по все более узким уступам скалы, так что один сад буквально нависает над другим.

С другой стороны дворца все выглядит вполне по-английски: зеленая лужайка с воротами, а за воротами находится собственно Иравотум, то есть глухой, непроходимый лес. Ворота на замке. Перелезть тоже нельзя – слишком они высокие. Вообще, продолжать исследования в этом направлении как-то не хочется, потому что в чаще, почти у самой ближней опушки, скрывается огромное и, вероятно, ужасное существо. Я его не вижу, зато слышу весьма отчетливо, оно трубит, как слон, ревет, как бык, и, должно быть, свирепствует, как они оба вместе взятые.

Короче, я обошла здание и вернулась в висячие сады. В одном из них, наслаждаясь ароматом жасмина и лаванды, я случайно наткнулась в кирпич ной стене на деревянную дверцу, величиной не больше камина. Решив, что за дверцей может скрываться BV, я пробовала ее открыть. Она оказалась заперта, но звук – когда я повернула ручку – казалось, пробудил что-то внутри. Из-за двери до меня донесся слабый, еле слышный голос. Я подобрала камень, чтобы сбить замок, с виду довольно ветхий. После нескольких хороших ударов дверца открылась. За ней, во влажной стене, оказалась крошечная ниша, а в ней, прикованный к стене цепью, стоял странный медный сосуд с длинным изогнутым горлышком. Странный, потому что он был похож на дикобраза весь покрыт шипами и острыми иглами, так что его было почти невозможно взять в руки. Почти – но все-таки возможно. И в тот момент, когда я осторожно подняла сосуд, оттуда послышался голос:

– Освободите меня.

– Вы кто? Восса Veritas? Уста Истины?

– Возможно, – сказал голос.

– Это не похоже на правдивый ответ, – сказала я.

– Хорошо, я не Bocca Veritas. Я – такой же пленник этого замка, как и вы.

– Не совсем такой же. В конце концов, я гуляю по прекрасным садам, а вы сидите в заточении в колючем, прикованном к стене сосуде, который, если бы не я, до сих пор стоял бы в нише под замком.

– Но вы тем не менее тоже пленница, – сказал голос с явным французским акцентом.

– Почему вы так считаете? – спросила я.

– Потому что вы сказали: «Не совсем такой же», когда я предположил, что вы здесь в плену, как и я. Если бы это было неправдой, вы построили бы свой ответ иначе.

– Верно.

– Если вы меня освободите, я помогу вам убежать.

– Интересно, как? Вы и самому себе помочь не в состоянии.

– Верно. Однако тот факт, что я нахожусь именно здесь, под семью замками, указывает на то, что в моем случае требуется дополнительный уровень безопасности. Если меня не запереть, не приковать и не заточить в бутылку, я наверняка убегу.

– Может, и так… – сказала я. – Если, конечно, вас заточили в сосуд именно для того, чтобы не дать вам убежать… А если по другой причине? Если вас не просто посадили в тюрьму, а заперли, приковали и заточили, чтобы наказать построже?

– Как это ни печально, но и сейчас вы говорите истинную правду, – сказал голос. – Только правда намного ужаснее, чем вы способны вообразить. Кроме перечисленных, Айша наложила на меня дополнительный уровень наказания. Я всегда обязан носить железную маску. Пожизненно.

– И вы не можете ее снять?

– Эта маска больше походит на шлем, прилаженный к металлическому ошейнику. Айша надела его мне на шею и заперла на висячий замок. Единственный ключ – у нее.

– Какой ужас, – сказала я и попробовала открутить пробку сосуда. Учитывая торчавшие во все стороны шипы и колючки, это было не так легко. – Я, конечно, освобожу вас, если смогу. Любой враг Айши – мой друг. Как вас зовут?

– Равиоли Цыпа, – сказал французский джинн.

К этому времени я наконец разобралась, как открыть сосуд, и, нисколько не опасаясь джинн по имени Равиоли Цыпа, вынула пробку. Несколько секунд спустя, когда рассеялся вонючий зеленый дым (который, как я понимаю, всегда образуется когда джинн проводит в заточении очень много времени), передо мной предстала жуткого вида фигура. В длинном черном кожаном одеянии, рукава которого казались чересчур длинными для его рук, в белой рубашке с высоким стоячим воротником, отчего голова тоже казалась чересчур большой, с черным ковбойским ремнем, который делал ноги чересчур короткими, и с черным шейным платком. Я немедленно заметила, что никакой железной маски на нем нет. У него были седые длинные волосы, собранные в большой «конский хвост», а на переносице – пара больших темных очков.

– Где же ваша железная маска? – Вопрос мой был, разумеется, глупым. Я уже поняла, что меня обвели вокруг пальца.

Мрачно усмехнувшись, он обнажил острые зубы, и на меня повеяло его зловонным дыханием. Господин Цыпа сказал:

– Я не ношу железную маску. Я просто всегда хожу в черном. Под цвет сердца.

– Понятно, – коротко отозвалась я, рассчитывая побыстрее откланяться и убраться восвояси.

– Ничего тебе не понятно, – сказал он, прижимая ладонь к щеке и по-кошачьи выгибая спину. – Когда Айша помещает кого-то в бутылку, она лишает его возможности обустроить там все по своему вкусу. Мне она дала кровать, стул и одну книгу из библиотеки. Одну книгу! На все годы, что я провел в этой вонючей бутылке. И знаешь, что добыла за книга?

Я пожала плечами:

– Надеюсь, длинная.

– «Человек в железной маске» Александра Дюма. – Он топнул каблуком своего маленького ботинка об землю, как капризный ребенок. – Я прочитал эту паршивую книгу раз сто, а может, и больше. Так много раз, что я теперь могу рассказывать ее наизусть – с начала до конца. – Он сложил украшенные перстнями руки на груди и на мгновение стал похож на священника. – В течение первых пяти лет заточения я твердил, что кто бы меня ни освободил, я стану его рабом навсегда. В течение следующих пяти лет я говорил себе, что уничтожу любого, кто выпустит меня из бутылки.