Текст книги "Препятствие для Богини (ЛП)"
Автор книги: Эйми Картер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Прямо на нас шел чей-то силуэт, и в это же мгновение по тронному залу пронеслась новая волна первородной силы. – Дважды повторять не стану, Кронос, – произнес властный, таящий в себе опасность, голос. – Убирайся прочь от моей жены!
Туман вокруг меня рассеялся, и я жадно вдохнула драгоценный воздух. Я будто долго плавала под толщей воды и наконец всплыла на поверхность. Силы покинули меня, и я согнулась пополам. Во мне бурлил жар, меня как будто пнули в живот. Что бы ни сделала Каллиопа, ее план сработал.
– Генри, – произнесла я сдавленным голосом, и он тут же опустился рядом со мной на колени. – Прости меня… Кронос… я не хотела… Каллиопа, она сбежала…
Генри притянул меня в свои объятия и осторожно усадил на скамью. – Успокойся, ты ни в чем не виновата. Как себя чувствуешь?
Я взглянула в его лунные глаза и когда ничего не почувствовала, ужасно испугалась. Я не ощутила ни любви. Ни терзаний за то, как обошлась с ним Персефона. Ничего.
Однако эти чувства тут же снова обрушились на меня лавиной, от чего сердце пропустило несколько ударов. Как же Кроносу удалось стереть мою любовь к Генри хотя бы на несколько мгновений?
Я кинулась к Генри и, обняв его, уткнулась лицом в плечо. Мне не хотелось его отпускать ни на секунду. Я вдруг поняла, что именно Каллиопа, а не Кронос, уничтожила мои чувства. Все дело в силе нашего врага – вот, чего боялся Генри. Она и Кронос спелись и решили отнять меня у Генри. Только так я могла объяснить то, что случилось.
– Я люблю тебя, – пробормотала я, вдыхая запах любимого. От него веяло пеплом и кровью. – Я так тебя люблю. Прости меня, я не хотела…
– Все хорошо. Ты в безопасности, – ответил Генри, потирая мою спину, как делала Ава минутами ранее.
Сердце ухнуло в пятки. Боже. – Где Ава?
Моей шеи коснулась прохладная ладонь. Мама. – Ава с Уолтером, дорогая, – ответила она, кивая в сторону размытого темного пятна за несколько рядов от нас. Ава дрожала, и Уолтер приобнял ее, нашептывая какие-то неслышные слова. – Николаса взяли в плен.
В моей голове будто застучали отбойные молотки, и мне пришлось немало постараться, чтобы не распластаться на мраморном полу. – А остальные…?
– Они живы, – произнес другой голос. Джеймс.
Генри вскинул голову. – Ловушка сработала?
– Да. Она не идеальна, но мы выиграли немного времени. А у вас что тут?
– Каллиопа сбежала с Кроносом, – ответил Генри.
Джеймс выругался и тяжело осел рядом со мной. Не выпуская руки Генри, я протянула Джеймсу свою, и он сжал ее. – Что теперь? – спросил он у Генри.
– Будем ждать. Что с остальными?
– Эллу ранили. Она сейчас с Тео и Софией. А так все в порядке.
Я снова уткнулась лицом в плечо Генри и несколько раз судорожно вдохнула, дабы успокоиться. Кронос и Каллиопа в ловушке, а Генри, мама и Джеймс живы и здоровы. Все будет хорошо.
Вот только Ава потеряла своего любимого.
Каждую минуту прибывали остальные члены совета. У одних текла кровь, а другие выглядели абсолютно здоровыми. В их числе была и Персефона, которая вернулась вместе с Диланом. А вот Элла…
Она появилась у края помоста вместе с Тео. Девушка, бледная как мел, дрожа упала на пол, и когда вокруг нее растеклась лужа крови, я оцепенела. Она лишилась левой руки. Тео тут же обхватил ее голову ладонями и стал сосредоточенно смотреть ей в глаза. Он не отводил взгляда даже когда вокруг столпились другие члены совета. А я, не в силах смотреть, уткнулась лицом в грудь Генри.
– Каллиопа ранила тебя? – тихо, чтобы только я слышала, спросил он, и я кивнула. Она не причинила вреда моему телу, но что-то сделала с душой. Теперь я поняла, о чем тогда говорил Генри.
– Все уже прошло, – соврала я. Туман ушел вместе с Каллиопой и Кроносом, но его отголоски все еще остались там, где тело пронзил раскаленный жар. – Я в порядке.
Генри промолчал, а я успокоила себя тем, что говорить правду было бессмысленно. Он ничего не мог поделать, да и Тео был занят, исцеляя Эллу. Что бы ни сделала со мной Каллиопа – это не важно, ведь я осталась жива.
– Собрание через пять минут, – огласил Уолтер. – Тео, отведи Эллу в ее комнату и позаботься о ней. Я и так знаю, что вы решили.
Тео ничего не ответил и мгновением спустя они с Эллой исчезли, оставив на мраморном полу лужу алой крови. Тронный зал наполнила мертвая тишина, а моя мама встала и взмахом руки убрала всю кровь.
Если бы все было так просто. Может тогда я бы смогла притвориться, что мы не встретились лицом к лицу с кровавой войной.
***
Генри больше не касался меня.
Когда все члены совета заняли, как и я, свои места, я положила руку на подлокотник своего трона на случай, если Генри решит взять меня за руку, но он этого не сделал. Генри едва ли смотрел на меня с того момента, как я сказала, что Каллиопа что-то сделала со мной. Мне приходилось сдерживать желание выпалить ему всю правду. Он ничего не мог поделать, никак не мог исправить, но пока моя любовь к нему не угасла, действия Каллиопы не имели значения.
– Мы не перестанем сражаться с Кроносом, – произнес Уолтер, и Генри отвел взгляд от брата. – Будет непросто, потому, учитывая сегодняшнюю битву, я не стану кому-либо из вас приказывать сражаться. Если вам кажется, что вы не готовы, или если вы не хотите рисковать своей жизнью, вы вольны уйти. Вас никто не станет порицать.
Зная о сплоченности совета, я была уверена, что никто не отступит. Потому, когда Дилан и Ксандер встали, я удивленно выпучила на них глаза. Они кивнули членам совета, и Дилан вышел из тронного зала. Он считал, что игра не стоит свеч, но мне всегда казалось, что ни он, ни кто-либо еще не оставит свою семью в беде.
Глядя на лица совета, я поняла, что для них это тоже стало неожиданностью. Тео и Эллы не было, потому нас осталось десятеро. Я не сомневалась, что Персефона тоже выйдет из игры. И если Генри настаивал на том, чтобы я не вмешивалась, то нас было восьмеро.
– Продолжим, – произнес Уолтер. – Наша ловушка удержит Кроноса до дня следующего зимнего солнцестояния, и вот, что я намерен сделать…
– Брат, – перебил его Генри. – Если позволишь.
– Конечно, – согласился Уолтер, и Генри чинно встал.
– Мои сестры и братья, – произнес он, глядя на колонны и скамьи за нашими спинами, а не на совет. – Я вынужден сказать, что тоже решил отступить.
Я удивленно раскрыла рот, а по комнате прошелся ропот членов совета. Ава словно ребенок свернулась калачиком на своем огромном троне из ракушек и заплакала.
Уолтер будто хотел сделать шаг, но в последнюю минуту передумал. – Мы рассчитываем на тебя, – медленно произнес он. – Вместе у нас есть возможность победить, но без тебя…
– Моя задача управлять миром Подземным, а не тем, что выше. Я сделаю все возможное, чтобы Кронос остался в ловушке до зимнего солнцестояния, но я принял взвешенное решение, – ответил Генри. – Прошу вас отнестись с пониманием.
Моя мама встала с таким же выражением лица, которое мне довелось увидеть, когда в одиннадцать лет я решила покраситься в фиолетовый, а в четырнадцать набить татуировку. Но не сделала ни того, ни другого. – Генри, мы все боимся того, что может случиться, но если и ты откажешься, то мы проиграем. Ты знаешь это. Кронос пролил уже достаточно крови…
– Это бесчинство, и я сопереживаю каждому, кого ранили. Диана, ты как никто должна понимать, почему я так поступаю. Цель Каллиопы – Кейт, и нельзя отрицать, что сегодня она чудом осталась жива. Я подвел ее дважды, и больше так не поступлю.
Я неосознанно поднялась со своего места, боль от вины и скорби сменилась злостью. – Не смей использовать меня как оправдание, чтобы бросить свою семью. Каллиопа придет за мной даже если ты откажешься сражаться. Я не стану стоять в стороне и тебе не позволю, я не хочу, чтобы совет винил в проигрыше меня.
– Тебя никто не осудит, моя дорогая, – произнес Уолтер. – Генри, без тебя нам не выиграть. Только ты можешь остановить Кроноса, и если Каллиопа за год не поймет, что натворила…
– Мне жаль, но я не передумаю. Ты не оправдание, Кейт. Если я закрою Подземный мир, то независимо от исхода войны смогу обезопасить тебя, смогу выполнять свою работу и присматривать за мертвыми душами.
– Почему ты отказываешься? Если ты выйдешь из игры – все умрут.
– Они умрут если я буду сражаться. Я не хочу рисковать твоей жизнью. Мы уже знаем, что Каллиопа готова на все, лишь бы убить тебя, и, учитывая, что Кронос заинтересован в тебе, она слишком опасна.
Персефона встала, не дав мне возможности съязвить в ответ. – А как насчет других Титанов? Если Генри…
– Каких Титанов? – спросила я с колотящимся сердцем.
Персефона одарила меня недвусмысленным взглядом. – Позволишь продолжить? Если Генри не хочет помогать, тогда ладно. Понятно же, что никто не заставит его передумать. – Ее глаза вспыхнули, когда она взглянула на Уолтера. – Отец сказал, что никто не обвинит нас, если мы уйдем. И Кейт, прежде чем закатишь истерику, знай, что не мы одни можем сражаться с Кроносом. Не все Титаны находятся под стражей. Потому, если нам улыбнется удача, то они захотят помочь.
– Вероятность того, что Титаны согласятся бороться на нашей стороне после того, как мы их потеснили, ничтожно мала, – строго произнес Уолтер. – Неразумно предлагать Кроносу лишних союзников.
– Попытка не пытка.
– Возможно Рея поможет, – подал голос Джеймс, который все это время молчал. – Я знаю, где ее найти.
– У нас нет на это времени, – возразил Уолтер. – Нам нужно готовиться, а уговаривать ее бороться против сотоварища придется очень долго…
– Давайте я попробую, – предложила я, мой голос прозвучал храбрее, чем я себя чувствовала. – Я хочу хоть чем-то помочь.
– Кейт… – начал Генри, но я его перебила.
– Не надо. Ты принял свое решение, теперь позволь мне принять свое. Если ты не хочешь участвовать, то нам нужен тот, кто захочет.
– Генри прав, – кивнул Уолтер. – Ты никогда не встречалась с Титанами. Ты новенькая, и любое неосторожное слово…
– Пошлите кого-то со мной.
– Я не могу этого сделать, – сурово произнес Уолтер. – Если ты хочешь найти…
– Можешь, я пойду.
Ава произнесла это тихо и неуверенно, но ее голос прозвучал громче голоса Уолтера, и он остановился. Они обменялись непонятными нам всем взглядами.
– Ладно, – сдался Уолтер, и во мне зародилась надежда. Я наконец принесу пользу. Даже если Рея откажет нам, я хотя бы попытаюсь загладить то, что Генри отказался участвовать из-за меня. Что бы кто ни говорил, я не могла сидеть, сложа руки, с пониманием того, что их гибель на моей совести.
Промелькнувшая на лице Генри тень преобразила его до неузнаваемости. – Кейт, пожалуйста. Ты зря считаешь себя виноватой. Каково, по-твоему, будет мне, если ты пойдешь на поиски Реи из-за моего отказа, и если с тобой случится непоправимое?
Во мне что-то щелкнуло. Он мог назвать уйму причин, но решил выбрать эту? – В том и дело, Генри. Я не знаю, что ты чувствуешь. Все говорят мне, а я хочу услышать это только от тебя. Сколько бы я ни умоляла тебя, ты молчишь… ты только рискуешь жизнями моей семьи, чтобы я была в безопасности. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?
Он мгновение выглядел удивленным, но тут же снова надел маску невозмутимости. – Я готов был исчезнуть до встречи с тобой. Если с тобой что-нибудь случится, мое намерение не изменится.
Сначала мне показалось, что я неправильно расслышала. Генри и раньше дергал меня за ниточки – то же делал и весь остальной совет, – но он никогда не ставил на кон свою жизнь. Я думала, он не посмеет меня шантажировать. Видно, я ошиблась.
– Прости, что мне все равно, – мои слова сочились ехидством, каждый крохотный шаг навстречу нашему будущему замело ветром. – Персефона вернулась, я думаю ты будешь рад, если она снова тебя поцелует.
Генри замер. – Снова?! Персефона! – прошипела за моей спиной мама.
Тугой узел в моей груди вернулся. – Понимаю, я не она, и никогда ей не стану, но знаешь что, Генри? Я рада этому, ведь я другая, я не предам тебя. Я не влюблюсь в другого, я никогда не посчитаю, что ты недостоин моих чувств. Я останусь здесь до тех пор, пока ты не выгонишь. Я люблю тебя, но манипулировать собой не позволю. Это нечестно по отношению ко мне и твоей семье, поэтому прекрати шантажировать меня, если не хочешь разрушить то, что у нас есть. Хочешь быть несчастным? Пусть, твой выбор. Хочешь быть с Персефоной, хотя она даже не любит тебя? Хорошо. Не хочешь целовать меня на ночь? Ладно. Хочешь годами избегать меня? Да избегай хоть целую вечность. Но не смей мешать мне сделать все, что в моих силах, чтобы предотвратить падение нашего мира.
Пока Генри удивленно пялился на меня, я повернулась к Уолтеру, и быстро, чтобы Генри ничего не успел возразить, сказала: – Если не возражаете, я пойду собирать вещи. Чем быстрее заручимся поддержкой Титана, тем больше вероятность, что мы победим.
Уолтер лишь кивнул, а я сошла с помоста и направилась к выходу, глядя только перед собой. Никому не позволю видеть свою слабость.
Никто не бросился мне в след, пока я шла вдоль колонн и в вестибюль. Стоило закрыть за собой дверь, я тут же прильнула к ней и закрыла глаза, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Я поступила правильно. Генри не оставил мне иного выбора, и если он решит отвернуться от меня, то сделает это без обиняков, а не потому, что думает, будто я его не люблю.
Тут дверь резко открылась и в вестибюль скользнула Персефона. В ту секунду из тронного зала послышались крики совета.
– Ты умеешь красиво уйти, – усмехнулась Персефона, но потом посерьезнела. – Прости, что ты все видела. Я не знала.
Как будто это что-то меняет. – Неважно, – пробормотала я, устав кричать и ругаться. – Я понимаю, почему ты так поступила.
– Разве? – Персефона уселась на скамью и жестом предложила присоединиться к ней. Я села как можно дальше. – Я прекрасно знаю, что он чувствует ко мне. Это ни для кого не секрет, и как бы сильно я ни отталкивала Генри, это лишь подогревает его чувства. Это одна из причин, почему я решила стать смертной, – добавила она. – Я поняла, что дальше будет только хуже. Ему и так сильно от меня досталось.
Трогательная история, но я в нее не поверила. Персефона самая настоящая эгоистка. Возможно с исключениями, но я увидела достаточно, чтобы увериться в своем первом впечатлении.
– Ты все правильно сделала, – сказала Персефона, подтверждая мои мысли. – Я понимаю, почему Генри решил отступить, но он сделал это по неправильным причинам.
– То есть спасти меня это недостаточно хорошая причина?
– Да, именно так, – кивнула Персефона, и я скривилась. Все равно смысла спорить с ней не было. Персефона права. – Нравится тебе или нет, но ты всего лишь один человек. Кронос разорвет мир на части, если сбежит с острова.
– Думаешь я не знаю? – огрызнулась я. – Если моей жизни хватит, чтобы спасти мир, то я готова отдать ее, однако не могу, ведь Каллиопа хочет, чтобы умерла не только я. Так что хватит тыкать меня носом.
Персефона вздохнула. – Прости. Похоже, верных слов мне не подобрать?
Наши разногласия закончатся в ту минуту, когда она перестанет относиться ко мне как к человеку, который ничего не понимает. Я мало что знала, это верно, но Персефоне не стоило вести себя так отвратительно.
– В общем, – произнесла Персефона после нескольких минут тишины. – Я лишь хотела объясниться… почему поцеловала его. Еще раз прости.
Я уставилась на свои руки. Лучше отбить себе все пальцы, чем еще раз пережить подобный разговор. – Я не злюсь, что ты поцеловала его. Я злюсь, что Генри хотел этого.
– Ты же понимала, что так случится. Хотя, знаешь, что? Ему не понравилось.
Я с опаской посмотрела на Персефону. – В каком смысле?
– Так ты не слышала остальной части! – немного самодовольно произнесла Персефона. – Я так и думала. Ты бы не вышла из себя, если бы услышала, что он сказал после.
Я нахмурилась. Мне было крайне тяжело говорить с ней вежливо, когда она так себя вела. – Просто расскажи, и все.
Персефона закатила глаза. – Однажды ты доведешь себя до беды. Я спросила Генри так ли понравился ему поцелуй, как он думал, и он сказал, что нет. Ему пришлось немного поразмыслить, но потом до него дошло, что наши отношения никогда не были искренними.
Я промолчала. Даже если я ошибалась в своих суждениях, это не изменит того, как Генри относился ко мне последние месяцы. Не изменит того факта, что он хотел поцеловать именно Персефону.
Персефона потянула за белокурый локон, и когда отпустила его, он снова превратился в идеальную спираль. Вероятно, у этой девушки никогда не было такого дня, когда прическа просто никудышная. – Наши отношения были моей ошибкой, я была слишком молода и боялась. Я была не готова к замужеству, и понимала это еще до дня свадьбы. Правильнее было бы отложить ее на сто лет, и сначала узнать друг друга получше. Но даже если бы и так, никто не мог сказать, что получится. Мы не стали ждать, и оба поплатились за это.
– Генри поплатился больше, – пробормотала я.
– Это так, – согласилась Персефона. – Я винила себя до самой смерти. Надеялась, что он найдет кого-то другого. Кого-то вроде тебя, – Персефона слегла толкнула меня в плечо. Я отпрянула, и она опустила руку себе на колени. – То, что у нас ничего не вышло, не значит, что я его не люблю. Не так, как он хочет, но мне все равно важно то, что происходит у него в жизни. Я рада, что он нашел тебя. Я рада, что мама решила принести на свет дочь, которой она наконец может гордиться.
В ту минуту моя неприязнь к Персефоне слегка улетучилась, и я неуверенно повернулась к девушке. Несмотря на то, как трудно мне было жить под давлением надежд моей матери, я никогда не задумывалась о том, каково приходилось Персефоне, когда она осмелилась идти против всех и каждого. – Мама гордится тобой. Она сама так сказала. И… она понимает, что ты заслуживаешь счастья. Я тоже это понимаю, – добавила я. – Просто я бы хотела, чтобы Генри смотрел на меня так, как он смотрит на тебя.
Персефона сплела наши пальцы. – Ты должна радоваться, что он так не делает. Когда он смотрит на меня, ему больно. А вот когда он видит тебя… – Персефона слабо улыбнулась. – То в нем зарождается надежда. Я не удивлена, что ты не замечаешь этого. Мне тоже понадобилось время. Я прожила с ним тысячи лет и знаю этот взгляд. Я видела его в день нашей свадьбы. Ты никогда не забываешь подобных чувств.
Я закусила губу. Мне хотелось ей верить. Очень хотелось. Она несомненно знала Генри. Ей не было смысла обманывать меня, и если Персефона и вправду была честна со мной, то стоит поверить. – Как мне это сделать? Как сделать так, чтобы он полюбил меня?
– Просто будь собой. – Персефона похлопала меня по руке и встала. – Ему не потребуется много времени, чтобы понять, что ты есть у него. А теперь мне нужно идти.
– Хорошо. – Я убрала волосы за уши. – Я, наверное, наведаюсь к тебе перед отъездом.
– Не получится. – Персефона коротко улыбнулась и стала так похожа на нашу мать. – Я уйду до конца собрания. Я и так задержалась. Бороться с Кроносом конечно весело, но я соскучилась за Адонисом. Но я вернусь к вам, если понадоблюсь, – добавила она. – А пока, побуду дома.
– О! – На меня нахлынуло облегчение, а следом – вина. Как бы не было трудно в начале, и как бы сильно мне не хотелось ненавидеть ее за причиненную Генри боль, Персефона старалась. И все еще была моей сестрой. – Спасибо тебе. За все.
– Обращайся. – Она положила руку на ручку двери, но заколебалась. – Если хочешь, приходи ко мне в гости. Я буду рада. У меня никогда не было настоящей сестры, и будет здорово познакомиться с тобой поближе. Я конечно люблю Адониса, но порой он немного… скучный.
Я слегла улыбнулась. Почему-то эта новость меня не удивила. – Я тоже буду рада. Мне жаль, что явилась без приглашения и потревожила тебя.
– А мне нет. – Персефона подмигнула и исчезла в тронном зале.
Дверь закрылась, снова заглушив перебранку совета. Я все еще не знала, что думать о Персефоне, но, по крайней мере, теперь мы могли узнать друг друга. Если я выживу.
***
Часом позже я разложила на кровати половину своего гардероба, завалив грудой свитеров Пого. Я не знала, куда мы с Авой отправимся, потому хотела быть готовой к любым условиям. Где обычно жили Титаны? Может, в горах? В Антарктиде? Или пустыне Сахара? Варианты было не сосчитать, и каждый из них не особо меня обнадеживал.
– Как думаешь, ты сможешь побыть без меня еще пару месяцев? – спросила я у Пого, когда нашла его в груде одежды. Она теперь стала пахнуть щенком, но мне было все равно. Когда мне будет одиноко, я смогу вспоминать о нем.
Пого тихонько тявкнул, и я поневоле усмехнулась.
– Он будет по тебе скучать, – произнес голос позади меня. Испугавшись, я уронила ботинки в чемодан.
Я думала он решит остаться в стороне, но он пришел. Стоит, расправив плечи, а в глазах – настоящая буря.
Генри.
ГЛАВА 18
.
ПОВЕРЖЕННАЯ
Во рту пересохло, я схватила ботинки и бросила их на кровать. Я была так уверенна, что он больше не захочет видеть меня, что даже не удосужилась подумать, что ответить. Мне нет причин извиняться, кроме как за то, что при всех накричала на него. Я сожалела только об этом.
– Прости за беспорядок. Я просто…
– Собираешь вещи. Да, я вижу. – Он сделал взмах рукой и доселе полный чемодан оказался пустым. Только я открыла рот, чтобы запротестовать, как заметила, что из чемодана ничего не исчезло, он просто стал больше в глубину. – Я не вовремя?
Сейчас спорить с ним мне хотелось меньше всего, но я не могла покинуть Подземный мир, так или иначе не поговорив с ним. – Нет, пару минут у меня есть, – сказала я, складывая пару джинсов. – Почему совет ругался?
Генри раздраженно поджал губы. – Ты знаешь почему. Диана не поддержала меня, как и Уолтер. Подозреваю, что несмотря на наш последний разговор, ты тоже.
Я хотела солгать, но понимала, что это не принесет никакой пользы. – Да, я тоже, – сказала я. – Мы никогда… не обсуждали это, но я не хочу заставит чувствовать тебя то, что ты на самом деле не чувствуешь. Я говорила серьезно. Я не покину тебя до тех пор, пока ты не скажешь, что больше не хочешь видеть меня рядом.
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Однако же ты собираешь вещи на целых три месяца раньше, – еле слышно произнес он и я замерла на месте.
– Ты знаешь зачем, – пробормотала я. – Я вернусь как только найду Рею.
– И на сколько ты останешься?
Я осторожно отняла у Пого свой ботинок. – На сколько позволишь.
– Тогда тебе придется очень долго ждать.
Я выдохнула и улыбнулась, ощутив, как с сердца спал тяжелый груз. – Хорошо.
Он подошел ко мне и коснулся рукой щеки. – Я так рад видеть твою улыбку. Она признак того, что я хоть что-то сделал правильно. Боюсь, я редко так поступаю.
– Ничего. – Я прислонилась щекой к его ладони. Он обхватил мое лицо руками и провел пальцем по подбородку. – Персефона рассказала мне, что он был не так хорош, как ты ожидал. Ваш поцелуй, я имею в виду.
В его глазах что-то вспыхнуло, но тут же погасло. – Верно. Я не особо рад тому, что испытываю чувства к девушке, которая не отвечает мне взаимностью.
– Да, я тоже. – Я накрыла руку Генри своей и прижалась губами к его ладони. – Это больно, когда человек не разделяет твоих чувств.
Генри придвинулся ближе, и теперь наши тела разделяли лишь несколько дюймов. Несмотря на тепло, исходящее от его тела, я вздрогнула. – Если бы мои руки не были связаны, я бы разорвал Каллиопу на части. Если бы Уолтер позволил, я бы сделал это, как только она осталась одна.
Я тихо фыркнула. – Это должно быть романтично?
– Это правда. – Генри внимательно смотрел в мои глаза, и у меня перехватило дыхание. – Если бы я был лучше, я бы показал тебе свою любовь и заботу. Но я не такой, я могу предложить тебе лишь то, что способен дать. Поверь мне, то, что я не показываю своих чувств, не означает, что у меня их нет.
Это были те слова, которые все твердили мне с начала осени, но услышав их от самого Генри, я наконец поверила. – Кажется, я поняла, – еле слышно произнесла я. – Я хочу, чтобы ты был самим собой.
– Тогда верь мне, когда я говорю, что не хочу быть ни с кем, кроме тебя. – Генри провел рукой по моим волосам, и пробежался кончиками пальцев вдоль шеи. – Персефона теперь мое прошлое, а я никогда не был ее будущим. Было время, когда я боролся за нее, но эта борьба напрасна, если человек не счастлив с тобой.
– А я? Я не зря боролась?
Генри тесно прижал меня к себе и обнял за талию, мы были так близко друг к другу, что я чувствовала на щеке его дыхание. – Нет, – ответил он, и все внутри меня сжалось. Однако, не успела я испугаться, как Генри нежным, предназначенным лишь мне одной, голосом продолжил: – Ты не должна была бороться за меня. Я весь твой с самой первой нашей встречи.
Если бы Генри сказал мне эти слова еще в начале осени, я бы ни о чем не беспокоилась, меня бы не посещали ужасные мысли и сомнения. Я бы даже поняла их поцелуй с Персефоной, если бы он не оставил меня один на один со своими страхами. Хотя, если бы он сказал это раньше, Персефоне и вовсе не пришлось бы его целовать. Однако я облегченно вздохнула. – Было бы неплохо узнать об этом месяцами ранее.
Лицо Генри озарилось легкой улыбкой. – Ты права, и мне очень жаль, что я так вел себя. Отныне буду стараться лучше. – Он запечатлел на моем лбу поцелуй. – Прошу, не уходи.
В эту минуту последнее, чего мне хотелось, это оставить его, и я просто обняла Генри. – Ты же знаешь, что я должна. Я не могу стоять в стороне и ничего не делать. Без Реи мы все умрем, так что стоит рискнуть и найти ее.
Генри вздохнул. – Ты слишком упряма для своего же блага.
– Я слышала, что это семейное. – Через мгновение я добавила: – Когда я вернуть… ты захочешь, чтобы я осталась?
В ответ Генри нахмурился. – Почему нет? Я бы сделал все, чтобы ты передумала искать Рею, но это не значит, что я не буду рад твоему возвращению.
– Я не об этом… – Я замялась. – Наша сделка. Мне придется уезжать каждую весну или я смогу остаться рядом с тобой?
Осознав мой вопрос, Генри замер. Я затаила дыхание, ожидая его ответа, а он отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза. Он думал, что увидит в них ложь, но ее там не было. – Ты хочешь остаться здесь на весь год? Со мной?
– Да. Как твоя жена.
– Как моя жена, – повторил он, отводя взгляд. Я закусила губу.
– Это ничего? Если я останусь на весь год, то не нарушу никаких правил?
– Здесь я создаю правила. Если ты хочешь остаться, то никто тебя не остановит. – Генри обхватил мое лицо теплыми ладонями. – Я буду очень благодарен, если ты останешься, однако я надеюсь, что ты сделаешь это только потому что сама хочешь. Ты сможешь подниматься на поверхность в любое время, ведь Подземный мир довольно мрачное место. – Генри заколебался, будто обдумывая стоит ли говорить следующие слова. – Персефона говорила, что, увидев солнце, уже не можешь быть по-настоящему счастливым без него.
– Да, я бы хотела время от времени подниматься на поверхность, – призналась я, подавляя зависть, которая возникла при упоминании Персефоны. Генри просто не хотел, чтобы я, как и она, тосковала по солнцу. Если я хочу, чтобы мы были счастливы, то должна принять, что Персефона была огромной частью его жизни, и в каком-то смысле остается ею. Я могла либо бороться с этим, либо принять и перестать чувствовать себя чертовски несчастной. Принять и проглотить свою гордость, простить свою сестру за то, что она сделала с Генри, простить Генри за то, что все еще любит ее. – Но пока солнце никуда не убежит, я бы предпочла быть рядом с тобой.
Генри прижался своим лбом к моему. – Это честь для меня.
Какое-то время мы стояли так, не двигаясь. Из-под воротника его рубашки тянулся шрам, полученный в первой схватке с Кроносом. В Подземном мире Генри будет в безопасности, и мне больше не придется беспокоиться за его жизнь. Да, я все еще переживаю за остальных, но хотя бы не волнуюсь за Генри.
– На собрании совета… – Генри сделал паузу и провел большим пальцем по моей нижней губе. – Ты сказала, что я не целовал тебя на ночь. Я знаю, еще даже не вечер, но я могу исправить это сейчас?
Я так широко улыбнулась, что заболели щеки. Прошло так много времени с тех пор, как я последний раз улыбалась. Я соскучилась по этому чувству. – Сейчас самое время.
Когда его губы коснулись моих, на меня нахлынуло желание, переплетаясь с восхитительным чувством ликования. Каллиопа проиграла. Неважно, что она сделала со мной или скольких Титанов послала убить меня, она никогда не отнимет у меня Генри.
Я обняла его за шею и позволила своему телу слиться с контурами его. Ничто не могло заменить тепло, переполняющее меня, никакие ночные объятия не восполнят отсутствие этих чувств между нами. Генри, со всеми его недостатками, и я со своими… вместе мы идеально подходили друг другу.
Генри опустил меня на кровать и откинул кучи моей одежды, чтобы освободить для нас место. Пого издал раздраженный писк и спрыгнул на пол. Позже я обязательно с ним поиграю, однако сейчас, за исключением появления Кроноса, ничто не могло оторвать меня от Генри.
Когда он стал возиться с краем моего свитера, я стянула его и бросила в кипу одежды. Генри провел рукой по моему голому животу и, чуть отстранившись, посмотрел на меня озадаченным взглядом.
– Что такое? – спросила я, пытаясь перевести дыхание. – Все в порядке?
Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить. – Ты уверена, что хочешь этого?
Все мои сомнения вернулись назад, но после минутной тревоги я вспомнила, что Персефона рассказала мне об их с Генри брачной ночи. Это будет первый раз, когда мы делаем это не под афродизиаком, и если Генри думал, что я могу отреагировать как Персефона когда-то, то его сомнения были мне понятны. Я попыталась выровнять дыхание. – Уверена.
Генри, похоже, удовлетворил мой ответ, однако, когда он наклонился, чтобы снова поцеловать меня, ко мне в голову ворвалась еще одна ужасающая мысль, и я в последний миг увернулась. – А что? Ты не хочешь этого? Мы не будем спешить, если ты не хочешь, все в порядке. Я могу подождать.
– Клянусь, я хочу этого больше всего на свете, – ответил Генри, касаясь губами уголка моего рта. – Я хотел этого с момента твоего возвращения, но решил, что будет правильнее дать тебе больше времени.
– Я все думала, что ты скорее ляжешь в лужу с лавой, чем в постель со мной, – пошутила я, однако в этих словах была доля правды. – Нам следует научиться разговаривать друг с другом. Все было бы куда лучше, если бы мы говорили о своих мыслях.
– Полностью согласен, – ответил Генри, прежде чем снова наброситься на мои губы. Я ловко расстегнула его рубашку и снова отстранилась.
– Ты ведь не будешь злиться и швыряться вещами, когда мы закончим? – спросила я, и Генри одарил меня взглядом, от которого по позвоночнику прошелся электрический разряд. Взглядом, о котором упоминала Персефона. Взглядом, который я никогда не забуду.
