Текст книги "Девятый круг"

Автор книги: Фернандо Льобера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Это «Битлз» тебя научили. – Голос молодой женщины смягчился. – И что, ты считаешь, у нас нет повода злиться?

Себаштиану состроил безразличную гримасу.

– Нет. Гонсалес – еще один элемент игры, который нам придется учитывать. Мы по-прежнему ищем убийцу, но делаем это так, чтобы тебя не подставить.

Беатрис метнула на него яростный взгляд.

– Знаешь, милый, я как-нибудь сама разберусь, ладно?

– Я совсем не то имел в виду, – пояснил Себаштиану. – Твой шеф – еще одно препятствие, усложняющее путь к цели, которая состоит в том, чтобы поймать Каина и самим удержаться на плаву.

Настал момент поделиться с ней своим главным открытием, совершенным в Лондоне.

– В образцах мочи убийц обнаружены вещества, указывающие на заболевание гипергликемией, потому что они принимают лекарство под названием оланзапин. Наши преступники больны шизофренией, и оланзапин вызывает у них легкую форму диабета, лечащегося инсулином. Кстати, высокие дозы оланзапина в качестве побочного эффекта приводят к недержанию мочи.

Беатрис склонила голову и широко открыла глаза: она догадалась, к чему ведет речь Себаштиану.

– Группа душевнобольных людей. За ними должен стоять… психиатр, – сказала она задумчиво.

– Человек, который благодаря профессии и особым отношениям, как правило, возникающим между врачом и пациентами, обладает большой властью над ними, – добавил Себаштиану. – Властью и влиянием.

– Черт побери. Себаштиану, Рос также связан с дель Кампо.

– Человек, – продолжал Португалец, – знакомый со мной и знавший моего отца, читавший его труды, посвященные латеральному мышлению, и понимавший, какое послание зашифровать в «предсмертных» записках. – Себаштиану потер висок. – Будь все проклято! – воскликнул он. – Он помогал нам, будучи членом общества «Друзья Кембриджа».

– Но зачем?

Себаштиану только пожал плечами:

– Бог его знает.

Батареи в кофейне шпарили вовсю, и было даже жарко, но Беатрис зазнобило.

– Я встречалась с доктором в его консультации, когда ты уехал в Лондон. Он увлекся, играя со мной в кошки-мышки, и даже рискнул угрожать мне.

– Что он сделал?

– Ничего серьезного, – поспешно откликнулась она, небрежно махнув рукой. – Намного важнее то, что на его столе я заметила лист бумаги с текстом, набранным «курьером» и отпечатанным на лазерном принтере. Шрифт совпадает с записками убийцы. Небольшой абзац, расположенный в середине страницы. Если бы я судила предвзято, я бы заподозрила, что он намеренно положил его так, чтобы я увидела.

Себаштиану закрыл глаза и выдохнул: «Каин».

– Нужно, чтобы ты вернулась на службу. Встретимся потом у меня дома.

Португалец объяснил, что он задумал, и Беатрис торопливо выскочила из кафе. Оставшись один, Себаштиану прежде всего позвонил Морантесу, обратившись с просьбой: «Ты все еще держишь Како в каталажке? Покажи ему фотографию дель Кампо. Спроси, не этот ли врач покупал газовый баллончик. Сделай одолжение, Морантес. Честное слово, я в своем уме».

Во-вторых, вернувшись домой, Себаштиану позвонил в несколько мест. Он решил выяснить как можно больше о докторе Эмилиано дель Кампо, и для этого ему потребовалось связаться со старыми друзьями. Он кожей ощущал близость Каина, интуиция же подсказывала: чтобы его поймать, необходимо собрать о нем максимум информации. За этим занятием время пролетело незаметно; он исписал не один лист бумаги, воссоздавая жизнь блестящего врача и признанного исследователя, чьи научные труды произвели революцию во многих областях современной психиатрии. И с каждым взмахом пера он убеждался в существовании связи, вернее, двойственности: Каин – дель Кампо.

Беатрис присоединилась к Себаштиану после обеда, неожиданно одарив долгим и глубоким поцелуем, едва он открыл дверь. С довольным видом она устремилась в глубину квартиры, сразу завернув в столовую.

– Есть новости?

– Конечно, – ответила она. – Где твой ноутбук?

Себаштиану поднял с пола чемоданчик, извлек портативный компьютер и поставил его на стол. Беатрис открыла крышку и нажала кнопку включения, запустив загрузку.

– Ты ведь купил модем, да? Ты уже его поставил?

Себаштиану отрицательно покачал головой.

– Дело в том, что нам нужен доступ к электронной почте, – продолжала Беатрис. – Может, ты попросишь этого… мальчика?..

– Давида.

– …чтобы он поднялся к тебе и все установил?

Беатрис скрылась в кухне, намереваясь сварить кофе, пока Себаштиану дозванивался по мобильному Давиду. Вскоре она переступила порог гостиной с двумя дымящимися чашками.

– Что он сказал?

– Сейчас придет.

Юноша появился через несколько минут. Он вошел, но предварительно вытер толстые подошвы горных ботинок о пушистый коврик у двери. Давид деловито поздоровался с Себаштиану (как человек, перед которым стоит серьезная задача, а времени на ее выполнение – в обрез) и повесил пальто на спинку кресла в прихожей. Втроем они собрались вокруг компьютера.

– Это очень просто, – объявил Давид. – Новые модемы ставятся мгновенно, глазом моргнуть не успеете.

– И мы сможем выйти в Интернет? – спросила Беатрис. – Мне нужно скачать электронную почту, которую я направила по этому адресу. – Она вручила ему листок бумаги.

– Твой почтовый ящик?

– На хот-мейле, – уточнила она. – Я отправила туда кое-какие архивные материалы из комиссариата.

Пальцы Давида уверенно забегали по клавиатуре.

– Что в почте?

– Сводки данных. Они гигантские, поэтому я не стала их распечатывать. Но файлы заархивированы.

Давид покосился на нее.

– И предполагается, что они ушли из комиссариата?

– Слушай, ты задаешь слишком много вопросов, – вспыхнула Беатрис.

– Не вполне корректный слив информации, если ты на это намекаешь, – вмешался Себаштиану. – Ты нам поможешь?

– Конечно, – отозвался Давид, украдкой поглядывая на Беатрис. – Я только хотел узнать, нужно ли закамуфлировать адрес получателя. Чтобы никто не догадался, что мы качали почту.

Себаштиану почудились укоризненные нотки в его голосе.

– А ты сумеешь это сделать? – заинтересовалась Беатрис.

– Естественно.

– Тогда – вперед.

Давид улыбнулся: маленький прорыв в мире шпионажа. Вскоре модем застрекотал.

– Готово! – победоносно воскликнул юноша. – Мы загрузимся через пару секунд.

Электронная почта доставила полный список зарегистрированных случаев попыток самоубийства за последние пять лет в округе: десятки страниц с сотнями имен, адресов и массой подробностей по каждому из эпизодов.

– Ну и что нам теперь с этим делать? – осведомился Давид.

Беатрис изогнула бровь.

– Нам – много всякого-разного, тебе – ничего.

– Ни фига себе, да какая муха ее укусила? – не вытерпел парень.

– Хватит, Беа. Давид на славу потрудился и может еще нам помочь.

Беатрис неохотно согласилась. Себаштиану был прав.

– Если руководствоваться текстом «Божественной комедии», то следующее убийство произойдет около реки, – поделился своими соображениями Себаштиану. – В седьмом круге существует Флегетон, река кипящей крови, обвивающая «злосчастный лес» самоубийц. Таким образом, мы ищем в списке тех, кто однажды бесплодно пытался покончить с собой и теперь живет поблизости от Мансанареса.

Беатрис недоверчиво посмотрела на него, и Себаштиану пояснил:

– По сценарию ссылка на «Божественную комедию» не должна вызывать сомнений. Я убежден в этом.

– Что ж, попробуем. Но я предвижу одну проблему: адреса в нашем списке не обновлялись. Многие, вероятно, переехали. С другой стороны, мы можем исключить кого-то, кто теперь живет в зоне риска, но в списке указан иной адрес.

– Верно, – подтвердил Себаштиану. – Но Каин столкнется с той же проблемой, что и мы. Самый легкий вариант и для нас, и для него – найти человека, кто жил подле реки, когда покушался на самоубийство, и кто остался на прежнем месте.

Процесс поиска обещал затянуться надолго, и все трое, вооружившись терпением и картами города, принялись изучать имена в списке, строчка за строчкой. Дело продвигалось еще медленнее, чем они рассчитывали: слабо представляя топографию переулков, прилегающих к Мансанаресу, они были вынуждены искать каждый адрес в атласе.

– Индалесио Гомес, – монотонно читала Беатрис и называла адрес.

Себаштиану вроде бы помнил, что нужная улица расположена в районе Вальекаса, но решил на всякий случай проверить по карте. Он отрицательно покачал головой, и Беатрис, щелкнув мышкой, стерла имя и огласила следующее.

– Выше нос, мы неплохо идем. – Себаштиану листал атлас, разыскивая очередной адрес. – Тоже не годится.

Они провозились несколько часов. В начале девятого в дверь позвонили. Давид объяснил, что его девушка. Роса, так настойчиво рвалась к нему, что ему пришлось ее пригласить. «Надеюсь, вы не против», – виновато добавил он. Девчонка уселась в уголке гостиной, в компании с журналом по информатике и миниатюрным МРЗ-плейером, способным, однако, издавать звук мощностью в десятки децибел. Несмотря на наушники, троица отчетливо слышала тяжелые удары в ритме дэнс.

– При случае скажи ей, что это очень вредно для слуха, – заметил Себаштиану.

– Уф! Она же никого не слушает. Ужасно упрямая…

– Не позволяй сесть себе на шею, – предостерег Португалец.

– Ну и совет, – возмутилась Беатрис. – Ладно, продолжаем. – Посмотрев на Давида, она шепнула заговорщически: – Мы еще поговорим на эту тему. Эванхелина Моррон.

Детективы просидели над списками до ночи, сократив их до трех верных кандидатур, не считая множества запасных. Жизнь трех человек, поддавшихся слабости и получивших второй шанс, словно в насмешку, теперь подвергалась серьезной опасности. Беатрис пообещала, что кто-нибудь из оперативников просмотрит завтра список еще раз.

Беатрис вызвала к Себаштиану Морантеса и Пабло, чтобы Португалец ввел их в курс последних событий. Когда прибыло подкрепление в лице старого спецагента и молодого полицейского, Давид и Роса ушли, хотя и очень неохотно.

Выслушав лекцию об оланзапине и латеральном мышлении, а также рассказ о Монтанье и свидании Беатрис с психиатром (в процессе повествования на лицах офицеров отразилась целая гамма чувств, от изумления до возмущения), Пабло воскликнул:

– Дель Кампо? Друг твоего отца из философского общества?

– Себаштиану, приятель, стоит тебя оставить без присмотра, как ты начинаешь думать, а потом достаешь кролика из шляпы, – прокомментировал Морантес.

– Надеюсь, я не ошибся, старик. Ты разговаривал с Како?

– Да, сеньор. Он опознал доктора без колебаний. Дель Кампо купил запрещенный газовый баллончик в лавке его родственничка.

– Какой-то бред, – пробормотал Пабло.

Себаштиану устало покачал головой.

– Я пока не разобрался, зачем и почему, – сказал он, – но по крайней мере ясно, как организовано преступление. Он использует пациентов, злоупотребляя своим влиянием на них, и назначает им курс оланзапина. Я не знаю в точности механизм действия лекарства, но известно, что оно вызывает гипергликемию, которая, в свою очередь, лечится инсулином. Инсулин принимается орально или вводится внутримышечно. Затем он находит жертву в базе данных госпиталя «Рамон-и-Кахаль». В этом он до сих пор мог рассчитывать на содействие покойного доктора Монтаньи. Он составляет «предсмертные» записки и, выступая в роли Данте, разрабатывает для своих пешек сценарий, руководствуясь «Божественной комедией». И одновременно под эгидой общества «Друзья Кембриджа», членом которого некогда являлся мой отец, он следил за ходом следствия и соответственно имел возможность предвосхитить следующий шаг противника.

– А закодированное в записках послание?

– Последовательность Люка: математическая формула, благодаря которой «Друзья Кембриджа» заработали миллион долларов. Должно быть, он ужасно веселился, зашифровывая одно из любимых изречений моего отца в «предсмертных» записках. В настоящий момент мы выявили его связь с жертвами. Проблема заключается в том, чтобы проследить его связь с кем-то из убийц.

– Именно. И я не представляю, каким образом, – сказала Беатрис.

– Хорошо, – вмешался Морантес, – этот пункт мы обсудим завтра, на свежую голову. Наша непосредственная задача – защитить потенциальные жертвы.

Детективы пришли к согласию, что им действительно, не теряя ни минуты, нужно предупредить трех человек из группы риска. Подопечных они распределили между собой по жребию. Себаштиану развернул вытянутую бумажку: ему поручалась женщина с двумя покушениями на самоубийство.

– А теперь объясните мне, почему мы не обращаемся за подкреплением в комиссариат, – поинтересовался Пабло.

– Дель Кампо – парень ловкий, уважаемый и знаменитый, и у него полно влиятельных друзей. Представляешь, что произойдет, если мы отдадим его в руки такому типу, как Гонсалес? Предположим, комиссар кинется очертя голову арестовывать доктора. Фактически мы опираемся только на показания Како, наркомана с сомнительным прошлым, и собственные домыслы. Без более весомых доказательств доктору будет нелегко предъявить обвинение. Гонсалеса вымажут дегтем, и догадайся, на кого он свалит вину за провал.

– Убедила, – сказал Пабло. – Но ты же знаешь, как ему неймется. Что-то ему все-таки придется сказать.

– Утро вечера мудренее, – отозвалась Беатрис. – Там видно будет. Ладно, идем.

Выходили вместе. Они надеялись, что им удастся предотвратить новую смерть.

Тринидад Пелайо незачем было жить.

Жизнь обошлась жестоко с этой женщиной. Она родилась в нищей семье, у родителей-алкоголиков; от их драк и криков каждую ночь дрожали стены в доме. Поэтому счастливое, безмятежное детство обошло Трини стороной. Кто не испытал, тот не представляет, как страшно для ребенка очутиться в эпицентре семейных войн. Плодом случайной беременности (от ухажера, которого потом и след простыл) стала девочка. Теперь ей уже исполнилось три года. Малышка была совершенно не виновата, что явилась на свет нежеланной, с другой стороны, Трини в самом деле не могла ее содержать. Не желая бросать ребенка на произвол судьбы, она обратилась с мольбой о помощи к дальней родственнице, монахине, согласившейся на первых порах позаботиться о девочке.

Трини могла гордиться единственным и главным своим достижением – ее не затянул грязный мир наркотиков. Однако она не удерживалась долго ни на одной работе. Милая и добрая девушка, правда, простодушная, если не сказать глуповатая, и склонная к депрессии, она с легкостью попадалась на удочку бессовестным мужчинам. В местном супермаркете она позволила соблазнить себя сыну хозяина, соглашаясь на интимные свидания на складе. Как только поползли слухи и посыпались насмешки, глупышку уволили. В ресторане произошло то же самое, только на сей раз ее возлюбленный был женат, и, когда Ромео поставили перед выбором, Трини снова очутилась на улице. Отчаявшись, чтобы как-то продержаться до лучших времен, она целую вечность шлифовала тротуары Мадрида, все глубже погружаясь в омут депрессии. Наконец, набравшись храбрости, она убежала от своего сутенера, оставшись без источника доходов и надежды найти другую работу. Неделя тоскливо проходила за неделей, и однажды пасмурным зимним днем в старой квартире, где отключили свет и отопление, Трини попыталась свести счеты с жизнью, вскрыв вены ножницами. Она выжила благодаря случайности и любопытству соседки, после чего оказалась в больнице, откуда выписалась спустя какое-то время.

Себаштиану дочитывал заключение психиатров в такси, по пути к Трини, обитавшей в доме на берегу реки. Лечащий врач-психиатр, вероятно, тронутый неброской красотой Трини, нашел ей работу в химчистке. Она по-прежнему числилась там, и звонок на фирму подтвердил, что предприятие находится по указанному адресу и Трини (ее состояние оставляло желать лучшего, но все же было относительно стабильным) продолжала каждый день являться на работу.

Уже спустилась ночь, когда Себаштиану добрался до проспекта Понтонес. Водитель проехал по длинной улице к реке, в самом конце резко свернув направо, и покатил параллельно окружному шоссе вдоль Мансанареса. За спиной поднимался стадион Висенте Кальдерона, а слева вереница машин выруливала на шоссе М-30. Проскочив под пешеходным мостом, такси затормозило около длинного серого бетонного дома, разукрашенного граффити. Унылое строение смотрело на мир через окна с разбитыми стеклами. Улицу тускло освещали редкие фонари, кое-где уцелевшие на бетонной стене под натиском окрестной шпаны и подростков, искавших уединения.

– Это здесь, – сказал таксист. – Ужасная дыра.

– Вы правы, и, боюсь, мне нелегко будет поймать такси, чтобы вернуться. Не могли бы вы подождать меня? Не выключайте счетчик.

Таксист, поколебавшись, неохотно согласился. Себаштиану вышел из такси и направился к подъезду, где жила Трини.

От домофона остались одни воспоминания – выпотрошенная металлическая коробочка болталась на электрических проводах. Стекло входной двери тоже было разбито, и Португалец ухитрился просунуть руку сквозь прутья решетки, чтобы открыть замок изнутри. Никаких оснований ожидать внезапного появления агентов Каина у него не имелось, но по спине пробежал холодок, и волосы на затылке встали дыбом. Он зашел в дом и начал восхождение по ветхой деревянной лестнице, грозившей вот-вот обрушиться. Проплешины облупившейся штукатурки и пятна сырости на стенах вели борьбу за первенство, а под ногами пищала какая-то живность, к счастью, невидимая впотьмах.

Себаштиану чувствовал себя неуютно. Аборигенам этого мира терять, похоже, уже нечего, а Португалец был хорошо одет, своим видом внушая сладкие мысли о толстом бумажнике в кармане. Лучше бы он надел джинсы и кроссовки. Сколько пар глаз следили за тем, как он вышел из такси и направился в здание?

Себаштиану бесшумно поднимался по лестнице, настороженно прислушиваясь, стараясь уловить малейший шорох. С потолка четвертого этажа на голом шнуре висела электрическая лампочка без абажура, дававшая достаточно света, чтобы различить букву «Д», выгравированную на потемневшей латунной дощечке.

Себаштиану позвонил и замер, дожидаясь отклика.

– Сеньора Пелайо?

Створка приоткрылась на пару сантиметров: женщина смотрела на него в щель недоверчиво, не снимая цепочки.

– Кто вы такой?

Себаштиану достал портмоне и показал ей удостоверение Интерпола.

– Меня зовут Себаштиану Сильвейра, и я хотел бы побеседовать с вами. Я не полицейский, но речь идет об уголовном преступлении.

Дверь не шелохнулась.

– Я ничего не сделала, – отозвалась женщина.

– Несомненно. Я знаю, сеньора. Мне неприятно вас беспокоить, но я пришел, чтобы предупредить, что вам, возможно, угрожает серьезная опасность. Прошу вас, нам необходимо поговорить.

Она не ответила, но и не захлопнула дверь.

– Послушайте, я следователь из…

– Фирмы?

– Простите?

– Вы ведь из химчистки. Сегодня у меня выходной. Я ничего не сделала, – повторила она.

– Нет, сеньора, я не имею отношения к вашей фирме. И я знаю, что вы ничего не сделали, но…

– Для полицейского вы чересчур шикарно одеты, – перебила она.

– Я уже говорил, что не служу в полиции. Но помогаю расследовать преступление, к которому вы можете оказаться причастной. Всего несколько минут.

Щель закрылась, и Себаштиану услышал, как Тринидад снимает цепочку. Вскоре дверь снова отворилась, пропуская Себаштиану в квартиру. Жилище, где обитали мать с дочерью, было очень маленьким, не более тридцати квадратных метров.

Несмотря на нищету, женщина прилагала старание, чтобы приукрасить свой дом. Стены крошечной гостиной, куда Тринидад провела гостя, оживляли немного черно-белые гравюры. Посередине находились низкий деревянный столик и диван под матерчатым покрывалом; на стеллаже стояли выцветшие фотографии и с полдюжины потрепанных книг. В уголке, рядом с зашторенным окном, висели образ Девы Марии и деревянное распятие. Дверь в глубине гостиной вела в единственную спальню, где Себаштиану различил две кровати, застеленные латаными одеялами. Небольшой радиатор силился обогреть комнатушку.

– Вы живете с дочерью, не так ли?

Тринидад смотрела на него с подозрением. В ее глазах сквозило изнеможение – она устала бороться с постылой жизнью. Себаштиану вдруг подумал, что она, наверное, впустила его только для того, чтобы с кем-нибудь поговорить. Он видел перед собой миниатюрную женщину невысокого роста, весившую килограммов сорок, с красивым, но поблекшим и неухоженным лицом. Она была одета в поношенные джинсы и толстый шерстяной свитер с дыркой на правом плече. Из хвостика выскользнула прядь волос, которую она упорно пыталась водворить на место.

– Да. Но она гостит у бабушки с дедушкой в деревне. Она чудесная девочка… – ответила женщина.

– Я в этом убежден. – Себаштиану мягко улыбнулся. – Трини… Можно называть вас Трини?

Она молча кивнула.

– Так вот, Трини, – он подался вперед на стуле, – я не хочу вас пугать, но очень важно, чтобы вы внимательно меня выслушали. Как я вам сказал, я помогаю полиции расследовать преступление. Погибло уже несколько человек. Мы считаем, что один человек, преступник, скоро захочет убить снова. Полицейские составили список людей, которые могут стать следующей жертвой, и боюсь, что вы оказались в их числе.

Глаза Трини расширились, словно собираясь выпасть из орбит. У нее была странная привычка непрестанно потирать руки.

– Но я ведь ничего не сделала, – выпалила она.

– Знаю, Трини. Но этому человеку не нужны мотивы. Я вовсе не хочу сказать, что он охотится именно за вами, но настаиваю, чтобы начиная с этого момента вы соблюдали предельную осторожность. Если вдруг заметите что-либо подозрительное, немедленно мне позвоните, – сказал он, протягивая визитную карточку. – Например, если вы обнаружите, что за вами следят или же какой-нибудь незнакомец болтается вокруг дома. Что бы ни произошло, в любое время звоните мне. Договорились?

Женщина кивнула и проглотила комок в горле.

– Почему я?

– В списке несколько человек, вы не единственная. Мы предупреждаем всех. Позвольте дать вам совет. Если у вас есть к кому уехать на несколько дней, допустим, к другу, поживите пока в другом месте.

– Я могла бы перебраться к подруге. Надолго?

– Если вы дадите ее телефон, я позвоню, когда опасность минует. Думаю, проблема разрешится довольно быстро.

– Мне надо уехать сейчас?

– Чем скорее, тем лучше. Если вы не можете сделать это немедленно, заприте как следует за мной дверь, когда я уйду, и будьте осторожны.

Трини встала и, не проронив ни слова, скрылась в кухне. Она вскоре вернулась с двумя стаканами воды.

– Что же мы сделали, чтобы… Или, может…

Себаштиану решил не открывать истинных мотивов преступника: следствию это ничем не помогло бы, а женщине, учитывая ее печальное прошлое, могло только повредить.

– Нет причины, Трини. Возможно, мы ошибаемся, и вам ничего не угрожает. Но мы не хотим рисковать. Лучше предотвратить болезнь, чем ее лечить, правда? А теперь разрешите мне задать вам вопрос. Вы не замечали ничего необычного в последние дни?

Она задумалась.

– Я не обращала внимания. В любом случае завтра утром я отсюда сматываюсь.

Неожиданно она насторожилась.

– А вы сами, вы кто?

Себаштиану потратил некоторое время на объяснения: он должен был полностью убедить женщину, что это не сказка и она подвергается реальной опасности. Выражение ее лица напоминало ему фотографии женщин из тех «горячих» точек, где шла война: глаза, исполненные страха и покорности судьбе. Как грустно, что с одними жизнь обходится столь немилосердно, одаривая при этом других щедрой рукой. Рассказ Себаштиану испугал Трини еще больше, ее глаза набухли слезами. Он успокоил ее как мог, вновь призвав к осторожности.

– Никому не открывайте, Трини. И звоните в любой момент, – сказал он, прощаясь с ней на лестнице.

С тяжелым сердцем он спустился вниз и вышел из подъезда. Остановившись, он осмотрелся по сторонам. В слабом свете уцелевших фонарей тени пустились в пляс вокруг него. Таксист терпеливо ждал и, узнав пассажира, поднял кнопку блокировки замка. Себаштиану попросил отвезти его назад, на Олавиде, и мысли его вернулись к Трини. Себаштиану не сомневался, что она серьезно отнеслась к предупреждению и непременно уедет. И еще он надеялся, что Каин не ведет наблюдения за ее домом.

Некоторое время такси петляло по переулкам. Наконец они выехали на широкую оживленную улицу. Телефонный звонок вывел Себаштиану из задумчивости. Португалец выудил аппарат из кармана пальто.

– Да?

– Себаштиану! Как хорошо, что я дозвонилась.

Говорила Беатрис, возбужденный голос вибрировал от напряжения.

– Что случилось?

– Тебе удалось поговорить со своим кандидатом из списка?

– Да, мы расстались несколько минут назад. Я в такси, возвращаюсь домой.

– Остальных нет на месте. Ты – единственный, кто сумел найти объект, – с нажимом сказала она.

Тревога Беатрис буквально сочилась из трубки. Себаштиану почувствовал, как холодеет кровь.

– Мы опоздали?

– Ты не понимаешь, Себаштиану, – ответила Беатрис. – Оба наших кандидата переехали из Мадрида, один решил поселиться в Барселоне, а другой в деревне в Галисии.

– Господи. Подожди. – Он резко наклонился к водителю. – Возвращаемся.

Велев таксисту гнать во весь дух, профессор продолжил разговор с Беатрис.

– Я еду назад.

– Мы тоже уже в пути, – сообщила Беатрис. – Встретимся на месте. Но если мы задержимся немного, дождись нас, не поднимайся один. Стой у подъезда, ты слышишь?

– Успокойся.

Себаштиану отсоединился.

Тринидад была единственной возможностью Каина.

Путь назад не занял много времени. Себаштиану выскочил из машины и отпустил такси. Он схватил телефон и соединился с Беатрис.

– Где вы? – Из трубки доносился вой сирены и пронзительные сигналы.

– На другом конце реки, на противоположном берегу, в двадцати минутах езды или около того. А ты?

– Я приехал. Как будто все тихо.

– Посмотри, есть ли свет в ее квартире.

– Окна выходят во двор, – сказал Себаштиану.

Он прервал связь и стал соображать, как поступить. В конце концов Португалец принял решение: Беатрис и остальные из их команды появятся с минуты на минуту, и он предпочел подняться и успокоить Трини до того, как она услышит сирены. Он пообещал себе быть осторожным. Приблизившись к подъезду, профессор опять открыл дверь, просунув руку в отверстие между прутьями. Все его чувства вновь обострились, когда он шагал вверх по ступеням. Сознание того, что скоро подоспеют друзья, успокаивало. По полуразвалившейся лестнице он добрался до площадки, где жила Трини.

Дверь была взломана, хилый замок сорван.

Себаштиану оцепенел и опомнился только, услышав шум, доносившийся из квартиры. Он подкрался к двери (сердце неистово колотилось в груди) и осторожно толкнул ее. Ему открылась пустая гостиная, где не было ни души, но шум в глубине квартиры не стихал. Португалец слышал непрекращающееся бульканье и чье-то тяжелое дыхание, становившееся с каждой секундой все более натужным. Он даже не подумал предупредить о своем появлении и сразу вошел, стараясь ступать неслышно. Миновав крошечную гостиную, он направился в ванную комнату, откуда исходили звуки. Переступив порог, Себаштиану сделал два шага вперед и застыл, парализованный ужасом при виде кошмарной сцены, представшей перед глазами.

Трини лежала в ванне, нагая. Ее одежда валялась на полу и на унитазе – убийца швырял вещи куда попало. Рука и правая нога женщины свешивались через бортик, и кровь размеренно капала на керамические плитки пола. Португалец увидел ее лицо и безжизненные глаза, в которых застыл бесконечный страх. Волосы, пропитанные кровью, скрывали то, что позднее анатомы назовут причиной смерти: жестокий удар, раскроивший череп надвое. У Себаштиану перехватило дыхание: ему показалось, что Трини смотрит на него с упреком. «Ты дал мне умереть!» – безмолвно обвиняла она.

Над женщиной – примерно в полутора метрах от Себаштиану – нависал тучный, скорее, даже толстый мужчина, остервенело сдирая с тела несчастной лоскуты кожи. Себаштиану как в трансе шагнул к нему, но тотчас спохватился. Трини уже не поможешь, а квартира имела один-единственный выход. Профессор замер и тихо попятился. И в это мгновение убийца обернулся, точно сам дьявол толкнул его под руку. Безумная гримаса искажала лицо палача, обезображенное потеками крови, прочертившими лоб и щеки. В его глазах читались восторг и желание довести до конца свое дело, отчего Себаштиану едва не вывернуло.

Убийца прыгнул вперед, и Португалец увидел длинный кухонный нож, подрагивавший в правой руке безумца. Себаштиану отступил и поскользнулся в луже крови. И тогда убийца бросился на него. Единственное, что успел сделать профессор, – это защитить лицо руками, а затем он ударился затылком о край умывальника.

– Давай же, быстрее, – взмолилась Беатрис.

Машина младшего инспектора с сиреной неслась по шоссе М-30 в южном направлении. За рулем сидел Пабло. Они искали мост, чтобы переправиться на другой берег Мансанареса. Пабло держался у бортика, избегая основного потока машин, двигавшихся по окружной дороге Мадрида.

– Быстрее не могу, – буркнул Пабло.

– Скорее, – прошептала Беатрис. Она сжала губы и не отрывала глаз от шоссе.

Пабло не ответил. Было очевидно, что между его напарницей и Португальцем завязались романтические отношения. Она заметно нервничала, и тот факт, что Себаштиану не отвечал на вызовы по мобильному, еще больше накаляло обстановку. Машины с зажженными фарами пролетали мимо с огромной скоростью, и на лица полицейских падали всполохи яркого света каждые полсекунды.

Пабло сбавил газ, вписался в поворот и стремительно проскочил мост.

– Направо, – распорядилась Беатрис.

Пабло с силой вдавил педаль тормоза, оставив за собой две длинные черные полосы и резкий запах перегретых тормозных колодок. Беатрис выдернула шнур, соединявший сирену с источником питания, заставив ее умолкнуть, и выскочила из машины прямо у подъезда Тринидад.

– Проклятие. Так и знала, что он не дождется, – прошипела она сквозь зубы. – Этот кретин поднялся в квартиру.

– Успокойся. Скорее всего ничего не произошло, – обнадежил Пабло.

Они поспешили к двери, и первое, что бросилось им в глаза, – это разбитое стекло. Просовывая руку сквозь прутья решетки, Беатрис бросила беглый взгляд на своего напарника. Пабло молча достал пистолет. Они помчались на четвертый этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь была распахнута настежь, замок сорван. Они вошли с соответствующими предосторожностями, с пистолетами на изготовку, сняв их с предохранителей. Беатрис распласталась по стене и прикрывала начало коридора, пока Пабло медленно продвигался в гостиную. Оказавшись на месте, он посмотрел на Беатрис и покачал головой. В квартире царила гробовая тишина.

Из комнаты они проникли в коридор, а оттуда – в ванную, где Беатрис увидела Себаштиану. Он лежал на полу без сознания с лицом, залитым кровью. Она оцепенела, потрясенная жуткой картиной в багровых тонах, развернувшейся перед ней. В ванне распростерлась искромсанная, изувеченная мертвая Тринидад Пелайо. Стены были омыты кровью, темной и загустевшей, натекшей лужами на плиточном полу у подножия ванны. Беатрис выругалась и опустилась на колени рядом с Себаштиану, приподняв ему веко. На пороге возник Пабло, все еще сжимая пистолет обеими руками и направив ствол в потолок.