Текст книги "Казаки на Кавказском фронте 1914–1917"

Автор книги: Федор Елисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

О статутных офицерских орденах

Орден Св. Георгия и Георгиевское оружие назывались «статутными орденами». Это означает, что ими награждались только за те подвиги, которые перечислялись в книге «Статут о Георгиевских кавалерах» (название точно не помню).

Награждение строевого офицера орденом Св. Георгия производилось после совершения следующих подвигов: захвата в бою неприятельского знамени; вражеского пулемета или орудия; неприятельского офицера высшего ранга, не ниже штаб-офицерского чина и др.

Для награждения Георгиевским оружием подвиг требовался меньший. Один из случаев: начальник разъезда захватывает в плен неприятельских солдат в количестве, превышающем численность его разъезда или равном ему.

Это – в строевых частях кавалерии и пехоты. В специальных же войсках – артиллерии, у саперов, в авиации и для офицеров корпуса Генерального штаба – требовались «свои условия», но более легкие, чем в кавалерии и пехоте. В артиллерии офицер-наблюдатель, находящийся в цепях пехоты и корректирующий стрельбу своих орудий, уже заслуживал награждения его «статутным орденом».

Офицеры Генерального штаба могли получить орден за разработку плана боя или удачное расположение своих войск на позиции, что способствовало успеху.

При представлении по команде требовались письменные показания свидетелей-участников в офицерских чинах, видевших этот подвиг. Все это представлялось в иерархической последовательности в Георгиевскую думу, которая учреждалась при главнокомандующих армиями, и потом уже утверждалось высочайшим приказом.

Труднее всего было получить «статутный орден» строевому офицеру в младших чинах. Подвиг отдельно действующей сотни или полка давал первенство на получение высшей награды командиру сотни или командиру полка как главным и ответственным руководителям боя. Подчиненные же младшие офицеры обыкновенно награждались меньшими наградами. Или им нужно было совершить воочию подвиг в составе своей сотни или полка, то есть силами своих подчиненных казаков.

Кроме того, «статутные ордена» давались в успешных и крупных военных операциях, какими были на Кавказском фронте Сарыкамышская и Эрзерумекая. В меньших же операциях требовалось только статутное совершение подвига.

На Кавказском фронте из-за малого количества у турок пулеметов и орудий мечтать о захвате их почти не приходилось.

Командир молодецкой 3-й сотни 1-го Лабинского полка Коля Бабиев прокомандовал этой сотней всю войну на Кавказе и совершил много разных подвигов, он мечтал заслужить «белый офицерский крестик». Но так его и не получил, хотя и был представлен. И уже в Гражданскую войну, в конце 1918-го или самом начале 1919 года, распоряжением генерала Деникина, главнокомандующего войсками юга России, была образована в

Екатеринодаре Георгиевская дума, которая, рассмотрев былые представления, утвердила и наградила многих офицеров «статутными орденами». В числе награжденных по Кубанскому войску были:

1. Орден Св. Георгия 3-й степени генералу Шатилову, бывшему в чине полковника командиром 1-го Черноморского полка.

2. Орден Св. Георгия 4-й степени генералу Бабиеву, бывшему подъесаулу и командиру 3-й сотни 1-го Лабинского полка.

3. Подъесаулу Петру Кадушкину, бывшему командиру 5-й сотни 1-го Черноморского полка, казаку станицы Усть-Лабинской.

Казачий полк

Сила такого полка исчислялась в 1000 казаков и чуть более 1000 лошадей, включая обозы 1-го и 2-го разрядов. В мирное время каждая сотня имела в строю 120 человек, а на время войны – 135. Ее составляли:

вахмистры………………..1 сотенные трубачи……….1

взводные урядники…….4 сотенные фельдшеры…..1

младшие урядники…….8 строевые казаки…….. 120

Итого – 135

А всего в шести сотнях – 810.

Кроме того, в каждом полку были следующие команды: трубаческая, команда связи, обозная, писарская, чины полкового околотка – медицинского и ветеринарного, полковые кузнецы, полковой каптенармус. В них числилось около 100 казаков разных званий и рангов.

В полках было около 25 офицеров, 2–3 врача, 2–3 военных чиновника, полковой священник. Каждому из них по закону полагался один конный вестовой и один денщик. Итого одних вестовых и денщиков свыше 60 казаков.

Каждая дивизия имела пулеметную (8 пулеметов) и конно-саперную команды, которые формировались казаками из всех четырех полков дивизии.

Писари, конные вестовые и денщики для всех офицеров и чиновников штаба дивизии набирались также из полков.

По закону, изданному с началом войны, семьи офицеров могли также иметь при себе денщика из полка. Кроме тех казаков, которые полагались по штату штабу дивизии, все остальные числились по спискам полка и составляли на полк около 1000 казаков.

О казачьей силе и переживаниях на фронте

В начале этой тетради-брошюры мной поименно перечислены все казачьи полки, конные батареи, пластунские батальоны и отдельные конные сотни. Эти казачьи силы на Кавказском фронте на 1 января 1917 года составляли:

Кубанские пластунские батальоны……………………………22 около 22 тыс. человек;

Терские пластунские батальоны…..2 около 2 тысяч;

Кубанские конные полки…………20 около 20 тысяч;

Терские конные полки………………6 около 6 тысяч;

Забайкальские конные полки……..4 около 4 тысяч;

Сибирские конные полки…………..2 около 2 тысяч;

Донские полки четырехсотенного состава………………………………..3 около 1,5 тысячи;

Донские пластунские батальоны – 4 около 4 тыс. человек;

Донские особые конные сотни……..7 около 900 казаков;

Кубанские особые конные сотни – 24 более 3000 казаков;

Кубанские конные батареи…………5 около 1250 казаков;

Забайкальские конные батареи……2 около 500 казаков;

Терская конная батарея…………….1 около 250 казаков;

Оренбургская конная батарея……..1 около 250 казаков.

Всего же:

28 пластунских батальонов… около 28 тысяч пеших казаков.

35 конных полков……………… около 33 тысяч казаков.

31 конная сотня………………… около 4 тысяч казаков.

9 конных батарей…………… более 2 тысяч казаков.

Считая, что не все полки и батальоны были полностью укомплектованы, остановимся на цифре 65 000 человек.

Все эти казачьи силы были на своих лошадях, при собственных седлах и холодном оружии и в своем обмундировании, до белья включительно. Казаки получали от государства только орудия, пулеметы, винтовки, подковы для лошадей, питание и фураж. Пластуны также имели собственное обмундирование и кинжалы и только винтовки получали от государства.

Как казаки питались на Кавказском театре военных действий, на занятой турецкой территории и в Персии, когда линия фронта проходила порой за две – три сотни верст от государственной границы, и чем они кормили своих лошадей – лучше умолчать… Сплошные горы, трущобы и бездорожье, бедность и редкость населения, абсолютное отсутствие деревьев на топливо в жуткую зимнюю стужу… Мрачные, вшивые, вонючие каменные норы курдских жилищ и их полная примитивности жизнь… И – никакого ропота среди послушного казачества. И никакого отпуска до лета 1915 года, а потом – два казака на сотню, процент небольшой… И только редкие письма из станицы, от семьи – вся радость, единственная радость для души…

Чтобы не быть голословным, приведу выдержки из книги генерала Масловского. Он приводит воспоминания начальника 66-й пехотной дивизии генерала Савицкого, который со своей дивизией занимал позиции за Шайтан-даг (Чертова гора) в районе Огнота с осени 1916-го и до весны 1917 года.

«Положение частей на позициях, на высоте от 2400 до 3000 метров над уровнем моря, становилось все более и более тяжелым. На топливо были разобраны все брошенные жителями деревни. Доставка продуктов и фуража вследствие глубоких снегов была очень затруднительна. К весне положение ухудшилось. Начались заболевания возвратным тифом. Из-за начавшегося весной 1917 года таяния снегов доставка продуктов ухудшилась. По долинам с большим трудом, но все же можно было подвозить продукты на подводах. Далее, на горы, продукты везли на вьюках и складывали в тылу позиции юрты, а отсюда продукты переносились пешими командами, так как лошади с вьюками проваливались в глубокий снег».

Начальник штаба 4-й Кавказской стрелковой дивизии генерал Квинитадзе пишет:

«Одновременно с постройкой окопов и землянок строили дороги на Эрзерум. Но это была просто детская игра с природой. В начале декабря 1916 года солнце спряталось и повалил снег. Увидели солнце лишь на два дня в конце декабря, но затем недели две-три шел непрерывно снег. Все дороги завалило им. Расчищать их было невозможно, так как расчищаемый участок сейчас же снова заносило… Снег стоял стеной до 3–4 саженей, ветер страшный, метель. В 20 шагах ничего не видно; стоят люди и чистят дорогу, заметаемые снегом и замерзая.

На позициях, где мы находились до ухода в Эрзерум, было что-то трудноописуемое. Часто утром нельзя было открыть землянку, так как вся она, до верха, оказывалась засыпанной снегом… Зимой поели ишаков, кошек и собак. Иной раз солдаты варили бульон из хвостов и ели его. Лошади отъедали друг у друга хвосты и гривы… Обозы стояли на перевалах, занесенные снегом».

Перемещение Кубанских казачьих полков в 1917 году

По мобилизационному плану следующие полки Кубанского казачьего войска были приданы корпусам Западного фронта в качестве корпусной конницы: 2-й Черноморский – 9-му, 2-й Екатеринодарский – 11-му, 2-й Линейный – 12-му, 3-й Уманский – 12-му, 3-й Полтавский – 10-му и 3-й Хоперский – 3-му Кавказскому армейским корпусам.

В 1916 году из четырех полков была сформирована новая 4-я Кубанская казачья дивизия, которую возглавил генерал Рыбальченко, кубанский казак, вышедший на войну во главе 1-го Кизляро-Гребенского генерала Ермолова полка Терского войска. В нее вошли следующие полки: 2-й Екатеринодарский, 2-й Черноморский, 3-й Полтавский и 3-й Запорожский.

2-й Линейный и 3-й Хоперский полки образовали Кубанскую отдельную казачью бригаду, а 3-й Уманский так и не вошел в свою войсковую организацию.

В середине февраля 1917 года я был командирован в Петроград для представления на службу в Конвой его величества. В

Екатеринодаре я узнал, что 4-я Кубанская дивизия находится на отдыхе, на Кубани. Революция застала меня в Петрограде. Возвращаясь обратно в свой 1-й Кавказский полк, я застал эту дивизию на станции Акстафа, где она разгрузилась для следования походным порядком на Джульфу и далее в Персию, в Экспедиционный Кавказский кавалерийский корпус генерала Баратова. Это было в самых первых числах марта, когда в дивизию поступил манифест императора Николая II об отречении. Я гостил у офицеров 2-го Екатеринодарского полка, почему мне и памятны эти дни.

Начальником штаба дивизии был Генерального штаба полковник Успенский, бывший командир 1-го Хоперского полка, в 1919 году ставший Кубанским Войсковым атаманом после разгрома Краевой рады. Командиром 1-й бригады был полковник Вдовенко, терский казак, ставший Терским Войсковым атаманом, и командиром 2-й бригады – полковник Туроверов (кубанец). Дивизия не имела своей артиллерии.

В середине апреля 1917 года 5-я Кавказская казачья дивизия генерала Томашевского была переброшена из-под Карса в Финляндию. При следовании эшелонов 1-го Кавказского полка от Тихорецкой на Царицын мы встретили партизанский отряд войскового старшины А. Г. Шкуро, который перебрасывался в Персию. Он состоял из двух сотен казаков.

В это же время в Персии действовал еще один казачий партизанский отряд войскового старшины Лазаря Бичерахова (терский казак-осетин).

В партизанском отряде А. Г. Шкуро командирами сотен были подъесаулы Я. Прощенко и Ю. Ассиер, выпуска 1912 года Оренбургского казачьего училища.

Первый расстрелян на станции Кавказской в марте 1918 года, а второй погиб под Осколом в ноябре 1919 года в чине полковника и должности командира 1-го Хоперского полка.

В 1917 году из видных казачьих офицеров Кавказского фронта следующие лица занимали заметные должности не в казачьих частях:

1. Бывший командир 1-го Кубанского пластунского батальона полковник Расторгуев – генерал-майор и командир бригады 6-й Кавказской стрелковой дивизии. Умер в Югославии.

2. Полковник Демяник – командир 154-го Дербентского пехотного полка. Погиб в Кубанском конном отряде полковника Кузнецова в горах за Туапсе в 1918 году.

3. Генерального штаба подполковник Караулов, терский казак – начальник штаба 7-й Кавказской стрелковой дивизии.

Генерал от кавалерии Петр Петрович Калитин

Среди героев Кавказской армии генерал Калитин занимал видное место после командующего армией генерала Юденича и равных ему по должности генералов – Баратова и Пржевальского. Его считали все милым, добрым, отзывчивым и веселым стариком. Своими летами он был старше всех. Довольно крупный, полный, осанистый, с седой коротко подстриженной бородкой, он отечески привлекал всех к себе и вызывал почтение и уважение.

Ни тогда, ни теперь редко кто из нас знал биографии своих начальников. Пожалуй, такие сведения имел полковник Терского казачьего войска К. С. Лотиев, живший во Франции. От него я получил интересные сведения о Калитине. Вот они:

«Генерал от кавалерии Петр Петрович Калитин происходил из дворян Смоленской или Псковской губернии. Родился между 1845–1850 годами. Он был двоюродным братом военного министра генерала Куропаткина. Учился в Нижегородском (Аракчеевском) кадетском корпусе и, как он сам говорил, за „громкое поведение“ исключен из 4-го или 5-го класса. После этого поступил добровольцем в отряд генерала Скобелева и участвовал в Ахал-Текинской экспедиции. За боевые отличия награжден офицерским чином, а за взятие крепости Геок-Тепе получил офицерский Георгиевский крест 4-й степени. Это было в 1880 году.

Служба его до лета 1899 года протекала в Туркестане. Там он командовал Туркменским конным дивизионом, а в мае 1899 года назначен командиром 1-го Волгского полка Терского войска. Командовал полком блестяще, проявляя исключительную заботливость. Все смотры при нем, включая и смотр инспектора кавалерии великого князя Николая Николаевича (грозы кавалерии), проходили отлично. В 1902 году, во время Курских маневров, на которых присутствовал император Николай II, полк особенно отличился разведывательной службой и маневрированием „лавой“, что было отмечено приказом по войскам, которыми командовал военный министр генерал Куропаткин. Вскоре после этого, весной 1903 года, Калитин был произведен в генералы и назначен бригадным командиром 1-го Волгского и 1-го Линейного Кубанского войска полков. В 1905 или 1906 году он получил Забайкальскую отдельную казачью бригаду, а вскоре – Сибирскую отдельную казачью бригаду, с которой и вышел на войну, на Кавказский фронт в 1914 году. Утвердительно могу сказать, что он приписан в казаки Ессентукской станицы Терского войска».

Последние годы жизни Калитин провел Париже. В 1925 году там выступала громадная группа казаков-джигитов: 80 наездников, 40 человек хора трубачей, 100 человек хора песенников и 20 танцоров. С хозяйственными чинами всего было 250 человек. Все это возглавлял генерал Шкуро. Иногда на представление приходил генерал Калитин. Его казаки всегда звали на обед. В штатском костюме, слегка грузный и, как всегда, веселый, подвижный, он был приятен.

В 1928 или 1929 он умер в Париже. Французские газеты посвятили ему похвальные статьи как герою, отличившемуся при взятии крепости Эрзерум в 1916 году, и поместили его портрет в походной форме тех лет войны. Умер он в возрасте около 80 лет.

Генерал-майор Эльмурза Мистулов

О родословной Мистулова дал сведения тот же полковник Лотиев, его сослуживец и ближайший друг.

Отец Эльмурзы, Асламбек, был ротмистр. За отличие в Турецкой войне 1877–1878 годов имел два солдатских Георгиевских креста и чин офицера. Офицером служил в 1-м Горско-Моздокском полку Терского войска, а потом переведен в Дагестанский конный полк.

Эльмурза родился в 1869 или 1870 году. В 1890 году окончил Ставропольское казачье юнкерское училище и вышел подхорунжим в 1-й Волгский полк (тогда таким чином выпускали из юнкерских училищ). Как окончивший по 1-му разряду – через полгода он был произведен в чин хорунжего, со старшинством года окончания училища. В 1899 году, прибыв молодым хорунжим после окончания казачьей сотни Николаевского кавалерийского училища, я застал его «старым сотником». Мистулов пробыл в этом чине не менее 6 лет (тогда из сотников в подъесаулы производили «на вакансии», и были сотники, которые сидели в этом чине по 15 лет и дольше). Застал его в полку начальником учебной команды. В 1900 году, во время боксерского восстания в Китае, он уехал на Дальний Восток, где получил на Маньчжурской железной дороге «охранную роту». В июне 1902 года, перед царскими маневрами под Курском, вернулся обратно в полк. В 1904 году с Терско-Кубанским горским полком выступил на русско-японскую войну. За выдающиеся подвиги был награжден всеми боевыми наградами по его обер-офицерскому чину: до Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Золотым оружием, орденом Св. Георгия 4-й степени и чином есаула.

В 1906 году вернулся в войско и был командиром сотни 2-го Волгского полка. В 1908 году переведен в 1-й Горско-Моздокский полк. В 1911 году произведен в войсковые старшины и назначен помощником по строевой части командира 1-го Волгского полка. В 1913 году назначен в 1-й Кизляро-Гребенской полк и участвовал в Шахсевенской экспедиции в Персии. В начале 1914 года назначен командиром 2-го Сунженско-Владикавказского льготного полка, с которым и вышел на войну. Остальное вам известно и описано в ваших брошюрах. Он имел пять братьев. От третьего брата, есаула Дзанчека, выданного в Лиенце, остался сын, Эльмурза.

В. Бастунов прислал мне копию высочайшего приказа от 25 февраля 1907 года о награждении Мистулова орденом Св. Георгия 4-й степени, которую и помещаю в память о храбрейшем из храбрых.

«1-го Волгского полка Терского казачьего войска Эльмурзе Мистулову за выдающийся подвиг, мужество и храбрость, оказанные им 12 декабря 1904 года у деревни Бедагоу, когда, узнав, что сотник князь Эльдаров, налетевший на неприятельские окопы, занятые пехотной заставой в 30 человек, пал смертельно раненный, он с 13-ю всадниками и ординарцами бросился в атаку в конном строю и, несмотря на бешеный огонь японцев, первым доскакал до окопов, лично зарубил несколько человек, а остальных обратил в бегство и, будучи ранен дважды пулями и штыковым ударом в живот, до конца схватки оставался в строю и спас тело князя Эльдарова».

Приложение

Офицеры 1-го Кавказского генерал-фельдмаршала князя Потемкина-Таврического полка, изображенные на фото, опубликованном на последней странице вкладки.

Верхний ряд слева направо: полковой казначей, военный чиновник (в фуражке, не казак); хорунжий Трубицын (из урядников), казак станицы Расшеватской, умер в 1919 году; есаул Ламанов, казак станицы Кавказской, командир полкового обоза, в 1920 году сослан в Кострому и расстрелян в Пензе в 1921 году; хорунжий Кабища, казак станицы Архангельской, в чине войскового старшины убит в бою с «зелеными» в 1920 году в районе Сочи; хорунжий Катасонов* казак станицы Новопокровской, убит в бою с «зелеными» под Туапсе в 1919 году; сотник Павел Бабаев (сын), казак станицы Усть-Лабинской, проживал в Югославии; войсковой старшина Г. К. Маневский, казак станицы Царской, в чине полковника смертельно ранен в бою на Маныче в апреле 1919 года, приказ о производстве в генералы застал его в гробу, похоронен в Майкопе в ограде церкви; хорунжий Иван Щербаков; хорунжий Козьмин (из урядников), казак станицы Темижбекской; помощник делопроизводителя, не казак.

Сидят на скамьях: полковой врач Самуил Капелиович, из Баку; подъесаул Дьячевский, казак станицы Уманской, умер на Соловках, сосланный в 1920 году; войсковой старшина Иван Терентьевич Бабаев (отец), казак станицы Усть-Лабинской, подполковником умер в Греции; войсковой старшина Калугин, казак станицы Ладожской, убит красными на Кубани в 30-х годах; командир полка Эльмурза Мистулов, терский казак-осетин станицы Черноярской, застрелился в ноябре 1918 года; войсковой старшина А. П. Пучков, из Майкопа, рядом – его сын; войсковой старшина Алферов, казак станицы Урупской, убит в конной атаке на пехоту красных под Армавиром летом 1918 года; полковой делопроизводитель Е. Т. Чирсков, терский казак, зверски замучен красными после Кавказского восстания казаков 24 марта 1918 года в станице Темижбекской; хорунжий Субботин (из студентов), казак станицы Ильинской, умер в Париже; младший медицинский врач зауряд-лекарь В. Жуков, казак станицы Лабинской.

Сидят на бурках: подъесаул Г. Г. Мацак, казак станицы Баталпашинской; хорунжий Уваров (из урядников), казак станицы Новопокровской, убит в бою с красными в 1918 году; подъесаул Владимир Поволоцкий, казак станицы Нефтяной, в 1920 году сослан на Соловки; хорунжий А. А. Косульников, терский казак; подъесаул Николай Леурда, казак станицы Горячий Ключ, застрелился в Екатеринодаре в начале 1918 года; подъесаул Владимир Николаевич Кулабухов, казак станицы Новопокровской, умер от тифа в 1919 году; полковой адъютант подъесаул Федор Иванович Елисеев, казак станицы Кавказской, полковник, жил в Нью-Йорке; подъесаул А. А. Винников, казак станицы Славянской, зверски замучен красными в феврале 1918 года у станицы Ловдинской; подъесаул А. С. Некрасов, казак станицы Николаевской, в чине войскового старшины умер в Германии в 1950 году; корнет Кантемиров, из осетин Карса; хорунжий Суворов (из урядников), казак станицы Темижбекской.