Текст книги "Препятствие для Богини (ЛП)"

Автор книги: Эйми Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Я знаю, что такое одиночество, – прошептала я. – Оно… не сравнится с твоим, но я знаю, каково это – потерять всех, кого любишь. И то, как поступили с тобой боги, – нечестно. Ты ничего плохого им не сделал. Ты дал им все, о чем они только могли мечтать, а в ответ они заперли тебя на вечность в тюрьме. Это не честно. Ты имеешь право быть свободным.

Меня напугало то, с какой легкостью вышли слова, будто я в них верила. Возможно, какая-то часть меня действительно верила. Не то чтобы Кронос заслуживал свободы, но я понимала через что ему пришлось пройти. Я так боялась быть одной, что отдала половину своей вечности ради шанса не оставаться в одиночестве.

– Позволь помочь тебе. – Сердце начало учащенно биться, когда воздуха уже не хватало. – Прошу. Я хочу помочь. И возможно… возможно этим мы поможем друг другу.

Воздух стал очень холодным, и всё тепло пустыни исчезло. Я задрожала, и едва могла двигаться, но мне этого хватало. Туман коснулся моей голой кожи. Он оказался холодным и шелковистым. И гораздо более твердым, чем я ожидала. Он был похож на перья, или снег.

И он не напал на меня.

Вместо этого он стал нежно ласкать мою щеку, и в этом прикосновении я почувствовала силу, которая была за пределами моего воображения. Она не была похожа на ту, что использовали Генри и другие, чтобы прогнать Кроноса. Ее мощь нельзя было измерить; она будто была отождествлением всей вселенной, сжатой в одном завитке тумана. По крайней мере я поняла, почему все его боялись.

Его касание длилось не больше секунды, и не успела я открыть глаза, как он уже ушел. Меня начало пошатывать, когда пришло осознание только что произошедшего, и несмотря на обжигающее солнце, кожа будто покрылась льдом. Я упала на руки и колени, а грубый песок стал царапать ладони. Но мне было плевать.

Он пощадил меня.

***

Ава и Джеймс в одно мгновение оказались рядом со мной. Ава упала на колени, подняв облако песка, а Джеймс склонился надо мной, и я почувствовала в дюйме от спины его руку. Он будто боялся, что одно его прикосновение превратит меня в пепел.

– Ты жива? – спросила Ава, глядя на меня широко раскрытыми глазами, словно не веря в происходящее. Она вцепилась в мою руку так, будто была якорем, удерживающим меня на месте. Похоже, так оно и было.

– Что произошло? – сказал Джеймс заботливым и беспокойным голосом. Дрожа, я отклонилась назад, однако не могла взглянуть ни на него, ни на Аву. Я солгала Кроносу и потеряла всякую надежду на то, что Ава и Джеймс выберутся оттуда живыми. Я понятия не имела как открыть ворота, а когда скажу ему об этом…

До этого не дойдет, категорически подумала я остатками мозгов, которые, похоже, уже давно превратились в желе. Я хотя бы выиграла нам время. Ведь могло случиться непоправимое еще до того, как мы бы добрались до ворот. Теперь же у меня было чуть больше времени, чтобы придумать какой-то план.

– Воды, – удалось сказать мне. Во рту была та же пустыня, что и вокруг. Губы потрескались, а мышцы с каждым движением кричали в знак протеста. Но я была жива.

Я дрожала так, будто не чувствовала тепла годами. Джеймс и Ава подняли меня и помогли добраться к небольшому оазису. Он выглядел таким идеальным, что если бы я не знала, что это чей-то рай в виде пустыни, то подумала бы, что это мираж.

Мы преодолели расстояние до него быстрее, чем я ожидала. Или, возможно, время теперь для меня шло быстрее, когда поняла, что нет шанса выбраться из пещеры живой. Лучшее, на что я могла надеяться, это что остальные уйдут до того, как Кронос сможет нанести удар.

Они усадили меня под пальмовой рощей; я прислонилась к одной из пальм, и закрыла глаза. Я ненавидела свою слабость. Ведь остальные едва ли чувствовали боль, пока боролись с Кроносом, а я даже поговорить с ним не могла, не ощущая истощения.

– Расскажи, что произошло, – напомнил Джеймс. Он разломал один кокос, разбрызгивая по всей рубашке молоко, но ему было плевать. Парень зачерпнул одной из половинок воду и протянул мне. Я взяла ее дрожащими руками и стала жадно пить.

Во мне разлилась восхитительная прохлада, и, допив вторую половинку, я села и стала рассматривать полученные травмы. Нога пульсировала, и кружилась голова, но Кронос ничего мне не сделал. Я провела рукой по волосам, в попытках расчесать творившийся беспорядок, но тщетно. Поэтому я порылась в кармане куртки, чтобы найти резинку, и собрать волосы в хвост.

Вместо нее, пальцы нащупали что-то шелковистое. Нет, не шелк. А цветочный лепесток. Вздрогнув, я выудила его и посмотрела на раздробленный желтый цветок. Он был маленький, с семью заостренными лепестками. Их кончики были окрашены в фиолетовый. Цветок стал медленно раскрываться.

Я в жизни ничего подобного не видела, не говоря уже о том, чтобы сорвать и положить в карман. Цветок будто был живым. Он в мгновение ока стал цельным, собрав разбитые части воедино, а его сердцевина сверкала как капля нектара. Просто невозможно, чтобы он вырос на поверхности земли.

Должно быть он появился у меня в кармане, когда мы проходили через один из загробных миров. Но я совала руки в карманы, до того, как Кронос начал преследовать нас в лесу, и там его не было. Или я просто не заметила? Это было единственным объяснением. Или я была слишком потрясенной, чтобы мыслить ясно.

Сунув его обратно рядом с цветком Генри, я пальцами расчесала волосы, и дрожащим голосом спросила: – Что вы двое… что вы видели?

Ава молча предложила мне ярко-розовую резинку, и я взяла ее. – Как Кронос поглотил тебя.

– Туман полностью окутал тебя, – сказал Джеймс, и не решался продолжить. – Мы думали, что тебя больше нет.

Я смотрела на воду кристально чистого пруда, а на меня глядело мое отражение. Зачерпнув немного воды, стала умывать свое грязное лицо. Я была сама не своя. – Я тоже так думала, – пробормотала я, оттирая грязь.

– Но почему он не убил тебя? – спросила Ава. Девушка держала в руках кокосовый орех, а секунду спустя в нем появилась неоново-розовая изогнутая соломинка. Когда она сделала глоток, я увидела, как по завихрениям поднималось молоко.

Я ответила не сразу. Мне следовало рассказать правду, но они не были глупыми. Они увидят, что я запланировала, и если узнают, что я собиралась пожертвовать собой, то тут же отправят обратно во дворец.

А мне было нужно, чтобы Джеймс нашел Персефону, и он сделает это только если будет уверен, что сможет вернуть меня домой. Поэтому оставался лишь один вариант. Не говорить всей правды.

– Потому что я сказала ему, что открою ворота, если не тронет нас.

Джеймс замер, а Ава выронила из рук кокос. – Что-что ты сделала?! – взвизгнула она. – Ты с ума сошла? Хоть понимаешь, что это значит? Если не освободишь его, то он убьет тебя. Ты ведь знаешь об этом, да?

Я тупо кивнула. – Думаю это значит, что теперь у нас есть чуть больше времени придумать другой план.

Ава начала испускать череду проклятий, и встала, шагая вокруг небольшого пруда. – Нам нельзя его отпускать. Лучше пусть убьет всех нас, чем то, что сделает, когда выберется на поверхность. Кейт, ты ведь знаешь это.

– Конечно знаю, – огрызнулась я. – Но что еще мне оставалось? Он хотел убить нас, а остальные слишком боятся, чтобы прийти и помочь.

– Надо было сказать что-то другое. Что угодно. – Лицо Авы покраснело, и она сжала руки в кулаки. Я никогда раньше не видела ее такой злой. – Ты не понимаешь… нам нельзя отпускать его. Нельзя.

– Ну и не будем, – ответил Джеймс. Он жестом предложил Аве сесть, и на мгновение она замерла, будто бросая ему вызов принудить ее сделать это, однако в итоге ее плечи поникли, и она сдалась. – Ты поступила правильно, Кейт. Выиграла нам время.

Хотя бы Джеймс понял. – Прости, – обратилась я к Аве, закатывая рукава. – Я не знала, что еще делать.

– Да ничего, – пробормотала она, снова схватив кокос и сделав нерешительный глоток. – Всё равно нет другого плана.

– Есть, – возразил Джеймс. – Найти Персефону и выяснить нужную информацию. Кто может помочь, так это она.

Ава скорчила гримасу, очевидно так же, как и я, радуясь, что судьба этого мира лежит в руках Персефоны. – По крайней мере не придется беспокоиться, что Кронос помешает добраться до нее.

– Именно. А еще мы всё равно не знаем, как открыть ворота, поэтому обещание Кейт ничего не значит. С этим как-нибудь разберёмся. – Джеймс улыбнулся нам, и Ава тоже ответила ему улыбкой, но я смотрела на свои руки.

Кронос с каждой минутой становился всё сильнее, и никто, даже Генри и Уолтер, не смогут победить такую невероятную силу. Если он будет придерживаться нашей сделки и отпустит остальных, то мне придется открыть ворота, ведь я хотела, чтобы все, кого я люблю, были живы.

Оставалось лишь убедить Персефону сказать мне, как это сделать.

***

Несколько часов спустя мы покинули оазис, и решили сделать небольшой перевал. Сев передохнуть на упавшее дерево, я нашла еще один цветок. На этот раз он был цвета жвачки, и с голубыми пятнышками. Поначалу на бревне ничего не было, но как только я села на него, пальцы нащупали шелковистые лепестки.

Сложно назвать это совпадением, но кто бы стал оставлять мне эти подарки? Генри? Я вцепилась за эту надежду, но он был без сознания. Вероятность того, что это от него, была невелика.

А потом мой взгляд упал на Джеймса, и я нахмурилась.

– Что? – сказал он, прислонившись к дереву. Я протянула цветок, и он вскинул брови. – Необычный. Где ты нашла его?

– Он сам нашел меня, – сказала я, но Джеймс равнодушно пожал плечами, не заботясь о каком-то там цветке, и я поняла, что подарок был не от него.

Тогда от Генри. Меня согревала эта мысль. Похоже, что он мог видеть меня в пещере, или же выяснил, что мы делали. Возможно, он пытался так сказать мне, что одобряет наш план по их спасению. Но только потому, что не знал, что я на самом деле собиралась сделать.

Мы продолжили свой путь, постоянно оглядываясь в страхе увидеть Кроноса. Каждый раз, когда останавливались, я находила новый, ждущий меня цветок. Я с трепетом клала его в карман к радужной палитре остальных, в добавок к тому, что был из драгоценных камней. Со временем наши остановки происходили всё реже и реже, и, несмотря на отсутствие новых цветков, я хотя бы меньше чувствовала усталость, и было легче продолжать идти.

Я не знала, как долго мы шли, но казалось, что уже целую вечность, хотя на самом деле не больше недели. Нога с каждым шагом болела, но постепенно боль ушла на задний план, позволяя вбирать красоты и ужасы Подземного мира.

– Ты уверен, что это самый короткий путь? – поинтересовалась я у Джеймса после прохождения через очередной кошмар. На этот раз мы видели, как ребенок сгорал заживо, а его мать, прикованная к земле, наблюдала за этим, продолжая беспомощно кричать о помощи.

– Боюсь, что да, – ответил он, пока мы тащились по крутой грунтовой дороге. – Жалею только, что всё произошло до завершения твоей коронации. Так ты смогла бы доставить нас в нужное место за считанные секунды.

– Спасибо, – проворчала я, хватая с земли ветку, чтобы опираться на нее, как на трость. – И без тебя знаю.

– Сама спросила, – ответил он, и оставшуюся часть дня я больше с ним не разговаривала.

Теперь, когда опасность нападения Кроноса практически исчезла, я потратила большую часть времени, пытаясь понять, как лучше убедить Персефону не только помочь нам, но и рассказать мне, как открыть ворота без ведома Авы и Джеймса. Я не хотела такого исхода событий, но вероятность его была высока, поэтому я не могла его игнорировать. То, как Кронос касался моей щеки в пустыне… если он действительно хотел помочь мне в обмен на свое освобождение, то, возможно, он бы согласился помочь убить Каллиопу. И уже тогда совет мог бы вернуть его в заточение. Этот план был ненадежным, но это лучше, чем не иметь плана вообще.

Чем ближе мы приближались к Персефоне, тем сильнее завязывался узел в груди. Я обдумала десятки способов убедить ее помочь, и десятки аргументов, которые дадут ей понять, насколько всё серьезно. Однако не было гарантии, что сказанного мной ей будет достаточно. Пытаясь убедить Персефону, я рисковала оттолкнуть ее еще дальше.

Пойманная в ловушку переживаний и стресса из-за произошедшего, я молча слушала разговоры Джеймса и Авы, и не вмешивалась. Помимо разговоров о моей сделке с Кроносом, они говорили о том, что сейчас делали остальные, и убедил ли их Дилан, что всё это – пустая трата времени. Ава твердила, что не убедил, а Джеймс в этом так уверен не был, поэтому их спор становился всё горячее, пока я поняла, что больше не могу это слушать.

Когда казалось, что мы никогда не остановимся, а они никогда не прекратят спорить, Джеймс вскинул руку, и Ава замолчала. Я замерла, пока он вглядывался в что-то через гущу окружающих нас деревьев.

– Что такое? – еле слышно сказала Ава. Джеймс жестом сказал подойти к нему, и я стала на цыпочках обходить корни деревьев. Он стоял на краю поляны с цветами, и когда я огляделась вокруг, то заметила небольшой домик, из дымохода которого шел небольшой завиток дыма. Домик был сделан из древесины вместо кирпича, а его стены обвивали виноградные лозы. Казалось, будто он вырос из-под земли.

– Такой красивый, – устало произнесла я. – Но нам нужно…

Джеймс рукой прикрыл мне рот, и я на автомате лизнула ее. Я делала то же самое, когда мама, пока я была маленькой, пыталась утихомирить меня. Но ее руки хотя бы были чистыми, а не покрытыми грязью Подземного мира.

Я поморщилась и сплюнула, но мне не хватило времени отругать Джеймса за то, что перебил меня подобным образом. Входная дверь домика открылась, и из него вышла блондинка с вьющимися волосами, которая выглядела лишь на пару лет старше меня. Она была миниатюрной, и несмотря на греющее луг солнце, ее кожа была алебастровой.

Рядом со мной Джеймс поджал губы, а Ава с отвращением фыркнула, чего я не поняла. Девушка опустилась на колени рядом с клумбой у входной двери, и начала выдергивать сорняки, напевая радостную песенку. В том, как она двигалась, было что-то тревожно знакомое, и когда из домика на солнечный свет вышел изумительной красоты мужчина, чтобы помочь ей, я наконец поняла.

– Это же… – прошептала я. Джеймс тяжело сглотнул, а у меня перехватило дыхание.

Персефона.

ГЛАВА 8

.

ПЕРСЕФОНА

Она выглядела так же, как и на фото, с одним лишь отличием: волосы потеряли медный оттенок, и стали цвета пшеницы. Мы находились слишком далеко, чтобы разглядеть веснушки, но я была уверена, что они на месте. Генри отлично запомнил весь ее образ.

Конечно же. Другого я и не ожидала.

– Что дальше? – я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить быстро бьющееся сердце. Узел в груди не давал спокойно дышать. – Постоим и понаблюдаем, или пойдем поздороваемся?

Джеймс не ответил. Он глядел на Персефону широко раскрытыми глазами, и даже не моргал. Я сомневалась, что он вообще дышал. Двинула его в плечо, но он просто отмахнулся.

– Да что происходит? – спросила я у Авы. Она тоже в открытую пялилась, но выражение лица было таким же, как когда она смотрела на Дилана. Или Ксандера. Или Тео.

– Я почти забыла насколько он прекрасен, – произнесла она. – Нужно сделать его одним из нас.

Я не стала спорить, но Джеймс издал странный звук, похожий на рык. – Чтобы вокруг бегал еще один самовлюбленный блондин? Нет уж, спасибо.

Ава хотела возразить, но я перебила ее: – Да вы все такие. Мы идем или нет?

Сделав обиженное лицо, Джеймс оторвал взгляд от Персефоны, но ни он, ни Ава не сделали ни шагу в сторону домика. Фыркнув, я вышла из тени деревьев и пошла через поляну, обходя каждый цветок. Не хотелось наслать на себя гнев Персефоны еще до того, как успею вымолвить хоть слово.

Персефона, должно быть, заметила меня, потому что стала в оборонительную позицию перед своим мужчиной – очевидно, Адонисом. Вполне уместно. Он выглядел так, словно вышел из какого-нибудь фильма. Его длинные волосы касались плеч, а пресс вогнал бы в краску даже Генри. Мне было тяжело сфокусироваться на Персефоне, когда он стоял рядом. И пока я думала, что сказать, во рту пересохло. Я не хотела выглядеть дурочкой перед ним, но в то же время чувствовала вину за то, что меня так влекло к этому мужчине. Если Персефона была наполовину такой же поверхностной, как Ава, то я по крайней мере поняла, почему она ушла от Генри.

Я коснулась цветков в кармане. Сейчас не время мыслить, как она когда-то.

– Кто ты? – требовательно спросила девушка. Удивившись резким ноткам в ее голосе, я перевела на нее взгляд, но что еще я ожидала услышать? Или ей нужно было побить меня сорняками? Она больше не была богиней.

– Я Кейт, – ответила я, выставив руки вперед, прежде чем сделать еще один шаг. – Кейт Винтерс.

Выражение ее лица не смягчилось. Если мама и посещала Персефону, то явно двадцать лет назад; или же она просто не упомянула, что у Персефоны есть сестра. Вполне справедливо. Мне она тоже о ней не сказала.

Позади себя я услышала шаги, и Ава с Джеймсом оказались рядом. Даже если Персефона не знала меня, она очевидно помнила их, судя по тому, как у нее отвисла челюсть.

– Гермес? – шокировано произнесла она, и, сузив глаза, добавила: – И Афродита. Повезло же. Что происходит?

Джеймс стал рядом со мной и положил руку на плечо. Ава решила остаться позади нас, но я ее не винила. Какая бы вражда ни была между ней и Персефоной, вторая явно не забыла о прошлом.

– Персефона, – сказал Джеймс и чопорно ей кивнул. – Давно не виделись.

– Недостаточно долго, – ответила девушка, и взяла Адониса за руку. Из-за сильной хватки ее костяшки побелели. – Что вам нужно?

Ничего особенного. Просто чтобы она бросила своего идеального парня и загробную жизнь, и помогла нам троим найти самое могущественное создание во вселенной. И, возможно, освободить его, если она не слишком возражает. Я сглотнула и открыла рот, чтобы ответить, но вместо меня это сделал Джеймс.

– Кронос проснулся.

Персефона побледнела. – Как?

– Гера помогла, – ответил Джеймс, и девушка нахмурилась. – Это долгая история. Нам нужна твоя помощь.

Персефона с опаской посмотрела на нас; но на мне ее взгляд задержался дольше остальных. – Как я могу помочь? Я ведь больше не богиня.

Джеймс вздохнул. – Можно нам войти?

Она напряглась, и когда Адонис в знак защиты обнял ее, меня пронзила зависть. Каково было бы ощутить эти руки на себе?

Нет. У меня есть Генри. Возможно сейчас у нас не самый простой период, но он мой муж. Я люблю его. Кто еще смог бы поднять мне настроение просто зайдя в комнату? Мне не нужен Адонис.

Но какая-то часть меня хотела его. И очень, очень сильно.

– Всё в порядке, – сказал он, касаясь носом изгиба ее шеи. – Меня больше никто не сможет ранить.

Я не знала, мог ли Кронос напасть на мертвых так, как на нас, но это не имело значения. Если Кронос будет придерживаться нашей сделки, мы не увидим его, пока не будем готовы. Не самый надежный план, но лучше, чем ничего.

– Кто она? – спросила Персефона, кивая в мою сторону.

Джеймс предупреждающе посмотрел на меня, но я вышла вперёд, и ответила вместо него:

– Генри хотел исчезнуть из-за тебя, – сказала я с большей злостью, чем хотела. – Он не мог править Подземным миром в одиночку, поэтому я вышла за него замуж.

Персефона уставилась на меня так, будто могла видеть насквозь. Это нервировало, однако я упорно стояла с высоко поднятой головой и не отводила от нее взгляда, отказываясь дать ей заглянуть глубже. Ее уже и так хватало в моей жизни.

После длительной паузы, она повернулась в сторону двери и кивнула следовать за ней. Ава неохотно поплелась следом, а Джеймс бросил на меня взгляд, который я проигнорировала.

Убранство однокомнатного домика оказалось уютнее, чем я представляла. С потолка свисало множество разновидных цветов, отличающихся друг от друга семейством и окраской, и я сразу почувствовала себя как дома. Вдохнув их небесный аромат, напряжение, царившее в воздухе, тут же улетучилось. Тогда еще, в Нью-Йорке, моя мама по заказу делала изысканные букеты на различные мероприятия в городе, и к тому времени, как мне исполнилось десять, дельцы заплатили ей огромную сумму за организацию одного из таких мероприятий. Еще до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы помогать ей в видении бизнеса, она заболела, и после второго курса химиотерапии ей пришлось закрыть свое дело. Похоже, что рак не помешал ей научить всему Персефону.

Персефона жестом предложила сесть на свободное место за столом, но из нас троих согласился только Джеймс. Я решила стать возле него, стараясь не смотреть на Адониса, а Ава замешкалась у входной двери.

– Сколько ты уже правишь Подземным миром? – поинтересовалась Персефона. Она стояла в центре комнаты и, поджав губы, смотрела на меня. Мне было неспокойно, но плюсом было то, что она хотя бы впустила нас.

– Пока нисколько, – ответила я. – Мы с Генри поженились шесть месяцев назад. Летом меня не было, а Кронос начал атаку в день коронации, поэтому мы не смогли закончить церемонию.

Персефона хмыкнула, и прищурилась. – Почему ты зовешь его Генри?

Я моргнула, ожидая такого вопроса в последнюю очередь. – Наверное, по тем же причинам, по которым ты зовёшь его Аид. Он сказал, что это его имя.

– Греческие имена уже не в моде, – пояснил Джеймс. – Зевс решил, что нам не стоит привлекать к себе внимание после падения Рима, поэтому пришлось адаптироваться. Теперь меня зовут Джеймс. А Афродиту – Ава. Гера отказалась брать не греческое имя… поэтому она решила стать Каллиопой, в честь своей любимой музы. Хотя ее имя не такое незаметное, как наши.

Персефона молча слушала. Адонис стал рядом с ней и обнял за талию, но она не двинулась с места. Мне страшно хотелось сказать ей пару грубых слов, поэтому я стиснула зубы и старалась не выпалить что-то совершенно неуместное.

– Похоже, что мир живет своей жизнью без меня, – сказала она, презрительно фыркнув.

– Не удивляйся так, – ответил Джеймс. Он вытянул ноги вперед и сбросил ботинки. Персефона сморщила нос, но ничего не сказала. – Прошла уже тысяча лет. Если ты вернешься, то всё покажется незнакомым.

На мгновение мне показалось, что я увидела вспышку сожаления на ее лице, и живот неприятно скрутило. Неужели она поняла, что не любит Адониса так сильно, как думала? Что если Ава была права, и Персефоне он уже успел наскучить, и она хотела найти кого-то другого? Я не понимала этого, только если Адонис был лишь симпатичным личиком. Очень красивым личиком, но всё же.

У меня не было много времени подумать об этом. Персефона повернулась ко мне и посмотрела льдисто-голубыми глазами. – То есть, он выбрал тебя среди миллионов людей…

– Миллиардов, – поправил Джеймс. – Прошло много времени.

Персефона нахмурилась. – Не столь важно. Почему именно ты?

Часть меня хотела избегать этого вопроса как можно дольше, но если она уже спросила, то мне следовало ответить, ведь честность поможет увеличить шансы на то, что она согласится помочь нам. Если ей действительно наскучил Адонис, то возможно нам повезет, и она воспользуется шансом найти кого-то другого. В любом случае, ложь или сокрытие информации делу не помогут.

– Я не первая. За прошедшее столетие испытания проходили еще одиннадцать девушек. Каллиопа убила их всех еще до начала испытаний, и…

– Гера бы никогда этого не сделала, – перебила Персефона. – Возможно, это был Зевс, но…

– Она влюблена в Генри, – сказала я. – После того, как ты ушла, она думала, что у нее появился шанс. Но он не захотел быть с ней, поэтому она убила всех своих конкуренток.

Персефона фыркнула. – Но ты же выжила. Должно быть, ты особенная. Готова поспорить, что Генри тебе ручки целует.

Может от того, как она произнесла его имя, или из-за сарказма, которым сочился ее голос, но внутри меня что-то сломалось. Я не верила своим ушам. Я не собиралась весь день объяснять ей нашу ситуацию, когда она даже не слушала. Я никогда не пойму почему Генри так сильно любил ее. Если она не могла проявить элементарной вежливости, то и я не стану.

– Он со мной только потому, что я твоя сестра, – горячо ответила я. – Диана… Деметра – моя мать. Она решила, что я стану последней попыткой в спасении Генри, потому что чувствовала себя чертовски виноватой за твои поступки, и не хотела, чтобы из-за нее он исчез. Он женился на мне, потому что не мог быть с тобой. Поэтому я стала запасным вариантом. Спасибо, что ткнула меня в это носом.

Слова вышли прежде, чем я могла их остановить. Но сказанного не воротишь. Тем более, что я говорила правду. Было бы глупо осторожничать с ней и притворяться, что она не имеет отношения к моему рождению.

Я была рождена, чтобы стать ее новым воплощением; чтобы стать той, кем она не смогла. Однако сейчас, стоя перед ней, я поняла, что никогда не буду похожей на нее. Она была красивой и грациозной, что устыдит даже самые прекрасные цветы, растущие на луге вокруг ее домика, но в то же время, она могла ранить тех, кто любил ее, ради собственного счастья.

Я не была Персефоной, и впервые, с того времени как год назад встретила Генри, я была рада этому. Я была единственной, кто, захотев Адониса, могла сказать ему «нет».

Комнату заполнила пронзительная тишина. Персефона смотрела на меня глазами, наполненными чем-то, что я не могла разобрать, но я понимала, что в ее взгляде не было ничего хорошего. Ей не нужно было говорить мне уйти, я сама развернулась и вышла за дверь.

На лугу разгулялся легкий ветерок, и я, глубоко вздохнув, уловила запах фрезии, однако мне уже было всё равно. Гнев свел на нет всякую симпатию Персефоне; мне стало плевать, что она была моей сестрой. У меня никогда ее не было, и нет смысла что-либо менять теперь.

Я услышала, как распахнулась входная дверь, а после – чьи-то шаги, идущие за мной. Но я не останавливалась.

– Кейт, – позвала Ава. – Кейт, остановись.

Я уже почти добралась туда, где начинался лес, когда девушка схватила меня за руку. Я развернулась, и хотела накричать на нее, но слова образовали ком в горле.

– Ты знаешь, что это не правда, – мягко сказала она. – Генри женился на тебе не потому, что ты сестра Персефоны.

Я снова попыталась заговорить, но вышел лишь задушенный всхлип, а щеки горели от унижения.

– Она… она единственная причина, по которой мне дали шанс, – я смотрела на нее глазами, полными слез. – Любовь никогда не была частью сделки. Всё, что я должна была сделать – выйти за него замуж – я сделала.

Ава заключила меня в объятия, и я уткнулась лицом в ее плечо, изо всех сил стараясь не разрыдаться еще пуще. Однако плотина уже прорвалась, и я не могла остановиться. Наружу вырвались все те переживания и тревоги, которые я сдерживала с момента прибытия в Подземный мир. Всхлипы накатывались на меня как волны, крадя последние капли достоинства.

Я не подписывалась на это. Не хотела встретить свою сестру и столкнуться с болезненной правдой, которую несло ее существование. Я была счастлива с мамой даже зная, что она больна, ведь еще не понимала, что я – второй ребенок – замена неидеальной сестре. Теперь же, все ее надежды и ожидания легли тяжким грузом на мои плечи, и моя решимость сломалась.

Я не хотела, чтобы мой брак был по обязательству или договоренности. Я любила Генри. Возможно, это была не та бесконечная любовь, о которой пишут поэты и слагают в песнях музыканты, но он сделал меня сильнее, счастливее, и понимание того, что он – часть моей жизни… помогло спасти меня во многих смыслах. Всё хорошо, когда он рядом. Всё реально. Мы могли бы стать большим, если бы только он дал мне шанс. Но вместо этого он решил держать меня на расстоянии вытянутой руки, и я страдала, понимая, что недостаточно хороша для его ответной любви. Понимая, что я – не Персефона.

Мне эти мысли совсем не нравились.

Я услышала, как позади Авы кто-то прочистил горло, и подняв голову, сквозь пелену слез, увидела Джеймса.

– Всё хорошо? – спросил он. Тон голоса выдавал его нежелание находиться здесь. Но я его не винила. Я тоже не хотела быть здесь.

Я покачала головой и шмыгнула носом, вытирая мокрое лицо рукавом свитера. – Простите. Я просто… Не могу сделать этого, если она продолжит вести себя так. Мне и так плохо от того, что приходится просить ее о помощи. Я не могу еще и терпеть ее поведение.

– Ты и сама не подарок, – услышала я голос Персефоны позади Джеймса, и напряглась. Ава стала между нами. Готова поклясться, я услышала ее шипение.

Джеймс выставил руки, будто ожидая, что они набросятся друг на друга или повырывают волосы. – Да хватит вам. Всем вам. Никто не хочет идти к Кроносу, но сейчас наши желания не в приоритете, ведь в противном случае они с Каллиопой выиграют.

Я стала рассматривать полевые цветы у своих ног. Один из них я случайно раздавила каблуком, поэтому осторожно убрала ногу, будто это могло бы вернуть его к жизни. Только после того, как меня охватило разочарование, я поняла, что ищу цветок Генри. Он мог быть рядом со мной везде, кроме этого места. Везде, только не рядом с Персефоной.

Персефона отбросила руку Джеймса в сторону и подошла ко мне. – Мне жаль, – сказала она, ее голос эхом разнесся по всему лугу. – Не за свои слова, а за то, через что тебе пришлось пройти. Джеймс всё объяснил.

Ну конечно объяснил. Грудь сжалась, когда подступила новая волна слез, и я сжала челюсть, чтобы не заплакать. – Всё в порядке. Ты не думала, что так случится.

Ава подошла ко мне и взяла за руку. От этого я почувствовала себя еще большей идиоткой. Кронос мог убить нас, а я расстроилась из-за того, с чем мне никто не мог помочь.

– Я уверена, что мама не хотела подобной жизни для тебя, – продолжила Персефона. – Она устроила наш с Аидом брак только ради меня и моих интересов. Она не виновата, что ничего не получилось.

Да, не виновата, но согласиться с ней вслух казалось глупым.

Джеймс был прав. Эта борьба и ревность ничего не исправит. Сейчас неважно, какие чувства я испытывала по отношению к Персефоне или она ко мне. Важно лишь одно: нужно что-то сделать с Кроносом и спасти остальных.

Мне потребовались все оставшиеся крупицы силы воли, чтобы проглотить гордость.

– Пожалуйста, нам нужна твоя помощь, – сказала я. – Я знаю, ты уже долгое время живешь своей жизнью, но мама, Генри и… Уолтер… Кронос и Каллиопа похитили всю шестерку. Она пытается выяснить как открыть ворота, удерживающие Кроноса, но…

– Но что? – спросила Персефона. Взглянув на нее, я увидела, что от лица девушки отлила вся краска, и мне стало немного лучше. Даже если ее выгнали из совета, она продолжала заботиться о его членах. – Как же я могу помочь?

– Ты знаешь, где врата, – ответил Джеймс.

Персефона отступила назад, и рядом с ней в то же мгновение, будто из воздуха, оказался Адонис. – Хотите, чтобы я отвела вас туда? – недоверчиво спросила она. – Джеймс, ты не просто так не можешь найти их. Есть причина, по которой о местонахождении врат знаем только мы с Аидом. Хотя даже я не должна этого знать… он рассказал только на случай, если с ним что-нибудь случится.