Текст книги "Бегущий по лезвию бритвы"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

  Глава 7

  Приобретите чудодейственный «Убик» —и все в вашем доме засияет! Вам нечего будет делать на кухне!

Абсолютно безвреден при использовании согласно инструкции.

– Лучше всего нам сесть в Швейцарии,– сказал Джо Чип. Он включил коротковолновый аудиофон и набрал код Швейцарии.– Если мы поместим Рансайтера в тот же мораториум, где лежит Элла, мы сможем одновременно советоваться с обоими. Если соединить их электронными связями...

– Протофазонными,– поправил его Дон Денни.

– Пусть так. Кто-нибудь помнит, как звать владельца того мораториума?

– Герберт... забыла,– сказала Типпи Джексон,– Какой-то Герберт.

– Сейчас,– Венди нахмурилась, вспоминая,– Герберт Шэн-хайт фон Фогельзанг. Герберт-Красота-Птичьего-Пения. Мистер Рансайтер перевел мне однажды, и я запомнила. Как жаль, что меня не назвали так.

– Выходи за него замуж,– посоветовал Тито Апостос.

– Я собираюсь замуж за Джо Чипа,– с детской серьезностью в голосе сказала Венди.

– О-о? – Глаза Пат блеснули.– Неужели?

– Ты можешь изменить и это? – спросила Венди.– Твоих способностей хватит?

– Я уже живу с ним,– сказала Пат.– Я его любовница. Я оплачиваю его счета. Утром я заплатила двери, чтобы она его выпустила. Без меня он так и сидел бы в своем блоке.

– И наш полет на Луну сорвался бы,– сказал Эл Хэммонд, глядя на Пат с каким-то сложным выражением на лице.

– Пусть не сегодня – но мы бы все равно полетели,– сказала Типпи Джексон.– Я вот думаю, как славно для Джо иметь любовницу, которая сама платит его входной двери,– Она игриво толкнула Джо плечом, и на лице ее мелькнуло выражение, озадачившее его: выражение одобрения и даже какого-то сексуального соучастия. Этакий легкий вуайеризм, подумал Джо. Получение удовольствия от чужой личной жизни...

– Найдите кто-нибудь телефонную книгу,– попросил он.– Сообщу в мораториум, пусть встретят нас.

Он посмотрел на часы. Еще десять минут полета...

– Вот она, мистер Чип,– сказал Йон Илд после недолгих поисков. Он протянул Джо тяжелую прямоугольную коробку с клавиатурой и микросканером.

Джо набрал «ШВЕЙЦ», затем «ЦЮР», затем «ВЗЛБ СОБР МОРА».

– Как на иврите,– сказала Пат.– Семантические сокращения.

Микросканер подергался, отбирая необходимую информацию, и выдавил из себя перфокарту, которую Джо ввел в аудиофон.

Аудиофон механическим голосом произнес:

– Номер устарел. Если вам необходима помощь, поместите красный бланк...

– Какого года телефонная книга? – повернулся Джо к Йону Илду. Тот перевернул ее и посмотрел на штамп.

– Тысяча девятьсот девяностого. Двухлетней давности.

– Не может быть,– сказала Эди Дорн.– Два года назад этого корабля не существовало. Тут все наиновейшее.

– Всегда случаются накладки,– сказал Тито Апостос.

– Только не в этом случае,– возразила Эди.– В «Прэтфолл-2» Рансайтер вложил столько денег и сил... Это предмет его гордости.

– Был предметом его гордости,– сказала Фрэнси.

– Не согласен,– вмешался Джо. Он ввел красный бланк в соответствующую прорезь аудиофона и сказал: – Дайте мне номер Мораториума Возлюбленных Собратьев в Цюрихе, Швейцария.– Потом вновь обратился к Фрэнси: – Рансайтер все еще с нами – следовательно, этот корабль продолжает оставаться предметом его гордости.

Карта, обработанная аппаратом, выползла обратно; Джо взял ее и ввел в считывающее устройство. Тут же на экране появилось отрешенное елейное лицо управляющего Мораториумом Возлюбленных Собратьев. Он похож на стервятника в сиропе, подумал Джо.

– Я Герберт Шэнхайт фон Фогельзанг,– владелец мораториума произнес свое имя с апломбом урожденного аристократа,– Вы хотите поделиться со мной вашей печалью, сэр?

– Да, произошел несчастный случай, – сказал Джо.

– То, что мы называем несчастным случаем,– возразил фон Фогельзанг,– в действительности являет собой проявление воли Господней. В определенном смысле вся наша жизнь не более чем несчастный случай. Тем не менее...

– Я не хочу вступать в теологический спор,– сказал Джо.– Как-нибудь в другой раз.

– Но согласитесь, что именно сейчас – более, чем когда-либо,– теология стала самой надежной опорой для вас. Умерший был вашим родственником?

– Работодателем,– сказал Джо,– Это Глен Рансайтер. «Ассоциация Рансайтера», Нью-Йорк. У вас находится его жена, Элла. Через несколько минут мы совершим посадку. Вы пришлете транспорт?

– Сейчас он находится в холодильнике?

– Нет, он загорает на пляже во Флориде,– с раздражением сказал Джо.

– Я понял так, что ваш необычный ответ означает «да»?

– Короче, встречайте нас в космопорту Цюриха,– сказал Джо и отключился. Теперь нам постоянно иметь дело с этим типом, ничего себе...– Холлис заплатит за все.

– Холлис будет платить мистеру Фогельзангу? – спросил Сэмми Мэндо.– Как интересно.

– Нет,– сказал Джо.– Я имею в виду, что мы прикончим Холлиса. Убьем его. За все его делишки.

За Глена Рансайтера, например, подумал Джо. Замороженного в прозрачном ящике и обложенного пластмассовыми розочками. Пробуждаемого к активной полужизни на один час в месяц, гаснущего, исчезающего, вот уже почти неслышимого... Господи, подумал Джо, почему именно он? Из всех – именно он? Самый живой, энергичный...

– Зато теперь он будет рядом с Эллой,– сказала Венди.

– Да, в каком-то смысле... Не люблю мораториумы,– сказал Джо.– И не люблю их владельцев. Этот Герберт Шэнхайт фон Фогельзанг... Почему Рансайтер выбрал Швейцарию? Чем хуже Нью-Йорк?

– Швейцарцы пионеры в этом деле,– сказала Эди Дорн,– У них лучше получается. Средняя продолжительность полужизни в Швейцарии на два часа больше, чем где-либо.

– ООН следует запретить поддержание полужизни,– сказал Джо.– Это извращение природного порядка рождений и смертей.

– Будь Господь приверженцем полужизни, мы так и рождались бы в гробу, набитом сухим льдом,– поддразнил его Эл Хэммонд.

– Мы в створе порта Цюриха,– сказал Дон Денни.– Они принимают управление нашим кораблем.– Он, сгорбившись, отошел от пульта.

– Не унывай так, Дон,– сказала Эди Дорн,– Грубо говоря, нам всем безумно повезло. По идее, мы должны быть мертвыми – все. Разорванными бомбой, порезанными лазерами... Только представь себе это – и сразу станет легче.

– Уже сам факт, что лететь надо было на Луну, должен был вызвать подозрения,– сказал Джо.– В законах этой планеты столько дыр... Рансайтер всегда говорил: если предлагают работу за пределами Земли – насторожись. Будь он жив, он и сейчас сказал бы то же самое. А особо, говорил он, будьте бдительны, если вас приглашают на Луну. Слишком многие там погорели...– Если он оживет в мораториуме, подумал Джо, первой его фразой будет вот эта: «Я всегда с подозрением относился к Луне». Но слишком уж лакомой оказалась приманка... Его поймали именно так, как он сам предполагал.

Заработали тормозные двигатели. Корабль задрожал.

– Джо,– сказал Апостос,– тебе придется сообщить Элле, что случилось с Гленом. Понимаешь, да?

– Я всю обратную дорогу только об этом и думаю,– сказал Джо.

Управляемый автоматами, корабль завис над посадочным столом.

– А кроме того,– сказал Джо,– я должен информировать Объединение о том, что произошло. А они нам вставят хороший фитиль – за то, что дали заманить себя на бойню, как бараны.

– Но ведь Объединение – наш друг,– сказал Сэмми Мэндо.

– После такой параши у нас не останется никаких друзей,– сказал Эл Хэммонд.

Весь в квадратиках солнечных батарей, грузовичок-транс-формер с надписью «МОРАТОРИУМ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ СОБРАТЬЕВ» ждал у края посадочного стола. Рядом стоял чем-то напоминающий жука человечек в континентальном одеянии: твидовой тоге, мокасинах, малиновом шарфе и пурпурном летном шлеме времен «этажерок». Владелец мораториума увидел Джо и мелкими шажками побежал ему навстречу, еще издали протягивая обтянутую перчаткой руку.

– Судя по всему, вы возвращаетесь не из увеселительной прогулки,– сказал фон Фогельзанг, пожимая Джо руку.– Мои люди могут начинать?

– Да, – сказал Джо.– Идите на борт и забирайте его...

Сунув руки в карманы, он побрел в сторону кафетерия. На душе было гадко. Опять все как обычно, подумал он. Мы снова на Земле. Холлис нас не прикончил – и мы счастливы. Лунная экспедиция, ловушка, кошмары и ужасы – все в прошлом. Начинается новая фаза – и мы ни при чем...

– Пять центов, пожалуйста,– сказала дверь кафетерия.

Джо подождал, пока из кафе не выйдет сидевшая там парочка, и ловко проскочил мимо них. Нашел свободное место, сел, облокотившись о стойку, и принялся изучать меню.

– Кофе,– сказал он наконец.

– Со сливками или с сахаром? – спросил автомат.

– И с тем и с другим.

В маленьком окошечке появилась чашечка кофе, два бумажных пакетика с сахаром и похожий на колбу молочник. Все это двинулось по стойке и остановилось напротив Джо.

– С вас один международный поскред,– сказал автомат.

– Отправьте счет Глену Рансайтеру в Нью-Йорк,– сказал Джо.

– Воспользуйтесь кредитной карточкой,– сказал автомат.

– Мне уже пять лет не позволяют пользоваться кредитными карточками, пока я не расплачусь за...

– Один поскред, пожалуйста,– сказал автомат и начал зловеще тикать.– Иначе через десять секунд я вызову полицию.

Джо бросил монету в прорезь. Тиканье смолкло.

– Такие клиенты нам не нужны,– заявил автомат.

– В один прекрасный день такие, как я, восстанут и свергнут иго машин,– зло сказал Джо.– Тогда вернутся нормальные отношения, вернется теплота, и человеку, прошедшему через черт знает что, дадут чашку кофе независимо от того, есть у него наготове поскред или нет.– Он взял молочник и брезгливо заглянул в него: – И вообще, ваши сливки, или молоко, или что вы туда налили – прокисли.

Автомат не ответил.

– Вы намерены что-нибудь делать? Вы были так многословны, когда хотели получить поскред.

Платная дверь кафетерия открылась и пропустила Эла Хэммонда. Он подошел и сел рядом.

– Эти ребята уже перенесли Рансайтера в свой трансфор-мер. Они спрашивают, не поедешь ли ты с ними?

– Посмотри на это,– Джо встряхнул молочник; жидкость, бывшая в нем, прилипла к стенкам густыми комочками.—А я заказывал сливки. Вот что получаешь за поскред в кафетерии самого современного космопорта Земли. Я не уйду, пока не получу обратно свой поскред или нормальные сливки. Я хочу кофе.

Эл Хэммонд положил руку на плечо Джо и внимательно всмотрелся в его лицо.

– Что происходит, Джо?

– Сначала эта сигарета,– принялся перечислять Джо,– потом старая телефонная книга, теперь – сливки недельной давности... Я не понимаю, Эл.

– Выпей без сливок,– сказал Эл,– и пойдем проводим Рансайтера. Остальные наши пока побудут на корабле. А потом обратимся в ближайшее бюро Объединения и дадим им полный отчет.

Джо поднял чашечку: кофе был холодный, мерзкий, и то, что сначала казалось пеной, оказалось плесенью. С отвращением он оттолкнул чашку. Да что же такое делается? – растерянно подумал он. Что со мной происходит? Внезапно ему стало страшно.

– Забудь ты об этом кофе,– сказал Эл.– Пойдем же. Нужно, чтобы Рансайтера...

– Знаешь, кто дал мне этот поскред? – сказал Джо.– Пат Конли. И я сразу сделал с ним то, что обычно делаю с деньгами: потратил на ерунду. На чашку прошлогоднего кофе,– Под дружеским нажимом руки Эла он встал и направился к двери.– Может быть, съездишь со мной? Поможешь? Особенно при разговоре с Эллой. Как ей объяснить? Валить все на Глена? Сказать, что это была его идея – лететь на Луну? Так ведь это правда... А может, соврать – сказать, что была авария или что он умер своей смертью...

– Через какое-то время Рансайтер сможет общаться с ней,– сказал Эл.– И сам расскажет ей все.

– Так, может быть, подождем – пусть он сам ей все и расскажет? – предложил Джо, направляясь к трансформеру.– Почему нет? Он сам решил, что нам надо лететь на Луну,– вот пусть сам все ей и рассказывает. Он умеет с ней разговаривать. Он привык.

Вместе с Элом они вошли в кабину трансформера. За пультом управления сидел фон Фогельзанг.

– Вы готовы, джентльмены? – спросил он.– Тогда мы отправляемся в траурное путешествие к месту вечного упокоения мистера Рансайтера...

Джо издал невнятный звук и уставился в окно. Там были только инженерные сооружения космопорта.

– Снимайтесь,– сказал Эл.

Трансформер оторвался от земли. Владелец мораториума вдавил на пульте клавишу, и полились звуки «Торжественной мессы» Бетховена. «Agnus dei,– снова и снова повторяли голоса,– qui tollis peccata mundi...» Звуки симфонического оркестра электронных инструментов наполняли кабину.

– А ты знаешь, что Тосканини частенько подпевал, когда дирижировал при исполнении опер? – спросил Джо,– И в записи «Травиаты» его голос слышен, когда исполняют арию Виолетты в первом акте?

– Никогда не знал этого,– сказал Эл. Он смотрел вниз на аккуратные кварталы Цюриха. Джо поймал себя на том, что и сам не может оторвать глаз от проплывающих внизу крыш.

– Libera me, Domine,—сказал он.

– Что это значит?

– Это значит: помилуй меня, Господи. Ты что, не знал? Я думал, это все знают.

– А что это тебе пришло в голову?

– Проклятая музыка. Выключите ее,—сказал он фон Фогельзангу.– Рансайтер все равно ничего не слышит. Слышу только я, а мне не хочется ее слушать. Тебе тоже, наверное, не хочется, а? – спросил он Хэммонда.

– Успокойся, Джо,– сказал Эл.

– Мы сопровождаем нашего мертвого шефа в заведение под названием «Мораториум Возлюбленных Собратьев», а ты говоришь – успокойся. Ты же знаешь, он вовсе не обязан был лететь на Луну. Послал бы нас, а сам остался бы в Нью-Йорке. А получилось, что человек, который больше всех нас любил жизнь, который лучше всех нас умел ею пользоваться...

– Ваш темнокожий приятель дал вам добрый совет,– сказал фон Фогельзанг.

– Какой совет?

– Успокоиться.– Фон Фогельзанг выдвинул ящичек под пультом и подал Джо веселенькую разноцветную коробочку,– Возьмите одну, мистер Чип.

– Жвачка с транквилизаторами,– сказал Джо, принимая коробочку и машинально открывая ее.– «Абрикосовая успокоительная резинка». Как ты считаешь, взять? – спросил он Хэммонда.

– Лучше взять,– сказал Эл.

– А вот Рансайтер не стал бы глотать транквилизаторы,– сказал Джо.– В нашей ситуации – никогда бы не стал. Никогда он не принимал транквилизаторов. Никогда в жизни. Знаешь, что я понял, Эл? Он отдал свою жизнь, чтобы спасти наши. Не так, чтобы прямо...

– Очень не прямо,—сказал Эл,—Ну вот, прилетели. Ты как – сможешь взять себя в руки?

– Когда я услышу голос Рансайтера, я буду полностью спокоен,– сказал Джо,– Когда буду знать, что хоть какая-то искорка жизни в нем еще сохранилась.

– Не стоит так волноваться, мистер Чип,– сказал владелец мораториума.– Обычно мы получаем вполне удовлетворительный поток протофазонов. По крайней мере, вначале. Уже потом, когда срок полужизни подходит к концу, наступает печальная минута. Но при разумном планировании эту минуту можно отсрочить на много лет...

Трансформер коснулся земли. Фон Фогельзанг выключил мотор и нажатием кнопки открыл дверь.

– Добро пожаловать в Мораториум Возлюбленных Собратьев,– сказал он, пропуская Джо и Эла вперед,– Моя секретарша, мисс Бисон, сопроводит вас в зал свиданий. Побудьте там, и обстановка восстановит мир в ваших душах. Туда же вам доставят мистера Рансайтера, как только техники установят с ним связь.

– Я хотел бы присутствовать при этом,– сказал Джо.– Видеть, как его возвращают к жизни.

– Может быть, вы, как друг, объясните ему? – обратился владелец мораториума к Элу,– Вас он поймет лучше.

– Мы посидим в зале,– сказал Эл.

– Дядя Том,– презрительно сказал Джо.

– Все мораториумы таковы,– сказал Эл.– Пойдем, посидим в зале.

– Сколько времени вы будете работать?

– Через пятнадцать минут мы определимся. Если за это время не удастся получить устойчивый сигнал...

– Пятнадцать минут? Вы собираетесь пытаться вернуть его к жизни всего за пятнадцать минут? – Он повернулся к Элу: – Ты слышишь, Эл? Всего пятнадцать минут они хотят потратить на человека, который на голову выше их всех...– он понял, что сейчас заплачет. Навзрыд.– Пойдем отсюда, Эл. Пойдем...

– Пойдем,—сказал Эл.

Они поплелись в зал свиданий.

– Сигарету хочешь? – спросил Эл, садясь на диван, обтянутый синтетической кожей.

– Они истлели,– сказал Джо, не прикасаясь к пачке.

– В самом деле...– Эл сунул пачку обратно в карман.– Как ты узнал? – С минуту он ждал ответа.– Джо, ты падаешь духом легче, чем все, с кем я сталкивался. Нам повезло – мы живы. Могло быть наоборот: мы все лежали бы по холодильникам, а Рансайтер сидел бы в этом дурацком зале...

– Все сигареты в мире истлели,– сказал Джо. Посмотрел на часы: прошло десять минут. Он попытался понять, о чем думает. Мысли проплывали насквозь, как серебряные рыбки. Скользкие, неуправляемые, неприятные... Потом они исчезли, и пришел страх.– Если бы Рансайтер был жив и сидел бы здесь – все было бы как надо. Не знаю почему, но это так... Ты застал дантистов?

– Нет,– сказал Эл,– но я знаю, чем они занимались.

– Раньше у людей портились зубы,– сказал Джо.

– Я слышал об этом...

– Отец рассказывал, как ждал однажды приема. Каждый раз, когда медсестра открывала дверь, он думал: ну, все... сейчас начнется то, чего я боялся всю свою жизнь...

– Как ты сейчас,– сказал Эл.

– Да боже мой, почему этот кретин, который тут заправляет, не придет и не скажет, что Рансайтер жив?! Или что он мертв? Да или нет?

– Почти всегда —да. Статистика...

– На этот раз будет нет.

– Ты не можешь этого знать.

– У Холлиса есть отделение в Цюрихе?

– Безусловно. Но к тому времени, когда он пришлет сюда своего предсказателя, мы и так будем знать все.

– Я позвоню, пусть скажут по телефону.– Джо встал, пытаясь вспомнить, видел ли где видеофон-автомат.– Дай мне двадцать пять центов.

Эл помотал головой.

– Эл, в определенном смысле – ты мой подчиненный. Значит, ты должен подчиняться. После смерти Рансайтера руководство фирмой перешло ко мне. С момента взрыва бомбы. Это я решил доставить его сюда. Теперь я решил нанять предсказателя. Дай мне двадцать пять центов.

– Подумать только: Ассоциацией Рансайтера управляет человек, у которого в кармане нет ни цента. Держи. Увеличишь мне жалованье на эту сумму.

Джо потащился по коридору, потирая виски. Если разобраться, думал он, это совершенно противоестественное место. Нейтральная полоса между жизнью и смертью. Если не считать Эллы, перескочил он на другое, то я действительно сейчас глава Ассоциации. И буду им оставаться, пока Элла или Рансайтер не назовут того, кто займет этот пост на постоянной основе. А вдруг они назовут меня? Нет, ерунда. Не может управлять Ассоциацией человек, у которого такое финансовое положение.

Впрочем, предсказатель Холлиса может знать и это. Займу ли я официально пост главы фирмы? Да, это надо выяснить – вкупе с остальным. Предсказателя придется нанять в любом случае...

– Есть тут где-нибудь видеофон? – спросил он одетого в униформу сотрудника мораториума.—А, вижу, спасибо...

Подняв трубку и услышав гудок, он бросил в прорезь полученную от Эла монетку.

– Простите, сэр, но я не могу принимать монеты, вышедшие из обращения,– сказал видеофон и выплюнул монетку к ногам Джо.

– Как это понять? – Пыхтя, Джо нагнулся, чтобы поднять монету.– С каких это пор двадцатипятицентовики Североамериканской Конфедерации вышли из обращения?

– Простите, сэр, но монета, которую вы в меня опустили, была устаревшей монетой в четверть доллара бывших Соединенных Штатов Америки. Теперь она представляет собой только нумизматическую ценность.

Джо внимательно осмотрел монету. На ее потускневшей поверхности был с трудом различим профиль Вашингтона. И дата. Монета была сорокалетней давности...

– У вас проблемы, сэр? – спросил, подходя, служащий мораториума.—Я видел, что автомат выбросил вашу монету. Можно мне взглянуть на нее?

Джо протянул ему четвертак Соединенных Штатов.

– Не согласитесь ли вы принять за нее монету в десять швейцарских франков, которой вы вполне могли бы оплатить разговор?

– Отлично,– сказал Джо. Совершив обмен, он опустил монету в щель и набрал номер службы Холлиса – одинаковый во всех странах.

– Фирма «Таланты Холлиса»,– хорошо поставленным голосом сказала возникшая на экране девушка с преображенным новейшей косметикой лицом.– О, мистер Чип! Мистер Холлис весь день ждет вашего звонка.

Естественно, подумал Джо, предвидение...

– Мистер Холлис поручил нам сразу же соединить вас с ним, он хочет лично заняться вашим делом. Подождите одну секунду, я соединяю, сейчас вы услышите мистера Холлиса, такова воля Божья...– Лицо девушки исчезло, и несколько секунд экран был пуст. Потом появилось лицо, только лицо, без шеи и туловища. Синее, мрачное, с глубоко запавшими глазами, напоминающими неправильно ограненные драгоценные камни: они сверкали, но блеск их был каким-то ненатуральным...

– Здравствуйте, мистер Чип,– сказало лицо.

Вот, значит, каков он, подумал Джо. Да, фотографии не передавали всего: неровностей и странных искажений, будто когда-то это лицо разбили вдребезги, а потом склеили, но не слишком тщательно...

– Объединение получит наш рапорт об убийстве Глена Рансайтера,– сказал Джо.– У них достаточно юристов, чтобы остаток жизни вы провели в тюрьме.– Он помолчал, но ответной реакции не дождался.– Мы знаем, что это сделали вы,– он уже понимал всю бессмысленность своего поступка.

– Что касается цели вашего звонка,– сказал Холлис змеиным голосом,– то мистер Рансайтер не будет...

Джо повесил трубку. Рука его дрожала.

Он вернулся в зал свиданий. Там сидел мрачный Эл и крошил в пальцах то, что было когда-то сигаретой.

– Нет,– сказал Джо.

– Приходил Фогельзанг,– сказал Эл,– Хочет тебе что-то сказать. Шесть против восьми, что у них сложности и он сейчас начнет крутить. Вместо того, чтобы прямо сказать: нет... И что же теперь?

– Холлис должен ответить за это.

– Безнадежно. Нам его не достать.

– Объединение...—Джо оборвал себя. Вошел владелец мораториума, бледный и измученный. Видно было, сколько сил он прилагает, чтобы выглядеть мужественно и твердо.

– Мы сделали все, что могли,– сказал он.– При таких низких температурах электрическое сопротивление отсутствует. Мы должны были получить сильный и чистый сигнал. Но усилитель воспроизводит лишь шум с частотой около шестидесяти герц. Прошу учесть, что далеко не сразу клиент попал в необходимые температурные условия. Прошу не забывать об этом.

– Мы не забываем,– сказал Эл и тяжело поднялся.– Вроде бы все?

– Надо поговорить с Эллой,– сказал Джо.

– Сразу? – Эл покачал головой.—Отложи на утро. Выспишься, обдумаешь ситуацию... Поезжай домой и поспи.

– Ехать домой,– сказал Джо,– это ехать к Пат Конли. Она меня замучает...

– Тогда возьми номер в отеле,– сказал Эл.– Исчезни. Я вернусь на корабль, расскажу нашим, как дела, и подготовлю рапорт в Объединение. Дай мне письменное поручение заняться этим...– он повернулся к Фогельзангу: – Нет ли у вас ручки и листа бумаги?

– Знаешь, с кем бы я поговорил? – сказал Джо.– С Венди Райт. Она может подсказать, что делать. Я ценю ее мнение. Сам не знаю почему. Что-то в ней есть такое...

Он вдруг заметил, что звучит тихая музыка. Та же, что на борту трансформера. «День гнева, день страдания,– мрачно выводили голоса,– мир обращается в пепел, как предрекала Сивилла...» Реквием Верди. Наверное, каждое утро, приходя на работу, фон Фогельзанг собственноручно включает эту музыку...

– Возьмешь номер в отеле,– сказал Эл,– а я шепну Венди Райт, чтобы навестила тебя там.

– Неловко,– сказал Джо.

– Что? – воззрился на него Эл.– В такое время? Когда вся организация может пойти ко всем чертям в пекло, потому что ты никак не можешь взять себя в руки? Сейчас годится все, что приведет тебя в форму. Иди звони в отель, потом скажешь мне...

– Наши деньги ни черта не стоят,– сказал Джо.– Я не смогу никуда позвонить, пока не найду коллекционера, готового обменять наши монеты на современные.

– О Иисус! – тяжело вздохнул Эл и покачал головой.

– Я, что ли, состарил эти монеты? – взвился Джо.

– В каком-то смысле – в очень странном смысле, Джо,– да, ты. Я пока не могу этого объяснить... я не могу даже понять... но смогу. Когда-нибудь. Ладно, пойдем на корабль. Заберешь Венди и тихо смоешься.

«И страх Господень овладеет призванными на суд Его...» – пел хор.

– Чем я буду расплачиваться – они не принимают наших денег! – не мог остановиться Джо.

Выругавшись, Эл достал бумажник.

– Так, эти годятся, хотя и старые... а эти уже нет,– он брезгливо отшвырнул от себя потерявшие ценность монеты.– На, возьми,– он насильно всунул в руку Джо несколько кредиток.– Хватит на ночь в отеле, на завтрак и на легкую выпивку. Отправлю за вами корабль из Нью-Йорка.

– Я тебе все верну,– сказал Джо.– Как исполняющему обязанности директора мне положено неплохое жалованье. Тогда я расплачусь с долгами, с налогами, заплачу все штрафы и пени...

– Без Пат Конли?

– Я пошлю ее к черту.

– Могу себе представить...

– Начну новую жизнь. Сначала.– Я смогу руководить фирмой, подумал Джо. И никогда не допущу подобной ошибки... не позволю выманить нас с Земли и засунуть в мышеловку...

– Мне кажется,– сказал Эл,– ты слишком любишь проигрывать. И вряд ли перемена обстоятельств может тебя от этого отучить...

– Наоборот, я всегда стремился к успеху, – возразил Джо.– Рансайтер видел это, потому и назначил меня в завещании своим преемником. Там сказано, что я становлюсь главой фирмы, если не удастся вернуть его к полужизни в Мораториуме Возлюбленных Собратьев либо в другом респектабельном мораториуме, который я выберу...– Самоуважение Джо все росло и росло; он видел уже впереди самые блестящие возможности, видел так четко, как видят их предсказатели... и тут он вспомнил о способностях Пат. «Грянут трубы, и мертвые встанут, чтобы предстать пред троном Всевышнего...» – выводил хор.

– К черту ты ее послать не сможешь,– поняв по лицу Джо, о чем он подумал, сказал Эл.– С ее способностями...

– Я сниму номер в «Раут-отеле»,– сказал Джо.– Воспользуюсь твоим советом,– Эл прав, подумал он, ничего у меня не получится... Пат просто сотрет меня в порошок. Я обречен – в самом классическом смысле этого слова. Ему представилась птица в силке... мгновенно постаревшая птица. Он поежился: образ этот показался ему пророческим. Эти монеты. Вышедшие из обращения. Нужные только нумизматам. Для музейных коллекций... Не в этом ли все дело? Не знаю...

«Смерть отступает, и природа внимает гласу Судии, покуда прах восстает из гроба»,– хор пел, и пел, и пел...