Текст книги "Сталкер-югенд"

Автор книги: Федорцов Владимирович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

  − Идите, − повторил Влад. – Джок за меня. За капитана. – Он снял с шеи дозиметр и протянул своему приемнику. – Пригодится.

  Лоб удивился своему назначению.

  − После того как он предложил тебя оставить? – не верит Феликс.

  − Джок шутил, − оправдывает своего недруга Влад.

  Великодушие капитанская черта. И победителя тоже.

  − А если нет? – неприятно честен Джок. Он не шутил. Он бы оставил. И не скрывает этого.

  − Капитан должен уметь отдавать нелегкие приказы.

  Джок прикусил губу. Тут он согласен с Владом на все сто. Должен.

  − Оставить с тобой кого? – спросил Джок бывшего кэпа. Услуга за услугу. Не так обидно.

  − Вроде не при смерти, − отказался Влад. Отказ дался нелегко. – Просто... поторопитесь.

  Чили подошла и поцеловала Влада. Не в щеку, в губы. По-взрослому. Выбор мужчины. Сняла жетон и повесила на шею.

  Первая награда. Первое признание. Влад покраснел от счастья.

  Кэпу пожали руку. Джилли подарила ему один из своих амулетов.

  − Я бы с тобой замутила, − призналась она. – По серьезному.

  − А что нам помешает? – подмигнул ей Влад.

  − До скорого! – не прощается с ним Джилли.

  − До скорого, − отзывается Влад.

  Ребята один за другим спускаться по склону. Бывший кэп слушает их стихающие голоса.

  В глубине коридора, неведомо где, щелкнула и открылась дверь. Кислый запах, подхваченный сквозняком, опередил появление гостя. Влад не оглянулся убедиться в худших подозрениях.

  − Вы опоздали.

  Причудливая тень проползла мимо и остановилась рядом с тенью от Влада, мелкой и сжавшейся.

  − Ты не суеверен?

  Некто встал за левым плечом экс-капитана ,,Сталкеровˮ.

  − Нет. Но вы опоздали, − повторил Влад более решительно.

  − Очень даже наоборот. Лицезрю плоды твоего вранья.

  Краем глаза Влад видел ладонь (лапу! лапу!) с длинными когтистыми пальцами и ступню, похожую на птичью.

  − Не пойму о чем вы?

  − Ну, мне-то зачем? Дверь.... Ведь это ты её открыл.

  Есть ли смысл отпираться и врать? И что вранье изменит? Не изменит. Чистосердечное признание сродни признанию поражения, а потому....

  − Уверены?

  − На все сто.

  − Откуда сведенья? – тянул Влад время.

  − У каждого свои маленькие секреты. Люди отвыкли смотреть под ноги, − Некто склонился к уху парня. − Наверное, потому что им незачем смотреть вверх.

  − Вы следили за мной? – не поверил Влад. Конечно, он рисковал, якшаясь с подозрительными типами на барахолке, но, то, что за ним приглядывают и предположить не мог.

  − Иначе как бы ты заполучил настоящий дешифратор. Пришлось позволить унести его из пределов волшебной страны Оз.

  ˮВесельчакˮ, − не оценил шутки Влад.

  − Вы не очень похожи на волшебника?

  − На Великого и Ужасного? – гость не торопился с ,,засветомˮ.

  ˮКак сказатьˮ, − Влад представил истинный облик непрошенного собеседника. Смесь бульдога с носорогом не актуальна.

  − Вы с ним не однофамильцы? – не искренне насмешлив сталкер. − Как ваше имя?

  − В чем фишка, начинать любой диалог с обмена имен? – выказал недоумение обладатель когтистой лапы и продекламировал с чувством. − Что в имени тебе моем?

  − У нас так заведено.

  Здорово получилось дистанцироваться от урода. Мы и они. Я и ты.

  − Аааа.... У вас, − когтистая лапа легла бывшему кэпу на плечо. Не надавила, не сжала, не впилась, просто легла. По дружески.

  − Да, у нас, − стоило усилий не смотреть на ужасающие когти.

  − А обманывать?

  − Не приветствуется, − поник Влад, понимая, на чем его подловили.

  − Однако все врут. Трусы изображают храбрецов. Храбрецы былинных героев. Влюбленных тошнит от их вечной любви. Согласен, вечность звучит как приговор. Факт захочется чего-нибудь новенького. Невлюбленные доказывают, им любовь без надобности. Солдаты козыряют воинской честью, а на поверку, без зазрения совести, мародерствуют и насилуют. Радетели за всеобщее благо более радеют разделить оное между собой. Все поголовно ориентированы на Великую Цель, которая не за горами. Великая Цель оправдывает средства её достижения и принесения любых жертв. Великая Награда за великие деяния затеняет поля покойников. Врут в малом получить большое, врут в большом огрести большущее. Почему тебе быть исключением?

  − А попадаются? Исключения?

  − Говорят да. Но не встречал. Впрочем не осуждаю ни тех кого можно понять, ни тех кого нельзя понять вовсе.

  − Из которых я? – любопытничал Влад. Ложь похожа на луковицу. Сколько слоев снимут? Как глубоко капнут? И до чего не докопаются?

  − Вторые редкие экземпляры.

  − Значит из первых?

  − Да. Из тех, кто готов прыгнуть выше головы и прыгают.... Через головы других. Ты неплохо справлялся. Помогать пришлось всего два раза. В горящем ангаре ты был готов отступить, правда?

  − Мы могли погибнуть.

  − И что с того? Для чего еще нужны соратники? Кто-то должен быть принесен на алтарь Успеха. А единомышленники? Под рукой с кого стребовать жертвенности и самоотречения.

  − Это низко! – возмутился Влад, ничем не прикрытым потребительством собеседника.

  − Заблуждаешься, – лапа похлопала по плечу. – Но гордись. Ты обрел статус настоящего предводителя. Ты тот, кто провел через огонь!

  − Подумаешь, − взбрыкнул Влад, но яд славы сладкий яд и с каждой ложкой становится только слаще.

  − Второй раз ты сплоховал, когда увязался за женщиной.

  Расчетливый удар по самолюбию достиг цели.

  − У меня нет женщины... девушки..., − стушевался и пошел в отказ Влад.

  − Действительно? Но прояви ты настойчивость, получил бы её легко.

  − Да, вы....

  − Ну-ну-ну. Я клоню к тому, нельзя отвлекаться и размениваться на мелочевку.

  Влад лишь сопел в ответ. Чили... Барабан, рейд в заброшенные уровни. Все ради нее. Доказать ей и другим... Судят о человеке по делам его, его уму, его способностью справляться с неординарной ситуацией.

  − Пойми, надо выбирать чего хочешь больше, − учительствовал некто. – А когда, выберешь... остальное приложиться, − и подчеркнул, − победителю.

  − Раз так, зачем подстроили со спиртом и банкой? − обвинил Влад. Лучшая оборона нападение, так советуют в дельных и прочитанных на сто рядов толстых и толстенных книгах. – За фрукты спасибо, а пойло зачем?

  − Но ведь угадал. Лишним не оказалось. А зачем... Ты терял контроль.

  − Ничего я не терял...

  ˮ в отличие от другихˮ так и просилось в продолжение. Но это означало вновь коснуться больной для Влада темы. Поэтому он постарался быть кратким. И убедительным.

  −... Мы бы выдержали.

  − Сомневаюсь.

  − Вам-то что?

  − Проверял одну избитую сентенцию. Те, кто хотят тебя сожрать опасны, но предсказуемы. Те, кто хочет тебя понять, прежде чем сожрать, опасны вдвойне. Тем, кто сумеет тебя познать не обязательно охотиться. Сам придешь к ним.

  − Проверили?

  − Отчасти. Не тот ракурс.

  − Что еще хотите проверить?

  − Ничего. Лучше скажи-ка, на кого из своих поставишь? Только честно. Честно себе и честно мне.

  − Лонко и Юшенг, − выбрал Влад. Честно. Он мог бы загадать Феликса и Чили, но не желал им удачи. По личным мотивам.

  − Потому что переспали? – выказал недоумение выбором Влада гость. − Но Ромео и Джульетта трагедия, а не героический эпос. Не забыл?

  − Вы спросили.

  − А вы?

  − Не понял?

  − Ты и бело-красно-синяя.

  Он и Чили? Влад желал подобного и мог бы расписать свои действия пошагово. Но такое возможно если остальные растворятся в небытие. Чтобы только он и она.

  − Могло получиться, − не допустил сомнений Влад.

  − Огорчу тебя. Шансов у вас конечно больше, чем у некоторых, но меньше, чем тебе видеться.

  − Больше, чем у кого?

  − Ведущие нас к счастью, не ведают дороги, − уклончиво ответ.

  − Вы о Джоке? – ,,перевел стрелкиˮ Влад, хотя понял о ком в действительности говорят.

  − О всех, кто ведет в светлое или какое иное будущее. Ни какой разницы о тебе, твоем приятеле, о ком-то еще.

  − Джок справится.

  − Здесь наши мнения полярно расхожи. Одно, несомненно, будет занятно.

  − Они смогут. Докажут. И вернутся... С Рапторами. С Марком, − убедителен Влад. – Мы отрабатывали! В Armpit. Знаете через что мы прошли? По сравнению с этим, − он махнул рукой. Жест обозначил заброшенные уровни Термитника. – Там ад!

  ,,Адˮ прозвучало особенно пафосно. Воочию представляются все девять кругов и их обитателей.

  − Рапторы так Рапторы, − не спорили с распалившимся кэпом ,,Сталкеровˮ.

  − Я знаком с Марком. Он не подкачает! − горячился Влад. Что его беспокоит? Несомненно что-то беспокоит. Что? Почему? Или это все дурацкий спор? Зря он остался. Нужно было идти дальше. Держаться вместе.

  − Тогда не о чем волноваться, − доволен некто. – Ты обратно? Провожу.

  − Подожду своих, − отказался Влад и не из-за страха.

  − Они будут тобой гордиться, − почти хохочет гость. – Если не узнают правду.

  − Я сам им расскажу, − пообещал Влад.

  ˮОчень сомневаюсь.ˮ − сказано ему. Или это он сам так подумал?

  За левым плечом тишина. Влад решился оглянуться. Сумрак, пустота и сквозняк. И мерзко. На душе.

  *** Термитник. Кишка.

  − Слышь, Хрущ? Это что за дерьмо такое? – изумлялся в который раз Блох. Удивляться было чему. Грязный поток стоков выносил к ним седьмого покойника. Седьмого за последний час.

  − Дерьмо и есть, − осклабился Хрущ.

  Старый бродяга, отличался повышенным содержанием цинизма в крови. Впрочем, он благополучно соседствовал с алкоголем. В зависимости от того что преобладало, Хрущ себя и вел. Если пил, то обычно горланил песни, нес непотребщину или задирался драться. Если был трезв, отравлял существование окружающих своим присутствием и придирками.

  − Видать крепко прижали охрану, − порадовался Блох.

  Он вообще был жизнерадостный мужик. Радовался всему. Лишней папиросе, лишней корке хлеба, собственной болезни, которая вот-вот сожрет его, теперь вот покойникам, расценивая происходящее как перемены в жизни. Ибо любое новшество, даже такое изгрызенное и дохлое для него перемены. В какую сторону не важно. Здесь в Кишке жизнь ни свою, ни чужую не ценят. Как её ценить, если живешь в дерьме, питаешься дерьмом, дышишь дерьмом, а пробудившись ото сна ощущаешь себя... Правильно, таким же дерьмом, как и все остальные..

  − И что с ними делать? – теперь Блох был озадачен. Малая площадь берега завалена телами.

  − Что и обычно. Обшарь и обратно в воду. Насшибаем добра, в богачи пробьемся.

  − Думаешь, Миска тебе даст, если ты привалишь к ней состоятельным мужиком?

  − Она мне и так даст, а вот с этим, − Хрущ тряхнул подсумок, куда складывал все наиболее ценное, − можно и Рыбе в долю.

  Блох с легкой завистью вздохнул. Его бабы давно к себе не допускали. Экзема превратила его кожу в нечто непотребное. Смотреть страшно не то, что прикасаться. Из всех живущих к нему по-людски относились только Хрущ, цинично заметивший: ˮТо, что у других внутри у тебя снаружи. Так что никакой разницы.ˮ...

  ...и Джуда, старуха, пускавшая его на ночлег. Насчет Рыбы Хрущ явно загнул. Не станет старик якшаться с такой гнидой. Хуже Рыбы в Кишке никого нет. На щепоть сделает, на ведро процентов возьмет.

  Блох поддел багром и подтащил покойника к берегу. Вытянул туда где полого. По договоренности с напарником то что в левых каманах его, то что в правых – Хруща. Пока мертвяка тягал, державшаяся на коже голова оторвалась и отправилась в дальнейшее плавание.

  − Оно и не к чему. Самая бестолковая часть у человека.

  − А вдруг зуб золотой! – обиделся Блох на неудачу.

  Хрущ промолчал. Верит дурень в разного рода байки, пускай верит.

  − Ты на куртку глянь. Откуда зуб то из золота?

  Респектабельным утопленник при жизни не был.

  Блох принялся обшаривать труп. Несколько патронов, плоская фляжка, зажигалка. Хороший ножик. Брючный ремень. Сами брюки...

  − Слышь, Хрущ. Кажись это баба.

  Узкие плавочки и отсутствие характерно выпирающих органов говорили за правильность подозрений бродяги.

  − Во бабы пошли. Титек нету нисколечко, − ворчал Хрущ.

  − И что с ней делать?

  − Хочешь скажу? Только воду надо вылить.

  − Неее, − Блох столкнул тело в поток.

  Следующий мертвяк пожаловал через полчаса.

  − Эдак его распластали, − заглянул Блох в вырванную брюшину. – Всю начинку растерял.

  − Выели, гадье, − таков диагноз Хруща, после изучения раны. Старик не стеснялся и не брезговал, запустить руку во внутренности.

  ˮДиагностировал,ˮ − вспомнил одно из мудреных словечек Блох. Краем уха он слыхивал, что Хрущ когда-то был врачом. Не плохим. Потом жизнь под откос пошла. В Кишке оказался.

  − Как это выели?

  − А так. Сожрали. Зубами кусь-кусь и ням-ням.

  − Кто?

  − Кто-кто? Эти.

  Дальше пояснять не надо. В Кишке знали и о пагах, и о хапах и прочих неприятностях. Только войны не вели. Поскольку нечем. А те не сильно и не беспокоили. Там шмыгнут, туда нос сунут, сюда пролезут. Долго не оставались, уходили. И то верно. Кто же в таком месте как Кишка добровольно останется.

  − Воняем больно, − такого мнения придерживалось большинство на счет брезгливости пагов и хапа.

  Рыбалка сегодня перла. Они выловили мусорный пакет с еще приличной одежкой. Сверток с мертворожденным ребенком. Ящик с детскими игрушками. Барахла по мелочи. Добычу тут же сортировали и раскладывали.

  Следующий утопленник появился минут через сорок.

  − Ну, сегодня удача! – потирал руки Блох, примеряясь подцепить багром.

  − Переселенец? – подивился Хрущ. То, что беднягу упокоили, а не помер своей смертью, не тайна. Ребра наизнанку.

  − Кто его? Изгои?

  − Если бы, − задумчив Хрущ. Он уже не радовался своему прибыльному занятию. – Видать и до них добрались.

  − В смысле?

  Хрущ глянул на Блоха. Нормальный парень, а умишка кот наплакал. Не понимает. Может оно и к лучшему? Не понимает и живет не тужит.

  Порассуждать Хрущу не пришлось

  − Ты поглянь! Поглянь! Что творится! – радостно скакал по берегу Блох.

  Творилось не ладное. Грязная вода несла десятки тел.

  − Да, мы богачи!

  − А мне мнится, покойники, − буркнул Хрущ.

  ***

  4.

  Лонко повалился на спину. Собрал в горсть листья и цветки одуванчиков, поднес к лицу, вдохнул горячий запах. Вприщур глаз, наблюдал в небе... апельсин! Вспомнил из детской книжки название солнца.

  − Я сплю... сплю! – ликовал Лонко.

  Где твоя хваленая невозмутимость, мапуче? Истаяла под щедрым светилом?

  Чили не до чувств изумленного товарища. Взгляд прикован к склону. От самого верха до подножья усеян цветами. Маленькими и большими, на высоких стеблях и коротышек, лопушистых и с тонюсенькими листочками-иголками... Ярко-желтые одуванчики, алые горицветы, бледно-желтый воробейники, фиолетово-синий воловики. Ниже белоснежные ромашки, красные и синие маргаритки, пурпурная крупина... а еще дальше, в ложбинке, голубые шары мордовника.

  − Наверное, − Чили зачарованно коснулась метелки тонконога. Происходящее действительно напоминало сон. Прекрасный сон.

  Над красотой цветов мелькают легкие всполохи невесомых крыльев. Бабочки! Бабочки!

  − Можете живей! – торопит Джок. Он ждет команду у подножья.

  Лбу тоже тут нравится. На сердце и в мыслях легко.

  Зои, тянулась и несмела прикоснуться к малиново-красному цветку. С соцветия синяка (ужасное название для такой прелести!) сердито жужжа, взлетела пчеловидка. На толстом брюшке желтые кляксы. Девушка застыла, провожая гудящего летуна.

  В воздухе сверкнул перламутр. Вверх... вокруг... завис ни мало не опасаясь людей. Стрекоза!? Стрекоза!! Весь мир отражен в двух янтарях огромных глаз.

  − Охуитительно! – забыв свой пессимизм озирается Харли. От избытка нахлынувших чувств подхватил Анни на руки и закружил.

  − Уронишь! – заливается счастливым смехом девушка.

  Улыбается Юшенг, собирая букетик бледно-желто-розового тысячелистника. Смеется Клэр, тыкаясь носом в лагозерис. На лице остается солнечная пудра цветочной пыльцы. Юшенг видит и не сдерживается − фыркает.

  Феликс расставил руки и запрокинул голову. Он знает сотни песен и тысячи стихов, но ни один... ни один! не в состоянии передать оттенки его ощущений. Да что там! Всего одного единственного! Не передаст! А он... он счастлив! Как какая-то бестолковая мультяшка!

  Джилли крутится по сторонам. Боится упустить, не высмотреть, прозевать... Отломила стебель гребенника. Своими торчащими волосками на колосе он напоминает ей древний моргенштерн. Прогнала сравнение. Нет! Не в этот день, не в эти мгновения! Он похож на себя. Девушка мазнула колосом по шее. Щекотно!

  Движение отряда замерло, замер ветер, замер полдень. Ничего не происходило ни во времени, ни в пространстве. Ничего и не должно происходить! Все и так замечательно! От щедрого солнца, от ярких цветов, от бездонного неба, в которое хочется взлететь!

  − Скоро вы? − требует Джок. Он капитан. У него есть цель.

  На короткий спуск, сколько там? метров тридцать, ушло полчаса, не меньше. Но потраченного времени не жалко. Нисколечко!

  Ошарашенные, удивленные, пораженные они сбились в кружок. Слово за Джоком.

  − Лонко идешь впереди. Юшенг страхуешь...

  На то, что между этими двумя произошло и происходит, ему наплевать.

  −... Феликс и Чили прикрывают. Остальные обычно.

  Джок оглядывается. Надо напомнить об осторожности. Но вокруг... Его поднимут на смех!

  Марш отряда не быстр и не медленен. Идти по траве удовольствие. Не смотря на колючки, что цепляются на одежду.

  Чили терпит больно царапающие кожу стебли. Её ноги ничем не защищены. Она наклоняется подтянуть носки повыше. Феликс тает, любуясь её круглой ,,пятой точкой".

  − Снимок на память? – позирует он, подбочениваясь и опираясь на полосу, как на трость.

  Чили досадует, но молчит. Собачиться ни малейшего желания.

  Ручей обнесен живым щитом ивок. Пробившись сквозь листву, по прыткой воде скачут солнечные зайчики, катаются на легких бурунчиках. Поток тащит с собой листья, травинки и опавшие веточки. На мелкоте и в заводях, у самого дна, суетятся рачки. Из-под камня выбрался краб. Кособокий, шустрый. Припустил наутек, по разноцветной гальке. В серо-коричневом панцире, с задранными клешнями, он выглядел скорее уморительно, чем устрашающе.

  Русло заложило большое полукружье. На той стороне заросли ив, за ними, стражей, белоствольные тополя. На этой − небольшое поле. Ровное травяное место. На дальнем краю, по балке, на границе кустов, густущие заросли борщевика.

  Лонко и Юшенг поджидают. О чем-то переговариваются. В их отношениях останется лишь то, что они захотят оставить. Но вот беда, она ничего оставлять не хочет. Во всяком случаи Юш.

  − Вброд можно вон там, − Лонко указывает небольшой просвет между двух тополей.

  − А берегом? – не торопится принимать решение Джок. Он капитан и обязан все взвесить.

  − За ними, − Юшенг указала на заросли бузины, − спуск и озеро.

  Джок смотрит на склоны гор. Самый кроткий путь не самый легкий и приятный.

  − Там положе, − указывает он направление. Значит, идти им к озеру. – Чили, Феликс, гляньте брод на всякий случай.

  Оба с радостью соглашаются.

  Ветерок гонит легкую волну по травяному полю. Щетинистые колоски овсеца гостеприимно кланяются. С боку, на проплешине торчит пук овсяницы, за ним щетки мятлика. Под народившимся, в три веточки, кустиком, притаились белые колокольца перловника.

  Феликс обогнал Чили, сорвал цветок и протянул девушке.

  Перловник трудно назвать цветком. Но тебе никогда не дарили и таких. Открытки, безделушки, разную чепуху....

  Чили осторожно нюхает колокольцы. Ей кажется, они пахнут. Даже если не так, все равно здорово!

  − Как думаешь, тут живут?

  − Может быть... не знаю... наверное нет, − Чили пытается угадать ответ, сообразуясь с собственными чувствами.

  Феликса устроит любой.

  − Нам будет трудно вернуться... домой.

  Чили не спорит. Она с ним согласна. Полностью.

  − Предлагаешь не возвращаться?

  Он старается об этом не думать. Не возвращаться это уже побег, бунт, протест, отказ от привычного в пользу нового.

  ˮЯ слишком диванныйˮ, − честно признается Феликс. Многие ли могут похвастаться честностью? Хотя бы по отношению к себе.

  − А если экспедиция удастся? Неужели откажутся от всего этого?

  На этот вопрос у обоих не найдется ясного ответа. И что там, в душе не угадать. Тревога потерять? Или боязнь обрести?

  Феликс прервал шаг. Большущий махаон сел на стебель трясунки. Серо-зеленые листочки напоминают прицепленных букашек. Махаон и компания!

  − Совсем как ты, − показал Феликс на бабочку.

  Махаон сложил-развернул бело-сине-желто-красные крылья.

  − Знаешь, – Феликс взял короткую паузу. – Давай когда вернемся, объявим что поженимся.

  − Сума сошел?! – обалдела Чили от предложения приятеля.

  − Как раз наоборот. Подумай. Вернемся, родичи нас на фарш пустят! Никакие заслуги перед обществом не спасут. А мы им с порога – женимся! Сразу забудут о расспросах и начнут пилить. Вы еще молодые, вам еще рано, вам надо жизнь устраивать...

  − Ты серьезно? – не могла понять Чили, шутит Феликс или говорит правду.

  − А то!

  − А если не поведутся на твою ботву? − рассмеялась Чили. Феликс, в общем, прав. Нравоучительных бесед наслушаешься досыта!

  − Смертельный номер! Железная отмазка! − Феликс изобразил руками что-то вроде маски Мистера Икса. – Уважаемые свекор и свекровь, дорогие тесть и теща! Вы скоро станете дедушками и бабушками...

  − Как бы нас сразу не прибили.

  − Тогда они черствые и старые.

  Поле закончилось. Сквозь заросли лисохвоста и ежеголовника видны перекаты брода. Место узкое – в шаг, и неглубокое – по щиколотку.

  − Давай возвращаться, изобретатель отмазок, − останавливается Чили.

  Если перейти... Ну, вдруг решиться перейти. Тогда... тогда... вполне возможно... Она готова это принять, не смотря на страх и сомнения. Не хватило духу.

  Повернули догонять своих...

  Озеро блестит спокойной гладью. Отчего такая синь? Сама по себе? Или отражаются небеса? По зеркальной ровности плывет лодочка-солнце. Желтое что в яичнице желток.

  Бережок полог. Граница воды и песка различима лишь по редким пучкам полушника. Где глубже, под листами рдеста, в схроне от глаз и света, двигаются медлительные силуэты темно-серебряных рыб.

  Солнце, зелень, вода. Ничего более в мире. Ничего? А если прислушаться. Сквозь глухоту врывается шквал звуков! И каких звуков! То дружно, то порознь, свистят и чирикают какие-то крохотули. Наперебой, кто кого? стрекочут сороки. Гукают и хлопают крыльями голуби. Чьи-чьи-чьи – требует ответа из зарослей сусака черно-белый чибис.

  Лонко быстро разувается и забредает в озеро по колено.

  − Кипяченая! – черпает он в ладони солнечное отражение.

  Первый порыв пить! Делает глоток.

  − Отличная водичка!

  Он шумно плещет себе в лицо водой, фыркает от удовольствия. Забредает поглубже, за цветком водокраса...

  Джок в растерянности и возмущении. Он вне реалий происходящего. Сняв заднюю крышку с дозиметра Влада позаимствовать батарею, он обнаружил... Блядь! Это такой же дозиметр как туфель на ноге! Дешифратор! Не самоделка! Настоящий! Армейский! Только замаскирован под дозиметр. Где Цыпа его взял? Зачем?.... Сволочь! Сволочь! Сволочь! Выходит Влад, открыл им двери! Влад открыл, а не он! ...

  Джилли разглядывает прибрежные ирисы... Руки просто горят сорвать. Но... они такие... живые... нежные...

  Харли ущипнул Анни за бок, прижал. Их сердца бьются как одно...

  Юшенг подняла с берега причудливую полосатую гальку...

  Клэр дразнит свистом качающуюся на ветке птицу...

  Зои о чем-то говорит Джоку, предупреждает. Тот не слышит... Он готов вернуться.

  ˮВлад... Цыпа.... Я тебя..., − вот-вот подавится руганью Джок.

  ...Живая пружина стремительно вырвалась из воды, взметнув фонтан брызг. Шилообразный хвост речного ската насквозь прошил человека и нырнул обратно с куском выдранной плоти. Лонко замер, собирая в пригоршни собственную кровь, и завалился вперед.

  − Лонко! – запоздало и надрывно кричит Юшенг, кидаясь помочь.

  Там где он упал, спокойная гладь тотчас вскипает. Серебряные тени мечутся в бурлящем кругу, рвут поживу, глотают закровянившуюся воду.

  Юшенг бежит по мелководью, выбивая фонтаны брызг.

  Речной хищник отреагировал на шум. Второй удар шипастого хвоста откинул девушку на глубину.

  − Прочь от берега! – орет Джок, пятясь от воды.

  Харли навалился на Джилли. До Юшенг буквально десять метров. Её можно вытащить! Хотя бы попытаться! Он пыхтит, оттаскивая анархистку. Ему помогает Анни.

  Неприятные минуты. Осознаешь собственное бессилие. Бессилие с привкусом предательства. Бросил товарища. Не смог ему помочь, бросил! Бросил и этим все сказано.

  − Уходим отсюда, − мямлит Джок. Он в замешательстве, сбит с толку и не знает что делать.

  Впервые Лоб не хочет быть капитаном. Никем не хочет быть.

  − Надо возвращаться, − пыхтит Харли.

  Джок с ним согласен. Парень прав. Сто раз прав. Но что с его правоты?

  Озеро успокоилось. Легкая рябь от налетевшего ветерка и блики от солнца. Разве что к сини вод прибавилось розовое. Как на закате.

  Отступать легко. По крайней мере, путь известен.

  Сошлись там где и расстались.

  − Что? Что случилось? – требует объяснений Чили.

  − Лонко и Юшенг..., − сумбурно рассказывают Анни и Харли. Их невозможно понять.− Там... они ... в воду... погибли...

  − Что?

  − Что-что! − срывается Джок. – Погибли! В озере! – отчеканил он каждое слово и, – Я не знаю, как вышло! – задохнулся эмоциями парень. – Они мертвы! − в последнем всплеске чувств, зашвырнул дешифратор в кусты. – Мертвы!

  − Охота закончена! Закончена! − торопит Харли уйти. Позабыто, зачем они здесь, для чего и по чьей воле.

  Яростное тявканье и вой заставляет вздрогнуть. Охота закончена? Как бы не так! Она только начинается!

  − Расходимся двойками! – Зои расталкивает пары и Джок согласно кивает головой. – Встречаемся у завода. Кто первый, разводит костер.

  − Костер, − эхом повторяет Джок. Он капитан и должен отдавать нелегкие приказы.

  Вперед! Вперед! Подгоняет страх и собственное сердце. Вон туда, через полянку, через черемушник, к россыпи валунов и снова вперед! Вперед и быстрее! Как только можно. Горло сохнет, легкие хрипят, хватая воздух. Ноги наливаются тяжесть и кажутся каменными. Тянет в боку... Силы уходят с каждым шагом, с каждым прыжком, с каждым преодоленным препятствием.

  Бег по лесу не самое приятное занятие. Ветки хлещут по лицу, рвут и цепляют одежду, секут кожу.

  Джок бежит первым, Зои за ним. Она смотрит на его полусогнутую спину, на отмашку рук, широкие шаги. Зои понимает, что не хочет бежать. Не хочет бежать именно с ним. С умным, хорошим Люком. Или как там его величают? Джоком? Лбом? О котором все говорят исключительно хорошее. Он ей не нужен. Ни хороший, ни плохой.

  Девушка зазевалась и ветка ударила по глазам.

  − Гадство! – приостановилась Зои проморгаться.

  Бежавшая позади Клэр, сшибла подругу с откоса. Та взмахнула руками, не удержала равновесия, сорвалась и скатилась десяток метров. Ухнулась в болотную жижу. Не успела приподняться, огромные кольца захлестнули её тело и утянули под слой ряски, пузыря и волнуя поверхность.

  Клэр только на секундочку задержалась глянуть и побежала догонять Джока....

  Харли медленно тонул в песочной ловушке. Не понял, как и угодил. Земля просела под ногами, и он на дне широкой воронки, по пояс в песке и продолжает медленно вязнуть.

  − Хватайся за руку!

  Анни ложится на живот и тянет к нему руку. Харли тянется на встречу. Ну! Ну! Еще немножечко. Он пробует раскачаться, но только быстрее погружается в песок.

  − Не шевелись лучше! – просит Анни и сползает на самый край.

  Харли отчетливо понимает, девушка не вытащит его. Скорее он утащи её с собой.

  − Уходи! Уходи, говорю! – требует Харли, убирая протянутую для помощи руку.

  − Я тебя достану!

  − Уходи дура! – ругается Харли и чувствует, что плачет. Ему жалко себя и жалко Анни.

  Девушка скатывается в яму. Она еще может выбраться. Встать ему на плечи и прыгнуть. Вместо этого крепко обнимает за шею. Крепко, как только может. Целует мокрые глаза.

  − Ты дура, − беззлобно шепчет Харли.

  − Пускай! – соглашается она.

  Чудовищной силы рывок утягивает обеих в песчаное брюхо ловушки. Песчаному охотнику сегодня двойная пожива....

  Джилли оказалась без пары. Клэр, куда-то пропала.

  "Наверное бежит за своим Джоком," − презрительно думает анархистка и хочет выругаться. По-настоящему. Чтобы отступил страх. Не успевает.

  Прыжок черного зверя девушка углядела в последний момент. Цепкие лапы впились в плечи. Мгновенно подтянутые задние, полосонули вниз. Острые бритвенные когти легко вспороли одежду и плоть. Джилли вскрикнула, пытаясь оторвать напавшего от себя, выкрутиться из захвата. Зверь успел сложиться и вновь подтянуть лапы. Повторил скользящий удар, вскрыл брюшину, разорвал внутренности. Через минуту он уже лакал теплую кровь и выедал сладкую плоть....

  Выбившись из сил Джок и Клэр нырнули в заросли. Колючие кусты украшали красные ягоды и цветы. Силы беглецов иссякли, оставалось спрятаться. Не жалея одежды продрались в самую гущу. Затаились, прижались к земле. Прошла минута, прежде чем Джок сообразил, ноздри щекочет какой-то божественный аромат. Пахли меленькие цветочки на угрожающих колючках.

  − Не учуют, − порадовался Джок.

  Клэр придвинулась к нему поближе, под самый бок.

  − Ты видела, что с Зои?

  − Нет.

  "Врет", − подумал парень равнодушно. Какая собственно разница? Та или эта?

  Погоня выскочила на поляну. И хотя и Джок и Клэр понимали их не видят, но плотней припали к самой земле.

  Звери водили круг за кругом, метались, жалобно завыли, перетявкивались.

  "Потеряли след!" – порадовался Джок, слушая недовольное ворчание и зверей.

  Блаженное успокоение. Не найдут. Не найдут... Он так устал, что не в состоянии шевельнуть ни ногой ни рукой. Он поглядел на Клэр. Спутница мирно сопела, положив голову на руки.

  Глаза Джока слипались. Он пытался бороться, но не устоял, погружаясь в сон.

  Часть веток пришло в движение, оплетая спящих. Цветы заблагоухали еще сильней. Солнечный свет на розовых боках плодов потемнел до рубинового....

  ...Феликс остановился.

  − Беги, − еле произнес он. Сбивающееся шумное дыхание не давало возможности говорить долго и внятно.

  − Что... значит... беги? – задыхалась Чили.

  − А то и значит... беги. Я все... Не могу.... Надо было... физкультурой... заниматься... , − в этом весь Флакки, шутки шутить.

  − Вместе... Мы... вместе...

  Феликс замотал головой и удобней взял в руки полосу.

  − Глупо... до ужаса...

  Чили кинула соглашаясь. Она понятия не имела про что он.

  − Вали! − поторопил он.

  − Я с тобой.

  Парень замахнулся.

  − Или беги или достанешься им...

  Все серьезно. Очень серьезно. Чили поверила, он ударит. Нельзя не поверить. Или она или он.

  Побежала, вкладывая остатки силы. Может действительно – спасение?