Текст книги "Небесная Точка (ЛП)"

Автор книги: Фил Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Что старикан сказал вам про Брайана?

– Ну, не думаю, что он сказал нам правду.

– Он не в запое. Ели бы он запил, я бы знал об этом. Старикашка не знает, но мы с Брайаном были… друзьями. Я бы знал, если бы он чувствовал себя плохо, он бы сказал мне. Старик что-то скрывает.

– Что скрывает? – спросила Гвен. У неё за спиной Джек увидел, что она беседует с офисным работником, и подошёл.

Парень запнулся.

– Всё в порядке, вы можете нам доверять, – сказал ему Джек. – Что бы это ни было, просто скажите.

– Это то место. «Небесная Точка».

– Что с ним? – поинтересовалась Гвен.

– Они пытаются скрывать это. Это здание стóит миллионы, и оно до сих пор больше чем на три четверти пустое. Если станет известно о том, что там пропадают люди…

– Люди? – резко перебил его Джек. – Брайан Шоу не первый? Это уже случалось раньше?

Молодой сотрудник беспокойно огляделся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости каких-нибудь знакомых с работы.

– Боже, если кто-нибудь узнает, что я разговаривал с вами…

– Я понимаю, что вы беспокоитесь из-за своей работы, – сказала ему Гвен, – но вы должны рассказать нам то, что знаете.

Парень покачал головой.

– Моя работа? Вокруг море других работ. Я беспокоюсь за свою шкуру. Вы не знаете, что за люди зарабатывают на «Небесной Точке».

Гвен вспомнила мужчину, живущего в пентхаусе.

– Бесник Лукка?

– Да, ну тогда вы понимаете, о чём я. Такие люди, как он, хотят получать прибыль от проектов, в которые вкладывают деньги. Для них не имеет значения, если с домом что-то не так.

– Тогда о каком количестве людей идёт речь? – уточнил Джек. – Сколько человек исчезло?

– Я знаю о четверых. Не считая Брайана. Сначала мы думали, что это люди, которые не хотят платить, но, если они убегали, никто из них не был зафиксирован камерами видеонаблюдения. И теми камерами, которые фиксируют всех входящих и выходящих из здания. Единственный способ уйти из «Небесной Точки», не попав в поле зрения камер, – спрыгнуть с крыши.

– Да, если бы они это сделали, вы бы знали, – сухо сказал Джек.

Молодой работник посмотрел на Джека, потом на Гвен; вид у него был растерянный и испуганный.

– Куда они делись? Куда делся Брайан?

Гвен мягко коснулась его плеча.

– Мы узнаем это. Обещаю.

Глава восьмая

Йанто Джонс варил себе чёрный кофе и относился к этому серьёзно.

Когда Торчвуд-один был уничтожен во время Битвы при Кенари-Уорф, Йанто оказался одним из немногих оставшихся в живых, и он вернулся в Уэльс в поисках работы в Кардиффе. У Джека никогда не было много времени на Торчвуд-один, ему не нравился их способ работы, и он считал, что их губительный подход к ситуации с далеками и киберлюдьми доказал его правоту. Поэтому Йанто Джонс его не особенно интересовал, несмотря на покрой его костюма и на то, каким он мог быть милым. Однако Йанто был упорен и изо всех сил старался произвести впечатление, хотя относительно Джека казалось, что он стал преследователем. И Йанто готов был сделать что угодно, чтобы занять своё место в Хабе кардиффского Торчвуда. Он был интеллигентным человеком, с отличием сдавшим английскую литературу и историю – но он был готов просто готовить кофе и пылесосить, если именно это было нужно, чтобы вернуться в Торчвуд.

Так что в конце концов Джек дал ему работу – он должен был готовить и подавать чай и заказывать пиццу по телефону. С тех пор Йанто значительно вырос в должности, и больше никто не воспринимал его как мальчика на побегушках. Теперь он был более значимым, особенно для Джека. Но больше никто не мог варить кофе так, как Йанто. И правда состояла в том, что Йанто нравилось готовить кофе. Это было не просто добавление горячей воды к измельчённым бобам.

Философ сэр Джеймс Макинтош сказал, что сила человеческого ума прямо пропорциональна количеству выпитого кофе, а Вольтер пил по пятьдесят чашек кофе в день, поэтому Йанто считал, что в этом что-то есть. И для спасения Кардиффа от существ и явлений, проникавших через Разлом, требовалось думать быстро и вдохновлённо, так что Йанто взял на себя обязанность удостоверяться, что кофе хорош.

Йанто Джонс, спасающий мир при помощи кофе тёмной обжарки.

Именно это он сейчас размещал на столе в конференц-зале. Поднос с четырьмя кружками. Тёмная «Ява»[4]4
  Сорт кофе.


[Закрыть].

Он раздавал напитки, пока остальные разговаривали, решая, что делать с «Небесной Точкой», как узнать, что там происходит.

– Что у тебя, Тош? – спросил Джек, когда Йанто сунул ему в руку кружку с кофе.

Тошико сверилась с записями её компьютерного исследования, которое она провела утром.

– «Небесная Точка» построена на месте старого портового склада. Я проверила все доступные данные, но в этом месте никогда не регистрировалась активность Разлома. Так что нет никакого исторического прецедента для того, что происходит там теперь.

– И никаких отчётов об исчезновениях? – спросил Джек.

– В этом месте не случалось ничего необычного. Не вижу ничего такого.

– Значит, это как-то связано с самим зданием, – задумчиво сказал Оуэн, наблюдая, как Йанто раздаёт кофе. Он помнил, что Йанто делает хороший кофе – по крайней мере, лучше, чем то дерьмо, за которое в «Константине» дерут больше двух фунтов, подумал он.

– То есть там – что? – там живёт какое-то существо? – предположил Йанто, усевшись за стол и сделав первый глоток «Явы». Кофе был хорошим. Безусловно.

– Что-то, что поедает людей? Не оставляя ни следа от них? – Оуэн услышал свои слова и занервничал. Если то, что жило в «Небесной Точке», было тем же, что на его глазах разорвало французского студента-философа и убрало за собой лучше, чем те две старухи в резиновых перчатках в телевизоре – тогда он должен был рассказать всё остальной части команды.

Но Гвен считала, что это не так.

– Не было времени. Мы с Рисом зашли в ванную всего на несколько секунд позже Брайана Шоу. Если бы там было какое-то существо, мы бы что-нибудь услышали. Мы не могли бы не услышать.

– И мы тоже не слышали ничего похожего на живое существо, когда охранник исчез, – сказала Тошико.

Джек отодвинул свой стул и начал бродить вокруг стола.

– Тогда что случилось? Их не телепортировал мистер Скотт[5]5
  Монтгомери «Скотти» Скотт – вымышленный шотландский инженер, персонаж научно-фантастического телевизионного сериала «Звёздный путь: Оригинальный сериал», мультипликационного сериала «Звёздный путь: Анимационные серии» и полнометражных фильмов.


[Закрыть]. И, судя по тому, что говорят наши инструменты, не было никакой активности Разлома, так что они не могли просто перестать существовать.

Гвен покачала головой.

– Но это должен быть Разлом.

Джек остановился; он полностью обошёл стол и вернулся к своему стулу. Он поднёс к губам кулаки.

– Есть только один способ узнать правду, – сказал он. – Кто хочет поиграть в «Счастливые семьи»[6]6
  «Счастливые семьи» (“Happy Families”) – распространённая в Великобритании карточная игра, в которую играют специальными карточками с изображениями вымышленных семей из четырёх человек. Цель игры – собрать полные семьи.


[Закрыть]?

Глава девятая

Это будет очень странно.

Оуэн стоял у окна своей новой квартиры, глядя на залив. Квартира открытой планировки в «Небесной Точке» была уставлена нераспакованными коробками. Не было никакой срочности в том, чтобы открыть их – большая часть их была наполнена старыми книгами, чтобы довести до совершенства иллюзию пары, переезжающей в свой новый дом.

Пара.

Это будет очень странно, подумал он и посмотрел на воду, размышляя, как, чёрт возьми, он собирается пережить всё это.

– Ну всё, я распаковалась.

Оуэн отвернулся от окна, когда Тошико вышла из спальни. Она была одета в джинсы и тонкий свитер, который тесно облегал её фигуру. Волосы она собрала сзади в хвост. Оуэн предположил, что именно так она выглядит, когда у неё выходной, и с удивлением понял, что на самом деле ни разу не видел Тошико в её выходной день. Она выглядела точно так, как должна выглядеть женщина в день переезда в новую квартиру. Она выглядела хорошо. Но от этого было не легче.

– Здесь есть гардеробная, – сказала она ему. – Я повесила все свои вещи справа. Ты можешь занять левую сторону.

– Без проблем, – ответил Оуэн. – Я всё равно одеваюсь слева.

Похоже было, что Тошико не поняла шутки.

– Я разберу свои вещи позже, – сказал он. – Хочешь кофе?

– Отлично, – она сверкнула глазами.

Оуэн отправился на кухню и наполнил чайник, а затем вытащил кружку из коробки с кухонными принадлежностями, которые собрал для них Йанто. Кружки были элегантными, высокими и тонкими, с серебристыми ободками. Очень в стиле Йанто. В квартире Оуэна кружки, из которых он пил (стоп – подожди! – кружки, из которых он пил раньше) представляли собой коллекцию посуды со сколами и пятнами от чая и выглядели так, словно Оуэн собирал их долгие годы у приходящих рабочих.

Он поставил одну кружку на рабочую поверхность и начал разбираться с высокотехнологичной кофе-машиной, которая изначально находилась на кухне. Йанто упаковал для них полный обеденный сервиз – фактически, всё, что нужно – но они не собирались сервировать здесь стол больше чем на одного человека. Оуэн предполагал, что это поможет сэкономить на мытье посуды. Шесть тарелок, шесть комплектов столовых приборов – при определённой удаче он сможет уехать из «Небесной Точки» ещё до того, как посудомоечная машина окажется заполненной наполовину.

Он включил кофеварку, и внезапно квартира наполнилась звуками музыки. Джаз. Квартет Дэйва Брубека[7]7
  Дэйв Брубек (р. 1920) – американский джазовый композитор, аранжировщик, пианист, руководитель квартета «The Dave Brubeck Quartet». Один из выдающихся представителей кул-джаза («прохладного джаза» или калифорнийского джаза 1950—1960-х годов).


[Закрыть]. Оуэн обернулся, посмотрел в комнату и увидел, что Тошико стоит у акустической системы. Музыка, казалось, лилась из каждого угла квартиры.

Покачиваясь в такт «Love For Sale», она поймала взгляд наблюдающего за ней Оуэна. Неожиданно смутившись, она улыбнулась и немного убавила звук.

– Прости. Ты не против? – спросила она.

Оуэн пожал плечами и не смог сдержать улыбку.

– Я не знал, что ты любишь джаз.

– Моя мама – большая поклонница джаза. Она постоянно его слушала, когда я росла.

– Со мной то же самое. Я всегда думал, что это единственное, что может заставить моих родственничков прекратить гоняться друг за другом с кухонными ножами. «Take Five» успокоила бы их лучше, чем ящик красного.

– Прости. Если это вызывает воспоминания… – она потянулась, чтобы выключить музыку.

– Нет. Мне это нравится. Как ты сказала, это передаётся.

Тошико покачала головой.

– Это странно, правда? Мы всё время проводим друг с другом, мы всё переживаем вместе – но мы почти ничего не знаем обо всех остальных.

Оуэн напрягся.

– Да, но, может быть, это и к лучшему.

– Не понимаю.

– Ты знаешь, каково это, Тош. Никто не уходит из Торчвуда на пенсию. И не сто́ит оформлять пенсионный план.

Она понимала, о чём он говорит. Однажды она просматривала записи Торчвуда. Никто никогда не уходил из этой организации, чтобы перейти на другую работу, или чтобы завести семью, или чтобы переехать в коттедж на морском берегу. Все личные дела заканчивались одним и тем же словом: УМЕР.

Но Тошико не хотела об этом думать. Она заставила себя улыбнуться.

– Ты сегодня просто само веселье.

Оуэн подавил желание сказать ей, что теперь у него нет поводов для радости. Он задумался, не должен ли он был ещё напомнить ей, что они поселились в «Небесной Точке» для того, чтобы работать, а не для того, чтобы играть в семью.

Сердце Оуэна могло замереть; это не означало, что у него больше не было сердца.

– Прости, – сказал он.

И ему действительно было жаль. Если бы он не был мёртв, возможно, игра в мужа и жену с Тошико в течение нескольких дней показалась бы ему забавной. И ещё ему было жаль, потому что ему нравилась Тошико (странно, что она стала нравиться ему намного больше с тех пор, как у него не осталось шансов – и смысла – уложить её в постель), и он знал, что в глубине души она с нетерпением ждала переезда сюда. Она испытывала к нему чувства, которыми он не мог ей ответить, и знала это, но эта работа в «Небесной Точке» была для неё наилучшей возможностью поиграть в мужа и жену – может быть, с кем угодно.

Это была работа её мечты, подумал он. Это могло бы заставить его желудок плясать, если бы это всё ещё было возможно.

Сейчас ему следует сказать, подумал он, что это миссия – у них есть работа, которую нужно сделать – и всё, что происходит у неё в голове – чистые иллюзии, от которых ей нужно избавиться сейчас же. Проблема заключалась в том, что он был не настолько жесток, чтобы сделать это. Как он мог поступить так с женщиной, которая любила его даже несмотря на то, что он был ходячим мертвецом?

Если бы ты любил её, ты бы сделал это.

Господи, он надеялся, что они разберутся с этим делом быстро.

В дверь позвонили.

Они переглянулись. Они договорились, что Джек и остальные не будут появляться здесь, пока Оуэн и Тошико будут жить в «Небесной Точке». Больше никто не знал, что они здесь.

– Может быть, это молочник пришёл, чтобы внести нас в свой список? – предположил Оуэн, нахмурившись. Он пошёл к двери. – С чем ты любишь есть кукурузные хлопья по утрам?

Он открыл дверь. На пороге стояла высокая женщина в белом платье, со светлыми волосами, каскадом спадающими на плечи. Если бы у неё за спиной были крылья, Оуэн поверил бы в то, что ангелы существуют. Рядом с ней стояла её уменьшенная копия. Те же золотистые волосы, те же красиво очерченные скулы, те же голубовато-зелёные глаза. Только на ней были джинсы и футболка с кошачьей мордочкой.

Маленькая девочка улыбнулась Оуэну.

– Привет, я Элисон. Как тебя зовут?

Для Оуэна дети были сродни инопланетянам. Некоторые парни не могут разговаривать с женщинами. У него с этим никогда не было проблем. Но дети…

Мать девочки заговорила прежде, чем он успел что-то ответить.

– Я Венди, а это Элисон. Простите, моя дочь любит знакомиться первой.

– Что у тебя с рукой?

Элисон заметила перевязанные пальцы Оуэна.

– Случайно поранился, – сказал он ей.

Он услышал, как за его спиной к двери подошла Тошико. Он почувствовал, как её рука скользнула на его талию, так, как жена могла бы обнять за талию своего мужа, обнаружив его в дверях беседующим с симпатичной незнакомой блондинкой.

– Здравствуйте? – улыбнулась она.

– Венди Ллойд. Это моя дочь Элисон. Мы живём здесь, рядом, – сказала она, указывая на приоткрытую дверь по другую сторону коридора. Квартира номер сорок четыре. – Мы просто хотели быть гостеприимными.

Тошико потянулась, чтобы пожать руку Венди.

– Тошико, – представилась она. – И Оуэн.

– Привет, – сказал Оуэн.

Тошико наклонилась к девочке и игриво потеребила её футболку с кошкой.

– Мне нравится твоя киса.

– Мамочка говорит, что у меня будет настоящий котёнок, когда мне исполнится шесть лет.

– А сколько тебе сейчас? – спросила Тошико.

– Пять и три четверти.

– Тогда тебе недолго ждать, – заметила Тошико.

Ну вот, подумал Оуэн, это именно то, что у него не получается – придумывать, о чём говорить с детьми. По большей части из-за того, что с ними можно говорить лишь о кисках и собачках, куклах и игрушечных машинках. И, честно говоря, ему было насрать на всё это.

Тошико выпрямилась и пригласила Венди с Элисон войти. Оуэн, сказала она, только что приготовил кофе. Возможно, Венди заметила ужас, промелькнувший на лице Оуэна.

– Нет, не стоит, наверно, вы заняты вещами. Я знаю, как это бывает в день переезда. Но, если хотите, приходите к нам на ужин. Может быть, вы слишком устали, чтобы готовить, а мы только что заказали индийскую еду. Вы сможете познакомиться с моим мужем, а я введу вас в курс всех местных сплетен.

Оуэн пытался сформулировать вежливый отказ, когда Тошико сказала, что они с удовольствием придут.

Венди засияла улыбкой, и Оуэну снова показалось, что она похожа на ангела.

– Прекрасно, – сказала она. – Приходите около семи, и мы всё подготовим.

– Тогда до встречи, – ответила Тошико.

И Венди увела Элисон за руку. Когда Венди закрывала за собой дверь их квартиры, Элисон продолжала смотреть на Тошико и Оуэна.

Тошико прислонилась спиной к двери.

– По крайней мере, соседи кажутся приятными.

Оуэн вернулся в квартиру вслед за ней и ногой захлопнул дверь. Квартет Дэйва Брубека теперь играл «Cassandra». Возможно, это успокоило бы мать и отца Оуэна, но на него это не действовало.

– Что за игру ты затеяла, Тош?

Она озадаченно взглянула на него.

– О чём ты?

– Походы на ужин к соседям. Слушай, ты же знаешь, что это не по-настоящему. Что бы ты не воображала себе, Тош, мы не живём вместе долго и счастливо. Я здесь для того, чтобы узнать, что заставляет людей исчезать отсюда, а не для того, чтобы осуществлять твои извращённые фантазии.

Глаза Тошико загорелись яростью и стали влажными.

– Так вот о чём ты думаешь?

– О, брось, Тош. Это же твоя мечта, которая начинает сбываться.

– На самом деле, Оуэн, нет! Мои мечты тут ни при чём!

Она больше не могла смотреть на него. Она отошла к окну и стала смотреть на воду, испытывая сильное желание броситься туда.

Оуэн остался стоять позади, наблюдая за ней. Он видел, как она дрожит от сдерживаемого гнева. И чувствовал себя идиотом. Какой дурак, чёрт возьми, будет мечтать об этом – притворяться, что вы женаты с грёбаным трупом!

По-прежнему глядя в окно, стараясь хоть как-то совладать со своими эмоциями, Тошико сказала:

– Я знаю, для чего мы здесь, Оуэн. Это и моя работа тоже. И это всё, что у меня есть – моя работа. Но приборы ничего не показывают. Здесь нет ни одного признака активности Разлома. И это означает, что единственный способ для нас разобраться – узнать что-нибудь от людей, которые здесь живут. Мне жаль, если это означает, что мы должны делать вид, как будто мы любим друг друга, но поверь мне, Оуэн, для меня это не сбывшаяся мечта. Ничего подобного.

Оуэн встал у окна рядом с ней и тоже стал смотреть на залив. Он хотел прикоснуться к ней, хотел сказать ей, что он болван и что он сожалеет о том, что сказал. Но он подумал, что она скажет ему отвалить, и не винил её за это.

Вместо этого он сказал:

– Думаю, мы должны считать это нашей первой семейной ссорой.

Глава десятая

Тошико не хотела, чтобы Оуэн думал, будто благодаря шутке ему удастся легко отделаться.

Не говоря ни слова, она ушла в спальню и схватила сумку, в которой хранила своё оборудование, а потом, выходя из квартиры, сообщила ему, что собирается осмотреть здание.

– Я принимаюсь за работу, – сказала она, когда дверь за ней закрылась.

Только войдя в лифт, она вдруг поняла, что следовала ритуальной политике семейных отношений, которую, когда она росла, её мать применяла к её отцу.

Никогда не давай мужчине понять, что ты приняла его извинения. Пусть он сначала немного пострадает.

На самом деле мать никогда не учила её высокому искусству флирта между мужчиной и женщиной, но это было то, о чём ей следовало бы рассказать. И юная Тошико столько раз видела, как она проделывала это, что начала понимать механизмы этого процесса так же, как львёнок учится охотиться.

Чем дольше ты не поддаёшься, тем больше возможностей, что ему придётся купить тебе что-нибудь миленькое.

Тошико поехала на лифте в подвал. Играя в социальную политику с Оуэном, она могла бы продолжать заниматься тем, что она, по её словам, делала, подумалось ей. Когда они с Джеком попали в «Небесную Точку» раньше, она не смогла обнаружить признаков активности Разлома, но она размышляла над тем, не могло ли само здание каким-то образом маскировать энергию, что означало бы её присутствие. У неё не было чёткой идеи о том, как это могло происходить, но она решила, что лучшее место для поисков следа – фундамент здания.

Итак, подвал.

Он не был частью обычного маршрута жителей «Небесной Точки», использующих лифт – попасть в подвал можно было лишь с помощью ключа, который, как решила Тошико, был у рабочих, обслуживающих здание. Но чтобы остановить Тошико Сато, нужен был бы куда более необычный ключ.

Несколько секунд спустя двери лифта открылись в подвале «Небесной Точки».

Перед их с Джеком первым визитом сюда она раздобыла чертежи «Небесной Точки». Теперь они высвечивались на экране её карманного компьютера. Подвал располагался под подземной парковкой «Небесной Точки», и сейчас Тошико находилась на глубине двенадцати метров под поверхностью земли. Она дрожала – здесь было холодно. Ничего удивительного, подумала она, и Разлом не работает как так называемая психическая активность – в местах, где предположительно водятся привидения, обычно фиксируется заметно более низкая температура, чем в окрестностях; исследование Тошико фактически показывало, что активность Разлома обычно провоцирует небольшое повышение температуры. С научной точки зрения это имело смысл: сила, задействованная в открытии прохода между измерениями, неизбежно создаёт энергетические осадки, которые легко могут проявляться в кратковременном повышении температуры. Это были основы физики. Именно поэтому Тошико не верила в привидений. Даже если они и существовали, они не могли причинить никому вреда – а вот те явления, которые проникали сквозь Кардиффский Разлом, были чем-то совершенно иным.

Свет из лифта падал на панель с выключателями на стене, но Тошико вытащила из сумки фонарик – темнота подземного уровня действовала на неё успокаивающе, она означала, что здесь больше никого нет. Если кто-нибудь из технического персонала заявится сюда до того, как она закончит своё исследование, она не понимала, для чего ей афишировать своё присутствие.

Луч фонарика выхватил из темноты тянущиеся по стенам трубы и провода. Держа фонарь у плеча, Тошико сделала шаг в темноту, и двери лифта закрылись за ней. Теперь единственными источниками света здесь были её фонарик и слабо светящийся экран карманного компьютера. Продвигаясь дальше по помещению, Тошико переключала изображения на экране натренированными движениями большого пальца. Планы «Небесной Точки» сменились графиком, который показал бы даже малейший признак активности Разлома. Она сделала четыре шага, но показания так и не изменились. Никакой активности.

Передвигаясь по подвалу, она светила фонариком в разные стороны, а иногда и вверх, выхватывая из темноты стальные воздуховоды, которые тянулись через крышу. Ей уже доводилось бывать в подобных местах раньше – тёмные, пустые склады, заброшенные больницы – и сейчас, спустя пять лет, она знала, что никогда не привыкнет к таким помещениям. Темнота сжимала её, словно живое существо, и от нервного напряжения в ушах тоненько звенело, что было самым зловещим предзнаменованием неудачи. Она научилась бороться с подобными вещами, но игнорировать их было опасно. Если даже здесь больше ничего не было, она знала, что долгоносики могут проникнуть куда угодно. Считалось, что в городе нельзя пройти и пару метров, чтобы не наткнуться на крысу – возможно, то же самое можно было бы сказать и о долгоносиках. Где-нибудь здесь, в этой всепоглощающей темноте, могла быть крышка люка, а под ней (и только под ней, если Тошико повезёт) мог скрываться долгоносик.

Поэтому Тошико настороженно шла вперёд, высвечивая путь перед собой лучом фонаря.

Луч фонарика высветил приоткрытую дверь. То, что лежало за ней, было скрыто в темноте, казавшейся ещё более глубокой, чем та, что простиралась вокруг Тошико. Не в силах сдержать любопытство, Тошико направилась к двери. Подсознательно она отметила тяжесть своего пистолета, который покоился в кобуре у неё за поясом, скрытый под кожаной курткой. Часть её мозга уже репетировала движения: бросить компьютер и вытащить пистолет из-за пояса, если понадобится.

Она мягко толкнула дверь носком туфли и направила фонарик в комнату.

Первым, что она увидела, была полураздетая женщина.

Брюнетка, одетая в обтягивающие кожаные брюки, которые блестели, словно разлитая нефть, и были расстёгнуты на талии – как будто она забыла сделать это, точно так же, как и забыла надеть что-нибудь поверх своих силиконовых сисек. Она растянулась на капоте спортивного автомобиля, и у её ног красовалась надпись: «СЕНТЯБРЬ». Кто-то – вероятно, сторож, занимающий этот кабинет – отмечал каждый день месяца. Последняя пятница месяца была жирно обведена в кружочек. Возможно, в этот день выдавали зарплату.

Тошико осмотрела остальную часть комнаты: там был старый стол, заваленный документами и газетами; там был чайник и грязная кружка. И коробка с инструментами. В одном углу помещения стоял большой, поцарапанный металлический шкаф. Тошико открыла его и увидела бутылки чего-то, что она приняла за чистящие средства. Она закрыла шкаф и встала на четвереньки. Шкаф стоял на четырёх металлических ножках, благодаря чему он немного возвышался над бетонным полом. Именно это Тошико искала.

Она вытащила из своей сумки сверхтонкий прибор размером примерно с пачку сигарет. На своём карманном компьютере она открыла новое изображение, и на приборе ожило несколько маленьких диодов. Она сунула его под шкаф. Оттуда он сможет передавать показания относительно подземного уровня на компьютер Тошико. Сейчас может не быть никаких доказательств активности Разлома; но это не означает, что так будет продолжаться всегда.

Поднявшись на ноги, она услышала шум, доносящийся из вентиляционной шахты.

Её нервы напряглись до предела, она стояла неподвижно, прислушиваясь к шуму и пытаясь найти ему разумное объяснение. Это оказалось сложно, потому что звук был абсолютно ни на что не похож.

Слабый, как дуновение ветерка. Тихий, как плеск воды. И всё же, несомненно и почему-то ужасно, мощный.

Что-то двигалось по вентиляционной шахте у неё над головой.

Она бросила взгляд на экран компьютера: он по-прежнему не регистрировал энергии Разлома.

Но чем бы ни являлось то существо наверху, оно не было крысой.

И человеком тоже не было.

Тошико вышла из кабинета, луч её фонарика скользил по шахте, словно следя за перемещением того, что находилось внутри.

А потом оно остановилось.

Тошико тоже остановилась, не отрывая взгляда от металлического воздуховода. За чем бы они с Оуэном ни пришли в «Небесную Точку», она знала, что эта вещь находится всего несколькими футами выше, в вентиляционной шахте у неё над головой.

Почему оно остановилось? Что оно делает?

Неожиданно она почувствовала, что за ней следят. То, что сидело в вентиляционной шахте, смотрело сквозь металл прямо на неё, ожидая, что она будет делать.

Тошико заставила себя отвести взгляд. Но она сунула компьютер в сумку и вытащила пистолет из-за пояса. Она навострила уши, готовясь услышать любой, даже самый тихий, звук. Но не услышала ничего. Она считала секунды, сверяясь с ударами своего сердца. Когда прошла минута, вокруг по-прежнему царила тишина, и казалось, что она просто-напросто вообразила себе это существо.

Она осветила вентиляционную шахту лучом фонарика. Тремя метрами далее в ней было что-то, напоминавшее люк. Она заметила стремянку в комнате сторожа. Её желудок сжался: меньше всего Тошико хотелось лезть в эту стальную трубу, где её ожидало неизвестно что. Это была не просто мысль о чём-то неизвестном (возможно, о пришельце) и определённо опасном там, наверху. Тошико никогда не чувствовала себя хорошо в замкнутом пространстве. UNIT убедились в этом, продержав её шесть месяцев в камере площадью всего в 1,2 метра. Она без всяких сомнений знала, что если бы Джек не пришёл и не предложил ей присоединиться к Торчвуду, то однажды надзиратель из UNIT, принеся ей еду, обнаружил бы её в углу трясущейся, пускающей слюни и абсолютно невменяемой.

Но теперь это было в прошлом, и она научилась справляться с вещами похуже, чем пребывание в запертой коробке. Она принесла стремянку и установила её под люком, по-прежнему прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху. Она вскарабкалась на лестницу, испытывая глубокое сожаление из-за того, что у неё нет третьей руки – ей нужен был фонарик, чтобы осматриваться, и это означало, что придётся спрятать пистолет, когда она будет открывать крышку люка. На мгновение она задумалась о том, чтобы позвать Оуэна. Несомненно, это было бы разумно – но у неё всё ещё было дело, которое требовалось сделать.

Она снова прислушалась, повернув голову так, чтобы приложить ухо к металлической стенке шахты, поближе к тому, что находилось по другую её сторону.

Она не услышала ничего.

Она быстро сунула пистолет в кобуру и открыла защёлки на крышке люка. Удерживая крышку с помощью фонарика, она вновь вытащила пистолет и прислушалась. Мысленно она представляла себе, что делать дальше.

Подпрыгнуть. Открыть люк. Влезть в него.

Тошико задержала дыхание. Из вентиляционной шахты по-прежнему не доносилось ни звука.

А потом она сделала так, как предполагала.

Она двигалась быстро, её мышцы действовали быстрее синапсов[8]8
  Синапс – место контакта между двумя нейронами или между нейроном и получающей сигнал эффекторной клеткой. Служит для передачи нервного импульса между двумя клетками.


[Закрыть] – она делала всё раньше, чем успевала передумать.

Отвратительный запах ударил ей в нос ещё до того, как она просунула голову в люк, и она знала, что обнаружит там, когда посветит фонариком.

Об этом, по сути, сказал ей уже один запах.

То, что лежало в узком стальном канале, освещённое лучом фонаря, ничуть не походило на человеческие останки – но запах не позволял ошибиться. Она неоднократно сталкивалась с тем, что оставалось от людей, когда они подвергались нападению долгоносиков – те были грязными убийцами, но хорошо умели прятать то, что оставляли после себя. Как правило, долгоносики находили хорошее укрытие и набивали его телами до тех пор, пока там больше не оставалось свободного места. Торчвуд обычно обнаруживал массовые захоронения жертв долгоносиков примерно раз в пару месяцев. Но эту вонь нужно было ощутить лишь однажды, чтобы запомнить её навсегда.

Но этого человека убил не долгоносик. Тошико стояла на лестнице, держа в одной руке фонарь, а в другой – пистолет, и разглядывала вонючее месиво, находившееся всего несколькими футами дальше. Она не знала, что убило этого бедолагу – или бедолаг.

То, что она увидела, было бесформенной студенистой массой, которая в свете фонарика казалась серой и пузыристой, испещрённой прожилками и красно-коричневыми пятнами. Тут и там к месиву цеплялись, словно мох, клочки волос.

И там был глаз.

Тошико судорожно вздохнула и чуть не упала со стремянки.

Глаз смотрел на неё, большой чёрный зрачок в окружении бледно-голубой радужной оболочки. Когда-то он наверняка был красивым. Было сложно представить себе, как такой глаз мог смотреть на мир с некрасивого лица. Теперь он поблёскивал в свете её фонарика, застрявший в массе разлагающегося клеточного материала.

Тошико понятия не имела, что могло сделать это с человеком. Она лишь поблагодарила Господа за то, что этого существа больше не было поблизости. Настало время позвать Оуэна. Он врач; может быть, он сможет понять, что могло превратить человека в такую кашу. Она закрыла люк и отнесла стремянку на место.

Она почти добралась до дверей лифта, когда из темноты вышел Бесник Лукка.