Текст книги "Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник"

Автор книги: Ежи Тумановский

Соавторы: Александр Шакилов,Виктор Глумов,Сергей Коротков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 74 страниц)

Огромная, еще не старая, вечно голодная и злая химера была в некотором роде часовым-мутантом, бдительно и надежно охранявшим территорию со стороной примерно в полкилометра. Исключая, конечно, случай с Полтора, где ее нахально обманули. Мускулистое, покрытое волдырями и остатками щетины тело гигантской рыси-мутанта постоянно вибрировало, меняло цвет и источало тошнотворный мускусный запах. Пока пасть, усеянная отвратительными клыками и резцами, перемалывала плоть жертвы, бесформенные уши и особые сегменты у головы держали под контролем все вокруг, мгновенно посылая сигналы в двойной мозг чудовища. Химера не боялась никого и любила всех и все… пожрать! Зверь был настолько прожорлив и неразборчив в еде, что в необъятном желудке его иногда находили совсем неудобоваримые предметы – оружие, обувь, элементы снаряги и даже игральные карты и домино. И можно было догадаться, кем и сколькими трапезничал Страж земель «Анархии».

В свою очередь не предупрежденные бандиты гурьбой высыпали из низинки за пригорок, хотя Басмач со своим окружением немного приотстал. Так, на всякий случай, как обычно.

Укроп с подвязанной к шее культей в кровавых бинтах, обходя столбик завихрения высотой метра три на пятачке травы, первым увидел матовый блеск зеленого гранатомета в кустах. Он никогда не отличался сообразительностью и уравновешенностью, хотя и слыл в банде глазастым отмычкой. Бандит дико заверещал, словно в «зыбь» наступил. Этим и спас остальных.

Кто успел упасть, кто нырнул и покатился обратно в низинку, а Укроп и еще двое лохов не успели…

Несколько стволов из разных точек ударили по ним почти прицельно. Укропа вообще изрешетило всего с ног до головы, в которую угодила снайперская девятимиллиметровая пуля. Двое его товарищей также упали мертвыми, причем один угодил в столбик вихря. «Смерч», а это был он самый, махом закрутил отброшенного пулями бандита. Завертел так, что его тело и конечности закрутило веретеном. Но бедняга уже не ощутил новой боли, так как мгновенно умер секундой раньше.

– Валим на хер отсюда-а! – заорал Басмач, увлекая своих на другую сторону низинки, – ща здесь полный шухер…

– «Анархия», падлы-ы! – кричал главарю Турандот, перескакивая через высокую крапиву и кусты.

– Шухер, пацаны-ы!

– Атас-с!

Бандиты, как муравьи от кислоты, сыпанули вверх на ту сторону низины, забыв, что выдали себя и туристам и химере. И жопы подставили Зоне.

«Анархия» не стала преследовать фраеров. Зачем выдавать себя Стражу да светиться перед бандой и туристами. Бойцы в пятнистых зеленых униформах притихли в засаде, не двигаясь с мест.

Химера в пять секунд преодолела путь до бетонных колец, выскочила в низинку, рыча и дергаясь всем телом из стороны в сторону. Запахи и тепло шли отовсюду, и оба мозга зверя не могли решить, куда бросаться.

Бандиты, перестав орать и материться, припустили к окраине Поля чудес, кишащей артефактами и аномалиями. Анархисты затаились. И только кусок мяса в обертке вертелся шаурмой в аномалии.

Химера сделала шаг, другой в сторону «смерча». Уж больно вкусно пахла жареная плоть, издавая сладковатый приторный запах. Но чутье мутанта и опыт подсказывали: нельзя. Зверь отступил, схватил клыками труп Укропа из лужи крови и небольшими скачками рванул в свое пристанище под деревом. Через полминуты он снова стал Стражем.

* * *

У Пятерни чуть глаза не вылезли из окуляров бинокля от увиденного. Рядом тихо матерился Средний, прильнув к оптике винтовки СГИ-5.

Откуда-то из ложбинки между городской свалкой и гумусной ямой бывшего совхоза по одному, а где и по двое, появились, как черти из табакерки, люди. Они и вправду были похожи на чертей – черно-смуглые, грязные, невысокие оборванцы. Не зомби, не скелетоны. Натуральные азиаты – китайцы, узбеки, таджики, киргизы. Вооруженные, вроде бандиты, но какие-то оборванцы, да еще и в количестве, не укладывающемся в голове. Для Зоны полторы сотни человек с оружием скопом в одном месте – это было немыслимо! Со времен военных зачисток с привлечением армейских подразделений и техники, где число участников операции достигало сотен солдат, такого, как сейчас, больше не знали, не видели.

Азиаты тем временем миновали заросшую лебедой и крапивой узкоколейку, упирающуюся в склады совхоза, и ручьем потекли в обход.

– Сколько насчитал?

– Идут и идут, мля. Шеф, че же это такое? У меня глюки?

– Ну, тогда и у меня тоже, еп, – шепнул Пятерня, – я полтораста отметил. Охренеть!

– Азиатский корпус Хо Ши Мина. Прут, будто аномалий нет и мутантов. Как их Зона терпит?

– Помолчи, Средний. Ждем, следим. Потом им в хвост.

– Шеф, ты че? Их же там…

– Помолчи, сказал. Считай лучше и морды запоминай – врага надо знать в лицо! – хмыкнул Пятерня и глубоко задумался.

– Как же в лицо? Они все на одну рожу, узкоглазые.

– Ждем, мля. Все.

* * *

Тагил, справившись с недоумением, повернулся к своим попутчикам:

– Армия Трясогузки а-ля Мао Цзедун пересекает наш путь и входит в город. Как вы смотрите на это, господа заказчики? Это тоже не ваши?

Троица переглянулась, пожимая плечами. Похоже, им незнакомы были те оборванцы количеством почти в две роты, что и отразилось на их растерянных лицах.

– Нет, наших тут не может быть, – констатировала Герда, переминаясь с ноги на ногу. – Тагил, что делать? Их же много. Сможешь что-то придумать?

– Ну-у, можно Шао-Линь устроить, чемпионат по ушу или карате.

– Я серьезно, сталкер! – более сердито сказала женщина.

– Одно знаю – не хрен сидеть тут на открытом месте и ждать, когда азиаты в цепь встанут и на нас двинут, – ответил Тагил, соображая что-то свое.

– Почему азиаты? – отозвался Роман.

– Дайте ему оптику, пусть зазырит, – кинул сталкер и глянул на сына: – Вовка, дуй вперед, ужом ползи, лети голубем, но аккуратненько выследи, куда они в городе двинут, в каком направлении. Сообщишь мне сигналом или на КПК, только шифром нашим, понял?

– Да, бать.

– И аномалий стерегись, сын.

– Батя, че как маленькому-то? Не первый раз уж…

– После Вспышки могут новые появиться, незнакомые. Гляди в оба. Всех касается.

Сталкер серьезно оглядел спутников, затем подтолкнул пацана:

– Давай, дуй, Вовка. Фейерверк-то у тебя есть или дать?

– Найдется. Ну все, покеда всем, – бросил малец и, пригнувшись, осторожно побежал мимо кустов и щитов объявлений в конце парка.

– Сидим, курим пять минут, а то потом нельзя будет, – сказал Тагил, уселся на полурассыпавшийся бордюр и достал пачку папирос.

– Почему потом нельзя? – Роман выпятил губу, полез за своим «Кэмелом».

– Смеркается, ночь впереди. Любой огонек за милю видно будет. Да, проводник? – улыбаясь и вытряхивая карман, ответил за Тагила Кот.

– Правильно, Котяра. Молодец, садись, пять! – пошутил сталкер, затягиваясь и пуская первое облачко дыма. – Хоть кто-то тут соображает.

– Да ладно уж, – Роман обиженно выпятил губу еще дальше, надул щеки и искоса взглянул на женщину, – вроде и мы не дураки.

Герда вместо сигарет достала банку немецкой тушенки, махом вонзила нож, вскрыла ее, стала ковырять и острием подцеплять куски неплохого мяса – без жилок, сисек-писек и почти без жира. Она смачно жевала за обе щеки, снова поддевала любимое лакомство всех сталкеров и с ножа ловко снимала мясо пухлыми губками, помогая язычком слизывать с лезвия остатки.

Тагил прищурил глаз то ли от дыма, то ли от удовольствия наблюдать за ней, но взгляда не отводил. Бросала на него хитрые игривые взоры и она, продолжая трапезу и показушные движения. Все испортил Кот:

– Сладко хаваешь, милая.

– За собой следи, несладкий мой, – парировала Герда.

Но, видимо, кончилась тушенка или сбился озорной настрой – женщина вздохнула, намеренно подольше и смачнее облизывая губы, и отбросила в траву пустую банку. Обтерла нож, убрала. Выпила из фляжки воды, повернулась боком к сталкеру и заговорила:

– Тагил, нас и вывести надо будет тоже. Подождешь денек? Договоримся, а?

– Опс.

– Че нас выводить, чай, не дети?! – удивился Кот, зыркая на женщину и сталкера. – Сами дойдем, я путь запомнил. А?

– Бандиты, химера, китайцы, тащить груз – тоже все на тебе будет? Все сам осилишь, дорогуша? – вопросом ответила Герда, даже не обращая внимания на предложения товарища, а пристально изучая мимику сталкера, пытаясь понять, о чем он сейчас думает.

– Я грузчиком не нанимался. Вовка тоже. Химеру второй раз так не проведешь, – медленно проговорил Тагил, докуривая папиросу.

– Ясно. Ну, лады, сталкер. Нет так нет. Умолять не стану, поищем кого-то более сговорчивого, – Герда играла, проверяла.

Она сняла бандану, поправляя волосы, снова стала надевать косынку. Тагил пожал плечами, затушил окурок, поднял банку, выброшенную женщиной:

– Не оставляйте следов, господа туристы. Вычислят махом.

– Так ночь же почти уже, какие следы?! – опять напомнил о себе Роман.

– Ядрен батон, слышь, ты, умник? Смотри и запоминай, – с этими словами Тагил бросил пустую банку метра на три в сторону, – видишь ее?

– Ну да, – шепнул очкарик, конфузясь в очередной раз, – блестит.

– Вот-вот. Ночью многое видно, несмотря на темень. Плюс она щас сожрала тушенку, а это запах мяса. Нож вытерла о штанину, пальцы в жире. Да от нее хавчиком полкилометра нести еще будет. Тут любой мутант пристроится в кильватер, мля. Еще есть вопросы или предложения?

Тишина была ему ответом.

– Все, покурили, пожрали, языками покалякали – теперь подъем. Пока не спустилась ночь, дойдем до укрытия – и спать до утра. Завтра трудный день будет, чую. Сегодня прогулка была, да и только. И окурки замаскировать живо. Все, пошли.

Попутчики засуетились, готовясь к выходу, пряча следы перекура. Только Герда хмыкнула и тихо шепнула почти в затылок Тагилу:

– Не пожрали, сталкер, а покушали.

Проводник цыкнул и пошел первым. За ним поплелись остальные, причем женщина тщательно вытирала на ходу губы, пальцы и бедро, внемля замечанию профессионала.

Четыре фигуры скрылись в темноте парка, слегка освещаемого всполохами воздушных аномалий и слабо пробивающейся сквозь тучи луной. Следов на старом асфальте не осталось, только отливала жестяным блеском банка из-под тушенки, лежащая в траве в стороне от дорожки.

* * *

Прозвище Бодайбо к сталкеру прилипло еще пару десятков лет назад, до Зоны. Он тогда нанялся в старательскую артель «Саха» дизелистом, работал вахтами. Сезон золотодобычи короткий – с мая по октябрь, у некоторых специалистов типа его – месяцем раньше и позже, так как нужно приезжать раньше всех с геологом и мастером настраивать драгу к летней работе. После октября – демонтаж. И на зиму до апреля – лафа-а! На Большую землю. С карточкой, на счету которой пол-«лимона». Но и судьба золотодобытчика – не сахар. Непогода, комары с мошкой, отсутствие нормального быта и при этом тяжелая работа с насосами и в дизельной, где всегда что-нибудь ломается, а мастер орет, словно медведь-шатун в тайге. Начальник артели ваще царь и бог – и премией одарить может, и кулаком по морде, если план срываешь или портачишь со своим железом.

Вкалывал в районе «Золотого треугольника» Бодайбо – Алдан – Олекма. Девять лет бобылем, без семьи, без дома, черствея душой и старея телом. Прокуренный, закодированный три раза от проклятой водки, отчаявшийся и уставший больше морально, чем физически, Бодайбо, как его прозвали местные друганы по артели и якуты, решил покончить со всем этим одним махом. Как-то знакомый поведал о таинственной территории под Сретенском, где «поле дураков», романтика и адреналин, что полностью завладела его разумом. Он собрал пожитки и с товарищем рванул на запад. Так Бодайбо стал сталкером, причем неплохим, на счету которого в Калининграде, в отличие от вскоре погибшего товарища, имелась неплохая сумма, а благодаря навыкам и знаниям, полученным еще со времен таежных «туров», авторитет и слава его в Зоне росли.

Уже здесь он сдружился с Тагилом, вместе излазили Зону вдоль и поперек, позже появился пацан, которого отец привез с Большой земли для становления личности. Общие дела у Бодайбо с Тагилом случались редко, в основном Полтора бродили вдвоем, но если они нуждались в прикрытии, а на кону маячили хорошие бонусы, то Тагил звал в помощь товарища. Либо Бодайбо просил их составить компанию. Часто приходилось выступать в роли проводников, но заказы на артефакты или органы мутантов тоже появлялись нередко.

На этот раз Полтора пошли одни и повели в Туманск трех заказчиков с Большой земли. Странного в этом ничего не было: они постоянно предупреждали друг друга о планах и предстоящих маршрутах. Так, в целях взаимовыручки, на случай возникшей необходимости в помощи. Полной надежды на КПК не было, поэтому и пользовались простым проверенным способом. Это как уезжающая в отпуск семья оставляет ключи от квартиры соседям – только надежным и честным людям.

Тагил вкратце поведал товарищу о своих планах: когда, куда, с кем. Вовчик торчал здесь же, рядом, почти не обращая внимания на шепот мужчин, потягивающих пивко, вяло ковырял вилкой макароны и думал о своем.

Полтора ушли с троицей клиентов рано утром, сразу после Вспышки. Обещали вернуться через три дня. Вроде ничего подозрительного и опасного ни в их компании, ни в маршруте. Но вечером того же дня на КПК Бодайбо, который и сам отправился в недалекий поход, пришло сообщение. Странное и непонятное: «…Если и дойдем до места… обратно никак. Они не те… не одни».

Бодайбо затушил угли, расправил нахмуренный лоб и в который уже раз послал запрос товарищу. Связи с Полтора не было, либо сообщения просто не доходили до адресата по каким-то причинам. Район их маршрута от «Теплого стана» через Неман до Туманска слыл ясным и чистым эфиром и прекрасной связью. Это не Болота или АЭС, где хрен достучишься до абонента.

Бодайбо смачно высморкался, вытер лицо платком и подхватил снарягу и оружие. Выглянул в щель, осмотрел местность, вылез наружу из старого ржавого баркаса и осторожно, но сноровисто снял и прибрал в рюкзак сигналку – обыкновенную растяжку, только вместо гранаты – жестяная банка из-под кофе, набитая горючей смесью и петардой. Кстати, такие штуки его когда-то научил мастерить Тротил – не зря в ВДВ служил, причем в десантно-штурмовом полку.

После того как Вспышка ночью временно разогнала тучи и свинцовый тон небосвода Зоны, сейчас пасмурное утро и моросящий дождик вмиг вернули сталкера в явь и обыденность типичных будней. Он накинул капюшон брезентовой куртки, поправил респиратор на лице и, взглянув в сторону разбитой понтонной переправы через Неман, зашагал к ней вдоль берега.

На помощь Тагилу и его сынишке, которые явно нуждались в таковой. Это Зона! Здесь так.

* * *

Китайская армия. Азиатский корпус. Войско Чингисхана. Золотая Орда. Как только не называли их те немногие, кто узнал про двигающийся внутрь Зоны, в район Туманска, сводный отряд рекрутов-интернационалистов.

Всего неделю назад в торговых рядах Калининграда появились люди монголоидной расы, в черных коротких кожанках, кепи, в золоте, на дорогих тачках и объявили набор в некую коммерческую структуру недалеко от города.

Они также посетили строительные и овощные базы, трущобы пригорода, палаточный городок гастарбайтеров на окраине Калининграда. Под видом нанимателей от учредителя фирмы, занимающейся якобы сельхозработами, они записывали всех подряд – молодых и пожилых, здоровых и больных, но всех только азиатской внешности. Обещали хорошие заработки в короткий срок, а главное – помощь в продлении временной прописки, что было очень важным в среде эмигрантов. Для пущей уверенности и спокойствия каждому явившемуся в условленное время на сборный пункт выдавали подъемные – по пятьсот рублей. Одежду посоветовали взять потеплее. И все. Все-е!

Набралось сто семьдесят человек – выходцы из Средней Азии, Монголии, Китая, частично из Бурятии и Тувы. Были и кавказцы, и молдаване, и калмыки. Не все раскосые, но все полубомжи, бездомные и безработные.

На КП у Рубежа построили, выдали противогазы ГП-5, вещмешки и рюкзаки, пайки, аптечки, дождевики-клеенки и оружие. Последнее не отличалось добротностью – дробовики разных калибров и размеров, мелкашки, пистолеты, ракетницы, ящик гранат на ораву и колюще-режущее. Палки, шесты, факелы, фонарики, лопатки. Сделали всем по уколу от радиации. И сообщили истинную цель и маршрут. Зона отчуждения. От Рубежа к Туманску между Пустырем и Болотами пешим ходом восемь километров по пересеченной местности до НИИ, где им определят основную работу. Оружие и прочую снарягу – для возможной обороны от зверей и бандитов.

Сразу с десяток гастарбайтеров зароптали, заволновались. Им сразу пояснили – пусть, дескать, валят к черту. Но сдадут деньги, барахло – и своим ходом до Калининграда, а это сто с лишним кэмэ. А здесь, кто дойдет молча, по пять тысяч на месте и по три в обратку, в Калининград. Народ покивал, поплевал, пошушукался, но согласились все.

На рассвете двадцать шестого апреля пошли вытянувшейся вперед змейкой друг за другом. Впереди два местных хохла, два сталкера-любителя, Палас и Копчик. За ними трое из крутых калининградских – Сузуки, Пончик и Кастет. Затем вся орава вольнонаемных, замыкающими – братья Лапа и Коготь. У сталкеров были автоматы, у Пончика раритетный пулемет РПД-42, Кастет вообще надыбал где-то ППШ, чем постоянно хвалился.

Топали нормально, без истерик, нытья и дезертирства. Азиаты вообще слыли смирными и податливыми, немного мутили воду кавказцы, но их, семерых, не воспринимали всерьез, а мата Сузуки хватало, чтоб заткнуть им рты.

Когда на отряд напала стая слепых псов, азиаты палили как ошалелые. Мутанты, потеряв половину, в шоке от канонады поспешно скрылись в кустах Болот.

Потом были нападения свинорылов, кабанов, крысаков. Снова собаки, стаи крыс, волки. Отряд повергал в бегство зверей Зоны шквалом дроби и картечи, исступленно расстреливая их из всех стволов. Полдесятка покусанных в счет не шли. Их подлатали и шли дальше. На точке между Пустырем и деревней Ольховаткой ложбина с аномалиями безвозвратно забрала двоих. «Воронка» и «жаровня». Не оправившись от ужаса смерти товарищей, в «зыби» погряз третий. Он истошно орал и плакал, прося сначала о помощи, а потом просто пристрелить его. Аномалия сдавила его так, что полопались сосуды на шее и лице. Так и осталось тело молдаванина торчать по пояс раскуроченным из серого пятна «зыби» размером два на три метра.

Испуганные азиаты двигались дальше, молясь Будде, Аллаху и прочим идолам Большой земли. Никто из них не знал про Зону, не умел толком стрелять и выживать в боевых условиях. Никто и не соображал, что здесь творится.

Хуже стало на душе, когда на окраине Пустыря напоролись на квад «Пепла». Обалдевшие бойцы в черно-красной униформе не могли поверить своим глазам, а потом ушам, слушая лепет авангарда чужаков.

Палас и Копчик молча курили, держа пальцы на скобах автоматов и следя за разборками своих старших с пепелевцами. Когда Сузуки и Кастет обступили командира квада, пытаясь на своем блатном жаргоне доказать свою правоту и якобы честные намерения, бойцы «Пепла» почти незаметно рассредоточились, беря на мушку головную часть отряда незнакомцев. Это разгадал Пончик и наставил пулемет на противника.

Обстановка накалялась. Пепелевцы понимали, что тягаться с двумя ротами чужаков не хватит сил, патронов и времени для перезарядки, но и знали главную свою задачу – любыми способами искоренять всю нечисть Зоны, начиная с мутантов и заканчивая двуногими отбросами общества. Вызывать подмогу тоже не хватало времени. И командир квада видел, что отряд новоприбывших понимает это. Поговорили нехорошо, но до срыва не довели. Обе стороны смекнули, что к чему, и разошлись. Пепелевцы пошли к Пустырю, явно обдумывая ситуацию, разрабатывая план и пытаясь связаться с базой, а «войско Батыя» направилось дальше, к Туманску.

По пути напоролись на вооруженных зомби. Полтора десятка обеспокоенных психов, завидев людей уже на близком расстоянии, открыли беспорядочную стрельбу. Сузуки даже не успел слова сказать, приняв бывших военных-стройбатовцев за мирный дозор типа пепелевцев – пуля вошла ему в щеку и вырвала на затылке кусок черепа. Рядом попадали мертвыми еще трое, пока отряд не ответил пальбой из всех видов допотопного оружия.

Кучку зомби смело как метлой.

Пока азиаты оплакивали мертвых товарищей, перезаряжались и обсуждали скоротечный бой, четверо зомби снова поднялись и разрядили в сторону непрошеных гостей остатки обойм из АКСУ.

Этого никто не ожидал! Даже недавние отмычки Палас и Копчик, забыв, что этих ходячих мертвецов необходимо добивать контрольными, от испуга и неожиданности попадали в грязь. Азиаты залегли всей цепью, причем один упал в «стеклоток», заорал, катаясь по дерну, и замолк через минуту. Аномалия, висевшая на кустах бузины и ниспадавшая космами на землю, сожгла беднягу до костей. Завоняло паленым мясом, приторный сладковатый запах окутал местность. Отряд зашептался и запричитал.

В авангарде Пончик быстро разобрался с зомби, положив их очередью из РПД-42. Кастет приказал одному из туркменов пойти и добить извивающихся уродов, что тот и сделал.

Мертвых Сузуки и пятерых гастарбайтеров обшмонали, положили рядышком друг к другу и прикрыли срезанными ветками. К истлевшему в «стеклотоке» трупу побоялись притронуться, поэтому оставили его как есть.

Потопали дальше.

По-настоящему страшно стало на подходе к Туманску. В бывших пригородных садах перед овощехранилищем повстречали злыдня. Это вечно злое и сильное чудовище хоть и считалось малоподвижным и тихоходным, зато отличалось живучестью и нестандартным методом обороны. И нападения тоже!

Не успел Палас крикнуть и предупредить, что мутанта беспокоить не нужно, как Кастет пустил очередь из ППШ в тушу зверя, ковыряющегося в кустарнике.

Отряд впал в ступор, поняв, что никакого урона пули этому уроду не нанесли. И запаниковал, чуть не бросившись врассыпную. Мутант дико зарычал, повернулся и потопал к обидчикам. Его массивное коричневое тело размером с приличного буйвола, только на коротких толстых ногах и с безобразной мордой, проламывалось сквозь кусты и мелкие деревца. В него начали стрелять. Двое, четверо, затем почти десяток людей. Он только вздрагивал, свирепо рыкал и пер локомотивом дальше. Метрах в семи от стрелков зверь резко топнул гигантской лапой, и ближайшие четверо азиатов разлетелись в стороны. Кто-то заорал, кто-то тонко завизжал, Палас с Копчиком, даже не стреляя, побежали прочь. Пончик, в прошлом вышибала в калининградском ресторане, зычно матерился, пытаясь совладать с заклинившим пулеметом. Кастет тоже, выпустив остаток диска из «шпагина», искал в траве отброшенный ударной волной зверя запасной магазин. Пара таджиков заверещала, пятясь назад и схватив ружья за стволы, словно палки.

Вдруг один китаец, видимо, возомнив себя мастером кун-фу, стрелой побежал к чудовищу с палкой наперевес. И, о чудо, ему удалось достичь цели на глазах изумленных и напуганных товарищей. Он с разбегу вонзил острый конец шеста в ухо твари, воткнув его чуть ли не на полметра. Злыдень взревел движком «Белоруса», дернулся и двинул двуногого врага задней частью туловища. Хрустнули кости нападавшего, тело его мешком отлетело метров на пять и затихло в нелепой позе, говорящей о неминуемой кончине.

Мутант снова зарычал и шмякнул лапой о землю. В воздух взвились листья, трава, куски почвы, пыль. Тела мертвых, раненых и живых отбросило на десяток метров, ломая им кости, разрывая мышцы и внутренности.

Пулемет расшиб в кровь лицо Пончику, повергнув в падение хозяина, Кастет катался по траве, зажимая живот, какой-то казах вынимал из глаза обломок ветки.

Кто-то, кажется, китаец, скомандовал сомкнуться, мигом построив группу ближайших к нему соратников в две шеренги. Первая припала на колено, ощетинившись стволами дробовиков, вторая, стоящая, дружно приставила приклады к плечам. Китаец резко крикнул, и залп нижних стрелков чуть не опрокинул мутанта, разорвав ему бок. Пока чудовище приходило в себя и поворачивалось к обидчикам, прогремел гром стволов верхнего ряда. Морду злыдня как автогеном срезало. Месиво плоти, кожного покрова и крови разинуло пасть. Очень немаленькую такую пасть! И застонало.

Китаец, как оказалось позже, на родине у себя дослужился в армии до офицера, затем его выгнали за пьянку. Он четко отдавал команды и молниеносно оценивал ситуацию. Ростом выше земляков-коротышек, с лицом, усеянным морщинами, он махал смуглыми руками, жестами призывая к исполнению своих ЦУ. И взвод азиатов слушался его беспрекословно.

Пока одна шеренга перезаряжала оружие, другая стреляла. Дружно, точно, одновременно. Как на стрельбище.

Залп. Снова. Еще. Еще.

Мутант споткнулся, топнул, но эффект был уже не тот. Уже не шквал, а так – сильный ветер. Крысам, может, помеха.

Пончик утер кровь, размазав ее по лицу, справился с затвором РПД-42 и застрочил, целясь в неповрежденный бок твари. Ствол пулемета-раритета выпустил длинную, в сорок семь пуль, очередь.

Когда эхо пальбы, криков и рева рассеялось вместе с дымом и пылью от садовых почв, злыдень лежал на брюхе, утробно гудел, агонизировал и пускал кровавые пузыри. Тело его напоминало тушу со скотобойни – все в крови, мясо выворочено, не видно целого места.

Азиаты радостно заголосили, обнимаясь и прыгая. Они восторженно галдели на своем языке, хвалили своего земляка, сплотившего их в организованную группу, а также Пончика, пытающегося насадить запасной диск на пулемет. Он сидел скрестив ноги, отрешенно принимая похвалы и благодарности. Лицо красное и потное, ссадина на лбу, зуб выбит. Дрожащие пальцы непослушно справлялись с железом оружия, а разбитые губы шептали одно:

– Завалили. Завалили-и!

Бывшего офицера звали так сложно, что вернувшиеся сталкеры-отмычки дали ему прозвище КНР.

– Мао КНР, на это теперь отзывайся, понял? – хлопал китайца по плечу Палас.

– Пониль, пониль, – отвечал тот и широко улыбался, обнажая ровные белые зубы.

Вечерело.

Отряд снова выстроился в цепь и двинул из садов вдоль овощехранилища в обход.

Через час азиаты вошли в город.

* * *

Внезапно взвившаяся в черноту ночи ракета заставила инстинктивно присесть и проследить за ее падением всеми четырьмя парами глаз. Когда отблески ее пропали, Тагил повернулся к спутникам:

– Вовка направление показал, где это войско татаро-монгольское находится и куда двигает. Идем параллельно. Соблюдаем тишину. В этом городке тварей как вшей под мышкой. Кот, держишь зад.

– Понял.

– А Вовка как? – спросила шепотом Герда.

– Присоединится к нам позже, – пояснил сухо Тагил и, блеснув в темноте зрачками, добавил: – Пошли.

Они крались вдоль складов на задах овощехранилища, где недавно прошла китайская армия. Натоптали порядком, разогнав местную живность и показав тропу, свободную от аномалий. Сталкер быстро повел свою группу туристов туда, затем встал в стойку, как борзая на охоте. С минуту он вглядывался в местность между водонапорной башней и Аллеей Славы, примыкающей к райкому. Прислушивался. Среди многозвучия ночного города он четко улавливал нужное и отсеивал прочее.

– Пошли.

Снова двигались извилистым путем, прижимаясь к стенам зданий и кустам, избегая открытых мест. Артефактов почти не находили, видимо, их уже собрали другие. Так, подобрали пару «стекляшек» и «слезу», обошли «смерч» и «волосы». Последних в городке «росло» немало.

– Стоп, – остановил всех сталкер через двести метров, – все, харэ, надо ночевать, вот место подойдет. А то и вы валитесь с ног, и темень опасная. Залезем, не дай бог, еще во что-нибудь в конце пути. Вот корпус водокачки, вышка. Вон там детский сад. Там войско азиатов остановилось, видите?

– Не-а.

– Нет.

– Там они, – сообщил Тагил, – на ночлег встали. Все, сворачиваемся. Пошли.

Группа проникла в полуоткрытые ржавые ворота, миновала площадку, захламленую за тридцать лет и поросшую бурьяном, и очутилась внутри административного корпуса.

Здесь все было опутано и забито «стеклотоком», «волосами» и «зыбями», кое-где били «энерго», в углу коридора зарождался «студень».

Турникет проходной показался Тагилу подозрительным – какой-то он подозрительно целый через тридцать-то лет, ни плесени, ни пыли. Луч фонарика высветил и пару скелетов рядом с ним. Один принадлежал мутанту, другой человеку. Хотя нет, не человеку, а зомби, от которого остались полусгоревшие брюки и галстук да пряжка от ремня.

– Так, стойте тут, Кот, держи тыл, вы оба – коридор. Я пройду, гляну, где нам заночевать, – сталкер шагнул к старому лакированному столу, – и смотрите, в меня не пальните с перепугу.

– Ясно.

– Вовка может подойти. Кот, не угробь мальчишку. Все. Тишина. И стоим на месте, никуда не суйтесь. Турникет опасен.

– Мы что, здесь, в этом бедламе ночевать будем?

– Да.

– Мда-а-а!

Тагил стал перелезать через стол, предварительно сыпанув на него горсть канцелярских кнопок. Вроде нормально. Мебель не выдержала веса мужчины и рухнула, сложившись карточным домиком. Сталкер отделался легким испугом и синяком на руке.

Троица заказчиков взволнованно переглянулась и снова уставила стволы в стороны.

Тагил чертыхнулся и попер дальше. Вскоре он скрылся за поворотом коридора, хрустя берцами по битому стеклу первого этажа.

Когда звук его шагов стих, Кот полуобернулся к женщине:

– Утром дойдем до места, там, судя по навигатору и разведданным, футбольное поле старое. Вертушка сядет там, я так понимаю?

– Правильно понимаешь, – шепнула Герда, – давай тише, Кот.

– Да ладно, че уж сейчас скрывать? Мы же их завалить не хотим?

– ???

– Не понял!

– Роман, ты что думаешь? – женщина глянула на седой висок товарища, вглядывающегося в небольшой «смерч» метрах в пяти от себя.

– Зачем их ликвидировать? Пацан совсем. Да и сталкер нормальный, не отморозок обезбашенный. Фартовый, видно. Честный. Таким жить да жить! Да и ничего они не знают. Зачем убивать?

– Ладно, посмотрим еще до завтра. Хотя ЦУ шефа помните? Ни одного свидетеля.

– Так эти Полтора свидетели чего? Довели, помогли выжить нам. Больше ничего не знают, не видели. Нехай сваливают восвояси, – отозвался Кот, пытаясь закурить.

– Убери сигареты. Нельзя же, – бросила Герда.

– Ой, да ладно тебе, дорогая.

Кот опустил ствол автомата, повисшего на ремне через плечо, попытался чиркнуть зажигалкой.

– Эй, – раздался почти детский голос снаружи, из-за двери, висевшей на одной петле, – не нужно этого делать.

Все дернулись от испуга, выставляя оружие на звук.

– Свои, свои, не пальните только.

В дверном проеме обозначился силуэт Вовки. Пацан держал арбалет взведенным, аккуратно входя в помещение. Он уклонился от патлы «волос», вошел вовнутрь, встал рядом со взрослыми:

– Батя где?

– Туда утопал, – кивнул Кот, держа сигареты и зажигалку в кулаке, – осмотр здания. Ты как, пацан?