Текст книги "Дикарка"
Автор книги: Фабио Ланзони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Как она перепугалась, поняв, куда он клонит.
«Я чувствую такую пустоту…»
«С тех самых пор…»
Лия не желала слышать ничего, что могло бы изменить испытываемые ею сейчас чувства к Марко. Она не хотела снова раствориться в нем, снова начать думать о нем.
Нет, уж если она и позволит себе мимолетное удовольствие, то только на своих условиях.
«Мне нужны его объятия, его прикосновения.
В последний раз, – пообещала она себе. – В эту последнюю ночь».
Сегодня.
Да, так и будет.
Если он сделает малейшее движение к ней, она пойдет ему навстречу.
Нет, не если.
Когда.
Лия была уверена, что рано или поздно настанет момент, когда вожделение, охватившее Марко, возьмет свое; его сила воли, уже подточенная, окончательно рухнет под бременем любовного томления.
Она позволит ему любить себя.
А потом, утром, при первой же возможности Лия сбежит.
И не станет больше оглядываться назад.
* * *
«Рис, – рассеянно подумал Марко, отыскав на полке запечатанную коробку. Заглянув в нее, он увидел, что она заполнена наполовину. – Рис – это хорошо. Я люблю рис. Она любит рис».
Марко погрузился в воспоминания.
– Я могу есть рис каждый день, просто так – без соли, без масла, без ничего, – сказала однажды Эй Джи, когда они пировали в ее квартирке китайской едой. Схватив картонную тарелку риса с жареной свининой, она палочками засовывала себе в рот внушительные порции.
Марко смотрел на нее с радостным изумлением.
Он полюбил женщину, которая не боялась показать свой зверский аппетит, и не только к еде.
Мало он встречал таких женщин в своей жизни. Большинство из тех, к кому он ходил на свидания, ели, как птички, нажимая на салаты и отказываясь от десерта.
Напротив, Эй Джи Саттон не боялась заказать сочный стейк, если хотела есть, причем стейк с жареной картошкой, сдобренной сметаной. Именно так она и поступила во время одного из их первых свиданий, сославшись на то, что пропустила ленч.
– Как ты можешь столько есть и не полнеть? – спросил Марко, когда Эй Джи в мгновение ока проглотила ужин.
– Я сжигаю массу калорий, занимаясь другими вещами.
– Какими, например?
Эй Джи пожала плечами и лукаво усмехнулась.
Когда они позже лежали рядом в постели, пытаясь отдышаться после страстных объятий и любовных утех, он сказал:
– Теперь я понимаю, о чем ты говорила. Сейчас ты точно сожгла все калории, которые съела за ужином.
Она перевернулась и снова оседлала его, говоря с улыбкой:
– Теперь давай поработаем, чтобы избавиться от калорий, которые я съела за ленчем.
– Ты же говорила, что пропустила ленч. Отбросив со лба волосы, она легонько стукнула Марко в грудь кончиками пальцев.
– Поймал! Я и правда пропустила ленч. Ну и ладно. Давай поработаем, чтобы избавиться от калорий, которые я съем завтра.
Марко энергично тряхнул головой, чтобы отогнать непрошеные воспоминания, и снова занялся содержимым буфета.
Взяв в руки банку артишоков, он несколько секунд подумал, а затем решительно отставил банку в сторону.
«Артишоки пойдут в дело, только если я больше ничего не найду», – твердо сказал он себе.
– А ты знаешь, Марко, что артишоки вызывают сексуальное возбуждение? – спросила однажды Эй Джи, задержав у рта вилку.
– Мне помнится, что ты говорила это про клубнику и шоколад.
– Они тоже годятся.
– Откуда ты столько знаешь про возбуждающие средства? – поинтересовался он, отправив в рот еще один маринованный артишок.
– Просто знаю, и все.
– Дело в тебе, – сказал Марко. – Тебя, по-моему, возбуждает все.
– Только когда я с тобой.
«Прекрати, – приказал себе Марко, задвинув артишоки обратно на полку. – Перестань думать о прошлом. Зачем ты себя мучаешь?»
Чем больше времени проходило сегодня в ее обществе, тем большую подавленность испытывал Марко.
Тем больше любая мелочь напоминает ему о ней, подумал Эстевес. О том, как им было хорошо вместе.
Марко продолжал рыться в полках.
И по-прежнему пытался избавиться от нахлынувших воспоминаний.
Банка с малосольными огурцами напомнила ему об их совместном пикнике в Майами в одно славное августовское утро.
Кэмпбелловский куриный суп напомнил о простуде, которую Эй Джи подхватила прошлым летом: она лежала в постели в своей квартирке, а он заботливо исполнял любое ее желание.
А вот маленький пакетик шоколадных драже; интересно, как он сюда попал? Марко тут же вспомнил, как однажды после кино они ели шоколадное мороженое. Он вспомнил, как желанна была Эй Джи, когда жадно слизывала язычком шоколадное лакомство.
Когда все это кончится, сказал себе Марко, хватая с полки банку с фасолью – по крайней мере хоть этот продукт не напомнил ему о прошлом, – он возьмет длинный отпуск.
Он поедет куда-нибудь один; куда-нибудь, где обязательно сумеет забыть о ней.
Поехать в Европу, рассеянно подумал он, открывая банку. Можно, например, двинуть в Париж. Но Париж – город влюбленных. – Вот дьявол! – выругался он, выливая в раковину сок из банки.
Должно же быть в мире какое-то место, где можно избавиться от пытки думать об Эй Джи Саттон – Лии Хаскин, думать каждую минуту до конца своих дней.
Есть какой-нибудь способ избавиться от этого кошмара… вместе?
Можно ли спасти их любовь, воссоздать ее из тех руин, в которые превратились их отношения?
Можно ли воплотить в жизнь его мечту – сделать ее своей женой, иметь от нее детей, жить с ней до старости?
Марко очень хотел думать, что это невозможно, – так было легче. Так он приучил себя думать, он натаскал себя на эту мысль с самого начала их отношений.
Брак, семья…
Это не для него.
Однажды у него был шанс обрести все это, но близкое счастье ускользнуло, было жестоко отнято. Само пребывание в этой хижине напоминало о том, что есть вещи, которых не должно быть.
О том, что в жизни не бывает гарантий счастья.
Он отсыпал рис в старую кастрюлю, и еще одно мучительное воспоминание властно вторглось в его исстрадавшуюся душу.
На этот раз оно не касалось сидящей у огня Лии.
Теперь это была память о другой женщине, женщине из далекого прошлого, женщине, которая, подобно Лии, сумела найти ключ к самым сокровенным тайникам его души, заставила его забывать обо всем, когда была рядом.
Она тоже была очень красива.
Она тоже навевала мысли о женитьбе и детях.
Но с ней Марко оказался слишком наивным, чтобы воспользоваться таким случаем. Ему следовало жениться на той женщине, на Карле…
И он был так близок к этому шагу…
Но произошла трагедия.
Нет, нет и не может быть гарантий, подумал он, энергичным движением заливая рис водой.
Вот почему самое лучшее – забыть о пустых мечтах.
Лучше остаться одному.
Глава 11
– Что это за блюдо? – спросила Лия Марко, глядя на наполненную с верхом тарелку. В ответ он пожал плечами.
– Рис. Фасоль. Немного того, немного этого. Попробуй.
Марко почти надеялся, что сейчас она отрицательно покачает головой и отодвинет тарелку в сторону, но, к его удивлению, она набрала вилкой кушанье и отправила его в рот.
– Нормально. Остренькое, – похвалила она, проглотив смесь и потянувшись за стаканом с водой.
Марко кивнул, взял свою вилку и тоже начал есть.
– Ты всегда любил острую пищу. Она снова удивила Марко. Он кивком поблагодарил ее за хорошую память и сказал:
– Моя мать все делала горячим и острым, даже печенье.
Лия улыбнулась.
– Моя тоже, – сказала она. – Но не печенье. Она готовила изумительные сахарные пряники на Рождество и разрешала мне украшать их цветными блестками и коричными конфетками.
– Ты хорошо ее помнишь?
– Конечно. – Она пожала плечами и, погрузив вилку в рис, продолжила говорить: – Мне было девять лет, когда мои родители погибли. Мать обожала варить и печь, а отец очень любил поесть. Я помогала маме в готовке.
– А я не помню своего отца.
Лия резко вскинула голову, услышав произнесенное ровным голосом признание, и Марко пожалел, что сболтнул лишнее. Он никогда не обсуждал с Эй Джи свое прошлое, да и сейчас не особенно хотел это делать, но было поздно.
– Он умер, когда ты был еще маленьким? – спросила Лия, и в ее голосе прозвучала удивительная нежность…
Марко молча кивнул, явно не желая продолжать разговор на эту тему.
Пройдет еще несколько часов, и она навсегда исчезнет из его жизни. Марко не хотел упрочивать связь с Эй Джи в эту последнюю ночь, чтобы потом не мучиться лишними воспоминаниями.
Вдруг до Марко дошло, что на улице разгулялся ветер: зашумели верхушки деревьев и задрожали оконные створки. Огонь в камине почти погас, и у Марко мелькнула мысль, что надо подкинуть дров.
– Что случилось с твоим отцом? – Тихий голос Лии вернул Марко к реальности.
– Я не… это было так давно. Я был еще совсем маленьким, – Он постарался отделаться от разговора, но Лия не позволила ему смалодушничать.
– Так ты не знаешь, что с ним случилось?
– Конечно, знаю. Его убили.
Лия тихо ахнула.
И Марко начал рассказывать свою историю, излагая факты сухим, деловым тоном, стараясь скрыть муку, которую при этом испытывал.
Он рассказал не только об отце и ограблении, но и об Эдуардо, о том, как мужественно пытался старший брат защитить мать и всех остальных.
– Ты до сих пор близок с ним? – спросила Лия.
И Марко рассказал ей все остальное: о самоубийстве Эдуардо и о том, как этот поступок разрушил то, что еще оставалось от их семьи.
– Твоя мать сумела справиться с этим? – спросила Лия.
Отодвинув в сторону пустую тарелку, Марко отрицательно покачал головой:
– Нет. Она умерла, когда я учился в колледже, думаю, у нее просто не выдержало сердце – ведь ей не было еще и пятидесяти.
– Ты видел с тех пор своего отчима?
Марко стиснул зубы.
– Нет, но если я его когда-нибудь встречу…
– Кажется, он так же очарователен, как мой дядюшка.
– Но твой дядя не избивал тебя.
– Откуда ты знаешь?
Он хотел было сказать, что знает о ней все, но вспомнил, с каким недоверием она относится к подобным заявлениям, и передумал.
– Ты никогда не вздрагиваешь, когда кто-нибудь протягивает руку, чтобы прикоснуться к тебе. Карла вела себя по-другому…
– А ты вздрагиваешь, – сказала Лия. – Я хочу сказать, что ты вздрагивал, когда мы… были вместе.
Марко только пожал плечами.
Несколько мгновений Лия смотрела на него, потом перевела взгляд на мерцавшую в центре стола керосиновую лампу.
Марко заметил, что Лия дрожит.
– Тебе холодно?
Она отрицательно покачала головой, но Марко видел, что она замерзла. Он подошел к высокому шкафу в углу за кроватью и открыл его.
– Вот, – сказал он, порывшись внутри и достав большой шерстяной свитер, теплые брюки и пару толстых вязаных носков. – Надевай.
– Чьи это вещи?
– Мои, а чьи же еще?
– Не надо.
– Но здесь холодно.
– Я прекрасно себя чувствую, – заупрямилась Лия.
Марко вздохнул и бросил вещи на кресло-качалку, надеясь, что когда он вернется к столу, Лия забудет, о чем они говорили.
Но она не забыла.
– Ну ладно, – произнесла Лия таким тоном, словно разговор не прерывался, – а что сталось с твоими сестрой и братом?
– Хасинта живет в Нью-Йорке, в каких-то трущобах, она алкоголичка, – ровным голосом проговорил Марко. – Она уже бабушка – ее дочь родила в одиннадцатилетнем возрасте.
– Какой кошмар! Ты видишься с ними? Он отрицательно покачал головой:
– Хасинта не хочет иметь со мной ничего общего.
Но не отказывается получать деньги по чекам, которые он посылает ей каждый месяц вот уже в течение десяти лет, с горечью подумал Марко. Остается только надеяться, что хотя бы часть этих денег перепадает малышке… Но, зная Хасинту…
– Люди не меняются, во всяком случае в лучшую сторону, – пробормотал он, обращаясь больше к самому себе.
– А что с твоим братом?
С большим трудом Марко заставил себя ответить на вопрос Лии.
– С Чико? – Марко постарался сдержать грубые нотки в голосе, но не смог. – Насколько я знаю, он умер.
– Что с ним случилось?
Марко махнул рукой, давая понять, что не хочет отвечать на вопрос, и отпил из стакана холодной воды.
Однако Лия, не отрывая от него глаз, терпеливо ждала ответа.
Внезапно Марко овладело непреодолимое желание все до конца рассказать.
– Когда мне было семнадцать лет, – начал он, глядя пустыми глазами в пространство, – я встретил девушку по имени Карла.
Это была стройная хрупкая итальянская красавица с большими черными глазами, в которых застыло затравленное выражение, и сладостной, грустной улыбкой. В первый же момент, когда Марко увидел ее на улице, у него возникло страстное желание защитить, прикрыть ее. Он тогда не знал, от кого собирается ее защищать, однако побуждение было настолько сильным, что он подошел к девушке, представился и зашагал с ней рядом.
Не прошло и нескольких месяцев после этой встречи, как Марко безнадежно и беспомощно влюбился в Карлу.
Об этом он, конечно, не стал рассказывать Лии.
Поднявшись из-за стола, Марко подошел к камину и начал методично подкладывать поленья в угасающий очаг.
Покончив с дровами, он рассказал Лии только, что они с Карлой по-школьному любили друг друга, что жили в одном квартале, что у девушки был старомодный деспот-отец, который бил дочь, когда был в плохом настроении, а в хорошем он не бывал практически никогда.
– Потом я пошел учиться в колледж, а Карла поступила на секретарские курсы, – продолжал Марко, вспомнив, как они украдкой встречались в каждую свободную минуту, какие это были нежные и ласковые встречи, наполненные грустными мечтами о лучшем будущем.
Говорили они и о свадьбе, хотя Марко знал, что отец Карлы объявил во всеуслышание, что его единственная дочь выйдет замуж за итальянца, которого он выберет для нее сам. Он запретил Карле видеться с Марко, но молодые люди все равно находили возможность для тайных встреч.
Может быть, именно это и делало их встречи такими волнующими, думал впоследствии Марко. Соблазн запретной страсти, азарт опасности – Марко знал, что сделает с ним отец Карлы, если застукает их.
Временами Марко думал, что встречи с Карлой казались ему такими прекрасными только потому, что он был по-настоящему влюблен.
Этого он тоже не стал говорить Лии.
Он лишь рассказал ей, что они были помолвлены, когда он учился на первом курсе колледжа, помолвлены тайно, потому что Карла все еще жила в родительском доме. По окончании колледжа они собирались уехать из города и поселиться где-нибудь в маленьком городке подальше от Нью-Йорка и своих семей.
– Я никогда не думала, что ты был женат, – тихо удивилась Лия, на ее лице появилось странное выражение.
– Я не был женат, – просто сказал Марко.
Лия промолчала, а у Марко не было сил посмотреть ей в глаза.
Глядя немигающим взглядом на лампу, Марко закончил свой рассказ.
О том, как его брат Чико появился вдруг на горизонте незадолго до того, как Марко окончил колледж, и объявил, что выиграл в лотерею большую сумму.
– Я знал, что он торговал наркотиками. – Голос Марко задрожал от сдерживаемой ярости. – Я знал, что он наркоман, и знаешь что? Мне было совершенно наплевать на это.
– Почему?
– Потому что в качестве подарка к выпуску из колледжа он преподнес мне огромную сумму наличными. Он сказал: «Возьми эти деньги, братец, потому что я по-настоящему горжусь тобой». Я-то думал, что это был билет на небеса, но выяснилось, что то был билет прямиком в ад.
Марко откашлялся.
Лия молчала.
– Итак, я взял деньги, – снова заговорил Марко, – и мы с Карлой поехали на месяц путешествовать. Мы доехали до Канады и здесь на деньги, которые дал мне Чико, я купил эту землю.
Он взглянул на Лию, ожидая реакции. Лия сидела неподвижно, внимательно смотря на Марко. Он отвел глаза.
– Я нашел в Нью-Йорке настоящую высокооплачиваемую работу в то лето, на стройке. Мне хотелось заработать на первое время, когда мы поженимся, потому что у меня не было разрешения на работу в Канаде.
– А ты собирался получить такое разрешение?
– Тогда я об этом не задумывался, – ответил Марко. – Так далеко я не заглядывал. Это не казалось мне важным. Я думал, что мы уедем в Канаду и немного поживем на природе… Ну, в общем, я не знаю…
Как бы там ни было, мы начали строить свадебные планы.
– А как отнесся к этому отец Карлы?
– Он обо всем узнал и выгнал ее из дома, но к тому времени моя мать умерла, а отчим исчез в неизвестном направлении. Карла поселилась в нашей квартире – со мной и Чико. Она прожила у нас все лето. Я работал по пятнадцать часов в день, а Карла пыталась найти временную работу, но ей не слишком везло. Она нашла работу официантки на выходные дни, но на выходные я уезжал сюда – строить хижину.
– А что делал Чико?
– Сидел дома, – мрачно произнес Марко, прищурив глаза от некстати нахлынувших воспоминаний. – Я очень радовался, что они хорошо поладили. Карла была единственным ребенком в семье и говорила, что Чико заменил ей старшего брата, которого у нее никогда не было. Я не знал, что во время моего отсутствия по выходным Чико таскал ее по клубам после того, как у нее заканчивалась смена.
– Так они?..
– Сначала нет, – ответил Марко. – По крайней мере так они рассказывали. Сначала они были просто друзьями. На свадьбе Чико должен был быть свидетелем. Это была идея Карлы, и я, конечно, согласился. Кого еще мог я пригласить?
Марко замолчал, в который уже раз за последние годы подивившись, как мог он оказаться таким доверчивым дураком.
– Так они вместе спали, стоило тебе отвернуться? – спросила Лия, когда молчание затянулось. Марко был погружен в свои мысли.
– Вместе спали? – Он зло рассмеялся. – Если бы дело было только в этом, я бы пережил такую неприятность.
Лия нахмурилась:
– Но что может быть хуже?
– Он приучил Карлу к наркотикам, – просто ответил Марко, сам удивившись, что в его голосе не отразился весь ужас происшедшего.
Превращения милой, красивой женщины, которую он любил, в бледное, крикливое и несчастное существо.
Как же он не хотел взглянуть в лицо беде, как отказывался признать, что его единственная Карла – наркоманка! Ему пришлось это сделать, когда однажды, вернувшись с работы, он нашел ее лежащей без чувств на полу, а склонившийся над ней Чико на всю квартиру молил о прощении.
– Брат, я не знаю, что с ней произошло, – кричал он Марко, пока тот, не нащупав пульса на руке Карлы, в панике набирал 911.
Врачи реанимировали ее и в машине «скорой помощи», мчавшейся в госпиталь, объяснили Марко, что, очевидно, девушка передозировала крэк.
– Только не Карла, – пытался протестовать Марко. Слезы ручьем струились по его щекам, в горле застрял ком.
Но он уже понял, что это правда и что его родной брат виноват в том, что случилось.
В тот вечер он выгнал Чико из дома.
После излечения Марко забрал Карлу домой и объяснил ей, что он все знает, что Чико уехал и что они вдвоем – он и она – вместе станут выбираться из этого болота.
Карла в ответ погрузилась в странное и отчужденное молчание.
– Я решил, что она просто испугана, – сказал Марко Лии, удивляясь, как он мог так легко ошибиться в поведении Карлы.
Он по-прежнему, даже после всего случившегося, продолжал видеть только то, что хотел видеть.
– Она справилась с болезнью? – спросила Лия. Марко словно не слышал ее вопроса.
– Домик был почти готов, – заговорид он, – и я приехал сюда на неделю в сентябре, когда закончил работу на стройке, чтобы кое-что доделать. Пока меня не было, Чико и Карла… ну, словом, ты понимаешь. Лия кивнула, пристально глядя в лицо Марко.
– Когда я вернулся из Канады, – медленно подбирая слова, продолжал Марко, – до свадьбы оставалось две недели. Но Карла объявила мне, что не выйдет за меня замуж, потому что любит Чико. Было ясно, что она снова стала употреблять наркотики. Теперь они с Чико выгнали меня из дома.
– Это ужасно, – прошептала Лия.
– Я остался ночевать в своем пикапе, припаркованном у подъезда. Было страшно холодно, как зимой. Но я как-то умудрился уснуть. Разбудил меня вой сирены. Ты же наверняка слышала этот страшный ночной звук, правда?
Марко уставился на лампу, но мыслями снова был там, на темной городской улице, во мраке жуткой ночи, которая навсегда изменила его жизнь.
– Сам не знаю почему, но сирена разбудила меня, когда машина «скорой помощи» была еще далеко. Я просыпаюсь и лежу, дрожа от холода, и слышу, как сирена приближается; и вот салон пикапа заливает мерцающий красный свет, и я понимаю, что «скорая» остановилась прямо напротив нашего подъезда.
– Карла снова передозировала крэк? – тихо спросила Лия.
Не в силах заговорить, Марко кивнул.
– На этот раз они не смогли ничего сделать, – едва слышно сказал он.
– О, Марко – Едва ли он почувствовал, как рука Лии нежно гладит его руку, настолько был он погружен в прошлое.
– Я видел, как они выкатили ее на каталке с закрытым простыней лицом, однако из-под нее выбивались пряди длинных темных волос. О Господи…
Он осекся, изо всех сил стараясь подавить подступившие к горлу рыдания.
– Все хорошо, – пробормотала Лия, и тут Марко понял, что она больше не сидит напротив него, а стоит рядом, обняв его за плечи, и гладит по волосам, как маленького ребенка.
Подняв голову, Марко хотел сказать ей, что с ним все в порядке, что он давно пережил эту трагедию.
Но голос изменил Марко Эстевесу, он прижался к Лии, позволив ей ласкать его, и понял, что хочет от нее чего-то большего.
– Лия, – прошептал он наконец, глядя в ее теплые карие глаза. – Это было очень давно, но…
– Все хорошо, Марко.
– Я знаю…
– Я же здесь, с тобой…
– Ты здесь, – как эхо повторил он. – Ты здесь. Схватив ее руку, он поднес ее к своим губам и нежно поцеловал пальцы.
– Нет, Марко. – Она отняла руку. – Пожалуйста, не надо… Я не Карла.
– Я знаю, что ты не Карла. – Голос его снова приобрел твердость. – Я и не хочу, чтобы ты была ею. И никогда не хотел.
Она пожала плечами.
Он снова взял ее за руку – на этот раз Лия не стала противиться.
– Ты очень мне нужна, Лия. Слышишь?
Он положил ее ладонь на грудь, где сильными толчками билось его сердце, потом переместил ее руку ниже, на свои джинсы, чтобы Лия почувствовала трепещущее напряжение мужской плоти.
– Марко, прошу тебя, не надо…
– А ты очень хочешь меня. – Марко положил руку на теплый от ее тела шелк блузки. Ее сердце билось в унисон с его, ладонь Марко, дрожа, легла на выпуклость ее груди.
– Я очень хочу тебя, Марко, – призналась Лия, отводя глаза.
Оторвавшись от Марко, она начала медленно, соблазнительно расстегивать пуговицы на блузке.
Марко, содрогнувшись, резко выдохнул воздух, когда с Лии соскользнула тонкая ткань, обнажив белые плечи и такой же белый хлопчатобумажный бюстгальтер.
Марко улыбнулся.
– Обычно ты предпочитала черные кружева, – прошептал он.
– Это была не я, – охрипшим от волнения голосом проговорила она на ухо Марко. – То была озорная молоденькая девчонка, которая не знала, как бы ей лучше соблазнить тебя.
– Нет, это была ты. – Движением опытного любовника он расстегнул лифчик и обхватил ладонями ее груди.
Они стали полнее, чем прежде, более округлыми и тяжелыми, и когда он тронул пальцами соски, Лия сладострастно застонала.
Она взглянула, как он ласкает ее, потом перевела взгляд выше – ее глаза затуманились: Лия молчаливо просила большего.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? – сдавленным голосом спросил он, чувствуя, как от этого предложения вздыбилась его мужская плоть.
– Да, – простонала Лия, откинув назад голову и закрыв глаза.
Марко слышал, как она тихо прерывисто вздохнула, когда он обхватил губами бутон ее груди. Он чувствовал, как сосок становится горячим и твердым под ласками его языка. Он лизал, покусывал и сосал его, потом, насытившись, занялся другим соском.
Лия погрузила пальцы в волосы Марко, и когда он взглянул вверх, то увидел, что глаза ее все еще закрыты, а голова по-прежнему запрокинута назад.
Он покрыл поцелуями изгиб ее шеи и погрузил губы в чувствительную ложбинку под мочкой уха, вдыхая чистый аромат ее тела. Как он был благодарен ей!
– Боже, как мне не хватало тебя! – бормотал он, прижимая Лию к себе.
Переведя дух, Марко понял, что раньше она была более угловатой. Теперь же она вся состояла из мягких округлостей, и он получал неизъяснимое удовольствие, положив руки на ее женственные бедра и прижав свою напряженную плоть к мягкой ямке под ее животом.
Но кое-что в ней не изменилось. Он плотоядно усмехнулся, чувствуя, как она, словно в старые времена, извивается всем телом под его прикосновениями.
– Ты чувствуешь, как я хочу тебя? – хрипло спросил он, глядя на нее.
– Очень хорошо чувствую.
Он посмотрел на нее еще раз, ожидая увидеть знакомое по прошлому году выражение ее лица – смесь беспомощного желания и бесстыдства.
Но то, что он увидел сейчас, потрясло его до глубины души.
Не то чтобы она не хотела его. Нет, это было далеко не так.
Но перед ним была не наивная девочка, отдававшаяся бездумной страсти.
То была женщина, полностью владевшая своими эмоциями, соблазнительная женщина, отлично знающая, что она делает с ним одним легким движением бедер.
На мгновение он дрогнул.
Но тут Лия приоткрыла губы и приникла к Марко в глубоком, страстном и жгучем поцелуе.
Марко понял, что рубикон остался позади, обратной дороги нет.
Взяв Марко за руку и прервав поцелуй, Лия решительно подвела его к кровати, развернула спиной к ней и легонько толкнула ладонями в грудь.
Марко охотно поддался. Упав навзничь на покрывало, он, приподнявшись на локтях, с любопытством смотрел, как Лия сбросила туфли и выскользнула из безобразных синих брюк – части ее бостонского имиджа. Следующими на очереди оказались простенькие белые трусики, но здесь Лия не стала спешить. Дюйм за дюймом освобождала она свои гладкие бедра от белой ткани. Наконец, швырнула трусики на пол и взглянула в лицо Марко.
В мерцающем свете керосиновой лампы она сумела разглядеть восхищение в его взоре. Горящими глазами Марко не отрываясь разглядывал ставшее невообразимо прекрасным в своей зрелой женственности тело. Приподнявшись, он попытался схватить Лию.
– Нет, – сказала она, ступив на кровать между его раздвинутых ног. – Пока нет.
Он удивленно вскинул брови, когда Лия, протянув руки, высвободила подол рубашки Марко из джинсов и ловко расстегнула на ней пуговицы.
Освободив от рубашки его плечи, Лия сначала ласкала взором его мощный торс, а затем, испытывая внутреннюю дрожь от волнения, принялась касаться его тела кончиками пальцев.
Лия чувствовала, как Марко, содрогаясь и тяжело дыша, как в бреду, непрестанно повторяет ее имя. Она гладила его лишенную растительности грудь, вздыбленную сильными, скульптурной формы мышцами, потом ее ласки переместились ниже, вдоль дорожки темных волос, которая, начавшись на животе, исчезала под поясом джинсов.
Марко, как и год назад, был одет в левайсовские джинсы, и Лия не торопясь начала расстегивать тугие пуговицы. Прорычав нечто нечленораздельное, Марко приподнял над постелью бедра, чтобы Лии было легче снять с него джинсы, а затем, дрыгнув ногами, сбросил их на пол.
Освободившись от верхней одежды, Марко посмотрел на Лию, словно побуждая ее не останавливаться на полдороге.
Под джинсами были только боксерские трусы.
Лия начала стягивать с Марко трусы, буквально сгорая от мучительного желания, но, сдерживая себя, делала это очень медленно, спуская их дюйм за дюймом. Его напряженное мужское естество, словно пружина, выпрыгнуло из трусов, и Лию охватило горячее желание приласкать его рукой и взять в рот.
Она обязательно сделает это.
Но не сейчас.
Отшвырнув трусы, Лия склонилась над Марко и начала, легко прикасаясь к его телу губами, целовать его колени, намеренно разметав волосы так, чтобы они касались его пылающего члена.
Марко глухо ахнул и выгнулся на постели дугой.
Лия продолжала свой эротический спектакль, поддразнивая Марко, избегая прикасаться руками или губами к самому сокровенному месту, лишь тревожа его волосами.
Снова и снова она едва касалась Марко шелковистыми прядями, получая подлинное удовольствие от его сладострастных стонов, которые он испускал всякий раз, когда пытался обнять ее, а она ловко уклонялась.
Но Лия чувствовала, что ее все больше и больше захватывает желание и что если она сейчас не впустит Марко в себя, то начнет корчиться от невыносимой муки.
– Ты чего-нибудь хочешь, Марко? – задыхаясь, спросила она, заглядывая в его бездонные синие глаза.
Лия была поражена, увидев его взгляд: в нем было не только плотское желание.
Она едва не отпрянула назад, почти физически отброшенная светившимся в его глазах истинным чувством.
Потом Марко заговорил, и Лия растворилась в его низком голосе, отдавшись своему бешеному желанию.
– Я хочу обладать тобой.
Услышав эти слова, она легла рядом с ним, позволив Марко взять себя за плечи и нежно подвинуть так, что она вдруг оказалась лежащей под ним.
Крепко обхватив ее голову руками и упершись локтями в матрас, он впился в ее губы страстным поцелуем. Его руки в это время умело ласкали слегка влажное, подрагивающее тело Лии. Вот его пальцы коснулись ее самого сокровенного места – это было почти непереносимое наслаждение.
Теперь настал черед Марко дразнить Лию: он ласкал ее кончиком горячего языка, потом не менее горячим концом члена. Проведя им по самому чувствительному месту, он отстранялся, заставляя Лию сгорать от желания, и тихо посмеивался.
– Пора? – спросил он наконец как раз в тот момент, когда Лия решила попросить его перестать дразниться и войти в нее.
– Нет… – помимо воли сорвалось с ее губ, она выскользнула из-под Марко и негромко рассмеялась, видя на его лице удивление и недовольство.
Лия стремительно толкнула Марко спиной на постель и, вытянув длинную стройную ногу, в мгновение ока оседлала его бедра.
– А вот теперь пора, – выдохнула она и опустилась на его пылающий член.
Лия издала горловой стон, ощутив в себе его горячую длину, и одновременно услышала, как Марко тоже застонал от наслаждения. Она застыла на месте, подождав, пока Марко откроет глаза и посмотрит на нее снизу вверх. Их взгляды встретились, Лия уперлась ладонями в его грудь, а Марко положил руки на ее бедра.
Мучительно сдерживая свой порыв, Лия приподнялась – теперь его плоть снова едва касалась ее тела. Марко вздохнул, и тут Лия, слегка раскачиваясь, снова опустилась; от ее движения по всему телу разлилось необычайное блаженство.
Сначала Лия двигалась медленно, сидя верхом на Марко, но вожделение становилось все сильнее и сильнее, а вместе с ним убыстрялся и темп ее верховой езды. Не прерывая движений и не сбиваясь с ритма, Лия склонилась вперед и прижалась лицом к его плечу, почувствовав приближение развязки. В хижине стояла тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием возлюбленных.
Вдруг Лия издала крик восторга – Марко буквально взорвался, наполнив ее блаженством. Он все еще был в ней, двигаясь в такт с последними толчками ее экстаза.
В полном изнеможении Лия улеглась на Марко, прижав ухо к его груди, где бешено билось сердце.
Она посмотрела на пылавший в камине огонь и медленно спустилась с небес на грешную землю.
