Текст книги "Небесная Точка (ЛП)"

Автор книги: Фил Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава двадцать вторая

Оуэн сделал два заряда. Ингредиенты были плотно уложены в пару маленьких баночек из-под пикулей, которые он нашёл в холодильнике Марион Блейк. Он проделал штопором отверстия в крышках и приспособил в качестве бикфордовых шнуров пару кусков шпагата, найденных в другом выдвижном ящике. Он не знал, для чего она обычно использовала шпагат, но понял, что ему повезло, что из всех жителей «Небесной Точки», которые могли проигнорировать сигнал пожарной тревоги, он напоролся именно на девушку по вызову, увлекающуюся садомазохизмом. Отодвигая кустарную взрывчатку в сторону на кухонном столе Марион, он бросил взгляд на циферблат своих часов, и сам не поверил в то, что в глубине души его всё ещё занимал вопрос, будет ли у него время, чтобы пойти поискать пожирающих людей близнецов из кафе «Константин».

Эй, кем ещё был парень, который, едва выведя Ллойдов и мистресс Марион в безопасное место, собирался добраться до пентхауса и пинком под задницу отправить Лукку в свободное падение с двадцать пятого этажа?

Ему понадобилось полчаса, чтобы смешать химикаты. Работая со взрывчатыми веществами, следует быть осторожным, особенно с самодельными их вариантами. Именно поэтому у многих террористов был только один глаз и крюки вместо рук. Оуэн не хотел остаться без лица. Говорящий труп – это одно дело, с этим ещё можно было мириться, но говорящий череп? Это заставило бы людей внимательнее присматриваться к нему при любом освещении.

– Вы закончили?

Это была Марион. За это время она успела избавиться от своей рабочей одежды. Она не совсем вернулась к образу Мэри Уайтхаус[19]19
  Мэри Уайтхаус (1910–2001) – известная британская социальная активистка, блюстительница нравов.


[Закрыть], однако из церкви её бы уже не выгнали. Она свернулась калачиком на диване, который, как она надеялась, находился на безопасном расстоянии.

Оуэн заметил, что они с Марион одни.

– Что случилось с Элисон и её мамой?

Марион указала большим пальцем в сторону спальни.

– Думаю, Венди уложила Элисон спать. Нам казалось, что ваша работа займёт довольно много времени.

А также, возможно, они прятались под кроватью – на случай, если псих со сломанной рукой взорвёт их всех к чертям, подумал он.

– А Юэн?

– Он до сих пор не вышел из туалета.

Оуэн не похолодел, но ему определённо стало неуютно.

– Вы уверены?

– Конечно, я уверена. Я вам говорю, если он там напачкал…

Он слышал, как Венди рассказывала ей о том, что, должно быть, осаждало «Небесную Точку». Если смысл чего-то, проникающего сквозь стены за людьми, и Юэна, целых полчаса не выходящего из ванной, не был связан с Марион, Оуэн задумался, не должен ли он проверить её на признаки чего-то отвратительного как результата её профессии.

Он встал и направился к ванной, опасаясь того, что может там увидеть. Он постучал в дверь и позвал Юэна по имени.

– Да-да, я иду!

Оуэн почувствовал, как напряжение отпускает его, словно он сбросил тяжёлое пальто.

– Ладно, тогда поторопитесь. Нам нужно уходить. А я сначала должен наложить шину на вашу лодыжку.

Дверь ванной комнаты открылась, на пороге стоял Юэн, держа травмированную ногу чуть приподнятой над полом. Его рубашка была перепачкана спереди. Оуэн догадался, что в конце концов его вырвало. Он определённо выглядел ничуть не лучше, чем раньше, его лицо было бледным и блестело от пота, а глаза покраснели, как будто он плакал и не мог остановиться. Этот парень находился практически на грани.

– Так, давайте я вам помогу, – сказал Оуэн, одной рукой обнял Юэна за плечи и помог ему добраться до гостиной.

Пока они шли, Оуэн мягко беседовал с ним. Таким голосом он обычно разговаривал когда-то давным-давно, сидя у кроватей нервных пациентов в больнице.

– Не беспокойтесь, Юэн. Всё будет хорошо, обещаю. Я вытащу вас и вашу семью отсюда. Поверьте мне, мы постоянно этим занимаемся.

Они подошли к дивану, и Оуэн осторожно усадил Юэна. Тот совершенно не выглядел успокоенным.

Оуэн бросил взгляд на Марион.

– У вас есть какие-нибудь обезболивающие? Парацетамол? Гашиш? Думаю, ему не повредило бы что-нибудь такое.

– Думаю, я что-нибудь найду, – нерешительно ответила она и ушла из гостиной искать лекарства.

Оуэн игриво подмигнул Юэну.

– Будем надеяться, что она найдёт что-нибудь хорошее.

Затем он взял два хлыста, вернулся на кухню и выбрал нож на установленной там стойке. С помощью этих ножей он мог бы провести хирургическую операцию. Но ему нужно было всего лишь отделить хлысты от рукояток. Выбранный им нож легко справился с этой работой. Оуэн вернулся к Юэну и начал прилаживать рукоятки на место с помощью одного из хлыстов.

– Будет немного больно, – предупредил он.

Юэн ничего не ответил.

Следующее, что осознал Оуэн – что Юэн набросил второй хлыст ему на шею и сильно потянул. Очень сильно.

В этот момент в голове Оуэна промелькнула мысль о том, что в целом с того дня, как его реанимировали и сделали ходячим и говорящим трупом, в его состоянии было значительно больше минусов, нежели преимуществ. Однако в данный момент безусловно приятным дополнением было то, что ему больше не нужно было дышать – это означало, что любая попытка задушить его была обречена на провал.

На мгновение он решил просто переждать – скоро Юэну надоест или, учитывая его состояние, он устанет. А потом Оуэн подумал о своей шее и о том, как – хотел Юэн этого или нет – легко было бы её сломать. И если уж Оуэну суждено быть живым трупом, то он предпочёл бы быть ходячим, а не парализованным мертвецом на весь остаток своей неестественной жизни.

Так что он резко дёрнулся и ударом головы сломал Юэну нос.

Носы довольно легко ломаются, и Юэн не стал исключением. Кроме того, сломанные носы адски болят, и, как Оуэн и ожидал, Юэн тут же оставил попытки задушить его.

Оуэн пожалел, что у него нет пистолета, который можно было ткнуть в лицо Юэну и потребовать объяснить, что, чёрт возьми, происходит.

Кровь из разбитого носа Юэна смешивалась со слезами, когда он, дрожа от огорчения и стыда, пытался закрыться руками, которые тряслись, словно сухие листья.

– Простите! Простите! – причитал он.

Оуэн схватил его за грудки и хотел погрозить кулаком, но вспомнил, что его рука сломана и перевязана.

– Ты извиняешься?

– Он сказал, что выпустит отсюда Венди и Элисон, если я убью вас!

– Кто?

– Лукка! Бесник Лукка! Я работаю на него, помоги мне Господь! Я бухгалтер, я не убийца! Я не мог – я не мог этого сделать! Но он сказал…

– Ты с ним разговаривал? Когда?

Юэн вытащил из кармана брюк мобильный телефон.

– В ванной.

Оуэн отобрал у него телефон и увидел номер Лукки. Он задумался. Это можно было бы использовать.

А потом в гостиную с криком ворвалась Венди.

Элисон пропала.

Глава двадцать третья

Самыми мрачными временами в жизни Тошико Сато были те месяцы, которые она провела в тюремной камере UNIT. Там не было нормальной кровати, в качестве туалета нужно было использовать дырку в полу, а еда представляла собой безвкусную кашу, достаточно питательную, чтобы Тошико не умерла, но не более того. Но хуже всего было то, что у неё не было надежды. Никто не знал, что она здесь, и никого не интересовали причины, по которым она украла чертежи звукового модулятора. Она была уверена, что умрёт там.

Однако потом Джек освободил её, и, сидя связанной на стуле в роскошном пентхаусе Бесника Лукки, она знала, что он и остальные сделают всё возможное, чтобы помочь ей. Разница состояла в том, что тогда Джек контролировал ситуацию. Он был достаточно влиятельным, чтобы прийти в тюрьму UNIT и предложить Тошико работать на него. В «Небесной Точке» главным был Лукка. Это означало, что Джеку может потребоваться помощь.

Люди Лукки привязали её к стулу пластиковыми кабелями. Точно такие же используют военные, чтобы связывать пленников. Тонкие полоски прочного пластика занимают меньше места, чем наручники, и справляются со своей работой лучше. Если затянуть их туго, то освободиться можно лишь с помощью ножа, а если пытаешься вырваться, то они врезаются в твоё тело. Люди Лукки знали в этом толк – они привязали каждую руку Тошико к стулу за запястья и предплечья. Её ноги также были привязаны к ножкам стула. Она не могла никуда уйти; и никто не собирался ей помогать.

Однако Лукка и его прислужники не могли запретить ей думать. А это было единственным, что ей требовалось для того, чтобы попытаться освободиться.

Похоже было, что Лукка и его головорезы уже утратили всякий интерес к Тошико – что было облегчением. Лукка был полностью поглощён наблюдением за ходом его игры несколькими этажами ниже. Он перенёс изображение на огромный телевизор в гостиной и теперь возлежал на диване с пультом в руке, переключаясь с одной скрытой камеры на другую. С бокалом шампанского в другой руке, в этой богато обставленной комнате он выглядел словно страдающий от бессонницы бездельник, ищущий какую-нибудь передачу по ночным телеканалам.

Он взвыл от восторга, когда увидел, как Гвен градом пуль вынесла дверь на лестницу, и зашипел с гримасой ярости, когда Йанто выбрался из сломанного лифта. Однако Тошико отметила, что он полностью расслаблен и свято убеждён в своей неуязвимости, в том, что ему ничего не сможет сделать ни команда Торчвуда, ни существо, охотящееся за жильцами «Небесной Точки».

Бесник Лукка был, вне всяких сомнений, психопатом. У этого человека не было совести, единственным его интересом было удовлетворение собственных потребностей, и его абсолютно не беспокоило, чем за это придётся заплатить другим людям. Он был настолько самовлюблённым, что полагал, будто он лучше всех, красивее, сильнее и – вполне определённо – неприступен для кого угодно, даже для существ, которые могут проходить сквозь стены и превращать людей в кучи клеточного дерьма.

Иными словами, он был сумасшедшим.

Возможно, она сможет воспользоваться этим.

Двое его приспешников исчезли из квартиры – может быть, вышли покурить в сад на крыше. Во всяком случае, в маленькой диспетчерской Лукки их не было.

Именно туда он ходил, когда отключил электричество в остальной части здания. Именно туда она собиралась пойти, чтобы включить всё обратно.

Конечно, они бросятся за ней. Но если ей удастся оторваться от них всего на пару минут… этого будет достаточно для Джека, чтобы понять, что электроснабжение восстановлено, и на лифте добраться до этажа, где расположен пентхаус. Лукка не откроет двери – как не открыл ей, пока она не избавилась от пистолета – но для Джека это не будет проблемой. У него есть прибор, который откроет замок на дверях лифта так же легко, как пивную бутылку.

Пара минут, может быть, меньше.

Тошико начала раскачиваться на стуле. Стул был большим и тяжёлым, со стальным каркасом и кожаным сиденьем и спинкой. Стильный, но в то же время смахивающий на часть обстановки комнаты для пыток. А Тошико была маленькой – ей потребовалось некоторое время, чтобы заставить стул двигаться.

Лукка отвернулся от телевизора, когда она тяжело свалилась на пол. Он встал, нахмурился и медленно направился к ней. Тошико смотрела, как он приближается, и одна сторона её тела болела от напряжения.

Лукка с сожалением покачал головой.

– Что ты пытаешься сделать, Тошико?

Тошико буркнула что-то сквозь кляп и попыталась вырваться из пут. Она делала это просто для вида, но ей всё равно было адски больно.

Лукка взял стул и поставил его прямо. Он проделал это с лёгкостью. Он был сильным мужчиной.

Тошико посмотрела ему в глаза и сказала ещё что-то. Лукка протянул руку и вытащил кляп у неё изо рта.

– А теперь, – сказал он терпеливо, словно беседовал с ребёнком, – что ты хочешь сказать?

– Спасите моих друзей, пожалуйста.

Рот Лукки скривился.

– Что?

– Я знаю, что там. Существо, которое проходит сквозь стены. И они не смогут остановить его с помощью пуль.

– О, я знаю, – улыбнулся Лукка. Он видел, что произошло, когда высокий парень, одетый, словно манекен, выстрелил в существо в лифте.

– Оно убьёт их.

– Это главная идея, – сказал он.

– Но вы можете спасти их, – в отчаянии проговорила она. – Мы можем спасти их. Я могу спасти вас.

Это его заинтриговало.

– Что ты имеешь в виду?

– Я учёный. Я знаю, что это за существо, и знаю, как сделать ваш пентхаус недосягаемым для него.

– Он и так недосягаем. Если бы это было не так, оно пришло бы за мной ещё раньше.

– Почему? Здесь было много народу на нижних этажах. Но многие из них ушли. Да, оно могло бы выбрать кого-то из тех, кто остался, и моих друзей – в первую очередь, но потом оно придёт сюда, Лукка. И без меня вы не сможете бороться с ним.

Он с подозрением посмотрел на неё.

– Почему ты такая умная?

Тошико раздражённо поджала губы.

– Я должна познакомить вас со своим резюме? Вы его хотя бы поймёте? – спросила она.

Лукка секунд десять молча смотрел на неё, а потом вытащил что-то из кармана. Не отводя от неё взгляда, он большим пальцем смахнул с этого предмета пыль, и в его руке блеснуло длинное стальное лезвие. Тошико не могла оторвать от него глаз. Сталь была тёмной и старой, а край лезвия был изношен и покрыт зазубринами. Оно выглядело так, словно было с Луккой уже тогда, когда он впервые сбежал со своей родины, и Тошико не хотелось думать о том, для чего это лезвие могло использоваться. Лукка наблюдал за ней и мог прочесть все мысли, которые приходили ей в голову. Он видел такую реакцию – да и значительно хуже – тысячи раз.

– Ты очень красивая, Тошико, – мягко сказал он. – Не нужно испытывать моё терпение.

– Простите, – ответила она. – Но я же не хочу умирать. Именно поэтому я хочу помочь вам.

Лукка присел на корточки перед ней и мягко провёл лезвием над её рукой. Она ощутила лёгкое прикосновение металла к её обнажённой коже – это было что-то волнующее, как поцелуй.

– Предположим, я сказал тебе, что ты можешь спастись сама и спасти меня – но не своих друзей?

Она следила взглядом за тем, как нож ласкает её руку; теперь он остановился над верёвкой на её предплечье. Она посмотрела на Лукку.

– Я хочу жить, – сказала она.

Лукка взглянул на неё, а потом поцеловал в губы. Очень нежно. Так целуют на прощание любимых людей. Затем он сложил нож.

– Мне жаль расстраивать тебя, Тошико, – сказал он. – Но тебе это не светит.

Глава двадцать четвёртая

Они были на двадцатом этаже, когда Гвен увидела тень долгоносика.

– Что это было?

Они с Джеком перескакивали через две ступеньки сразу, освещая себе путь фонариками и держа пистолеты наготове. Они не знали, на что могут наткнуться на этой тёмной лестнице, но Гвен не ожидала увидеть здесь долгоносика.

– Где? – спросил Джек, остановившись на лестничной площадке и повернувшись вокруг своей оси, освещая лучом фонарика серые бетонные стены. Всё, что он увидел – число 20 на дверях этажа и ещё множество ступенек.

– Там, – ответила она, медленно приблизилась к двери и выглянула в круглое окошко. За стеклом был виден коридор этажа, освещённый устрашающими бледно-зелёными огнями, где не было ничего движущегося. – Мне показалось, что я видела долгоносика.

Джек перевёл взгляд с Гвен на безлюдный коридор за дверью и ничего не сказал.

– Это была просто тень, – сказала она, уже начиная сомневаться. – Может быть, мне просто почудилось.

Но Джек тоже заметил какое-то движение. Опять же, только тень. Но там что-то было. Возможно, кто-то не ушёл, когда заработала пожарная сирена; возможно, кто-то оказался заперт, когда Лукка заблокировал двери.

Возможно, им нужно было взглянуть поближе.

Механизм блокировки дверей находился с их стороны, поэтому, чтобы войти, потребовалась всего одна пуля вместо двойного магазина.

Звук выстрела сотряс бетонные стены лестничной площадки и, казалось, раздался эхом по всей шахте. Когда Джек и Гвен вышли в застеленный ковром коридор, у них всё ещё звенело в ушах.

– Эй? – позвал Джек. – Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Тишина была такой же оглушающей, как и выстрел.

Джек начал медленно двигаться по коридору, обеими руками держа перед собой «Уэбли». Гвен пошла за ним, пристально глядя, не мелькнёт ли что-нибудь в мрачной зеленоватой тени. Она чувствовала, как внутри неё всё напряжено и как каждый её нерв натянут, словно струна. Ей это не нравилось. Она бывала в подобных ситуациях сотни раз и даже больше, но она никогда не чувствовала себя так. Пистолет скользил в её руках, и она поняла, что её ладони взмокли от пота.

Когда они завернули за угол, Джек поймал её взгляд. Здесь было больше света благодаря большому окну, выходящему на залив. В большей части ресторанов и баров уже погасили свет – Джек предполагал, что сейчас около трёх часов ночи – но здесь было достаточно светло, чтобы заметить, что Гвен испугана.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Нет, – ответила она.

– Если тебя это успокоит, я тоже.

Он чувствовал, как по спине течёт пот. Он уже очень давно не испытывал ничего подобного. Неприятный, физически ощутимый страх, возникающий где-то в животе и распространяющийся по всей нервной системе, словно вирус. Это тот страх, который, если ты не можешь справиться с ним, парализует тебя. Не такой, который насыщает тебя адреналином и даёт сверхсилу, чтобы драться или убежать. А такой, из-за которого тебя могут убить.

Джек не понимал этого. Охота на долгоносиков была для Торчвуда обычным делом. Кардиффская канализация так давно кишела ими, что такими темпами в скором времени долгоносики могли бы стать работой не для Торчвуда, а для городских санитарных служб. Если что-то и стало рутиной для команды Джека, то это охота на долгоносиков. Не то чтобы им до смерти надоели эти около полутора метров мышц и зубов, живущие лишь для того, чтобы разорвать кому-нибудь горло, но они привыкли к ним так же, как дрессировщик крокодилов может спокойно ходить рядом с девяностокилограммовыми клацающими челюстями и не попадаться им в зубы. Они научились с определённым уважением относиться к этим существам, но не боялись их до такой степени.

– Там! – закричала Гвен и открыла огонь.

Джек резко повернулся, подняв «Уэбли», но ничего не увидел.

Гвен выпустила четыре пули и остановилась, тяжело дыша. Она изрешетила одну из квартирных дверей впереди, но вокруг не было ни следа долгоносика.

Джек побежал по коридору. Возможно, Гвен ранила долгоносика.

Гвен услышала какое-то движение в квартире и ногой распахнула дверь, держа пистолет на уровне лица. Она ощущала жар от его ствола, который мягко согревал её кожу. Она осознала, что замёрзла. Ей было холодно, и она до сих пор потела – это было нехорошо.

Квартира слабо освещалась тем, что осталось от огней у залива. Ей пришла в голову мысль о том, что кто-то мог здесь спрятаться. Она осветила квартиру лучом фонарика и позвала, но никто не откликнулся.

Она осторожно обошла квартиру, заглянула в спальню и ванную. Здесь никого не было, даже кошки. Но она могла поклясться жизнью своей матери, что слышала доносящийся отсюда шорох.

Она была уверена, что видела долгоносика в тени коридора, когда начала стрелять. Если она просто ранила его, и он ускользнул в темноту, то ему чертовски повезло – Гвен никогда не промахивалась.

Она потёрла глаза. Всё вокруг казалось немного размытым. Она устала и была взвинчена.

Господи, ей нужно выпить.

Она снова обвела квартиру лучом фонаря и увидела на маленьком столике коллекцию бутылок. Стаканчик водки успокоит её нервы.

Всего лишь один маленький стаканчик.

Она положила пистолет на стол, взяла бутылку и налила себе водки. Взяла стакан.

В этот момент в квартиру вошёл долгоносик.

Гвен увидела его краем глаза и выругалась на себя за то, что ослабила бдительность.

Господи, как она устала.

Он был слишком высоким для долгоносика, но на нём была такая же роба, какую все они обычно носили. У него не было ушей как таковых, только отверстия по бокам головы, а глубоко посаженные глаза смотрели из дыр, располагавшихся по обеим сторонам вздёрнутого носа. Он был уродлив – они все были такими – и он зарычал на неё, разинув рот, полный устрашающе острых зубов.

Он прыгнул к ней.

Гвен отшвырнула в сторону стакан с водкой и потянулась за пистолетом.

Водка спасла Джеку жизнь.

Если бы Гвен не отложила «Глок», она выстрелила бы долгоносику в голову, и Джек упал бы на пол и испортил дорогой белый ковёр в этой квартире своими разлетевшимися мозгами. Его мозг, конечно, быстро сросся бы обратно, и размозжённый череп восстановился бы, так что за несколько минут Джек был бы как новенький, но после того, как кто-нибудь стрелял ему в голову, он обычно некоторое время плохо себя чувствовал, а сейчас ему нужно было быть настороже.

Потому что что-то воздействовало на их сознание.

Джек бросился на пол прежде, чем Гвен успела выстрелить, и закричал:

– Гвен, это я! Это Джек!

Долгоносик исчез, но Гвен крепко держала пистолет, готовая к тому, что пришелец снова бросится на неё.

– Джек, тут долгоносик!

Он присел за диваном. Он понимал, что не сможет защититься от выстрела, если Гвен думает, что долгоносик по-прежнему здесь, но он решил, что будет безопаснее, если сейчас она на будет его видеть.

– Нет, Гвен. Долгоносика здесь нет!

– О чём ты? – отрезала она и огляделась по сторонам на случай, если долгоносик попытается подкрасться сзади.

– Помнишь, Лукка говорил, что это здание надёжно защищено. Думаю, на этом этаже был какой-то психотропный газ. Когда Лукка активировал защитные механизмы, газ распространился по помещениям. Он вызывает у нас галлюцинации, заставляет видеть то, чего нет.

– Нет, Джек. Ты несёшь какой-то бред.

– Прислушайся к себе, Гвен. Это воздействует на твой рассудок. Спроси себя, какого чёрта долгоносики могут делать на двадцатом этаже этого здания? Как они вообще могли здесь оказаться? Этот дом построен, как Форт Нокс[20]20
  Военная база США, находится почти в центре военного городка Форт-Нокс в 30 милях к юго-западу от Луисвилла, штат Кентукки и занимает площадь в 44000 га (440 кв. км). В настоящее время принадлежит американской армии и используется в качестве школы танкистов. Также на территории военной базы расположено хранилище золотых запасов США, которое считается одним из самых защищённых в мире.


[Закрыть].

– Я видела долгоносика, Джек! Что, чёрт побери, с тобой стряслось? Что они с тобой сделали?

Джек чувствовал, как его власть над Гвен ускользает. Если он был прав – а он знал, что прав – он не был так испуган с того последнего ужасного дня на Полуострове Бошейн. Что бы Лукка ни распылил в воздухе, оно пожирало их разум, и не только заставляло Гвен видеть галлюцинации, но и вызывало у неё паранойю.

– Кто это – они, Гвен?

– Ты знаешь. Не притворяйся, Джек!

– Гвен, послушай меня, пожалуйста. Сконцентрируйся на том, что я говорю, Лукка распылил в воздухе какой-то галлюциноген. Это часть его защиты. Он пытается отвернуть нас друг от друга. Ты должна бороться с этим, Гвен, и мы должны уйти с этого этажа. Сейчас же!

Джек оставался за диваном и ждал, пока его слова дойдут до Гвен. Он считал секунды и боролся с охватившим его ужасом.

Побежав за воображаемым долгоносиком, он увидел, что тому некуда было уйти, и заставил себя помыслить логически. Он не всегда использовал логику – иногда её отрицание может спасти жизнь, может спасти планету – но временами логика становится своего рода спасательной соломинкой, когда реальность вокруг тебя рушится.

Как сейчас.

Долгоносику некуда было убежать, а он знал, что долгоносики не умеют проходить сквозь стены. И когда Джек отогнал прочь свою необъяснимую тревогу, он понял, что, когда Гвен выстрелила, там не могло быть никакого долгоносика. Кроме всего прочего, Гвен никогда не промахивалась.

И, осознав это, Джек перестал бояться теней.

Но Гвен до сих пор ему не ответила, не поняла, что он её друг, человек, которому она доверила бы свою жизнь охотнее, чем кому-либо ещё в этом мире – даже охотнее, чем собственному мужу.

– Гвен? – позвал он с нарастающим беспокойством.

Она ответила ему очередью из пистолета, превратившей диван в кучу щепок и обрывков поролона.

Но к этому моменту Джек успел отползти. Он услышал щелчок, когда Гвен перевела пистолет в режим пистолета-пулемёта, откатился в другой конец комнаты и вскочил на ноги, когда она вытащила из пистолета пустой магазин и взяла новый.

Глаза у неё расширились, и её всю трясло от психотического адреналина.

И Джек понял, что у него есть только один шанс. Он прицелился и шесть раз выстрелил из своего «Уэбли».

Гвен пригнулась, когда окно квартиры разлетелось вдребезги у неё за спиной, и Джек бросился к ней, отобрал у неё пистолет и, обняв её за талию, подтащил к разбитому окну, откуда повевал ветер.

Она сопротивлялась, но Джек крепко держал её обеими руками, прижав её руки к телу. Они прислонились к стене рядом с окном.

– Дыши, Гвен, – сказал он. – Сделай вдох. Дыши глубже.

И когда он сам вдохнул холодный свежий воздух, дувший с залива, он почувствовал, как напряжение в его теле начало спадать.

Он чувствовал, что она затаила дыхание, не желая уступать ему, всё ещё веря, что он враг, но он держал её крепко, прижимал её к стене и знал, что в любой момент она может начать дышать, и тогда всё будет позади.

– Эй, – прошептал он ей на ухо. – Я сказал, глубокие вдохи. Я хочу, чтобы ты дышала глубоко. Я обожаю глубокие вдохи.

И, должно быть, чистый воздух уже начал действовать на неё, потому что она засмеялась. А потом задышала глубоко, наполняя лёгкие воздухом с солёным запахом моря и свободы.

– Я в порядке, – наконец сказала она.

Джек продолжал крепко держать её.

– Я сказала, я в порядке, Джек.

– Я знаю, – ответил он. – Но ты меня знаешь – только дай мне повод.

– Я теперь замужняя женщина, капитан Харкнесс, – игриво заметила она и вырвалась из его рук.

Он смотрел, как ветер играет её волосами, и она казалась ему такой красивой. Он прожил много лет и многое повидал, но он мог припомнить не так уж много женщин, которые могли бы сравниться с Гвен Купер.

Она видела, что он смотрит на неё, и ей было некомфортно под его взглядом. Он заметил это, наклонился за её пистолетом и подал его ей.

– Нам нужно идти, – быстро сказал он. – Просто постарайся не дышать слишком глубоко, пока мы не доберёмся до следующего этажа.

– Джек, – сказала она.

Он был уже на полпути к выходу из квартиры. Он обернулся.

– Что?

Она замялась, и он видел, что она о чём-то думает – возможно, о чём-то, связанном с тем, как он на неё смотрел. Затем она бросила на него суровый взгляд.

– Знаешь, ты и в самом деле больно меня пнул.