Текст книги "Дикарка"
Автор книги: Фабио Ланзони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Вместо этого он позволил физическому влечению одержать верх над здравым смыслом.
Он пытался убедить себя, что она такая же, как многие и многие женщины, с которыми он спал, а потом бросал, после того как его сердце было ранено, а потом совершенно разбито навеки. Доказать себе, что она обычная женщина для мимолетных развлечений, которая прекрасно понимает его игру и согласна играть по известным ей правилам.
Кроме того, плотские утехи отнюдь не противопоказаны таким мужчинам, как он, – напротив, физическая близость необходима, чтобы снимать стресс, неотступно сопутствующий Марко в его работе.
Однако увидев Эй Джи в первый раз, Марко сразу понял, что с ней все будет по-другому. Но и не так, как с той, давно покинувшей его женщиной, которая оставила неизгладимый отпечаток в его душе. Той женщиной, которую он поклялся не простить никогда.
Но которую так и не смог забыть.
До встречи с Эй Джи Саттон.
Эта Эй Джи оказалась способна так направить его чувства, что он мог видеть и слышать только ее, мог думать только о ней…
А такая женщина была противопоказана мужчине, подобному Марко Эстевесу.
Он знал правила и порвал с этой женщиной, не думая о последствиях.
Теперь он будет платить.
Ему приходилось платить и раньше.
Но на этот раз платить придется дороже, потому что речь идет об Эй Джи.
Он слегка подвинул ее в своих руках и увидел, как в ее глазах промелькнула надежда, когда их взгляды встретились.
– Я, кажется, стала тяжелой? – спросила она, разыгрывая невинность. – Почему бы тебе не поставить меня на землю?
– Ладно, – ответил он после короткой паузы.
– Если ты сможешь идти.
– Конечно, я смогу идти, – огрызнулась она.
– Ты совершенно выдохлась, я подумал, что ты очень ослабла.
– Я нисколько не ослабла.
«Да, – мысленно согласился Марко с Эй Джи, – это не ты ослабла. Это я ослаб».
Он так близок, просто чертовски близок к тому, чтобы сдаться, снова уступить тому искушению, которое подтачивало его решимость, как подтачивает морской прибой крошащийся под его напором гранитный утес. Ему захотелось погладить Эй Джи по щеке, рассказать ей всю правду, сказать, что он любит ее. И он действительно любил ее.
«Нет, ты не любишь ее, – запротестовал внутренний голос. – Ты не способен любить, потому что не способен доверять. Ты никогда не доверял ей, а она – тебе».
В конце концов, именно это причиняло ему наибольшие страдания.
Как отчаянно она сопротивлялась, когда он схватил ее на лестнице в ту проклятую ночь!
Как она тогда посмотрела на него! В ее взгляде была неприкрытая ненависть, которая ранила его в самое сердце. По сравнению с этой болью пустяковой показалась боль от ее удара ниже пояса.
Она не ожидала увидеть его во тьме, и ее реакция была по большей части инстинктивной. Повинуясь какому-то внутреннему голосу, она бросилась бежать от него без оглядки.
Умом он не мог осуждать ее – она только что прошла через сущий ад. Когда Марко схватил Эй Джи, за домом раздались выстрелы. Ясно, что она тоже их слышала и понимала, что они означают.
«Она должна была знать, что я никогда не причиню ей вреда, – мысленно обвинил он Эй Джи. – Она должна была довериться мне».
Но она решила, что он – один из них, и без колебаний бросилась бежать.
Временами он сам удивлялся, почему этот факт столь сильно поразил его. Он же всегда знал, что она не полностью принадлежит ему, что между ними сохраняется некая дистанция.
Но ведь он видел в ее глазах, несмотря на всю неопределенность их отношений, отблеск неподдельных чувств и эмоций. Когда они лежали в постели, она нежно шептала его имя – и не в пылу страсти а в сладостной истоме, тихо засыпая в его объятиях.
Тогда Марко понимал всем своим существом, что она неравнодушна к нему, может быть, даже любит.
Теперь же он отчетливо сознавал, что какие бы чувства ни испытывала к нему Эй Джи, они испарились в тот момент, когда она увидела Марко в ту ночь на лестнице.
Сколько раз потом он мысленно переживал и переигрывал эту сцену, раздумывая, что он мог и должен был сказать и сделать. Но результат неизменно был один и тот же…
Эй Джи ушла.
Марко мог говорить и делать, что ему заблагорассудится, но в ту роковую долю секунды Эй Джи приняла решение, и никакими словами и действиями нельзя было предотвратить то, что случилось.
Марко не сумел убедить ее, что ему можно доверять, что его можно любить.
Все зависело от Эй Джи.
И она сделала свой последний выбор.
Ее действия были ясны и прозрачны.
И Марко прекрасно понимал, на что может рассчитывать.
Но так не должно было быть.
Хотя, возможно, все, что произошло, к лучшему, думал Марко, изнемогая под тяжестью своей хрупкой ноши.
Но как решиться сказать этой женщине слова прощания?
– Опусти меня на землю, – настаивала она, возвращая Марко к действительности. – Ты же обещал. Ну это же смешно, Марко.
– Я опущу тебя на землю, – сказал он, останавливаясь и кладя Эй Джи на траву. Одной рукой он придерживал ее, а второй, свободной, полез в карман. – Только не воображай, что сможешь теперь улизнуть.
– Обещаю тебе быть хорошей девочкой, – произнесла она притворным, как ее глаза, голосом. Уж Марко-то хорошо знал цену лукавству ее темных глаз.
Но он не стал заглядывать ей в глаза: он достал из кармана свое секретное оружие, которое предусмотрительно захватил сегодня из дома.
Увидев его, Лия ахнула:
– Нет, только не это, Марко…
– Прости, Эй Джи… то есть я хотел сказать Лия, – поправился Марко. – Но это необходимость. Придется потерпеть.
Виктор с силой вставил в гнездо трубку радиотелефона и начал мерить нетерпеливыми шагами кухню.
Он резко остановился напротив отделанного мрамором девственно-белого буфета со множеством ящиков и рывком выдвинул один из них.
Злость буквально затопила его. Надо было самому лететь в Бостон, думал он, роясь в ящике. Наконец Виктор нашел щипцы для орехов.
Если бы он это сделал, Эй Джи давно была бы у него в руках – валялась в ногах и молила о пощаде.
А Марко Эстевес был бы давно мертв.
Виктор извлек из буфета полотняный мешок с орехами и, все еще злясь, направился в свои апартаменты.
Дверь, ведущая в спальню, ничем особенным не выделялась, разве только была снабжена несколькими замками и отдельной системой сигнализации, а белые деревянные панели скрывали пуленепробиваемый стальной лист.
Спальня была отделана в стиле Джеймса Бонда – такую спальню Виктор видел в кино много лет назад, когда был еще бедняком и жил вместе с матерью в Боготе. В те далекие дни он делил комнату с тремя братьями и мог только мечтать о собственных апартаментах.
Никогда, даже в то время, когда он мог попасть в Высшую лигу, Виктору и во сне не снилось, что в один прекрасный день у него будет такой особняк, как сейчас. Ему и пригрезиться не могло, что каждую ночь он будет проводить в столь роскошной комнате.
Стены были покрыты обоями ручной росписи, закупленными в Европе; полы устланы изящнейшими персидскими коврами, естественно, тоже ручной работы. Огромная круглая кровать стояла на возвышении и была покрыта великолепным белым покрывалом, на котором лежала дюжина дорогих подушек. Вокруг кровати виднелись встроенные в деревянные панели электронные приборы: одни – для развлечения, другие – для слежения за обстановкой в доме. На балкон, откуда открывался вид на залив Бискейн, вели широкие французские двери.
В углу спальни, рядом с платяным шкафом, располагалась замаскированная панель, скрывавшая тайник – столь надежный, что его не смогли найти даже агенты ФБР, которые после неудачного похищения жены и сына Траска прошлой осенью обнюхали в доме каждый квадратный дюйм.
Полицейские не нашли даже намеков на улики, позволившие бы привлечь Виктора за похищение, или убийство, или за что бы то ни было.
Хорошо, что отпрыск Траска был напуган до умопомрачения – он не смог опознать ни Раймона, ни кого либо еще, но, может быть, он оказался слишком умен и не признался копам, что узнал их.
Хуже было другое: этих людей может опознать Эй Джи.
Он боялся не того, что из-за нее может влипнуть в неприятности. В этом деле у него лично железное алиби, которое не удастся опровергнуть даже Эй Джи.
Нет, не похищение беспокоило Виктора и даже не убийство.
Эй Джи может знать кое-что еще, и это кое-что гораздо хуже и похищения, и убийства, вместе взятых…
В течение нескольких месяцев она была членом его команды, она жила в доме и пользовалась большими правами. Эта девица сумела обхитрить одного из его людей и даже найти его тайник с наркотиками. А значит, в ее имеется неопровержимая улика причастности Виктора к торговле наркотиками.
Насколько понимал Виктор, с этой уликой Эй Джи может уничтожить его в любой момент.
Выходит, он должен уничтожить ее первым. Удобно устроившись в белом кожаном кресле-лежанке возле высокого, от пола до потолка, окна, откуда открывался живописный вид на залив, Виктор потянулся к орехам.
Надо же было так неосмотрительно поручить это щекотливое дело другим!..
Нет-нет, он всецело доверял Рамону и Хондо – этим верным солдатам его империи. Но они были всего-навсего солдаты. Сам Виктор приучил их не отдавать, а лишь выполнять приказы. Это были надежные роботы, надежные, умелые, исполнительные, но только роботы.
И думать об Альберто Виктор был не в состоянии. Стоило только вспомнить о том, что этот идиот упустил Марко Эстевеса и Эй Джи Саттон, да не один раз, а дважды, как ему сразу же хотелось переломить жирную шею своего кузена.
Ладно, это еще успеется – Альберто от него не уйдет.
Ловко заложив орех в щипцы, Виктор сноровистым движением расколол скорлупу и отправил в рот вкусное ядрышко.
Или попросить кого-нибудь еще выполнить за Виктора эту гнусную работенку, Хондо, например, с превеликим удовольствием свернет Альберто его цыплячью шею при первой же возможности… и управится за несколько секунд.
Но сейчас Виктор надеялся, что Альберто все же оправдает его доверие. Кэвал прекрасно видел, как пускал слюнки Альберто при одном взгляде на Эй Джи, которая сновала по дому в розовом накрахмаленном платье, позволявшем любоваться ее загорелыми стройными ножками.
Виктор сам придумал форму для женского персонала, придерживаясь своего мнения, что в доме его на каждом шагу должны окружать красивые женщины. Если бы он мог найти красотку, которая умеет готовить его любимые испанские блюда так же, как повариха Филиппа – толстуха средних лет, он нанял бы красотку в следующее же мгновение. А может быть, и не нанял бы.
Теперь он подумает дважды, прежде чем взять молодую цветущую женщину на работу. Женщинам нельзя доверять ни в коем случае. На собственном горьком опыте Виктор успел убедиться, что и мужчинам доверять тоже нельзя. Особенно когда от предательства ожидают прямую выгоду. Для любого мужчины такой соблазн – танталовы муки.
Конечно, Виктор тоже находил Эй Джи весьма привлекательной, но у него было железное правило – не спать со своим персоналом.
Нет, он даже не пытался наложить лапу на Эй Джи Саттон.
А вот Марко Эстевес наложил, и неизвестно, сколько было еще таких жеребцов в его доме.
Он достал из мешка еще один орех, ловко расколол и принялся жевать с тем отсутствующим выражением лица, которое красноречиво говорило, что мысли Виктора блуждали далеко.
Естественно, Альберто тоже не прочь был бы снискать расположение Эй Джи Саттон.
Виктор был уверен, что кузен разобьется в лепешку, лишь бы его маленькие эротические фантазии воплотились в реальность.
Это случится, как только Альберто ее найдет.
Скорее бы это произошло.
Что касается Марко, то его судьба в смертоносных руках Хондо.
«Как я мог доверять этому человеку?» – в который раз мрачно подумал Виктор.
Но с другой стороны, как можно было не доверять? Марко Эстевес пришел к нему работать телохранителем, имея на руках безупречные поручительства, пришел по тому же каналу, что и Энрике.
Энрике, как один из самых надежных членов картеля, постоянно ходил по краю пропасти, однако ни разу не провалил доверенных ему дел и не болтал лишнего. С недавнего времени Виктор стал доверять ему больше, чем другим телохранителям, – именно по этой причине Энрике было поручено участвовать в похищении.
Казалось, Марко слеплен из того же теста – такой же сдержанный и управляемый.
Тот факт, что новый телохранитель спит с его горничной, мало что изменил в отношении Виктора Кэвала к Марко Эстевесу.
Виктор простил этот грех Марко и даже в глубине души немного пожалел Эстевеса, когда тот доложил, что убил Эй Джи, хотя сам Марко, сообщая об этом, только пожал плечами, словно для него эта смерть ровным счетом ничего не значила.
Но в одном из сокровенных уголков сознания Виктор затаил подозрение.
Что, может быть…
Просто, может быть…
Марко солгал, что убил Эй Джи Саттон в ту ночь.
В конце концов, Марко не был посвящен в тайну заговора с целью похищения семьи Траска. Виктор проявил осторожность и ограничил круг посвященных в это дело, а все вновь завербованные получали предупреждение, что нарушение верности карается мучительной смертью.
Две предосторожности – молчание подчиненных и тайник в спальне – надежно охраняли его секреты от властей, которые не могли предъявить ему никаких обвинений после проваленной операции с женой и ребенком Траска. Конечно, Виктор понимал, что его знают как одного из королей наркомафии, но что могут они сделать с ним без доказательств и улик? Ничего.
Правда, за последний год Виктор понес убытки на миллионы долларов. Зная, что находится под неусыпной слежкой, он сократил объем операций и до минимума сузил круг доверенных лиц.
Теперь судьба всей его империи зависела от того, выступит ли кто-нибудь с документированным разоблачением.
«Надо было слушать, что говорит мне о Марко внутренний голос, – укорял себя Виктор, раскалывая очередной орех. – Себя надо было слушать, а не Эстевеса».
Марко тогда заявил, что застрелил ее при попытке к бегству из дома, выследив у ворот, а труп сбросил в море.
Марко решил, что Виктор принял его слова за чистую монету. Но, увольняя Марко, Кэвал не стал объяснять причин. Впрочем, Эстевес ни о чем не спрашивал.
Виктор просто решил, что не имеет права рисковать и полагаться на случай. В его деле не было места людям, которым он доверял не полностью, а доверять Марко он не мог. Во всяком случае, сомневался в его верности.
Но теперь никаких сомнений не осталось.
Эстевес солгал.
Он сохранил жизнь Эй Джи Саттон.
Теперь он скитается где-то, разыгрывая из себя рыцаря в блистающих доспехах ради какой-то обреченной горничной, у которой есть кое-что на Виктора…
Но даже в этом случае…
Почему такой человек, как Марко, ставит свою жизнь на карту из-за этой женщины?
От усилий проникнуть в эту тайну взгляд Виктора стал жестким, глаза засверкали.
Потом он пожал плечами и вытащил из мешка следующий орех, решив, что до таких тайн ему, Виктору Кэвалу, нет никакого дела. Если все пойдет по плану, то через несколько часов Эй Джи Саттон и Марко Эстевес не будут представлять никакой опасности для его империи.
* * *
Эй Джи Саттон точно такая же, как и все остальные, размышлял Альберто, сидя с закрытыми глазами на переднем сиденье машины, несущейся в погоню за беглецами.
Такая же, как та блондинка, которую он видел около дома Саттон сегодня утром.
Такая же, как Лидия.
Такая же, как другие женщины, которых он имел, прежде чем…
Нет, об этом сейчас не следует думать.
Альберто хотел сейчас думать об Эй Джи Саттон и других женщинах, но до того момента, когда их смазливенькие мордашки превращались в уродливые маски смерти…
О женщинах, при одном взгляде на которых в его крови вспыхивало безудержное желание.
Все они как на подбор были красотками, с соблазнительными, округлыми, зрелыми формами и смеющимися глазами… Над кем они смеялись? Не над ним ли?
Вероятно, да.
Кто же откажется посмеяться над ним?
Никто из них не находил его привлекательным.
Неужели никто?
Он же едва не забыл об одном эпизоде, который произошел в доме кузена прошлым летом, незадолго до исчезновения Эй Джи. Однажды днем Альберто прикорнул в кресле, стоявшем в дальнем углу комнаты за широколистными пальмами. Услышав шум, он проснулся и увидел, что в комнату вошла Эй Джи, чтобы смахнуть пыль и прибраться. На девушке была коротенькая униформа, открывавшая стройные загорелые ноги и краешек черных кружевных трусиков, когда ей приходилось нагибаться.
Она вела себя так, словно не догадывалась о присутствии Альберто, хотя он мог поклясться, что она чувствовала, как он наблюдает за ней из своего укромного уголка. Почему же она тогда так покачивала бедрами, расхаживая по комнате, почему так раскинула по плечам свои роскошные волосы?
Альберто был уверен, что это представление устроено для него. При одном взгляде на нее рука сама потянулась к гульфику. Альберто ласкал сам себя, наблюдая за работой Эй Джи, невероятно возбуждаясь от одного сознания того, что она прекрасно понимает, чем занимается он в тени комнатной пальмы, хотя и делает вид, что не догадывается о его присутствии. Девушка даже что-то мурлыкала себе под нос… Такая актриса!
Представление, которое она устроила, было поистине захватывающим.
«А ну-ка потянись кверху и достань висячий папоротник – вот так, Эй Джи… А ты вообще носишь трусики? Да, носишь, вот они… О Матерь Божья, они же из черного шелка!.. А теперь наклонись и подбери опавшие листья… так-так, еще немного вперед… Я сейчас представлю, как подхожу к тебе сзади и погружаю свою плоть в твое тело…»
Притягивает как магнитом. Этакий красивый, сексуальный магнит.
Выходя, она бросила на него взгляд как раз в тот момент, когда сперма обильной струей излилась на руки Альберто.
Кажется, она ничего не заметила. Но она знала. И он знал, что она знает.
И тогда Альберто решил, что когда-нибудь он застигнет ее одну, и тогда… Это лишь вопрос времени. Он подойдет к ней и скажет:
– Что, если ты пройдешься по комнате и будешь убираться, как в тот раз, в гостиной?
Она сделает вид, что несказанно удивилась.
– О чем это вы говорите?
А он бросится на нее, сдавит ей груди и ощутит твердые соски под тонкой тканью форменного платья.
Тогда она скажет:
– О, хорошо, я буду убираться, а вы будете смотреть. Но теперь я разденусь догола, и мы будем совсем одни, Берто…
Но ему так и не представился шанс соблазнить ее.
Пока.
Хотя все это только игра его воображения, подумал Альберто, глядя на серый мир за окном машины.
На самом-то деле, вздумай он потискать Эй Джи, она, как и другие, наверняка вцепилась бы ему в физиономию.
Альберто охватил гнев.
Почему, собственно, она должна быть обязательно похожа на других?
Почему все женщины, похожие на Эй Джи, бежали от Альберто, как от чумы?
Почему он обречен на ужасную участь обладать ими против их воли, а потом заставлять их платить, платить за то, что сделала ему девчонка-недоумок Лидия вместе с Виктором в ту далекую ночь много лет назад?
Почему нельзя заставить платить Виктора?
При одной мысли о возможности столкновения с кузеном Альберто содрогнулся.
С женщинами все было по-другому и гораздо проще. Он мог распоряжаться ими по своему усмотрению и безнаказанно их убивать.
Альберто вздохнул, глядя, как первые крупные капли дождя ударили в ветровое стекло машины.
Может быть, единственное, что ему надо, – это освободиться от старого, въевшегося в плоть и кровь наваждения, сказал он себе. Если поиметь еще одну женщину… убить ее… то на этом он сможет остановиться.
Как ни крути, но для того, чтобы очиститься от наваждения, ему просто необходимо найти Эй Джи Саттон.
Глава 7
– Что ты делаешь? Пусти! – яростно взвизгнула Лия, тщетно пытаясь вырваться из мертвой хватки Марко.
– Я делаю то, что должен сделать, – буркнул Эстевес, крепко, но в то же время неожиданно нежно сжимая руки Лии своими сильными пальцами.
– Нет! Оставь меня!
Краем глаза она успела заметить серебристый блеск, прежде чем холод металла коснулся ее запястья и раздался звонкий щелчок, перечеркнувший все надежды, – судьба поймала ее в капкан.
– Ну вот и все. – Марко с чувством выполненного долга взглянул на Лию.
Лия громко выругалась: стальные наручники намертво сковали ее нежную ручку и его массивное запястье.
– Как только ты додумался до этого? – злобно спросила она, изо всех сил дергая рукой, чтобы посмотреть, как в ответ дернется и его рука. Надо показать ему, что она не послушная пешка, что он не, безраздельно властвует над ней, что она, Лия, тоже кое-что может сделать.
Кисть Марко лишь слегка вздрогнула в ответ на героические усилия девушки: мощные мышцы Марко играючи противостояли напряжению всех сил Эй Джи.
Свободной рукой Марко опустил в карман джинсов ключ от наручников.
– На твоем месте, – мягко произнес он, – я не стал бы валять дурака. У тебя на запястье останутся огромные синяки, если будешь сопротивляться.
– В самом деле? – язвительно поинтересовалась Эй Джи. – А ты, случаем, не коп? В ответ он лишь пожал плечами.
– Ты хотела идти, так пойдем. – С этими словами он направился к виднеющейся впереди поляне.
Пришлось покориться судьбе и двигаться вслед за Марко, приноравливаясь к его широким шагам.
Они миновали поляну и снова углубились в лес, с трудом пробираясь по толстому ковру опавших листьев, в то время как небо продолжало темнеть. Иногда в кустарнике раздавался шорох: вспугнутые шагами людей, разбегались невидимые обитатели леса.
Всю дорогу Лия молчала, внутренне проклиная свое бедственное положение. Ее переживания затмили все прежние страхи.
Но, будь оно все проклято, ее продолжали волновать случайные прикосновения пальцев Марко, его мускулистой руки, которая время от времени сталкивалась с плечом.
Ничто не могло удержать Лию от воспоминаний о тех временах, когда они бок о бок гуляли по пляжам – тогда их пальцы были жарко сплетены и их соединял не стальной холод наручников.
– Где мы? – спросила она наконец обеспокоено. Плечо, ушибленное бейсбольным мячом, неприятно ныло, ноги страшно болели, натертые туфлями, не приспособленными для лесных прогулок. Когда она их надела? Неужели только сегодня утром?
– Понятия не имею, – ответил Марко Эстевес. Ответ удивил ее. Лия изумленно взглянула на Марко.
– Что значит – не имею понятия? Это же ты меня сюда завел. Ты хочешь, чтобы я шла с тобой; ладно, я пойду, но давай все же освободимся от наручников.
В ответ Марко скривился – или это была улыбка? Как все сложно! Ей так хочется видеть в нем прежнего Марко, но она боится, что это лишь игра ее воображения.
– Все в порядке, – заверил ее Марко. В голосе его прозвучали самодовольные нотки. – Я знаю, куда тебя веду, Эй Джи. Наручники останутся, если только ты не хочешь, чтобы я снова нес тебя на руках.
Господи, как у нее горят ноги!..
Когда Марко нес ее через лес и прижимал к груди, Лия испытала странное, неуместное в этой ситуации удовольствие…
Но нет, она не позволит тащить себя дальше через лес подобно тому, как хищник волочит сквозь чащу свою жертву.
Лия отрицательно покачала головой:
– Нет, спасибо тебе большое, но я пойду пешком. Однако я не сделаю ни одного шага дальше, пока ты не скажешь, куда мы идем.
Произнеся эти слова, она резко остановилась, моля Бога, чтобы Марко тоже остановился, иначе она упадет, а он, не оглядываясь, поволочет ее по сучьям и грязи.
Марко остановился и воззрился на Эй Джи со смешанным выражением восхищения и раздражения.
– Я же только что тебе сказал: я не имею ни малейшего понятия, куда мы идем.
– Это потому, что сейчас мы должны были бы продолжать путь по центральному шоссе штата Нью-Йорк? Марко кивнул.
– Понятно, копы нарушили твои планы, когда стали преследовать нас, не правда ли?
– Это были не копы, Эй Джи.
– Что ты говоришь?
Нет, он действительно продолжает принимать ее за идиотку. Кто же еще, если не копы, мог устремиться ей на выручку?
Но с другой стороны, как могли в полиции узнать о ее похищении?
Лия не стала долго размышлять.
– Если это были не полицейские, то кто же? – В тоне ее прозвучал неприкрытый сарказм.
– Виктор Кэвал или его люди. Они пытаются убить нас обоих.
Лия неестественно звонко рассмеялась.
– А ты не пытаешься? По крайней мере меня?
Марко тяжело вздохнул.
– Я не пытаюсь убить тебя, Эй Джи. Клянусь, что нет.
Ей захотелось расхохотаться ему в лицо.
Или разрыдаться.
Но впервые за последнее время Эй Джи ощутила тень сомнения.
Вдруг он действительно говорит правду?
Несколько секунд она молчала, стараясь привести в порядок мысли. С какой точки зрения ни смотри, Марко Эстевес – ее враг, опасный человек, но все же, все же…
– Но если ты не хочешь меня убивать, – заговорила Лия, с опаской наблюдая за Марко, – то зачем ты меня выследил, вломился в мой дом, похитил, угрожая оружием, и не говоришь ни слова о том, зачем ты это делаешь?
Казалось, Марко давно ожидал этого вопроса.
– Ну, слушай, – начал Марко, немного помолчав. – Представь себе, что после года разлуки я нахожу твой дом, звоню в дверь и говорю: «Поедем со мной, потому что я хочу спасти тебя от мерзавцев, которые собираются тебя убить». Ты пошла бы со мной?
– Ни за что в жизни, – резко парировала Эй Джи. – Я никуда не пошла бы с тобой, Марко, если бы ты не приставил мне ко лбу пистолет. Что, впрочем, ты и сделал.
– Я не приставлял пистолет тебе ко лбу.
– О-о-о, прости, пожалуйста, мою ошибку. Ты приставил его к моему животу, – едко произнесла Лия.
– Только поэтому ты пошла со мной?
– Конечно, а почему же еще?
– Ну вот, теперь поняла?
– Поняла – что?
– Что ты не пошла бы со мной, если бы я попросил об этом вежливо, как положено. Ты бы не поверила, что я делаю это для твоего же блага, Эй Джи.
– Лия, Марко. Запомни это и называй меня Лия. И вот что я тебе скажу. Я никогда, слышишь ты, никогда не поверю, что ты хочешь спасти меня от каких-то мерзавцев, потому что знаю: ты один из них. Я знаю это точно, запомни это. Я видела тебя в ту ночь.
– Ты же понятия не имеешь, что я там делал в ту ночь. – Марко отвел в сторону взгляд и понизил голос.
– Ты шутишь? – недоверчиво спросила она. – В ту ночь похитили женщину и ребенка и ты стоял с пистолетом в тени лестницы. Что ты мог там делать? Ты участвовал в похищении.
Резко повернув голову, он посмотрел на Лию. Даже отвернувшись, она почувствовала, что он продолжает прожигать ее взглядом. Разминая горящие ступни, Эй Джи страшно жалела, что затеяла этот никчемный разговор.
– Тебе не пришло в голову другое объяснение, правда? – Марко горько рассмеялся. – По-твоему, все и так ясно. Ты никогда не задумывалась, что я мог делать в ту ночь в доме Виктора Кэвала.
– А почему я, собственно, должна была задумываться?
– Потому что…
Несколько мгновений стояла тишина: они молча смотрели в глаза друг другу.
– Потому что – что? – спросила она наконец. – Почему я должна задумываться? Почему я должна верить в твою невиновность, хотя ты все время мне лгал?
Однако Марко молчал и смотрел на нее. Казалось, он чего-то ждет.
«Скажи что-нибудь, не молчи», – мысленно велела она Эстевесу, но, подчиняясь собственному приказу, заговорила сама:
– Ты лгал, Марко! – Голос ее стал ломким, поднявшиеся из глубины души эмоции грозили перехлестнуть через край и задушить ее. – Ты лгал, когда говорил, кто ты и что делаешь в доме Кэвала. Ты никогда не говорил, что ты не просто деловой партнер Виктора, его случайный гость, хотя это было очевидно. Как ты мог не доверять мне?
Доверять.
Вот оно, опять.
Увидев выражение его лица, Лия пожалела, что слова успели сорваться с ее губ.
– Как мог я не доверять тебе? – с трудом вымолвил он. – Я доверял тебе, Эй Джи. Я был близок с тобой, как не был близок ни с кем, с тех пор как…
– С каких пор?
– Это не важно. – Он опять замкнулся, и Лия горестно покачала головой.
– Говори, Марко, говори же! Почему ты всегда что-то таишь от меня?
– Но ты делаешь то же самое.
– Нет.
О Господи, подумала она, неужели они снова берутся за старое? Опять начинается детская игра в «да и нет не говорить», которая так портила их отношения?
– Ты же не расскажешь мне о себе ничего. Во всяком случае, ничего существенного.
– А ты расскажешь?
Лия, тяжело дыша, смотрела Марко прямо в глаза.
Расскажешь.
Не расскажешь.
Какая горькая шутка! Об их отношениях можно говорить только в прошедшем времени, ибо существовали они только в прошлом.
Голос Марко отвлек Лию от невеселых мыслей:
– Мы когда-нибудь прекратим это, Лия?
Она слегка нахмурилась, заметив, что он, как она велела, называет ее новым именем. Но как он при этом на нее смотрит…
– Прекратим что? – спросила она, внезапно потеряв уверенность в своей правоте.
– Причинять друг другу боль.
Эти слова так неожиданно и так больно ранили Лию, что она не сразу нашлась что ответить.
Когда она наконец обрела голос, он прозвучал глухо, словно растворившись среди древесных стволов густого леса:
– Нельзя обидеть человека, который к тебе равнодушен, Марко.
– Я знаю.
Не отрывая от нее взгляда, Марко едва заметно кивнул.
– А я к тебе равнодушна, – хрипло произнесла она. – Теперь. А ты равнодушен ко мне.
Он снова кивнул.
Однако его лицо немного приблизилось, и Лия почувствовала, что начинает дрожать.
На это раз не от страха…
И не от гнева…
– Все кончено, – прошептала она, зачарованная близостью его лица… Его чувственным, манящим ртом, изломанной линией волевого подбородка, падающими на лоб прядями светлых волос, которые, казалось, просили, чтобы их погладили ладонями и отбросили в сторону.
– Все кончено, – хриплым голосом согласился он.
Зачем он согласился, почему не стал спорить, протестовать, почему он не сказал ничего, чтобы увести разговор с опасной колеи?
Лия судорожно сглотнула.
– Все кончено, и мы не можем…
– Да, мы не можем, – снова согласился он, однако его лицо все приближалось, губы становились все более близкими, такими близкими, что можно было…
Застонав, Марко склонился к Лии и впился в ее губы страстным поцелуем.
Его губы источали сухой жар, дерзость, желание, страсть, влечение, мужскую властность. Волна желания захватила Лию, отбросив ее в прошлое. Забыв обо всем, она раскрыла губы навстречу поцелую Марко, приоткрыла рот, впустив внутрь ищущий язык, издала страстный тихий стон и прижалась своей мягкой грудью к его мощному торсу, животом и бедрами к твердому свидетельству его желания, которое несказанно возбудило ее…
Инстинктивным движением она подняла левую руку, чтобы теснее прижать к себе его голову, зарыться пальцами в его длинных волосах…
В этот миг сказка закончилась.
Лия не могла поднять руку – она была прикована к сильной кисти Марко.
Ее словно только в этот момент осенило, что она – пленница. Лия взвизгнула и отпрянула назад, стремительно поднеся свободную руку к губам, будто их обожгло горячей головней.
– Нет! – крикнула она вне себя от гнева, пронизывая Марко пылающим взглядом. – Как ты смеешь прикасаться ко мне?
