Текст книги "Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 71 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Очерк девятнадцатый
Борьба с хасидами. Основатель «Хабада» рабби Шнеур Залман. Его аресты и освобождения

«Глас книги услышали мы‚ душа наша почуяла трубный звук войны. Грядет и разрастается великая ересь… Еще мгновение – и разрушены будут шатры Закона Устного, и в храме Закона Письменного‚ упаси Бог‚ померкнет свет».

1

У хасидизма было уже много последователей на Волыни‚ в Подолии‚ Галиции и Польше‚ но в Литве и Белоруссии о хасидах вначале почти ничего не знали. Во второй половине восемнадцатого века рабби Аарон Великий стал проповедовать хасидское учение в Карлине‚ неподалеку от Пинска‚ откуда хасидизм начал распространяться по Белоруссии.

Влияние рабби Аарона из Карлина было огромным‚ хасидов долгое время называли в том краю «карлинерами»‚ а в последующие времена в российских документах всех хасидов именовали «каролинами». Рабби Аарон умер молодым‚ как говорили тогда – «сгорел от внутреннего Божественного огня»‚ но хасидские группы уже существовали в Пинске‚ Минске и Шклове. Хасиды молились на частных квартирах, прятались от кагальных властей‚ однако в Шклове их быстро обнаружили‚ взяли под особый надзор‚ и Виленский гаон сказал по этому поводу: «Правы шкловцы‚ ибо это – шайка еретиков‚ которых следует всячески теснить». Нужен был повод‚ чтобы началась непримиримая борьба‚ и повод этот нашелся.

В 1771 году в Вильно – да и по всей Европе – свирепствовала эпидемия‚ грудные дети умирали один за другим по неизвестной причине‚ и врачи не могли с этим справиться. Стали говорить‚ что эпидемия послана с Неба за прегрешения евреев против веры. Провели расследование‚ обнаружили тайную хасидскую молельню в самом Вильно‚ в столице талмудической учености – и охваченные страхом евреи потребовали строго наказать «шайку богоотступников»‚ чтобы прекратить эпидемию и отомстить «за оскорбленную честь Торы».

В то время был еще жив основатель секты Яаков Франк‚ который со своими приверженцами принял христианство и призывал всех евреев обратиться к «религии Эдома». Виленские раввины предполагали сначала‚ что объявившиеся у них хасиды являются сторонниками Франка или Саббатая Цви. Говорили еще‚ будто проповедник Хаим‚ глава виленских хасидов‚ оскорбительно отозвался о Виленском гаоне‚ – этого было достаточно‚ чтобы начать преследование.

Весной 1772 года почтенные члены виленской общины рассмотрели собранные улики‚ опросили свидетелей и постановили разогнать молитвенное собрание «карлинских хасидов». Их главу Хаима заставили публично повиниться в грехах в четырех синагогах города‚ затем повели к Виленскому гаону‚ и Хаим попросил у того прощения. Элиягу Гаон ответил на это: «Мою личную обиду я тебе прощаю. Но обида‚ нанесенная тобой и твоими приверженцами Богу и святому учению Его‚ вряд ли будет прощена до самой вашей смерти. Еретикам нет возврата». И проповедника Хаима заставили покинуть город.

Но Виленский гаон этим не ограничился. Он потребовал‚ чтобы против хасидов предприняли самые решительные меры‚ потому что «преследовать‚ гнать и сживать со света таких людей – богоугодное дело». Задержали некоего Исера‚ «самого уважаемого человека» среди виленских хасидов‚ наказали ударами ремня и сожгли найденные хасидские рукописи. На другое утро‚ в субботу‚ в переполненной Большой синагоге Вильно провозгласили великий «херем» – отлучение от еврейского общества всех виленских хасидов и разослали послание в разные общины за подписью Элиягу Гаона: «Пусть везде преследуют и угнетают хасидов… Пусть рассеивают их сборища… чтобы истребить идолов с лица земли. Тот же‚ кто поспешит в этом добром деле‚ удостоится жизни вечной».

В Бресте‚ Гродно‚ Пинске‚ Слуцке и других городах тоже провозглашали отлучение хасидов от общин, устраивали на них гонения. Выпустили сборник посланий против «еретиков»‚ который рассылали повсюду‚ а хасиды скупали его и уничтожали. Некоторые из хасидов уходили от гонений на юг‚ другие таились, скрывая принадлежность к этому учению‚ но особые раввинские послания учили распознавать их «тайную сущность»: по усиленным телодвижениям и выкрикам во время молитвы‚ по их мокрым пейсам – от обычая хасидов совершать омовение в микве до утренней молитвы‚ даже по чрезмерному курению табака.

«В настоящее время‚ – сообщали из Вильно в 1772 году‚ – распространилась эта зараза за грехи наши многие, созрела эта язва повсюду‚ во всякой области и во всяком городе».

2

Хасиды приобретали всё больше сторонников. Молодые люди покидали иешивы‚ где они прежде старательно учились‚ и повторяли слова Баал Шем Това‚ что для служения Всевышнему требуется радостное настроение, так как «дух Божий не посещает того‚ кто живет в сокрушении и печали». Доходило до трагедий в семьях: отец порывал с сыном‚ брат с братом‚ дочерей заставляли разводиться с их мужьями‚ которые становились хасидами‚ а если дети упорствовали в своих «заблуждениях»‚ родители приравнивали их к покойникам, отмечая семидневный обряд траура.

Даже у виленского раввина Пинхаса Магида‚ который обучал детей Элиягу Гаона‚ сын стал хасидом. Это было нестерпимым позором для отца‚ и в присутствии Виленского гаона сына заставили подписать присягу-отречение: «Клянусь святой Торой и уделом своим в будущем мире‚ что не буду числиться среди хасидов… не буду брать у них советов по богослужению и молиться в их молельне… не буду участвовать с ними ни в какой трапезе и ни на каком пиру‚ не пойду плясать с ними и никогда не буду у их «ребе»… Если же я сознательно преступлю эту присягу‚ пусть падут на меня все проклятия‚ написанные в Торе».

Но не всякий в то время соглашался на отступление‚ и число хасидов стремительно росло; некоторые из них уже перестали таиться, отличаясь от других своим поведением. Хасиды предпочитали молиться дома‚ а не в синагогах‚ как было принято; по субботам и праздникам надевали белые одежды‚ выделяясь на улицах‚ устраивали шумные собрания с непременной бутылкой водки на столе. Они изменили даже способ заточки ножа для убоя скота‚ что по мнению литовских раввинов делало мясо некашерным: «мясо от подобной резки признается падалью»‚ – и каждая из враждующих сторон не могла уже покупать мясо у своих противников.

Более того: по указанию рабби Дов Бера хасиды стали пользоваться молитвенником кабалиста рабби Ицхака Лурии‚ который отличался от традиционного молитвенника ашкеназов и был ближе к молитвеннику сефардов. Противники хасидизма опасались из-за этого раскола народа‚ потому что одни евреи не могли уже молиться в синагогах у других. «Они ведут себя‚ как сумасшедшие‚ – писал виленский раввин‚ – кричат во время молитвы‚ то и дело прерывают ее‚ прыгают‚ беснуются‚ так что земля разверзается от их криков». Хасиды создавали таким способом молитвенное настроение, даже кувыркались на полу‚ чтобы заглушить посторонние мысли. Одно время кувыркание было так распространено‚ что появился термин – «перекувырнуться»: это означало – стать хасидом.

В 1780 году престарелый рабби Яаков Йосеф из Полонного, один из любимейших учеников Баал Шем Това, выпустил книгу «Толдот Яаков Йосеф» – сборник проповедей‚ основанных на изречениях Бешта. Эти изречения он записывал при жизни основателя хасидизма‚ каждое из них предваряя такими словами: «Слышал я от учителя моего…» Впервые в книге были письменно изложены основы учения Баал Шем Това‚ и хасиды восторженно заявляли‚ что «не было на свете книги‚ равной этой». Ее автор был человеком суровым и непреклонным‚ с таким пронизывающим взглядом, который заставлял трепетать окружающих. Первым из хасидов он не побоялся открыто бросить вызов прославленным раввинам, и те откликнулись на это своим посланием: «Глас книги услышали мы‚ душа наша почуяла трубный звук войны. Грядет и разрастается великая ересь… Еще мгновение – и разрушены будут шатры Закона Устного (Талмуда), и в храме Закона Письменного (Торы)‚ упаси Бог‚ померкнет свет».

Противники хасидизма называли эту книгу «сосудом нечестия‚ источником мрака‚ вместилищем всевозможных ядов‚ смертоносных для всякого‚ кто к ней прикоснется». Ее скупали повсюду и беспощадно уничтожали‚ но в ответ на преследования появлялись хасидские типографии в Кореце‚ Жолкве‚ Львове‚ Шклове и Славуте‚ которые печатали новые тиражи книги взамен уничтоженных. Более того‚ рабби Яаков Йосеф выпустил еще две книги; в одной из них напечатал письмо Баал Шем Това о том‚ что Мессия-избавитель явится Израилю лишь после того‚ как все евреи усвоят истины хасидизма. Это подтолкнуло противников на новую борьбу, усилило всеобщее ожесточение. «В былые времена евреи жили между собой в согласии‚ – сетовал современник‚ – а теперь они распались на партии‚ которые ненавидят друг друга больше‚ чем ненавидят нас чужие народы».

Послания Виленского гаона разрешали вредить «сектантам» в их делах‚ и этим порой пользовались для того‚ чтобы избавиться от конкурента‚ отомстить врагу‚ прослыть заодно «ревнителем веры». Руководители кагалов отстраняли хасидов от управления делами в общинах‚ и они волей-неволей замыкались в особые братства. Нередко хасиды искали покровительства у помещиков или местных чиновников‚ и те за приличное вознаграждение брали их под свою защиту. Бывало порой и так‚ что беднота в еврейских общинах‚ недовольная кагальными старшинами‚ поддерживала хасидов, и они получали большинство в общинном самоуправлении. Хасиды не только защищались‚ но и нападали‚ порой очень успешно. «И пусть Господь‚ – жаловались их противники‚ – спасет нас от преследуемого‚ превратившегося в преследователя».

Взаимные обвинения и насмешки стали обычным явлением. Противники хасидизма высмеивали цадиков-«чудодеев» и их учение‚ «хитроумные ужимки хасидов‚ соблазнительные намеки‚ устрашающие телодвижения в молитве‚ козлиные прыгания и нечистые помыслы». «Хасиды‚ – писали они‚ – спускаются в омут греха для того‚ чтобы извлечь оттуда священные искры и поднять их к небу. Но они обыкновенно остаются в этом омуте, погружаясь в грех всё глубже и глубже». Хасиды не оставались в долгу и высмеивали‚ в свою очередь‚ «ламданов»-книжников‚ у которых – как они уверяли – религия сосредоточена только в голове‚ а в сердце ее нет.

Бывали случаи комичные: в городке Копыль хасиды не смогли утвердиться‚ потому что их противники вставали на улице возле хасидской молельни, неистово били в барабаны. Стоял такой непрерывный грохот‚ что невозможно было молиться, рассказывать о чудесах своего ребе‚ и хасиды, в конце концов, закрыли молельню. Но случались и серьезные столкновения‚ доходило порой до драк и избиений‚ а в волынском местечке Красноставе хасиды убили на базарной площади своего противника. Трудно теперь поверить‚ что ожесточение могло дойти до такой степени‚ но власти провели следствие‚ был суд‚ виновных в убийстве сурово наказали.

Противники хасидизма уже не пытались вернуть заблудших «на путь истины». Делали всё‚ чтобы отторгнуть хасидов от общества‚ как это было прежде с франкистами‚ чтобы отлученные не могли распространять среди евреев свое учение. Запрещали родниться с хасидами‚ есть‚ пить‚ разговаривать‚ хоронить их покойников‚ сдавать внаем жилища и пускать на ночлег; не разрешали даже «стоять рядом с хасидами на расстоянии ближе четырех локтей». В разных местах толпы громили дома хасидов и издевались над ними. «Увы!.. – писали брестские раввины в своем отлучении. – Скверное время настало‚ время бурное‚ время великого волнения и великого пожара!..»

3

Гонения на хасидов начались в 1772 году. Тогда же произошел первый раздел Польши‚ и еврейские общины восточной Белоруссии оказались на территории Российской империи. Литва оставалась пока что в составе Речи Посполитой‚ и влияние литовских раввинов не было уже таким ощутимым в той части Белоруссии‚ которая отошла к России. Хасидизм приобрел там немало сторонников‚ а их духовным вождем стал рабби Шнеур Залман‚ «Алтер ребе» – «Старый ребе» из белорусского местечка Лиозно‚ родоначальник династии хасидских цадиков и раввинов Шнеерсонов.

Еще ребенком он обнаружил удивительные способности‚ и учитель отказался с ним заниматься‚ потому что мальчик превосходил его своими познаниями. Его называли «удивительным ученым‚ изощренным в талмудической науке»; о нем заговорили далеко за пределами местечка‚ и витебский богач пожелал выдать за него свою дочь. Пятнадцати лет он женился‚ переселился в Витебск‚ изучал там Талмуд и вел аскетический образ жизни. Но в городе не было учителей‚ которые могли бы ответить на сложные вопросы‚ и юношу тянуло к «очагам истины» – в Вильно‚ где жил тогда Элиягу Гаон‚ или в Межирич – к главе хасидов‚ рабби Дову Беру.

Многие юноши решали в ту пору‚ какую выбрать дорогу‚ – на эту тему существует хасидское предание‚ которое связывают с именем рабби Исраэля Полоцкого. Рассказывали‚ что рабби Исраэль долго молил Всевышнего указать путь к истинному учению‚ пока не услышал голос‚ который шепнул ему: «Поезжай!» Вместе со своим другом рабби Азриэлем он отправился в путь и доехал до развилки: дорога направо уводила в Вильно‚ налево – в Межирич. Путники не знали‚ куда повернуть‚ но лошади вдруг тронулись и быстро повезли их налево. Два пути было в то время‚ всего два‚ – рабби Шнеур Залман тоже повернул на Межирич.

Было ему тогда чуть больше двадцати лет‚ и он стал одним из самых молодых учеников рабби Дова Бера. Когда он впервые там появился‚ ученики «Великого Магида» – «святое братство» – обсуждали вопрос о различных категориях ангелов. «Эти полные огня слова‚ – вспоминал рабби Шнеур Залман‚ – зажгли пламя страстного тяготения к Богу в сердцах учеников. Ими овладело состояние экстаза. Они беззвучно шевелили губами‚ трепеща и плача. У некоторых учеников лица горели‚ глаза сияли‚ руки были вытянуты вперед‚ будто их поразил гром. Другие ученики неслышно пели‚ их сердца разрывались от переполнявшего их чувства восторга‚ их души готовы были оставить тела в стремлении примкнуть к своему Творцу… Две вещи я тогда увидел: святой экстаз святого братства‚ с одной стороны‚ и примечательное спокойствие магида‚ которое очаровало меня. И тогда я стал хасидом». И еще он говорил: «Когда мы были у нашего учителя в Межириче‚ мы черпали святой дух целыми ведрами‚ а чудеса валялись там просто на полу‚ и никто не думал их подбирать».

Рабби Дов Бер предсказал молодому ученику: «Этот маленький еврей будет раввином всей Белоруссии»‚ что исполнилось со временем. После смерти учителя рабби Шнеур Залман возвратился в Белоруссию и поселился сначала в Могилеве. В 1777 году глава белорусских хасидов рабби Менахем Мендл из Витебска с группой последователей переселился на Святую Землю и основал в Тверии хасидскую колонию. Рабби Шнеур Залман провожал его до границы с Турцией‚ говорят даже‚ что хотел ехать дальше‚ но рабби Менахем Мендл уговорил его возвратиться в Белоруссию‚ где ждали рабби Шнеура Залмана будущие его последователи.

Он вернулся назад, поселился в Лиозно‚ а впоследствии переехал в местечко Ляды. Многие приезжали к нему за благословением‚ советом‚ с просьбами об исцелении‚ но советы он давал неохотно‚ роль цадика-чудотворца отклонял решительным образом, даже просил хасидов‚ чтобы поменьше к нему ездили‚ потому что каждый должен сам служить Богу, не очень полагаясь на других. Его необычайная энергия‚ организаторские способности‚ репутация выдающегося ученого-талмудиста привлекали многих‚ и число его последователей быстро росло. Предполагают‚ что к концу восемнадцатого века их было уже десятки тысяч человек.

Рабби Шнеур Залман стал основателем нового направления в хасидизме под названием «Хабад». Понятие «Хабад» образовано от первых букв трех слов на иврите: «хохма» – мудрость‚ «бина» – понимание‚ «даат» – знание. Источником веры рабби Шнеур Залман считал не чувство‚ не экстаз‚ но разум. Разум должен господствовать над чувствами и руководить ими; хорошо лишь восторженное состояние – результат учения‚ размышления и созерцания, к которому не примешиваются чувственные возбуждения.

В человеке‚ учил рабби Шнеур Залман‚ находятся две души: животная – источник его физической жизни‚ чувств и ощущений‚ и Божественная душа – источник духа‚ «частица Бога в небесах»‚ которая существовала до того‚ как была водворена в тело человека‚ и продолжает существовать после его смерти. Каждая из двух душ обладает собственным разумом и собственной волей; если «человеческий разум» животной души проявляет себя в искусствах‚ науках и ремеслах‚ то «Божественный разум» Божественной души проявляет себя в поисках познания Всевышнего‚ в любви и страхе перед Ним‚ в чистоте‚ святости и прочих духовных проявлениях.

Животная душа‚ учил рабби Шнеур Залман‚ с ее естественными наклонностями и инстинктами‚ не является злом. Но она обладает «влечением ко злу»‚ стремится подчинить себе тело и разум‚ подталкивает к неумеренным плотским влечениям, и если их не сдерживать‚ человек может стать совершенно безнравственным. Чтобы противостоять этому‚ Божественная душа обладает «влечением к добру»‚ стремится преобразовать чувства и страсти в любовь к Создателю. В человеке происходит постоянная борьба между Божественной и животной душой. Божественная душа относится к животной душе так же‚ как свет относится к тьме‚ а там‚ где свет встречается с тьмой‚ он обязательно должен восторжествовать. Именно поэтому человек есть создание нравственное‚ и силы зла‚ заключенные в нем‚ могут быть обращены во благо.

В праведниках одерживает верх Божественная‚ разумная душа‚ в грешниках – побеждает животная душа‚ а у большинства преобладает то одна из них‚ то другая. Совершенный праведник – это человек‚ сумевший преодолеть все искушения, проникнуться полной‚ совершенной любовью к Создателю и таким же отвращением ко злу. Этот праведник принадлежит к «небольшому числу лучших людей»‚ которые «превращают зло в добро‚ тьму в свет и горечь в сладость».

Существует иной тип человека – промежуточный; его животная душа достаточно сильна‚ но она удерживается в повиновении Божественной душой‚ а потому он контролирует свои греховные мысли и поступки. Такой человек находится в постоянном конфликте с самим собой‚ вечно испытывает внутреннее напряжение и достигает гармонии нечасто‚ например‚ во время молитвы‚ когда животная душа в нем полностью подавлена. Более распространенным является тип не до конца порочного человека. Он постоянно поддается искушениям‚ повторяет свои ошибки, в промежутках сожалеет об этом и раскаивается. А на самой нижней ступени находится совершенно порочный человек‚ который целиком подчиняется силам зла. Но и в нем не гаснет «Божья искра»; добро пребывает в нем в «замороженном» состоянии‚ и потому этот человек – хоть и в редких случаях – способен пробудиться к раскаянию и перерождению.

Всякий человек приближается к Богу‚ когда Божественная душа преобладает в нем над животной; это приближение совершается мыслью‚ словом и делом. Главным источником веры является Божественная‚ разумная душа‚ у которой три основных свойства: мудрость – разум «в потенции»‚ понимание – разум в действии и знание – соединение познающего с познаваемым‚ преобразование мыслей в намерения‚ связующее звено между разумом и чувством‚ интеллектом и эмоциями. Путь истинной веры – мысленно проникать в бесконечную мудрость Творца‚ изучать завещанный Им Закон, исполнять Его заповеди с пониманием‚ потому что при таком исполнении заповедей всё в человеке‚ включая его разум‚ посвящено служению Богу.

Рабби Шнеур Залман освободил хасидизм от суеверных представлений и не позволял развиваться чрезмерному культу цадиков. Праведник‚ или цадик‚ считал он‚ это мудрец‚ учитель‚ а не пророк и ни в коем случае не чудотворец‚ к которому обращаются с просьбами об исцелении или помощи бесплодным женщинам. В Литве и Белоруссии было больше ученых евреев‚ нежели в Польше или на Украине‚ там не мог привиться хасидизм южного толка‚ более основанный на чувстве и экстазе‚ нежели на разуме. Поэтому к рабби Шнеуру Залману шли ученые люди‚ желавшие соединить в вере чувство с познанием‚ и в учении «Хабада» они нашли для себя желаемое. А их авторитет, их пример привлекали в хасидизм прочее население.

В 1784 году в городе Могилеве противники хасидизма осудили заочно рабби Шнеура Залмана и его последователей‚ объявили их вне закона и потребовали‚ чтобы глава хасидов явился в Могилев – выслушать приговор‚ иначе его доставят силой. Рабби Шнеур Залман в Могилев не поехал‚ а взамен этого отправил письмо: «Старейшины опираются на великое древо‚ на благочестивого гаона Элиягу из Вильно‚ многими прославляемого‚ как единственного в своем роде в нашем поколении; но если он и единственный‚ то всё-таки он один‚ а мнение одного не может перевешивать мнения многих‚ стоящих на нашей стороне… Если вы действительно хотите добиться истины‚ то пусть… разберут нас именитые и прославленные мужи‚ знающие Закон и богатые мудростью… И выяснится тогда наша правота‚ как ясный полдень‚ будет покой‚ мир и тишина в народе‚ и не будет разъединения между соединенными в Боге нашем!.. Ваш друг Шнеур Залман, сын Боруха из Лиозно».

Рабби Шнеур Залман приехал в Вильно‚ пришел в дом Виленского гаона‚ но тот отказался его принять. Через несколько дней рабби снова пришел туда‚ чтобы выяснить истину и «водворить мир во Израиле»‚ однако Элиягу Гаон снова не пожелал с ним разговаривать. Приближенные Виленского гаона настаивали‚ чтобы он встретился с «еретиком» лицом к лицу и в диспуте нанес бы окончательный удар хасидизму. Элиягу Гаон не пожелал этого сделать‚ уехал из города и прожил в предместье до тех пор‚ пока «еретик» не покинул Вильно.

Перед вторым разделом Польши началась междоусобная война польской и литовской шляхты со многими жертвами‚ и виленским раввинам было не до хасидов. Те без помех распространяли свое учение‚ а один из хасидов в одежде кающегося грешника даже бродил по польским городам и местечкам и сообщал всем‚ что он – родной сын Виленского гаона‚ который искренне раскаялся в действиях против хасидов‚ и если бы его «отец» был помоложе‚ то непременно пошел бы сам проповедовать хасидское учение.

Обман раскрыли‚ самозванца разоблачили‚ и престарелый Элиягу Гаон немедленно опубликовал послание: «Я и теперь‚ как раньше‚ стою на своем посту‚ и кто только носит еврейское имя, чтит Бога в душе‚ обязан преследовать и угнетать хасидов всеми способами‚ где только возможно… Облекитесь рвением во имя Всевышнего. Пусть искры летят из-под ваших ног‚ пусть пламя пышет из ваших уст‚ пусть сверкает меч‚ меч-мститель за Божественный Закон‚ за Священный завет!.. Так говорит с горечью в душе‚ скорбящий о происходящем‚ ревнующий за Бога и к Нему возносящий душу свою – Элиягу‚ сын рабби Залмана».

В 1795 году‚ после присоединения Литвы к России‚ борьба продолжилась, невзирая на смену властей. На этом ее этапе борцов с хасидизмом стали называть – «миснагдим» (в сефардском произношении «митнагдим»)‚ что в переводе означает «противники»‚ «сопротивляющиеся». Еврейское население Польши‚ Украины‚ Литвы‚ а также других стран Восточной Европы делилось на эти группы – «хасидим» и «миснагдим». Послания Элиягу Гаона не имели силы на Украине‚ где хасиды были в большинстве и безраздельно владычествовали‚ но в Литве и Белоруссии это стало призывом к действию. Снова жгли хасидские книги‚ прерывали всякие отношения с хасидами‚ мешали молиться в их синагогах. Страсти накалялись‚ но самое серьезное было еще впереди.

4

Элиягу Гаон умер в 1797 году‚ в праздник Суккот‚ и этот радостный день превратился для его последователей в день плача. Улицы Вильно опустели‚ на похоронах присутствовал весь город‚ а местные хасиды веселились по поводу избавления от своего гонителя. Говорили‚ что они пригласили музыкантов и плясали под музыку‚ а люди на кладбище‚ горевавшие над могилой‚ знали о том‚ что «еретики» радуются их горю. Разъяренная толпа ворвалась в дом, где веселились хасиды, стала их бить. Дальнейшее неясно: по официальной версии погибли три хасида‚ которые‚ вроде бы‚ умерли с перепою‚ по неофициальной – толпа убила троих‚ трупы выволокли на улицу‚ топтали ногами, в растерзанном виде бросили в овраг. Остальные хасиды разбежались‚ и «великий страх напал на них».

Через самое малое время в виленских синагогах – в полной темноте, при трубных звуках шофара – провозгласили‚ что хасиды не только «отлучаются и отвергаются от всех‚ но вовсе не признаются сынами Израиля». Создали специальную комиссию для искоренения «секты»‚ назначили «тайного преследователя»‚ и по его наущению толпа оскорбляла хасидов‚ портила их имущество‚ ворвалась в дом одного из них‚ оптового виноторговца‚ открыла краны у бочек и вылила вино наружу. Хасиды пожаловались на это виленскому губернатору‚ и тот запретил кагалу «наказывать евреев‚ нарушающих обряды религии‚ позволил каролинам отправлять богослужение» по их правилам.

Виленские раввины не могли справиться с хасидами своими силами, а потому решили обратиться за помощью к русскому правительству. В то время в Петербурге опасались вредного влияния революционных событий во Франции‚ по всей стране ловили явных и мнимых заговорщиков и привозили на допрос в столицу. Особенно преследовали тайные масонские общества и религиозные секты‚ их руководителей ссылали в Сибирь на поселение или на каторгу. Надо было доказать властям‚ что хасиды – это одна из разновидностей тайных обществ‚ и в Петербург поступил из Вильно донос «о вредных для государства поступках руководителя каролинской секты Залмана Боруховича». Этого было достаточно‚ и в сентябре 1798 года пришло повеление: арестовать в местечке Лиозно главаря «секты» и его «сообщников», «под крепким караулом» отправить в Петербург.

На рабби Шнеура Залмана надели железные оковы‚ посадили в телегу, под охраной отправили в Витебск‚ а оттуда в почтовой карете привезли в Петербург, поместили в одиночную камеру Петропавловской крепости. Известие об этом обрадовало противников хасидизма‚ а «во всех городах‚ куда доходило повеление царя‚ был между хасидами великий плач, и пост‚ и рыдания». Стали собирать деньги «на освобождение учителя» и среди прочего установили особый налог: каждый жених жертвовал на это благое дело часть полученного приданого. Собрали огромную сумму – около 60 000 рублей‚ с этими деньгами ходатаи отправились в Петербург.

С первого дня заключения рабби Шнеур Залман отказался есть тюремную пищу. Он заявил‚ что скорее умрет‚ нежели съест что-либо‚ приготовленное неевреями‚ и тюремные власти разрешили приносить еду из еврейского дома. Вскоре начались допросы узника в Тайной канцелярии‚ где разбирались дела по особо важным государственным преступлениям. На допросах присутствовали сенаторы, высшие сановники‚ и глубокомысленные ответы обвиняемого только укрепляли следователей в их подозрениях. Рабби Шнеура Залмана обвинили в создании вредной религиозной секты‚ в распространении нежелательных религиозных идей и в нелегальной отправке денег в Палестину для каких-то политических целей.

Хасиды деятельно хлопотали в столице и‚ возможно‚ щедрыми подношениями склонили на свою сторону некоторых влиятельных сановников. Узник мог тайком передавать на волю свои письма‚ а следствие проходило без задержек‚ чтобы он долго не томился в одиночке. К последнему допросу следователи подготовили перечень вопросов‚ и хасидская легенда рассказывает‚ что в камеру к рабби Шнеуру Залману чудесным образом явились Баал Шем Тов и рабби Дов Бер, сообщили содержание вопросов и нужные на них ответы‚ – возможно, хасиды сумели заранее передать узнику эти вопросы‚ чтобы он мог к ним подготовиться.

Как бы там ни было‚ на последнем допросе рабби Шнеур Залман отвечал так точно и убедительно‚ что привел в изумление следователей. На самый опасный пункт обвинения – в политической неблагонадежности – он написал подробный письменный ответ‚ рассуждение о том‚ что царь является истинным представителем власти‚ исходящей от Бога, – это произвело в Петербурге благоприятное впечатление. Павел I повелел освободить узника и всех арестованных‚ сохранив за ними «строгое наблюдение». После двух месяцев заключения «Старого ребе» отпустили домой и в сопроводительном письме написали‚ что «секта евреев‚ каролины именуемая‚ остается при прежнем ее существовании». Дату его освобождения – девятнадцатый день месяца кислев по еврейскому календарю – хасиды-хабадники празднуют и сегодня с особым торжеством.

Они ликовали по поводу «чудесного избавления» своего учителя‚ рассказывали всем‚ что он творил в Петербурге удивительные чудеса перед царем и его сановниками‚ и потому они находятся теперь под особым покровительством властей. Виленским хасидам удалось даже сместить прежних руководителей кагала за растрату общественных денег‚ и на новых выборах – впервые в истории Вильно – хасиды попали в правление кагала. Община раскололась‚ враждующие партии посылали властям жалобу за жалобой. В начале 1800 года включился в борьбу бывший раввин Пинского округа Авигдор Хаймович‚ который из-за хасидов потерял свою должность. Говорили‚ что в один прекрасный день пинские хасиды вынесли из синагоги его кресло‚ а взамен положили на пол комок грязи‚ таким способом намекнув раввину на его нежелательность. Авигдор Хаймович поехал в Петербург и подал на имя императора жалобу на «вредную и опасную» секту‚ которая может «подать повод к величайшим дерзостям и злодеяниям». Извращенными толкованиями хасидских цитат он пытался доказать‚ что цадики внушают своим последователям послушание одному только Богу‚ а не людям‚ и потому у сектантов не будет страха перед царем.

Рабби Шнеура Залмана снова привезли в Петербург‚ и следователи Тайной канцелярии устроили ему очную ставку с Авигдором. Тот обвинил его в отправке «громадных» денег в Палестину‚ хотя прекрасно знал‚ что это была помощь хасидам‚ поселившимся на Святой Земле. Авигдор утверждал‚ что хасиды не почитают родителей‚ особенно отцов; воруют деньги у жен и отдают их цадикам; «присяга для них ничего не стоит», и им разрешается делать всё‚ что заблагорассудится‚ по собственной прихоти. На эти обвинения рабби Шнеур Залман ответил письменно: «Не могу сносить его (Авигдора) ругани и лжи. Он наводит на нас такие обвинения‚ каких никогда не слыхали‚ разве во времена Польши и ее ксендзов‚ которые возводили лживые обвинения в употреблении человеческой крови… Он сам наверное ничего не слышал и не видел‚ но что ему мешает болтать языком?.. Помощь может прийти только от государя… Он поймет‚ что я невиновен‚ и освободит меня из темницы».

Ответ рабби понравился Павлу I. Да и губернские власти докладывали с мест‚ что «секта хасидов… ведет себя покойно‚ все государственные подати платит равно с другими», проявляя «истинное и безропотное повиновение власти». Рабби Шнеура Залмана снова освободили из-под ареста без права выезда из Петербурга – до тех пор‚ пока его дело не рассмотрит Сенат. Однако в марте 1801 года произошел дворцовый переворот‚ Александр I стал императором и упразднил Тайную канцелярию‚ повелев «не упоминать даже ее названия». Секретные дела стали пересматривать; одним из первых поступило на пересмотр дело рабби Шнеура Залмана: быть может‚ этому способствовал влиятельный в Петербурге Нота Ноткин.