Текст книги "Дикарка"

Автор книги: Фабио Ланзони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Особенно сейчас.

Он отвел взгляд и стал внимательно смотреть на дорогу. Краем глаза он заметил, что Лия отвернулась к окну.

Нет, он не может сейчас начать разговор о том, что может быть и что могло произойти.

Сейчас для него дорога каждая унция сосредоточенности, каждая крупица сил, если он хочет выполнить задачу, стоящую перед ним.

Сейчас он не вправе предаваться глупым мечтаниям о жене, детях и будущем, которое никогда не станет для него настоящим.

* * *

Телефонный звонок, которого с таким нетерпением ожидал Виктор, раздался, когда он, развернув утренний выпуск «Майами геральд», сидел на террасе, откуда открывался вид на залив. Из динамиков стереосистемы доносились звуки тихой музыки, на стеклянном столе Виктора ожидал традиционный завтрак: блюдо с яичницей по-деревенски и чашка дымящегося настоящего колумбийского кофе.

К концу разговора яичница превратилась в отвратительное желе, а кофе – в непонятную жидкость комнатной температуры.

Виктор отшвырнул в сторону газету и быстрым шагом направился к перилам, ограждающим террасу. Воды залива были безмятежно спокойны и напоминали синюю гладь искусственного бассейна. Виктор с удивлением обнаружил, что это поразило его.

Он ожидал увидеть разъяренное, штормящее море…

Оно больше соответствовало бы тому настроению, которое охватило его, пока он слушал звонившего.

Да, именно так.

Теперь-то Кэвал понимал, кем на самом деле был Марко Эстевес.

Почему он, Виктор, не потрудился проверить, кто этот человек, прежде чем позволить ему уйти?

Как он мог свалять такого дурака?

«Задним умом все крепки», – запротестовал тихий внутренний голос.

Да, никто не застрахован от ошибок.

Но эту можно было предотвратить.

«Ты стал слишком беззаботным, – укорял себя Виктор, глядя невидящим взором на четкий белый силуэт парусного судна, правившего в открытое море. – Конечно, ты был рассеян и расстроен после неудачного похищения семьи Траска и не предусмотрел всех мелочей».

Никогда больше не совершит он подобной ошибки.

Остается только надеяться, что он не слишком поздно дошел до такой мудрости.

Виктор резко повернулся на каблуках, подошел к столу и снова схватил сотовый телефон.

– Где вы находитесь? – рявкнул он, когда Рамон ответил.

– Мы у них на хвосте. Однако нам пришлось бросить машину и раздобыть другую.

– Что? Это еще зачем?

– Мы выследили их в лесу и нашли место, где они ночевали, – самодовольно рассказывал Рамон. – Потом они угнали машину на ферме неподалеку от Олбани. Мы остановили какую-то машину на дороге возле фермы, и Хондо сумел убедить водителя, что в его же интересах уступить нам свой автомобиль.

– Что с Эстевесом и Саттон? – нетерпеливо спросил Виктор.

– Мы думаем, что они едут на запад.

– Вы думаете, что они едут на запад? – переспросил Кэвал. Ярость, казалось, вот-вот брызнет наружу, испепелив его хрупкое тело.

– Мы просто уверены в этом, – торопливо поправился Рамон. – Мы опросили несколько человек в местных городках и…

– Чистая чушь! – взорвался Виктор.

– Нет-нет, я говорю истинную правду, мы…

– Слушай меня. У Марко Эстевеса есть рыбацкая хижина на озере Онтарио. Они, без сомнения, едут туда. На другом конце линии помолчали.

– Но, Виктор, откуда ты знаешь, что они поедут именно туда? – спросил наконец Рамон.

– Инстинкт подсказывает, – задумчиво произнес Кэвал, хотя его темные глаза метали молнии. – А теперь слушай меня внимательно.

* * *

– Итак, что мы будем делать в Канаде?

По взгляду Марко Лия не без удовольствия поняла, что ее вопрос озадачил его. Он, вероятно, решил, что она заткнется и будет смирненько сидеть до самого конца путешествия. Ну что ж, он ошибся.

Последние несколько часов она тщательно обдумывала план бегства. Лия решила ускользнуть от Марко при переезде границы. Марко придется остановиться, чтобы переговорить с таможенником, так? Конечно, придется. Нельзя же переехать границу, не перекинувшись ни единым словом с пограничными чиновниками.

Вся беда заключалась в том, что Лия не представляла себе, как именно будет происходить побег. Ей очень не хотелось попадать в руки властей, а это было неизбежно, если устроить шумную сцену.

– Ты бывала раньше в Канаде? – ответил Марко вопросом на вопрос. Голос его звучал на удивление мягко.

– Нет. А ты?

Казалось, Марко колеблется. Помедлив, он кивнул.

– В какое место в Канаде мы едем?

Марко пожал плечами и снова стал смотреть на дорогу.

Лия замолчала.

Забавно. Именно этого она всегда хотела – уплыть вместе с Марко в какое-нибудь экзотическое место. Вдвоем.

Теперь ее мечта сбылась, они вместе участвуют в настоящем приключении. Правда, не плывут, а едут.

Впрочем, и Канада не очень соответствовала ее представлениям о чем-то экзотическом.

Хотя путешествие под дулом пистолета можно назвать экзотическим, криво усмехнувшись, подумала Лия.

Если бы чуть больше года назад Лии сказали, что Марко похитит ее и будет под угрозой оружия конвоировать в наручниках, она бы не поверила. Как могли их отношения, какими бы несовершенными они ни были, выродиться в сцену абсурдного фильма? Это на самом деле смешно.

Сама идея казалась дикостью.

И вот эта дикость стала явью.

Жизнь обернулась фарсом.

Но вся шутка в том, что их по-прежнему страшно тянуло друг к другу. Руки и губы тянулись к объятиям и поцелуям, и стоило им встретиться взглядами, как в глазах вспыхивала страсть.

Надо бежать от него, прежде чем…

Прежде чем он убьет ее.

Еще одна шутка. Ведь она вовсе не думает, что надо бежать из страха перед убийством. Она хочет бежать по другой причине.

Надо бежать, пока между ними не произошло то, что начало строиться в тот момент, когда он положил ей руку на спину в Бостоне. И не важно, что сделал он это с целью увлечь ее в это идиотское, ирреальное путешествие.

Важно другое. После стольких месяцев разлуки она снова может видеть его, прикасаться к нему и чувствовать его эмоции, о которых он отказывается говорить вслух.

Если же он сам прикоснется к ней, то вся ее решимость мгновенно улетучится.

Пока этого не случилось, надо бежать.

С отсутствующим видом она посмотрела на серебристо-зеленый транспарант, извещавший водителей о близости канадской границы.

И тут ее осенило.

Он увозит ее в Канаду.

Она будет полной дурой, если помешает ему. Если он без происшествий вывезет ее из Штатов, она станет недосягаемой для американских властей и освободится от прошлого.

Это не значит, конечно, что от Марко не надо бежать… Но, поклялась себе Лия, это случится только после того, как они пересекут границу.

Они достигли моста Мира в пригороде Буффало около четырех часов пополудни. У границы выстроилась вереница машин, ожидающих проезда на канадскую территорию. Для Марко это, видимо, не было неожиданностью.

Можно было, конечно, проехать в Канаду и по мосту Верлпул-бридж, движение по нему было несравненно меньше, но Марко, подумав, отбросил эту идею. Чем больше машин, тем больше заняты таможенные чиновники и тем меньше внимания станут они уделять Марко и Лии.

Он уже предупредил Лию, чтобы она поддерживала его версии в беседе с чиновником. В ответ она лишь скривилась и промолчала. Собственно, она мрачно молчала весь сегодняшний день.

Сердце Марко колотилось как бешеное, когда он потихоньку продвигался в краденой белой машине по висячему мосту, переброшенному над бурлящей рекой. Бросив взгляд на Лию, он увидел, что она смотрит в окно, погрузившись в свои невеселые раздумья.

Все, что ей надо сейчас сделать, – это открыть рот, громко позвать агента таможенной службы и сказать ему, что ее похитили, что машина краденая и что у ее спутника имеется пистолет.

И все будет кончено.

Остается верить, что она этого не сделает.

Остается надеяться, что у нее хватит ума и рассудительности понять, что для нее тоже все будет кончено. Наверное, она больше не думает, что он в сговоре с Виктором и везет ее на смерть.

Или думает?

Если думает, то сбежит от него, как только машина минует середину моста, где канадским и американским флагами обозначена граница между двумя государствами.

Вот они уже въехали в Канаду. Впереди уже виднеется будка таможенного инспектора.

Это ее шанс, если она считает Марко врагом.

Но должна же она понимать, что, подложив свинью ему, она одновременно подложит еще большую свинью себе.

Ее депортируют во Флориду для дачи показаний по делу об убийстве жены Траска и похищении. Она снова станет Эй Джи Саттон и будет вынуждена дать показания против одного из самых могущественных наркобаронов.

Лия станет подсадной уткой для ямайской банды Виктора; его люди убьют ее раньше, чем она сможет своими показаниями разрушить империю, которую они с таким трудом создали. Эти люди не знают пощады.

Она должна это понимать, подумал Марко, пристроившись в шеренгу машин, ожидающих таможенного досмотра.

Она должна понимать, что для нее единственный шанс выжить – это довериться ему.

Довериться слепо.

Марко снял ногу с тормоза, и машина подвинулась к будке еще на несколько футов.

Изо всех сил сжав руль, Эстевес глубоко вздохнул и шумно выпустил воздух сквозь приоткрытые губы.

Он посмотрел на Лию. Она продолжала неподвижно сидеть, молча глядя в окно.

Еще одна машина миновала таможню, и Марко подвинулся к будке еще ближе. Неулыбчивый таможенный служащий, склонившись к окну стоявшей впереди машины, опрашивал пассажиров.

– Я скорее умру, чем причиню тебе боль, – хрипло сказал Марко Лии. – Хочу, чтобы ты это знала.

Она даже не шелохнулась в ответ.

Марко взглянул на переднюю машину и заметил, что у нее погасли тормозные огни. Автомобиль тронулся, очистив место у таможни. Настала их очередь.

Пора.

Марко тронул машину, испытывая почти непреодолимое желание вдавить в пол педаль газа и, взломав шлагбаум, рвануть на свободу.

Однако умом Марко прекрасно понимал, что это совершеннейшее безумие. Он никогда этого не сделает. Единственное, чего он добьется, так это стрельбы на поражение по их машине.

Вместо газа он нажал на тормоз и плавно остановился возле таможенного инспектора. Это была женщина с ненакрашенным лицом, в наглухо застегнутом кителе и форменной фуражке.

Марко прекрасно знал, что никаким обаянием нельзя пронять пограничных чиновников-женщин.

– Гражданство? – спросила женщина, наклонившись к Марко, зорко оглядывая содержимое машины.

Слишком поздно до Марко дошло, что игривая кисточка на зеркале и конфетные обертки не вполне подходят вполне взрослым пассажирам. Он ощутил некоторое волнение и очень удивился, услышав, как спокойно звучит его голос.

– Соединенные Штаты, – ответил он.

– Гражданство? – обратилась женщина к Лии.

– Соединенные Штаты, – безмятежно ответила та. Марко ликовал.

– Зачем вы следуете в Канаду?

– Хотим провести там несколько часов, чтобы полюбоваться на водопад, – без запинки ответил Марко.

Чиновница кивнула, и Марко уже думал, что сейчас она их пропустит. Но женщина, снова оглядев содержимое салона, спросила:

– Что вы везете в страну?

– Что он везет в страну?

«Женщину, которую я похитил. Угнанную машину. Пистолет».

– Ничего, – беззаботно ответил Марко. – Мы всего на один день.

– Ну хорошо. – Женщина кивнула, разрешая проезд, и махнула рукой.

Марко спокойно улыбнулся и, нажав на газ, направил машину к транспаранту с надписью «Провинция Квебек».

Эстевеса распирало от желания громко кричать, вопить от радости и целовать Лию. Какая она молодец, что поверила ему!

Но он не сделал ничего из этого. Марко гнал машину к своей рыбацкой хижине, находившейся в двухстах километрах от границы.

Лия постепенно просыпалась от смутного ощущения, что что-то изменилось. Сон медленно рассеивался, и Лия поняла, что движение прекратилось. На уши перестал давить беспрерывный шум мотора и шуршание шин по асфальту.

Лия открыла глаза.

Машина действительно стояла. Рядом никого не было.

Озадаченная, Лия потянулась к ручке дверцы, уверенная, что сейчас появится Марко и схватит ее за руку.

Он не появился, и Лия ощутила странное чувство: может быть, он ушел, оставив ее одну?

Она открыла дверцу и шагнула наружу, встав на ватные ноги.

«Хюндай» стоял на травянистой поляне перед низенькой бревенчатой хижиной. Место выглядело совершенно по-деревенски, однако на маленьком крылечке стояли два пластиковых стула. В стене несколько окон, грубо оструганная приоткрытая дверь.

Густой тенистый лес с трех сторон обступал домик, чаща была прорезана лишь узкой грунтовой дорогой. В нескольких футах от крыльца начинался поросший травой откос, спускавшийся к озеру, на противоположном берегу которого росли деревья.

«Аж дух захватывает», – подумала Лия, на мгновение отдавшись прелести ландшафта. Солнце садилось к горизонту, оставляя на глади озера красновато-розовую дорожку. Небо начало темнеть.

– Красиво, правда?

Столь внезапно раздавшийся голос Марко заставил Лию подскочить от неожиданности. Она обернулась и увидела Эстевеса, стоящего на крыльце.

Лия пожала плечами и снова отвернулась к воде. Было так приятно хотя бы на пару минут забыть, что она оказалась здесь против своей воли.

Марко сошел с крыльца и, подойдя к Лии, встал рядом.

Некоторое время они молчали, глядя на темнеющую гладь озера.

До Лии донеслось щебетание птиц, стрекотание сверчков и шум ветра в верхушках деревьев.

– Несколько лет назад я отыскал это место и купил тут участок, – сказал Марко, словно отвечая на незаданный вопрос.

– Я сам построил этот домик из деревьев, которые срубил здесь, – с гордостью добавил он.

– Я очень за тебя рада. – Фраза прозвучала очень банально, но Лия не смогла придумать ничего лучше, чувствуя, что Марко ждет одобрения.

Он пожал плечами:

– Я еще никого сюда не привозил.

– Почему?

Он мгновение колебался, а когда заговорил, то Лия с удивлением уловила в его тоне тоскливые нотки:

– Некого было.

«Ты мог бы привезти сюда меня, – подумала Лия. – Ты мог бы разделить это место со мной. Мы могли бы делить друг с другом столь многое…»

– Пойдем в дом, – резко произнес Марко. Было непонятно, приглашение это или приказ. Лия поймала его взгляд.

За то время, что она спала, в Марко произошла какая-то перемена.

В его глазах появилась какая-то тоска, во взгляде таилась какая-то беспокоившая его тайна.

– Марко, что с тобой? – неожиданно для себя спросила Лия, взяв Эстевеса за рукав куртки.

– Это… – Он замолчал. Лия ждала, затаив дыхание.

– Ничего, – сказал он ей.

Лия громко разочарованно вздохнула.

Он был на грани откровенности. Еще немного, и он бы открылся ей. В этом Лия была уверена. Почему он этого не сделал?

– Пошли в дом, – повторил он, отворачиваясь от озера и от Лии. Он направился к крыльцу, сгорбившись, словно взвалил на себя непосильную ношу, глубоко засунув руки в карманы джинсов.

Марко не оглядывался и не мог видеть, идет ли Лия за ним, и она поняла, что если захочет, то вполне сможет сбежать.

Вот и еще один шанс бежать.

Еще один шанс ускользнуть от него.

Возможности следовали одна за другой, говорила себе Лия, поднимаясь вслед за Марко на крыльцо. Сегодня она уже немного жалела, что поехала с Марко в Канаду, а не отделалась от него на границе.

Она поехала с ним не потому, что доверяла ему, не совсем поэтому.

Что, собственно говоря, она потеряет, если позволит Марко увезти себя в Канаду? Она сама хотела сделать это год назад, когда исчезла из Майами и сменила имя и внешность. Но тогда она не рискнула пересечь границу.

Теперь решение приняли за нее.

Остается только избавиться от Марко и начать все сначала.

Так она и поступит, пообещала себе Лия, оглянувшись еще раз на озеро.

Скоро ей представится еще одна возможность бежать – в этом Лия была уверена. Но сейчас, когда на густой лес стремительно опускалась ночь, Лия не горела желанием остаться одна на улице. Кроме того, кто знает, какие дикие животные и ядовитые змеи водятся в этой канадской глуши?

Марко толкнул дверь и отступил, пропуская Лию в дом.

Лия слишком поздно поняла, что гораздо большая опасность может подстерегать ее внутри дома.

«Если ты переступишь этот порог, тебе придется провести еще одну ночь наедине с Марко…

А ты поклялась, что никогда больше этого не допустишь».

– Иди же, – нетерпеливо сказал Марко.

Она, колеблясь, остановилась на пороге и нервно оглянулась через плечо.

Солнечный свет уже почти погас, на лесную чащу легли зловещие тени. В водах озера не отражалось больше яркое солнце, вода стала мрачной и темной, теперь в ней отражалось только начавшее чернеть небо.

– Подумываешь о бегстве? – спокойно спросил Марко.

Она медленно посмотрела на него, не желая признаваться в своих тяжелых предчувствиях.

– На твоем месте я не стал бы этого делать. До ближайшего города много миль. Гарантирую, что в этом лесу полно медведей и диких кошек. Здесь еще водятся гремучие змеи, я уж не говорю о комарах, – ручаюсь, таких ты еще не видела.

Лия не сказала ни слова, молча содрогнувшись от его слов.

– Здесь, со мной, ты будешь в полной безопасности, – сказал ей Марко. – Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Лия. Я уже обещал тебе это сегодня на границе. И знаю, что ты поверила мне. Не надо идти на попятную.

– Кто сказал, что я тебе поверила?

– Ты, – ответил Марко. – Ты же ничего не сказала таможенному чиновнику на границе. Этим ты мне все сказала.

– Ты ничего не понимаешь.

– Нет, понимаю.

Придерживая одной рукой дверь, Марко шагнул к Лии. Свободной рукой он взял девушку за подбородок и приподнял ей голову.

На мгновение Лии показалось, что сейчас Марко наклонится и поцелует ее.

Но он не стал ее целовать, и Лии стоило большого труда скрыть свое разочарование.

– Я все вижу по выражению твоих глаз, – объяснил Марко.

– Вот и отлично. Теперь ты прекрасно знаешь, что я тебе не доверяю.

Он тихо рассмеялся:

– Знаешь, я увидел совсем другое.

Она опять ощутила страстное желание, чтобы он поцеловал ее. Она даже прикрыла трепещущие веки в ожидании.

Однако Марко отнял руку от ее подбородка.

– Только после вас, – произнес он, галантно подталкивая Лию к входу в хижину.

* * *

Марко не был здесь с июля, но впечатление было такое, словно он и не уезжал.

Надолго отлучаясь, он всегда боялся по возвращении обнаружить, что какие-нибудь бродяги, грызуны или насекомые-древоточцы привели дом в негодность.

Но опасения были напрасны, такой беды не случилось за все пятнадцать лет, что простояла хижина. Не стал исключением и нынешний приезд. В домике было чисто и уютно.

Оставив Лию спящей в машине, Марко прошел в дом и первым делом открыл все окна, чтобы проветрить помещение. Конечно, с этим можно было и подождать, потому что сначала надо было позвонить по сотовому телефону, а Марко очень хотелось оттянуть разговор.

Звонок означал, что план задуманной и выполненной им операции вступает в решающую стадию.

Придирчиво осмотрев свое жилище, Марко достал телефон и нехотя набрал номер.

– Все сделано, – произнес он, услышав на противоположном конце линии знакомый голос. – Мы в хижине.

– Отлично, а теперь слушай внимательно.

Слушая инструкции, Марко думал, что должен существовать способ отказаться от плана, который он сам с таким усердием разработал.

Но Эстевес лучше других понимал, что это невозможно.

Завтра все закончится, и Лия исчезнет из его жизни навсегда.

Правда, у них впереди еще сегодняшняя ночь.

Оставив Лию в дверном проеме гостиной, он подошел к низенькому столу у большого двухстворчатого окна и зажег старинную керосиновую лампу.

Мерцающий огонек отбрасывал мягкие блики на стены единственной комнаты хижины, если не считать маленькой кладовки и не закрытой занавеской ванной.

Марко оглянулся, пытаясь взглянуть на убранство дома глазами Лии.

Заметила ли она грубо обработанные потолочные балки, резные внутренние наличники окон, гладкий дощатый пол, окрашенный в светло-желтый цвет?

Заметила ли она сложенный из камней камин, украшенный старинной плиткой, и каминную полку со свечами?

А длинную низкую книжную полку, сделанную из сосновых досок и поставленную на опоры из добротного красного кирпича, уставленную томами классиков, которых Марко когда-то открыл для себя на уроках английской литературы в средней школе?

Оценила ли она покрытый затейливой резьбой столик, купленный по случаю на блошином рынке в Гамильтоне, два кресла-качалки по сторонам камина и плетеный веревочный коврик на полу?

Марко увидел, что Лия заинтересованно посмотрела в укромный угол, служивший кухней.

В «кухонном» углу Марко оборудовал навесные полки, уставленные самым необходимым: консервами, сухим молоком и бутылками с водой. Там же стояли плотно укупоренные емкости с рисом и макаронами. К стене была подвешена раковина с краном холодной проточной воды. Возле печки аккуратной поленницей были сложены дрова.

Бегло осмотрев кухню, Марко взглянул на Лию. Увидев, что она покраснела, Марко проследил за ее взглядом и понял, что Лия внимательно рассматривает главную достопримечательность гостиной. Кровать.

Это было массивное дубовое сооружение с четырьмя высокими, под потолок, стойками. Спинки были покрыты резным растительным орнаментом, в изголовье лежали две взбитые подушки, матрас покрыт стеганым одеялом, купленным в магазине уцененных товаров много лет назад.

Старуха – владелица магазина сказала тогда Марко, что для своего почтенного возраста, а одеялу без малого сто лет – «как мне», подмигнула старая женщина молодому человеку, – оно прекрасно сохранилось.

Потом хозяйка спросила Марко, не знает ли он, что означает круглый узор, украшавший одеяло.

Марко тогда рассмеялся и признался, что не знает – он не слишком хорошо знаком с американскими народными ремеслами.

– Тогда я, пожалуй, предупрежу тебя насчет этого одеяла, а то, вижу, ты холостяк.

«Недолго осталось мне быть холостяком», – подумал Марко и спросил:

– Как вы догадались?

– На тебе нет кольца. А кроме того, при одном только взгляде на твои глаза становится ясно, что жены у тебя нет. Но я могу дать голову на отсечение, что есть женщина, которая изменит твою жизнь.

– И она изменит ее даже скорее, чем вы полагаете, – с довольным видом произнес Марко, думая о Карле. – Так как называется этот узор на одеяле?

– Он называется «обручальное кольцо». – В глазах женщины появилось вещее выражение, она любовно провела сухими, морщинистыми пальцами по узким стежкам вышивки, покрывавшей одеяло цвета слоновой кости.

Узор «обручальное кольцо».

Такое название показалось очень подходящим.

Конечно, он купил одеяло, притащил его домой и любовно расстелил на пуховом матрасе: кровать должна быть готовой и ждать…

– Она и правда замечательная.

Голос Лии разрушил сокровенные воспоминания, которые едва не захлестнули Марко, и он был очень благодарен Лии за невольную помощь.

– Кровать? – спросил он.

– Ну, вообще-то я имела в виду хижину. – Лия, как и Марко, испытывая некоторую неловкость, старалась не смотреть на кровать.

– Спасибо.

– Ты читал хоть одну из этих книг? – поинтересовалась Лия, подойдя к полкам у камина.

– Я читал их все, – с гордостью ответил Марко, – и не по одному разу. Да, собственно, здесь нечего больше делать, когда сидишь в доме один.

Лия кивнула.

Глядя на гриву светлых волос Лии, на ее большие темные глаза, на женственные округлости ее фигуры, Марко понимал, что чтение сейчас интересует его меньше всего на свете.

Внезапно у него захватило дух от желания.

Реальность исчезла, единственное, о чем он мог думать, – это о том, что он здесь наедине с ней. Марко на мгновение забыл, зачем они приехали в его хижину и каким образом он привез сюда Лию. Забыл Марко и о том, что построил дом для другой, неуловимой, как Лия, женщины, которая ускользнула от него, ускользнула навсегда.

Глядя на Лию, Марко почувствовал неодолимое желание в ту же секунду обнять ее, отнести к кровати, уложить на мягкий матрас и, запустив руки под скромную блузку, ощутить ладонями шелковистую кожу и горячую, жаждущую ласки плоть.

То выражение, которое он увидел в ее глазах, придало Марко решимости сказать ей наконец всю правду.

– Лия, – твердо начал он, подивившись своему хриплому голосу. Прокашлялся и повторил: – Лия, я ощущаю страшную пустоту. Прошло столько времени с тех пор, как мы…

– Я понимаю, – перебила она его. – Я тоже голодна.

Долю секунды он ошарашено смотрел на девушку, пораженный ее неожиданным, бесстыдным согласием.

Но затем он понял, что она имеет в виду. Она голодна, голодна.

Она хочет есть.

А не быть с ним.

Он покраснел и замялся, с трудом выдавив из себя:

– Сейчас посмотрю, что у нас есть на кухне.

* * *

Виктор сидел в плетеном кресле во флоридской комнате и смотрел в окно на великолепный вид, открывавшийся из его роскошной виллы.

Расположенные в продуманном порядке фонари освещали извилистые дорожки, бассейн и отбрасывали блики на темную гладь залива.

Виктор широко открыл дверь, чтобы теплый влажный вечерний воздух проник в помещение. Иногда Кэвал делал так – впускал в дом тропическую ночь. Это напоминало ему о детстве, когда кондиционеры были для его семьи непозволительной и невообразимой роскошью и он часто лежал в постели, задыхаясь, будучи не в силах уснуть от духоты.

Однако никогда еще не было ему так тошно, как этим душным вечером.

Впервые в жизни в душу Виктора Кэвала закралось нешуточное сомнение.

Что будет, если его постигает неудача?

Что, если Эй Джи Саттон и Марко Эстевес ускользнут от него?

Что, если они смогут разрушить до основания его мир?

У них есть такая возможность, и они знают об этом.

Так что сейчас не время отдыхать.

Он не может позволить себе расслабиться, до тех пор пока они не окажутся у его ног. Как они будут извиваться, увидев, что обречены…

Он едва заметно усмехнулся, представляя себе восхитительные картины мести. Как он насладится ею. Месть будет длиться бесконечно…

Виктор поднял голову, когда до его ушей донесся едва слышный звук.

Шорох.

У порога двери, в том месте, где к полу свешивались листья растущей в кадке пальмы, появилась неясная тень.

Виктор встал и пригляделся. Сначала он не увидел ничего.

Затем уловил какое-то движение на полу.

Длинная, с блестящей кожей змея скользнула под кресло в нескольких футах от Виктора.

В южной Флориде нельзя оставлять двери открытыми, мысленно выругал себя Кэвал.

В тишине он быстро пересек комнату и встал возле кресла.

Теперь придется ждать.

Томительно тянулись бесконечные минуты.

Виктор продолжал терпеливо ждать, зная, что жертва рано или поздно появится. Когда это произойдет, надо быть готовым к схватке.

Наконец он услышал под креслом едва слышную возню.

Из-под кресла показалась голова змеи с высунутым из пасти острым раздвоенным языком. Тварь выползла, и в ту же секунду Виктор, рванувшись вперед, схватил ее чуть ниже раскрытых челюстей. Сжав сильный кулак, Кэвал изо всех сил сдавил шею змеи, чувствуя, как голова отделяется от извивающегося туловища.

* * *

Сидя в кресле-качалке, Лия бесцельно и бездумно раскачивалась взад и вперед, глядя в камин, где завораживающе переплетались яркие языки пламени.

Она слышала, как Марко что-то делал на крохотной кухоньке, откуда доносились восхитительные ароматы. Час назад он разжег в камине огонь, а потом занялся открыванием банок и смешиванием каких-то таинственных ингредиентов.

Они не разговаривали с тех пор, как Марко начал говорить о пустоте, а она сделала вид, что не поняла его намерений.

Он чувствует пустоту.

И так давно…

Черт возьми, что он себе воображает, когда смотрит на нее призывным взглядом и рассказывает ей о своей пустоте!

Это она чувствует бесконечную пустоту с тех пор, как погибли ее родители.

Только однажды эта зияющая пустота отступила – прошлым летом во Флориде. С Марко.

Какая же она была дура, когда поверила, что один человек вознаградит ее за все годы душевного опустошения, за все, что она утратила, за все, чего она всегда была лишена.

Лия раскачивалась в кресле, глядя невидящим взором перед собой и слушая, как возится на кухне Марко…

Она поняла, что тоскует по новой передышке, по новому краткому мигу наслаждения, подобному тому, который когда-то давно уже пережила в объятиях Марко.

Лия не могла удержаться от этого желания: влечение было слишком сильно, оно зрело в течение всего дня.

Она желала, чтобы Марко целовал ее, ласкал, взял бы ее…

Пусть даже ее глаза будут в этот момент широко открыты…

Пусть даже она знает, что это нереально, что это не может и не должно продлиться долго.

Как это будет сладко, если кто-нибудь обнимет ее, полюбит, даст спокойно уснуть в своих объятиях.

Но… не первый встречный.

Если бы ей было нужно просто теплое тело в постели, она сумела бы найти его где угодно и когда угодно.

Нет, ей был нужен он.

Марко.

Только он.

Она хотела бояться его и ненавидеть.

А вышло так, что она оказалась способна лишь желать его.

Но на своих условиях.

Только на одну ночь.

«Твое желание невыполнимо, – сказала Лия себе, все сильнее раскачиваясь в старом, скрипучем кресле. – Ты просто хочешь забыть, забыть на короткий миг, что он твой тюремщик, а ты его пленница.

Ты хочешь его внимания, страстности, его тела…

Без эмоционального сопереживания.

Без любви…»

Любовь.

Но между ними никогда не было любви, напомнила себе Лия. Была только шарада загадочной страсти, из-за которой она внушила себе, что влюбилась, как героиня одного из множества прочитанных ею романов о людях, которые, полюбив однажды, оставались потом счастливы всю жизнь.

Но такого не бывает в реальной жизни.

Особенно с такими, как она.

Она была страшно благодарна судьбе за то, что никогда не отдавалась ему полностью; ни разу не позволила ему разглядеть в глубине своей души маленькую брошенную девочку, которой она, в сущности, так навсегда и осталась.

Она никогда не давала ему возможности понять, как отчаянно он ей нужен.

Да, она не сделала всего этого. И поступила правильно.

За последний год многое изменилось. Она научилась заботиться о себе сама и полагаться только на свои силы. И она, Лия, сумела выжить.

В одиночку.

Теперь-то она хорошо знает, что нужды и желания – совершенно разные вещи.

Лия слегка повернула голову и краем глаза посмотрела на Марко.

Он стоял у плиты, быстро мешая что-то на сковороде. Но взгляд его был устремлен в стену. Он размышлял явно не о еде.

В его позе, в склоненной светловолосой голове была какая-то покинутость.

Однако его покинутость не следовало путать со слабостью. В Марко не было и намека на слабость.

Впрочем, в ней самой тоже не осталось слабости.

В ней и Марко было очень много общего, нехотя признала она. Они очень подходили друг другу – интеллектуально, физически, духовно.

Не подходили только эмоционально.

Но одно было непреложно: Марко хотел от Лии того же, чего она хотела от него.

Да, он очень сильно хотел ее, так сильно, что, когда он несколько часов назад стоял возле нее, Лия буквально физически чувствовала пульсирующее в его теле вожделение. Его мощь так напугала ее, что пришлось отреагировать: нельзя было позволить ему сказать то, что он собирался сказать.