Текст книги "Рождественский замес (ЛП)"

Автор книги: Фабиола Франциско

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 15

Эвери

Последние несколько дней просто волшебные: мне безумно приятно проводить время с Гейбом за пределами кондитерской и нравится узнавать его. Воскресенье после рождественского фестиваля мы провели, лениво валяясь в постели и продолжая более тесное знакомство. Да будет вам известно, он знает, как использовать свой рот и руки так, чтобы свести меня с ума.

Мы обедаем и прогуливаемся по городу как настоящая пара. Хочется верить, что это правда возможно, однако – независимо от того, продам я ему кондитерскую или нет – через три дня Габриэль уезжает в Денвер и возвращается к своей привычной жизни.

А я тем временем останусь здесь, гадая, является ли наша встреча частью рождественского желания или это Призрак будущего Рождества демонстрирует мне, какой прекрасной может быть моя жизнь (прим. перев.: Призрак будущего Рождества – персонаж новеллы «Рождественская песнь» Чарльза Диккенса, символизирующий воплощение судьбы и показывающий, что у каждого выбора есть последствия).

– Собираешься пялиться в окно весь день или займёмся какой-нибудь работой? Знаешь, если бы я был твоим начальником, мне пришлось бы прочитать тебе лекцию о продуктивности и сосредоточенности.

Я с улыбкой поворачиваюсь и скрещиваю руки на груди:

– Если бы ты был моим начальником, мы бы не занимались тем, что делали сегодня утром, – приподнимаю брови и встаю.

– Значит, тебе не нравятся ролевые игры между начальником и подчинённым? Принято! – говорит он, подмигивая. – А что насчёт Гринча и Рудольфа?

Я прыскаю от смеха и качаю головой:

– Пожалуйста, не порти рождественских персонажей своими извращениями.

Габриэль смеётся и, заключив меня в объятия, целует в кончик носа.

– Это просто потому, что ты мне очень нравишься, – его губы касаются моих, и я расслабляюсь, прижимаясь к нему. – Я даже не хочу уезжать в пятницу.

Прикусываю губу, потому что чувствую то же самое, но озвучивать это эгоистично, ведь у него есть жизнь за пределами этого снежного шара, который мы создали.

– Я знаю, – мой голос дрожит.

– Мы найдём выход, – он целует меня в лоб и похлопывает по попе. – А теперь давай приступим к работе.

– Ты всё ещё собираешься купить мою кондитерскую? В последние несколько дней мне казалось, что мы скорее партнёры, чем конкуренты, – я должна знать ответ на этот вопрос.

Габриэль оказал мне огромную помощь, но совсем не так, как предлагал изначально. Вместо того, чтобы доказать, что сможет улучшить мой бизнес, приобретя его, он просто находился рядом со мной и давал честные советы по привлечению покупателей.

– Я хочу поселиться в Изумрудной бухте. Мечтал об этом несколько лет…

Мои плечи напрягаются. Мы возвращаемся к началу?

– …но это твоё детище, и я не могу забрать его, уже нет. Даже, если поступлю честно, даже, если ты согласишься продать, я просто не могу. – Он проводит рукой по волосам.

Я тянусь к его руке, взъерошивающей волосы, переплетаю свои пальцы с его, смотрю ему в глаза и мягко улыбаюсь:

– Спасибо тебе за искренность с самого начала. После того, что случилось с Мэтью, когда я была уверена в прочности наших отношений, а он огорошил меня своим желанием развестись, я боялась подпускать кого-либо. Боялась, что снова окажусь слепа к правде в отношениях.

Его улыбка успокаивает меня.

– Тебе не нужно беспокоиться об этом. У нас были свои сложности, но я всегда открыто высказывал свои намерения и желания. Теперь, могу поклясться, мои цели изменились. Ты – всё, чего я хочу.

Я приподнимаюсь на цыпочки и целую его.

– Пора на работу, – говорит Габриэль и, прежде чем отстраниться, на мгновение задерживает взгляд на моём лице.

Интересно, могу ли я оставить кондитерскую закрытой на весь день и провести время с ним? Возьму рождественские каникулы.

Утро выдаётся более насыщенным, чем обычно, и я рада, что люди перестают сплетничать и возвращаются сюда за покупками.

В перерывах между покупателями Габриэль находит способы дотронуться до меня, сжать руку или нежно погладить мои пальцы. Эти невинные прикосновения медленно и чувственно разжигают огонь внутри меня.

Иду на кухню за шоколадным тортом, потому что кто-то решил купить целиком весь торт, который я обычно продаю по кусочкам. Проходя за прилавок, я на чём-то поскальзываюсь и врезаюсь в Габриэля, размазывая торт о его фартук.

– Нет! Ядрёны макароны! – убираю от Гейба испорченный торт, мне хочется заплакать.

Нет ничего хуже, чем потраченный впустую торт.

– Всё в порядке, – спешит сказать он, обнимая меня, но его плечи трясутся.

– Это не смешно! – я хлопаю его по руке.

– Знаю, извини. Могу приготовить ещё один, – его голос срывается от смеха.

– Гейб, – поднимаю на него взгляд и вижу, как его глаза искрятся весельем.

Я ставлю торт на прилавок и качаю головой. Сегодня всё шло так хорошо.

– Тебе позволено смеяться над неудачами, Рудольф. – Габриэль хватает меня за руки и встряхивает их, как лапшу. – Сбрось напряжение. Ничего не случится, если кому-то сегодня не достанется шоколадный торт. У тебя всё распродано. Разве это не удивительно? – его улыбка такая широкая, что это заразно.

– Это просто потрясающе, что она захотела купить весь торт целиком. И я хорошо прицелилась в тебя, Гринч.

– Моя девочка!

Габриэль тянет меня к себе, чтобы обнять, но я отталкиваю его:

– Не пачкай мой фартук!

– Этим? – он проводит пальцем по испачканной глазурью ткани и показывает мне каплю глазури.

– Гейб, – я предупреждающе вытягиваю ладонь.

Он облизывает пальцы и стонет:

– Должен признать, что твоя глазурь вкуснее моей.

– Звучит непристойно, – смеюсь я.

– Говоришь, что хочешь испачкаться? – Гейб собирает ещё немного глазури и подходит ко мне.

– Не надо, – умоляю я, отступая назад.

Когда он прыгает, я бросаюсь наутёк, но снова поскальзываюсь и приземляюсь на пол. Габриэль падает на меня сверху, размазывая глазурь по моему лицу и смеясь.

– У тебя неприятности, мистер!

– А я думал, что я – Гринч, – парирует он.

Я просовываю руку между нами, набираю глазурь и размазываю её по его щеке. Смеясь, я пытаюсь выскользнуть из его объятий, но он обхватывает меня сильными руками и удерживает на месте.

– От меня не убежишь, – его голос хриплый.

– Это была месть, – я сопротивляюсь, но от смеха мои движения становятся неуклюжими и слабыми.

– Теперь мы квиты.

– Прошу прощения? – мы оба поднимаем глаза и видим по ту сторону прилавка женщину, на лице которой удивление и шок.

– Ой, здрасьте, – я поднимаюсь на ноги и снова поскальзываюсь. Моё лицо вспыхивает, когда я смотрю на плитку. – Пол здесь грязный, вот мы и упали.

Что, чёрт возьми, на полу? Это, наверное, растительное масло или что-то подобное. А может, сливочное масло.

Покупательница таращится на меня, не мигая, пока моё сердце колотится так, словно я пробежала миллион миль.

– Я вымою пол, – произносит Габриэль и уходит на кухню, захватив испорченный торт.

– У Вас здесь глазурь, – говорит мне женщина, показывая на свою щёку.

– Спасибо, – поспешно хватаю фартук и вытираю лицо. Это самый непрофессиональный случай в моей жизни, но вместо того, чтобы сгорать от стыда, я борюсь со смехом, застрявшим в горле.

Габриэль выходит из кухни со шваброй в руках и в чистом фартуке. Когда я читаю надпись на фартуке, то хохочу, не в силах больше сдерживаться – на нём написано «Королева кухни».

– Это был единственный чистый фартук, который я нашёл, – кажется, его это ни капельки не беспокоит.

– Он Вам очень идёт, – покупательница тихо смеётся и подмигивает мне.

С тех пор, как встретила Габриэля, я поняла одну вещь: не стоит относиться к себе слишком серьёзно. Мир не взорвётся, если всё пойдет не по плану. Я сама была такой, а потом случился развод, и все эти комплексы всплыли на поверхность.

Пришло время вернуть свою истинную сущность, свободную и счастливую.

Глава 16

Габриэль

– Не странно ли жить здесь, где нет снега? – спрашиваю я Эвери, когда мы прогуливаемся по холодному песку на пляже.

Волны разбиваются о берег, создавая музыкальный фон для позднего вечера. Небо окрашивается в оранжевый и красный оттенки.

– В самом начале так и было. Я скучала по белому Рождеству и морозам, но радовалась, что не нужно разгребать снежные сугробы или возиться с мерзкой, грязной кашей, которая лежит на земле несколько дней, – пока она говорит, её лицо озаряется лучами заходящего солнца.

У меня просто дух захватывает от Эвери. Всё в ней – от энергичности до доброго сердца – привлекает меня. Я не готов расстаться с ней, но, не имея бизнеса в этом округе, как я могу добиться успеха? Последние пару дней я обдумываю варианты того, как мы можем продолжать строить наши отношения.

Кто-то скажет, что я сошёл с ума, раз меняю жизнь ради той, кого только что встретил, но она ощущается как дом. На днях мы встретили на улице колядующих, и Эвери присоединилась к их пению. Она пела так радостно и непринуждённо – это показало мне другую сторону женщины, в которую я влюблён.

– В этом есть смысл.

– Я к этому привыкла, Изумрудная Бухта – настоящий рай, – Эвери указывает на пляж.

– Так и есть, – киваю я, глядя на океан. – У меня здесь столько прекрасных воспоминаний.

– Верю.

Мы останавливаемся недалеко от берега, но достаточно далеко, чтобы не промочить ноги. Может, это и Флорида, но сейчас холодно, и вода ледяная. Эвери поворачивается ко мне и сжимает мою руку.

– Завтра у меня праздничный ужин с друзьями. Не хотел бы ты пойти со мной? Люк тоже будет там, поэтому это не девичник, – она прикусывает нижнюю губу, и я нажимаю на неё большим пальцем, чуть оттягивая.

– С удовольствием, – наклоняю голову, чтобы поцеловать её. – Пойдем поужинаем.

Эвери кивает и оттаскивает меня от успокаивающего океана, но в ней самой и заключен мой собственный рай. Всё, что я любил в Изумрудной бухте, меркнет по сравнению с ней. Сейчас она – свет в этом городе, сияющий свет, к которому меня тянет. Моя Северная звезда, указывающая путь.

– Пойдём в Бухту. Не слишком холодно для посиделок на террасе? – Эвери с улыбкой бросает мне вызов.

– Я из Колорадо, а ты из Флориды.

– Я справлюсь с холодом.

– Конечно, Рудольф, – поддразниваю я её. – И у них есть обогреватели, так что будет комфортно.

– Совершенно верно, – кивает она.

– Романтический ужин на двоих на берегу океана уже на подходе, – я кружу её, заставляя смеяться. Это самый лучший звук в мире.

– Тебе не терпится увидеться с братом? – спрашивает Эвери, когда после ужина мы делим на двоих расплавленный шоколадный торт. Он не так хорош, как вчерашний испорченный, но важно то, что мы едим его вместе.

Посетители ресторана не скрывают своего любопытства несмотря на то, что видели нас вместе в пекарне и в других местах города. Я определённо не привык к сплетням в маленьком городке и предполагал, что интерес к нашей паре утихнет через пару дней.

– Да. Я давно его не видел, так что будет здорово, но… – я колеблюсь.

– Что? – спрашивает она, наклонив голову.

Кладу ложку на край тарелки и тянусь к её свободной руке. Глядя в её удивленные глаза, я улыбаюсь.

– Я буду скучать по тебе. Это не входило в мои планы, но теперь, когда я встретил тебя, мысль о расставании сокрушает меня, – я кладу своё сердце на стол – вот тебе и Гринч!

Её взгляд смягчается, она наклоняется вперёд, опирается локтем на стол и переворачивает мою руку, проводя по линиям на ладони.

– Я тоже буду скучать по тебе, – Эвери склоняет голову, на мгновение опуская взгляд на стол. Когда она снова поднимает на меня глаза, в них плещется печаль. – Не хотела ни с кем встречаться. Когда мои подруги подтрунивали надо мной из-за того, что ты можешь стать потенциальным партнёром, я лишь рассмеялась и сразу отбросила эту идею: во-первых, ты приехал, чтобы выкупить мою долю; во-вторых, я отказалась от мысли о любви. Одного неудачного брака мне хватило на всю жизнь, и мысль о том, чтобы пройти через это снова, была слишком мучительной – даже думать об этом было невыносимо.

Эвери тяжело вздыхает, глядя на мою руку. Мне хочется сказать так много всего, но ничего из сказанного не сможет утешить её. Я никогда не переживал развод, поэтому не знаю, каково это.

– Мы никогда не знаем, что ждёт нас в будущем. Ничто в жизни не гарантировано, даже сама жизнь, но я могу пообещать тебе, что мои чувства реальны. Независимо от того, наблюдает ли за нами весь город, или мы наедине, речь больше не идёт о том, чтобы убедить тебя продать. Мне не нужны «Брызги радости» – это твоя кондитерская. Ты этого заслуживаешь, – я поднимаю её руку и целую в ладонь. Она вздрагивает, приоткрывая губы, а в её глазах вспыхивает тепло.

Если у меня будет всего пара дней с Эвери, я хочу провести каждое мгновение, любя её. Когда я уеду, то не хочу, чтобы она сомневалась в моих чувствах или думала, что это просто рождественский роман. У нас есть потенциал для гораздо большего…

Просто сначала мне нужно привести в порядок кое-какие дела.

Глава 17

Эвери

– Нет. Ты жульничал! – Дэни обвиняет Люка в том, что он сбил нашу ёлочную башню из пластиковых стаканчиков. Мы соревнуемся, кто быстрее всех сложит стаканчики, чтобы получилась высокая треугольная ёлка.

– Ни в коем случае. Это всё ты, но мы побеждаем, – он ухмыляется.

Я посмеиваюсь над их соперничеством и ловлю взгляд Габриэля.

– Хочу реванш, – Дэни качает головой.

Мы играем в «парни против девушек» – Габриэль, Люк, Эрик и ещё один друг – против Лиззи, Дэни, Андреа и меня.

– А мне нужен ещё бокал сангрии! (прим. переводчика: сангрия – испанский алкогольный напиток на основе красного вина с добавлением кусочков фруктов, ягод, сахара, газированной воды, иногда – сухого ликёра и пряностей) – Лиззи встаёт и направляется на кухню в доме Дэни.

– Мне тоже, – следую я за ней по пятам.

Сангрия у Дэни – самая вкусная. Это рецепт её отца, и она готовит его к каждой нашей встрече.

– Похоже, у вас с Габриэлем всё идет отлично, – Лиззи прислоняется к стойке после того, как мы наполняем бокалы, и потягивает свой напиток.

– Так и есть. Он – замечательный, несмотря на моё первоначальное мнение.

– Я рада это слышать.

– А ты как? Со всей этой историей с Шоном, – я поджимаю губы. Лиззи говорила, что с ней всё в порядке, но я сомневаюсь в правдивости её слов.

– Честно говоря, всё хорошо. Это отстой, но я поняла, насколько мы разные, только теперь, когда мы не вместе. Я собираюсь наслаждаться своей холостяцкой жизнью, что означает тусоваться с друзьями, читать книги, есть, когда захочу, и ходить в пижаме, когда я не на работе. Шон считает, что пижама нужна только для сна, а не для безделья, – она закатывает глаза.

– Хочешь сказать, он ожидал, что ты будешь безупречно одета после целого рабочего дня? – в моих словах звучит сарказм.

– Понимаешь? Кто, чёрт возьми, не снимает обувь дома? – она хихикает и выпрямляется. – В любом случае, я в порядке и скоро полностью приду в себя. Моя мама вздохнула с облегчением: он ей никогда по-настоящему не нравился, – она пожимает плечами.

– Дамы, вы возвращаетесь? – доносится голос Дэни из гостиной.

– Сейчас будем, – мы хихикаем и остаёмся поболтать на кухне ещё немного.

Когда возвращаемся в гостиную, то замечаем, что парни беседуют, откинувшись на спинки кресел, а Дэни и Андреа аккуратно складывают стаканчики. Габриэль протягивает руку, и я иду к нему. Когда он сажает меня к себе на колени, я напрягаюсь от удивления.

– Расслабься, – его шёпот щекочет моё ухо.

Я делаю, как он говорит, и прижимаюсь к нему. Вокруг нас происходят разные разговоры, и я пытаюсь следить за каждым из них, но всё время погружаюсь в свои мысли. Габриэль уезжает послезавтра, а мы живём не в том мире, где во Флориде случаются снежные бури. Я не думаю, что можно попасть под снегопад. Даже, если бы это было возможно, то лишь отсрочило бы неизбежное на несколько дней.

– Как идут дела? – спрашивает Люк у Габриэля.

– Отлично. У меня большие планы, от которых я в восторге.

Я напрягаюсь у него на коленях, гадая, что он имеет в виду. Гейб сказал мне, что больше не заинтересован в покупке «Брызг радости» или открытии в городе «Сладких удовольствий».

Он сжимает моё бедро, но я не смотрю на него. Вместо этого я сосредотачиваюсь на разговоре девочек. Лиззи рассказывает, что в январе у неё будет новый ученик, который приедет из Техаса.

Я пытаюсь слушать, пока Габриэль разговаривает с Люком и Эриком, и в душе у меня поселяются сомнения. Что он имеет в виду под «большими планами»? В моей голове вихрем проносятся потенциальные идеи. Я не хочу думать, что он мне лжёт.

Сделав глубокий вдох, я извиняюсь и отправляюсь в ванную. Захожу и смотрю на своё отражение, решая распустить челку и зачесать её на лоб. Она всё ещё ужасно выглядит, поэтому я зачёсываю её наверх и смотрю себе в глаза: «Габриэль – не Мэтью, он был честен с самого начала. Не тратьте впустую время, которое у вас осталось».

Он мог иметь в виду что-то другое. Возможно, у него другие бизнес-планы, не имеющие отношения к Изумрудной Бухте.

Раздаётся стук в дверь, и я делаю глубокий вдох, прежде чем открыть её. Габриэль стоит передо мной, нахмурив брови.

– Ты в порядке?

– Всё отлично, – я улыбаюсь. – Замечательно, – хлопаю в ладоши слишком сильно, отчего ладони начинает покалывать.

– Ты уверена?

– Вполне. – Мне нужно отпустить прошлое и позволить всему идти своим чередом. Я молюсь, чтобы это не закончилось разбитым сердцем.

– Хорошо, – он берёт меня за руку и ведёт обратно в гостиную.

Через некоторое время мы уходим. Мне нужно рано вставать, чтобы открыть кондитерскую, а у Габриэля есть кое-какие дела на утро. Это ещё одно напоминание о том, что он скоро уедет.

Гейб провожает меня до квартиры, и мы смотрим друг на друга, стоя у двери. Он берёт меня за руку и улыбается:

– Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

– Да.

– Как скажешь, Рудольф! – он касается моего носа. – Тогда увидимся завтра.

– Не хочешь остаться? – я отпираю дверь и отбрасываю сомнения и страхи, показывая свою уязвимость.

– Я думал, ты никогда не спросишь, – Габриэль обнимает меня за талию и целует, а другой рукой открывает дверь за моей спиной.

Все мысли улетучиваются, когда его язык скользит по моим губам, овладевая мной в обжигающем поцелуе, от которого у меня подгибаются пальцы на ногах. Моё тело реагирует на него мурашками, пробегающими по спине, и жаром, бурлящим внизу живота.

Мы вваливаемся в квартиру, срывая друг с друга одежду. Когда он снимает рубашку, я провожу руками по его груди и прессу, наслаждаясь тем, как подрагивают мышцы под моими прикосновениями.

Его руки пробегают по моим рёбрам, и я хихикаю от щекотки. Но мой смех обрывается, когда Габриэль расстёгивает лифчик и обхватывает ладонями мою грудь и покручивает соски. Я со стоном запрокидываю голову, и он, пользуясь случаем, целует меня в шею. Это уже слишком.

– В спальню, – бормочет Гейб, вдыхая запах моей кожи.

– Да, – отвечаю я, затаив дыхание.

Мы пробираемся в комнату и падаем на матрас, берясь за руки и исследуя друг друга губами. Ему не требуется много времени, чтобы довести меня до предела своим ртом. Я считаю, что прикосновение губ Габриэля к моему чувствительному телу – это самая волшебная вещь на свете. Даже вкуснее шоколадного торта.

– Если бы у меня была глазурь, я бы намазал её на тебя и очистил языком.

Я вздрагиваю от его предложения, жалея, что в холодильнике у меня нет ничего, чтобы он мог выполнить своё обещание.

– Тебе понравилась эта идея, да? – он скользит вверх по моему телу, целуя меня горячо и страстно.

– Когда-нибудь мы сможем это осуществить, – отвечаю я. – Только если мы будем работать по очереди, – обхватываю его руками за спину, прижимая к себе и углубляя поцелуй.

Габриэль стонет и тянется к моей тумбочке. Какое-то мгновение мы смотрим друг на друга, наслаждаясь секундой отчаяния, чтобы прочувствовать этот момент. Он кладёт руку мне на сердце и улыбается:

– Я хочу этого.

Киваю с комом в горле. Не хочу, чтобы мои прежние опасения испортили этот момент, поэтому поднимаю голову и целую его. Габриэль входит в меня медленно, не торопясь, чтобы мы оба прочувствовали каждую секунду удовольствия. Мои стенки сжимаются вокруг него, когда он полностью заполняет меня.

Мы двигаемся медленно, словно боимся, что момент ускользнёт от нас. Габриэль хватает меня за талию и переворачивает, усаживая на себя.

– Позволь мне увидеть, как ты оседлаешь меня, – его голос охрип.

Положив руки ему на грудь, я приподнимаюсь и раскачиваюсь на нём. Он наклоняется и зажимает зубами мой сосок, вызывая взрывоопасное сочетание удовольствия и боли. Я со стоном откидываю голову назад, от чего волосы струятся по моей спине.

Я растворяюсь в нём, живу моментом. Забываю о кондитерской, о своих проблемах и боли прошлого. Сейчас Габриэль – это всё, что я вижу, слышу, обоняю, осязаю и пробую на вкус. Он – все мои пять чувств. Он поглотил меня настолько, что пути назад уже нет.

Это пугает и возбуждает одновременно.

Я добровольно отдаю своё сердце Гринчу и не нахожу в себе сил пожалеть об этом.