Текст книги "Юлий Цезарь"
Автор книги: Филипп Фриман
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
На правом фланге войска Помпея располагались набранные в Малой Азии легионы под командованием Афрания (которого Цезарь несколькими месяцами до этого отпустил на свободу, приняв капитуляцию его войска в Испании). Центр занимал Сципион с сирийскими легионами. Левым флангом пехоты командовал Домиций Агенобарб. Свою главную ударную силу – конницу, намного превышавшую числом конницу Цезаря – Помпей также поставил на левом фланге. Этой конницей командовал Лабиен, на которого возлагалась наиболее значимая задача: обойти правый фланг неприятеля и ударить по противнику с тыла, в то время как пехотинцы ударят по войску Цезаря с фронта.
Помпей разработал хороший план, но Цезарь своевременно увидел, что вся конница Лабиена сосредоточилась на левом фланге противника. Поэтому Цезарь отрядил на свой правый фланг солдат прославленного своей исключительной храбростью Десятого легиона, усилив его несколькими когортами из других легионов и небольшим конным отрядом. Командовать правым флангом Цезарь поручил Публию Сулле, центром – Домицию Кальвину, а левым флангом – Марку Антонию.
Наконец Цезарь отдал приказ к наступлению, и его пехота устремилась на солдат Помпея с копьями на изготовку. Двадцать тысяч ветеранов галльских войн бежали по равнине Фарсал навстречу почти пятидесяти тысячам воинов, собранных по дальним углам Средиземноморья. Но когда Цезарь увидел, что противник стоит на месте, он приказал своим солдатам на время остановиться, чтобы не достигнуть рядов неприятеля утомленными. Такова была дисциплина в его армии, что солдаты разом замерли буквально в броске копья от изумленных воинов Помпея. Центурионы передавали по рядам распоряжение перевести дух перед атакой. После небольшой передышки солдаты Цезаря снова устремились вперед и обрушились на линии Помпея, пустили в ход копья, а затем обнажили мечи. Завязалось сражение.
Тем временем конники Лабиена, как и планировалось Помпеем, стали обходить правый фланг неприятеля, чтобы зайти Цезарю в тыл. Они быстро отбросили небольшой конный отряд, но затем им навстречу выступили солдаты Десятого легиона, в точности выполнившие приказ, который представлял собой новое слово в тактике. Обычно пехота осыпала конницу с расстояния дротиками, а затем бралась за мечи, поражая ноги лошадей и людей. Однако Цезарь велел использовать копья наподобие байонетов, колоть снова и снова, целя врагам в глаза; он не сомневался, что конники отступят, инстинктивно защищая лица. Как он и рассчитывал, кавалерия Помпея запаниковала и обратилась в бегство.
Лишившись поддержки конницы, пехотинцы Помпея начали отступать и наконец, не выдержав натиска неприятеля, бросились врассыпную. Казавшаяся неизбежной победа обратилась в разгром, когда легионы Цезаря довершили дело, потеряв всего лишь около двухсот человек. Потери противника оказались гораздо значительнее: пятнадцать тысяч солдат пали на поле боя (среди них Домиций Агенобарб), а более двадцати тысяч попали в плен. Другие оптиматы поторопились бежать. Осознав, что он проиграл сражение, Помпей поле боя покинул одним из первых. Он укрылся в своей палатке и там узнал от помощника, что воины Цезаря всего в нескольких шагах; тогда он поспешно переоделся в гражданское и в сопровождении нескольких человек уехал из лагеря.
Когда Цезарь пришел в палатку Помпея, он с удивлением увидел немыслимую роскошь – миртовые ветви, изысканные яства, ложа, увитые цветами. Обстановка более напоминала дом, готовый к празднику, а не палатку военачальника. Пока его солдаты вкушали заслуженную еду и устраивались на ночлег, Цезарь прошелся по полю битвы, переступая через трупы и горько качая головой: «Они сами этого хотели. Меня, Гая Цезаря, после всего, что я сделал, они объявили бы виновным, не обратись я за помощью к войскам» [59]59
Светоний. «Цезарь», 30, 4.
[Закрыть].
Утешением могло служить разве что число сенаторов-сторонников Помпея, уцелевших в сражении. Цицерон, Катон и прочие либо оставались в Диррахии, либо бежали на восток с Помпеем, однако многие теперь добровольно примкнули к Цезарю. Победитель проявил милосердие по отношению к побежденным и сжег захваченные письма Помпея, чтобы недоброжелатели в будущем не могли возвести поклеп на любого, кто в них упоминался. Мести не будет. Особенно тепло Цезарь приветствовал племянника Катона, Марка Брута, сына своей возлюбленной Сервилии. Брут пришелся Цезарю по душе, и он доверял ему до конца своих дней.
Цезарь выиграл сражение, но до конца войны было еще далеко: Помпею было по силам собрать новую армию. Лабиен, Сципион и Катон готовились отправиться в Африку, чтобы с помощью царя Юбы подготовить силы Помпея к новому выступлению против бунтовщика. Цезарь также узнал о том, что в Испании, где недавно Помпей потерял влияние, подняли восстание кельтиберы, возмущенные злоупотреблениями властей во главе с новым наместником, им назначенным.
Но наибольшую опасность для Цезаря представлял сам Помпей, который мог набрать новую армию и возобновить военные действия. Поэтому Цезарь пустился за ним в погоню. Однако добравшись по Эгнатиевой дороге до Амфиполя, портового города в Македонии, Цезарь узнал, что Помпей только что отплыл со своими сторонниками на Лесбос. Тогда Цезарь нанял небольшое суденышко и отправился следом. В Геллеспонте, проливе между Херсонесом Фракийским и Малой Азией, Цезарь наткнулся на состоявшую из десяти кораблей флотилию помпеянцев. Однако он сохранил присутствие духа и вместо того, чтобы попытаться бежать, окликнул командира флотилии и предложил ему сдаться. Ошеломленный капитан, который одним ударом меча мог положить конец гражданской войне, проявил удивительную покорность и перешел на сторону Цезаря.
Хотя Цезарь спешил, он нашел время побывать в древней Трое не только по той причине, что город этот считался колыбелью славного рода Юлиев, но также и потому, что в Трое три века тому назад побывал Александр Великий. Из Трои Цезарь поплыл дальше на юг вдоль восточного побережья Эгейского моря. В этом месте «Гражданской войны», записок Цезаря, в которых он излагает ее течение, он делает отступление от хронологической последовательности событий и рассказывает о случившихся чудесах в день его победы над помпеянцами при Фарсале. В тот день в Элиде в храме Минервы статуя богини Победы повернулась к порогу храма; в Антиохии ни с того, ни с сего раздались такие громкие крики и такой оглушительный звон мечей, что жители города похватали оружие и поспешили на крепостную стену; в адитоне [60]60
Адитон – святая святых храма, куда могли входить только священники. – Примеч. перев.
[Закрыть]Пергамского храма неожиданно заиграли тимпаны. Цезарь обычно скептически относился к проявлениям свыше, но на этот раз, видно, решил показать, что боги покровительствуют ему. Слухи о чудесах, предрекших победу Цезаря при Фарсале, быстро распространились, а в Эфесе по случаю этой славной победы сделали запись, сохранившуюся до нашего времени:
Цезарь мог бы поместить эту запись в свою работу, но приравнивание героев к богам, получившее распространение на Востоке со времен Александра Великого, в республиканском Риме нашло бы очевидное отторжение. Цезарь в этот период своей карьеры хотел, чтобы его считали не богом, а земным человеком и верным слугой Республики.
В Малой Азии Цезарь узнал о том, что Помпей отбыл на Кипр, а оттуда вместе с женой – в Египет. Чтобы не терять времени впустую, Цезарь всего лишь с одним легионом и восемью сотнями всадников направился вслед за Помпеем в Александрию.
Помпей вошел в гавань Александрии в конце сентября 48 года. В то время в Египте царская власть принадлежала Птолемею XIII, сыну недавно скончавшегося Птолемея XII Авлета, слывшего союзником Рима. Но Птолемею XIII было только четырнадцать лет, и его действиями руководили советники, главными из которых были евнух Потин и военачальник Ахилла. Когда Помпей прибыл в Александрию и с борта корабля попросил о помощи, советники Птолемея, обсудив положение и приняв во внимание, что Помпей после поражения при Фарсале потерял прежнюю силу, положили его убить.
Осуществление замысла поручили Ахилле. Тот взял с собою Септимия, служившего ранее у Помпея центурионом. Оба сели в рыбачью лодку и подошли к кораблю Помпея. Увидев на борту полководца, Септимий приветствовал его на латыни, а Ахилла на греческом языке. Последний пригласил Помпея сесть в лодку, пояснив, что прислать корабль за ним помешали прибрежные отмели, и добавив, что пышная встреча ждет Помпея на берегу. Взяв с собою только двух слуг, Помпей сошел в лодку и помахал рукой смятенной Корнелии, предчувствовавшей несчастье. Заняв место в лодке, Помпей принялся читать маленький свиток с написанной им по-гречески речью к Птолемею. Когда лодка подошла к берегу, Помпей оперся на руку слуги, чтобы легче было подняться, и в это время Септимий, подкравшись сзади, ударил его мечом, а Ахилла вонзил в него нож. Помпей обеими руками натянул на голову тогу, но не уронил своего достоинства и издал только стон, звук которого не дошел до пришедшей в ужас Корнелии.
Помпей Великий, прославленный римский полководец, завоеватель Востока и наиболее одаренный противник Цезаря, нашел свою гибель в заморской рыбачьей лодке.
Глава двенадцатая
КЛЕОПАТРА
Красота этой женщины была не той, что зовется несравненной и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимой прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу.
В 332 году до н. э. Александр Великий, после того как разбил персов в Сирии, а затем захватил Тир и Газу, высадился со своим войском в Египте. Египтяне не оказали македонскому полководцу сопротивления, и он обосновался на побережье страны, где Нил впадает в Средиземное море. Осуществляя завоевания на Востоке, Александр стремился привнести в захваченные им земли эллинистическую культуру и в 331 году основал на египетском побережье Александрию, которая вскоре стала торговым и культурным центром Восточного Средиземноморья. Александрию наводнили товары из Восточной Африки, Индии и Аравии, а вместе с ними в город устремились переселенцы со всего Средиземноморья, включая большое количество переселенцев из Палестины, так что вскоре Александрия стала крупнейшим городом в мире по числу еврейского населения.
После смерти Александра Великого Птолемей, один из его полководцев, стал царем эллинистического Египта, основав династию Птолемеев. В Александрии, своей столице, Птолемей I возвел храмы, дворцы и другие величественные постройки. С Птолемея I по Птолемея XII эти цари греко-македонского происхождения, сменив фараонов, управляли из Александрии Египтом, издавая указы и собирая налоги, но не предпринимая попыток познать египетскую культуру. Птолемеи предпочитали общаться с жившими в стране греками и Александрию покидали лишь от случая к случаю, чтобы совершить увеселительную прогулку по Нилу – или обнажить меч за пределами государства. Местные жители не жаловали иноземных правителей и наделяли их обидными прозвищами, наподобие Толстяка или Ублюдка.
Во времена Цезаря Египет находился в сфере влияния Римского государства. Птолемей XI, умерший в 80 году, завещал свою страну Риму. После него египетским царем стал Птолемей XII Авлет, непопулярный правитель, державшийся у власти благодаря тесным коммерческим связям с Римом и подкупу римских должностных лиц. В 58 году александрийцы изгнали Птолемея XII, но Цезарь, бывший в том году консулом, восстановил на троне Авлета, который пообещал за эту услугу ему и Помпею огромную взятку. Чтобы получить свою долю, Помпей для верности отправил в Египет Авла Габиния, наместника Сирии. В составе войска Габиния начальником конницы служил молодой Марк Антоний, который, возможно, встречался в Александрии с дочерью Авлета, четырнадцатилетней Клеопатрой [63]63
В 58 году Клеопатре было одиннадцать лет. Габиний восстановил на египетском престоле Птолемея Авлета в 55 году, и тогда Клеопатре было действительно четырнадцать лет. – Примеч. перев.
[Закрыть].
Однако Габинию не только не удалось получить всех обещанных денег, но у него не хватило и средств для выплаты жалованья солдатам, в результате чего многие легионеры остались в Египте и женились на местных женщинах. Вместе с нашедшими в Египте приют пиратами, беглыми рабами и местными лиходеями они объединились в отряды наемников, которые то грабили, то защищали Египет от неприятеля. Именно из бывших римских легионеров Помпей и собирался в Египте набрать новую армию.
В 51 году Птолемей XII Авлет умер, оставив соправителями страны восемнадцатилетнюю Клеопатру и ее двенадцатилетнего брата, ставшего Птолемеем XIII. По местному обычаю, Клеопатра и Птолемей стали не только соправителями страны, но и супругами. При Птолемеях царь и царица обычно сотрудничали, но Клеопатра и Птолемей, что называется, не сошлись характерами. Птолемеем руководили советники, евнух Потин и военачальник Ахилла, а у Клеопатры были свои твердые взгляды на управление государством, отличные от устремлений советников Птолемея.
Клеопатра была образованной женщиной. Она первой из Птолемеев стала говорить по-египетски, изучив досконально этот язык. Говорят, она также владела эфиопским, еврейским и несколькими другими иностранными языками, тогда как цари, правившие до нее, не знали даже египетского. В начале своего правления Клеопатра даже принимала участие в обряде принесения в жертву богам священного быка и сопровождала к храму это животное, сидя в лодке (этот факт засвидетельствован иероглифической надписью на каменном монументе, ныне находящемся в Копенгагене). Такое почитание местных обычаев, должно быть, в глазах египтян выгодно отличало Клеопатру от других Птолемеев, относившихся к местным обрядам и ритуалам, в лучшем случае, с безразличием.
Но Клеопатра действовала и с оглядкой на Рим. Когда Бибул был наместником Сирии, то, готовясь напасть на Парфию, он послал двух своих сыновей в Египет за осевшими в этой стране легионерами Авла Габиния, чтобы включить их в свое войско. Однако бывшие солдаты Габиния не захотели оставить Египет, и сыновей Бибула убили. Тогда Клеопатра нашла этих убийц и выслала их Бибулу для наказания, что привело в негодование египтян, посчитавших, что она раболепствует перед Римом. Интриги советников Птолемея заставили Клеопатру оставить Александрию и собрать свою армию. Теперь Птолемей XIII стал управлять Египтом один, пользуясь советами Потина и Ахиллы.
Цезарь прибыл в Александрию в начале октября 48 года всего с одним легионом и восемью сотнями конников. Когда ему принесли голову Помпея, он в ужасе отшатнулся, а когда ему дали принадлежавшее полководцу кольцо с печаткой с изображением льва, держащего меч, Цезарь заплакал. Он не хотел смерти Помпея, собирался его простить и даже, если получится, возобновить триумвират, правда, предоставив ему в этом союзе второстепенную роль. Цезарь попросил, чтобы ему выдали тело Помпея для погребения, но оказалось, что тело это бросили в море на мелководье, после чего слуга Помпея Филипп извлек его из воды и сжег на погребальном костре, сложенном из обломков рыбачьей лодки. Голову Помпея передали его вдове, и она похоронила ее в Италии в Альбанском имении.
Египтяне сочли, что убийством Помпея они добьются расположения Цезаря, но Потин и Ахилла достигли обратного. Цезарь был весьма недоволен тем, что египетские правители украли у него победу над прославленным полководцем. Узнав о гибели своего противника, Цезарь мог бы вернуться в Рим, но он нуждался в деньгах, чтобы продолжить борьбу со сторонниками Помпея. Тогда Цезарь потребовал у Птолемея XIII обещанные Авлетом десять миллионов денариев (эквивалент годового жалованья пятидесяти тысяч солдат). Советник Птолемея Потин тайком возмутился, но дал Цезарю слово прислать деньги в Италию. Тогда Цезарь решил остаться в Александрии до получения денег, пояснив, что отплытию в Рим мешают неблагоприятные ветры. У Цезаря была и другая причина остаться на время в Александрии: противостояние между Птолемеем и Клеопатрой привело к нестабильности в государстве, и этим неустойчивым положением могли воспользоваться советники Птолемея, лелеявшие планы освободиться от вмешательства Рима в дела страны. Александрийцы гордились своей независимостью и видели в появлении Цезаря угрозу их суверенности. Как только Цезарь высадился со своим войском в Александрии, жители города выразили громогласный протест, увидев, что перед Цезарем несут фасции, символизирующее власть Рима. В последующие дни во время уличных столкновений несколько солдат Цезаря были убиты. Однако, вопреки недовольству александрийцев, Цезарь обосновался под защитой стен королевского дворца в ожидании обещанных денег – и чтобы принести мир в охваченный распрями Египет.
В отличие от Рима с его узкими улицами и кривыми проулками, в Александрии были проложены имеющие твердое покрытие прямые, пересекающиеся между собой улицы. Город простирался на несколько миль с севера на юг от побережья Средиземного моря до соленого Мареотийского озера. Пресная вода поступала в Александрию из Нила по проложенному каналу, превышавшему в длину двадцать миль. Рядом с гаванью располагался «царский квартал», в котором находились дворец Птолемея, гробница Александра Великого и Мусейон со знаменитой Александрийской библиотекой папирусных свитков, приобретавшей все литературные сочинения, которые только существовали. Мусейон являлся научным центром, в котором трудились ученые и писатели. Днем там читались лекции для студентов и любознательных посетителей, а по вечерам устраивались застолья, во время которых велись ученые разговоры.
Большинство александрийцев (а их было около миллиона) жили к западу от «царского квартала» между гаванью и Серапеумом. Стоявший на холме Серапеум представлял собой храм, где поклонялись египетскому богу Осирису; следует иметь в виду, что этот культ уже подвергся сильному греческому влиянию. Паломники со всего света, искавшие исцеления или советов божества, толпами стекались в огромный храмовый комплекс, на содержание которого Птолемеи не жалели средств. У входа в гавань Александрии лежал остров Фарос, соединенной с городом дамбой. На Фаросе, в его восточной части, стоял знаменитый стодесятиметровый маяк – одно из семи чудес света. Маяк этот указывал путь кораблям в гавань Александрии, приходившим в этот торговый и культурный центр Востока со всего Средиземноморья.
Из своих покоев в королевском дворце Цезарь видел маяк и простиравшееся за ним море. Еще он видел улицы Александрии, полные раздраженных греков, готовых убить любого попавшегося навстречу римлянина. Евнух Потин прилагал все усилия, чтобы возбудить гнев александрийцев. Также он тайно злоумышлял против Цезаря, боясь, что римский правитель добьется согласия между Птолемеем и Клеопатрой, и тогда он лишится влияния на царя, а с ним потеряет и свою власть. Цезарь же, исходя из того, что именно в его первое консульство был заключен союз между Римом и Птолемеем Авлетом, полагал, что не кто иной, как он сам, должен уладить распри между наследниками Авлета. Поэтому в разговоре с Потином он предложил, чтобы Клеопатра и Птолемей распустили свои войска, и оба явились к нему для мирных переговоров. Потин нехотя согласился, а сам тайно договорился с Ахиллой, чтобы тот привел свое войско к Александрии.
Тем временем Клеопатра решила добиться поддержки Цезаря, но, не имея возможности открыто появиться в Александрии, придумала план, ставший легендой. Плутарх пишет, что Клеопатра, взяв с собой лишь одного из своих друзей, Аполлодора, купца с Сицилии, села в маленькую лодку и с наступлением темноты пристала вблизи царского дворца. Так как иначе было трудно остаться незамеченной, она забралась в мешок для постели и вытянулась в нем во весь рост. Аполлодор обвязал мешок ремнем и внес его через двор к Цезарю. Говорят, что уже эта хитрость Клеопатры показалась Цезарю смелой и пленила его. Он сам поднялся из захолустной Субуры до высот власти благодаря своей смелости и изворотливости ума, и ему понравилась находчивость Клеопатры. Как и большинство римлян, Цезарь считал, что египетские правители по своей природе трусливы и удерживаются у власти благодаря лишь интригам и подкупу нужных людей. Клеопатра опровергла это суждение. Воочию убедившись, что она смела, находчива и умна, Цезарь решил, что Клеопатра сможет стать настоящей правительницей Египта и будет царствовать с учетом интересов Римского государства.
Не вызывает сомнения, что двадцатиоднолетняя Клеопатра прельстила Цезаря. Некоторые источники уверяют, что их любовная связь началась с первой же встречи, но, как представляется, все-таки нельзя точно сказать, когда они разделили ложе впервые. Цезарь в своих записках ни слова не говорит о физической близости с Клеопатрой, а рассказывает только об их чисто деловых отношениях. Однако античные авторы без тени сомнения говорят о любовной связи Цезаря с Клеопатрой. Конечно, можно задаться вопросом, зачем пятидесятидвухлетнему Цезарю, представителю римской аристократии, было нужно вступать в любовную связь с египетской царицей, если римляне обычно считали восточных женщин коварными искусительницами? Одни ответят, что Цезарь был отъявленный женолюб, который мог посчитать, что молодая египетская царица украсит вереницу его побед на бранном поле любви. Однако другие скажут, что если Цезарь просто хотел познать любовь экзотической женщины, ему не надо было соблазнять Клеопатру – в Александрии было множество египтянок, которые бы с легкостью уступили ему. Цезарь не был столь безрассуден, чтобы домогаться любви Клеопатры, если бы он не преследовал определенных политических целей. Цезарь стремился упрочить контроль Римского государства над богатой страной и извлечь из этого и личную выгоду. Клеопатра, сблизившись с Цезарем, могла бы ему в этом помочь.
А что давала Клеопатре любовная связь с Юлием Цезарем? На это ответить просто. Связь с Цезарем приносила Клеопатре власть в государстве. Армия Птолемея намного превосходила числом и мощью ее собственные войска; к тому же на стороне Птолемея было местное население. Без поддержки извне у Клеопатры не было шансов вернуть себе трон. Если бы дело дошло до военных действий, Клеопатра потерпела бы поражение, и, вероятно, ей бы пришлось искать пристанище за границей. Поддержка же Цезаря означала для Клеопатры и поддержку всего Римского государства. Мы не знаем истинных чувств Клеопатры к Цезарю. Возможно, ее влюбленность была притворной, но так или иначе она смогла увлечь Цезаря, и если бы у нее родился от него сын, Клеопатра могла бы даже рассчитывать, что в будущем он сможет объединить Рим с Египтом, как в свое время Александр Великий объединил Грецию с завоеванными им землями на Востоке.
В ту же ночь, когда Цезарь встретился с Клеопатрой, он попросил привести к нему ее брата, надеясь их примирить. Увидев рядом с Цезарем Клеопатру, Птолемей пришел в изумление. Он еще больше удивился, когда до него дошло, что Цезарь держит сторону Клеопатры. Птолемей пришел в бешенство, выбежал из дворца, на глазах у ранних прохожих сорвал с головы корону и разрыдался. Александрийцы знали, что Птолемей вздорный молодой человек и к тому же марионетка своих советников, но и они возмутились, узнав, что Птолемея унизил римский военачальник. У дворца собралась взбудораженная толпа, грозившая силой ворваться внутрь. Тогда Цезарь вышел к собравшимся и хладнокровно им объяснил, что он всего лишь пытается выполнить волю Птолемея XII Авлета – установить в Египте мир и спокойствие. Затем Цезарь собрал ассамблею, на которой призвал знатных александрийцев восстановить соправление Птолемея и Клеопатры. Чтобы подсластить пилюлю, Цезарь пообещал вернуть египтянам Кипр, завоеванный Катоном за несколько лет до этого.
В течение нескольких последующих дней Цезарь пытался восстановить в Александрии спокойствие и уладить конфликт между Птолемеем и Клеопатрой. Но когда он уже было подумал, что добился некоторого успеха, к Александрии подошло двадцатитысячное войско Ахиллы, а египетский флот грозил нападением на стоявшие в гавани римские корабли. Тогда Цезарь послал своих представителей, включая побочного сына Митридата VI, в Сирию и Малую Азию за так необходимым ему подкреплением. Затем Цезарь взял под стражу Птолемея XIII и приказал казнить Потина. Но положение Цезаря не улучшилось: Ахилла ввел свое войско в Александрию и занял весь город, за исключением тех кварталов, что находились в руках у Цезаря.
После того как Ахилла ввел свое войско в Александрию, Цезарь, располагая всего одним легионом и восемью сотнями конников, смог удержать только дворцовый комплекс, территорию, примыкавшую к этим постройкам с юга, а также часть гавани, где стоял его флот. Первый удар Ахиллы Цезарь отбил, но вскоре он понял, что ему придется вести войну, своим характером не похожую на все предыдущие, в которых ему довелось участвовать. И в самом деле, непохожая на другие, война стала реальностью. В городе просто не было места для обычного боевого построения легиона, да и от конницы особого толку не было. Римскому войску пришлось вести уличные бои, сражаясь за каждый дом и за каждую пядь земли.
Чтобы обезопасить занимаемый им «царский квартал», Цезарь распорядился возвести в нужных местах подвижные навесы и башни, обнести рвом всю его территорию и разрушить дома, прилегавшие к этому рву с вражеской стороны. По распоряжению Цезаря, римляне не штурмовали эти дома через хорошо охранявшиеся ворота, а пробивали стены домов тараном через пробоину в соседнем уже захваченном доме. Пробив стену дома, римляне устремлялись в пролом, уничтожали врагов и приступали к захвату и разрушению очередного строения тем же манером. К удовлетворению Цезаря, при этом не возникало пожара: дома в Александрии были сложены из огнеупорного кирпича и имели крышу из черепицы.
Ни один поступок Цезаря нисколько не устрашил александрийцев. Гонцы спешили во все города Египта, призывая восстать заодно против ненавистных римлян. Тысячи людей по всему городу собирали оружие и боеприпасы. Буквально за ночь по всей Александрии открылись десятки мастерских, где ковали копья, мечи и другое оружие. Богатые люди даже вооружали доверенных рабов и поручали последним нести дозор в стратегических точках города, а солдат, прежде стоявших на карауле, посылали на передовую. На улицах города появились баррикады высотой до сорока футов, а у низких домов александрийцы выстроили высокие башни, чтобы с них обстреливать римлян. Кроме того, они соорудили подвижные башни, которые можно было передвигать с помощью лошадей в нужное место. Таким образом, александрийцы не только защищали свои укрепления, но и нападали на неприятеля.
При этом горожане не только готовились к обороне, но и при всяком удобном случае дерзко нападали на римлян. Будучи искусными мастерами, что, пусть неохотно, признавали сами римляне, они без труда воспроизводили все виды вооружений, применявшиеся врагами, и все их воинские приемы. И даже когда сражение разгорелось, они продолжали обсуждать эти приемы и тактику. Споров было много, но все соглашались, по крайней мере, в одном – врага необходимо разбить:
Римляне давно замышляют покорить нашу страну. Несколько лет назад в Египте стоял со своим войском Габиний, а теперь вслед за Помпеем в Египет явился Цезарь, но смерть Помпея не помешала ему остаться в нашей стране. Если мы не изгоним Цезаря, Египет станет римской провинцией [64]64
«Александрийская война», 3. – Здесь и далее перевод М. М. Покровского.
[Закрыть].
Александрийцы хорошо понимали, что они обязаны разбить войско Цезаря до подхода к римлянам подкреплений.
Пытаясь сломить сопротивление римлян в городе, Ахилла также распорядился атаковать римский флот, стоявший в гавани близ дворца, а затем и захватить саму гавань, чтобы отрезать Цезаря от ожидавшихся подкреплений. Римляне отбили атаку, повредив немало вражеских кораблей. Но затем Цезарь понял, что ему не удержать малыми силами все свои корабли и приказал большую часть их сжечь. Огонь с кораблей перекинулся на дома, склады, а затем на стоявшую на возвышенности библиотеку, равной которой не было во всем мире. Ученые до сих пор ведут спор, сгорел ли при том пожаре весь ее фонд, но даже если сгорела только часть ее папирусных свитков, то и эта потеря невосполнима.
Затем Цезарь на оставшихся кораблях высадил свое войско на Фаросе, острове, лежащем у входа в гавань. Захватив Фарос, Цезарь поставил там гарнизон, обеспечив тем самым безопасный подход ожидавшихся подкреплений. Хотя Цезарь не пишет об этом в своих трудах, но, оказавшись на Фаросе, он, должно быть, поднимался на верхнюю площадку знаменитого маяка, чтобы полюбоваться открывавшейся перспективой.
Тем временем Арсиноя, младшая дочь Птолемея XII Авлета и сестра Клеопатры, отправилась в стан Ахиллы вместе со своим наставником евнухом Ганимедом. Цезарь намеревался сделать Арсиною и ее брата Птолемея XIV, младшего из детей Птолемея XII, подвластными ему правителями Кипра, но Арсиноя надеялась овладеть вакантным престолом в Александрии. Она, как и ее сестра Клеопатра, была умной, напористой и расторопной особой и намного превосходила решительностью и хваткой своих неуверенных в себе братьев. Ахилла вскоре осознал, что Арсиноя хочет присвоить себе верховную власть. Между ними начались распри, и Арсиноя, заручившись поддержкой войска, приказала убить своего соперника. После смерти Ахиллы войском от имени Арсинои стал командовать Ганимед.
Возглавив войско, Ганимед пришел к мысли, что можно значительно ухудшить положение неприятеля, если отрезать его от пресной воды. Питьевая вода подавалась в Александрию из Нила по подземным каналам с отводами в каждый дом. Войско Цезаря стояло в северной части города, куда вода подавалась в последнюю очередь. Не имея возможности перекрыть все каналы, ведущие в эту часть города, Ганимед приказал закачивать в них воду из моря. Солдаты Цезаря поначалу никак не могли понять, почему вода стала солоноватой, но когда вода стала совсем негодной к употреблению, они уразумели, в чем дело.
Солдаты могли долгое время недоедать, но обойтись без воды были не в состоянии и потому впали в панику и потребовали от Цезаря уйти из Египта. Цезарь воспринял это требование не с гневом, как было несколько лет назад, но с пониманием: он объяснил, что отход невозможен – и не нужен. Ведь они не смогут оставить свои позиции незаметно, и, едва лагерь начнет сворачиваться, александрийцы преодолеют возведенные баррикады и не дадут погрузиться на корабли. Тут не Галлия с ее холмами и лесами, где можно укрыть армию, но равнина, отлично просматриваемая с городских стен. В любом случае Ганимед им не угроза. Александрийцы черпают воду из Нила, поскольку в городе слишком много жителей, чтобы напоить всех из колодцев; но нас-то, сказал он солдатам, куда меньше, а потому нам хватит и колодцев. Римляне приободрились и принялись копать. К утру они получили воду.
