Текст книги "От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку"
Автор книги: Фарли Моуэт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)
Фарли Моуэт
ОТ АРИЕВ ДО ВИКИНГОВ, ИЛИ КТО ОТКРЫЛ АМЕРИКУ
В поисках Арктического Эльдорадо
Farley MOWAT
THE FARFARERS
Перевод с английского С. Головой и А. Голова
Оформление переплета художника Е. Савченко
Приложение:
Карты
Северная Атлантика
(картинка из Интернета)
Шотландия
Исландия
Гренландия
Лабрадор
Древние сооружения в северо-восточной Америке
Ньюфаундленд
КРАТКАЯ ХРОНОЛОГИЯ
Посвящается Вилхьямуру Стефанссону, Томасу Ли и Томасу Летбриджу, чьи души освещали мой путь
До нашей эры
Ок. 5000 г. Потепление климата, за которым последовало отступление ледников, привлекло первых поселенцев на Северные острова – Шетландский, Оркнейский и Гебридский архипелаги.
Ок. 4000 г. Научившись строить различные типы лодок и судов, обтянутых шкурами, жители Северных островов начали совершать дальние морские плавания.
Ок. 3000 г. В культурах Средиземноморья и Северных островов началось возведение аналогичных мегалитических сооружений – отдельно стоящих камней (менгиров) и каменных кругов.
Ок. 2000 г. Климат продолжал улучшаться, что позволило туземным жителям Канадской Арктики основать поселения в северо-восточной Гренландии.
1500–1200 гг. Кочевые индоевропейские племена, включая и предков будущих кельтов, вторглись в Европу из Азии.
Ок. 1000 г. Резкое ухудшение климата вынудило обитателей высоких арктических широт перебраться к югу. Предки беотуков и тунитов поселились на Ньюфаундленде.
Ок. 700 г. Обитатели Британии перешли из бронзового века в железный.
Ок. 500 г. Климатические условия на Гренландии стали настолько суровыми, что жители вынуждены были покинуть остров.
Ок. 330 г. Путешествие Пифея из Средиземноморья на Британские острова. Пифей побывал на Оркни и отправился на север, к Туле (Исландия). Именно ему мы обязаны первым упоминанием об Исландии в истории Британии 400–300 гг. Одно из кельтских племен, белги, переправились через пролив Ла-Манш и вторглись в южную Альбу (Англию).
Ок. 250 г. Кельты оккупировали большую часть равнинных земель Англии и Ирландии.
Ок. 150 г. Местным жителям удалось остановить вторжение кельтов в Альбу по линии Солвэй – Фирт – р. Твид. Альба к северу от этой линии сохраняла свою независимость.
Ок. 51–50 гг. Пикты и другие племена арморикан отплыли от берегов западной Галлии, стремясь найти пристанище в Альбе (Северная Шотландия).
Ок. 40 г. Вспышка военных конфликтов между пиктами и туземными жителями – альбанами.
Ок. 1 г. Арморикане взяли под свой контроль равнинные земли Шотландии к северу от Грейт Глена. Альбаны же сохранили контроль над горными районами и островами к северу от Глена.
Наша эра
43 г. Начало вторжения легионов Клавдия в Британию.
71 г. Линия Солвэй – Тайн фактически стала границей между Римской Британией и «северными варварами».
79 г. Агрикола предпринял военный поход на север и вторгся в Пиктландию (страну пиктов).
85 г. После морской экспедиции на Оркнейские острова римляне начинают отступать из северной Шотландии.
100—200 гг. Постоянные военные стычки пиктов с Римской Британией. В Альбе к северу от Грейт Глен – относительно мирная обстановка.
363 г. Феодосий возглавил римскую военную экспедицию на север, как минимум на Оркнейские острова, а возможно, и на Тилли (Исландию).
400—450 гг. После ряда рейдов в глубь Британии пикты сами оказались окруженными со всех сторон римскими кельтами, саксами, англами и ирландцами.
500 г. Климат в Северной Атлантике стал более теплым и сухим, что способствовало осуществлению дальних морских плаваний. Священник Брендан совершил плавание из Ирландии на Фарерские острова и, по всей вероятности, в Исландию и, возможно, издали видел Гренландию.
550—600 гг. Пиктландия осаждена с юга и запада. Северные острова подвергаются разбойничьим набегам ирландцев и саксов. Пикты и альбаны объединили свои силы, что привело к возрождению старого королевства Альба в Шотландии.
650—700 гг. Норвежцы строят первые суда морского класса и начинают совершать походы на запад. Они достигают берегов Оркнейских и Шетландских островов, где от торговли вскоре переходят к разбою.
711 г. Потерпев на юге поражение от саксов и англов и подвергаясь постоянным нападениям ирландцев с запада, альбаны покидают Северные острова, оставив их викингам.
729 г. Оэнгус, король Альбы, пытается восстановить свой суверенитет над Шетландом и Оркни, но его флот был рассеян и погиб. Норвежцы захватывают опустевшие острова, жители которых спешно перебрались на Тилли, где уже были основаны первые поселения.
850 г. Норвежцы контролируют большую часть Северной Британии и Ирландии. Альбаны селятся на землях вдоль побережья Исландии и совершают первые плавания на Гренландию. Церковные документы того времени прямо свидетельствуют о распространении христианства в Исландии и Гренландии.
Ок. 850 г. Викинг по имени Наддод совершает плавание в Исландию, по-видимому, с целью грабежа.
Ок. 850–890 гг. Все новые и новые плавания викингов в Исландию приводят к оккупации острова норвежцами.
900 г. Примерно к этому времени альбаны – охотники на моржей – обогнули южную оконечность Гренландии, направились к северу, вплоть до устья залива Баффин Бэй, и достигли Гудзонова пролива и Унгава Бэй на западе.
981—985 гг. Эрик Рыжий, на три года изгнанный из Исландии, совершает плавание в Гренландию. В 985 г. он возглавляет эскадру из нескольких судов и основывает поселения во фьордах южной Гренландии.
995 г. Исландский купец-мореплаватель Бьярни Херйольф-сон на борту гонимого штормом судна достиг восточного побережья Ньюфаундленда.
996 г. Лейф Эрикссон отправляется вместе с Бьярни в плавание на Ньюфаундленд.
1004–1007 гг. Совместная исландско-гренландская экспедиция Торфинна Карлсфени к берегам Лабрадора и Гренландии.
1025 г. Исландец Гудлейф Гудлаугсон высадился на Ньюфаундленде, где видел всадников.
1059 г. Некий сакский или кельтский прелат совершил плавание из Гренландии на Винланд (Ньюфаундленд).
1112–1118 гг. Епископ Эрик Гнупссон совершил длительную поездку в район Винланда.
1200–1300 гг. В поселение норвежцев в южной Гренландии фактически установилась теократическая форма правления, тогда как жители поселения на западе острова тяготели к язычеству.
Ок. 1285 г. Норвежские мореходы проникают в Гудзонов пролив.
1347 г. Корабль норвежцев совершил плавание из Гренландии в Лабрадор, а оттуда в Исландию.
Ок. 1350 г. Члены экспедиции из южной Гренландии утверждают, что отыскали северное поселение, покинутое жителями и оставленное скрелингам (инуитам, представителям культуры Туле).
1380–1400 гг. Эпоха плаваний Зено в Лабрадор, Ньюфаундленд и Новую Шотландию.
1418 г. Поселения норвежцев на Гренландии подверглись нападениям и были сильно разрушены, по всей видимости, воинами из Северного Поселения.
Ок. 1450 г. Первые китобои-баски, вероятно, побывали в заливе Св. Лаврентия.
1497 г. Джон Кэбот совершил высадку на юго-западном побережье Ньюфаундленда.
ОТКУДА И ПОЧЕМУ
Лет сорок тому назад я решил вплотную заняться изучением плаваний европейцев в Америку в доколумбову эпоху. А в 1965 году я посчитал себя уже достаточно компетентным специалистом в этой области, чтобы выпустить в свет собственное исследование «Викинг на Запад: древние норвежцы в Гренландии и Северной Америке» [1]1
Освоение столь отдаленного региона не обязательно должно было занимать столь длительное время, как мы обычно полагаем. За лето 992 и 993 гг. Эрик Рыжий обошел на своем кнорре почти все северное побережье Гренландии вплоть до залива Мелвилл Бэй, а также, вероятно, пересек пролив Дэвис Стрейт, чтобы обследовать часть побережья острова Баффин. Мои реконструкции возможного развития событий см. в книге «Викинг на запад», а также в главе 25 настоящей книги.
Исландские источники подробно рассмотрены в кн. «Викинг на запад» (Toronto: McClelland and Stewart, 1965), часть 1, приложение А.
Фарли Моуэт. Викинг на запад: древние норвежцы в Гренландии и Северной Америке (Toronto: McClelland and Stewart, 1965; and Boston: Little, Brown and Company, 1965).
[Закрыть].
Затем меня увлекли иные заботы и интересы, я писал другие книги; но еще во времена работы над книгой «Викинг на Запад» червь сомнения и неудовлетворенности прокрался в глубины моего подсознания. Поначалу меня посещали минутные озарения и смутные предчувствия, которые затем переросли в твердое убеждение, что скандинавы не были и не могли быть первыми европейцами, пересекшими Западный Океан (Северную Атлантику).
Разумеется, у них были предшественники – я был совершенно убежден в этом, – но кто же, кто дерзнул оказаться самым первым? Историки-ортодоксы предлагают весьма уклончивые ответы, точнее, какие-то призрачные намеки на то, что эта тайна будет когда-нибудь раскрыта. В лучшем случае речь идет о неких умозрительных предшественниках и предтечах, возникающих как бесплотный призрак из глубины времен. В худшем – о явном вымысле, о плодах безудержной фантазии.
Я устал развенчивать заблуждения ученых мужей, но они неколебимо стоят на своем. Мои сомнения претерпели метаморфозы, смутные догадки обрели конкретные очертания. Они не давали мне покоя, пока я не сдался и не занялся поиском ответа на вопрос, который, кажется, уже десятки лет стоит перед моим мысленным взором в образе некоего народа, исчезнувшего в незапамятные времена.
За прошедшие десятилетия эти «призраки» никогда не оставляли меня в покое – во всяком случае, надолго. Они странствовали по обширным территориям, забираясь в такие отдаленные края, как Малая Азия, северная Британия, Исландия, Гренландия, Канадская Арктика, полуостров Лабрадор и, наконец, остров Ньюфаундленд.
Вполне возможно, мы никогда не узнаем само название этого забытого народа, но, поскольку он сформировался и получил известность среди современников под именем альбанов, в дальнейшем я буду называть его тем же этнонимом.
Однако, учитывая тот факт, что этот народ можно отнести к бесписьменным народам и что о нем сохранились лишь скромные разрозненные упоминания в памятниках письменности других народов, вас не должны удивлять колоссальные лакуны, присутствующие в знаниях об этих людях.
Чтобы не позволить всем этим пробелам и пустотам оставаться столь же зияющими, я заполнил некоторые из них собственными вставками. Я убежден, что мои домыслы и догадки соответствуют реальности и смогут оправдать ожидания любого разумного читателя. Страницы, содержащие подобную информацию, выделены курсивом.
Мне поневоле пришлось широко использовать всевозможные догадки и предположения, которые не подтверждаются археологическими и документальными свидетельствами, – в данном случае такой подход неизбежен. Если я и позволил себе сделать некоторые выпады против историков-профессионалов, я старался при этом строго следовать тем манерам и правилам изложения информации, которые помогли бы мне с максимальной корректностью изложить суть дела и никого не ввести в заблуждение.
Замечание, высказанное знаменитым английским философом XVIII века Эдуардом Гиббоном в своем обширном труде «Закат и падение Римской империи», оказало мне столь же неоценимую услугу, как и ему самому. Вот эти слова: «Ради того, чтобы удовлетворить принципам моей собственной совести и принципам исторической правды, я вынужден сделать заявление относительно некоторых фактов и деталей (из числа описанных ниже), которые основаны только на предположении и аналогии. Лишь упрямство нашего языка иногда понуждало меня уклоняться от условного наклонения и использовать изъявительное».
Разумеется, моя книга не претендует на роль исторического исследования в академическом смысле этого понятия. Перед вами рассказ об исчезнувшем народе: его удачах и поражениях и тех итогах, которые были подведены судьбами истории на закате его существования. Хотелось бы надеяться, что это правдивая история.
Поскольку, с моей точки зрения, сноски обычно негативно сказываются на восприятии текста в целом, я решил поместить все примечания, пояснения и комментарии в конце книги, где их легко может найти всякий, кто проявляет интерес к подобного рода сведениям.
Фарли Моуэт Ривер Буржуа, Новая Шотландия, 1998
В НАЧАЛЕ [2]2
В начале (греч. Генезиз, древнеевр. Брейшит) – первые слова книги Бытия, первой книги Библии. Этими же словами начинается и Евангелие от Иоанна. (Прим. перев.)
[Закрыть]
Большую часть лета 1966 года я провел среди обитателей небольших селений Канадской Арктики, избороздив при этом земли от северной оконечности полуострова Лабрадор до самой границы Аляски. Цель у меня была двоякая: мне нужно было собрать материал для написания книги, а также взять интервью для Канадской радиовещательной корпорации «Нортерн Сервис» [3]3
Фарли Моуэт. Канадский Север. Опубликовано в серии «Канадская иллюстрированная библиотека» (Toronto: McClelland and Stewart, 1967).
[Закрыть].
Я путешествовал на «Выдре» – небольшом одномоторном гидросамолете, который был похож на объевшееся и обремененное всякой снедью существо; он, как лошадь, влачащая плуг, с трудом врезался в пространство и скрежетал, словно оскорбленный дракон. На наше транспортное средство вполне можно было положиться. Оно таскало на себе с места на место пилота, инженера и меня, и за окном уже много раз один унылый пейзаж сменялся другим, столь же непривлекательным. Когда погода не оставляла никаких шансов на продолжение полета, мы довольствовались уже тем, что пол кабины оставался всегда сухим, на нем мы могли раскатать свои спальные мешки и устроиться, чтобы пообедать – прошу понимать меня буквально, – при свечах, то есть вкусить такие деликатесы, как вареные языки канадского оленя карибу и вяленый арктический голец.
Первоначально я планировал посетить лишь поселения инуитов и индейцев, но 11 августа решил внести изменения в график наших путешествий и предложил отклониться от заданного маршрута.
Несколькими годами раньше, когда я ушел было с головой в научные изыскания, мне стало известно, что Вильям Тейлор, археолог, приглашенный к сотрудничеству Национальным музеем Канады, сделал замечательное открытие на острове Памиок в том месте, где река Пейн впадает в западную часть залива Унгава Бэй. Один из местных инуитов взялся проводить Тейлора к некоему артефакту, который ученый описал так: «Колоссальное прямоугольное сооружение, насчитывающее 85 футов в длину и 20 в ширину… Стены, которые теперь обрушились и лежат в развалинах, были некогда воздвигнуты из камня».
Времени у Тейлора хватило лишь на то, чтобы бросить самый беглый взгляд на это внушительное сооружение, которое не походило ни на одну из известных древних построек Арктики.
Загадка для археологов: др. Мак-Ги обнаружил этот каменный фундамент
на побережье залива Принца Альберта в Канадской Арктике.
Вполне разумно, что ни он, ни иной специалист не рискнет выдвинуть экстравагантного предположения относительно происхождения этих развалин до тех пор, пока на этом месте не будут проведены надлежащие раскопки.
Вот если бы… и тогда… Но уже более десяти лет потеряно безвозвратно, а Национальный музей вплоть до 1965 года так и не проявил должного интереса к загадке острова Памиок, разрешение которой – в чем я совершенно уверен – прольет свет на отважные вылазки скандинавов в Канадскую Арктику. Когда я спросил приятеля, работающего в этом музее, в чем причина отсутствия среди сотрудников интереса к этой проблеме, он ответил, что в определенных кругах боятся, как бы исследование данного объекта не поставило археологов в тупик, поэтому было решено оставить эту проблему на потом.
Незадолго до отправления в Арктику я услышал, что Томас Ли, археолог из Квебекского университета имени Лаваля, планирует этим летом провести раскопки на острове Памиок. Хотя моя книга «Викинг на Запад» уже вышла в свет, я решил, что у нас достаточно времени, чтобы посетить этот остров, да и погода тому благоприятствовала.
10 августа мы добрались до деревни Повунгнитук – поселения инуитов на побережье Гудзонова залива, расположенного столь близко от острова Памиок, что идея посетить его выглядела весьма соблазнительной. На следующий день я решил предпринять попытку достигнуть его берегов.
Одиннадцатого числа ненастье и грозы прекратились, и сквозь тучи проглянуло солнце; вопреки всем трудностям уже через час после рассвета наша «Выдра» была в воздухе и с усердием двигалась на восток, пересекая полуостров Унгава в самом узком месте, где его ширина составляет 250 миль.
Нам очень мешал сильный встречный ветер, из-за которого мы продвигались вперед со скоростью, немногим превышающей лошадиный галоп. Под крыльями нашей «Выдры» медленно, словно старинный свиток, разворачивалась почти монохромная панорама воды, камней и безлесной тундры. Пытаясь хоть немного свести на нет эффект встречного ветра, пилот летел на такой малой высоте, что мы несколько раз распугивали стада канадских оленей карибу, разбегавшихся от нас врассыпную, словно мы были неким гигантским ястребом, а они – стайкой мышей.
Долетев примерно до середины острова Пейн, мы свернули в долину Пейн Ривер, пролетая над ней буквально на высоте крыш, пока наконец не оказались над широкой полосой, протянувшейся примерно на десять миль от ее устья. И поскольку моросящий дождь и густой туман практически полностью закрывали видимость, нам пришлось спешно совершить посадку или, лучше сказать, приводнение как раз напротив небольшой торговой фактории Гудзон Бэй Компани.
Поскольку в такую отвратительную погоду у нас не было ни малейшей надежды долететь до острова Памиок, я договорился с одним из местных инуитов по имени Захаризи, чтобы тот отвез меня к месту назначения на своей лодке с навесным мотором.
Перепад уровня воды между приливом и отливом на западном побережье полуострова Унгава достигает 30 футов, и, пока мы пробирались по лабиринту проливов и островков, вода при отливе быстро отступала, почти обнажая дно. Менеджер этой фактории, молодой парень из Оркни (островного графства Шотландии), предупредил меня, что надо поторапливаться и поскорее покинуть дельту, прежде чем мы окажемся запертыми в трясине из ила и каменных глыб, выбраться из которой до следующего прилива будет уже невозможно.
Сумерки сгустились; Захаризи тем временем правил нашим каноэ, и оно, как угорь, скользило и юлило, прокладывая путь сквозь ненасытные жерла бурлящих водоворотов, которые образовывали на своем пути воды могущественного потока, обегающего стороной и перекатывающегося через уже не различимые глазом каменные выступы. Мой проводник «носом чуял дорогу» – на север, в направлении мыса и дельты реки.
Захаризи стоит на берегу реки Пейн (п-ов Унгава) рядом с сооружением,
в котором, возможно, угадывается сходство с христианским крестом.
Вдруг он отчаянно закричал и указал влево. В сумраке были едва различимы гребни волн. Туман рассеялся и не мог более утаить от наших взоров каменную башню высотой примерно в два человеческих роста. Широко улыбаясь, Захаризи объявил, что мы добрались до мыса Тувалик Пойнт, где река впадает в залив, и пытка водами, несущимися в дельту, нам более не грозит.
Мы вышли покурить на берег. С большим интересом я рассматривал это поразительное сооружение, оказавшее нам неоценимую услугу. Оно имело форму цилиндра диаметром примерно пять футов и было сложено из плоских камней, тщательно подогнанных друг к другу и закрепленных без использования известкового раствора. Некогда оно достигало 12 футов (ок. 3,66 м) в высоту, а может быть, и более того, теперь же по большей части лишилось камней верхнего яруса, и они беспорядочно лежали у основания башни. Примечательно, что на нижней стороне упавших камней не образовалось той толстой застарелой корки лишайников, которая покрывала уцелевшую поверхность башни.
Остров Диана, расположенный на месте слияния Гудзонова пролива и залива Унгава Бэй,
прославился благодаря трио башен-маяков.
На переднем плане – самый большой из них.
Я спросил Захаризи, кто построил столь полезную сигнальную башню и давно ли это было. Он улыбнулся и махнул крепким черенком своей трубки в сторону севера.
«Люди, жившие здесь в старину. Во всяком случае – не инуиты».
С дальнейшим падением уровня воды над каноэ нависла угроза остаться на высокой отмели, поэтому нам пришлось палками вытолкать его с этого места, а затем в кратчайший срок мы добрались до острова Памиок.
Это видимое издали бесплодное скопление валунов, напоминающих могильный холм, исхлестанных волнами и бесстрашно подставляющих свое лицо наступающим туманам из залива Унгава Бэй, едва ли могло выглядеть более непривлекательно. Сквозь рваные клочья тумана и шквальные порывы дождя и ветра оно казалось нам издали нарочито негостеприимным. Но наружность обманчива. Это место, расположенное неподалеку от дельты крупной реки, проложившей себе русло по самому центру царства канадских оленей карибу, стало одним из птичьих островов, оно удобно и для моржей, облюбовавших здесь превосходные лежбища и проложивших тропы для выволакивания своего грузного тела на берег, – словом, место это выбрано людьми для поселений очень давно, оно стало их домом и обживалось бесчисленными поколениями.
Однако, когда наше каноэ выскочило носом вверх на каменный берег острова Памиок, мы обнаружили, что остров обитаем только двумя людьми: Томасом Ли и его сыном-подростком Робертом. Домом служила им приземистая палатка, сражающаяся за свое право устоять на месте и не позволить приподнять металлический каркас, коим она крепилась к земле, восточному ветру, вцепившемуся мертвой хваткой в края полотна своей жертвы и забрасывающему ее со стороны залива леденящими брызгами воды.
Ли вышел нас поприветствовать, продираясь сквозь бурые водоросли, окаймляющие береговую линию острова. Ему шел тогда пятьдесят первый год. Нос, как у римлянина, пунцовое лицо – крепкий и седой, цвета гризли, сам похожий на медведя, привыкший к песчаной пустыне и удостоивший окрестности своим присутствием.
У него не было лишнего времени. Едва я успел ему представиться, как он уже вел меня по острову. Глубокой ночью я записал свои впечатления.
На этом забытом богом острове нет, по крайней мере, комаров. Но как это сырое, холодное и ветреное место мало приспособлено для жизни малюток, родившихся от смешанных браков местных жителей с выходцами из Европы. Стелющийся туман разворачивал передо мной свой бесконечный густой саван, а я спотыкался вслед за Ли и шел по хлюпающей под ногами смеси из щебня, бывшего когда-то частью скалистого берега, и жидкой торфяной почвы.
Мы добрались до нескольких сложенных из камня холмов, которые были нам примерно по колено. «Захоронения, – бодрым тоном произнес он. – Загляни-ка внутрь». Я склонился над одним из них, стал всматриваться в щель и вдруг различил какую-то беспорядочную смесь останков, которые, по всей видимости, представляли собой человеческие кости, но черепа там не было. «Я собрал черепа, – ответил Ли. – Возможно, они принадлежали эскимосам, что очень сомнительно. Я нашел пять черепов, по крайней мере, два из них имеют большее сходство с европейцами, нежели с эскимосами. Остальные – нечто среднее».
По всей видимости, почти каждое маленькое углубление или более или менее заметная рытвина на острове были окружены каменным кольцом, служившим некогда основанием палатки, диаметр некоторых из них достигал двенадцати футов. Ли утверждал, что бесчисленные впадины остались от предназначенных для зимовки полуподземных домов – памятников древней культуры, сложившейся в доэскимосскую эпоху.
У восточной оконечности острова мы добрались до трех надгробных каменных пирамид цилиндрической формы, имевших в высоту около шести футов. Они вовсе не походили на постройки эскимосов-энуксуаков (людей каменного века), следы поселений которых разбросаны по всей Арктике. Я поделился своим наблюдением с Ли, и он тотчас согласился: «Именно, уж слишком они высокие, слишком правильной формы. Построены хорошо, просто на диво. Нет, это дело рук не эскимосов – отнюдь. Вы только посмотрите на толщину лишайника, покрывающего их поверхность. Они слишком древние, едва ли их можно отнести к историческим временам».
Возвращаясь, мы с трудом брели по южному побережью острова. Вода опустилась настолько, что море лишь отдаленно виднелось по ту сторону громадной блестящей равнины, по которой были беспорядочно разбросаны перемешанные с грязью валуны и осколки скал. Ли указал мне на нечто, напоминающее пандус, причал для гидросамолета или широкую тропу, бегущую вниз, к морю, с той высоты, до которой поднимаются воды во время прилива. Кто-то приложил просто титанические усилия, освобождая путь от самых опасных остроконечных камней. Ли вновь заговорил о том, что местных жителей нужно исключить из числа создателей этой дороги: «Никакому эскимосу и в голову не придет всерьез позаботиться о том, чтобы заставить лодку скользить по суше. Да этого и не потребовалось бы при плавании на каяках и каноэ. Надо думать, этот волок предназначался для больших лодок».
К этому времени моя одежда ниже пояса насквозь промокла под струями дождя, а выше пропиталась потом – хоть выжимай. Казалось, Ли был динамо-машиной из плоти и крови, да иначе и не выжить в подобном месте. Он заставил меня пробежаться рысцой к небольшому укрытию позади гребня горы, вершина которой потрескалась и разрушилась от мороза, и мы оказались на месте его раскопок.
Не очень впечатляющее место. Облепленный грязью прямоугольник, в длину примерно сорок пять футов, в ширину около пятнадцати, с дерном, мхом и камнями, которые были освобождены от земли на несколько дюймов в глубину и, как указывали результаты раскопок, покоились на прочном фундаменте или скальном основании. Я мог рассмотреть только развалины низких каменных стен. Ли секунд десять ожидал от меня вопросов, но решил опередить меня:
«Это разновидность длинного вигвама. Но она не относится к стилю так называемых «Шести наций», в котором на юге строили и другие индейские племена, это творение, созданное в своем собственном неповторимом стиле. На острове Памиок три аналогичные постройки – две такого же размера, как вы видите, а одна – значительно больше. Эскимосы говорят, что севернее есть еще несколько. В научных трудах по археологии Канады ничего подобного никогда не было описано.
Перед вами две выполненные Томом Ли реконструкции вида, который предположительно имел Длинный вигвам № 2 на острове Памиок,
расположенном неподалеку от места впадения реки Пейн в залив Унгава Бэй.
Я набросал план этой постройки. Взгляните, ее очертания напоминают форму лодки с несколько искривленными бортами и закругленной кормой. Стены – из камня и дерна, низкие, четыре фута в лучшем случае. Я немногого добился в поисках артефактов – предметов материальной культуры древнего человечества, но кое в чем и мне повезло – здесь масса частиц из окиси свинца (обломков и чешуек кремня), относящихся к Дорсет-культуре (доэскимосской). Множество их покоилось на гнилом дерне разрушенных стен. Вероятно, дорсеты, или представители Дорсет-культуры, разбили здесь лагерь, а впоследствии покинули свои длинные вигвамы».
Юный Роберт занялся завариванием чая. Он разыскал нас и едва ли не извиняющимся тоном стал убеждать своего отца и меня в том, что нам, должно быть, было бы желательно пойти согреться в палатке.
«Не теперь, – оборвал Том, – еще слишком многого я не успел показать этому человеку. Пора и на большой вигвам взглянуть».
Ли повел меня вверх по пологому склону, я брел по развалинам, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, прежде чем смог увидеть то самое жилище. Обтесанные людьми валуны валялись порознь, они были так тщательно перемешаны с глыбами и осколками скальных пород, что я нуждался в помощи Ли, который указывал мне на обломки человеческой культуры. Спустя какое-то время я смог представить себе очертания этого объекта, который походил теперь на могилу Гаргантюа. В длину он составлял, по меньшей мере, восемьдесят футов, а в ширину, возможно, двадцать – ну и громадина!
План найденного на острове Памиок Длинного вигвама № 2. Хотя древние стены разрушены,
камни, выделенные сплошным черным цветом, предположительно покоятся на своем исконном месте.
В некоторых местах стены все еще высятся на три фута, но по большей части они лежат в развалинах, среди которых видны скатившиеся внутрь валуны. Я говорю валуны, потому что то, что я видел в таком множестве повсюду, иначе как валунами не назовешь. Ли полагал, что вес некоторых из них превышает тысячу фунтов. Все они были покрыты толстенным слоем лишайников, которым потребовались бы многие сотни лет, чтобы так разрастись.
Всматриваясь в беспорядочную толчею этих каменных гигантов, Ли подытожил свои размышления: «Трудно поверить, что эскимосы могли построить все это. Что, скажите мне на милость, могло подвигнуть их на такие подвиги? Возможно, эскимосы иногда разбивали палатки внутри этих длинных вигвамов. Не исключено, впрочем, и то, что представители Дорсет– и Тулий-культуры (палеоэскимосской) поступали точно так же. Но я сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из них мог построить эти длинные вигвамы».
«Кто же тогда строил все это?»
Добродушно поддразнивая, он улыбнулся: «Так-так, мистер Моуэт. Полагаю, искать – мне, отвечать – вам. На сей счет осторожные профессионалы вряд ли что-то скажут. Думаю, вы не удивитесь моему предсказанию – когда-нибудь и профессионалам станет ясно, что строители всего этого – европейцы. Вероятно, скандинавы».
Впоследствии мы с Томом стали друзьями, обменивались находками и мнениями. Он присылал мне копии своих археологических отчетов, скрупулезных и подробных. Я сообщал ему результаты моих изысканий в области древней истории Скандинавских стран. В 1967 году он вновь отправился на полуостров Унгава и несколькими милями севернее Пейн нашел еще один остров – большой вигвам, расположенный на нем, превосходил своими размерами все найденные прежде. Затем он вернулся на остров Памиок и начал интенсивно исследовать большой вигвам, расположенный на этом острове. Раскопки велись в течение трех сезонов, результаты же были ничтожны, мало света удалось пролить на проблему, которой Ли посвятил колоссальное количество времени и усилий. Никаких новых фактов, которые помогли бы удовлетворительно объяснить цель, с которой некогда велись эти постройки, или понять наконец, кем же были сами строители, так и не появилось. Тайна оставалась тайной и скрывала под своим покровом бесчисленное количество загадок.
Одной из загадок было то, каким образом и какого типа крыши могли быть настелены на большой вигвам на острове Памиок или на любой из арктических длинных вигвамов. В результате раскопок, проведенных Ли (и другими археологами, впоследствии разрабатывавшими аналогичные объекты), не удалось обнаружить очевидных доказательств существования несущих опор для крыши, словно их изготавливали не из древесины, не из более вероятного материала – каменных глыб. Более того, во времена ведения этих древних построек подходящий для крыш лесоматериал можно было найти на расстоянии по меньшей мере ста двадцати миль к югу от острова Памиок и на расстоянии полутора тысяч миль к югу от группы аналогичных длинных вигвамов, найденных в 1970-е годы на берегах бухты Кейн Бейсин в высоких широтах Арктики.
Кто бы ни занялся этим вопросом – проблема крыш приковывает к себе и завораживает любого археолога. Некоторые из них пришли к заключению, что длинные вигвамы вовсе и не были вигвамами, крыша, таким образом, никогда им и не была нужна. Но если не дома, то что же, чем же были эти постройки? Уже, кажется, стало общепринятым мнение, что они служили для церемониалов и совершения неких религиозных ритуалов. Но очевидных фактов, подтверждающих эту гипотезу, не существует, и, как мы увидим это из дальнейших фактов и рассуждений, уже само географическое расположение интересующих нас объектов, по сути, делает подобное объяснение совершенно невероятным.
