Текст книги "Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 71 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

29 марта того года рабби Шнеура Залмана вновь отпустили домой и написали в сопроводительном письме: «Еврей Залман Борухович‚ бывший здесь по некоторым надобностям‚ ныне по Высочайшему Государя Императора повелению освобожден и отпущен в дом его». С тех пор его уже не беспокоили‚ и рабби Шнеур Залман оставался главой белорусских хасидов до самой смерти. А Авигдора Хаймовича хасиды-хабадники долго еще упоминали с непременным традиционным проклятием «Да сотрется имя его и память о нем!», детям своим перестали давать это имя – Авигдор.

Власти признали существование в еврействе двух направлений‚ и «Положение об устройстве евреев» 1804 года это узаконило: «Ежели в каком-нибудь месте возникнет разделение сект‚ и раскол прострется до того‚ что один толк с другим не захочет быть в одной синагоге‚ в таком случае позволяется одному из них построить свою синагогу и выбрать своих раввинов». Борьба между хасидами и их противниками постепенно затихала‚ но и теперь еще слышны отголоски того спора‚ который раздирал некогда еврейские общины Восточной Европы.

5

Во второй половине восемнадцатого века в польских местечках жили два брата – рабби Элимелех в Лежайске и рабби Зуся в Аннополе. Когда рабби Элимелех молился‚ все его тело дрожало‚ будто в лихорадке‚ колени стучали друг о друга‚ лицо принимало неземное выражение. Своими словами он доводил до раскаяния самых закоренелых грешников; они даже падали в обморок‚ каялись‚ и цадик прощал их. Перед смертью рабби Элимелех возложил руки на любимых учеников и разделил между ними всё, что имел. Яакову Ицхаку дал силу своего взгляда, Аврааму Иегошуа – силу своих уст, Исраэлю из Козениц – силу своей души для молитвы, а Менахем Мендл получил духовную силу своего учителя, чтобы руководить общиной.

Рабби Зуся, кроткий, наивный и бескорыстный, жил очень бедно‚ много болел, беды с неприятностями одолевали его. Однажды его спросили: «Зуся, как ты можешь ежедневно благодарить Господа в своих молитвах? А твои вечные страдания?» Рабби Зуся изумился: «Мои страдания?.. Я не страдаю. Я счастлив. Зуся счастлив жить в мире, который сотворил Господь. У Зуси есть всё, чего он желает; Всевышний посылает ему только добро, и сердце Зуси исполнено благодарности». Однажды евреи услышали, как рабби Зуся шептал, вздыхая: «Господи, я недостоин возносить Тебе молитвы. Я недостоин даже плакать пред Тобой. Вместо этого – я посвищу Тебе, Господи». И посвистел.

У рабби Зуси был тайный покровитель‚ который время от времени незаметно подсовывал цадику несколько монет. Дела у этого человека стали процветать‚ и тогда он подумал: «Если бедняк Зуся может столько для меня сделать‚ почему бы не сходить к его учителю‚ – от того будет еще больше пользы». Он тут же отнес пожертвование рабби Дову Беру‚ но назавтра его дела стали ухудшаться. Ничего не понимая‚ он снова пошел к рабби Зусе‚ и тот объяснил ему: «Пока человек одаривает других‚ не делая между ними различия‚ не делает различия и Бог. Но как только человек становится привередливым‚ Всевышний поступает точно так же».

Это рабби Зуся из Аннополя сказал перед смертью: «Когда я предстану перед Небесным судом‚ никто не спросит меня: «Зуся‚ почему ты не был Авраамом‚ Яаковом или Моисеем?» На меня посмотрят и скажут: «Зуся‚ почему ты не был Зусей?»…» А его брат рабби Элимелех сказал по этому поводу иначе: «Меня спросят‚ был ли я справедлив? Скажу: «Нет». Посвятил ли жизнь учению? Нет. Может быть‚ молитвам? Тоже нет. Тогда Судья Праведный улыбнется и скажет: «Элимелех‚ Элимелех‚ по крайней мере, ты говоришь правду. Только за это ступай в рай!»…»

Однажды два брата‚ рабби Зуся и рабби Элимелех‚ заночевали в маленьком городке по дороге в Краков – много-много лет тому назад. Внезапно они почувствовали беспокойство‚ ими овладело неудержимое желание как можно скорее покинуть это место. И хотя было уже темно‚ они немедленно ушли оттуда и провели ночь в дороге. Название этого городка – Освенцим.

В 1808 году рабби Менахем Мендл из Шклова поселился в Цфате со своими учениками: так началось переселение на Святую Землю учеников Элиягу Гаона. В последующие годы приехали в Цфат новые группы последователей Гаона из Литвы и Белоруссии, основали иешиву имени своего учителя. Они подчеркивали важность приобретения и обработки земель для исполнения заповедей‚ связанных с Эрец Исраль; их дети и внуки оказались среди тех‚ кто начинал заселение и освоение Святой Земли.

В 1809 году приехал на Святую землю раввин Гилель Ривлин из Шклова с группой в 70 человек‚ последователей Виленского гаона. Их путешествие заняло десять месяцев – сначала на телегах через Белоруссию и Украину‚ затем на парусном корабле. Первое время они жили в Цфате‚ а через три года после приезда семья Гилеля Ривлина и еще несколько семей переехали в Иерусалим – с этого момента обшина ашкеназских евреев утвердилась в городе.

К концу двадцатого века насчитывалось несколько тысяч потомков раввина Гилеля Ривлина из Шклова‚ которые периодически собираются в Иерусалиме на слет семьи Ривлиных.

На могильном камне Виленского Гаона написали: «С юности он отказался от земных благ и до последнего часа посвятил себя во славу Всевышнего». Элиягу Гаон стал героем народных легенд, и вот одна из них. Однажды он был на еврейской свадьбе, где играли музыканты. Послушав их мелодии, Элиягу Гаон подошел к кларнетисту и посоветовал сделать в кларнете дополнительное отверстие, чтобы тот лучше звучал. Он указал точное место для этого, после чего кларнет зазвучал так волшебно, что многие попадали в обморок, – отверстие пришлось заделать.

Из хасидских преданий о пребывании рабби Шнеура Залмана в Петропавловской крепости. Однажды к нему в камеру зашел комендант крепости и спросил: «Как следует понимать‚ что Бог говорит Адаму: «Где ты?» Ведь Бог вездесущ‚ – разве Он не знает‚ где в этот момент находится Адам?» Рабби ответил на это так: «В любой момент Всевышний взывает к человеку: «Где ты? Чего ты достиг за свою жизнь? Как далеко продвинулся в своем мире?» Всевышний спрашивает человека: «Ты прожил сорок шесть лет‚ – где же ты находишься теперь?»…» Услышав‚ что рабби назвал его возраст‚ комендант воскликнул: «Браво!» Но сердце его затрепетало.

Очерк двадцатый
Великая французская революция и ее влияние на европейских евреев. Герцогство Варшавское. Евреи России и война 1812 года

Полковник А. Бенкендорф: «Мы не могли достаточно нахвалиться усердием и привязанностью‚ которые выказывали нам евреи». Это же отмечали и французы: «Все евреи оказывали тогда русским разведывательную службу… повсюду проявляли преданность России и сердцем не отпали от нее».

1

Рассказывая о жизни евреев России конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века‚ невозможно обойти стороной Великую французскую революцию и последовавшие за ней события. Они оказали огромное влияние на все страны Европы и произвели серьезные перемены в положении европейских евреев. Даже евреи России‚ запертые в черте оседлости‚ волей-неволей оказались втянутыми в орбиту тех событий‚ особенно во времена наполеоновских походов.

Евреи Восточной Европы с недоверием восприняли Французскую революцию. Они знали о том‚ что евреи Франции получили гражданские права‚ знали и об атмосфере безбожия‚ которая там воцарилась. Взамен религиозного культа ввели во Франции «культ Разума», и у евреев – не только у христиан – бывали случаи отречения от религии. Некий раввин даже заявил‚ что он «не имеет теперь другого бога‚ кроме бога свободы‚ другой веры‚ кроме веры в равенство». Сторонники «культа Разума» врывались порой в синагоги, сжигали священные свитки‚ или‚ как они заявляли‚ «предавали их лживые книги огню патриотических костров». «Кожа‚ на которой писаны законы этого ловкого обманщика (Моисея)‚ – писали во французской газете‚ – будет служить материалом для барабанов‚ чтобы бить атаку и опрокидывать стены нового Иерихона».

В 1806 году Наполеон созвал в Париже собрание еврейских представителей – нотаблей‚ которые должны были разъяснить императору‚ можно ли исправить «дурные наклонности» еврейской нации, подчинить ее государственным законам или же евреи непригодны для гражданской жизни. Этих нотаблей не выбирали‚ а назначали из среды раввинов‚ коммерсантов и образованных евреев‚ способных оценить «благие намерения правительства».

Первый день заседаний пришелся на субботу‚ и верующие нотабли не желали нарушать одну из основных заповедей иудаизма. Намеревались просить власти‚ чтобы перенесли открытие на другой день‚ однако политические соображения взяли верх. Следовало на деле доказать императору‚ что евреи готовы жертвовать религиозными законами ради исполнения государственных обязанностей‚ и первое заседание состоялось в назначенный властями день. Даже в русской газете отметили этот невероятный случай: «Более ста евреев… открыли заседание свое в субботу. Известно‚ что они в сей день не ездят‚ не пишут и вообще не занимаются никакими делами. Несмотря на то‚ многие из них приехали в каретах на собрание‚ а некоторые писали».

Нотабли не рискнули признать еврейство отдельным народом‚ опасаясь потерять недавно приобретенные гражданские права. «Движимые чувством признательности‚ любви и благоговения к священной особе императора»‚ они решили отречься от национальности и признали себя лишь религиозной общиной. «В настоящее время‚ – заявили они‚ – евреи уже не образуют нации‚ так как им досталось преимущество войти в состав великой французской нации». Нотабли подчеркивали‚ что нет солидарности между евреями различных стран, а потому французские евреи без колебаний сражаются со своими единоверцами‚ которые служат в армиях враждебных государств. Евреи – это те же самые французы‚ заявили они, которые исповедуют иудейскую религию; из этой религии они готовы исключить всё‚ несогласное с требованиями правительства.

Наполеон распорядился созвать в Париже Синедрион‚ по образцу еврейского Синедриона древности. Новый Синедрион должен был «устранить все ложные толкования прежних веков» и утвердить решения нотаблей‚ чтобы «наряду с постановлениями Талмуда» они получили «полное признание со стороны евреев всех стран и времен». Нотабли с восторгом приняли это известие и выпустили манифест к еврейским общинам Европы с призывом присылать своих представителей в Париж‚ ибо пожелание Наполеона откроет «для рассеянных потомков Авраама период свободы и счастья».

«Готовится великое событие‚ – было написано в манифесте. – Перед глазами изумленного мира скоро появится то‚ чего ни наши предки в течение целого ряда веков‚ ни мы в наши дни не надеялись увидеть». Чтобы обеспечить послушный состав депутатов будущего Синедриона‚ Наполеон повелел созвать такое «собрание людей‚ которые боялись бы потерять свое равноправие… и не пожелали бы‚ чтобы их считали виновниками несчастья еврейского народа». Другими словами‚ если Синедрион отклонит решения нотаблей‚ «последствием этого было бы изгнание еврейского народа».

2

Первое заседание Синедриона состоялось 9 февраля 1807 года. На нем присутствовали представители еврейских общин Франции‚ итальянских государств и Рейнского Союза‚ но евреи других европейских стран не прислали ни одного депутата. На торжественной службе в главной парижской синагоге прочитали молитву за «нашего бессмертного императора» и за победу его оружия‚ а затем члены Синедриона направились в зал заседаний парижской ратуши‚ где расселись по старшинству по обеим сторонам президиума. Две трети из них составляли раввины; все они были одеты в черные мантии и черные треуголки; заседания проходили при открытых дверях‚ и публика с любопытством наблюдала невиданное‚ торжественно обставленное зрелище.

Члены Синедриона выслушивали доклады нотаблей и принимали решения (часто в полном противоречии с законами Торы)‚ которые‚ по замыслу Наполеона‚ должны быть обязательными для евреев всего мира. Заседания Синедриона продолжались месяц‚ затем правительство сообщило‚ что считает их работу благополучно завершенной. Депутаты попросили аудиенцию у Наполеона‚ но им разъяснили‚ что император срочно отправился на войну‚ а потому они не смогут лично поблагодарить «нашего славного благодетеля». И больше Синедрион не собирался.

Вскоре Наполеон потерял всякий интерес к этой затее‚ а возможно‚ разочаровался в ней‚ потому что ожидал от Синедриона дополнительных уступок: введения‚ например‚ обязательной нормы смешанных браков – один смешанный на два еврейских‚ «чтобы еврейская кровь утратила свою особенность». В письме к своему брату Наполеон писал: «Я взял на себя труд исправить евреев‚ но никогда не старался привлечь новых в мои государства. Более того‚ я избегал всего‚ что могло бы свидетельствовать об уважении к самым презренным из людей».

И пока оптимисты славословили «освободителя Израиля»‚ в марте 1808 года вышел императорский декрет с ограничениями для евреев Эльзаса‚ который оглашали при барабанном бое. Декрет приостанавливал действие закона о равноправии‚ ограничивал эльзасских евреев в торговле и ремеслах, заканчиваясь такими словами: «Настоящий декрет имеет силу в течение десяти лет‚ так как мы надеемся‚ что по истечении этого времени… не будет больше разницы между евреями и прочими гражданами нашей империи; если же наша надежда нас обманет‚ то срок действия этого декрета будет продлен настолько‚ насколько мы найдем это нужным».

Российские евреи – хасиды и их противники – неприязненно относились к атмосфере вольнодумства и безбожия во Франции. «Если восторжествует Бонапарт‚ – писал рабби Шнеур Залман‚ – богатство евреев увеличится и положение их исправится‚ но сердца детей Израиля отдалятся от Отца нашего Небесного». Глава белорусских хасидов‚ проповедовавший милосердие и смирение перед Всевышним‚ не мог примириться с жестокостью Наполеона‚ с его «губительной жадностью к бесконечному кровопролитию»‚ с «самонадеянной гордостью» и равнодушием к человеческой жизни‚ а также с безбожием‚ которое угрожало устоям еврейской жизни. А решения парижского Синедриона‚ отменявшие некоторые законы Торы‚ еще более увеличили вражду к Наполеону и его действиям.

В конце 1806 года Россия объявила войну Франции‚ во всех церквах торжественно зачитывали послание Правительственного Синода‚ провозгласившего народную войну в защиту православия. В послании было сказано среди прочего‚ что Наполеон «установил новый великий сангедрин Еврейский‚ сей самый богопротивный собор‚ который некогда дерзнул осудить на распятие Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. И теперь помышляет соединить Иудеев‚ гневом Божиим рассыпанных по всему лицу земли‚ устремить их на испровержение Церкви Христовой и (о, дерзость ужасная‚ превосходящая меру всех злодеяний) на провозглашение лжемессии в лице Наполеона».

Русские газеты подхватили бранный эпитет Наполеона – «иудейский лжемессия», употребляли его в статьях, даже в стихотворениях: «Белены он обожрался: против Бога поднял нос. И мессиею назвался: экой змей-горыныч – пёс». По всей России собирали пожертвования на оснащение ополчения‚ и среди жертвователей оказалось немало евреев. Любопытная деталь: собранные средства шли на борьбу в защиту православной веры‚ которой грозил‚ будто бы‚ Наполеон в союзе с иудеями‚ и в то же время по императорскому распоряжению печатали в газетах – «в память потомству» – имена евреев‚ которые жертвовали на эту борьбу.

В Витебской губернии они собрали 30 000 рублей. В Подольской – 33 152 рубля. Лихтенштейн из Волыни пожертвовал 500 рублей, Гальперин и Гальперсон из Заславля – 600 рублей, Раппопорт из Одессы – 100 пудов серы. Васильковский кагал пожертвовал 497 рублей 50 копеек‚ четыре четверти хлеба‚ ружье‚ саблю и тулуп. Сквирский кагал – 655 рублей и английское седло. Пинские купцы и мещане – 294 рубля и 50 четвертей овса. Мещанин Лейзарович – саблю. Мещанин Исроелевич – ружье. Купец Давид Герценштейн – 200 четвертей пшеничной муки. Золотые медали за щедрые «пожертвования для армии» получили Лейба Беркович, Абрам Берельсон, Янкель Лихтенштейн, а также Рувим Рубинштейн из Бердичева (его внуки – Антон и Николай Рубинштейны, русские композиторы, основатели консерваторий в Москве и Петербурге).

Летом 1807 года Россия заключила с «лжемессией» Тильзитский мир‚ и простой народ‚ воевавший до этого с «богоотступником и гонителем православия»‚ был озадачен. Некоторые даже усматривали в этом вмешательство нечистой силы‚ а священники‚ плохо разбираясь в политических маневрах‚ всё еще зачитывали в церквах старые послания против «антихриста» Бонапарта. Последовало высочайшее повеление‚ чтобы соблюдали уважение к Наполеону‚ и цензура стала строго следить за газетами и журналами. Сжигали книги‚ критиковавшие вчерашнего «антихриста»‚ и больше не упоминали о том‚ что он совместно с евреями покушался на православную веру.

3

В 1807 году Наполеон разгромил Пруссию и отнял у нее польские земли‚ которые перешли к Пруссии после разделов Польши. На этих землях образовалось Великое герцогство Варшавское со столицей в Варшаве; его правителем Наполеон назначил саксонского короля Фридриха Августа. Через два года после этого Наполеон отнял у Австрии польские земли и тоже присоединил к Варшавскому герцогству. Так на западной границе Российской империи появилось новое государство, которое получило либеральную конституцию‚ парламент‚ законы о всеобщем равенстве и свободе вероисповедания.

В Варшавском герцогстве насчитали 360 000 евреев на 4 миллиона жителей. Формально евреи имели равные права с прочими гражданами‚ но в 1808 году Наполеон издал ограничительный декрет для эльзасских евреев‚ и в герцогстве этим воспользовались. С одобрения Бонапарта Фридрих Август выпустил свой декрет: «Жители нашего Варшавского герцогства‚ исповедующие религию Моисея‚ лишаются политических прав… на десять лет. Надеемся‚ что в течение этого времени они утратят те качества‚ которые столь отличают их от других жителей». Король не расшифровал качества‚ которые следовало «утратить»‚ но один из его министров высказался более определенно: «Не должно быть у евреев ни отдельных кагалов‚ судов и присяг‚ ни особой одежды‚ ни особых обычаев и предрассудков‚ ни отдельных школ и особого порядка воспитания детей‚ – вообще‚ они не должны составлять отдельный род с отдельными браками».

В то время жил в Варшавском герцогстве полковник Берек Иоселевич, герой польского восстания 1794 года. Многие солдаты его полка погибли на подступах к Варшаве‚ защищая ее от войск А. Суворова‚ а Берек бежал во Францию, участвовал затем во многих битвах в составе наполеоновской армии: сражался в Италии‚ отличился в битве под Аустерлицем‚ был награжден орденом Почетного легиона. После образования Варшавского герцогства Берек вернулся на родину‚ командовал эскадроном улан, получил за храбрость высший польский военный орден – «Виртути милитари». Кроме него служили в польской армии майор уланов Каспер Юнгоф‚ капитан Мордка Розенфельд‚ военный врач Филипп Любельский и другие евреи.

В мае 1809 года австрийский корпус вторгся в пределы герцогства‚ и Берек поспешил со своим эскадроном в Люблин. Возле города Коцка он напал на австрийский отряд‚ смял его и потеснил‚ но к неприятелю подошло подкрепление‚ и после отчаянной борьбы Берек был изрублен венгерскими гусарами. Австрийцы докладывали: «Под Коцком убит знаменитый польский полковник Берек‚ сильно оплакиваемый; по национальности он был еврей». Жители Коцка похоронили его возле города и насыпали над могилой курган‚ который так и назывался потом: «курган Берека». В народе сохранилась поговорка: «Погиб‚ как Берек под Коцком». Солдаты польской армии распевали песни о популярном командире‚ в одной из них были такие слова: «В этом собачьем деле погиб Берек под Коцком».

Полковника Иоселевича провозгласили национальным героем Польши. О нем писали рассказы и пьесы‚ описания его подвигов вошли в польские хрестоматии для детей‚ а князь Потоцкий сказал о Береке такие слова: «Помнит отчизна и битвы твои за нее‚ и давние раны‚ полученные в борьбе; помнит вечно‚ что ты первым подал пример своему народу‚ пример возрожденной доблести‚ воскресил облик тех воинов‚ которых некогда оплакивали дщери Сиона».

Варшавское герцогство просуществовало недолгое время‚ однако его правители успели ввести ограничительные законы для польских евреев. Их выселили с главных улиц Варшавы (среди них оказалась и улица Еврейская)‚ потому что «большое скопление евреев влечет за собой разные опасные последствия‚ пожары и потерю здоровья‚ а переполнение этим народом главных улиц и домов мешает удобству публики». Домохозяева с запретных улиц просили отменить это ограничение‚ чтобы не потерять квартирантов, но правительство не позволило держать на главных улицах даже еврейские магазины. Учитывали самые незначительные мелочи: если‚ к примеру‚ угловой дом одной стороной выходил на разрешенную улицу‚ а другой – на неразрешенную‚ то в одной половине дома разрешали селиться евреям‚ а в другой половине это им запрещали.

На каждой из запретных улиц могли жить не более двух еврейских семейств‚ которые удовлетворяли бы таким требованиям: глава семьи должен читать и писать по-польски или по-французски‚ посылать детей в общие школы‚ внешне не отличаться от местного населения, иметь капитал не менее 60 000 злотых. Жил на запретной улице поставщик польской армии Берек Шмуль‚ которому правительство задолжало более 700 000 злотых. По новому декрету он подлежал выселению‚ потому что не сбрил бороду и носил еврейскую одежду. Нарушитель закона напомнил о своих заслугах перед государством и сообщил‚ что «из привязанности к своей религии и обычаям предков я желаю оставаться до конца дней в традиционном платье‚ которое у меня и у моей семьи всегда опрятное и приличное‚ и только борода отличает меня от прочих граждан». Понадобился особый декрет‚ чтобы Шмуль и его семья могли жить на запретной улице‚ но право носить традиционное платье и не брить бороду сохранялось лишь за главой семьи, не распространяясь на его потомство.

На запретной улице позволили жить «при своем платье» и вдове героя Польши Берека Иоселевича, «торговать там водкой»‚ так как скромной пенсии за мужа не хватало‚ чтобы растить детей. «Мы обременены податями больше‚ чем другие жители‚ – жаловались в Сенат представители варшавской общины. – Отнята у нас радостная возможность приобрести кусок земли‚ построить дом‚ основать хозяйство‚ фабрику‚ свободно вести торговлю‚ – вообще делать всё то‚ что Бог и природа позволяют человеку… Неужели та земля‚ на которой родились отцы и предки наши, за которую не раз дорого платили‚ навсегда останется чужою для нас?..»

Банкир Соломон Гирш просил власти разъяснить ему‚ что нужно предпринять‚ в конце концов‚ чтобы добиться равных прав. Вот он‚ к примеру‚ получил образование в христианской школе‚ «далек от вредных родине предрассудков»‚ сменил одежду‚ проявил любовь к отечеству в трудные периоды‚ жертвует деньги на общественные нужды‚ – разве этого недостаточно‚ чтобы получить равные права с поляками? Правительство не знало‚ каким образом это сможет произойти‚ и произойдет ли когда-нибудь‚ а потому Соломон Гирш получил обтекаемый ответ: «Еще не установлены условия‚ при соблюдении которых лица Моисеева исповедания могут пользоваться правами граждан».

А власти вводили пока что одно ограничение за другим. Евреям из провинции запретили селиться в Варшаве. Они могли приезжать туда только на время и за каждые сутки платить в пользу города «билетный сбор». По примеру Варшавы и другие города вводили особые кварталы для евреев‚ ограничивали их в торговле и ремеслах‚ а правительство поощряло эти меры. Даже во время войны с Россией‚ когда у польских властей появились иные первоочередные заботы‚ не забыли издать закон‚ который запрещал евреям винокурение и содержание шинков.

Правители Варшавского герцогства предполагали‚ что в скором времени Наполеон победит Россию‚ польские земли со значительным еврейским населением‚ отторгнутые во время разделов‚ снова войдут в состав герцогства‚ и следует заранее подготовить ограничения для евреев – будущих подданных. Министр полиции писал: «Вскоре ожидаются многие перемены, и на очереди окажется много спешных дел. Теперь же удобно воспользоваться свободным временем‚ которое нам еще остается‚ для введения таких мер‚ провести которые впоследствии будет затруднительно». Перемены действительно произошли‚ и в скором времени‚ но совсем не те‚ которых ожидали в Варшавском герцогстве.

4

Перед войной 1812 года снова возникли подозрения: сохранят ли евреи верность российскому престолу или же‚ озлобленные притеснениями и изгнаниями последних лет‚ перейдут на сторону неприятеля. Этот вопрос волновал власти и помещиков, а также польскую шляхту‚ которая с победой Наполеона связывала свои мечты о национальной независимости. Не случайно в начале 1812 года российский император повелел установить особое наблюдение за жителями западных губерний‚ и минский губернатор сообщил в ответ‚ что подозрительными являются «все жиды».

Опасались не только евреев в преддверии новой войны с Францией. Атмосфера в стране была неспокойной; из рук в руки передавали анонимное письмо с крамольным текстом: «Дворянство‚ духовенство‚ купцы‚ крестьяне одинаково исполнены чувствами негодования и отчаяния‚ – все ропщут… Жиды‚ притесняемые в гражданском их существовании без всякой основательной причины‚ побуждаемые внешним влиянием‚ готовы предпринять всё против такого правительства…» Московский генерал-губернатор докладывал: «Сословие слуг ждет Бонапарта‚ чтобы быть вольными». Помещик сообщал с беспокойством: «Французы проповедуют всюду о вольности крестьян‚ – так и ожидай всеобщего восстания». Высылали из столицы иностранцев и подозрительных лиц; из Москвы в Рязань – среди прочих «колодников и арестантов» – отправили по этапу группу евреев: «двадцать двух мужчин‚ шесть женщин и десять детей».

24 июня 1812 года огромная наполеоновская армия переправилась через Неман‚ без боя заняла Вильно, и в русских газетах напечатали манифест Александра I: «Французские войска вошли в пределы нашей Империи… Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве моем». Польское население западных губерний с энтузиазмом встречало Наполеона; его называли «избавителем Польши»‚ «нашим мстителем»‚ даже «земным богом». Молодежь «горела нетерпением вооружиться и вступить в ряды единоплеменников», а городской голова Вильно взывал к полякам:. «Граждане! Цепей больше нет! Вы можете свободно дышать родным воздухом‚ свободно мыслить‚ чувствовать и действовать. Сибирь уже не ожидает вас‚ москали сами принуждены искать спасения в ее дебрях!»

Путь наполеоновской армии на Москву лежал через города и местечки западных губерний‚ заселенных евреями, и теперь уже на деле русское правительство могло проверить прежние свои опасения. Но война показала‚ что еврейство осталось преданным России. Евреи, отмечали в те дни, «опасались возвращения польского правительства‚ при котором подвергались всевозможным несправедливостям и насилиям‚ горячо желали успеха нашему оружию и помогали нам». Были также надежды‚ что после войны всё изменится к лучшему, и рабби Шнеур Залман говорил: «Когда Всевышний поможет государю, и враги его будут повержены‚ он‚ наверное‚ вспомнит о евреях‚ улучшит положение их среди народов, дарует им навсегда всякие свободы». И еще одно‚ немаловажное: евреи Восточной Европы не доверяли Наполеону и той атмосфере безбожия‚ которая грозила отменить законы Торы‚ нарушить традиционный образ жизни‚ а потому они встали на сторону русских войск.

В то время российские евреи еще не служили в армии‚ только единицы участвовали добровольцами в военных действиях. Герой войны 1812 года Денис Давыдов вспоминал про стычку с французами: «Один улан с саблею в руке гнался за французским егерем. Каждый раз как егерь прицеливался‚ улан отъезжал в сторону и вновь начинал преследовать‚ когда егерь обращался в бегство. Заметив это‚ я закричал улану: «Улан‚ стыдно!» Не ответив ни слова‚ он поворотил лошадь‚ выдержал выстрел французского егеря‚ бросился на него и рассек ему голову. После сего‚ подъехав ко мне‚ он спросил меня: «Теперь довольны ли‚ ваше высокоблагородие?» – и в эту минуту охнул: какая-то бешеная пуля перебила ему правую ногу. Весьма странно то‚ что сей улан‚ получив за этот подвиг Георгиевский знак‚ не мог носить его. Он был бердичевский еврей‚ завербованный в уланы».

Не участвуя в военных действиях‚ евреи поставляли русской армии важные разведывательные сведения. Еще до начала войны‚ когда французы стояли на границе с Россией‚ евреи – жители пограничной полосы – добывали сведения о передвижениях, численности и вооружении их войск, а также о местах возможных переправ. Разведчиков снабжали особыми купонами с именами и приметами, чтобы таможни пропускали их беспрепятственно в обе стороны. «Имя – еврей из Вильямполя Юдель Самойлович. Рост – двух аршин, четырех вершков. Лицо – немного ряб. Нос – тонок и продолговат. Волосы – черные», «Имя – Юрбургский житель еврей Меер Марковский. Рост – два аршина, три вершка с третью. Лицо – овальное. Глаза – темно-карие. Нос – средний, ровный. Волосы – на голове черные, на бакенбардах русые, бороду бреет».

Особо отличился Гирш Альперн из Белостока‚ поставлявший чрезвычайно важную информацию. Военный министр отметил его «похвальное усердие к общей пользе» при выполнении особых поручений, вручил от имени Александра I драгоценный перстень и 50 червонцев (по окончании военных действий Гирш Альперн был награжден золотой медалью «За усердие»). Тогда же отличились российские лазутчики в Герцогстве Варшавском – Захария Нафтелович из Ковно, Гирш Гордон из Вильно, Мовша Давидович из Средника, Давид Валах из Белостока, «весьма расторопный, пронырливый и скрытный», а в Пруссии – агенты российской разведки Лейба Медведев и Янкель Иоселевич.

Ушер Жолковер из Дубно «был неоднократно, а наипаче в 1811 и 1812 годах употребляемым в посылках за границу… в немаловажных препоручениях, кои исполнял верно и аккуратно, подвергая себя часто большим опасностям… Почему, будучи отвлекаем от своего хозяйства, понес как в имении, так и в здоровии своем немалый убыток и лишился от пожара собственного дома…» Арестованный французами, Жолквер выдержал пытки, уничтожил тайную инструкцию, полученную от П. Багратиона, и бежал из плена.

Купец Исаак Адельсон из Вильно собирал разведывательные данные, за что получил золотую медаль «За усердие», а затем и золотую медаль с надписью «За полезное». Его жена Тауба Адельсон была единственной женщиной, выполнявшей разведывательные задания за рубежом под видом коммерческих операций.