Текст книги "Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 57 страниц)

В 1989 году Кобзон ушел из «Ассоциации», чтобы в ноябре 1990 года создать собственное предприятие – акционерное общество «Московит». А буквально через несколько месяцев после этого – в апреле 1991 года – в Москве вышел первый и единственный номер газеты со звучным названием «Антимафия». «Гвоздем» этого издания стала статья Ларисы Кислинской о мафии под названием «Живем по их законам». Там же была напечатана любительская фотография какого-то застолья. На переднем плане три человека. «Один из них, – поясняла автор статьи, – народный артист СССР, народный депутат СССР и прочая и прочая Иосиф Кобзон. Но вряд ли он знал, кто сидит с ним за дружеским столом: это совсем не люди искусства. Молодой человек в темных очках – Виктор Никифоров по кличке Калина. По легенде, внебрачный сын Япончика… (В миру – Вячеслав Иваньков. – Ф. Р.) Смуглый господин, что изображен на фотографии между Калиной и Кобзоном, – Алик Тахтакумов. Кличка Тайванчик, один из авторитетов преступного клана».

По нынешним временам появление подобного компромата уже не считается событием из ряда вон выходящим. Однако для 1990 года эта статья была подобна взрыву бомбы. Еще бы: любимец публики и певец гражданско-патриотических песен в окружении мафиози! Как же он объяснил подобное? Послушаем его же слова: «Эта фотография была сделана в Сочи, в 80-м году. Но у меня профессия такая. Со мной сегодня могут сфотографироваться министры, ветераны, герои, космонавты. Завтра может подойти вор в законе. Я никогда не отказываю. Другой вопрос: участвую ли я в каких-то делах с сомнительными личностями?..

Я могу сказать, что никогда в жизни не знал о существовании Япончика. Я думал, что это тот Мишка Япончик, который жил в Одессе. И только после публикации поинтересовался, кто он… Познакомился я с ним только в 93-м, когда был в Америке. Я обедал в ресторане на Брайтоне. Приятель сказал: «Вот, за соседним столиком, сидит сам Япончик». Мне стало любопытно, я подошел к нему, познакомился. Скажу честно: с ним было интересно. По своему интеллекту он превышает многих известных людей. Япончик – неглупый человек, с очень сильным характером, наизусть знает Есенина. В отличие от меня не употребляет матерных слов. Он много рассказывал о лагере, об этой ужасной системе, ломающей людей. Потом я свел его с Вайнбергом, главным редактором «Нового русского слова», и от его рассказов тот тоже пришел в ужас. Говорит: давайте мы обо всем этом напишем…»

Однако Л. Кислинскую эти объяснения не удовлетворили и И. Кобзона в покое она так и не оставила. 28 марта 1992 года в газете «Советская Россия» она выступила со статьей под названием «Воры в законе и их покровители», в которой вновь связала имя популярного певца с мафией. И наконец, 3 декабря того же года в той же газете поместила еще одну статью, в которой назвала И. Кобзона одним из инициаторов досрочного освобождения из тюрьмы пресловутого Япончика. Но певец пропустил обе публикации мимо ушей или сделал вид, что не услышал.

Интересно на этот счет послушать мнение людей, которые давно знают Кобзона. Вот что говорит Т. Герзон: «Это вранье. Жизнью своей клянусь. Я знаю Кобзона с 14 лет. Помню его, когда он еще уголь грузил. Про Кобзона я могу сказать что угодно: он неблагодарный, он бабник, он мотовщик… Но он не мафиози. Его травят, и я знаю, кто этим занимается… Я так говорю не потому, что Кобзон – мой большой ребенок и я готова защищать его назло всем и вся. Наоборот, в последнее время он ко мне даже не заходит, не заезжает. Я изредка слышу его голос по телефону. Да и вообще он никогда не был особенно благодарным».

В 1993 году Кобзон решил заняться фармацевтикой и совместно с гражданином Израиля Шабтаем Калмановичем (в 1988–1993 годах тот отбывал наказание в израильской тюрьме sa шпионаж в пользу СССР) создал акционерное общество «Лиат-Натали». Название объяснялось просто: Лиат – имя дочери Шабтая, Натали – имя дочери Кобзона. Вскоре под маркой этого АО в Москве и на юге России была открыта сеть аптек. Чуть позже эти аптеки самым странным образом проклюнутся в широкой кампании против И. Кобзона.

В период октябрьских событий 93-го Кобзон, по его же слонам, чтобы избежать кровопролития, пытался быть посредником между засевшими в «Белом доме» парламентариями и президентом. Для этого он четырежды побывал в «Белом доме», где беседовал с Руцким и Хасбулатовым. Но миротворца из него так и не получилось. А походы его в «Белый дом» были истолкованы президентским окружением как предательство. Видимо, именно тогда между Б. Ельциным и Кобзоном впервые пробежала черная кошка. И вскоре на певца начался серьезный «накат».

Начался он в апреле 1994 года, сразу после того, как в Москве был застрелен снайпером Отари Квантришвили. И. Кобзон вспоминает: «Известия» напечатали, будто бы я появился на месте убийства, вышел из машины, осмотрелся и уехал. Но меня тогда в Москве не было. Я был в Лос-Анджелесе и должен был лететь в Денвер. В 9 утра надо было покинуть гостиницу, пришли друзья, стали торопить: «Ты опоздаешь на самолет». Но словно какая-то сила не давала мне уйти. Ровно в полдесятого зазвонил телефон, и моя жена, рыдая, сообщила о гибели Отари. Они очень дружили. Я тут же прервал гастроли, вылетел в Нью-Йорк, а оттуда в Москву…

Я знаю, кто убил Отари. И поэтому, когда мне позвонила Ольга Леонтьева из прокуратуры и пригласила на беседу, я сказал: «Мне не о чем с вами разговаривать, потому что вы занимаетесь пустым делом. Вас заставляют создавать видимость расследования, но я знаю, что это был приговор». Я написал отказ от дачи каких-либо показаний. Приходили из МУРа. Я тоже отказался беседовать. «Почему?» – спросил меня сотрудник МУРа. «Потому что это ваших рук дело, – ответил я. – Не ваших лично, но правоохранительных органов». Ни одна мафия никогда бы не устранила Отари Витальевича… Те же «Известия» напечатали, что, по сообщениям из милицейских источников, следующей жертвой буду я.

Когда я вернулся в Москву, мне были звонки, анонимные угрозы физической расправы. Я даже знаю фамилию киллера, которому было заказано мое убийство. Его фамилия – Беляев. Это офицер. Но я не знаю точно, где он служит. Мне сообщили об этом структуры, которые охраняют одного моего друга, очень высокого по должности. Предлагали помощь. Я очень благодарен Борису Всеволодовичу Громову (с ним Кобзон познакомился в Афганистане в апреле 1980 года. – Ф. Р.),который написал письма Ерину, Степашину и Барсукову и, не дожидаясь их решения, обратился к афганцам, и они выставили свою охрану.

После этого мы перешли на профессиональную охрану, которая готова дать отпор любому.

Позднее мне сообщили из официальных источников, что яведу себя правильно и посему могу успокоиться: напряженность снята…»

Однако до окончательного снятия напряженности тогда было еще далеко.

В сентябре 1994 года Л. Кислинская подала на певца в суд за то, что в интервью газете «Совершенно секретно» он заявил: «Эта девица ведет достаточно свободный образ жизни, пьет, курит, и у нее хорошо сочетаются две древнейшие профессии». Отмечу, что эта тяжба продлится девять месяцев и в конце концов завершится победой журналистки: Кобзона обяжут заплатить ей штраф и принести публичные извинения.

Но это были еще не все неприятности, свалившиеся на голову певца. Вскоре начались систематические проверки его АО «Московит», когда ревизоры заявлялись в его бухгалтерию по 5–6 раз в месяц. Но ничего противозаконного найти им так и не удалось.

В том же 1994 году певца внезапно вызвал к себе один высокопоставленный генерал. Когда Кобзон зашел в его кабинет, генерал приложил палец к губам и начал изъясняться на бумаге. Артист понял, что поступить подобным образом хозяина кабинета подвигло только одно: их прослушивали. Что же узнал певец от того генерала? А узнал он много занятного о себе. Например, генерал передал ему. в коридоре досье, в котором говорилось: «Кобзон И. Д., 1937 года рождения, еврей, в настоящее время глава двух АО – «Московит» и «Лиат-Натали», содержит шесть игорных домов, занимается контрабандой антиквариата, драгоценных камней, оружия и наркотиков. Под прикрытием аптек занимается наркобизнесом. Постоянно общается с агентами ЦРУ и Моссада. Имеет большое количество недвижимости за рубежом. Пособник мафиозных структур и их идейный вдохновитель…»

– Как же жить после этого? – спросил у генерала артист, когда ознакомился с этим досье.

– Как и жили, – был ответ.

Возмущенный прочитанным, Кобзон обратился с отчаянным письмом в МВД и ФСК: «Если я виноват, то арестуйте меня!» Однако никаких официальных обвинений ему не предъявили, но и от пересудов людской молвы никто из власть имущих певца всерьез не защитил.

Кому же была выгодна дискредитация Кобзона? Вот что он сам думает на этот счет: «Я знаю, кому выгодна вся эта возня. Слишком многим не нравится сегодня Лужков, слишком многие хотят скомпрометировать людей из его окружения – я ведь являюсь советником мэра по культуре. Когда все началось, я предложил Юрию Михайловичу: «Давайте прекратим наши отношения. Не хочу подставлять вас под удар». – «Что же мы пойдем на поводу у провокаторов, – ответил мэр. – Дружба есть дружба…»

Между тем в марте 1995 года скандал вокруг имени Кобзона вышел за пределы России и достиг США. 6 марта газета «Вашингтон пост» поместила статью, в которой, в частности, писалось: «Царь всей русской мафии, известный певец Иосиф Кобзон, в банду которого входят мэр Москвы Лужков, генерал Громов и президент «Мост-банка» Гусинский…» И далее шли строчки из известного нам досье на певца. Вслед за американской газетой подобного рода статью опубликовала и израильская «Едиот Ахранот». Видимо, основываясь на информации подобного рода, американский госдепартамент вскоре лишил Кобзона права въезда в США.

В мае того же года на торжественном приеме в Кремле к певцу подошел Виктор Степанович Черномырдин и посоветовал ему помириться с президентом. Кобзон ответил, что его к Ельцину не пускают, и попросил: «Помогите мне, Виктор Степанович, в этом». Премьер ответил коротко: «Я тоже не могу. И никто не может. Кроме тех, о которых ты знаешь».

Встреча с «теми» у Кобзона произошла в том же году на юбилее Г. Хазанова. Увидев А. Коржакова, наш герой подошел к нему и сказал: «Александр Васильевич, давно пора расставить все точки над «i», я готов к любому разговору». На что Коржаков ответил: «Не надо! Мы с вами встретимся, а на следующий день вы все журналистам раззвоните».

Тем временем удача пришла к певцу с самой неожиданной стороны.

30 декабря на новогоднем приеме в Кремле к нему внезапно подошла Наина Иосифовна Ельцина и, поздравив певца и его семью с праздником, пожелала удачи. И тут случилось чудо. Стоило окружающим заметить, что на певца обратила внимание первая леди, как тут же со всех сторон к нему потянулись министры, вице-премьеры и прочие чиновники с заверениями любви и вечной дружбы.

Между тем январь 1997 года начался для Кобзона с неприятности. В тель-авивском аэропорту Бен-Гурион его вместе с женой внезапно задержала полиция и упрятала за решетку. Причем Нинель Кобзон была помещена в одну камеру с проститутками. Там их продержали в течение нескольких часов, пока в дело не вмешался сам премьер-министр страны Шимон Перес. Узников освободили, и они тут же улетели из Израиля, заявив, что, пока им не будут принесены официальные извинения, их ноги в этой стране больше не будет. Но извинения не последовали. Поэтому Кобзон отказался присутствовать на форуме деловых людей в Иерусалиме, который открылся 1 февраля.

Отмечу, что, начавшись с неприятности, тот январь все-таки принес семье Кобзонов и радость: 19 января женился 22-летний Андрей Кобзон. Однако, прежде чем описать это мероприятие, расскажем вкратце о самом виновнике торжества.

Андрей Кобзон с юных лет доставлял именитому отцу массу хлопот. Например, в школе он учился плохо, на одни тройки, и учителя в один голос говорили, что у него нет никаких перспектив и что родители его по тюрьмам искать будут. На этой почве в семье периодически возникали серьезные скандалы.

Рассказывает И. Кобзон: «Когда он учился в первом классе, произошел смешной случай. Приезжаю с гастролей и вижу заплаканную жену, перед ней стоит Андрей. Неля показывает дневник: «Вот, успела перехватить, посмотри – нас в школу вызывают». Я открываю его, а там – одни пары. «Кто тебе дал право позорить мою фамилию? Забудь, что ты – Кобзон!» Выгнал его из комнаты, сижу, переживаю. Вдруг сын возвращается – ну, думаю, сейчас прощения просить будет. Он же спрашивает: «А фамилия Иванов подойдет?»…

Но эта история впрок сыну не пошла. Позднее мы решили поменять в квартире мебель. И за шкафом сына обнаружили аж тридцать дневников! Андрей, опасаясь родительского гнева, как нахватает двоек, так дневник – за шкаф…»

В конце концов Андрей с горем пополам окончил 8 классов и из школы благополучно ушел. Отец хотел, чтобы сын поступил к суворовское училище, мол, армия исправит парня, однако Андрей решил посвятить себя музыке: он поступил в Гнесинское. После первого курса взял академический отпуск и уехал в Америку, в один из самых престижных музыкальных институтов в Голливуде. Правда, окончить его Андрею так и не удалось: за три месяца до диплома он вернулся на родину. Какое-то время играл на ударных в рок-группе, которую создали бывшие участники ансамбля «Воскресенье». Готовил себя и к вокальной карьере, беря уроки у знаменитого педагога М. Л. Коробковой. Но затем занятия музыкой бросил. Почему? Сам он объясняет это так: «Я почти всю жизнь прожил в музыкальной среде и понял – она очень гнилая. В кулуарах все разговоры – про подзвучку и про баб. Отец таких людей называет лабухами. И я не стал на этой среде замыкаться, потому что – рано или поздно – это привело бы к тупику. В лучшем случае стал бы популярным музыкантом, выступал бы, как Маша Распутина, – по 10 тысяч долларов за номер, заработал бы денег и прогнил изнутри». Поэтому, вернувшись из Америки, Андрей пошел в бизнес. Вскоре вместе с друзьями он открыл фирму «Джусто».

В середине 1993 года в ночном заведении «Белый Таракан» судьба свела Андрея с фотомоделью из агентства «Red Stars» и студенткой МГУ Катей Полянской. Их знакомство продолжалось более двух лет, пока отец Андрея не поставил вопрос ребром: ты должен жениться.

Свадьба одного из самых богатых женихов и одной из самых красивых фотомоделей России произошла в одной из самых дорогих гостиниц Москвы – «Метрополе». В Зеркальном и Красном залах собралось старшее поколение, в Большом зале – молодежь. Гостей было множество, в том числе и именитых: мэр Москвы Лужков, генерал Громов, академики Рошаль, Кулаков, Палеев, артисты Ульянов, Зыкина, Брунов, Эсамбаев, Бабкина, Долина, Розенбаум, Петросян и многие другие. Свое благословение молодоженам прислал патриарх Алексий II. По словам И. Кобзона: «Свадьбу нам подарили друзья. Те деньги, которые гости презентовали молодым, составили сумму, позволившую практически окупить все затраты. Я хотел оставить подаренное ребятам, но они предпочли компенсировать мне расходы. Андрей так и сказал: «Папа, праздник – это лучшее, что ты мог для нас сделать».

Однако молодые не остались без подарка: невеста получила кольцо, а вместе с женихом – еще и свадебное путешествие, двухнедельный круиз по Карибскому морю. Правда, круиз пришлось на время отложить, так как сразу после свадьбы Катя свалилась с простудой.

Что касается дочери Кобзона Наташи, то ее судьба тоже сложилась благополучно. Она успела поучиться в Америке, 9-й класс окончила в Москве, а 10—11-й – в Бельгии. Затем вернулась на родину. Какое-то время работала пресс-секретарем у В. Юдашкина, готовилась поступить в МГУ на юридический. Но в последний момент передумала и решила поступать в Америке. Правда, попала она туда с трудом, так как в связи с гонениями на отца ей не давали въездную визу. Но затем все утряслось.

За всеми этими событиями мы как-то совсем забыли о творческой деятельности Кобзона. Между тем она не стояла на месте. Певец продолжал выступать с концертами, на которых наряду со старыми звучали и новые песни самых разных авторов. Было видно, что, даже несмотря на свой возраст, он еще полон творческих сил. Однако…

В конце 1996 года Кобзон сделал официальное заявление, что в сентябре следующего года, когда ему исполнится 60, он закончит свои выступления на эстраде. Сразу после этого начался прощальный гастрольный тур артиста под названием «Я песне отдал все сполна» по городам бывшего Союза. К июлю 1997 года артист посетил 14 республик и выступил в 50 городах. Последней республикой в его планах был Узбекистан, куда он должен был приехать 18 июля. Но тут случилось неожиданное. Узбекские организаторы гастролей внезапно заявили, что их технические возможности не позволяют провести эти концерты (мол, все концертные площадки находятся на реконструкции). Певца это сильно огорчило. Он заявил: «Мне трудно смириться с мыслью, что я не смогу попрощаться с дорогими для меня зрителями Узбекистана. Ведь в годы войны именно узбекская семья приняла меня и моих родных».

11 сентября 1997 года Кобзон простился со своими слушателями, устроив грандиозный концерт в Москве. Он продолжался 10 (!) часов и закончился в 6 часов утра (весь концерт транслировался по российскому телевидению). На нем присутствовал чуть in не весь политический и культурный бомонд страны, включая премьер-министра В. Черномырдина, мэра Москвы Ю. Лужкова, народную артистку СССР А. Пугачеву и др.

Галина ПОЛЬСКИХ

Г. Польских родилась 27 ноября 1939 года в Москве. Своих родителей она практически не помнит: во время войны, когда ей было всего три года, отец погиб на фронте, а вскоре умерла и мама. Девочка попала сначала в детский дом, но затем ее взяла на воспитание родная бабушка. Жили они тогда на Сретенке, в 9-метровой полуподвальной комнатке в доме напротив магазина «Грибы-ягоды» (бабушка работала в нем уборщицей).

Окончив школу в 1956 году, Польских решила поступать во ВГИК. По ее словам: «Тогда я совершенно не понимала, что актерство – не просто игра, а профессия, труд. Хорошо помню первый тур: в комиссии сидят Гена Шпаликов (как студент) и Наташа Защипина, которую мы, девчонки, боготворили и которой жутко завидовали. Еще бы: «Первоклассница», «Дети партизана» – кинозвезда! Когда я прочла стихотворение, Наташа показала мне большой палец – мол, все отлично. Для меня тогда это было гораздо важнее мнения педагогов.

Я поступила на курс к Михаилу Ильичу Ромму…»

Однако проучиться у мэтра советского кино Галине довелось недолго: во ВГИКе она познакомилась со студентом режиссерского факультета Фиаком Гасановым, влюбилась в него и вскоре родила ребенка. Девочку назвали Ириадой. После этого Польских пришлось уйти из института. Ее лучшая подруга Людмила Абрамова (впоследствии – жена В. Высоцкого) уговаривала ее остаться, обещая сдать за нее все зачеты и экзамены, но Польских решила по-своему.

К сожалению, молодая семья наслаждалась счастьем недолго: вскоре муж Галины трагически погиб. В начале 60-х Польских восстановилась во ВГИКе и попала на курс к С. Герасимову и Т. Макаровой (ее однокурсниками были: Н. Губенко, Ё. Жариков, С. Никоненко, Ж. Болотова, Ж. Прохоренко, Л. Федосеева). В это же время она снялась и в первой своей серьезной роли: сыграла восьмиклассницу (это в 23 года!) в картине Юлия Карасика «Дикая собака Динго». Отмечу, что в этот фильм она попала благодаря режиссеру М. Калатозову: он собирался снимать Польских в главной роли в своей картине «А, Б, В, Г, Д…», но фильм прикрыла Фурцева, и Калатозов отвел начинающую актрису к Карасику. Так состоялся дебют Польских в кино. 20 октября 1962 года в газете «Советская культура» появилась статья критика И. Рубановой, в которой та писала: «В работе Г. Польских иногда ощутимы пустые места, в которых проступает душевная вялость и скованность. Инертна, невыразительна актриса во многих эпизодах с Филькой, хотя здесь у нее отличный партнер – Т. Умурзаков. Но великолепно сыграны трудные сценки общения Тани с неодушевленным миром: поклоны иве, игра с лунным лучом и глобусом выглядят органично и настолько естественно, что комбинированные съемки, примененные в этих эпизодах, кажутся совершенно лишними, а временами – попросту уступкой плохому вкусу. Но лучше всего Галя Польских читает стихи…»

Фильм «Дикая собака Динго» принес Польских не только всесоюзную, но и мировую известность: на фестивалях в Венеции, Вене и Лондоне в 1962–1963 годах эта картина была удостоена главных призов (в Венеции ей была присуждена Первая премия – «Золотой лев св. Марка» и специальная награда жюри «Золотая ветвь»). Правда, сама Польских на эти престижные фестивали так и не попала. Почему? Вот что она сама рассказывает: «Я сама отказывалась от поездок на Венецианский фестиваль, в Норвегию, в Мексику. У меня был ребенок, я жила с бабушкой, и та мне говорила: «Куда ты поедешь, ты что? Вот по радио говорят, атомные бомбы там испытывают, а если с тобой что случится? Тебя-то я вырастила, а вот правнучку, дочку твою, уже не смогу!» Я бабушку слушалась – никуда не ездила».

И все же за границу наша героиня тогда попала. Причем благодаря своему второму мужу – кинорежиссеру Александру Сурину (он окончил ВГИК в 1966 году, снял фильмы: «Одни» (1968), «Дорога домой» (1970), «Страх высоты» (1976) и др.). 1Гменно он уговорил бабушку Галины отпустить ее на очередной Каннский кинофестиваль.

Г. Польских вспоминает: «Первая поездка за границу стала для меня потрясением. Это сейчас мы видим отели, рестораны, магазины, люди стали одеваться, доступно все, а раньше ничего этого не было, и я так засматривалась, что натыкалась несколько раз на стекла витрин. Помню, «суточные» были мизерные, на еду старались не тратиться, наши ребята варили куриные яйца под горячей струей воды из-под крана, чтобы продержаться до какого-нибудь званого ужина…»

В 1968 году Польских посетила соседнюю с Францией страну – Италию. И вновь – ее собственный рассказ об этом: «Из актрис нас там было трое: я, Люся Савельева и Марианна Вертинская. Почему-то я чувствовала себя не очень уютно в этой поездке. К тому же, если Савельева привезла с собой «Войну и мир», то фильм с моим участием был более чем средний. В один из дней нас пригласил к себе на виллу маэстро Феллини. Было весело, откуда-то взялись русские пластинки, Люся танцевала. Я сидела очень скромно, наблюдая эту жизнь и будто бы не участвуя в ней. Феллини был немногословен, но приветлив.

Вечер закончился. Мы сели в машину, подошел Феллини и повел себя как-то неожиданно. Подойдя ко мне, он провел рукой по моему лицу и что-то сказал переводчику. Я онемела, мне показалось, что такой жест возможен по отношению к… девочке легкого поведения. Мне стало до слез обидно, я чувствовала себя униженной. Машина тронулась, и переводчик, видя мое состояние, сказал: «Галя, ты чего? Ты понравилась Феллини, он сказал, что ты способная, но хитрая и он надеется встретиться с тобой через месяц в Москве, на днях итальянского кино. А жест этот – знак его большой симпатии». Я очень ждала Феллини, мне казалось: что-то свершится в моей творческой судьбе. Но Феллини заболел и не приехал. И только множество его фотографий с добрыми надписями говорят о том, что это был не сон».

В 60-е годы Польских довольно активно снималась в кино, работая у разных режиссеров. Она снималась у Г. Данелия («Я шагаю по Москве», 1964), у Г. Чухрая («Жили-были старик со старухой», 1965), у П. Тодоровского («Верность», 1965), у С. Герасимова («Журналист», 1967), у Г. Липшица (телефильм «Обратной дороги нет», 1970), у В. Ускова и В. Краснопольского (телефильм «Тени исчезают в полдень», 1971) и др. Однако в начале 70-х актрису внезапно перестали снимать. Почему? Вот как она сама отвечает на этот вопрос: «Меня не снимали пять лет, дабы угодить моему бывшему (второму) свекру – директору «Мосфильма» В. Сурину. И единственным человеком, который тогда протянул мне руку, был режиссер Игорь Гостев».

Гостев в 1974 году пригласил Польских на одну из главных ролей в фильм «Фронт без флангов». Картина снималась по книге тогдашнего заместителя председателя КГБ СССР и свояка Л. Брежнева генерала С. Цвигуна (псевдоним Семен Днепров), поэтому судьба ей была уготована счастливая. В 1975 году на кинофестивале в Ташкенте она была удостоена почетного приза, а через три года, когда на экраны страны вышло продолжение – «Фронт за линией фронта», – оба фильма были награждены Государственной премией РСФСР.

Таким образом, с середины 70-х годов Польских вновь вернулась в большой кинематограф. Фильмы с ее участием стали появляться на широких экранах один за другим: «Ищу мою судьбу», «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» (оба – 1975), телефильм «Дни хирурга Мишкина» (1976), телефильм «По семейным обстоятельствам» (1977), «Портрет с дождем» (1978), «Суета сует» (1979) и др. По словам самой Г. Польских, в те годы она испытывала невероятный творческий подъем, открывший у нее «второе дыхание».

В 1979 году Г. Польских было присвоено звание народной артистки РСФСР.

Среди фильмов 80-х годов, в которых снялась Польских, отмечу самые, на мой взгляд, удачные: «Коней на переправе не меняют» (1981), «Отцы и деды» (1982), «Белые росы» (1984).

Новая волна зрительского успеха пришла к Польских в 1995 году, когда на экраны вышел фильм Е. Матвеева «Любить по-русски». Через год на собранные народом деньги было снято продолжение – «Любить по-русски-2».

В 1996 году режиссер Беленький задумал поставить на телевидении многосерийный (около 200 серий) комедийный сериал Клубничка». Большинство актеров, к которым режиссер обратился с просьбой сняться в нем, ответили отказом, посчитав эту работу ниже своего достоинства. А вот Польских, а также другой известный наш актер А. Демьяненко от этого предложения не отказались. После этого их имена попали на кончики перьев многих журналистов, рассуждающих о том, могут ли такие знаменитые актеры играть в откровенно слабом сериале. Только им ли их осуждать?

И в заключение несколько слов о том, как живется нынче Польских. Живет она в Москве в собственной квартире, а также имеет дачу под Москвой. Ее старшая дочь Ириада окончила киноведческий факультет ВГИКа и работает ассистентом по актерам у ведущих мосфильмовских режиссеров. Младшая дочь Мария (родилась в 1970 году) окончила Университет дружбы народов. Во время учебы там познакомилась с ливанцем и в 1992 году родила мальчика, которого назвали Филиппом. Так что Г. Польских уже пять лет как носит звание бабушки.