Текст книги "Юлий Цезарь"
Автор книги: Филипп Фриман
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Солдаты Цезаря воспрянули духом, а вскоре еще более ободрились, когда узнали, что к побережью Египта подошли корабли Домиция Кальвина с продовольствием и оружием на борту. Однако Домиций пришел в Египет на парусниках (арендованных у купцов) и из-за сильного восточного ветра до Александрии дойти не смог и бросил якорь в нескольких милях западнее, в ожидании попутного ветра. Узнав об этом, Цезарь решил с помощью своих гребных кораблей привести флот Домиция в город. Он сел на корабль и велел всему флоту следовать за собой, но войско оставил в Александрии, чтобы держать оборону.
Добравшись до стоявшего на якоре флота Домиция, Цезарь взял эти корабли на буксир и при слабом противном ветре пошел обратно в Александрию. Во время встречи с Домицием Цезарь послал гребцов за водой, и несколько человек, отдалившихся от берега моря, были захвачены неприятелем. От них александрийцы узнали, что у Цезаря нет на борту солдат, и, решив воспользоваться благоприятной возможностью, вывели весь свой флот навстречу неприятельским кораблям. Один из кораблей Цезаря, укомплектованный родосскими моряками, отбился от строя; александрийцы решили начать с него и атаковали родосцев силами нескольких кораблей. Цезарь поначалу решил, что раз родосские моряки сами виновны в том, что отбились от строя, то пусть они сами и отбиваются, но увидев, что родосцы храбро дерутся, поспешил им на помощь. Бой закончился полной победой римлян: противник потерял два корабля и большое число людей.
Александрийцы были удручены поражением, тем более что потерянные в сражении с Цезарем корабли были не первыми, утраченными в боях. За несколько последних недель римляне уничтожили большую часть их флотилии. Александрийцы считали себя искусными моряками и со страхом спрашивали себя: если мы не смогли одолеть римлян на море, то разве сумеем победить их на суше?
Ганимед понимал, что подобные настроения гораздо опаснее реально существовавшей римской угрозы, и потому во всеуслышание уверил александрийцев, что они построят новые корабли, да еще лучше тех, что имели, и тогда навеки изгонят коварных римлян из независимого Египта. И александрийцы принялись за строительство кораблей. Им не хватало леса, и тогда на изготовление весел пошли стропила общественных зданий, крыши которых пришлось снести. Кроме того, александрийцы стали чинить старые корабли, давно стоявшие на причале, а с Нила привели в город сторожевые суда. Александрийцы работали с огоньком и за несколько дней, вопреки ожиданиям, построили двадцать семь кораблей. Конечно, это не были корабли океанского плавания, но в прибрежных водах они представляли собой грозную силу.
Цезарь понял, что морского боя не избежать, и, чтобы опередить неприятеля, вывел свой флот в составе тридцати четырех кораблей к западной части гавани. У Цезаря было девять родосских кораблей, восемь – понтийских, двенадцать – византийских и пять – киликийских. На правом фланге он поместил родосские корабли, на левом – понтийские. Остальные корабли образовали вторую линию. Александрийцы также без колебаний вывели и выстроили свой флот. Во фронте у них были двадцать два корабля, а остальные, ожидая своего часа, встали во второй линии. Между двумя флотами были отмели с узким проходом, и было ясно, что первый, кто войдет в этот проход, окажется в затруднительном положении как при развертывании, так и при возможном отходе.
Родосскими кораблями командовал Эвфранор, опытный и храбрый моряк. Как только он заметил, что Цезарь колеблется, он крикнул ему: «Цезарь, ты боишься, что если ты войдешь в эти отмели с первыми кораблями, то вынужден будешь принять сражение, прежде чем успеешь развернуть остальной флот. Предоставь это дело нам, мы выдержим сражение, и ты в нас не ошибешься, лишь бы только остальные немедленно последовали за нами» [65]65
«Александрийская война», 15.
[Закрыть]. Цезарь дал сигнал к бою. Родосские корабли смело вошли в проход и, миновав эту узость, не только развернулись с большим успехом и ловкостью, но и протаранили один из вражеских кораблей. За родосцами последовали остальные римские корабли, и бой разгорелся.
За боем, взобравшись на крыши домов, наблюдали и александрийцы, и римляне. Первые понимали, что если их моряки возьмут верх, то они захватят всю гавань, и станет осуществимым атаковать противника с моря. Римляне также отчетливо понимали, что если Цезарь проиграет сражение, то они окажутся отрезанными от внешнего мира. Опасения эти не оправдались. Римляне одолели александрийцев, потопив три вражеских корабля и захватив два. Остальные суда противника спаслись бегством, укрывшись в западной части гавани и оставив ее восточную часть в руках римлян.
Цезарь хотя и одержал победу над вражеским флотом, он тем не менее понимал, что не одолеет александрийцев, пока не овладеет всей гаванью. Пока в руках римлян была лишь восточная часть этой гавани, да еще малая территория вокруг маяка на Фаросе. Поэтому Цезарь решил полностью захватить этот остров, а заодно и плотину, соединявшую Фарос с городом. Согласно этому плану, он посадил на небольшие суда и лодки несколько тысяч своих солдат и приказал им высадиться на острове. Поначалу переправа изрядно напоминала катастрофическую высадку в Британии. Александрийцы пытались отбить атаку. С подошедших судов и с крыш прибрежных домов они стали осыпать неприятеля копьями, стрелами и метательными снарядами. Но едва римляне все же высадились на острове, александрийцы в панике отступили. Одни побежали к городу по плотине, другие бросились в море, чтобы достичь города вплавь. В этом бою александрийцы понесли большие потери, а шесть тысяч попали в плен, чтобы в будущем стать рабами. Цезарь разрешил солдатам разграбить Фарос, после чего повелел снести все дома. Этим он хотел продемонстрировать неприятелю, что и Александрию ждет та же участь, если александрийцы не признают власть Рима.
Но александрийцы сражались не только за свою жизнь, но и за независимость своего государства и не собирались сдаваться. Они сумели удержать южную часть плотины и там укрепиться.
На следующий день римляне предприняли новое наступление, чтобы овладеть всей плотиной. Однако узость плотины не позволила римлянам развернуть широкое наступление, и оно захлебнулось. Тогда они начали обстреливать неприятеля с кораблей, но и противник подтянул к плотине свои корабли, отвечавшие не менее смертоносным огнем. На исходе четвертого часа боя александрийским судам удалось зайти в тыл неприятелю и высадить на плотине свои войска. Оказавшись неожиданно в окружении, римляне ударились в панику и пустились бежать к своим кораблям. Часть солдат сумела до них добраться, но те от перегрузки пошли ко дну. Другая часть попыталась сопротивляться, но была перебита александрийцами.
Цезарь, насколько мог, пытался удержать солдат на плотине, но только не преуспел. Затем, увидев, что и его корабль от перегрузки идет ко дну, Цезарь бросился в воду и поплыл к берегу. В детстве он знатно плавал, но в пятьдесят два года, да еще в воинском снаряжении, плыть было предельно трудно. Тем не менее, чтобы не потерять свои записи, он держал их высоко над водой, а греб только одной рукой. Еще говорят, что Цезарь спасал и свой пурпурный военный плащ, сжимая его в зубах, когда плыл. По другому источнику, плащ этот, наоборот, достался александрийцам, которые выставили его на всеобщее обозрение. Однако главное в том, что наступление Цезаря закончилось неудачей. В бою за плотину Цезарь потерял четыре сотни солдат и еще большее количество моряков. Правда, Фарос римляне не утратили, но моральная победа осталась за неприятелем.
Однако поражение не только не привело римлян в смятение, но даже их обозлило, и они с еще большей отвагой сражались против александрийцев, пытавшихся прорвать оборону противника и овладеть «царским кварталом». Римляне не могли вынести саму мысль о том, что египтяне в чем-то их превосходят. Легионеры вели с горожанам яростные схватки, и так продолжалось целый день. Горожане изумлялись тому, что римское войско черпает силу в поражении, тогда как любое другое давным-давно пало бы духом.
Не в силах одолеть римлян, александрийцы послали к Цезарю своих представителей. Сославшись на то, что им надоели правление взбалмошной Арсинои и жестокая тирания ее приспешника Ганимеда, они попросили Цезаря отпустить находившегося у него под охраной Птолемея XIII, добавив, что если законный царь изъявит свою монаршую волю перейти под покровительство Цезаря, то все население согласится с таким решением.
Поразмыслив над просьбой александрийцев, Цезарь решил пойти им навстречу, хотя мало верил в их искренность. В то же время он допускал, что если александрийцев возглавит законный царь, то они могут и в самом деле пойти на значительные уступки, а если александрийцы его обманывают и просто хотят сменить Арсиною на Птолемея, то будет благовиднее и почетнее вести войну с законным царем, а не с самозваной царицей и ее евнухом. Кроме того, как посчитал Цезарь, появление Птолемея XIII в лагере неприятеля вызовет распри и разногласия между сторонниками царя и приспешниками Арсинои и Ганимеда, что несомненно ослабит силы противника, если александрийцы не откажутся от войны, и тогда, когда римляне одолеют александрийцев, станет справедливым и правомерным сместить Птолемея XIII и привести к управлению Клеопатру и Птолемея XIV, которые станут следовать воле Рима.
Когда Птолемей узнал, что его собираются отправить к сородичам, он неожиданно разразился слезами и стал упрашивать Цезаря оставить его у себя. Но как Цезарь и думал, как только молодой царь оказался в стане александрийцев, он энергично повел войну против римлян. Солдаты Цезаря стали качать головами и дивиться тому, что над чрезмерной добротой Цезаря насмеялся лукавый мальчик. Им было невдомек, что, отпуская Птолемея к александрийцам, Цезарь преследовал определенные цели, сулившие немалые выгоды. Хотя Птолемей и продолжил военные действия, в стане александрийцев, как и полагал Цезарь, начались распри, в результате которых Арсиною и Ганимеда заставили силой уступить власть Птолемею, которым стали руководить несведущие в военном деле советники.
В течение нескольких последующих недель александрийцы потерпели ряд неудач. Узнав, что к Цезарю движутся транспортные суда с продовольствием на борту, александрийцы послали свой флот к дельте Нила. Как только об этом дали знать Цезарю, он немедля послал туда же свой флот, которым командовал Тиберий Нерон. Римляне одержали победу, потопив несколько неприятельских кораблей и рассеяв другие. Правда, в этом бою они и сами потеряли корабль, которым командовал Эвфранор. Увлекшись преследованием одного из вражеских кораблей, Эвфранор потерял связь со своими и, когда его окружили, погиб в неравном бою.
В начале марта к Пелусию, городу у восточного устья Нила, подошел Митридат из Пергама во главе целой армии, набранной в Палестине, Сирии и Аравии. Это было то самое подкрепление, которого давно дожидался Цезарь. В состав армии Митридата входили три тысячи иудеев, влившиеся в войска по распоряжению правителя и первосвященника Иудеи Иоанна Гиркана II и его влиятельного советника Антипатра. Гиркан и Антипатр решили поддержать Цезаря, рассчитывая на то, что он станет союзником Иудеи, в отличие от Помпея, который во время своей восточной кампании отторг от Иудеи часть территории да еще надругался над святынями Иерусалимского храма.
Вскоре Митридат после ожесточенного сражения с египтянами взял Пелусий и поспешил в Александрию на соединение с Цезарем. Но чтобы не форсировать дельту Нила с ее большим числом протоков и рукавов, Митридат пошел из Пелусия на юго-запад, форсировал Нил выше устья реки вблизи нынешнего Каира и затем направился на соединение с Цезарем.
Узнав о появлении армии Митридата, основные силы войска александрийцев оставили город и, погрузившись на корабли, отправились вверх по Нилу, чтобы помешать дальнейшему продвижению неожиданно появившихся новых вражеских войск. Не бездействовал и Цезарь. Как только основные силы александрийцев ушли из города, он пустился в погоню. Посадив свое войско на корабли, он пошел на восток к дельте Нила, но ночью, чтобы избежать морского сражения с неприятелем и ввести его в заблуждение, Цезарь развернул свои корабли, направился в противоположную сторону и, миновав Александрию, высадился в миле от города. Затем ускоренным маршем он обогнул Мареотийское озеро и соединился с армией Митридата до появления войска александрийцев.
На следующий день 27 марта 47 года римляне атаковали подошедшее войско александрийцев. Сражение длилось до вечера и закончилось полной победой римлян. Птолемей бежал с поля боя и утонул в реке, когда его лодка перевернулась. Воодушевленнэй победой, одержанной после трех месяцев кровопролитных боев, Цезарь во главе конницы поспешил вернуться в Александрию. Население города встретило его у ворот и стало молить даровать им прощение. Цезарь мог бы обратить александрийцев в рабов, но Александрия находилась в сфере экономических интересов Римского государства, и опустошение города в планы Цезаря не входило. Он даровал прощение горожанам и направился во дворец, где его ждала Клеопатра.
Овладев Египтом, Цезарь возвел на царский престол Клеопатру, а в качестве ее нового соправителя – двенадцатилетнего Птолемея XIV. Им же он передал власть над Кипром, что, должно быть, сделал в пику Катону, потратившему несколько лет на то, чтобы подчинить этот остров Риму. Хотя Птолемей XIV формально и делил власть с Клеопатрой, реальной власти он не имел, что и предусматривал Цезарь. Арсиною доставили в Рим закованной в кандалы, чтобы в дальнейшем, во время триумфа Цезаря, провести ее в качестве пленницы вместе с Верцингеторигом по улицам Рима. Чтобы в Александрии после его отъезда не возникли волнения, Цезарь оставил в городе три легиона.
Но почему же Цезарь не присоединил, как планировал, Египет к Римскому государству? Он мог бы легко подавить сопротивление египтян на юге страны, овладеть всеми ее ресурсами, объявить Египет новой римской провинцией и назначить ее наместника. Вероятно, Цезарь осознавал, что наместник процветающей и богатой страны – кто бы он ни был, даже прямой и честный Катон – может стать ему конкурентом в борьбе за власть в Риме. Наместник такой провинции, как Египет, мог бы поднять восстание против Рима или ввести эмбарго на поставки Риму зерна. Поэтому Цезарь поступил весьма рассудительно, определив правительницей Египта обязанную ему своим положением Клеопатру (не говоря о ее сердечной привязанности к нему). Цезарь также правильно поступил, оставив в Египте три своих легиона, без которых Клеопатра вряд ли бы продержалась у власти. Наконец, Цезарь, чтобы быть в полной мере уверенным в оставленных им в Египте войсках, назначил их командиром Руфина, сына своего вольноотпущенника (сделав тем самым беспрецедентное назначение).
Одержав победу над войском Птолемея XIII, Цезарь мог бы поехать в Рим, чтобы заняться государственными делами и подготовить военные выступления против остатков войск помпеянцев, стоявших в Африке и Испании, однако говорят, что после этой победы Цезарь сначала, взяв с собой Клеопатру, отправился в месячную увеселительную поездку по Нилу. Правда, некоторые античные авторы, равно как и нынешние исследователи древнеримской истории, или опускают это событие в жизни Цезаря, или вовсе отрицают его, но есть все основания полагать, что это путешествие состоялось, а его главной целью являлось не праздное времяпрепровождение, а знакомство с долиной Нила, являвшейся житницей не только Египта, но и отчасти Рима. Если Цезарь и собирался сделать Египет римской провинцией, ему надо было прибрать к рукам не только побережье страны, но и долину Нила. Стоит отметить, что в переходе по Нилу участвовало четыреста кораблей с солдатами на борту. Цезарь хотел продемонстрировать местным жителям могущество Рима и предотвратить возможное выступление против римлян.
Весной 47 года Клеопатра родила сына, назвав его Птолемеем XV, но александрийцы в насмешку дали ему имя Цезарион («Маленький Цезарь»). Однако некоторые античные авторы отрицают причастность Цезаря к рождению Птолемея, иные, повествуя о жизни Цезаря, и вовсе обходят этот вопрос стороной. И все же разумно признать, что Цезарь был отцом Птолемея (Цезариона), что допускали его друзья. В любом случае Цезарь никогда не увидел бы в сыне египетской царицы угрозу для Рима; в его глазах мальчик, потомок случайной интрижки, мог разве что оказаться полезным для обеспечения верности Клеопатры. А вот как отнеслась к появлению Цезариона Кальпурния, можно только гадать.
Глава тринадцатая
АФРИКА
Я не желаю, чтобы тиран, творя беззаконие, еще и связал бы меня благодарностью, – сказал Катон. – В самом деле, ведь он нарушает законы, даря, словно господин и владыка, спасение тем, над кем не должен иметь никакой власти.
Когда в начале июня 47 года Цезарь, наконец, покинул Александрию, он стал получать удручающие известия. В Африке Сципион, Катон и бывший легат Цезаря Лабиен при поддержке нумидийского царя Юбы, готовясь высадиться в Италии, собрали огромную армию, в которую входили четырнадцать легионов, несколько тысяч нумидийских всадников и несколько десятков слонов. Они угрожали вторгнуться в Италию и уже предприняли набеги на Сицилию и Сардинию.
В Дальней Испании Квинт Кассий Лонгин, назначенный Цезарем наместником этой провинции, своей непомерной жадностью и стяжательством настолько возмутил местное население, что испанцы восстали и изгнали его из страны.
Но наибольшую озабоченность Цезаря вызвало положение в Малой Азии. Фарнак, сын Митридата Великого и царь Боспорского государства, высадился на южном берегу Черного моря и разбил армию легата Цезаря, Домиция Кальвина, усиленную войском тетрарха Галатии Дейотара. Домиций торопился к Цезарю в Египет и потому схватился с врагом, толком не подготовившись. Он потерял большую часть войска, но сам сумел бежать и укрылся в римской провинции Азия. Одержав эту победу, Фарнак занял Понт, бывшее отцовское царство, и истребил римское население.
Тревожило Цезаря и положение в Риме. К тому времени (после победы при Фарсале) Цезарь был объявлен диктатором, но в его отсутствие Римом управлял Марк Антоний, действовавший по отношению к неугодным с позиции силы. В городе было множество нерешенных социальных проблем, включая извечные распри между должниками и кредиторами. Однако вместо того, чтобы заняться городскими делами, Антоний убыл в Кампанию, где зрело недовольство солдат, расквартированных близ Неаполя. Во время его отсутствия в Риме начались беспорядки: погромы, грабежи и насилия. Когда Антоний вернулся, сенат его обязал навести в столице порядок любыми средствами. По мнению Марка Антония, для этого следовало ввести в город войска и истребить сотни римлян, озлобленных своим бедственным положением, а зачинщиков беспорядков сбросить с Тарпейской скалы (отвесного утеса с западной стороны Капитолийского холма).
Происходившие в Риме события встревожили Цезаря, и все же прежде чем вернуться в столицу, он решил первым делом побывать в восточных римских провинциях, чтобы навести там порядок и обеспечить их безопасность. Успехи Фарнака наглядно продемонстрировали, что нестабильностью в римских провинциях и в землях, союзных Римскому государству, могут воспользоваться агрессоры и, прежде всего, Парфянское царство. Во время посещения восточных земель Цезарь также намеревался наградить тех людей, кто верно служил ему, и, что было совсем не лишним, пополнить свои денежные ресурсы.
Сначала Цезарь посетил Палестину, совершив длительный переход вдоль побережья Средиземного моря. Там он подтвердил права Гиркана II на царский престол и сан первосвященника, а Антипатру даровал статус римского гражданина. Этот статус получил и сын Антипатра Ирод. Цезарь, должно быть, встречался с этим молодым человеком, ставшим впоследствии царем Иудеи, который в пору своей всесильности придал новый блеск Иерусалимскому храму и с именем которого связана евангельская легенда об избиении младенцев в Вифлееме и «во всех пределах его».
В провинциях и землях по пути своего следования Цезарь собирал деньги, обещанные ими раньше Помпею за покровительство, а в Тире опустошил храм Геркулеса. Он также поощрял восточный обычай вручения золотых венцов проходящим через город победителям. Цезарь взимал эти поборы, как говорит его биограф Дион Кассий, не из корысти, а для содержания армии. Сам Макиавелли одобрил бы прямоту Цезаря по этому поводу:
Затем Цезарь побывал в Сирии, где уладил распри и разногласия между местными официальными лицами. Сирия граничила с Парфией, и Цезарю было необходимо обеспечить стабильность в этой провинции, равно как и ее безопасность. Проведя в Сирии несколько дней, он поставил во главе местного войска своего друга и родственника Секста Юлия Цезаря, а сам отправился в Киликию. Остановившись в Тарсе, главном городе этой провинции, Цезарь вызвал к себе представителей всех местных общин, а также людей, ранее поддерживавших Помпея, а затем отрекшихся от него после поражения полководца. Среди последних был Гай Лонгин Кассий, бывший командующий флотом Помпея (впоследствии возглавивший заговор против Цезаря). За Кассия вступился Брут, его шурин, и Цезарь благосклонно его простил. И напрасно, ибо, по словам Цицерона, Кассий уже тогда замышлял убить Цезаря.
Оставив Киликию, Цезарь прибыл в Галатию. Там к нему явился тетрарх Дейотар с покорной просьбой его простить за поддержку Помпея, к которой его принудили силой. Далее он сказал, что не его дело вмешиваться во внутренние дела Римского государства, союзником которого он неизменно являлся, а примкнул он к Помпею лишь потому, что в то время в его краях начальствовали Помпей и его сторонники и он был вынужден им подчиниться.
Цезаря пояснение Дейотара не убедило. Он заявил ему, что тот, принимая решение присоединиться к Помпею, должен был знать, что выступает против законной власти, ибо Цезарь в то время являлся одним из консулов. Все же Цезарь не стал наказывать Дейотара, оставив за собой право рассмотреть его дело в будущем, и лишь потребовал от него передать ему свое войско, которое и включил в свою армию.
Укрепив свою армию, Цезарь в августе 47 года направился в Понт, царство на севере Малой Азии. К тому времени в Понте воцарился Фарнак, сын Митридата Великого, разбивший войско легата Цезаря Домиция Кальвина. Когда Цезарь неожиданно появился у Зелы, города близ побережья Черного моря, Фарнак послал к нему своих представителей, которые сообщили, что царь Понта настроен миролюбиво и его единственное желание – сохранить независимость отцовского царства. Далее они подчеркнули, что Фарнак никогда не оказывал помощи помпеянцам. В заключение послы попросили Цезаря не предпринимать против Понта военных действий. Цезарь не внял их просьбе, заявив, что не может заключить мир с правителем, который, захватив Понт, истребил проживавших в стране римских граждан.
Фарнак и Цезарь стали готовиться к сражению. Холмистая местность определила их диспозицию: оба войска заняли по холму, отделенному друг от друга глубокой долиной протяжением около мили. Когда римляне еще занимались укреплением лагеря, производя шанцевые работы, Цезарь неожиданно увидел, что солдаты противника спускаются по крутому склону в долину.
Действия Фарнака привели Цезаря в изумление: ведь если противник намерен атаковать римский лагерь, солдатам Фарнака придется взбираться в гору, что поставит их в трудное положение. Вероятно, Фарнак просто хочет продемонстрировать свою силу и в долине остановит солдат. Однако солдаты противника тем же шагом, каким спускались в долину, стали подниматься на холм, занятый Цезарем. Не ожидая такой атаки, Цезарь был застигнут врасплох. Ему пришлось срочно отозвать солдат от работ и выстраивать войско. Римляне пришли в замешательство. Оно еще более увеличилось, когда их стали атаковать четырехконные царские колесницы с серпами. Но постепенно римляне обрели спокойствие духа и, восстановив боевой порядок, стали теснить противника, пользуясь своим более выгодным положением на холме. Солдаты Фарнака начали отступать по крутому склону холма, сбивая с ног тех, кто подпирал их сзади. В результате ожесточенного рукопашного боя римляне разбили противника. Цезарь настолько обрадовался быстрой победе, что позволил солдатам разграбить Зелу.
Сообщая о битве при Зеле в Рим одному из своих друзей, Цезарь выразил внезапность и быстроту этой победы тремя словами:
Veni. Vidi. Vici.
(Пришел. Увидел. Победил.)
На латыни эти слова, имеющие одинаковое окончание, создают впечатление убедительной краткости.
Из Понта Цезарь направился к побережью Средиземного моря, намереваясь наконец вернуться в Италию. По пути он собирал подати с подвластных Риму земель и вершил правосудие. Митридату Пергамскому, в благодарность за его военную помощь в Египте, Цезарь передал в управление часть Понтийского царства и часть Галатии, урезав этим последним владения Дейотара, которому к тому же пришлось изрядно раскошелиться за свои прегрешения. От более тяжкого наказания Дейотара спас Брут, заступившийся за своего бывшего делового партнера.
Отплыв в Италию, Цезарь высадился в Брундизии, где его возвращения ждал Цицерон. Тот одно время держал сторону помпеянцев и теперь опасался гнева диктатора, но все-таки счел за лучшее самому предстать перед ним. Цицерон зря опасался. Когда Цезарь увидел его на дороге, он спешился, бросился к Цицерону, по-дружески обнял его и довольно долго беседовал с глазу на глаз.
Когда Цезарь вернулся в Италию, ему пришлось рассматривать жалобы на Марка Антония. Мало того, что Антоний, находясь в Дальней Испании, не занимался государственными делами и злоупотреблял своим положением, он еще и вел разгульную жизнь. (Позже Цицерон обвинил Антония в том, что тот каждую столовую в доме превращал в питейное заведение, а каждую спальню – в бордель.) Цезарь ценил Антония, тот был одним из его ближайших сподвижников, но своими проступками на него бросал тень. Поэтому Цезарь отстранил его от занимаемой должности и запретил ему занимать государственные посты в течение ближайших двух лет. Этим Цезарь и ограничился: Антоний мог ему еще пригодиться.
Когда Цезарь вернулся в Рим, многочисленные римские должники стали питать надежды, что он аннулирует их долги, тем более что он сам был должен заимодавцам намного больше других. Однако Цезарь принял сторону кредиторов, римской финансовой олигархии, пояснив, что аннулирование долгов станет несправедливым, ибо пойдет на пользу больше всего ему самому. Но свои долги он так и не выплатил. Зато Цезарь пошел навстречу простому народу, снизив на год плату за жилье в Риме и расширив систему бесплатного распределения продовольствия.
Находясь в Риме, Цезарь собирал деньги для своей следующей военной кампании, продавая с аукциона собственность своих богатых побежденных противников. Марк Антоний надеялся, что Цезарь подарит ему поместье Помпея, но Цезарь потребовал за него полную стоимость. Исключение он сделал лишь для Сервилии, своей бывшей возлюбленной, продав ей за бесценок дорогостоящее имение. Когда многие удивлялись этой неслыханной дешевизне, Цицерон остроумно заметил: «Чем плоха сделка, коли третья часть остается за продавцом?» Дело в том, что Сервилия, как считали, свела с Цезарем свою дочь Терцию [68]68
Терция – Tertia (лат.)(«третья»). – Примеч. перев.
[Закрыть].
Наконец, Цезарь занялся реорганизацией государственной власти. Срок его диктаторских полномочий заканчивался, и он добился избрания себя консулом на 46 год вместе с преданным ему, но недалеким Марком Лeпидом. Чтобы вознаградить за верную службу своих сторонников, Цезарь увеличил число преторов и жрецов, а свободные сенаторские места заполнил центурионами и наиболее отличившимися солдатами, чем привел в шок консервативный нобилитет.
Когда Цезарь уже собирался в Африку, чтобы разбить стоявшие там войска помпеянцев, ему сообщили, что его легионы, расквартированные в Южной Италии, по собственному почину направляются в Рим, чтобы выразить недовольство своим положением. Многие солдаты служили Цезарю долгие годы, так и не получив обещанных премиальных, земельных наделов и долгожданного увольнения. Солдаты любили Цезаря, верно ему служили, но они устали от нескончаемых войн. Людям, которым не исполнилось еще и двадцати, когда они поступили на военную службу, теперь было около тридцати. Они хотели получить земли, жениться и иметь достаточно серебра, чтобы тратить в местных тавернах. Они долго терпели, но всякому терпению приходит конец. Когда солдаты подошли к Риму, они разбили лагерь у городских стен и заявили, что не двинутся с места, пока не получат то, что им причитается за долгие годы службы.
Цезарь отправился в лагерь мятежных легионеров один и неожиданно для солдат появился на возвышении в центре лагеря. Когда вокруг него собрались солдаты, он их спокойно спросил, чего они добиваются. Солдаты были настолько поражены его появлением, что не упомянули ни о деньгах, ни о земельных наделах, а только стесненно спросили, когда их уволят, как им давно обещали. Задав этот вопрос, солдаты смотрели на Цезаря, как провинившиеся ученики на учителя, и ожидали, что он начнет их бранить, винить в трусости и говорить, что они недостойны служить в римской армии, но Цезарь лишь проронил: «Я вас увольняю».
Солдаты, которые сражались с ним бок о бок против диких германцев и галлов, переплывали вместе с ним море к берегам неведомой Британии и бились с ним против врагов от побережья Атлантики до улиц Александрии, утратили дар речи. Наступило тягостное молчание. Наконец Цезарь холодно сообщил, что солдаты получат все, что он им обещал, после похода в Африку, который он предпримет с другими легионерами. Солдаты пришли в смятение, начали переглядываться, и тут Цезарь их совсем огорошил, назвав не как обычно, «товарищами», а «гражданами». Солдаты пошли на попятный.
Они стали уверять Цезаря, что охотно последуют за ним в Африку или в любое другое место по его усмотрению, а если он не возьмет их с собой, то они не снесут позора. Цезарь ничего не ответил и стал медленно спускаться с помоста. Тогда солдаты Десятого легиона крикнули Цезарю, что, раз они злоупотребили его доверием, он может предать казни любое число солдат из их легиона, отобранных им по жребию. Помедлив, как бы раздумывая, Цезарь вернулся на возвышение. Он заявил солдатам, что их прощает, и дал обещание, что после похода в Африку он всех рассчитает по справедливости и наделит земельным участком. Воздух огласился торжествующим ревом. Солдаты бурно радовались тому, что возвратили доверие своего командира.
