Текст книги "Бегущий по лезвию бритвы"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Глава 17

После всего они развлекались еще одной редкостью:

Рик попросил принести в номер кофе. Он долго сидел в кресле, на зеленых, черных и золотых листьях, неторопливо потягивал кофе, размышляя о предстоящей работе. Рейчел в ванной, попискивая, напевала и плескалась под струями горячего душа.

– Ты заключил выгодную сделку, позвонив мне в Сиэтл, – громко произнесла она, выключив воду; нагая и раскрасневшаяся, Рейчел появилась из ванной; с ее волос, стянутых резинкой, капала вода. – Мы, андроиды, не способны контролировать свои сексуальные желания. Ты наверняка об этом знал; и ты запросто достиг цели. – Но Рейчел, как обычно, не выглядела по-настоящему рассерженной. Во всяком случае, она была жизнерадостной и ничем не отличалась от обычной девушки-человека, с которыми был знаком Рик. – Неужели ты собираешься отправиться за тремя андри прямо сейчас?

– Да, – сказал он и подумал: «Двоих усыплю я, одного – ты». Как точно заметила Рейчел, сделка уже заключена.

Закутавшись в огромное белое полотенце, Рейчел поинтересовалась:

– Тебе понравилось?

– Да.

– Ты еще раз переспишь с андроидом?

– С девушкой. Если она будет похожа на тебя.

– Ты знаешь, какова продолжительность жизни гуманоидного робота, такого, как я? – спросила Рейчел. – Я уже существую два года. Ты можешь подсчитать, сколько мне осталось?

После некоторого размышления Рик ответил:

– Еще пару лет.

– Они не в состоянии решить эту задачу. Я имею в виду восстановление клеток. Самовоспроизводимость или частичное обновление. Такие дела. – Она яростно растерлась; лицо ничего не выражало.

– Извини, – сказал Рик.

– А, черт, – отмахнулась Рейчел. – Я сама виновата, что спросила. Во всяком случае, это удерживает людей пускаться в бега вместе с андроидами.

– И… эта проблема, так и не решена с «Нексус-6»?

– Все дело в метаболизме. А не в типе мозга. – Она оглянулась, подняла с пола свои трусики, начала одеваться.

Он тоже оделся. Затем вместе, почти молча, они поднялись на крышу, где, был припаркован ховеркар. От лифта и до стоянки их сопровождал услужливый охранник в белой униформе. Когда они поднялись в ночное небо Сан-Франциско, Рейчел сказала:

– Замечательная ночь.

– Моя коза, скорее всего, уже спит, – вспомнил Рик. – Если только козы не ведут ночной образ жизни. Некоторые животные не спят вовсе. Например, овцы; по крайней мере, я не заметил ни разу, чтобы моя овца спала. Ты смотришь на нее, она – на тебя; и все время ждет, что ты ее покормишь.

– А какая у тебя жена? Он не ответил.

– Разве ты…

– Не будь ты андроидом, – перебил Рик, – я бы женился на тебе. По всем правилам.

– Или бы мы жили во грехе, – сказала Рейчел, – вот только я неживая.

– Официально – неживая. Но в действительности более живых, чем ты, я не встречал. И твоя биология. Разве внутри тебя провода и транзисторы, как в поддельных животных? Ты – органическое создание.

«И через два года твой механизм выйдет из строя и ты умрешь. Потому что нам никогда не решить проблемы клеточного восстановления, как ты отметила. Но я надеюсь, что…»

«Как охотник за премиальными, – понял Рик, – я пришел к финишу. После четы Бати я поставлю точку. Но только после них».

– Ты чем-то опечален, – заметила Рейчел. Он протянул руку и погладил девушку по щеке.

– Ты больше не сможешь охотиться на андроидов, – спокойно сказала она. – Поэтому не печалься. Пожалуйста. Он внимательно на нее посмотрел.

– Ни один охотник за премиальными не смог продолжать охотиться, – сообщила Рейчел. – Переспав со мной. Кроме одного. Невероятно циничный тип. Фил Реш. По-моему, он просто чокнутый. Он работает ради собственного удовольствия.

– Я это понял, – ответил Рик, чувствуя, как тело наливается свинцом.

– Думаю, ты не впустую потратишь время, – сообщила Рейчел, – ведь ты сможешь познакомиться с прекрасным, возвышенным и одухотворенным мужчиной.

– Рой Бати, – кивнул Рик. – Ты хорошо знала их всех?

– Да, я знала их с момента появления. Теперь только троих. Мы попытались остановить тебя сегодня утром, прежде чем тебе в руки попал список Дейва Холдена. Потом я позвонила сама, перед твоей встречей с Полоковым. Ты усыпил его, и мне оставалось одно – выжидать.

– Пока я не сломаюсь и не позвоню тебе сам, – кивнул Рик.

– Люба Люфт и я, мы были очень дружны почти два года назад. Что ты скажешь о ней? Она тебе понравилась?

– Она мне понравилась.

– Но ты убил ее.

– Фил Реш убил ее.

– Ага. Значит, в оперный театр вы вернулись вместе. Этого мы не знали; но примерно тогда мы потеряли связь друг с другом. Мы знали только то, что она убита; и конечно же сделали вывод, что это твоя работа.

– Отталкиваясь от записей Дейва, – сказал Рик, – я считаю, что все еще могу усыпить Роя Бати. Но вряд ли Ирмгард Бати.

«И наверняка – Прис Стрэттон, – подумал Рик. – Даже сейчас, зная все…»

– Выходит, что наша встреча в отеле, – заключил Рик, – состоялась по причине…

– Корпорация, – согласилась Рейчел, – стремится оказать давление на охотников за премиальными и здесь, и в Советском Союзе. Кажется, наш план достиг цели… по причинам, которые нам до конца непонятны. Думаю, в этом тоже наша ограниченность.

– Сомневаюсь, что ваш план будет работать столь часто и столь безотказно, как ты говоришь, – задумчиво произнес Рик.

– Но с тобой мы справились успешно.

– Посмотрим, что у вас получилось.

– Я не сомневаюсь, – произнесла Рейчел. – Когда я увидела на твоем лице это выражение, эту скорбь… Я ждала проявления этого чувства.

– Сколько раз ты уже проделывала подобный трюк?

– Точно не помню. Семь или восемь. Нет, больше чем уверена, девять. – Она кивнула. – Да, девять раз.

– Можете, считать, что идея устарела и ее следует заменить, – заявил Рик.

– Ч-что? – ошеломленно спросила Рейчел. Резко сдвинув руль управления вправо, он перевел ховеркар в режим свободного падения.

– По крайней мере, я сам постараюсь вам помочь. Я убью тебя, – заявил Рик, – а потом займусь и Роем, и Ирмгард Бати, и Прис Стрэттон. Без твоей помощи.

– Поэтому ты сажаешь кар? – Предчувствуя неладное, она торопливо сообщила:

– Тебя оштрафуют, я – собственность, законная собственность корпорации. Я не сбежавший андроид, прилетевший сюда с Марса. Меня нельзя приравнивать к остальным.

– Но, – сказал он, – если я смогу убить тебя, я смогу убить и остальных.

Ее руки схватили сумку, начали рыться в переполненной, захламленной сумке; она настойчиво искала, но не нашла.

– Проклятая сумка, – свирепо произнесла она. – Никогда не могу найти в ней именно то, что мне необходимо. Ты убьешь меня так, чтобы я не мучалась? Я хочу сказать, сделай это аккуратно. И я не буду сопротивляться, о кей? Я обещаю не сопротивляться. Ты согласишься?

– Вот теперь я понял, почему Фил Реш сказал то, что он сказал. Он не старался выглядеть циничным; он попросту имел громадный опыт. Пройдя через все это… мне теперь не в чем его обвинить. Работа сломала ему жизнь.

– Но не так, как надо. – Рейчел, кажется, внутренне собралась. Но все еще была напряжена, хотя жизненная сила уже покидала ее: такое часто наблюдал раньше Рик у других андроидов. Классическая ресигнация. Механическое, интеллектуальное принятие того, против чего настоящий организм, прошедший путь в два миллиарда лет труднейшей борьбы за выживание, обладал иммунитетом.

– Меня просто тошнит, когда вы – андроиды – сдаетесь, – резко произнес Рик. Кар уже приближался к Земле, так что ему пришлось резко взять на себя руль, чтобы предотвратить катастрофу. Затормозив, он заставил кар, который скрипел и скрежетал, резко остановиться; он выключил мотор и вытащил свой лазерный пистолет.

– В затылочную кость, сзади, в основание черепа, – попросила Рейчел. – Пожалуйста. – Она отвернулась, чтобы не видеть пистолета: пусть луч войдет в нее внезапно.

Убрав лазерный пистолет, Рик сказал:

– Я не могу сделать так, как советовал Фил Реш. – Он включил мотор, и через несколько секунд они продолжили полет.

– Если ты в принципе собираешься меня убить, – сказала Рейчел, – убей меня сейчас. Не заставляй меня ждать.

– Я не собираюсь тебя убивать. – Он направил ховер в обратном направлении, к центру Сан-Франциско. – Твой кар на стоянке «Сен-Франсис»? Я высажу тебя на крыше, и ты уберешься в свой Сиэтл. – Больше он ничего не хотел ей сказать; он молча вел свой ховер.

– Спасибо, что не убил меня, – вскоре произнесла Рейчел.

– О, черт, ты же сама сказала, что тебе осталось не более двух лет, так или иначе. А мне – пятьдесят. Я проживу в двадцать пять раз дольше тебя.

– И тем не менее ты смотришь на меня свысока, – добавила Рейчел. – За мой поступок. – Ее голос вернулся на прежнюю ступень силы и уверенности. – Ты прошел путем всех предыдущих охотников за премиальными. Каждый раз они свирепели и громогласно заявляли, что убьют меня, но, когда приходило время решительных действий, у них не поднималась рука. Все в точности, как сейчас с тобой. – Она закурила сигарету, с наслаждением затянулась. – Ты ведь понимаешь, что это значит, не так ли? Это значит, что я была права: ты не сможешь больше усыплять андроидов; и я имею в виду не только себя, но и супругов Бати, и Стрэттон. Я думаю, тебе лучше сейчас отправляться домой к твоей козе. И немного отдохнуть. – Неожиданно она приподнялась, резко стряхивая что-то с пальто. – У меня упал горящий пепел от сигареты вот сюда. – Она вновь опустилась на сиденье, откинулась на спинку, расслабилась.

Он ничего не ответил.

– Это твоя коза, – сказала Рейчел. – Ты любишь козу больше, чем жену. На первом месте коза, на втором – жена, а далее все мы… остальные. – Она весело рассмеялась. – Тебе тоже остается одно – рассмеяться?

Он ничего не ответил. Минуту-другую они летели молча, потом Рейчел, что-то вспомнив, потянулась к радиоприемнику и включила.

– Выключи, – сердито произнес Рик.

– Выключить Бастера Френдли и Его Друзей? Выключить Аманду Вернер и Оскара Спраггса? Скоро наступит минута, когда Бастер расскажет свою сенсационную новость, это случится вот-вот. – Она перестала следить за часиками, сверив их с радиопередачей. – Совсем скоро. Ты уже слышал? Он о своей сенсации только и говорит, подбирается к ней, подогревая интерес…

Из динамика послышался голос:

– …Кань ечно хатчу фам рассказсать, трузья, кто ето сиджу рядом с Буштур, и мы ражговариваем и хором проводим времь, напряженно ожидаль с каждым тиком-клоком, что эта новость, самый важный за-явления…

Рик выключил радио.

– Оскар Спраггс, – сказал он. – Это называется – голос приличного человека.

Рейчел резко потянулась, вновь включив радио.

– Я хочу слушать. Я буду слушать. Это чрезвычайно важно, – то, что Бастер Френдли собирается всем нам рассказать сегодня вечером.

Идиотский голос вновь начал свой бубнеж из динамика, Рейчел откинулась на сиденье в удобной позе. Сбоку от Рика разгорающийся в темноте огонек сигареты сверкал как светящийся в ночи жук: несомненный признак победы Рейчел Роузен. Ее победы над ним.

Глава 18

– Принеси наверх все мои вещи. – Прис отдала распоряжение Дж. Р. Изидору. – Я обязательно хочу посмотреть ТВ. Мы должны услышать сенсационную новость Бастера.

– Да, – согласилась Ирмгард Бати, ясноглазая и быстрая, как стрела. – Нам нужен ТВ; мы давно ждем сегодняшнего вечера.

– Мой телевизор показывает только правительственный канал, – сказал Изидор.

Из дальнего угла жилой комнаты, оттолкнувшись от подлокотников глубокого кресла, в котором сидел с таким видом, будто кресло часть его самого, поднялся Рой Бати и четко, рассудительно объяснил:

– Мы хотим смотреть Бастера Френдли и Его Приятелей, Изид. Или, если тебе больше нравится, я могу называть тебя Дж. Р.? Как бы то ни было, ты ведь понимаешь? Так что сходи-ка за телевизором.

Изидор прошел по пустому коридору до ступенек; каждый шаг отдавался эхом. Сильный, крепкий аромат счастья по-прежнему кипел в нем, рождал чувство гордости: ведь он впервые за время своей серой жизни кому-то понадобился. Теперь от него зависели другие люди, с восторгом думал он, шаркая ногами на нижний этаж по пыльным ступенькам лестницы.

Вдруг он с радостью понял, что сейчас вместо того, чтобы услышать Бастера Френзли из радиоприемника фургона, он увидит его телеизобретение. Что справедливо, решил он;

Бастер Френдли очень скоро обещал сообщить свою экстраординарную новость. Благодаря Прис, Рою, Ирмгард он увидит и услышит новость, возможно самую важную новость за многие-многие годы. Вот ведь как.

Жизнь, по меркам Дж. Р. Изидора, несомненно двинулась в гору.

Он вошел в квартиру, которую утром еще занимала Прис, отсоединил от энергоблока ТВ, вытащил антенну. Тишина внезапно набросилась на него; он почувствовал слабость, и руки повисли как плети. В отсутствие семьи Бати и Прис он почувствовал, что выпал из жизни, стал удивительно похож на выключенный телевизор с погасшим экраном. Ему необходимо находиться рядом с людьми. Чтобы выжить. Конечно, он мог противостоять тишине и запустению здания. Но теперь все для него изменилось, и обратного пути к одиночеству он не видел. Невозможно уйти от людей в пустыню. Он панически осознал, как сильно он теперь зависит от них. Хвала Господу, что они решили остаться.

Ему удастся перетащить вещи Прис за два раза, прикинул Изидор. Раз им нужен ТВ, он отнесет его в первую очередь, а затем вернется за оставшимися вещами и чемоданами Прис.

Через несколько минут он уже втаскивал ТВ в квартиру, пальцы от тяжести онемели, но он аккуратно поставил ТВ на кофейный столик в гостиной. Семья Бати и Прис равнодушно наблюдали за его работой.

– В нашем здании сильный ТВ-сигнал, – сообщил Изидор, отдышавшись; он подсоединил антенну и включил вилку телевизора в энергоблок. – Раньше, когда я смотрел Бастера Френдли и Его…

– Включи телевизор, – произнес Рой Бати. – И прекрати болтать.

Изидор заспешил к входной двери.

– Еще раз схожу, – сообщил он, – и все принесу. – Он не хотел сразу уходить, он чувствовал, что их присутствие согревает его.

– Мило, – отстранение сказала Прис.

Изидор отправился за остальными вещами. Наверное, они его эксплуатируют, чему он был только рад. Все они очень хорошие друзья, твердил Изидор.

Внизу он собрал вещи девушки, уложил каждую мелочь в чемодан, затем потащился по коридору и вверх по ступенькам.

И тут на ступеньке перед собой он заметил какое-то движение в пыли.

От неожиданности он выронил чемоданы, вытащил из кармана пластиковый пузырек из-под лекарства, который, как любой другой человек, носил при себе всегда. Живой паук! Трясущейся рукой он опустил его в пузырек и завернул очень старательно и плотно крышечку, в которой иголкой были проделаны крошечные отверстия.

Наверху, в дверях своей квартиры, выждал и восстановил дыхание.

– …Да, друзья! Время наступило. Это Бастер Френдли, который надеется и не сомневается, что вы с нетерпением ждете, как и я, невероятного открытия, которое удалось мне сделать и которое проверено и подтверждено специалистами самого высокого уровня; они работали не смыкая глаз последние несколько недель. 0-хо! Друзья, вот моя новость!

И тут Джон Изидор сообщил вслух:

– Я нашел паука.

Три андроида резко повернулись и посмотрели на него, переключив внимание с ТВ-экрана на Изидора.

– А ну-ка посмотрим, – решила Прис и протянула руку.

Рой Бати сказал:

– Не разговаривайте, пока на экране Бастер.

– Я никогда раньше не видела, – требовательно произнесла Прис. Она осторожно взяла в ладони пузырек, созерцая создание, сидевшее внутри. – У него столько ног, почему? Неужели ему нужны все его ноги, Дж. Р.?

– Он таков, как и все пауки, – объяснил Изидор; сердце колотилось, не успокаиваясь; дышать было трудно. – С восемью ногами.

Поднявшись, Прис объявила:

– Знаешь, что я считаю, Дж. Р.? По-моему, у него слишком много ног.

– Восемь? – переспросила Ирмгард Бати. – Неужели он не сможет двигаться на четырех? Отрежь четыре и проверь. – Поддавшись внезапному порыву, она открыла сумочку, вытащила маленькие, тонкие, блестящие маникюрные ножнички и протянула Прис.

Дикий ужас охватил Дж. Р. Изидора.

Прис, взяв пузырек, отправилась на кухню и села за обеденный стол Изидора. Она отвернула крышку пузырька и вытряхнула паука.

– Видимо, он не сможет бегать так же быстро, – предположила она, – но ему все равно незачем бегать, если некого ловить. Этот паук умрет в любом случае. – Она взяла ножнички.

– Пожалуйста, – прошептал Изидор.

– Это ценный экземпляр?

– Не надо его уродовать, – плаксиво, умоляюще протянул Изидор.

Прис отстригла пауку одну из лапок. В гостиной Бастер Френдли с ТВ-экрана сообщал:

– Посмотрите внимательно на этот кадр – увеличенный фрагмент пейзажа. Это небо, которое вы так часто видите. Минутку, я попрошу, чтобы Ирл Парамитер, возглавлявший мою исследовательскую группу, объяснил вам суть открытия, которое потрясет весь мир.

Прис отстригла вторую лапку; ограничила рукой площадку на столе, по которой ползал паук. Она следила за ним и улыбалась.

– После исследования кадров, – послышался новый голос из ТВ, – с помощью современных лабораторных методов, несомненен единственный вывод: серый фон неба и дневной серп луны, на фоне которого Мерсер совершает свое восхождение, не только неземные, они – поддельные.

– Пропускаешь самое интересное! – Ирмгард рассерженно позвала Прис. – Оставь на потом, – настоятельно сказала она. – Это столь важно, то, о чем они рассказывают; это подтверждает, что все, во что мы верили…

– Тише, – попросил Рой Бати.

– …правильно… – досказала Ирмгард. Голос из ТВ продолжал:

– Так называемая «Луна» нарисована; на одном из увеличенных снимков – да, вот он на ваших экранах – видны мазки кисти. И у нас есть доказательство, что высохшие пучки травы, бесплодная почва… возможно, даже камни, которые швыряют в Мерсера невидимые противники… так же поддельны. Вполне вероятно, что камни – бутафория; изготовлены из мягкого пластика, который не может вызвать даже боли, не говоря о повреждениях.

– Иными словами, – перебил Бастер Френдли, – Мерсер ничуть не страдает.

Руководитель исследовательской группы продолжал:

– Нам все же удалось, мистер Френдли, выйти на одного человека, который занимался в Голливуде спецэффектами. Мистер Уэйд Кортот, изучив снимки, заявил, что узнал сценическую площадку и декорации, которые раньше использовал в своей работе один кинорежиссер; у него несколько десятилетий назад Кортот долгое время работал.

– Итак, заявление Кортота, – вновь влез Бастер Френдли, – сомнений не вызывает.

Прис, к моменту замечания Бастера Френдли, отрезала пауку третью ногу; теперь он растерянно и беспомощно ковылял по столу, силясь найти путь к свободе. Но не находил.

– Конечно же, мы не могли не поверить такому специалисту, как Кортот, – продолжал руководитель, голос его звучал сухо и педантично, – и мы провели много времени, изучая стандартные фотографии известных актеров, принимавших участие в съемках фильмов студии Голливуда, индустрия которого ныне пришла в упадок.

– И вы разыскали…

– Слушайте, – попросил Рой Бати; Ирмгард, шагнув к двери, рассеянно уставилась на ТВ-экран, и даже Прис перестала уродовать паука.

– Мы нашли, просмотрев тысячи снимков, старика, которого зовут Эл Джари; он сыграл несколько главных ролей в довоенных фильмах. Затем послали из лаборатории группу сотрудников в дом Эла Джари в Ист Хармоне, штат Индиана. Я позволю себе предоставить слово члену исследовательской группы.

Тишина, затем новый голос, столь же невыразительный, начал рассказ.

– Дом на Ларк-авеню в Ист Хармоне ветхий и неухоженный. Расположен на окраине, где никто, кроме Эла Джари, давно не живет. Любезно пригласив в дом, он рассадил нас в затхлой, грязной, захламленной гостиной; я просканировал с помощью, телепатометра расплывчатое, туманное сознание Эла Джари, который сидел как раз напротив меня.

– Слушайте! – повторил из комнаты Рой Бати; он сидел на краешке кресла, будто приготовившись к прыжку.

– Я выяснил, – продолжал техник, – что старик действительно снимался в серии коротких пятнадцатиминутных видеофильмов для заказчика, с которым никогда не встречался. И, как мы предполагали, «скалы» действительно изготовлены из мягкого, как резина, пластика; «кровь» и «царапины» нанесены кетчупом, – техник хихикнул, – а единственное страдание, которому действительно ежедневно был подвержен мистер Джари, если ему не удавалось с утра перехватить стопку виски, – похмелье».

– Эл Джари, – повторил Бастер Френдли и повернулся лицом к экрану. – Что ж, старик, который даже в лучшие свои годы не стремился к чему-либо, за что можно себя уважать? Эл Джари снялся в угрюмых скучных фильмах, вернее целой серии фильмов, даже не зная для кого – до сего дня не зная. Часто последователи и пропагандисты мерсеризма заявляют, что Уилбер Мерсер не есть человеческое существо и что в действительности он – искомое божество, возможно, прилетевшее к нам с далекой звезды. Что ж, в данном определении заложен некоторый смысл. Уилбер Мерсер не человек и в действительности не существует. Мир, в котором он совершает восхождение к цели, – Голливуд, занюханная киностудия, которая давным-давно превратилась в руины. Кто, в таком случае, устроил данную мистификацию и водил за нос всю Солнечную систему? Задумайтесь над этим ненадолго, друзья…

– Мы можем этого никогда не узнать, – пробормотала Ирмгард.

Бастер Френдли продолжал:

– Мы можем этого никогда не узнать. Как и причин, которые заставили их прибегнуть к обману. Да, друзья, обман. Мерсеризм – это обман.

– Я считаю, мы знаем, – произнес Рой Бати. – Это же очевидно. Мерсеризм возник и вошел в обиход…

– Но задумайтесь, – продолжал Бастер Френдли. – Спросите себя, в чем сила мерсеризма. Что ж, если мы на слово поверим многочисленным его последователям, она в слиянии…

– Это эмпатия, которой похваляются люди, – сказала Ирм гард.

– …мужчин и женщин всей Солнечной системы в единое целое. Но единое целое, которое достигается так называемым «телепатическим голосом Мерсера». Отметьте это. Любой честолюбивый политик, будущий Гитлер, мог бы…

– Нет, это все эмпатия, – яростно заявила Ирмгард. Сжав кулаки, она ворвалась в кухню и встала перед Изидором. – Разве это доказывает, что люди способны на большее, чем мы? Потому что без Мерсера, без общения с ним мы вынуждены верить вам, верить, что вы впадаете в эмпатическое состояние – это таинственное, групповое слияние… Что с пауком? – Она заглянула Прис через плечо.

Та отстригла пауку еще одну ногу.

– Осталось четыре, – сообщила она и выпустила паука. – Не двигается. Хотя может.

Глубоко дыша, с выражением нескрываемого удовлетворения, в дверях появился Рой Бати.

– Дело сделано. Бастер заявил во всеуслышание, и каждый человек в Системе услышал его слова: «Мерсеризм – обман». Весь опыт эмпатии – обман. – Он подошел к столу, с любопытством осмотрел паука.

– Он не хочет ходить, – сообщила Ирмгард.

– Его можно заставить идти. – Рой Бати достал коробок спичек, зажег одну; он поднес ее к пауку – ближе, ближе, пока тот, спотыкаясь, не пополз от огня.

– Я была права, – заявила Ирмгард. – Я же сказала, что он может обходиться всего четырьмя ногами? – Она выжидающе остановила глаза на Изидоре:

– Что случилось? – Дотронувшись до его руки, она сообщила:

– Ты ничего не потерял; мы заплатим тебе как по… как он называется?., как написано в каталоге «Сидни». Хватит смотреть таким букой. Или ты расстроился из-за Мерсера, из-за того, что они о нем разузнали? Эй, ответь же! – Она агрессивно потрясла его за руку.

– Он расстроился, – сказала Прис. – Потому что у него есть личный эмпатоскоп. В другой комнате. ТЫ же пользуешься им, да, Дж. Р.? – весело спросила Прис.

Рой Бати ответил за него:

– Конечно же он его использует. Они все им пользуются… Возможно, они хоть теперь начнут задумываться над этим.

– Я не считаю, что наступил закат культа Мерсера, – возразила Прис. – В данную минуту многим человеческим существам отнюдь не весело. – Специально для Изидора она объяснила:

– Мы ждали передачи несколько месяцев назад, мы знали, что грядет разоблачение мерсеризма. – Она насторожилась, но потом сказала:

– А почему бы и нет? Бастер один из нас.

– Андроид, – пояснила Ирмгард. – И никто не знает. Я имею в виду, никто из людей.

Прис отстригла пауку еще одну лапку. Внезапно Джон Изидор оттолкнул девушку и схватил искалеченное создание. Он отнес паука к раковине и утопил. Все мысли и надежды Изидора утонули так же быстро, как и паук.

– Он действительно расстроен, – нервно заметила Ирмгард. – Да перестань ты, Дж. Р. И почему ты ничего не отвечаешь? – Прис и своему мужу она пояснила:

– Он меня ужасно злит: стоит как тень возле раковины и даже не разговаривает; он не сказал ни единого слова после того, как подключил ТВ.

– Дело не в ТВ, – сказала Прис. – Паук, вот что его расстроило; не так ли, Дж. Р. Изидор?

– Ничего, он скоро придет в себя, – сообщила Ирмгард, которая пошла в комнату, чтобы выключить телевизор.

Разглядывая Изидора с несомненным любопытством, Рой Бати сообщил ему:

– Теперь все кончено, Изид. Для мерсеризма, я имею в виду. – Ногтем он подцепил из раковины останки паука. – Возможно, это был последний паук, – заявил Рой. – Последний живой паук на Земле. Если так, теперь все кончено и для пауков.

– Я… нехорошо себя чувствую, – хрипло произнес Изидор. Из кухонного шкафчика он достал чашку; постоял, держа ее… как долго, он не мог бы сказать. Но потом спросил Роя Бати:

– Небо за спиной Мерсера нарисовано? Ненастоящее?

– Ты же видел увеличенный стереокадр на ТВ-экране, – ответил Рой Бати. – Мазки от кисти.

– Мерсеризм не исчез, – сказал Изидор. Что-то вызвало внезапное беспокойство трех андроидов, что-то ужасное. «Наверное, паук, – подумал Изидор. – Как сказал Рой Бати, этот паук мог оказаться последним на Земле». Но паук уничтожен, Мерсер уничтожен; он видел руины его дома: пыль лежала повсюду… он услышал приближение хлама, окончательный переход порядка в беспорядок. Запустение, которое вскоре одержит победу, уже нависло над Изидором, окружило его, держащего пустую фарфоровую чашку. Шкафы и шкафчики кухни заскрипели, пол под ногами стал ломким и дырявым.

Протянув руку, Изидор дотронулся до стены, которая треснула от его прикосновения; серые кусочки, шурша, заспешили вниз – штукатурка сыпалась, напомнив Изидору: так же сыпалась за окном радиоактивная пыль. Он попытался присесть возле стола: проеденные, полые ножки стула тут же отвалились; успев вскочить на ноги, он поставил чашку на стол и попытался починить стул, но ножки ломались в его руках на части; а шурупы, которыми он привинчивал их к сиденью, упали и закатились в щели пола. Фарфоровая чашка на столе, как паутиной, покрылась сеткой тонких трещин; сначала отвалилась ручка, потом и чашка рассыпалась в мелкие брызги.

– Что он делает? – воскликнула Ирмгард Бати; голос ее дошел до Изидора, как будто из подземелья. – Он ломает все вокруг себя! Изидор, остановись!…

– Это не я, – ответил Изидор и, покачиваясь, пошел в гостиную, чтобы остаться наедине с самим собой; он встал возле разломанного дивана и уставился на желтую стену, всю в пятнах, оставшихся после нашествия каких-то жуков; он вновь вспомнил труп паука с четырьмя оставшимися лапками. Здесь, внутри, все невероятно старое, понял он. Разрушение началось слишком давно, и теперь его никакими силами не остановишь. Труп паука стал последней каплей: барьер на пути хлама прорван.

Впав в депрессию, Изидор вглядывался в разломы на полу, где лежали части тел животных: голова вороны, мумифицированные руки, которые раньше, возможно, служили обезьянам. Ослик стоял чуть в стороне, не шевелясь, он все еще выглядел как живой; по крайней мере, еще не начал разлагаться. Изидор двинулся ему навстречу, чувствуя хруст сухих костей под ногами; но не успел добраться до ослика, к которому он испытывал живейшую симпатию… Иссиня-черная ворона, буквально вывалилась из ниоткуда и уселась на холке ослика, а он не мог ее стряхнуть. Изидор не успел протестующе крикнуть, и ворона быстро выклевала ослику глаза. Опять он попал сюда; провалился и теперь долго не сможет выбраться. Как и раньше. Он неизменно проваливался надолго, потому что даже здесь не произошло никаких изменений.

Подул сухой ветер, вокруг Изидора захрустели ветхие кости. «Их теперь может уничтожить даже порыв ветра», – вздохнул Изидор. Они лежат здесь так долго, что истлели совершенно. Еще не исчезло время. Он надеялся, что помнит, как выбраться отсюда. Посмотрев наверх, он не заметил ни единой зацепки.

– Мерсер! – громко позвал Изидор. – Мерсер, где ты? Я вновь попал в Загробный Мир, но на этот раз тебя нет со мной.

Что-то пробежало по его ноге. Он нагнулся, пытаясь рассмотреть… увидел, потому что создание двигалось очень медленно: калека паук полз вверх на четырех оставшихся лапах; он подобрал его и осторожно положил на ладонь. «Кости, – понял он, – самовосстанавливаются, и вот паук вновь живой. Мерсер, несомненно, где-то рядом».

Поднялся ветер, ломая и разбрасывая оставшиеся кости, но Изидор ощущал присутствие Мерсера.

«Приди, – позвал он Мерсера. – Подползи к моим ногам или найди другой путь встретиться со мной. О’кей, Мерсер?» – подумал он и громко повторил вслух:

– Мерсер.

Ландшафтом овладели сорняки; стебли тянулись, прокладывая себе дорожки сквозь стены, вверх по стенам, обкручивали стены спиралями; они росли, пока не превращались в споры. Споры лопались, взрывались, разбрасывая ржавые куски железа, обломки бетонных плит, из которых когда-то были сделаны стены. Но когда стены рухнули, разбросав обломки, наступило опустошение; опустошение следовало за всем, но ничто не следовало за опустошением, кроме…

Кроме хрупкой, согбенной фигуры Мерсера; старик вышел ему навстречу, лицо выражало безмятежность.

– Небо нарисовано? – спросил Изидор. – Мазки, доказывающие, что небо поддельно, действительно существуют?

– Да, – ответил Мерсер.

– Но я не вижу их.

– Ты подошел слишком близко, – объяснил Мерсер. – Их можно заметить только с очень большого расстояния, с того места, где стоят андроиды. У них – собственный взгляд на будущее.

– Почему они обвинили тебя в том, что ты – подделка?

– Я и есть подделка, – ответил Мерсер. – Они не обманывают. Все так, как они говорят; с точки зрения андроидов, я – уставший от жизни, некогда популярный актер – Эл Джари. Они действительно приезжали ко мне домой и взяли интервью. И я рассказал им все, что они хотели знать, все до последнего слова.

– И даже о виски? Мерсер усмехнулся:

– Они узнали всю правду, им пришлось здорово потрудиться. С их точки зрения, разоблачение из уст Бастера Френдли прозвучало как приговор. Им еще предстоит поломать голову, почему после разоблачения ничего не изменилось. Почему? Да потому, что и ты, и я, мы оба все равно остались здесь. – Мерсер поднял руку, указывая на каменистый склон. – Я выведу тебя из Загробного Мира прямо сейчас и буду идти рядом до тех пор, пока ты не потеряешь интереса к жизни и не захочешь покоя. Но тебе предстоит научиться не оглядываться на меня, потому что я постоянно смотрю на тебя.