Текст книги "Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 57 страниц)

А вот оператор Э. Розовский после этого фильма сумел снять еще два фильма, которые затем вошли в сокровищницу советского кино. Это – «Начальник Чукотки» (1967) и «Белое солнце пустыни» (1970).

Что касается актеров, то и М. Козаков, и А. Вертинская послe этого фильма сумели сделать себе прекрасную карьеру в кино и сыграли множество прекрасных ролей в целом ряде картин. А вот с В. Кореневым дело обстояло несколько иначе. Едва Человек-амфибия» вышел на широкий экран, имя этого актера обрело всесоюзную славу. Сам он вспоминает: «После выхода фильма моя популярность среди женщин была просто невероятной, достаточно сказать, например, что весь подъезд до шестого этажа был разрисован губной помадой. Пришлось делать ремонт за свой счет. Женщины стояли сотнями на улице и ждали меня после каждого спектакля. Кроме этого, я получал огромное количество писем: за год где-то около десяти тысяч. Ответить на них, даже прочесть было просто невозможно, я их складывал в коробку от холодильника. Когда она заполнилась, решил отдать нею «коллекцию» школьникам, чтобы они выполнили план по макулатуре. Но учительницу, естественно, попросил, чтобы дети писем не читали. И вот когда ящик выносили, я вдруг обнаружил сверху конверт, не фабричный, а склеенный руками, и на нем написано: «Товарищ Коренев! Я знаю, что вы писем не читаете и не отвечаете на них. Но мои письма вы прочтете. Их будет ровно десять. Я сфотографировалась голой, разрезала карточку на десять частей и в каждом письме буду вразбивку присылать одну десятую часть фотографии». Я потом этой самоотверженной поклоннице послал свою карточку с надписью: «Извините, что не голый»…»

Кстати, личная жизнь Коренева сложилась вполне благополучно: еще до выхода фильма на широкий экран он женился на своей однокурснице по институту Алле Константиновской. Вот как она сама вспоминает об этом:

«Мы с Володей знакомы с 17 лет, с первых дней в институте. Когда мне сказали: «Ой! Какой мальчик поступил в институт. Нее девчонки за ним бегают», мне было любопытно, но, когда я vвидела его, не могу сказать, что тут же растаяла. Я скептически отношусь к очень красивым, рисованным мужчинам. Гораздо важнее, чтобы мужчина был неглуп, чтобы с ним было интересно. Володя этими качествами обладает. Мы стали встречаться, а на последнем курсе расписались. Когда подали заявление, нам назначили регистрацию на первое апреля. Пришлось уговаривать сотрудников загса менять число. Мы подумали, что такой несерьезный день для такого серьезного дела не подходит. Поженились второго апреля».

Вскоре в молодой семье появилось пополнение – Ирина. Самое удивительное, что ее воспитанием занимались две поклонницы артиста, которые стали чуть ли не членами их семьи. Одна даже приехала из другого города, чтобы быть рядом со своим кумиром.

Предложения сниматься в 60-х годах шли Кореневу нескончаемым потоком, и в основном это были роли положительных героев. Например, в 1965 году на экраны страны вышел фильм режиссера Евгения Карелова «Дети Дон-Кихота», в котором актер сыграл одну из таких ролей. Его любимой девушкой по фильму была одна из красивейших актрис советского кино Наталья Фатеева. Фильм был очень тепло принят зрителями и добавил еще один положительный штрих в творческий портрет актера Коренева. Но в скором времени положительные роли перестали его привлекать. Сам он объясняет это следующим:

«Я был так красив, как не положено быть красивым – и в этом было огромное достоинство, но, с другой стороны, это как мина замедленного действия. Если бы я позволил эксплуатировать себя в этом качестве – погиб бы. Меня бы «выплюнул» кинематограф, как он «выплевывал» многих, кто пошел по этому пути. После «Человека-амфибии» я играл только характерные, отрицательные роли в кино. От иных – отказывался…»

И все же, несмотря на то, что в 60—70-е годы Коренев снялся еще в добром десятке картин самых разных жанров, достичь той популярности, что выпала на картину «Человек-амфибия», ему не удалось. Зритель продолжал видеть в актере только Ихтиандра и других его ролей практически не замечал. Хотя в Театре имени Станиславского, где по сей день работает актер, на его счету было несколько интересных работ: он играл и Швондера в «Собачьем сердце», и Шалимова в «Дачниках», и Пеликатова в «Талантах и поклонниках».

Однако как бы ни сетовал Коренев на то, что для большинства зрителей он так и остался актером одной роли, – это факт. И, по большому счету, не так уж это и плохо: навсегда остаться в сердцах зрителей Ихтиандром – чистым и благородным юношей, способным на большую любовь.

«Неуловимые мстители». 1967 год

Этот фильм принято считать родоначальником такого жанра в советском кино, который получил наименование истерн. Однако это не совсем верно, так как еще за несколько десятков лет до его появления в советском кино делались попытки создать нечто подобное. Дело было так.

Еще в 30-е годы на закрытых сеансах в Кремле члены Политбюро тешили себя просмотрами последних новинок американского кино. Вестерны Сталин очень любил. Так, в начале 30-х годов ему были показаны фильмы «Большая тропа» (1930) с Джоном Уэйном в главной роли, «Симаррон» (1931), «Потерянный патруль» Джона Форда. Последний фильм нельзя было начать чистым вестерном, это скорее боевик. В нем рассказываюсь о том, как группа английских солдат погибла в бою с местными жителями во время завоевания Индии. Действие картины происходило в пустыне, что натолкнуло Сталина на мысль снять нечто подобное в СССР. «У нас очень много своей пустыни, – глубокомысленно изрек вождь в разговоре с руководителем советского Кинокомитета Шумяцким. – Разве у нас некому снять такую приключенческую картину?» Это пожелание вождя было расценено как приказ, и Шумяцкий приступил к его выполнению. Он вызвал к себе одного из лучших тогдашних сценаристов – Иосифа Прута – и дал ему задание написать сценарий будущего советского боевика. «Кого возьмете в режиссеры?» – епросил у Прута Шумяцкий. И Прут назвал имя Михаила Ромма, хотя последний до этого ничего подобного не снимал. Так в 1936 году на свет появился фильм «Тринадцать», который имел грандиозный успех у зрителей, и особенно у молодежи. Казалось, что после такого успеха фильмы подобного рода должны мыли один за другим появляться на советских киностудиях, однако это не произошло. И одной из причин этого была начавшаяся в скором времени война.

Между тем через пять лет после войны на советские экраны вышел еще один боевик, который можно было бы отнести к жанру истерна. И вновь идею создания его подбросил кинематографистам Сталин. В те годы просмотры западных фильмов в Кремле продолжились, и члены Политбюро сумели приобщиться к очередным голливудским новинкам. В Кремле тогда крутили: «Дилижанс» (1939), «Случай в Окс-Бау» (1943), «Красная река» (1948) и др. На одном из таких сеансов Сталин сказал: «Идей в картине никаких, но как лихо закручено. Неужели у нас некому снять такое кино?» Вопрос был адресован к руководителю Кинокомитета Большакову, который тут же принял его к сведению. Так в 1950 году на экраны страны вышел фильм «Смелые люди» с легендарным Сергеем Гурзо в главной роли. Картина имела огромный успех у зрителей и заняла в прокате 1-е место (ее посмотрели 41,2 млн. зрителей).

Как это ни странно, но феноменальный успех этого фильма не подтолкнул советских режиссеров на создание подобных картин. Редкое исключение – Самсон Самсонов. Именно он в 1956 году снял картину «Огненные версты» – самый близкий к американскому вестерну советский боевик 50-х годов. Сюжет картины был таким: в южный российский город, осажденный деникинцами, спешит чекист Заврагин, чтобы предотвратить белогвардейский мятеж. Так как белые блокируют железную дорогу, он отправляется в путь на тачанках. Далее – лихие погони, перестрелки. Сценарий картины написал Н. Фигуровский, который не скрывал своего любовного отношения к американским вестернам.

Кардинальный поворот советского кино к истерну наступил после 1962 года, когда на экраны СССР вышел фильм американского режиссера Джона Стерджеса «Великолепная семерка». Успех этой картины среди советских подростков был равнозначен рекорду, поставленному 10 лет назад четырьмя сериями «Тарзана» (в 1951 году эти фильмы возглавляли прокат в СССР). Копий «Великолепной семерки» не хватало, их отрывали от проявочных машин копировальных фабрик и бросали во все города и села Союза. Серьезные критики, как обычно, морщились, но простой зритель был в восторге. «Великолепную семерку» советские мальчишки тут же растащили на цитаты, самой популярной была та, что изрекал Крис в исполнении Юла Бриннера: «Друзей нет. Врагов нет. Живых врагов нет».

Именно после успеха этой картины было решено встать на путь создания собственных фильмов подобного жанра. Причем американские вестерны вовсе перестали закупать (чтобы не перебегали дорогу). Вместо них появилась чехословацкая пародия «Лимонадный Джо» и индейская серия с Гойко Митичем. А «Великолепная семерка» даже не дожила до конца своего законного проката: в октябре 1966 года ее сняли с экранов за 10 месяцев до окончания срока лицензии на право демонстрации.

Первым советским истерном, снятым в 60-е годы, принято считать фильм В. Жалакявичуса «Никто не хотел умирать» (1966). Однако он был слишком серьезным по интонации (режиссер его назвал «народной драмой»), и зритель принял картину довольно сдержанно: в прокате она заняла скромное. 19-е место. И тогда на горизонте появился 29-летний Эдмонд Кеосаян с «Неуловимыми мстителями».

В 1965 году Э. Кеосаян окончил ВГИК и к моменту создания Неуловимых…» успел снять два художественных фильма: «Где ты теперь, Максим?» и «Стряпуха». Никакого отношения к жанру боевика обе картины не имели, и, казалось бы, переход режиссера в жанр истерна был малопредсказуем. Но это произошло.

Основой для этого фильма послужила повесть Павла Бляхина «Красные дьяволята», которая увидела свет еще в начале 20-х тдов. Идеальней сюжета для первого массового советского истерна трудно было себе представить. Это понял еще Иван Перестиани, который в 1923 году снял по повести одноименный фильм. Но Кеосаян пошел еще дальше. Явно обогащенный идеями после просмотра нескольких десятков американских вестернов, он первым из советских кинорежиссеров сумел извлечь из увиденного те зерна, которые прекрасно прижились на нашей почве.

Кеосаян задумал снимать «дьяволят» как сказку для своего 6-летнего сына. Своими помощниками он выбрал тех, кто с ним работал на предыдущих картинах: сценариста Сергея Ермолинского, оператора Федора Добронравова, композитора Бориса Мокроусова.

В повести Бляхина главных героев было трое: Данька, его сестра и китаец. У Перестиани вместо китайца действовал негр. У Кеосаяна первоначально тоже было трое героев, правда, с третьим вышла накладка. С Китаем у нас в те годы были сложные отношения, поэтому присутствие героя этой национальности было исключено. Стали искать негра, но вскоре убедились, что это бесполезно: найти тогда в Союзе юного негра-актера было невозможно. И тогда Кеосаяну пришла в голову идея заменить ею цыганенком. А вскоре кто-то из группы предложил число героев увеличить до четырех: так появился Валерка-гимназист.

Актеров на главные роли искали по всем спортивным школам, цирковым училищам и ипподромам Союза, однако троих нашли совсем не там, где искали. Даньку – Виктора Косых – на «Мосфильме». К тому времени этот 14-летний мальчишка успел сняться в нескольких фильмах, в том числе в картине Э. Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен».

На роль Валерки первоначально претендовал актер Валерий Носик, однако он оказался «староват» по возрасту, и пришлось искать ему более молодую замену. И тут В. Косых предложил попробовать в этой роли своего приятеля – Мишу Метелкина. «Он и в кино уже снимался, – сообщил Косых режиссеру. – Вместе со мной, в фильме «Мимо окон идут поезда». Кеосаян подумал и ответил: приводи, посмотрим.

Когда Метелкин пришел на студию, режиссер сначала в нем усомнился: «Ростом мал. Приходи, когда подрастешь». Метелкин ушел и, чтобы вырасти, стал в неимоверных количествах есть морковь. И вскоре он подрос на 7 сантиметров. Когда Кеосаян вновь его увидел, сомнений на его счет у него уже не было. Именно Кеосаян посоветовал надеть на Метелкина очки. В них тот стал выглядеть как настоящий гимназист. Кроме этого, он его еще и постриг почти наголо. Как вспоминает М. Метелкин: «Мне тогда было 13 лет, то есть тот самый возраст, когда начинают девочки нравиться. Это был ужас какой-то. Я перебинтовал голову и ходил в школу с перебинтованной головой. Долго это, естественно, продолжаться не могло, снять бинт все же пришлось, так надо мной смеялась вся школа».

На роль Яшки-цыгана был приглашен Василий Васильев. В то время он вместе с тринадцатью братьями и сестрами жил в городе Вязники Владимирской области, учился в 9-м классе и был очень талантлив: уже тогда вел в школе танцевальный и хоровой кружки. А близким приятелем у него был студент Щукинского училища, который прознал, что на «Мосфильме» ищут талантливого цыганенка, и посоветовал помощнику режиссера Владимиру Селезневу посмотреть братьев Васильевых. И трех братьев (в том числе и Васю) пригласили на пробы. Стоит отметить, что на эту роль претендовало порядка восьми тысяч человек, причем не только юношей, но и девушек. Поэтому, приехав в Москву, братья особенно и не надеялись на то, что возьмут кого-то из них. Однако все получилось вопреки их сомнениям: едва они вернулись в свои Вязники, как одному из них – Васе – тут же пришла телеграмма из Москвы, что он утвержден на роль.

Актрису на роль Ксанки нашли в спортзале «Крылья Советов». Это была кандидатка в мастера спорта по спортивной гимнастике Валя Курдюкова. Первоначально Кеосаян задумывал сделать так, чтобы никто (кроме брата Даньки) не знал, что Ксанка девчонка. Все должны были считать ее мальчишкой. Однако ближе к концу фильма Яшка должен был случайно увидеть ее купающейся в речке, и тайна раскрывалась. Но от этогохода пришлось отказаться, так как «обнаженка» явно не вписывалась к ритм картины.

Как только ребята были утверждены на роли, ими тут же занялись тренеры: их натаскивали в самбо, верховой езде, плавании, прыжках в воду и даже хождению по канату. Кеосаян им постоянно повторял, что если в те годы такие же пацаны могли >то делать, значит, и они должны это делать не хуже их.

В роли куплетиста Бубы Касторского снялся актер Борис Сичкин. Прежде чем продолжить наш рассказ о фильме, стоит несколько строк уделить этому артисту.

Родился он в Киеве в простой семье: его отец был сапожником-модельером. Кроме него, в семье было еще шестеро детей, и каждый был по-своему талантлив. Например, старший брат Бориса был великолепным танцором и все свои знания в этой области передавал младшим. Лучше всех это получалось у Бориса. Поэтому уже в четырехлетнем возрасте он выступал на улицах города и зарабатывал таким образом деньги для семьи. Делал он это так замечательно, что однажды некий богатый господин был пленен его талантом и предложил родителям купить их ребенка за огромную сумму. Мать было согласилась, однако отец выступил против этого.

К сожалению, Сичкин-старший вскоре скончался, и пришлось четырем его сыновьям выходить на улицу и зарабатывать леньги на пропитание. Когда Борису было 11 лет, он внезапно попал в цыганский табор. Жил он там полтора года и за это время сумел почерпнуть много полезного: научился играть на гитаре, разучил цыганские песни, танцы. Когда вернулся в Киев, это ему очень пригодилось: он стал выступать в ресторане гостиницы «Континенталь», получал там 15 рублей плюс ужин.

В 30-е годы Сичкина взяли в ансамбль народного танца Украины. Затем началась война. Ее он прошел в составе ансамбля Киевского военного округа, за храбрость и находчивость получил медаль «За боевые заслуги». Одним из друзей артиста в те годы стал Г. Жуков, с которым Сичкин дошел до Берлина.

В кино Сичкин стал сниматься еще в начале 40-х, правда, это были роли в основном эпизодические (первый фильм: «Секретарь райкома», 1942). К середине 60-х годов за его плечами было уже несколько картин, однако ни одна из них не принесла ему большой славы. И тут появились «Неуловимые мстители». О том, как он попал в эту картину, рассказывает сам актер: «Я знал Эдмонда Кеосаяна и знал, что он собирается снимать фильм, в сценарии которого присутствует маленькая роль веселого актера. Я сидел в Доме кино в окружении друзей, а тут как раз пришел Кеосаян. Я – сразу к нему: «Эдик, говорят, у тебя есть для меня интересная роль?» Он хлопнул себя по лбу: «Как ты кстати! Есть роль и только для тебя! Никаких проб! Ты в фильме!» Мы попрощались. Я, правда, сомневался, пробы все уже прошли, и, наверное, кого-нибудь на роль Бубы уже пробовали. Но Кеосаян был человеком слова. Мне позвонили и вызвали на съемки.

Поначалу роль Бубы была небольшой. Но я фантазировал, а Кеосаян мне не мешал, а помогал. Так Буба и становился одним из главных героев».

В ролях отрицательных героев снялись два известных в то время актера: Владимир Трещалов, которого многие считали первым красавцем советского кино (он сыграл Сидора Лютого), и Ефим Копелян (ему досталась роль атамана Бурнаша).

В. Трещалов родился в Москве в семье военного: отец был офицером, мать – домохозяйкой. Детство и юность прошли на знаменитой Первой Мещанской. До армии учился в Суриковском художественном училище на народно-прикладном отделении: специализировался на филиграни по серебру. В 1956 году был призван в ряды Вооруженных Сил. Закончил пограничное училище, однако в те годы по инициативе Н. С. Хрущева шло сокращение армии, и Трещалов попал как раз под это сокращение. Вернувшись на гражданку, устроился работать техником по телетайпной аппаратуре в управлении гражданского флота. О съемках в кино даже не мечтал, пока в дело не вмешался Его Величество Случай. Однажды Трещалов ехал на трамвае № 25, и на конечной остановке «Площадь Пушкина» его внезапно заметила Джанет Тамбиева – второй режиссер Захара Аграненко. Последний в те дни как раз готовился к съемкам фильма «Битва в пути», и ему требовался актер на одну из ролей. Этим актером, как это ни странно, и стал непрофессионал Трещалов. (Отмечу, что З. Аграненко в октябре 1960 года скончался и фильм снимал Н. Басов.)

После этого дебюта карьера Трегцалова в кино стала набирать обороты. В 1962–1966 годах он снялся в нескольких картинах, самыми известными из которых были: «Увольнение на берег» (1962), «Штрафной удар» (1963), «Мы – русский народ» (1966). Однако по-настоящему знаменитым его сделал Сидор Лютый из «Неуловимых мстителей». На съемки этого фильма Трещалов попал случайно. Дело было так.

Вместе с приятелями он играл в баскетбол на территории Мосфильма». В это время мимо шел его друг Левон Кочарян, который неожиданно ему предложил: «Володя, Кеосаян сейчас устраивает пробы на главную роль для своей картины, пойдем мопробуешься». И Трещалов как был, в спортивных трусах, весь потный, отправился на эти пробы. Там ему выдали кожаное галифе, плисовую рубашку и попросили войти в кадр.

На роль Бурнаша, как мы помним, был утвержден Е. Копелян. Стоит отметить, что первоначально никакого Бурнаша в фильме быть не должно было. Вместо него должен был появиться батька Нестор Махно. В соответствии с этим и фильм должен оыл называться «Красные дьяволята из Гуляй-Поле». Но затем и от Махно, и от названия решили отказаться. Устроили в группе конкурс на лучшее название фильма. И выиграли его Косых и Метелкин, которые предложили назвать фильм «Неуловимые мстители».

Съемки картины проходили в двух местах: павильонные – на «Мосфильме», натура – на Украине. Рассказывает В. Косых: «Без лишней скромности скажу, что «Неуловимые мстители» оказалась первой советской картиной, где все трюки делали исключительно сами актеры. Исполнители главных ролей уже тогда были спортсменами. Я, к слову сказать, мастер спорта по конному спорту и по борьбе самбо.

Но синяков и шишек мы на съемках набили, конечно, много. Например, эпизод, когда атаман Лютый сбегает из трактира, а Данька бросается за ним в погоню. Все это должно было быть сыграно очень динамично. И вот очередной дубль. Мы стоим на крыше, звучит команда: пошли!.. Прыгает Лютый – все хорошо. Прыгаю я, и в это время конь отходит в сторону. Так что сигаю мимо седла… Еще дубль. Мы опять бежим по крыше. На сей раз непонятно почему, но уже обе лошади стремительно срываются с места. Мы об этом, естественно, не догадываемся. Лютый прыгает на землю, а я… ему на плечи. Хорошо, что Лютый – актер В. Трещалов обладал богатым чувством юмора. С криком «И-го– го!» он проскакал со мной на плечах своеобразный «круг почета»…

Однако эпизод-то снимать надо. Стали думать, как сделать, чтобы лошади не слышали нашего топота по крыше. И Кеосаян придумал. Он обратился к собравшимся ребятишкам, чтобы они громко закричали и тем самым заглушили наш топот. Один раз лошадей обмануть удалось. Стали снимать дубль, лошади пугались уже крика. Схитрили по-другому: намешали в бочке сахарный сироп и намазали им стенки сарая. Только после этого дубль сняли…

Или другой эпизод – когда я останавливаю бешено мчавшихся лошадей. Я тогда неудачно выскочил на дорогу, и лошади взяли в сторону. Оглоблей меня сбило с ног, и вся тачанка проехала по мне. Трудно в это сейчас поверить даже мне самому, но тогда я самостоятельно встал на ноги. Ни перелома, все зубы на месте…».

А вот что вспоминает о съемках М. Метелкин: «Дублеры унас в принципе были, но они в основном играли «бурнашей»; Но и их не хватало. Поэтому мы тоже часто переодевались в бандитские наряды и скакали. Потом занятно было видеть на экране, как мы воевали «сами с собой».

Картина снималась все лето 1966 года и к осени была практически готова. Премьера фильма состоялась 29 апреля 1967 года в Москве, в кинотеатре «Октябрь». Триумф был полный. Когда «неуловимые» после окончания сеанса вышли на сцену, толпа восторженных зрителей бросилась к ним и подняла на руки.

В прокате 1967 года «Неуловимые мстители» заняли 4-е место, собрав на своих сеансах 54,5 млн. зрителей. В том же году Э. Кеосаяну за эту картину была вручена премия ЦК ВЛКСМ «Алая гвоздика».

Оглушительный успех первого фильма подвиг съемочную группу тут же приступить к съемкам продолжения. Новый фильм назвали просто: «Новые приключения неуловимых». Все натурные съемки снимали в Одессе. Рассказывает М. Метелкин: «В эпизоде, где мы с Яшкой-цыганом на машине проезжаем сквозь аптеку, я заработал шрам на голове. Техник по безопасности запрещал нам делать этот трюк, говорил, что скорость может быть километров двадцать пять, не больше. А Кеосаяну нужно шестьдесят-семьдесят. Нужно было проскочить сквозь все витрины, резко повернуть и остановиться внизу у пляжа, мосле которого обрыв метров двести. А у «Роллс-Ройса» механические тормоза, то есть нужно двумя ногами нажать на педаль и лернуть ручку.

Техник уперся, и ни в какую. Пришлось нашему режиссеру идти на авантюру. Позвонили в Москву, чтобы оттуда нашему технику по безопасности прислали срочную телеграмму, якобы и о жена прилетает в Симферополь. Все для того, чтобы он свалил со съемочной площадки. И как только он уехал, начали снимать. Когда первый раз проехал, у меня кровища начала хлестать, стеклянные витрины-то настоящие. А надо было сделать четыре дубля. Порезы лаком заклеили – и по новой…

В другом эпизоде мне нужно было перелететь на лестнице от одного дома до другого. Я стоял на четвертом этаже гостиницы «Крым». И там было две лестницы: деревянная и алюминиевая. Деревянную просто ставили к моим ногам, чтобы была фактура, а на алюминиевой я должен был перелететь. Внизу в стену вбили блоки и сделали тросы, чтобы четыре человека перетащили ее от стены к стене. Сначала проделали трюк с камнем, чтобы понять, выдержит лестница или нет, все было нормально. Когда же залез и, на одну сторону лестницы нажали гораздо сильнее, и она, вместо того чтобы перелететь к противоположному дому, остановилась посредине улицы, развернулась на 90 градусов и начала раскачиваться. А там провода троллейбусные. Лестница алюминиевая, замкнет – и пиши пропало, а до проводов недоставало сантиметров, наверное, двадцать. В конце концов внизу натянули сетку, и я спрыгнул. История довольно жестокая, но, когда я ее рассказывал, все почему-то сильно смеялись. Не знаю, что тут смешного, для меня был полный ужас».

Фильм «Новые приключения неуловимых» вышел на экраны страны в 1969 году и познал еще больший успех, чем первая часть: в прокате он занял 2-е место, собрав 66,2 млн. зрителей. Это было удивительно, так как обычно продолжение всегда получается хуже первой части. Видимо, этот успех окончательно вскружил голову режиссеру, так как он с ходу задумал снять третью часть картины: «Корону Российской империи».

То, что она гораздо слабее двух предыдущих, было ясно еще на стадии написания сценария. Не случайно часть участников съемочной группы, работавших на двух предыдущих фильмах, не стала участвовать в третьей картине. На этой почве Кеосаян даже поссорился с Борисом Сичкиным. Последний вспоминает: «Когда ко мне обратилась помощница режиссера, сказав, что Кеосаян намерен снимать новый фильм про «неуловимых», в котором Буба возродится (во втором фильме его застрелил начальник контрразведки белых полковник Кудасов. – Ф. Р.), я,прочитав сценарий, посчитал его слабым. Она перефразировала мои слова на свой лад, и Кеосаяна действительно они обидели. Позже мы разобрались…».

По другой версии (ее придерживается Л. Бабушкин), разрыв Кеосаяна с Сичкиным носил бытовой характер. Якобы они оба в компании с Джигарханяном и Копеляном играли в карты, и Сичкин заявил режиссеру, что тот сейчас «проглотит три взятки». Кеосаян не поверил, однако через две минуты остался в дураках. Это ему так не понравилось, что он вспылил и вдрызг разругался с Бубой. После этого снимать его в третьей части картины он уже не хотел.

О съемках третьего фильма рассказывает М. Метелкин: «Эйфелеву башню снимали не в Париже, а в деревне Гладышево. Построили деревянный макет, и если внимательно смотреть, то видно, что во время драки вся конструкция просто ходит ходуном. А все девочки писали: «Как мы вам завидуем, в Париже были», ага, прям…».

«Корона Российской империи, или Снова неуловимые» вышла на экраны страны в 1973 году и заняла в прокате 2-е место (60,8 млн. зрителей). Однако этот успех был скорее чисто инерционным, чем подлинным: зритель привычно шел в кинотеатр, надеясь увидеть любимых героев. Героев-то он видел, но больше – ничего. Сюжет был убогий, актеры играли плохо. Обидно, что на этой ноте завершился фильм, который так прекрасно начинался пять лет назад.

А теперь расскажем о том, как сложилась судьба создателей этого кинотриптиха.

Режиссер Э. Кеосаян после выхода третьей части впал в немилость и вынужден был податься на «Арменфильм». Там он снял еще несколько фильмов, лучшими из которых были: «Мужчины» (1973), «Когда наступает сентябрь» (1976), «Где-то плачет иволга» (1983). В 1976 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля Армянской ССР и РСФСР. В 1980 году – Грузинской ССР.

Скончался Э. Кеосаян 19 апреля 1994 года в возрасте 59 лет. Как оказалось, он очень много курил, и врачи обнаружили у него рак горла.

Борис Сичкин после «Неуловимых…» снялся еще в целом ряде картин, однако в 1973 году попал в серьезный переплет. Тогда в Министерстве культуры СССР началась очередная кампания по выявлению артистов, дающих «левые» концерты. Под эту кампанию и попал Б. Сичкин. Сотрудники московского ОБХСС собрали компромат на режиссера Эдуарда Смольного, который устраивал гастроли Сичкина в Тамбовской области. Как только этот компромат появился в тамбовской прокуратуре, (ичкина срочно вызвали туда. Произошло это 12 октября, когда Сичкин был на съемках комедии «Неисправимый лгун». Далее послушаем самого актера: «Первые вопросы следователя не имели к делу никакого отношения. Был ли я на фронте, имею ли награды? Он прекрасно знал, что я был на фронте четыре года, имел восемь правительственных наград, жену и сына (сын Емельян родился в 1954 году. – Ф. Р.).

Потом он привел в кабинет старушенцию, которая, как оказалось, посвятила всю свою жизнь делу уничтожения работников культуры. Она была каким-то ревизором и сказала так: Я ведь на спектакль и на кинофильмы не смотрю как на художественную ценность. Я выискиваю финансовые нарушения и передаю их в суд. Я посадила многих…»

Следом появился местный прокурор, и я быстро оказался в КПЗ – камере предварительного заключения.

Майор, начальник КПЗ, приказал мне раздеться догола. Во нремя обыска у меня обнаружили зубную щетку, зубную пасту и расческу. Майор бросил их в мусорный ящик: «Это больше не понадобится!» Потом при подчиненных хамил и издевался: «Как это ты в кино пел?.. Я не плачу, я никогда не плачу? Это ты в кино не плакал, а здесь у нас будешь плакать!»

Следствие по этому делу длилось год и восемь месяцев, и все н о время Сичкин содержался в тюрьме. За это время трепали нервы и его родственникам: жена попала в больницу, сына отчислили из консерватории. 27 декабря 1974 года Сичкина выпустили на свободу, однако его мытарства на этом не прекратились: он попал в разряд запрещенных артистов, и работы было крайне мало. Его фамилию даже стерли из титров всех фильмов, где он снимался (в том числе и из «Неуловимых…»). Наконец в 1979 году Сичкин вместе с семьей принял решение уехать из СССР. В последний день перед отъездом в его квартире в Каретном ряду побывали многие известные люди: спортсмены, артисты. В своем последнем слове Сичкин, как всегда, схохмил: «Друзья! Я уезжаю в Штаты! Еду туда строить коммунизм. Но прошу никому об этом ни слова, иначе меня туда не пустит госдепартамент…»

А вот еще одна хохма Сичкина, которая помогла его теще, которая осталась в Москве, поменять свою квартиру. Дело было так.

Когда теща задумала покинуть свою обитель, председатель жилкооператива уперся и ни в какую не хотел подписывать ей соответствующие бумаги. Про это вскоре узнал Сичкин. Тут же после этого председателю из Америки пришла телеграмма: «Дорогой друг! То, что ты мне поручил, я выполнил. Сообщи, кому и куда передать причитающееся тебе. Твой Борис». Естественно, что про эту телеграмму сразу стало известно в КГБ. Председателя вызвали на Лубянку. Сколько страхов он там натерпелся, объясняя, что все это его не касается, известно лишь ему одному. Однако ему, видимо, поверили. Но Сичкин и не думал оставлять его в покое. Вскоре из Америки пришла новая депеша, еще покруче прежней. Чувствуя, что этому не будет конца, председатель счел за благо удовлетворить просьбу тещи Сичкина, и она благополучно уехала по другому адресу.