Текст книги "Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник"

Автор книги: Ежи Тумановский

Соавторы: Александр Шакилов,Виктор Глумов,Сергей Коротков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 74 страниц)

Ленивым движением Резак рассек когтями глотку чистокровного. Мужчина уронил дорогую камеру, объектив треснул, посыпалось стекло. Все еще радостно улыбаясь, мертвец схватился за горло, будто это могло остановить извергающийся в невесомость алый фонтан. А перед тем, как сердце его остановилось, он все-таки увидел Резака, – в глазах появилось понимание, – но испугаться, уже не успел.

И вот тогда зазвонил колокол.

Его звон, льющийся из динамиков, встревожил Резака. Он замер, по всему его телу встопорщились волосы, по спине прошла волна озноба, все мышцы напряглись. Колокольный звон разбудил в прирожденном убийце дремавшие до этого момента инстинкты.

В следующий миг Резак сорвался с места.

Он понял, куда направился Край.

Враг вот-вот достигнет Истока, о котором знал каждый ребенок Полигона, – когда там еще рождались дети, – хотя взрослые, рожденные по ту сторону Стены, никому об этом не рассказывали, потому что сами не знали!

Прилагая неимоверные усилия, чтобы скоординировать в невесомости свои движения, Резак скрипел зубами от злости на собственные приборы, вживленные под кожу, – они все еще отказывались служить хозяину, хотя сейчас их помощь была бы очень кстати!

Потому что запах врага усилился настолько, что Резаку даже захотелось зажать нос пальцами.

* * *

Отворились пожарные ящики, вытолкнув наружу элементы противоаварийного оборудования: огнетушители, противогазы и ключи закрытия люков. О том, что именно такие ключи, а не какие-то другие, я узнал, когда Фарт потащил меня дальше, затворив за нами переборку между блоками.

В динамиках загремело сначала по-русски, потом дубль по-английски: «Пожарная тревога! Объявляется всеобщая эвакуация! Повторяю! Это не тренировка! Всеобщая эвакуация!..»

Похоже, моя невинная шалость со спичками, то есть с ТП-82, обернулась настоящей катастрофой для МКС. Что ж, я такой, я могу. Надеюсь, никто не пострадает. В любом случае я уже помешал сбросить на планету очередную порцию чужого мусора, потому что даже биоробот не попрет трубопровод-кишку через бушующее пламя.

Мы мчались вперед, к телепорту, и за спинами у нас закрывались переборки отсеков – Фарт по привычке герметизировал станцию так, чтобы защитить блоки от огня. Как по мне, напрасная трата времени. Все равно обратной дороги нам нет, да и нас самих, считайте, тоже нет. Просто надо успеть выполнить задуманное до того, как пламя доберется до нас.

– Мы почти уже на месте! – бодро отрапортовал Фарт.

И тут погас свет, отключились все приборы, вырубились вентиляторы. Гул, который сопровождал нас все время на МКС, пропал. Наступила полная тишина. И она тут же стала невыносимо давить на уши. Мы посреди космоса в жестянке, которая приказала долго жить!

Я вдруг отчетливо представил, как астронавты покидают американский сегмент МКС и перебираются к российским космонавтам, чтобы занять свои места в «Союзах», потому что собственного средства спасения экипажа в чрезвычайной ситуации у них нет.

Вместе с имперцами они задраивают все люки, убирают воздуховоды и, живо собрав самое необходимое, надевают скафандры. Кое-кто даже откровенно радуется спешной эвакуации: как это здорово, побыстрее домой попадем, а то кое-кто тут уже пять месяцев торчит, сил больше нет, хочется по травке походить, жену обнять. Его тут же окорачивают, что, мол, хрен тебе, а не травка, сначала походишь в противоперегрузочном костюмчике, потом запрут тебя на реабилитационную базу имени Юрия Гагарина, и кучу отчетов писать придется, объясняя, с чего это вдруг на борту начался пожар…

Картинка была такой отчетливой, будто я сам был там, среди этих мужчин и женщин, деловито действовавших в критической ситуации.

А пока я галлюцинировал, мы на ощупь – освещение-то приказало долго жить – пробрались-таки в блок, который никак не мог быть сделан на Земле, хоть к нему с двух сторон и были пристыкованы – для маскировки, видимо, – самые обычные блоки.

Во-первых, – и это главное! – там, куда мы попали, была гравитация! Мы могли передвигаться, как нормальные люди! Во-вторых, тут было светло и неожиданно просторно: блок в разы превышал размерами самый большой из тех, через которые мы проследовали. В-третьих, блок отделялся от прочей станции полупрозрачной мембраной, которая легко подалась – прорвалась! – под напором наших тел, плотно, без зазоров облепив нас, а потом сомкнулась за нами, будто никакого разрыва не было. В-четвертых, тут было тяжело дышать – обычной температуры, как и на всей МКС, воздух обжигал легкие. В нем какие-то примеси, не имеющие запаха, что ли?

Так-с, мне надоело считать, поэтому дальше просто рассказываю, как и что выглядело в блоке, куда меня привел Фарт. Поверхности блока будто выложены мелкой, при этом еще и чешуйчатой, то ли керамической, то ли резиновой плиткой. Чешуйки по-разному отражали свет, стоило только сместиться и взглянуть под другим углом, так что помещение могло быть и бронзовым, и золотистым, и ярко-оранжевым. Я шел – шел! – по нему, с восхищением и тревогой наблюдая за цветовыми метаморфозами. Формой же блок больше всего напоминал бублик, только без дырки. Там, где у бублика должно быть пустое место, в блоке, куда мы попали, «вверху» и «внизу» располагалось нагромождение то ли оборудования, то ли внушительных наростов неведомой мне формы жизни, причем наросты эти образовывали внизу правильный треугольник, а вверху – овал.

Эти геометрические фигуры соединялись между собой чем-то вроде постоянно струящегося в одном направлении потока воды, циркулирующего вдоль всего огороженного им периметра, сверкающего лиловым светом. Сквозь поток этот отлично было видно бурление тысяч контейнеров-яиц внутри, но если пузырьки воздуха в кипящей воде устремляются вверх, то в телепорте – а «геометрия» с лиловым покровом, несомненно, являлась телепортом – движение яиц было хаотичным. По крайней мере, моими органами чувств установить хоть какую-нибудь закономерность не получалось. Зато у меня прошли тошнота и головная боль!

Целебное место!

Вот бы еще дышалось тут полегче, а то в груди ощущения не из приятных…

– Мы смогли! Мы добрались! – Фарт обрадовался, как мальчишка, глядя на телепорт, переполненный яйцами с приборами. Он, кажется, готов был запрыгать по полу на одной ножке, хлопая при этом в ладоши, но еще не отошел от невесомости, в которой такие проявления чувств невозможны. – Макс, мы отправим «Гремлин» тем, кто сбрасывает на Землю отходы своей жизнедеятельности! Не зря ведь я всю дорогу тащил эти чертовы баллоны! Мы вскроем их, ну или что там надо с ними делать, тебе видней, и поместим в телепорт, и пришельцы, постепенно превращающие человечество в мутантов… Они ответят нам за все!

– Я думал, это приемник… – пробормотал я, предчувствуя катастрофу, в башке ведь у меня вроде как уже наладилась работа извилин. – Разве он работает на реверс?

– Однажды я видел пришельца. Он, кстати, был очень похож на человека… – Фарта аж перекосило всего, когда он вспомнил об этой встрече. – Чужак прибыл к нам с инспекцией, ну или что-то вроде того. А потом отбыл через приемник. Есть реверс. И я включал его по указанию чужака. Я знаю, как это сделать! У меня есть доступ! Так что у нас есть шанс остановить поток мусора на нашу планету! Быть может, мы при этом погибнем, но!..

Он говорил так увлеченно, с таким чувством собственной значимости и с готовностью пожертвовать собой ради человечества, которое никогда не узнает о его подвиге, что у меня язык не поворачивался перебить его и рассказать, что никакого шанса у нас нет.

И не было изначально.

Ведь я – спасибо притяжению! – вдруг вспомнил…

– Что ты сказал, Макс?

– Я что-то сказал?

– Ты сказал, что никакого шанса у нас нет.

Я опять говорил вслух… Черт! Это все из-за нервов!

– Да, – кивнул я и тут же мотнул головой: – То есть, нет.

Щеку Фарта дергало нервным тиком, но все же он терпеливо ждал, пока я разомну шею и сообщу-таки что-нибудь внятное.

И я сообщил:

– Понимаешь, из-за всей этой беготни… И тошнило еще меня. Голова совсем не работала, а сейчас я… Савелий, дело в том, что сами по себе баллоны безвредны. В боевую готовность БОВ приводится активатором, сделанным из особого сплава. Без него жидкий «Гремлин» безвреднее кваса, его даже можно пить охлажденным в жару. Он не убьет и комара!

– Но у тебя, конечно же, есть эти активаторы, верно, Край? – вкрадчиво поинтересовался Фарт, уже предчувствуя беду.

– Извини, дружище… – я развел руками, только сейчас осознав, что в правой до сих пор сжимаю игрушечную машинку сына, выдернутую из вещмешка после нападения тигра-мутанта. – Так уж получилось! С головой у меня что-то, как выключило… Не космонавт я, вот без тренировки и накрыло…

Это был крах всех надежд Фарта, всех его грандиозных планов по спасению цивилизации хомо сапиенсов, ради которых он отказался от карьеры, безжалостно разрушил свою жизнь, потратил все сбережения и рисковал собственной шкурой.

М-да… Когда терпит фиаско человек серый, непримечательный – это всего лишь мелкая бытовая драма. А вот если потерпела поражение личность геройская, решительная – это уже настоящая трагедия…

Экипаж МКС готовился покинуть станцию, а Савелий Фарт в шаге от телепорта снял с себя баллоны с БОВ «Гремлин» и, уронив их на чешуйчатую плитку пола, закрыл лицо руками. Сначала затрясся крашеный гребень на его голове, а через миг уже все тело покорителя космоса задрожало в беззвучных рыданиях. Ну, так мне показалось. Однако стоило Саве поднять голову и оторвать от мордашки ладони, я понял, что ошибся – чертов Фарт хохотал, будто я рассказал ему самый смешной анекдот на свете!

Честное слово, лучше бы он расплакался, как сопливая девчонка.

Это было бы не так страшно.

Глава 7
Внекорабельная деятельность

Сначала завыла сирена, своим непотребным гласом заглушив божественный звон колокола, а потом уж начался хаос.

Навстречу Резаку, цепляясь за поручни, точно крысобелки – за ветки, спешили перепуганные людишки. Один из них, маленький, с раскосыми глазами, наскочил на Резака и буквально сам нанизался животом ему на когти. Брошенная людишками толстенная кишка извивалась и хлестала по стенам, оставляя на них влажные слизистые пятна. Резак, как мог, уворачивался, но пару раз его хорошенько приложило кишкой, едва не сломало кости, хотя скелет у него куда крепче, чем у обычного человека.

А потом в лицо пахнуло теплом, будто ветром донесло воздух от костра.

«Впереди пожар, – понял Резак. – Край! Это он – враг! враг! – расстарался! Только гнусный сталкер мог поджечь подходы к себе! Но огненное заграждение не спасет его от заслуженной кары!»

Так что когда бушующее пламя устремилось к нему, пожирая пластик и кислород на своем пути, Резак без страха ворвался в огонь. В его тело были вшиты приборы, спасшие его от пожара, который сжег Заводом. Одни из них, активировавшись, воздействуют на ко-жу так, будто она покрывается тончайшей защитной пленкой, изолирующей от пламени, а другие – заменяют легкие, помогая дышать там, где вообще нет воздуха.

Лишь только миновав два блока и упершись в закрытый люк переборки, Резак вспомнил, что с некоторых пор приборы отказывались служить хозяину. Если б он засомневался в себе и своих приборах, он бы отступил, и Край одержал бы победу, но все вышло иначе.

Теперь Резак явственно чувствовал поддержку Лифта.

Он схватился за люк – приборы, вживленные в мышцы и кости, отозвались приятным зудом – и выдрал его с «мясом».

* * *

У меня никогда не было сердечного приступа, но мне кажется, что это сродни.

Вот я смотрю на того, кто только что был крутым космонавтом Савелием Фартом и враз опустился до неуверенного в себе чмошного Панка, хихикающего и хохочущего ничтожества, внешность и манеры которого просто-таки умоляли относиться к нему как к существу третьего сорта… – и вот уже на глазах у меня серая пелена!

Я не могу найти точку опоры, которой и так тут быть не может, я падаю в пустоту, хотя упасть в принципе нельзя, и серость становится угольным мраком…

«Край, – слышу издалека шепот, и не могу определить, кто говорит со мной, нынешний Панк или прежний Фарт, – мы должны что-то придумать! Мы обязаны их остановить! Другого шанса у нас просто не будет. Они наверняка сделают все, чтобы в следующий раз никто не смог попасть на Эм-Ка-Эс, пробравшись в капсулу лифта на Земле!..»

Да, мне было муторно и неприятно смотреть на то, как у взрослого мужика сорвало крышку чайника, но то, что происходило со мной сейчас, было еще гаже, потому что я ничегошеньки не видел. Макс Край, самый крутой сталкер всех времен и народов, взял да и ослеп на орбите матушки Земли! Ну не смешно ли подшутила надо мной злодейка-судьба?!

И тут я вспомнил про игрушку Патрика.

Красную гоночную машинку со спойлером.

Ту самую, которую сынок мой забыл в пассажирском терминале перед тем, как самолет с ним на борту рухнул, сбитый ракетой террориста. И в тот же миг отчетливо увидел эту игрушку в непроглядном мраке. Только ее – и больше ничего, даже собственных пальцев, обхвативших дешевый китайский пластик! Злодейка-судьба, будто издеваясь, специально совала мне под нос игрушку сына, напоминая о невосполнимой утрате, как бы лишний раз говоря, что я полное ничтожество, раз не сумел добыть денег на постройку клуба, потерял телефон, связывавший меня с временем нашей реальности, и не смог спасти человечество от уничтожения, проделав такой долгий, полный опасностей путь!..

Мне хотелось вцепиться себе в горло и вырвать кадык, потому что воспользоваться ножом в моем случае слишком гуманно. И я уже протянул свою невидимую руку к невидимому горлу, когда заметил кое-что… Оси машинки. Они какие-то странные.

Я пригляделся, прищурил один глаз, – и обомлел.

Да это ж те самые активаторы, без которых никак не справиться с врагами рода людского!..

Перед глазами вспыхнуло и пронеслось, второпях наслаивая одну картинку на другую:

– …Ну а теперь, Адольфо, я хотел бы получить активаторы. Надеюсь, они при вас? – сказал Новак.

– Да-да, конечно… – Толстяк засуетился, сунул руку в карман и вытащил маленький прозрачный пакетик, в котором что-то было… [16]16
  Здесь и далее описываются события из романа А. Шакилова «Герои Зоны. Полигон».


[Закрыть]

…Патрик шагнул к толстяку и двинул его ногой в пах. Толстяк ойкнул и выронил пакет. Патрик опустился на пол, поднял пакет и на четвереньках заполз под стол…

…Следом за любимой красной гонкой Патрик вытащил из кармана прозрачный пакетик. В нем лежали две продолговатые серебристые штучки, вроде бы металлические. По размеру – Патрик тут же приставил одну к машинке – они отлично подходили как замена осей, потерянных в подвале.

Он вставил штучки в отверстия гонки, а потом надел на новые оси пластмассовые колеса, которые это время хранились в кармане и дождались-таки счастливого для них момента…

Это знак свыше! В тот момент я прямо-таки был готов поверить в святость небес!

Пространство вокруг меня перестало быть угольно-черным, посветлело, наполнилось красками, и все предметы обрели небывалую четкость…

Вновь прозрев, я взглянул на игрушку иначе.

Как на прощальный подарок моего сына всему человечеству.

* * *

Резак фигурой из мрамора – если фигуры из мрамора могут дымиться – застыл перед полупрозрачной мембраной, отделяющей его от священного места всех мертвых детей Полигона. Тут – обычный блок, где все выгорело. Но там… Там Исток, из которого зародилась жизнь на территории, ограниченной Стеной.

И то же время за мембраной притаился враг, способный на все что угодно! И он точно – без вариантов! – задумал недоброе. Края нужно остановить, уничтожить! Всего лишь сделать «шаг», то есть оттолкнуться от поручня, за который Резак держался, и проникнуть за мембрану, а уж там-то…

Однако Резак медлил. Кровь пульсировала в висках, чесалась под защитной «пленкой» кожа по всему телу, и когти с тихим шелестом то выдвигались из-под ногтей, то прятались в подушечках пальцев.

Тяжело дыша, – спасибо приборам, заменяющим отключившиеся легкие! – клацая клыками, он никак не мог себя заставить сдвинуться с места.

Ведь ворваться в святыню было для него так же кощунственно, как попытаться вернуться в лоно матери!..

Резаку хотелось выть. Он не знал, что делать. Не знал, как именно поступить – верней.

Дождаться Края здесь, и когда тот выйдет, уничтожить его? Но тогда сталкер, никак не остановленный, может навредить Истоку!

Или все же атаковать Края сейчас, нарушив табу, прописанное на генетическом уровне?!

Сжав кулаки, Резак зарычал.

* * *

Значит, не просто из-за денег на клуб и ради мести Максимку Краевого занесло аж на МКС. Бабло и кровь за кровь – это слишком мелко! Все гораздо круче! Это сынок позвал любимого папочку на небеса, где теперь его дом. Патрику нужна зашита. Он как бы намекнул мне, что нельзя позволить чужакам хозяйничать в околоземном пространстве и гадить на нашу планету!

Я все понял, сын. Я все сделаю, как надо.

И скоро мы будем вместе.

Теперь надо всего лишь аккуратно снять с машинки колесики, сунуть их в карман, еще пригодятся, ведь когда-нибудь починю игрушку, – ха-ха, а как же, обязательно починю! – затем извлечь из пазов оси, которые на самом деле есть не что иное как…

– Сава, дружище, вот активаторы! – держа в одной руке два штыря из редкого сплава, другой я хлопнул чрезмерно смешливого космонавта по плечу, из-за чего он покачнулся. – Я пошутил. А ты что, поверил?

Тут же перестав истерически хихикать, Фарт одарил меня бешеным взглядом. Удивительно, что не накинулся с кулаками. Сработали навыки покорителя космоса – он мгновенно взял себя в руки.

И мы оба обернулись к лилово сияющему телепорту.

Пора активировать БОВ «Гремлин» и, включив «геометрию» на реверс, отправить жукоглазым алиенсам подарочек с околоземной орбиты.

Время расплаты настало.

* * *

Мембрана порвалась под напором тела Резака, облепила его, умоляя больше никогда не истязать. И он, физически испытав ее боль, на миг потерял способность ориентироваться. Ослепив его, мембрана лишила Резака преимущества внезапного нападения. Впрочем, это уже не имело никакого значения.

Как только его отнесло от мембраны и покровы ее соскользнули с тела, сомкнувшись следом, мгновенно зарастив рану, он упал на колени и вновь обрел способность нормально двигаться. А прекрасный воздух Истока, попав Резаку в легкие, подействовал на него точно армейский стимулятор, придал ему сил, воодушевил. Зря Резак сомневался! Надо было сразу действовать! Ему тут рады, Исток доволен визиту детища с поверхности планеты!

Резак увидел перед собой Края. Тот стоял спиной к Резаку. А рядом с ним был…

Поначалу Резак принял спутника Края за мутанта и аж оторопел, ведь на территории Полигона он остался единственный, кто произошел от жалких людишек точно так же, как те произошли от еще более низменных животных – обезьян. Яркий гребень на черепе второго человечишки ненадолго ввел Резака в заблуждение.

Щелкнули челюсти, когти клацнули по полу.

Резак сгруппировался, изготовившись для атаки.

* * *

Вновь взвыла сирена. Чернобыльскому ежу ясно: включилась дублирующая электросеть, вот и заголосило по полной, втрое громче, потому что дубль уничтоженной системы жизнеобеспечения еще не включился, не загудел.

Сквозь вой четко слышалась речь командира МКС: «Всем членам экипажа срочно занять свои места в эвакуационных модулях! Начинается стартовый обратный отсчет!»

Ну прям как в научно-фантастическом кино!

Однако меня и Саву Фарта, колдующего у пульта управления телепортом, эта фантастика нисколечко не касалась. У космонавтов свой праздник, а у нас – свой. Нависший над здоровенной панелью Савелий без преувеличений являл собой ныне одушевленную непокорность судьбе и обстоятельствам. Он живо, без сомнений, четко зная, что делает, шлепал ладошками по сенсорному экрану, и экран откликался на его прикосновения, выводя все новые и новые окна, которым срочно требовалось прикосновение. На Фарта было любо-дорого смотреть. Он внушал оптимизм. Именно тогда я поверил, что у нас все получится.

И тогда же все пошло наперекосяк.

Я услышал рычание за спиной и обернулся как раз в тот миг, когда тварь, подкравшаяся сзади, кинулась на меня. Клыки, когти, рога… Все это промелькнуло у меня перед глазами, когда я, резко пригнувшись, пропустил над собой воняющую тухлой рыбой и дымом тушу.

Туша шлепнулась на пол, приземлившись на четыре конечности, и тут же развернулась ко мне. Яростно сверкнули глаза.

– …Резак, мы еще встретимся!!! – напрягла глотку Милена, но ее крик услышал разве что я…

Вот и встретились. Ты как в воду смотрела, любимая.

Ведь это Резак напал на меня.

Сильно постаревший, опустившийся какой-то, грязный весь, без единого клочка одежды на поджаром мускулистом теле, покрытом сотней бугристых шрамов… и все-таки это был тот самый мутант, который хотел отобрать у меня Милену! Я сразу узнал его, хотя он довольно сильно изменился.

Но как это чудовище оказалось здесь, на МКС?!

Ответ очевиден: прибыло сюда вместе с нами на космическом лифте, только в другом отсеке.

– Ка-ак-кой ж-же ты г-глупый, ум-мник, – осклабился Резак, и мне захотелось оторвать ему змеиное раздвоенное жало, выскользнувшее в разрез тонких губ, а потом вышибить все его торчащие наружу клыки. – Я уб-бью т-тебя! Т-твое с-сердце с-сожру!!!

– Да пошел ты! – Я показал чудовищу оттопыренный средний палец.

Резак обиженно зашипел.

Не обращая внимания на нашу светскую беседу, не слыша воя сирены и обратного отсчета, Савелий Фарт продолжал молотить ладонями по пульту управления, рядом с которым стояли два баллона с химическим оружием. Как по мне, Саве надо бы поторопиться, а то у нас возникли некоторые осложнения. Хоть я и бравировал, тыча Резаку пальцем, но все же отдавал себе отчет: нам не совладать с мутантом, слишком он силен. Ни единого шанса победить его в честной схватке у нас нет.

– Сава, у нас гость! – крикнул я, предупреждая товарища об опасности.

На долю секунды отвлекшись от пульта и сразу же оценив обстановку, Фарт схватил один баллон и швырнул его мне. Не знаю, для чего Савелий это сделал. Быть может, он хотел, чтобы я с помощью активатора – оба штыря были у меня – привел «Гремлин» в боевое состояние. Но все-таки я думаю, он хотел отвлечь Резака. И у него это получилось. За миг до того, как мутант прыгнул бы на меня и растерзал, порвал бы в клочья, его приоритеты изменились. Резака настолько заинтересовал баллон, что монстр перенаправил вектор атаки и взвился в воздух, точно рысь – вслед за взлетающей горлицей.

Так Фарт выиграл для меня пару секунд жизни.

Для кого другого – так немного, чуть всего. А для меня – целую вечность.

Я метнулся к Саве, ведь нужно было во что бы то ни стало передать ему активаторы, чтобы он сделал то, ради чего мы здесь.

У Фарта появится небольшая отсрочка, пока Резак будет разбираться со мной. Уверен, мутант не удовлетворится быстрой моей гибелью, он захочет поиграть со мной, как кошка с мышью, он собирается помучить меня, нанося одну рану за другой и наслаждаясь моими жалкими попытками продлить агонию. И я обязательно оправдаю все надежды этого подонка, я даже буду умолять его и ползать перед ним на коленях. Я сделаю все, чтобы протянуть как можно дольше.

Чтобы Фарт успел.

Потому что ничего нет важнее того, что мы задумали.

Меня-то все равно уже нет. Я погиб там, на взлетной полосе, вместе с моей семьей, сгоревшей в сбитом «Боинге». А у Савелия еще есть шанс если не спасти Землю, то хотя бы намекнуть мусорщикам, что мы тоже не промах и можем наподдать в ответ.

Однако я поспешил себя хоронить, ведь дальше события развивались столь стремительно, что рассказ о них займет куда больше времени, чем все происходило в реальности.

Действия Фарта нельзя было переоценить, слаженностью его решений и поступков можно было только любоваться. В тот момент, когда Резак, схватив баллон, шлепнулся на пол и напрягся, чтобы запрыгнуть на мою спину, а я почти что уже домчался до пульта, Савелий со звонким шлепком впечатал ладонь в сенсорную панель – и тут же лиловый «жидкостный» периметр, ограничивающий геометрию, на треть распахнулся, высвободив ту дрянь, что скопилась в телепорте. И произошло это очень вовремя, потому что тысячи контейнеров-яиц, с хлюпом вывалившись на пол блока, не только освободили приемник, но погребли под собой Резака, который так и не успел на меня наброситься. Ну а после уже сверху высыпались еще и тонны извивающихся, похожих на куски мяса «червей», целью которых было быстренько зарыться в завал и не мозолить нам глаза своим неаппетитным видом.

– Макс, живей! – обернулся ко мне Сава. – Это надолго его не задержит!

Я уже и сам видел, как ворочается груда липких слизистых контейнеров, наполненных смертельно опасными приборами. Многотонной тяжестью нормального человека уже расплющило бы до состояния отбивной, но мутанта по имени Резак не так просто уничтожить. Вот-вот он выберется из-под завала, и тогда…

Но не будем о грустном.

Будем подвиг совершать.

Я присел у последнего оставшегося баллона с БОВ и внимательно осмотрел его. Мало ли, может, тут другая конструкция, отличная от тех баллонов, с которыми я имел дело в банановом раю? Ошибиться в самом финале операции – такой роскоши я не мог себе позволить. К счастью, баллон оказался уже знакомой конструкции: с переходником-шлюзом для активатора в верхней части, возле маркировки с черепом и костями. В одно движение я отодвинул пружинный затвор – пальчики помнили все; не зря нас командир дрессировал перед заданием много лет назад. Затем вставил внутрь переходника «ось машинки», защёлкнул затвор, проверил, плотно ли прижало пружиной уплотнитель, и, громко выдохнув, нажал на едва заметную, точно прыщик на заднице, кнопку спуска.

Со лба у меня скатилась капля пота, шлепнулась на чешуйчатую плитку – и одновременно с ней активатор булькнул в жидкий «Гремлин».

Внутри баллона тут же началась реакция, я точно это знал. Жидкость начнет выделять газ и, когда его давление достигнет определенной критической точки, клапан стравит лишнее, выпустив в атмосферу такое количество отравляющего вещества, что хватит чуть ли не на всю планету, если газ этот распылить в верхних слоях атмосферы. И случится это ровно через пятнадцать секунд. Тогда ни меня, ни Фарта, ни вырвавшегося из-под завала Резака не смогут спасти даже защитные костюмы максимального уровня, даже скафандры для работы в открытом космосе.

Савелий Фарт смотрел на меня с деловитым интересом. Его встопорщенный крашеный гребень уже не казался мне смешным. Отнюдь. Внешность – ерунда, главное – что внутри у человека, из чего он слеплен и что думает.

С головы до ног – весь вообще! – облепленный яйцами Резак, совершив поистине невозможное, вырвался из липкого плена мусорных контейнеров. Он был настолько силен, что не только сумел выбраться на поверхность завала, но еще и прыгнул с его вершины прямо к нам! При этом с него слетели целые гроздья контейнеров-яиц, но пойманный баллон он так и не выпустил из когтистых лап.

– Ж-жалк-кий чел-ловеч-чишка! С-сож-жру!!!

Дожидаться, пока Резак отобедает мной без специй и соли, я не стал – хорошенько размахнувшись, швырнул в мусороприемник телепорта баллон с БОВ «Гремлин» с помещенным внутрь активатором. И этот мой бросок на короткую дистанцию подействовал на Резака так, будто он – овчарка, которая привычно срывается с места, стоит хозяину швырнуть палочку. Такое впечатление, что он не владел собой, что им управляла некая сила, воспротивиться которой никак не получалось, – что-то такое промелькнуло в глазах Резака, какая-то обреченность, даже покорность предназначению. Хотя, быть может, мне просто показалось. Точно одно: с неимоверной скоростью он кинулся следом за баллоном прямо в приемник и ловко схватил металлическую емкость до того, как она приземлилась на основание «геометрии». И только нижние лапы Резака коснулись основания, как тут же – мгновенно! – лиловая «водяная» завеса мусороприемника схлопнулась, затворив периметр и Резака внутри него.

– Есть, Макс! Есть! – Фарт продолжал колдовать над пультом.

Все громче и громче выла сирена, как бы намекая, что до старта спасательного модуля осталось всего ничего. Внутри телепорта бесновался Резак. Прижимая к себе баллоны, точно они – его грудные дети, он плечами и рогами то и дело таранил периметр, надеясь его прорвать. Не знаю, из чего был соткан «водянистый» ограничитель, но благодаря стараниям мутанта на нем появилось множество выпуклостей. Эдак Резак еще и вырвется из ловушки, в которую угодил!

– Сава, скоро ты там?! – Мне очень не нравилась активность мутанта: в преграду тот лупил уже с методичностью отбойного молотка и останавливаться, похоже, не собирался до полной своей и окончательной победы.

– Потерпи, Край, сейчас вот уже… – Все свое внимание отдав пульту, Фарт совершал над ним магические пассы: то показывал сканеру сетчатку глаза, то вводил пароли и подтверждал их отпечатками пальцев и такими образцами ДНК, как слюна и кровь.

Резак радостно взревел – его рога продырявили-таки ограничитель. Тут же в дыру ударил кулак, расширив ее, и вот уже вся лапа по самое плечо оказалась снаружи лилового периметра телепорта.

– Сава, а оно сработает так?! – намекнул я на то, что герметичность мусороприемника нарушена.

Не глядя на меня, Фарт пожал плечами – мол, а какая уже разница? Он продолжал сосредоточенно вводить команды. По щекам его струились ручейки пота, на спине и в подмышках потемнела униформа.

И то верно. Как говорится: «Или пан, или пропал». Третьего нам не дано. Тем более Резак уже настолько прорвал периметр, что просунул в дыру рогатый череп. Еще немного – и хищный мутант окажется на свободе, и тогда не только нам несдобровать, но и сорвется вся операция, стоившая жизни двум нашим товарищам!

Резак рычал и щелкал клыками, расширяя отверстие. По «водянистой» поверхности периметра беспорядочно, сталкиваясь друг с другом, наслаиваясь и вздыбливаясь штормовым предупреждением, пошли волны. И вообще весь телепорт, его «геометрия» с периметром и блоком, начали вибрировать. Чешуйки плитки у меня под ногами приподнялись. Если б не толстая подошва ботинок, стопы мне посекло бы. А если учесть, что я едва уже стоял на ногах и в любой момент мог упасть, то… Из пульта управления повалил дым – оборудование настолько было адаптировано для работы с людьми, что даже вполне по-земному реагировало на перегрев.

Лиловый ограничитель под напором мутанта с треском и брызгами лопнул, и Резак с баллонами в лапах взвился в удушливый воздух блока. Его морда довольно осклабилась, ничто ведь уже не могло остановить монстра и помешать ему расправиться с нами!

Но вдруг он замер в двух метрах от основания телепорта, точно угодил в жидкое стекло, мгновенно сковавшее его.