Текст книги "Миры Филипа Фармера. Том 5"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

Глава 9

Погода в четверг за час до полуночи была именно такой, на какую надеялся отряд. Локс, прослушав прогноз погоды по телевизору в складском офисе, заявил-, что лучшего случая не представится в ближайшие две недели. Решающий и еще шестеро мужчин (Дункан среди них) прятались под деревьями на обочине. Темное небо пронизывали редкие вспышки молний, лил дождь. Милей дальше к северу, за деревьями, сквозь пелену дождя виднелись тусклые огни поселка. Не горели фары машин – все жители находились уже под крышей, спали или занимались своими делами, прежде чем около полуночи войти в каменаторы.

Локс указал в сторону поселка и вывел одетый в водонепроницаемые плащи и шляпы отряд под порывы ветра и проливной дождь. Они пробежали за Локсом через луг, выбрались на дорогу – четырехрядное шоссе, пустовавшее даже в дневное время, – и свернули налево. Пройдя по дороге с четверть мили, отряд покинул ее и, обогнув березовую рощу, вышел к двухэтажному каменному зданию лаборатории. Многогранную крышу восьмиугольного строения образовывали солнечные батареи.

Всю информацию о биолаборатории Локс получил от своего компьютерного осведомителя. Надземную часть здания составляли квартиры ученых и технического персонала; все рабочие помещения располагались под землей. Системы безопасности отсутствовали за ненадобностью – так считало правительство. Зачем запирать двери в обществе с низкой преступностью, да еще в таком глухом и малонаселенном месте? Что можно украсть в лаборатории? И кто осмелится украсть там что-либо, зная, что рядом живет дюжина органиков и еще больше лесников? Но Синн все же осмотрел вход. Он заглянул в приоткрытую дверь, распахнул ее, вошел и, выйдя через минуту, доложил: «Вроде бы все чисто».

Если полученные Локсом сведения были верны, персонал четверга сразу отправится продолжить прерванный сон. Вниз, на работу, они спустятся только к восьми часам утра. Не исключено, однако, что некоторые ученые, выйдя из каменаторов, вместо того чтобы лечь спать, сразу же пойдут в лабораторию, чтобы продолжить прерванный эксперимент.

Семеро изгоев прошли через холл и спустились по винтовой лестнице. По мере того как они шли, свет перед ними зажигался автоматически. Когда они вошли в первую лабораторию, лампы вспыхнули на полную мощность. Бедейтунг остался у входа, сжимая в руке протонный пистолет. Синна Локс послал вперед, охранять вторую лестницу.

Пройдя через просторную комнату, набитую непонятным для непосвященных оборудованием, они попали в другую, еще больше. Руководствуясь самодельной картой, Локс вел товарищей мимо загадочных и экзотических аппаратов и чанов, где в прозрачной жидкости плавали эмбрионы животных на различных стадиях развития. Остановились они в углу, у самого большого чана. Рядом стоял похожий на гроб ящик с прозрачной крышкой.

– Вот оно, – сказал Локс Дункану. – Раздевайся и полезай внутрь.

Дункан скинул одежду и залез в сканер. Он устроился на мягком ложе и уставился в потолок. Ухмыляясь и бормоча себе под нос поминальную молитву по-латыни, падре захлопнул крышку, и Дункан оказался в тишине. Он лежал спокойно, как учил его Локс. Хотя он не мог видеть, что происходит за стенками ящика, он знал, что Решающий сейчас стоит у панели управления, настраивая сканер согласно инструкциям, переданным его компьютерным осведомителем.

Внезапно два аппарата, укрепленные под крышкой, начали сближаться, двигаясь на маленьких колесиках. Бесшумно сойдясь, они двинулись к краям, потом вновь сомкнулись. Их движения повторяли два подобных аппарата под днищем. Когда верхняя пара сканеров раздвинулась в тридцать пятый раз, в крышку постучал Локс. Он сделал знак, и Дункан послушно повернулся на бок, а через пару минут – на другой. Наконец Локс открыл сканер.

– Ладно. Вылезай, одевайся.

– И все? – спросил Дункан, натягивая одежду.

– Все, – ответил Локс. – Положение каждой молекулы твоего тела по отношению к другим молекулам записано, и процесс роста уже начался.

Он указал на чан в углу. В глубине его плавало в жидкости нечто крохотно-расплывчатое. Уже через час оно уплотнится и обретет форму.

– Четверг посчитает, что это проект среды, – пояснил Локс. – Они получат все данные, заказ от среды и официально зарегистрированное описание проекта. А среда получит такой же заказ, но от четверга. Остальные дни проверят заказ и сочтут его четверговым. Только четверг будет думать, что это средовых рук дело.

Конечно, вся затея рухнет, если кому-то придет в голову проверить заказ. Но кто будет этим заниматься? Заказ оформлен правильно и ничем не отличается от множества междневных взаимодействий – на первый взгляд.

– Пошли, – приказал Локс. – Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше.

Дункан задержался на миг. То, что плавало в прозрачном растворе, через семь дней станет его почти точной копией. К вечеру среды обнаженное тело внешне ничем не будет отличаться от его собственного. Сканирование, впрочем, обнаружило бы небольшие различия, складывающиеся в одну большую разницу – дупликат, в отличие от оригинала, нежизнеспособен. Ученые заявляли, что когда-нибудь огрехи записи будут устранены и на свет появятся долгоживущие двойники. Это вызовет немало философских и этических проблем, решение которых, впрочем, принадлежит будущему – если вообще возможно.

Падре Коб ухмылялся, точно мальчишка, украдкой забравшийся в банку с печеньем.

– Это поднимает мой дух, – заявил он. – Мы теперь не кролики. Мы крысы. Ох-хо-хо! Ничего себе повышение, да? Крысы, не кролики. Шаг вверх по – лестнице эволюции. Я предпочитаю быть крысой. Им веселее живется.

– Когда-нибудь мы станем волками, – заметил Дункан.

– Волки, как и все прочие, существуют только попущением правительства, – возразил падре, нахмурившись; веселье его куда-то улетучилось.

– То, что мы сделали сегодня, завтра сможем повторить в большем масштабе, – сказал Дункан.

– Или умереть, как люди, – усмехнулся падре, – а не как крысы или кролики!

Дункан не ответил. Он полагал, что жить, как подобает человеку, намного важнее. А как ты умрешь, не имеет значения, если только твоя смерть помогла живущим.

Они вернулись на склад, сняли плащи и присоединились к остальным в старом здании. Дункану хотелось поделиться впечатлениями с теми, кто не пошел на задание – их это порадовало бы и дало бы повод отпраздновать, но Локс настаивал, что чем меньше людей знает о их вылазке, тем лучше. Остальные полагали, что семеро изгоев все это время провели в центральной компьютерной. Локс заявил, что собирал данные; если остальные и удивились: зачем ему потребовалось еще шесть человек? – они оставили подозрения при себе.

Решающий, впрочем, не совсем лгал. Прежде чем группа вышла на задание, он выжал все возможное из своего осведомителя о том, как продвигаются поиски Дункана. Новости пугали. Кольцо смыкалось, органики схватили уже немало беглецов-изгоев.

– Хранилище находится в центре кольца, – сказал Локс Дункану. – Рано или поздно, и скорее рано, органики сообразят, что у нас хватило наглости спрятаться здесь. И тогда…

– Сколько у нас времени?

– Не знаю. Но думаю, что нам стоит попытаться уйти по поверхности. Если бы мы смогли проскользнуть сквозь кольцо облавы…

– Если бы они нашли меня… то есть тело, – поправился Дункан, – охотников, наверное, отозвали бы. Вы для них не самая большая проблема. Но есть ли у нас время?

Локс закусил губу и в раздумье поднял взгляд к потолку.

– По-моему, нет. При других обстоятельствах я этой же ночью поднял бы людей и попытался бы выйти из зоны поиска до рассвета. Даже с детьми на руках мы одолели бы миль десять. Но если нас поймают… тебя же все видели. Кроме того, я не знаю, где тебя спрятать. А если ты отправишься с нами, то не попадешь в Лос-Анджелес, а это очень важно – хотя и не смертельно. Кроме того, мы не сможем Подсунуть ганкам твоего двойника, и охота продолжится. – Локс криво усмехнулся. – Решающий мается от нерешительности.

– Мы можем оставить целым съеденный пирог, – возразил Дункан. – Если ты согласен рискнуть – хотя рискуем мы в любом случае.

Он пересказал Локсу план, выкристаллизовавшийся в его мозгу, пока Решающий размышлял вслух. Они немного поспорили – не столько потому, что Локс возражал, сколько чтобы устранить возможные проблемы. Потом Локс, решив, что идея Дункана имеет больше шансов на успех, чем любая другая, созвал отряд и огласил план. Послышались громкие протесты. Через полтора часа бурных и бесплодных споров Локс сделал то, чего старался не делать вообще – поставил вопрос на голосование, и план Дункана был, пусть неохотно, но принят.

– Отлично, – сказал Локс. – Дожидаться органиков мы не станем. Начинаем сейчас – собираемся, убираем помещение, делаем все необходимое.

Части отряда это пришлось не по душе; вновь начались протесты. Перед лицом немедленных действий изгоев потрясло осознание собственной беспомощности во время выполнения плана. Они, конечно, согласны подчиниться Локсу, но не сейчас. Потом, позже.

– Нет! – заорал Локс. – Черт побери, нет! У нас может не хватить времени стать похожими на остальных. Нам надо хорошо запылиться и рассыпать пыль по полу. Это требует времени и старания. А мы не можем предсказать, когда органики сюда явятся. Может, завтра. Может, на одного из них озарение снизойдет, и он отправит сюда отряд вне очереди.

Многие еще ворчали, но подчинились все. Дункан вместе с несколькими изгоями отправился вытаскивать Донг и Круассана из пещеры и поднимать их на склад. Там им пришлось раскаменить предателей, немедленно оглушив туманом правды, и перенести на новый склад. Тела везли колесные разгрузочные роботы. Донг и Круассану придали такие позы, чтобы, окаменев, они могли стоять прямо, засунули в горизонтальный каменатор и включили аппарат. Потом клешни роботов извлекли статуи и отправили обратно, в старую часть хранилища.

А в это время выбранная по жребию половина отряда каменила вторую половину. Роботы устанавливали холодные твердые тела на пустые места в рядах статуй, откуда некогда были изъяты хранимые – почему, никто не знал. Синн и Бедейтунг вернулись из циклонной с мешками собранной коллекторами пыли и занялись деликатной работой – посыпанием пылью новоокамененных.

– Черт, как это сложно, – бурчал Локс. – Ненавижу сложные планы. В одном месте оступишься, и все идет насмарку. Простые решения лучше.

– Согласен, – ответил Дункан. – Но простого решения у нас нет.

Падре Коб и красотка Фиона вернулись из нового склада с охапкой свежеотштампованных табличек. Они развешивали указатели на шеи статуям, Синн и Бедейтунг посыпали сверху пылью.

– Если органики начнут копать глубоко, – заметил падре, – и сверят каждую табличку с записями, то обнаружат обман. И нам конец.

– Они не станут, – возразил Дункан. – Они же ищут живых. Скрыть, что мы здесь были, нам не удастся, но органики решат, что мы сбежали.

Вернулся ходивший в банк данных Локс с двумя спутниками.

– Я стер из компьютера все данные о наших запросах, – сообщил он. – Зал убран, отпечатки пальцев стерты.

Когда пришел черед Локса окаменевать, Решающий сложил руки на груди и кивнул:

– Пока, Билл. Скоро увидимся.

– Если повезет, – отозвался Дункан, захлопнул дверцу и нажал на кнопку «ПУСК».

Теперь он остался последним живым существом в огромном и тихом зале. Дункан забрался на платформу позади робота и нажатием кнопки запустил программу. Длинные лапы робота поднялись; машина подкатилась к цилиндру, клешни сомкнулись на неимоверно тяжелом теле Локса, подняли его и вытащили из каменатора. Робот отнес статую к бесконечным рядам ей подобных и установил на свободное место. Дункан набрал на панели управления остальные инструкции. Установив реле времени, соединенное с силовым кабелем цилиндра, он ступил в каменатор и закрыл за собой дверь. Шесть секунд он глядел в окошко. Робот ждал. Через минуту машина откроет дверь, вытащит его, Дункана, и поместит на свободном месте номер SSF-1-X2–36. Там он будет стоять с фальшивой табличкой на шее, пока робот, повинуясь инструкциям, не явится за ним через шесть дней. Машина откроет дверцу каменатора номер SSSF-413B, потом подкатится к Дункану, возьмет его и перенесет в цилиндр. Это случится в следующую среду, в 6.30 вечера. А в 7.00 вечера таймер включит раскаменение. И тогда Уильям Дункан выйдет из цилиндра и примется за раскаменение остальных.

После того как робот поместит тело Дункана на место, машина возьмет пакет с пылью и посыплет серым порошком и самого Дункана, и свои следы до того места, где старое хранилище переходило в новое, незапыленное. Прежде чем присоединиться к собратьям, робот оставит пакет с пылью на полке в одной из кладовок.

Дункан даже не заметил, что каменатор включился и он пробыл шесть дней в бессознательном состоянии. Он все так же смотрел через окошко на стоящего в нескольких футах от двери робота. Квадратный зеленый ящик с круглой многоглазой головой и вращающимися антеннами подкатился, протянул клешню и открыл дверь.

– Или все о’кей, – пробормотал Дункан, выходя, – или робот сломался. ZY, – позвал он, – сколько времени?

На «животе» робота вспыхнуло цифровое табло: СР Д7-Н1 м МНОГ 7п.

Среда, седьмой день, первая неделя, месяц Многообразия, 7.00 вечера.

Или органики еще не добрались до склада (в этом случае они могут появиться в любую секунду), или уже ушли. Судя по отпечаткам множества ног на полу, скорее второе.

Не обращая внимания на пыль, которой щедро посыпал его робот, Дункан поспешно проверил, на своих ли местах другие члены отряда. Он рассчитывал, что все окажется в порядке – найдя одного, нашли бы и всех остальных. Но на всякий случай следовало проверить. Удостоверившись, что статуи изгоев по-прежнему стоят на своих местах, Дункан прошел мимо трех складов в новое хранилище. Двигался он с осторожностью – в этот самый момент органики могли разгружать очередную партию откамененных. Но все было тихо; короткий осмотр показал, что кабинеты тоже пусты.

На пути в старый склад Дункан остановился у статуи с табличкой «Сник». Что же в этой женщине его так беспокоит? Почему любопытство, как рвота, подступает к горлу? Логично было бы предположить, что он знал ее, и знал близко. Логика требовала оживить ее и выяснить, что скребется в заднюю дверь его рассудка.

Но не сейчас. У него много дел и очень мало времени.

Глава 10

– Да, – вымолвил падре Коб. – Хорошо же нас закупорили.

Вместе с Дунканом и Локсом он глядел на потайной лаз в шахту, заполненный теперь твердой белесой субстанцией.

– Что делать будем? – осведомился великан. – Мы остались без пути к бегству и без источника пропитания.

– В кладовке еды навалом, – возразил Решающий. – Но если ганки вздумают провести повторный рейд, укрыться нам негде. Но это уже неважно. Нынче ночью мы уходим.

– Передумал? – спросил падре.

– Да. Мы не можем оставаться в мышеловке. Людям это действует на нервы.

Локс отправил четверых раскаменить еды и медикаментов на десять дней. Когда те вернулись, Решающий объявил всем, что намерен сделать. Некоторые возражали, говоря, что отряд будет непременно обнаружен.

– Конечно, – ответил Локс. – А вы знаете безопасное место? Как только органики найдут тело Дункана – то есть его двойника, – они вернутся в обычный режим. Мы же в это время уже окажемся в другом месте, сможем выходить на воздух, дышать полной грудью, бродить по лесу, стрелять государственных оленей и наслаждаться жизнью, как заповедал нам Господь.

– Пока не поймают, – пробурчал кто-то.

– А это заправка к салату жизни, – ответил падре Коб. – Пряность страха. Где еще можно ею насладиться?

Позднее, сидя с Дунканом в банке данных, Решающий признался:

– Мне кажется, что наше время истекает. Когда-нибудь одному из нас надоест подобное существование – знаешь, не все так счастливы, как хотят казаться, – и он сдастся ганкам. А после этого и остальные долго не продержатся. Самое скверное – то, что тогда ганки узнают о тебе. И охота начнется вновь.

– Знаю, – ответил Дункан. – Но что нам остается делать?

Локс получил от своего осведомителя последние инструкции и выключил компьютер.

– Погода как на заказ, – произнес он, поднимаясь. – Давайте проверим, все ли готово и не осталось ли после нас следов.

Через два часа те семеро, что участвовали в первом налете на лабораторию, должны были отправиться туда во второй раз. Чтобы убить время, Дункан дошел до нового склада и постоял немного перед Пантеей Пао Сник. Ее лицо смутно ассоциировалось у него с наслаждением, а кроме того, глубже – с чувством более сильным. Но каким? Это можно определить, только разбудив ее. Когда боевая группа покидала хранилище, он все еще размышлял об этом, но напряжение быстро изгнало посторонние мысли из головы.

Дункан шел, сгибаясь от бешеного ветра. Как и в прошлый раз, светились лишь окна домов. Тем же путем семеро изгоев проникли в биолабораторию, так же расставили часовых. Локс стер из компьютера данные об эксперименте HBD-10X-TS-7⁰, заменив их сообщением среды о завершении опыта. Проснувшись, обитатели четверга найдут сообщение в междневной почте, с помощью которой передавались наиболее важные сведения. Среда тоже получит сообщение, но о том, что эксперимент прерван в четверг. Конечно, существовала опасность, что кому-то придет в голову проверить, и подделка обнаружится, но вряд ли это произойдет. Кому интересно, чем занимается другой день, если это законно и не мешает твоему собственному дню?

К тому времени когда Локс закончил работу с компьютером, бессознательное, но еще живое тело двойника вытащили из бака, смыли ростовую жидкость водой из шланга, вытерли, одели и запихнули в мешок. Мешок им пришлось тащить с собой – на биостанции заметили бы его исчезновение.

Глядя на собственное полумертвое лицо, Дункан ощутил нечто странное, точно ни он, ни труп не принадлежали этой реальности.

– Это не то лицо, которое я вижу в зеркале, – пробормотал он про себя. – Оно не мое.

Но когда «молния» сомкнулась над головой дупликата, Дункан почувствовал облегчение.

Двое изгоев подтерли капли ростовой жидкости с пола и перетащили тело на прихваченные со склада носилки. Дункан вышел первым. Почему-то ему казалось, что он лично отвечает за двойника, что он сопровождает собственную душу в ад. Распахивая дверь, Дункан заметил в окне приближающегося человека, темную фигуру, смутно видимую за струями дождя, освещенную падающим из окон светом. За фигурой мигали оранжево-алые огни.

На человеке был прозрачный плащ, такой тонкий, что, сложив, его легко можно было бы уместить в кармане. Чтобы расстегнуть слабую магнитную застежку, достаточно было потянуть за обе стороны шва – на это ушла бы едва ли секунда, но органик расстегнул плащ, только когда Дункан выскочил, распахнув дверь. Чтобы вытащить протонный пистолет, органику требовалось вначале расстегнуть кобуру, и он не успел сделать это. Дункан врезался головой в его подбородок. Оба они рухнули, оказавшийся сверху Дункан изо всех сил врезал по шее противника ребром ладони. Второго удара уже не потребовалось – органик беззвучно обмяк.

Подбежал Локс, а с ним еще двое.

– Какого черта он тут делает? – спросил Решающий, нагнувшись к лежащему.

Дункан поднялся; голова его ныла от удара.

– Он органик, – ответил он, указывая на парящую в футе над землей мигающую огнями двухместную машину, похожую на каноэ. – Не знаю, что он тут делал; наверное, задержался в патруле. Увидел огни и решил разведать. Впрочем, он это сделал скорее по привычке – иначе вытащил бы пистолет.

Подбежали остальные. Двое носильщиков опустили тело двойника на землю.

– Что делать будем? – спросил Синн. – Весь план летит к черту!

Решающий молча глядел в темноту, пожевывая нижнюю губу. Он будто надеялся, что ответ придет к нему из ночи. Лил дождь.

Дункан встал на колени, чтобы пощупать пульс лежащего.

– Еще жив, – сказал он, вставая. – Мы можем засунуть его в каменатор, – проговорил он, обращаясь к Локсу. – До следующей среды он никому и ничего не расскажет. Но потом… Нет, это не сработает. Он все расскажет, и начнется следствие. Нас обнаружат.

– Его надо заткнуть, – потребовал Синн. – Навсегда.

– Убить? – переспросил Дункан.

– Или закаменить и спрятать.

Дункан перебрал в уме все недостатки этого предложения.

– Нет, – возразил он медленно. – Убить.

Наступило короткое молчание.

– Это придется сделать, – нарушил тишину Дункан. – Надо представить все так, словно он увидел меня – то есть мой дупликат, – бросился в погоню, и в схватке мы прикончили друг друга. И не здесь. В паре миль от поселка.

– Ладно, – согласился Локс. – Это отвратительно, но выбора у нас, как ты сам говоришь, нет. Но ведь возникнут вопросы. Что делал патрульный так далеко отсюда? Он ведь, наверное, доложил о выполнении задания и сообщил, что направляется сюда.

Проверить это оказалось несложно. Синн откинул купол кабины, залез в летательный аппарат и, пощелкав переключателями, проиграл записи радиофона. Локс оказался прав. Органик, патрульный второго класса Лю, доложил в штаб, что направляется домой, не сумев при ночном облете обнаружить никаких следов беглеца Дункана.

К тому времени когда запись кончилась, органик был связан по рукам и ногам, во рту его красовался кляп.

– По счастью, он не доложил об огнях в лаборатории. Синн, прогони-ка еще раз координаты последнего места, откуда он делал сообщение. Машину должны найти поблизости.

– Что ты задумал? – сурово осведомился Локс. Решающего явно беспокоило, что Дункан занял его место лидера. А может, просто злился на себя за то, что не сумел найти решения вовремя.

– Я долечу на машине до этого места, – объяснил Дункан. – Двойника и Лю возьму с собой. И устрою все так, словно я – двойник – застал патрульного врасплох. Мне придется убить обоих. – Он сделал паузу. – Если, конечно, нет других добровольцев.

Как он и ожидал, желающих не нашлось.

– Ты согласен, шеф? – спросил Дункан, чуть выждав.

– Это лучшее, что мы можем сделать, – согласился Локс. – В одном нам повезло – не придется тащить двойника добрых пять миль в темноте под дождем, а потом возвращаться. Постарайся… организовать… это у дороги. Потом вернешься по ней – путь ты знаешь. А мы вернемся в хранилище. Чем меньше мы торчим снаружи, тем лучше.

– Нет ли способа избежать убийства? – осведомился молчавший до сих пор падре. – Это идет вразрез с моими принципами…

– Став изгоем, ты тем самым согласился убивать, если придет нужда, – ответил Дункан. – Если ты откажешься, то подвергнешь риску остальных. Это должно быть сделано.

– Ладно. – Великан позволил себя уговорить. – Но я требую, чтобы патрульному Лю было дано последнее причастие. И… второму – тоже.

– Господи Иисусе! – воскликнул Локс. – С каждой секундой, пока мы стоим и пререкаемся, опасность растет! У этой штуки и души-то нет!

– Откуда ты знаешь? – парировал падре Коб. – Я настаиваю на своем. А вы поступайте как знаете. – Он открыл свою черную сумку и вытащил оттуда распятие и несколько предметов неизвестного Дункану назначения.

Ожидая, пока священник закончит ритуал, Дункан проверил панель управления. Задержка раздражала его, но спорить с Кабтабом было бы пустой тратой времени. Дункан знал, насколько упрям может быть толстяк. Больше всего Дункана бесило, что патрульный Лю не являлся ни католиком, ни вообще верующим. Последователю любой религии автоматически преграждался доступ в полицию или в любое другое государственное учреждение. Неважно. Падре Коб и Сатане дал бы святое причастие, находись тот без сознания (а будь тот в сознании – успокоил бы кулаком).

Дункан глянул на часы. Жители среды уже давно находятся в цилиндрах. Через десять минут проснется четверг.

Наконец из темноты выступило серьезное лицо падре Коба.

– Готово. Да обрящут они просветление в Великом Там.

Дункан не стал спрашивать, где находится Великое Там.

– До встречи, падре, – ответил он. – Лучше бы вам поскорее убраться отсюда.

– И не забудь исповедаться в своем ужасном грехе, когда вернешься! – крикнул падре, когда машина поднялась в воздух. – Я не смогу дать тебе отпущение грехов, если ты не раскаешься искренне – кто же тогда отпустит грехи мне?

Слова его Дункан разобрал с трудом. Машина направлялась к лесу.

– Господи Боже! – пробормотал Дункан, подумав, что Кабтаб согласился бы с его словами, хотя отверг бы то значение, в котором Дункан употребил их.

Дункан пролетел около шести миль, ведя машину над самыми верхушками деревьев и не упуская дороги из виду. Он посадил машину между двумя огромными деревьями, откуда не были видны ни огни поселка, ни шоссе, вылез из кабины и выволок органика. Света «мигалок» хватило, чтобы Дункан смог разглядеть открытые глаза Лю. Если органик и был напуган, то хорошо это скрывал. Дункану это было неприятно – он не хотел убивать храбреца. Он вообще не хотел убивать, ни труса, ни смельчака. Но кем (или чем) бы он ни был до того, как стать Уильямом Сент-Джорджем Дунканом, теперь он стал человеком, исполняющим свой долг. В пределах возможного – ребенка он не убьет никогда.

Дункан вытащил протонный пистолет органика и прострелил Лю грудную клетку. Тот беззвучно повалился на бок. Дункан перевернул труп, вынул кляп и снял веревки с рук и ног покойника, потом опалил лучом правое бедро Лю, изображая промах.

Затем Дункан снова залез в машину и медленно полетел сквозь лес. Через полмили он поднял машину на уровень верхушек деревьев и двинулся к дороге. В двух милях от того места, где остался труп Лю, он вновь посадил аппарат. Швырнув на траву вялое тело двойника, Дункан выстрелил ему в левое колено. Шар на концах ствола выплюнул струйку лилового света, вспыхнули плоть и ткань. Несмотря на ливень, Дункан уловил запах обугленной плоти.

Дункан склонился над своим двойником. Лицо того оставалось спокойным; если тело и чувствовало боль, то мозг ее не воспринимал. Вытащив из-за пояса длинный охотничий нож органика, Дункан вонзил лезвие на несколько дюймов в живот дупликата, потом выдернул нож и зашвырнул в кабину. Рана сама по себе не смертельная, но без медицинской помощи двойник скоро истечет кровью.

Когда органики поутру обнаружат труп двойника, они начнут искать патрульного Лю и быстро найдут. А потом попытаются понять, что случилось. Если все пойдет, как рассчитывал Дункан, то ганки представят себе нечто вроде следующей картины: сразу же после того, как патрульный Лю доложил в штаб, на него напал изгой. Или же Лю на него наткнулся сам. Как бы то ни было, началась драка; Лю прострелил противнику колено, но тот накинулся на него, сумел выбить или вырвать из рук ганка протонный пистолет. Лю попытался заколоть Дункана ножом, но изгой добрался до пистолета и застрелил органика. Потом Дункан залез в машину и улетел. Нож он вытащил из раны и бросил в кабине. Чувствуя, что теряет сознание, Дункан посадил машину, но, выйдя, не успел сделать и пары шагов, как упал и умер.

Если ганки поверят в это, охоте конец.

Дункан побрел через луг. Лил дождь, который смоет грязь с ботинок, а следов на траве не остается. Если мимо не пронесется правительственная машина, изгоя не заметит никто, а в такой час вряд ли кому-то придет в голову ехать в деревню. Как Дункан и ожидал, на дороге ему не попалось ни одной машины. В миле от деревни он свернул в лес – путь через лес длиннее, но так изгоя никто не увидит. До склада он добрался незадолго до рассвета. Локс и Кабтаб ждали у самой двери. Ровным, невыразительным тоном Дункан рассказал им все. Услышав об убийстве, Локс поморщился. Кабтаб перекрестился и принялся молиться по-японски.

– Это война, – сказал Дункан. – Он был солдатом и погиб в сражении.

– Исповедаться не хочешь? – спросил падре.

– Не смеши меня, – ответил Дункан и ушел.