Текст книги "Рождественский замес (ЛП)"
Автор книги: Фабиола Франциско
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава 4
Эвери
Улыбаясь, заканчиваю разговор с покупателем и радуюсь, что у меня чуть больше дел сегодня. Находя в этом плюсы, я продолжаю молить рождественского ангела сотворить чудо, которое не касалось бы Габриэля из «Сладких удовольствий».
В дверь входит новый посетитель, и я поднимаю глаза, готовая радушно его поприветствовать, пока не вижу, кто это – улыбка тут же исчезает с моего лица. Встречаюсь взглядом с мужчиной, который знает обо мне всё, но стал совершенно чужим. Рядом с ним его новая девушка.
– О, Боже! Это место просто восхитительное, милый, – визжит она. Ищу иронию в её словах, но комплимент звучит вполне искренне.
– Привет. – У его голоса всё тот же глубокий тембр, который я помню.
– Привет, – отвечаю, поджимая губы.
Немногочисленные посетители переводят взгляд с меня на Мэтью, широко раскрыв глаза, как будто прямо сейчас выиграли в лотерею. Впрочем, они действительно выиграли в лотерею «сплетен Изумрудной Бухты»: многие люди заплатили бы большие деньги за места в первом ряду на нашей с Мэтью встрече.
– Джесси хотела зайти и купить что-нибудь, – бывший кивает на вцепившуюся в его руку девушку, словно мне известно, кто она такая.
– Конечно. Добро пожаловать, добро пожаловать, – я хлопаю в ладоши и съёживаюсь.
– Привет, рада познакомиться с тобой, – отвечает Джесси, отлипает от Мэтью и быстро подходит ко мне, протягивая руку.
Приподнимаю брови и отклоняюсь, не понимая, что, чёрт возьми, происходит?! Я проснулась в альтернативной Вселенной? Наверное, так оно и есть, и этот мир – не моя настоящая жизнь.
– Может показаться странным, но я так много о тебе слышала и хотела с тобой встретиться. Вдобавок ко всему я помешана на сладостях, так что совмещаю приятное с полезным. Ха! Двойное удовольствие, понимаешь? – она хихикает, и я отгоняю свои мысли прочь.
– Мне тоже приятно с тобой познакомиться, – я пожимаю её руку.
Джесси симпатичная, с едва заметными веснушками на переносице и щеках, каштановыми волосами и выразительными карими глазами. Самое ужасное, что она выглядит милой. По-настоящему милой. Эх, повезло мне.
Мэтью стоит позади, засунув руки в карманы, и наблюдает за происходящим. Моё сердце бешено колотится, и я не знаю, как вообще реагировать. Меньше всего хочу, чтобы он заметил, что здесь нет покупателей.
– Всё выглядит так аппетитно. Правда, Мэтти? – Джесси, оглядываясь, спрашивает у моего бывшего мужа, и я поднимаю брови, сдерживая смешок: ему, определенно, никогда не нравилось прозвище «Мэтти». Наверное, люди меняются в отношениях. Как бы то ни было, это не моя проблема. Ясно, что он решил жить дальше, и я… тоже должна. Тот факт, что у меня за плечами неудачный брак – это удар ниже пояса. Никто в моей семье не разводился, и я не думала, что стану первой.
– Так и есть, – он кивает, бесстрастно глядя на меня. – Как поживаешь? – он опускает руку на поясницу Джесси. Пытаюсь не фокусироваться на этом: не так давно он прикасался к моей спине. Разве только к спине, Эвери?
– Отлично, превосходно, у меня всё замечательно, – отвечаю, широко разводя руками, – работы полно́. – преувеличиваю слово «полно́» и внутренне морщусь. Надеюсь, ему это не кажется натянутым.
– В самом деле? Я думал…
– Ой, посмотрите, кто здесь? – бросаюсь к двери, ничуть не сожалея о том, что прервала Мэтью. Я действую неосмотрительно, повинуясь импульсу. Моё сердце бьётся так быстро, словно я пробежала миллион ярдов. Забудьте об Олимпийских играх, я готова попасть в Книгу рекордов Гиннесса.
Глаза Габриэля расширяются, вероятно, от моей безумной улыбки. Он пожалеет, что зашёл в кондитерскую прямо сейчас, и, может, это отпугнёт его позже.
– Милый, ты здесь. Пойдём, познакомишься с друзьями, – обнимаю его за талию и смотрю на него. Он вопросительно приподнимает брови, и я, продолжая улыбаться, шепчу: «Подыграй». – Мэтью, Джесси, это Габриэль, – представляю их, пока в глубине моего сознания раздаётся тревожный сигнал, призывающий покинуть корабль.
– Эмм… – Мэтью удивлённо выгибает брови. – Я не знал, что ты с кем-то встречаешься.
– Ты не всё обо мне знаешь, глупенький, – хлопаю его по плечу. – Я тоже не знала о Джесси, пока твоя мама не пришла и не предупредила меня вчера. – Если кто-нибудь сфотографирует моё лицо прямо сейчас, то, уверена, оно выглядит безумнее, чем у пьяного клоуна.
– Приятно познакомиться, – Габриэль пожимает Мэтью руку. Он выглядит напуганным, но не мне его судить. Это я втягиваю парня в неприятную ситуацию, даже толком не зная.
– Взаимно.
– Как здорово, – хлопает в ладоши Джесси, – Мы должны поужинать вчетвером. Мэтью говорил, что пицца в городе потрясающая, и я умираю от желания её попробовать. Что скажешь, Мэтти?
Габриэль смеётся, и я толкаю его локтем под рёбра, заставляя закашляться.
– Прости, сладкий. Ты в порядке? – поглаживаю его по руке, изображая заботу.
– В порядке, – огрызается он.
– Спасибо, но я действительно занята и встаю очень рано, чтобы успеть с выпечкой до открытия кондитерской, но вам обязательно стоит посетить «Дом пирогов». Это очень вкусно.
– Да ладно тебе, – Джесси обижается, и я чувствую, что она привыкла добиваться желаемого. – Мы можем встретиться сразу после закрытия и разойтись пораньше. Я так хотела познакомиться с тобой. Расскажешь все секреты, которые Мэтти скрывает от меня, ведь ты его лучше знаешь.
На этот раз кашляет Мэтью, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть покрасневшее лицо.
– Джесси, – предупреждает он. – Они заняты. Что ты хочешь заказать?
– С тобой неинтересно, – Джесси надувает губы, оглядываясь на него. – Как насчёт ужина в шесть? Ты закрываешься в полшестого, так что времени должно быть предостаточно.
Я смотрю в широко раскрытые глаза Габриэля:
– Мы, вообще-то, не можем, – покачиваю головой, словно сожалею, что пропущу этот ужин. Но предпочту питаться размокшим печеньем недельной давности, чем пройти через такое.
– Знаешь, сладкая? Думаю, я могу отменить нашу предыдущую договорённость. Не каждый день мы можем насладиться едой со старыми друзьями, – выражение лица Габриэля из удивлённого превращается в опасное.
– Не думаю, что мы можем нарушить соглашение, – отвечаю сквозь стиснутые зубы.
– Разумеется. Я просто отправлю сообщение и перенесу встречу, – проныра хватает свой телефон и делает вид, что что-то печатает, прежде чем улыбнуться нам. – Готово. Увидимся в шесть.
Мэтью хватает ртом воздух, а я мечтаю, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.
– Замечательно, – вопит Джесси.
– Извините? – говорит женщина перед прилавком, и я понимаю, что работаю на зрителей.
К чёртовой матери личную жизнь.
– Прошу прощения, – направляюсь за прилавок и обслуживаю её, не сводя глаз с Габриэля, Мэтью и Джесси, которая болтает без умолку, размахивая руками и смеясь.
– Слышала, он приехал домой на каникулы с новой девушкой, – наклоняется и шепчет покупательница.
– Ага, – проглатываю комок в горле, который хранит воспоминания, спрятанные глубоко внутри.
– Спасибо, дорогая.
– Пожалуйста. Счастливого Рождества – улыбаюсь ей.
– Надеюсь, ты не против, что я так быстро предложила поужинать? – спрашивает Джесси, опираясь на прилавок и слегка наклоняясь вперёд.
– Вовсе нет, – отвечаю я.
– Ладно, можно мне это пирожное-ёлку? Они восхитительны. Я считаю, что брауни с глазурью – недооценённое сочетание.
Беру брауни в зелёной глазури и упаковываю для неё:
– Вот, пожалуйста. Надеюсь, тебе понравится.
– Я уверена, что понравится. Увидимся вечером, – она возвращается к Мэтью, и они уходят.
Делаю глубокий вдох и прислоняюсь к прилавку. Никакое количество глубоких медитативных вдохов не замедлит биение моего сердца.
– Что же, было весело, – оглянувшись, вижу человека, которого хочу убить.
– Зачем ты согласился?
– Почему притворилась, что я твой парень?
– Никогда не испытывал паники? Я увидела тебя и поддалась порыву. Не знаю даже, – вскидываю руки в воздух, прежде чем закрыть лицо. Хочется плакать и смеяться одновременно. Вместо рождественского чуда я получаю рождественский кошмар.
– Очевидно, ты оказалась в неловкой ситуации. Я не совсем понимаю, что происходит, но предполагаю, что Мэтью – твой бывший муж.
Я смотрю на Габриэля сквозь пальцы и вздыхаю:
– Даже ты в курсе моего развода?
– Слухи распространяются быстро, и я не совсем чужак в Изумрудной Бухте. Могу помочь выбраться, – его улыбка ослепительна, и меня наполняет надежда. Не хочу признавать, что придумала фальшивого парня, чувствуя свою неполноценность. – Я подыграю тебе, пока он здесь, если ты дашь мне шанс.
– Я не собираюсь встречаться, – бледнею я.
– Шанс обдумать моё предложение, – качает головой Габриэль.
– Знаешь, что? Моя гордость не так уж и важна. Я просто скажу им, что мы расстались. Неожиданно. Часто ссоримся, отношения натянутые, и ты ужасно ревнуешь меня к бывшему мужу. Всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо, – я начинаю паниковать, дыхание становится прерывистым. Я надавливаю ладонью на грудь и нагибаюсь, пытаясь восстановить дыхание.
– Дыши, Эвери, – Габриэль растирает мои руки.
– Не могу, – произношу на выдохе.
– Послушай, тебе не обязательно сразу соглашаться на мою сделку. Пока мы притворяемся перед твоим бывшим, что встречаемся, ты даёшь мне возможность рассказать всё о «Сладких удовольствиях» и моих планах. Кто знает, может, тебе так понравится идея, что будешь умолять меня о работе, – я смотрю на него пустым взглядом, но Габриэль просто улыбается.
– Я пожалею. И это не значит, что я соглашусь на продажу, – тычу в него пальцем.
– Можем поработать вместе неделю и посмотреть, как пойдут дела. Покажу тебе, как управлял бы этим заведением, если бы оно было моим.
– Нет. Я всё ещё хозяйка и должна поддерживать репутацию.
– Пятьдесят на пятьдесят, – Габриэль протягивает руку. – Либо так, либо по всему городу разнесётся слух, что ты так отчаянно пыталась переиграть своего бывшего мужа, что придумала фальшивого бойфренда.
– Ладно, – закатываю глаза. – Договорились, – пожимаем друг другу руки, и я игнорирую то, как идеально моя вписывается в его. Глупо замечать это – мы не кусочки пазла.
– Ты не пожалеешь об этом.
– Сомневаюсь, – делаю глубокий вдох и избавляюсь от ощущения, что всё вот-вот взорвётся у меня перед носом.
Глава 5
Габриэль
Джесси много болтает. Высоким, взволнованным голосом. И размахивает руками. Я не упускаю из виду, как люди пялятся на наш столик, словно мы научный эксперимент, нацеленный на массовое уничтожение.
Мэтью молчит, пока его девушка говорит, хотя я не упускаю из виду, как он озадаченно смотрит на Эвери, словно пытается разгадать, как незнакомый шифр.
Интересно, раскусил ли он нас, но мне пришлось воспользоваться ситуацией, чтобы обернуть это в свою пользу. Кто-то назовёт меня потребителем, но возможность представляется сама собой; я был бы дураком, если бы упустил её.
Судьба. Вот как я это вижу. В конце концов, сейчас праздничный сезон, и в это время года всё происходит как по волшебству. По крайней мере, именно так происходит в фильмах, которые моя мама любит смотреть на Холлмарке (прим. переводчика: Hallmark – телевизионный канал в США, транслирующий сериалы и фильмы для семейного просмотра).
Кстати говоря… ресторан оформлен так, как в одном из тех праздничных фильмов: в изобилии представлены фигурки Санта-Клауса и гномов, звёзды и мигающие огоньки, а из динамиков звучит рождественская музыка. Даже официанты носят праздничные колпаки.
– Милая, ты же любишь лимонный пирог? – спрашиваю Эвери, когда Джесси рассказывает о пироге из Старбакса, который обожает, и о том, как пыталась его воссоздать, но потерпела неудачу.
– Ты умеешь его готовить? – глаза Джесси расширяются. – Если да, с удовольствием закажу один. Разве это не будет здорово для рождественского обеда? – она смотрит на Мэтью с нежной улыбкой.
– Лимон на Рождество? – спрашивает он, наклоняя голову. – Но Эвери не нравится лимон в десертах. – Мэтью снисходительно ухмыляется, как будто знает Эвери лучше, чем я.
Хотя это и правда, я могу подыграть.
– Вообще-то, вкусы меняются, и Гейб доказал, что лимонный десерт на самом деле потрясающий. – Эвери улыбается мне, накрывая мою руку своей. – Правда? – я не должен позволять её глубокому взгляду увлечь меня, а руке, лежащей на моей, заставлять чувствовать что-то иное, кроме безразличия.
– Ты занимаешься выпечкой? – хмурится Мэтью.
– Да, я учился в кулинарной школе, – теперь я могу сказать правду и замечаю, как слегка приподнимаются брови Эвери, прежде чем она берёт себя в руки. – Именно это помогло нам сблизиться.
– Мне показалось, ты здесь совсем недавно, – Мэтью откидывается на спинку стула.
– Я вырос в Изумрудной Бухте, приезжаю сюда летом, поэтому знаком с городом. Может, ты помнишь моих бабушку и дедушку? Луизу и Гарольда? Они жили на Палм-стрит, рядом с Люком Барбером.
– Луиза и Гарольд. Да, я их помню. Ого, так ты их внук! Из Айдахо или откуда-то ещё, верно?
– Из Колорадо, – поправляю я его.
– Да, да, со Среднего Запада, – он отмахивается от меня. Я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, раздумывая: парень ведёт себя как осёл из-за меня, или это его естественная натура?
– Что, прости? – Эвери скрещивает руки на груди. – Ты никогда не говорил ничего плохого о Среднем Западе. Или забыл, откуда я родом? – её голос звучит сурово, когда она смотрит на него.
– Конечно, нет. – Мэтью качает головой, как будто его отчитывают. Так значит, Эвери со Среднего Запада.
– И, хотя я ничего не имею против Среднего Запада, Колорадо на самом деле находится в районе Скалистых гор. Возможно, ты перепутал его с Чикаго. Это в Иллинойсе, – я улыбаюсь, издеваясь над ним, и беру ещё один кусок пиццы. Эвери права: пицца здесь потрясающая.
– Что же, это прям на грани, я не силён в географии, – он безразлично пожимает плечами.
– Мне нравится Колорадо. Мы могли бы покататься там на лыжах этой зимой. – Мэтью смотрит на Джесси, и я, наконец, вижу его искреннюю улыбку.
Возможно, эта ситуация доставляет ему такой же дискомфорт, как и нам, и провоцирует на ослиные повадки. Но парень уже в отношениях, поэтому у него нет права ревновать свою бывшую к кому-либо, ведь он привёз свою новую девушку знакомиться с родителями. На мой взгляд, это очень важно. Единственной девушкой, которая встречалась с моими родителями, была моя бывшая из колледжа.
– Это было бы здорово, – отвечает Мэтью и возвращается к своей пицце.
– Кататься на лыжах – здорово. Разве это не весело? Мне нравится, – бормочет рядом со мной Эвери, похожая на оленя в свете фар. – Когда я была ребёнком, то хотела кататься на сноуборде, поэтому родители водили меня на занятия, но я едва могла стоять на доске. Одно движение, и я падала. Но лыжи – это здорово. Знаете, обе ноги не приклеены к одной доске, так что передвигаться легче.
Незаметно просовываю руку под столом и сжимаю колено Эвери, заставляя замолчать. Продолжая в том же духе, она докажет, что это затрагивает её, и по какой-то причине мне жаль. Если слухи о влиянии развода на проблемы с кондитерской правдивы, то не нужно, чтобы случайные свидетели добавили к этому пикантные подробности двойного свидания. Её взгляд устремляется ко мне, она хватает мою руку и убирает со своего колена. Хихикаю над её реакцией. По крайней мере, это заставляет её замолчать.
– Эвери, расскажи мне всё о своей работе. Какой твой любимый рецепт? – Джесси наклоняется вперёд.
– Гм… зависит от моего настроения. Я, безусловно, пеку по настроению, но у меня есть фирменный рецепт, которому меня научила моя бабушка. Каждый раз, когда я это делаю, то думаю о ней.
– Что это? – Джесси сжимает её в объятиях и нетерпеливо ждёт.
Эвери бросает взгляд на меня, а затем снова на Джесси:
– Если я расскажу, мне придется убить тебя. – Она смеётся над своей шуткой, но Джесси отстраняется и смотрит на неё, сморщив нос. – Это цитата из «Лучшего стрелка» (прим. перев.: «Лучший стрелок» – боевик 1986 года с Томом Крузом в главной роли) – Эвери смотрит на неё так, будто это очевидно. – Это шутка, – добавляет она.
– Я никогда не смотрела «Лучшего стрелка», извини. – Джесси пожимает плечами.
Эвери качает головой, как будто это не может быть правдой, и говорит:
– Это печенье с пекановым маслом (прим. перев.: пекановое масло получают из ореха пекан, оно является хорошей заменой сливочному маслу и широко используется в выпечке в США) и изюминкой, но изюминка – семейный секрет.
– Ого, это интересно.
Эвери снова смотрит на меня, прищурившись. Боится, что украду её рецепт? Я, конечно, пользуюсь ситуацией, но никогда не присвою чужой рецепт.
– Что же, было весело, но я уверен, что ты устала. Может, стоит попросить счёт? – Мэтью хлопает в ладоши и обнимает Джесси за плечи.
– Да, хорошая идея. – Эвери наклоняется ко мне, пытаясь прижаться, но не рассчитывает. Как в замедленной съемке, она заваливается набок и, странно изогнувшись, приземляется между нашими стульями.
– Ты в порядке? – я вскакиваю и наклоняюсь, чтобы помочь ей, пока люди тихо посмеиваются.
– Да, но ты мог бы и поймать меня, – шипит она.
– Извини, я не догадывался, что происходит, пока это не случилось, – качаю головой, продолжая наш разговор шёпотом. Я беру её за руку и помогаю подняться, в то время как Джесси тоже подходит к нам, чтобы помочь.
– Эвери, о, нет! Ты в порядке? Я могу осмотреть тебя, если больно. Я – медсестра.
– Конечно же, ты – медсестра, – бормочет Эвери, и я сдерживаю смешок. – Всё хорошо, – её лицо красное, когда она отряхивает руки о джинсы и, держа голову опущенной, снова садится. – В любом случае, уже поздно. Мы должны заплатить и уйти.
Люди за соседними столиками шепчутся и смотрят на неё. Меня охватывает сочувствие, но я ничем не могу помочь. Любой наблюдатель может сказать, что эта ситуация гложет её изнутри. Я подзываю официанта и быстро оплачиваю наш счёт, чтобы увести Эвери отсюда. Она достаточно натерпелась.
– Я могла бы заплатить свою часть, – Эвери скрещивает руки на груди и смотрит на меня, когда мы выходим на улицу.
– Верю, но это разрушит нашу репутацию. Или люди скажут, что твой парень скупой, а я вовсе не такой, – переминаюсь с ноги на ногу и улыбаюсь ей. – Ты уверена, что с тобой всё в порядке?
– Побитая гордость для меня не новость. Уверена, она постоянно чёрно-синяя от синяков, – Эвери отмахивается от меня, пытаясь казаться сильнее, чем отражают её глаза. Она может пытаться одурачить меня, но я вижу, как глаза сужаются от грусти, а дыхание становится медленным и глубоким. Она дрожит и плотнее запахивает куртку.
– Если бы моя семья увидела, как я трясусь в шестидесятиградусный мороз (прим. перев.: 60°F = 15,5 °C), они бы посмеялись надо мной. В любом случае, спасибо за ужин. Полагаю, мы ещё увидимся, – она поджимает губы.
– Увидимся завтра. Ты должна выполнить свою часть сделки! – подмигиваю я.
– Хочешь сказать, что не забыл об этом? – её широкая улыбка фальшивая.
– Ни за что, Рудольф (прим. перев.: Рудольф – любимый олень из упряжки Санта-Клауса).
– Извини, кто? – её брови приподнимаются, когда она свирепо смотрит на меня.
– Твой нос красный. Ты напоминаешь мне Рудольфа, – пожимаю плечами я.
– Хочешь, покажу свои копыта? – Эвери опускает руки на талию, и я слежу, как её бедра двигаются, подчёркивая изгибы тела. Ситуация, в которой мы оказываемся, непростая, но я не могу отрицать, что она чертовски сексуальна.
– Нет, я уверен, что смогу прожить и без них.
– Хорошо, Гринч. – она закатывает глаза.
– Пожалуйста, обоснуй мне это прозвище, ведь на самом деле я люблю Рождество.
– Потому что ты здесь для того, чтобы испортить моё Рождество, – Эвери делает глубокий вдох, опускает руки и засовывает их в карманы джинсов.
– Клянусь, моё намерение – подсластить твоё Рождество, – я переминаюсь с ноги на ногу, ухмыляясь.
– Мне кажется, у нас разные определения слова «сладкий».
– Я докажу, что ты ошибаешься, – потираю руки друг о друга. – А сейчас давай доставим тебя домой.
– Тебе не обязательно провожать меня. Я знаю дорогу, – Эвери поворачивается и уходит.
Мгновение смотрю ей вслед, улыбаясь как дурак. Она – весёлая задача. Догоняю её и провожаю домой, несмотря на все возражения. В конце концов, я все же джентльмен. Даже, если Эвери думает, что я её Гринч.
Глава 6
Эвери
Раскатываю тесто для печенья и вырезаю специальной формочкой фигурки в виде ёлочки. Буквально по локоть в муке и сахаре и, вероятно, с запачканным лицом – мой привычный вид в рабочие дни.
Духовка издает звуковой сигнал, и я спешу достать коржи для «Красного бархата», который пеку сегодня в качестве «торта дня». Как только форма с коржами оказывается на решётке для охлаждения, тут же возвращаюсь к первоначальной задаче. Из плейлиста играет песня «Домой на каникулы», и я подпеваю, покачиваясь в ритме, пока выкладываю печенье на противень. Сразу после того, как оно попадает в духовку, приступаю к кексам.
Я чувствую вдохновение или – ещё лучше – выплёскиваю свои эмоции на выпечку. Вчерашний ужин был таким неловким: мне показалось, что я находилась в Сумеречной зоне (прим. переводчика: Сумеречная зона – антологический сериал Рода Серлинга, в котором персонажи сталкиваются с пугающими или необычными событиями).
Во-первых, было странно ужинать с Мэтью, не будучи при этом мужем и женой, как раньше. Сидеть напротив него, пока Джесси болтает, и наблюдать за тем, как он улыбается ей и держит за руку – это сокрушительный удар. Я старалась держаться молодцом, но не уверена, что получалось убедительно. Понимаю, что у нас с ним всё кончено, но как вычеркнуть двенадцать лет совместной жизни за семь месяцев? Не так просто видеть человека с кем-то другим и не действовать при этом инстинктивно: например, когда на его подбородке остаётся томатный соус, я всегда первая замечаю это, а теперь кто-то другой заботится о нём.
Я трясу головой и руками, из-за этого повсюду разлетается тесто. Уберу позже, а сейчас нужно сосредоточиться на работе. Надеюсь, люди, увидевшие нас вчера за ужином, поймут, что между мной и Мэтью нет вражды, и начнут возвращаться в кондитерскую.
Когда звучит песня «Всё, что я желаю в Рождество», я подпеваю Мэрайе Кэри, используя веник в качестве микрофона, танцую вокруг стойки и навожу порядок после готовки. Подметаю кухню и направляюсь ко входу в торговый зал, чтобы убедиться, аккуратно ли всё расставлено. Мои глаза сканируют посадочную зону, проверяя готовность столиков – я резко отскакиваю назад и вскрикиваю, замечая фигуру у стеклянной двери. Сжимаю фартук на груди, моё сердце стучит, как отбойный молоток. Включив свет, я вижу лицо Габриэля сквозь отверстие в венке, висящем на двери, и бормочу проклятие, открывая дверь.
Совсем не страшно – скоро Рождество или Хэллоуин?
– Твоя миссия – довести меня однажды до сердечного приступа, да? – я изгибаю брови дугой. – Сначала угрожаешь купить, а теперь стоишь перед дверью, как какой-то маньяк!
– Я просто отвлёкся на твои танцевальные навыки. Пожалуйста, не обращай на меня внимание. Твои губы двигались – продолжай петь, – он ухмыляется и заходит внутрь.
– Кондитерская ещё закрыта.
– Я не покупатель. У нас сделка, помнишь? – Габриэль обходит прилавок, чувствуя себя как дома. Мне не нравится то, как уверенно он передвигается, словно уже владеет этим заведением.
– Мне нужно работать.
– Я помогу. Где здесь фартуки? Хочу такой же, как у тебя – с рождественской ёлкой, – говорит он, указывая на меня.
– Второго такого нет, но… – у меня возникает идея, и я иду на кухню, хватаю свой зелёный фартук и пишу слово «Гринч» на карточке, как на бейджике. – Вот, держи!
– Серьёзно? – спрашивает Габриэль, наклоняя голову.
– Всё ради праздничного настроения.
– Ладно. Думаешь, это отпугнёт меня? Ты заблуждаешься, – он завязывает фартук вокруг своей талии, рукава его хенли подчёркивают рельефные мышцы рук (прим. перев.: Henley – рубашка-поло без воротника с круглым вырезом и планкой на три пуговицы из хлопковой или трикотажной ткани). Рубашка не должна быть сексуальной, но, глядя на Габриэля, я начинаю понимать, как ткань может сделать кого-то желанным.
– Ты правда учился в кулинарной школе? – спрашиваю я, чтобы отвлечься от созерцания его сильных рук.
– Да. А как, по-твоему, я попал в кондитерский бизнес? – Габриэль поднимает свой взгляд на меня.
– Не знаю. Думала, ты просто предприниматель, который нанимает шефов-кондитеров для успешного расширения своей сети, – закрываю стеклянную дверцу витрины и поворачиваюсь к нему лицом.
– Я работаю в той области, в которой разбираюсь: сам открыл первую кондитерскую «Сладкие удовольствия», изучал все аспекты бизнеса, развивался в своём городе, пока не смог распространить свою сеть по всей стране.
– И теперь ты хвастаешься своим успехом передо мной, – вздыхаю я, не впечатлённая его речью.
– Я здесь не для того, чтобы красоваться – просто хочу открыть своё заведение в Изумрудной бухте. Я мог бы купить другое здание и переманить твоих клиентов, но предлагаю лучшее решение.
– Мне стоит поблагодарить тебя за это?
Габриэль вздыхает, проводя рукой по волосам. Его мятное дыхание касается моего лица, пока я жду ответа:
– Позволь показать, что я могу предложить. Таков был наш уговор.
– Хорошо, – я сдаюсь, потому что не могу позволить ему отвернуться и рассказать всем, что наше свидание было безумной выходкой. Безусловно, я не продам кондитерскую, поэтому нужно просто потерпеть Габриэля эти две недели – это в моих силах. И, возможно, когда люди увидят меня в компании с ним, то поймут, что не было никаких причин для ужасного развода, и мой бизнес снова начнет процветать.
– В моих пекарнях всегда есть образцы. Бесплатные комплименты привлекают посетителей, а затем они покупают то, что им пришлось по вкусу. Ты не думала предложить что-то подобное? Сможешь таким образом вернуть потерянных клиентов, – он двигает блюдо с кексами поближе к себе, а я настороженно наблюдаю за ним.
– Мне никогда не приходилось предлагать что-то бесплатное, чтобы привлечь сюда покупателей. – Мои плечи опускаются, потому что некоторых преимуществ – иметь единственную пекарню в городе и быть женой Мэтью – у меня больше нет.
– Времена меняются. Собираешься идти в ногу с переменами или позволишь им поглотить себя? – он слишком долго смотрит мне в глаза.
– Почему ты даёшь советы, как добиться успеха? Разве ты не хочешь, чтобы я провалилась и согласилась на продажу от отчаяния? – это кажется бессмысленным.
– Позволив тебе потерпеть неудачу, я не смогу доказать свою состоятельность. Если это твоё детище, то ты захочешь передать его в надёжные руки, – Габриэль приподнимает брови, заканчивая фразу, и я отворачиваюсь от его пристального взгляда.
– Я умею вести бизнес.
– Не спорю, но что-то всё же не складывается. На предложенные мной деньги ты сможешь открыть «Брызги радости» где-нибудь ещё, – он облокачивается о прилавок, скрещивая лодыжки.
– Мне не нужна кондитерская в другом месте, – возражаю я.
– Ты действительно собираешься остаться здесь, даже без родных рядом? – Габриэль вскидывает руки, словно эта идея абсурдна.
– У меня есть друзья, и мне нравится жить в Изумрудной бухте.
– Ладно, – он кивает и отходит от прилавка.
Стук в дверь заставляет нас обоих вздрогнуть. Обернувшись, я вижу миссис Дэниелс, которая стоит снаружи с сумочкой через плечо, потирая руки в нетерпеливом ожидании.
– Давай, Рудольф, будь моим путеводным светом, – произносит Габриэль, гладя меня по голове, но я отталкиваю его руку. Последнее, что мне нужно – это, чтобы моя катастрофическая чёлка оказалась у всех на виду.
Я открываю дверь и впускаю женщину.
– Доброе утро, миссис Дэниелс, – произношу с натянутой улыбкой, удивляясь её появлению. Она была одной из моих постоянных покупательниц, а потом перестала приходить. Предательство ранит, и я не могу заставить себя улыбнуться искренне.
– Здравствуй, дорогая! Так соскучилась по твоим сладостям. Я придерживалась диеты, поэтому пришлось сократить потребление, но во время праздников калории не считают, – она подмигивает, подходя к витрине, чтобы посмотреть, что у меня есть, но её взгляд задерживается на Габриэле.
Миссис Дэниелс не сидела на диете: я видела её в местной кофейне с большой чашкой кофе и поглощающей кексы столько раз, что сбилась со счёта. У некоторых людей нет стыда.
– Я вижу, у тебя появился помощник, – её глаза на мгновение задерживаются на мне, но затем она начинает неторопливо разглядывать Габриэля.
– Что-то вроде этого, – бормочу я и подхожу, чтобы обслужить её. – Что бы Вы хотели?
– Как же много вкусностей! Всё это выглядит восхитительно! О! Это печенье с пекановым маслом? Я возьму четыре, – она постукивает ногтем по стеклу. – Торт выглядит таким влажным, – я смущаюсь как незрелая девчонка от того, как она произносит это слово, видимо, я читаю слишком много любовных романов, чтобы воспринимать его всерьёз. В моём словаре такие слова – табу.
Заказав кусок «Красного бархата», полдюжины пончиков и печенье, она достаёт свой кошелёк.
– Ты отхватила настоящего красавца, – она кивает подбородком в сторону Габриэля, который молча наблюдает за происходящим.
– Что? О, нет, – я отрицательно качаю головой.
– Мне показалось, вы оба ужинали с Мэтью и его новой девушкой? – миссис Дэниелс приподнимает брови, ожидая, что я «пролью чай» (прим. переводчика: эта идиома означает, что собеседник проговорится, разболтает сплетни).
– О, да, точно. Но мы только начинаем встречаться. Посмотрим на праздниках, не перерастёт ли это во что-то большее, – я улыбаюсь Габриэлю. – Правда, дорогой?
– Безусловно, – он посылает мне воздушный поцелуй, а я смотрю на него сердито, прежде чем с улыбкой обратиться к покупательнице.
– Я так рада это слышать. Никогда не верила слухам, – шепчет она, наклонившись ко мне.
– Разумеется, миссис Дэниелс. – я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, потому что она определённо поверила им – отсутствие поддержки с её стороны доказывает это.
– Надеюсь, скоро увидимся, – она взмахивает пальцами и выжидающе смотрит на Габриэля. – Приятно познакомиться…
– Гейб.
– Гейб? Мне нравится, – кивает миссис Дэниелс, покидая кондитерскую.
Я выдыхаю, а Габриэль запрокидывает голову, громко смеясь. Смотрю на него недовольно, но не успеваю сказать что-либо, так как входит новый покупатель.
