Текст книги "От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку"
Автор книги: Фарли Моуэт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)
Туниты привезли трупы убитых в Окак, где вскоре выяснилось, что убийство вовсе не было делом рук инну. Глубокие рваные раны, раздробленные и рассеченные кости явно свидетельствовали об использовании железного оружия. На телах погибших оставались бесспорные доказательства того, что убийство было совершено викингами.
А вскоре после этого сыны погибели проложили путь и в воды. Нового Света, обрушив свои рейды на его побережье.
Эти вести повергли в ужас всех, кто слышал их. И хотя жители Окака вроде бы были защищены барьером островов, надежно маскировавших вход в устье бухты Окак, они тем не менее выставили дозорных на самых высоких точках ландшафта, и дозорные эти тотчас замечали всякое судно, проходившее мимо берегов Лабрадора.
Что касается Альбы на Западе, то эти вести встревожили ее жителей куда меньше, поскольку те считали очень маловероятным, что морские разбойники из Европы смогут забраться так далеко и отыскать надежно скрытое убежище.
Наибольшие страхи эта весть, естественно, вызвала у капитанов торговых судов, ибо появление столь грозных разбойников могло поставить под удар или вообще пресечь трансатлантическую торговлю.
В 999 г. Эрик Рауда предпринял еще одну попытку пробиться в Новый Свет. Краткий, дошедший до нас рассказ саги об этом походе сообщает нам в основном об Эрике в его последние годы, а не об Альбе на Западе.
«[Возвратившись из похода в Норвегию], Лейф высадился на берег в Эриксфьорде и отправился домой в Браттахлид… Вскоре он принял христианство и распространил католическую веру по всей стране… Эрик же долго медлил, не в силах решиться отречься от старых верований. Но [его жена] Тьордхильда решительно приняла новую веру и выстроила часовню неподалеку от своего дома… Приняв новую веру, Тьордхильда не позволяла Эрику разделять с нею супружеское ложе, что приводило его в гнев.
После всего этого у Эрика возникло убеждение, что он должен сам отправиться в земли, найденные Лейфом. Возглавить поход должен был Торстейн Эрикссон, человек добрый и рассудительный, у которого было немало друзей, но затем решили пригласить Эрика, поскольку все единодушно верили, что его удачливость и проницательность окажутся им весьма полезными. Они (викинги) решили взять корабль, на котором Торнбьорн Вифилсон плавал в Гренландию. Для этого похода были отобраны двадцать мужей. Они не взяли с собой на борт почти ничего, за исключением оружия и провизии…
В предвкушении удачи они подняли паруса и покинули Эриксфьорд. Однако затем они попали в шторм, который носил их по океану, долго не давая лечь на нужный курс. Однако затем они достигли прибрежных вод Исландии и даже видели птиц, прилетавших с Ирландии. Их корабль уносился все дальше и дальше в океан.
Осенью они возвратились обратно, измученные долгими трудами и трудностями пути. Итак, они прибыли в Эриксфьорд буквально перед началом зимы.
И тогда Эрик сказал: «Мы чувствовали себя куда более бодрыми, когда покидали этот фьорд ранним летом, но, по крайней мере, мы живы и здоровы. Все могло обернуться куда хуже».
Когда Эрик совершил свое знаменитое плавание, ему было под шестьдесят – возраст, по меркам того времени, достаточно почтенный, однако не слишком дряхлый, ибо он по-прежнему хотел и заниматься любовью с женой, и отправиться в викинг.
Вряд ли можно сомневаться в том, что этот поход носил характер викинга. Спутники Эрика представляли собой сплоченную боевую дружину из двадцати воинов, которые «не взяли с собой на борт почти ничего, за исключением оружия и провизии». Ни товаров для торговли, ни сельскохозяйственных орудий и инвентаря.
Детали последовавших за этим событий нам неизвестны. И хотя корабль подхватили попутные ветры штормов, трудно поверить, что его носило по волнам Северной Атлантики целых три месяца, а его команде не удалось даже выбраться на берег. Если бы это и впрямь было так, все люди на борту давно умерли бы от нехватки провизии, воды и топлива, не вынеся всевозможных трудностей и лишений.
Поэтому я прихожу к выводу, что они как минимум несколько раз высаживались на берег. Однако либо им так и не встретилось поселение альбанов, либо местные жители сумели изгнать незваных гостей.
Ясно одно: в этот раз викинги вернулись домой с пустыми руками. И автор саги выдумывает разные трудности, которые оправдывали бы эту неудачу.
Хотя плавание Лейфа на запад оказалось более удачным, тем не менее тот факт, что ему (а также ни его отцу и ни брату) так и не удалось отыскать Альбу, на какое-то время поубавил энтузиазма норвежским авантюристам, стремившимся на запад.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯКАРЛСЕФНИ И КОМПАНИЯ
НЕУДАЧНЫЕ ПЛАВАНИЯ ЭРИКА И ТОРСТЕЙНА НА ЗАПАД на какое-то время охладили интерес норвежских гренландцев к Альбе. Но вскоре, в 1003 г., интерес этот вспыхнул вновь, благодаря замечательному исландцу по имени Торфинн Карлсефни.
Предлагаемая глава представляет собой изложение основного ядра саги, в которой рассказана история Карлсефни, а также ряд моих замечаний относительно мотивов, которыми он руководствовался [129]129
Предлагаемая мною реконструкция маршрута плавания Карлсефни представлена в книге «Викинг на запад», часть III и в приложениях М, N и О.
[Закрыть].
«Торфинн Карлсефни был преуспевающим исландским торговцем [130]130
Необходимо отметить, что среди норвежцев торговля и разбой традиционно были равноправными и взаимозаменяющими видами промысла. Норвежцы предпочитали заниматься разбоем там, где это было возможно, и торговлей – там, где такой возможности не было. Капитаны и владельцы трех из четырех судов, принимавшие участие в экспедиции Карлсефни, номинально считались торговцами.
[Закрыть]. В одно лето он снарядил свой корабль и отправился в плавание к берегам Гренландии. Вместе с ним отправился Снорри Торнбрандсон, а также еще сорок мужей. Бьярни Гримолфсон и Торгалл Гамласон также снарядили судно и отправились на Гренландию вместе с Карлсефни. Они тоже прихватили с собой сорок мужей».
Поскольку Карлсефни назван в саге торговцем, историки обычно выдвигали предположения, что он будто бы отправился на Гренландию в очередную торговую экспедицию. Но давайте задумаемся: на борту каждого из двух его кораблей, отправившихся в плавание, находилось по сорок «мужей», из которых (как мы узнаем впоследствии) тридцать были свирепыми воинами. А на судне, на борту которого так много людей и, следовательно, запасов провизии и воды, почти не осталось бы места для сколько-нибудь солидной партии товаров на продажу.
Обычно для управления кноррам требовалась команда из пяти или шести человек. Если капитан намеревался торговать у берегов, жители которых потенциально враждебны к нему, он мог захватить еще несколько человек охраны. Но если на борту кнорра, помимо команды, находятся тридцать воинов, вывод совершенно однозначен: кнорр отправляется на войну или в викинг, что, по сути, одно и то же.
Несомненно, на борту обоих исландских кораблей были и товары для торговли – на случай, если жители Гренландии встретят их дружелюбно, но торговля никоим образом не была главной задачей этого похода.
Некоторые историки приходили к выводу, что большие габариты корабля свидетельствуют о колонизаторских устремлениях членов экспедиции. Однако колонисты обычно везут с собой и женщин, и детей. А в банде из шестидесяти воинов таковых явно не было.
Столь же неубедительным, как и гипотеза о торговле, выглядит и гипотеза о колонистах-переселенцах. На этих судах было явно недостаточно свободного места даже для самого минимального сельскохозяйственного инвентаря и орудий. Не говоря уж о домашних животных и запасах корма для них [131]131
Как уже отмечалось выше, норвежские суда, отправлявшиеся в дальние плавания, обычно имели на борту пару-другую дойных коров и быка. Но столь незначительного поголовья, как правило, оказывалось недостаточно, чтобы положить начало стаду в новых поселениях.
[Закрыть].
Видимо, Карлсефни вел активную торговлю в европейских портах, где, надо полагать, и услышал о ценных грузах, привозимых из какой – то таинственной Альбы на Западе, и решил сам попытать удачу в тех краях, правда, не как торговец, а как викинг. В саге говорится буквально следующее:
«Между Карлсефни и его людьми было условлено, что они будут делить поровну все те ценности, которые встретятся им в пути».
Плавание на Гренландию и жизнь там оказались не слишком богатыми событиями. Экипажи двух исландских судов провели зиму в Браттахлиде на правах гостей Эрика. В долгие темные месяцы Карлсефни посватался к прекрасной Гудрид, вдове незадачливого Торстейна Эрикссона, и женился на ней.
Приподнятое обсуждение дальнейших планов Карлсефни привело к тому, что в состав его предполагаемой экспедиции вошло еще два корабля. Капитаном одного из них был третий сын Эрика, Торвальд, а капитаном другого, исландского, торгового судна, специально нанятого ею, была… Фрейдис, незаконная дочь Эрика.
«В то же лето, когда Карлсефни прибыл на Гренландию, туда пришло судно из Норвегии, капитанами которого были два брата-исландца – Хельги и Финнборги… Фрейдис нарочно приплыла из своего родного дома в Гардаре, чтобы увидеть этих братьев. Она предложила им отправиться (вместе со всей экспедицией) на своем судне в Винланд, обещая половину от всей захваченной добычи… Между Фрейдис и Карлсефни было условлено, что на каждом корабле (в составе экспедиции) должно быть по тридцать вооруженных воинов. Однако Фрейдис тотчас нарушила соглашение и тайно поместила на борту корабля, принадлежавшего братьям, еще пять воинов сверх условленного… Итак, в составе экспедиции, вышедшей в море, было 160 мужей».
Четыре больших корабля, имевшие на борту 160 мужчин, большинство из которых – воины, представляли по тем временам и в тех краях более чем серьезную силу.
«Они направились к Вестерн Сеттльмент (Западное поселение), а оттуда – к островам Бер-Айль [132]132
Западным поселением в те времена была бухта Ивигтут, находящаяся чуть к западу от мыса Кейп Дезолейш. Много лет спустя оно стало именоваться Средним поселением, когда титул Западного перешел к фьордам Годтхааб. См. «Викинг на запад», примеч. на стр. 152.
[Закрыть]. Оттуда они повернули на юг и шли этим курсом двое суток, а затем, подойдя к земле, высадились на берег и принялись осматривать земли. Они нашли множество плоских камней… и много песцов. И они назвали то место Хеллуланд (Земля плоских камней) [133]133
Топоним Хеллуланд мог возникнуть как описательное название громадных, почти вертикальных утесов, образующих практически отвесные стены по берегам многих фьордов к северу от Лабрадора и на других землях.
[Закрыть]. Оттуда они поплыли на юг и юго-восток, и плыли двое суток, и достигли берегов земли, поросшей лесом… Затем они опять взяли курс на юг и плыли еще двое суток и после этого увидели мыс, за которым лежал длинный песчаный берег. Они подошли на веслах к берегу и увидели на суше киль большого корабля, и поэтому дали тому месту название Кьяларнесс».
Продвинувшись чуть дальше к югу, они высадили на берег для разведки двух рабов-ирландцев. Те не нашли там ничего особенного, кроме дикой пшеницы да ягод. А затем
«…они подошли к фьорду, в устье которого лежал остров, вокруг коего бурлили течения… И они вошли в этот фьорд и назвали его Страумфьорд (Фьорд бурных течений). Там они разгрузили свои суда и высадились на берег».
Я убежден, что Карлсефни наверняка располагал более точной информацией о местонахождении Альбы на Западе и о том, как найти ее, чем гренландцы. Помимо представления об ее относительной широте, ему, по всей видимости, было известно, что все, кто направлялся в Альбу, обычно высаживались на берег у северной оконечности Лабрадора, а затем следовали вдоль берега к югу, пока не достигали пролива, славящегося своими сильными морскими течениями. После это они направлялись строго на запад через этот пролив и оказывались в другом море, на восточном побережье которого и находилась Альба.
Когда эскадра поворачивала на юг, впередсмотрящие должны были глядеть в оба, как говорят моряки. Однако несмотря на то, что они замечали даже минимальный безопасный проход между бесчисленными валунами, рифами и «ямами» у побережья Лабрадора, им не удалось найти ни малейших признаков человеческого жилья, все равно – туземного или какого бы то ни были иного [134]134
В 1995-м, а затем и в 1997 г. мне довелось совершить плавание вокруг всего побережья Лабрадора, и, хотя наше суденышко старалось держаться как можно ближе к берегу, насколько это позволяли соображения безопасности, нам не удалось обнаружить никаких следов того, что эти обширные земли когда-либо были обитаемыми. Так продолжалось до тех пор, пока мы не зашли в глубокие фьорды, но и там следы поселений человека были крайне редкими и малочисленными.
[Закрыть].
Учитывая, что протяженность побережья здесь составляет около семисот миль, и тот факт, что все побережье Лабрадора сплошь изрезано островками, образующими бухты и фьорды, и что у рейнджеров была только неделя, чтобы миновать его, их шансы обнаружить Альбу были ничтожно малы. В таком случае единственным свидетельством присутствия человека, которое норвежцам удалось обнаружить на побережье Лабрадора, был тот самый киль корабля, найденный на берегу Поркьюпайн Странд. Заметим, киль корабля, а отнюдь не лодки [135]135
Свидетельство саги подчеркивает, что это был киль именно корабля, а не лодки, но не дает никаких ключей к его происхождению. Между тем киль цельнодеревянного судна представляет собой интегральную часть его конструкции и обычно не отделяется от него даже во время кораблекрушения. Наоборот, киль судна, обтянутого шкурами (который, кстати сказать, является наиболее прочной частью его каркаса), обычно легко отделяется от ладьи и сохраняется долгое время после того, как обшивка из шкур и плетеный каркас, на который они были натянуты, истлеют или окажутся смытыми в море. Таким образом, киль, найденный на Поркьюпайн Странд, вполне мог принадлежать кораблю альбанов, которые, как известно, делали свои суда именно из шкур.
[Закрыть].
Я прихожу к выводу, что Карлсефни сконцентрировал все свое время и усилия на поисках пролива, через который можно было попасть во Внутреннее море и, следовательно, найти новую Альбу. По всей вероятности, он заглянул и в Гросуотер Бэй, и в Сэндвич Бэй, но, убедившись, что это совсем не то, чего он ищет, продолжил путь дальше, пока эскадра не оказалась в проливе Бель-Иль.
И здесь произошло нечто необычное. Вместо того чтобы, пройдя Страумфьорд, продолжать плавание на юго-запад, норвежцы высадились на берег всего в нескольких милях от крайней восточной оконечности земли – мыса Кейп Бойлд. И там, на одном из самых неудобных, продутых всеми ветрами и неподходящих для жилья мест, какое только можно найти на Ньюфаундленде, они начали активно готовиться к зимовке, хотя до нее оставалось еще несколько месяцев.
Такое поведение переселенцев было бы совершенно необъяснимым. Не менее странным было бы оно и для торговцев. Но оно в точности соответствует обычной практике викингов, стремящихся затаиться где-нибудь на побережье чужой земли, жители которой имеют (или могут иметь) все основания быть враждебно настроенными по отношению к ним.
В заливе Эпавс Бэй (Крушения), как обычно называют это место, штормит настолько часто, что берега его никогда не привлекали внимания жителей, за исключением разве что экспедиции Карлсефни. Однажды – хотя стояло тихое, теплое лето, – попав в шторм в заливе Крушения, я прекрасно понимаю, почему люди вообще и моряки в особенности предпочитают обходить его стороной. На нас с приятелем внезапно обрушились крутые волны и налетел настолько сильный северо-восточный ветер, что нам поневоле пришлось нашу моторную дори [136]136
Дори – рыбачья плоскодонная лодка в Северной Америке. (Прим. перев.)
[Закрыть]пригнать к берегу, несмотря на бурный прибой, так что мы едва не потеряли ее. А когда, выбравшись на берег, мы попытались укрыться где-нибудь на этом голом, скалистом ландшафте, мы очень скоро поняли, что с трудом можем держаться на ногах на ветру, не встречающем никаких помех на пути сюда от самой Гренландии. Мне редко доводилось попасть в столь неистовый шторм, а ведь дело было летом! Боюсь и подумать, какая непогода может разыграться в заливе Крушения зимней порой!
Будучи лишенным какого бы то ни было укрытия, бухточки или гавани, так что приблизиться к нему можно только по узкому коридору между скалами и рифами, напоминающими chevaux de frise [137]137
Chevaux de frise (франц., ист.) – рогатки. (Прим. перев.)
[Закрыть]и почти всегда покрытыми белыми бурунами, это место могло привлекать только тех, кто хотел бы во что бы то ни стало остаться незамеченным. Зато оно как нельзя лучше подходило для того, чтобы держать под контролем южные подступы к заливу. Корабли, шедшие издалека, легко можно было заметить с прибрежных скал, и разбойничьи кнорры или длинные лодки, либо и те и другие, могли неожиданно выскочить из засады из-за какого-нибудь островка, обескуражив безоружных мореплавателей.
По сути дела, залив Крушения – это поистине идеальное разбойничье гнездо. Недаром именно здесь Карлсефни и его люди наспех построили несколько сооружений из дерна и бревен, которые были обнаружены в ходе раскопок в 1960-е гг. норвежской исследовательницей Хельге Ингстад. Эти находки теперь являются главной достопримечательностью Национального исторического комплекса Ль'Анс-о-Мидоу.
«Теперь они решили заняться осмотром окрестных земель… Они проводили там только разведку местности… Они провели там зимовку, но зима была очень суровой, и они оказались неподготовленными к ней. Рыбу ловить им было нечем, и среди них начался голод…
По весне они держали совет о том, куда плыть дальше. Тор-галл Охотник хотел отправиться на север, обогнув Фурдурстрандир (Поркьюпайн Странд) и Кьяларнесс (Кил Пойнт), а оттуда взять курс на Винланд [138]138
Переписчики, создававшие позднейшие копии саг (те самые, которыми мы располагаем), по-видимому, систематически заменяли топоним «Винланд» на «Альбания» или «Хвитраманналанд» – первоначальные норвежские названия этого региона.
[Закрыть]. Карлсефни же намеревался отправиться на юг, считая, что чем дальше на юг они заплывут, тем выше будут его шансы (отыскать Альбу)».
И хотя норвежцы, по всей видимости, считали, что находятся где-то неподалеку от Альбы, предпринятая ими разведка не смогла не только найти саму Альбу, но и хотя бы установить, в каком направлении ее следует искать. Вероятно, разногласия на сей счет между исландцами Карлсефни и гренландским контингентом экспедиции приняли достаточно резкий характер. Более того, даже в команде самого Торвальда Эрикссона вспыхнул конфликт, кульминацией которого явились измена и дезертирство Торгалла Охотника, правой руки Торвальда, которые случились сразу же после того, как пролив очистился от льдов.
Перебравшись на борт длинной лодки вместе со своими десятью спутниками, Торгалл, который, судя по всем источникам, был человеком на редкость строптивым и заносчивым, направился на север вдоль побережья Лабрадора, возможно, намереваясь возвратиться домой. Однако удача явно изменила ему, и он со своими товарищами попал в сильнейший шторм. Их лодку унесло ветром, а затем волны выбросили ее на берег где-то в Ирландии, где ее экипаж ожидала еще более печальная участь. «[Местные жители] обращались с ними с особой жестокостью, а затем продали в рабство; впоследствии Торгалл, по рассказам купцов, был убит».
Вернувшись в залив Крушения, экспедиция начала распадаться на части. Торвальд Эрикссон с остатками своей эскадры решил, пройдя через пролив, держать курс на запад и обследовать северное побережье Внутреннего моря. Он так и сделал, и следующее лето посвятил разведке вдоль северного побережья, где, к всеобщему разочарованию,
«они не обнаружили никаких следов жилищ человека или животных. На одном из западных островков они нашли деревянный сарай, но, кроме него, никаких следов дел рук человеческих. И тогда они возвратились в свои дома (в Эпавс Бэй) ко времени сбора урожая… не найдя ничего хоть сколько-нибудь ценного».
Саги умалчивают о том, как провела лето Фрейдис Эриксдоттир [139]139
Эриксдоттир – букв, «дочь Эрика». Любопытно, что у некоторых народов Европы до сих пор во втором имени, нередко выполняющем роль фамилии, сохранились окончания-стяжки «с» (сон, т. е. сын) и др. (т. е. дот-тир, дочь). (Прим. перев.)
[Закрыть]с ее исландским кораблем и воинами-гренландцами. Некоторые историки полагают, что она и ее спутники последовали за Карлсефни на юг, однако подобное мнение – очевидное заблуждение, связанное с ошибкой переписчика, перепутавшего при описании инцидента у Хопа Фрейдис с женой Карлсефни – Гудрид.
Я же считаю, что Фрейдис решила не принимать участия в широкомасштабных поисках места, походов куда избегали ее отец и братья, предпочтя вместо этого оставаться в заливе Крушения, где она занимала очень удобную позицию, позволявшую ей перехватить любое судно, которое могло проходить мимо ее засады, направляясь к проливу. И вместо того чтобы скитаться по морям в поисках жертвы, она могла спокойно поджидать ее.
По всей вероятности, Карлсефни был единственным предводителем, имевшим реальное представление о том, где могла находиться Альба. Возможно, у него были какие-то тайные знания о ней или он просто оказался более догадливым, чем прочие. Как бы там ни было, он был убежден, что поиски Альбы следует продолжать к югу от залива.
В один из весенних дней 1004 г. он со своими спутниками-исландцами на двух кораблях прошел через пролив.
«Теперь надлежит рассказать о том, как Карлсефни отправился к югу вдоль [западного] побережья [Ньюфаундленда] вместе со Снорри и Бьярни и их людьми. Они плыли весьма долго, пока наконец не достигли устья реки, вытекавшей из озера и впадавшей в лагуну и дальше в море. Вход в устье преграждали огромные наносные песчаные косы, так что проникнуть туда можно было только при очень высоком приливе. Однако Карлсефни со своими друзьями проникли в устье и назвали это место Хоп».
Хоп – это старинное норвежское название водоема, отрезанного от моря наносными косами (барами) из песка или гальки, за которыми могли укрыться суда. Этот Хоп, по всей вероятности, – лагуна в устье бухты Сент-Пол [140]140
См. «Викинг на запад», глава 21 «Земля Надежды».
[Закрыть].
Через несколько дней после прибытия исландцев в Хоп в его устье показались девять лодок, сшитых из шкур и заполненных «туземцами», по всей вероятности – тунитами [141]141
Достоверность того, что они встретили на Хопе именно скрелингов, не слишком велика. На основе имеющихся сведений мы можем прийти к заключению, что это, вероятно, были не беотуки. По всей вероятности, эти люди были тунитами, хотя археологи не располагают документальными свидетельствами о присутствии тунитов на Ньюфаундленде в эпоху позже IX в.
Существует некоторая вероятность того, что это могли быть альбаны, но, если это действительно были они, почему же их тогда не узнали спутники Карлсефни? На мой взгляд, это были либо туниты, либо потомки от браков альбанов с тунитами. Эти люди могли вести и мирную торговлю с европейцами, а в случае необходимости, защищая свои земли, могли дать агрессорам и вооруженный отпор.
[Закрыть]. В сагах далее рассказано о том, что они (туниты) высадились на берег, оглядели исландцев и их корабли, а затем преспокойно уселись в свои лодки и уплыли к югу, откуда и появились. Однако нам ничего не известно о контактах между двумя этими этническими группами.
К этому времени экспедиция Карлсефни ушла от своей базы в заливе Крушения более чем на двести миль, однако Альба по-прежнему ускользала от норвежцев. В конце концов им удалось найти людей (или те сами обнаружили их), однако этими людьми оказались хорошо вооруженные и многочисленные воины на лодках, представлявшие серьезную угрозу даже для норвежских викингов. Я полагаю, что эта встреча со скрелингами (норвежский синоним для обозначения всех туземных народов), которые, судя по описанию, «смотрели злобно, исподлобья, и имели всклокоченные волосы», убедила Карлсефни отказаться от продолжения поисков Альбы на юге, по крайней мере, на какое-то время.
Обладая прекрасной гаванью, неиссякаемыми запасами рыбы и прочей провизии и превосходными естественными пастбищами, бухта Сент-Пол была поистине идеальным убежищем, где можно было отдохнуть, собраться с силами и поразмыслить над тем, куда же плыть дальше. К тому же она была расположена на редкость удачно и могла служить отличной засадой, откуда можно было совершать внезапные нападения на суда, которые плыли вдоль побережья с севера на юг или наоборот.
Карлсефни и его люди остались в Хопе на следующую зиму.
«Когда же наступила весна, они однажды поутру обнаружили множество лодок, сшитых из шкур, которые на веслах приближались с юга…»
Произошел обмен сигналами, свидетельствующими о мирных намерениях, и туземцы высадились на берегу бухты. Они привезли с собой мешки, доверху набитые «пушниной и шкурами». Они явно приплыли торговать с гостями и, более того, отлично знали, что могло заинтересовать европейцев.
В этом месте в рассказе саги о ходе этой торговой сделки есть странная неувязка, но все же понятно, что в обмен на свои меха туземцы хотели получить изделия из металлов и ткани, окрашенные в яркие цвета. И Карлсефни, который славился своим умение торговать, принялся импровизировать.
«Карлсефни рассмотрел их (туземцев) предложение, а затем приказал женщинам принести молоко (или скир) скрелингам, которые, едва отведав его, просили дать им еще и еще. Норвежцы давали им, и те, уходя (образно говоря), унесли все свои товары в собственных желудках».
В этот момент, как повествует сага, из лесной чащи с оглушительным мычанием «по чистой случайности» выбежал огромный бык, принадлежавший экспедиции.
«Это настолько перепугало скрелингов, что они бросились к своим лодкам и, налегая на весла, ринулись прочь от берега… оставив на берегу всю свою поклажу и товары».
А не резоннее ли предположить, что исландцы нарочно выгнали своего быка на берег, чтобы навести панику на своих партнеров по торговле и тем самым заполучить их «поклажу и товары» бесплатно?
Можно не сомневаться, что именно норвежцы – подлинные виновники этой аферы. Когда, спустя несколько дней, наивные туземцы возвратились за своим добром, их встретили норвежские викинги с копьями наперевес. Скрелинги отвечали коварным европейцам градом стрел и камней из пращи. Кроме того, согласно повествованию саги, они (скрелинги) применили некое сверхъестественное оружие, которое оказалось настолько ужасным, что «на Карлсефни и его людей напал такой страх, что они не могли и думать о том, чтобы продолжать сражение».
Исландцы, вне всякого сомнения, обратились в бегство. Далее сага рассказывает, что Фрейдис выбежала из дома и попыталась последовать за ними, но ее имя – это, вероятно, ошибка переписчика-клирика, и вместо Фрейдис следует читать Гудрид, которая «не могла поспеть за ними, ибо была беременна». И действительно, Гудрид той же осенью родила сына, которого назвали Снорри.
И тогда, по словам саги,
«она выхватила меч и, когда несколько воинов-скрелингов подбежали к ней, прибегла к уловке и как бы шлепнула себя в грудь обнаженным мечом. При виде этого скрелинги настолько перепугались, что бросились к своим лодкам и, поспешно вскочив в них, уплыли… В бою погибло двое спутников Карлсефни и множество скрелингов».
Да, двое исландцев погибли, но та же участь постигла и «множество скрелингов», а это уже скорее смахивает на бойню. Как бы там ни было, все надежды туземцев добиться справедливости во время третьего появления были потоплены в крови.
«Теперь Карлсефни и его люди посчитали, что, хотя эта страна и выглядит весьма привлекательно, их жизнь здесь будет наполнена постоянными стычками с туземцами, и поэтому они стали готовиться к отплытию».
По правде говоря, совсем неглупое решение, особенно если учесть недавний конфликт. Мысль о том, чтобы продолжать следовать курсом на юг, казалась теперь не слишком привлекательной, поскольку туземцев становилось все больше и больше. Поэтому исландцы спешно собрали свои пожитки, меха, выменянные или похищенные у бедных скрелингов, сели в свой кнорр и отправились в обратный путь – в Страумфьорд.
«Они поплыли на север вдоль побережья и обнаружили скрелингов, мирно спавших возле моря… Карлсефни решил, что их следует изгнать из их собственной страны, и посему повелел предать их смерти».
По исландским (то бишь норвежским) законам имущество изгнанников, объявленных вне закона, принадлежало тем, кто сумел предать их смерти. Возможности пограбить в здешних края были не слишком велики, и когда такой шанс поживиться за чужой счет предоставлялся, викинги считали, что им не следует пренебрегать. А убийство всегда можно было оправдать.
Исландская экспедиция возвратилась в Страумфьорд в конце весны или самом начале лета. В саге ничего не сказано о событиях, которые произошли в их отсутствие, однако никаких особых конфликтов, видимо, не случилось, ибо вскоре и Карлсефни, и Торвальд отправились в летние походы.
Торвальд поплыл на север, миновал Кьяларнесс и вошел в устье бухты Гамильтон, где заметил несколько сшитых из шкур лодок, перевернутых кверху дном на берегу залива. Под лодками мирно спали их экипажи. Гренландцы на веслах подошли к берегу, окружили лодки и захватили в плен всех, кто в них находился, за исключением одного воина, которому удалось спастись. Затем воины Торвальда предали смерти восьмерых пленников и приступили к дележу имущества, оставшегося в захваченном лагере.
Кто же были жертвы их коварного нападения? В старинных источниках их не принято называть скрелингами. Более того, сага подчеркивает, что их лодки были сшиты из шкур. Это отклоняет версию об инну, которые обычно обшивали свои лодки древесной корой. Тогда получается, что это могли быть туниты. С другой стороны, жертвы викингов вполне могли быть альбанами, которые на своих охотничьих стоянках часто спали в домах, устроенных из опрокинутых лодок. Но кем бы они ни были, их друзья наверняка не оставили бы их гибель без отмщения.
На следующее утро корабль викингов подвергся нападению целой флотилии лодок, заполненных разгневанными воинами, которые то и дело посылали град стрел в убийц. Гренландцы спешно подняли парус и ушли от преследования, однако Торвальд к тому времени успел получить стрелу прямо в живот, отчего он вскоре и умер. Его люди возвратились на своем судне в Страумфьорд.
Карлсефни повезло больше. Прирожденный коммерсант, он решил вновь заняться торговлей пушниной, но, естественно, торговлей в стиле викингов. Осознав, что продолжать пробиваться к западному побережью не имеет смысла, он спешно собрал все товары, мало-мальски подходящие для предполагаемой торговли в заливе Крушения, а затем поднял паруса и взял курс на юг, двигаясь вдоль восточного побережья северного отрога полуострова Ньюфаундленд. В глубине залива Уайт Бэй (Белый залив) он вновь встретил туземцев. На этот раз перед ним практически наверняка были беотуки, и, как и туземцы, встреченные им в Хопе, они хорошо понимали, что может вызвать интерес у европейцев.
«Из леса появился большой отряд туземцев… их мешки были набиты серебристой пушниной и шкурками соболей. Им особенно хотелось заполучить ткани красного цвета… Взамен прекрасных мехов скрелинги охотно брали лоскутки красной материи, которыми они тут же обвязывали головы… У людей Карлсефни красная материя вскоре стала кончаться, и им пришлось разрезать ее на узкие полоски не больше пальца шириной. Но скрелинги по-прежнему требовали, чтобы им за меха давали большие лоскуты материи… [Тогда] один из рабов дома Карлсефни убил одного из скрелингов… Завязалась настоящая битва, в ходе которой многие туземцы были убиты. Среди туземцев особенно выделялся огромным ростом и красивой наружностью один воин, и Карлсефни решил, что это и есть предводитель скрелингов. Вскоре скрелинги бросились врассыпную в лес, спасаясь кто как мог… [побросав] все свои товары… После этого Карлсефни и его люди вышли в море, взяв курс на север… не желая более рисковать собственными жизнями…»
Итак, исландцы устроили еще одну резню, но такой способ ведения торговли вряд ли можно считать бизнесом, ориентированным на длительную перспективу. Совершенно ясно, что такие «сделки» могли носить только разовый характер.
Не вполне ясно, остался ли Карлсефни в заливе Эпавс Бэй на следующую зиму. Куда более вероятно, что он той же осенью отплыл к себе домой.
Его возвращение в Гренландию было ознаменовано всего одним инцидентом, достойным, по мнению автора саги, быть упомянутым в ней.
«Когда они отплыли от берегов Винланда, им встретился южный ветер, который понес их к Маркланду. Там им встретились пять скрелингов, один бородатый мужчина, две женщины и двое детей. Люди Карлсефни захватили в плен двух подростков (взрослым, как принято считать, удалось спастись, «погрузившись в землю»)… Они увезли подростков с собой и научили их говорить по-своему, а впоследствии даже окрестили их… Те рассказали, что по другую сторону моря есть страна, населенная людьми, которые носят белые одежды, кричат громкими голосами и носят перед собой длинные шесты, к которым прикреплены ткани и ленты. Люди говорят, что это и был Хвитраманналанд» [142]142
Эти аборигены могли быть тунитами, а возможно, и людьми инну.
[Закрыть].
Хотя этот фрагмент со всей определенностью свидетельствует, что Альба-Хвитраманналанд находилась где-то к западу от Гренландии и что гренландские норвежцы были хорошо осведомлены о ее существовании и реальных координатах, его упорно игнорирует большинство ортодоксальных историков – авторов трудов о походах норвежцев на запад. Вскоре мы поймем – почему.
Подростки изъяснялись на чужом для них языке, и детская память двух пленников явно сохранила впечатления от религиозных празднеств, описания которых вполне соответствуют христианским церемониальным процессиям, совершавшимся в Северной Британии во времена походов викингов. Духовенство и участники церемоний были одеты в белые одеяния. Показательно, что в фольклоре и туземных культурах ни одного из народов восточного побережья Северной Америки нет ничего подобного церемониальным обрядам, описанным в этой саге.
Карлсефни явно вернулся домой не с пустыми руками. Помимо первых в Европе рабов-туземцев из Северной Америки, он привез с собой «много товаров, в том числе дорогое дерево, вина, ягоды и кожаные товары (курсив мой. – авт.)». А когда он с Гудрид перебрался из Гренландии в Исландию, автор саги оставил весьма выразительное замечание: «Многие говорили, что из Гренландии никогда еще не приходило судно с более богатым грузом, чем судно, которое привел Карлсефни».
