Текст книги "В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 1"

Автор книги: Евгения Владон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Я тебе не сделал больно?

Боже, Брайан, заткнись! Только не сейчас! Иначе закричу совсем по-другому, и тогда ты испугаешься по-настоящему!

– Замолчи!.. Не останавливайся!.. просто делай это…

Меня все еще несло этой волной, а я будто радовалась, что у меня появился повод не думать, не переживать о будущих последствиях. И я могу еще глубже погрузиться в эти вязкие топи, безбоязненно обнажаясь собственным безумием еще сильнее и откровеннее. Я и в самом деле думала, что этот секс меня спасет, поможет забыться, сделает свободной и неограниченной в праве выбора желаний и поступков? Что я буду трахаться только с тем, кого хотела?.. Или я все еще бежала от себя и того, кто продолжал играться моими чувствами, дорвавшись до них через мое подсознание, или вырвавшись из самых недоступных глубин спящей памяти, ворвавшись-влившись в мою кровь болезненным вирусом всепоглощающего подчинения.

"Ты думаешь ОБО МНЕ, ЭЛЛИС!"

Что… что я тогда искала? Спасение, боль, жестокую реальность, чувства к человеку, которого знала и любила последние годы… или того, кто знал, чего я хочу в действительности?..

Я не сумела остановиться после первого оргазма, как и после второго-третьего… мне было до дикости мало, и не из-за их нехватки с собственной ненасытной неудовлетворенностью взбесившегося организма. Меня сводило с ума само перевозбуждение… Оно и не собиралось отступать, выходить из меня, принуждая совершать вещи и действия, которых я никогда раньше не делала, и даже не думала, что способна на подобное. Что заставлю Брайана возбуждаться снова и снова, неважно как, с помощью минета или силы давления внутренних мышц влагалища. Что второй раз сделаю это сама, сверху, с не менее похотливой одержимостью, чем в первый раз, испугавшись только одной шокирующей мысли – ненормального желания. Побоявшись попросить-взмолиться сделать это еще жестче – вцепиться в мои волосы, укусить, сжать ягодицы до красных полос-следов от пальцев и ногтей, ударить по самым чувствительным точкам или просто звонко шлепнуть ладонью… Бл**ь! Я хотела этого не меньше, чем кончить еще раз десять, но именно с ощущением сладкой физической боли. Боли, которая бы выбила из меня того, кто наполнял ею изнутри.

Чтобы случилось, если бы я все-таки попросила Брайана хотя бы шлепнуть по моим ягодицам над зудящей линией промежности, прямо над истекающим входом вагины, поверх погружающегося в него упругого ствола влажного скользкого члена. И нет, не слегка… я хотела далеко не слегка… я хотела по настоящему, до ощущения острой щемящей боли и не только на поверхности кожи своей попки, но и изнутри, глубоко внутри рефлексорно сжимающихся стенок влагалища, с последующим выбросом густой порции горячих соков на вздутую головку пениса. Кончая на нее именно от выбивающих вспышек режущей спирали, раскручивающейся остро заточенными лезвиями-дисками по самым чувствительным эрогенным зонам внутри моего тела, внутри моего одержимого естества.

Он бы точно решил, что я у меня сорвало крышу и послал бы прямиком к психиатру. И возможно, этим бы все и закончилось… а не неожиданным подарком этого гребаного кольца с проникновенным предложением руки и сердца, буквально заставив меня сгорать от стыда и боли из-за того, к чему он сам не имел никакого отношения!

Кому и как я теперь могла рассказать об этом? Признаться, объяснить или пожаловаться?

Мучиться каждый раз, при взгляде на это кольцо, вспоминая лицо и глаза любимого мужчины, рвущегося положить к моим ногам целый мир только за то, чтобы я ответила согласием. Если до сего дня во фразеологизмах не существовало такого словосочетания как "безумный романтизм", то Брайан Степлтон стал ее заслуженным автором.

И как вообще возможно сознаться (особенно себе!), что я делала его таким счастливым из чувства параноидального страха? Что в те минуты мной овладело чистейшее безумие, ощущение присутствия и одержимостью другого человека, захватившего мой здравый разум, заставившего совершать вещи, на которые я бы никогда не пошла при иных обстоятельствах. Что это была не я… не Алисия Людвидж и даже не Эллис Льюис. Я не знаю, кем я была тогда и почему выбрала именно такой способ побега, приведшего меня в конечном счете в эту западню. И чем дальше я пыталась понять и проанализировать это безумие, тем страшней мне становилось.

И кто мне скажет, почему я вспомнила об этом именно сейчас? Неужели из-за кольца, Саманты Грин и разыгравшегося чувства вины?

Как ничтожно мало надо для того, чтобы совершить самую большую ошибку всей своей жизни, и как много в последствии наслаивается-накручивается петель с узлами, превращая каждый твой последующий шаг в мучительное погружение этой смертельной ловушки, затягивая тебя при попытке к сопротивлению все глубже и туже. Почему я не послушалась собственных инстинктов, почему отмахнулась от предположений Сэм? Ведь во мне буквально все кричало-вопило: не делай этого, остановись, пока не слишком поздно, не дай себя обмануть, не будь такой наивной!..

Что же мне тогда так застило глаза, помешав не замечать и игнорировать столько вещей? Да хотя бы тот факт, что я не смогла в первый же день своего прибытия в Леонбург отделаться от приставленного ко мне водителя? Может я чувствовала себя слишком вымотанной и уставшей и не только перелетом-переездом, встречами-разговорами, но и той же эмоциональной встряской? Но я не чувствовала никакой ослабляющей усталости. Я все еще была напряжена, практически наэлектризована происходящим, прекрасно осознавая и понимая, что это только начало. Что эти ощущения не спадут, не уйдут, не испарятся с первым же лучом нового дня. Я все так же буду переживать и нервничать от болезненного страха, циркулирующего в моих венах с постоянной подачей новых доз адреналина… от мыслей и ненормального желания увидеть одного единственного человека.

Я должна его увидеть… я должна пройти это чистилище до самого конца! Я должна узнать, что меня ожидает – долгожданный покой или вечные мучения?.. Рай или ад?.. Был ли он для меня так же реален и наяву, или я просто медленно (а может наоборот, слишком быстро) сходила с ума? Почему я позволяла этому так на меня воздействовать, зачем так обнажалась собственными нервами навстречу всем этим ощущениям, позволяя переполнять меня, впуская туда, куда не удавалось проникнуть никому другому?.. Или оно никогда меня и не покидало, поскольку было давным-давно оккупировано лишь одним определенным человеком?

Чтоб тебя, Дэниэл Мэндэлл-младший!.. Еб*ть тебя в жопу!

Как такое возможно вообще? Всего несколько дней, несколько часов в Леонбурге, несколько затянувшихся минут перед панорамным окном огромной пустой квартиры… несколько нежелательных воспоминаний, и я практически на грани. Меня ломает и знобит едва не до приступов рвоты (а ведь я за весь день даже крошки в рот не взяла), накрывает периодическими волновыми ударами подкожного озноба и липкого жара. Боль буквально настоящая, реальная, физическая, выжигающая до самых костей, до острой рези в каждом натянутом нерве, до истеричного желания разрыдаться и завизжать…

– Оставь меня… Хватит! Слышишь? Хватит меня душить и изводить!.. ХВАТИТ!

…Тише… тише! Все хорошо… Так и должно быть. Так и бывает, когда страхи, боль и собственная глубоко закопанная вина смешиваются в сознании и крови столь убийственным коктейлем. При большом желании и умении этим напитком можно даже насладиться.

Как бы мне не хотелось сделать это сейчас, увидеть собственными глазами, насколько ты уязвима и беспомощна… насколько одинока и слаба – я не стану этого делать. Это было бы слишком просто и поспешно. И уж тем более не честно после столь утомительного срока выжидания и не только по отношению ко мне.

Возможно, я тебя и успокою… потом… по-своему… но не сейчас.

Что такое несколько дней или тех же часов? Что твои переживания, немощные страхи с недобрыми предчувствиями по сравнению с моим пережитым адом прошлого? Что такое жить, терпеть и наблюдать, как пытается выжить наша Вселенная, вопящая от нереальной боли в агонизирующих взрывах кроваво-огненного Армагеддона? Ты же убежала, спряталась, зашорилась, не захотела на это смотреть… побоялась принять это в себя, впустить-пропустить через каждую клетку здравого сознания, через каждый нейрон и нерв!..

Ты бы сумела сама пережить столько смертей с болезненными воскрешениями? Насколько бы тебя хватило? Выжила бы ты после такого?.. Захотела бы жить с этим и дальше?

Жить выживая-выжидая, без права увидеть, услышать, прикоснуться… ощутить… Когда-то это было невыносимо мучительной пыткой, сейчас же это самая сладчайшая из всех пережитых агоний, поскольку ее окончание уже предрешено. Петля уже затягивается… медленно, очень медленно, ласковыми руками нежного палача. До первых приступов удушья еще слишком далеко, но скоро давление на коже перейдет в ощутимое режущее сжатие. Хотя тебе страшно уже сейчас. И не удивительно, ты же понятия не имеешь, что именно тебя ожидает за этой гранью – ад или рай? Боль или наслаждение?.. или персональный ад в садах Эдема? Бесконечное падение в огненную бездну, без права на передышку, без права на покаяние и отпущения грехов. Пока ты не осознаешь и не прочувствуешь до конца всей меры и масштабов своей вины, пока не пропустишь ее через себя, не захлебнешься в ее токсичной кислоте… пока не примешь ее всю до последней капли – я буду пить тебя сам! Жадно, но очень-очень медленно!

Оценка вкуса?.. Последний шаг к желанному наслаждению?.. К ожидаемому наслаждению? Когда не только сам запах наполняет все твои рецепторы обоняния, нервные окончания, мысли и даже чувства, он смешивается вместе с первыми каплями элитного напитка на твоем языке у тебя во рту, разнося свои тончайшие эфирные испарения едва не по всему организму. Сладкая дрожь, томный озноб с ментоловым покалыванием по позвоночнику, с первыми обжигающими приливами в живот и ниже…

Тонкий привкус сухофруктов с горечью дикого миндаля, чёрного шоколада и коры дуба с жжением спиртовой основы, грозящей спалить часть твоих нейронов к чёртовой матери в феерическом взрыве упоительной агонии!

Нет, весь смысл не в том, чтобы упиться, а именно насладиться, прочувствовать каждый глоток, каждую каплю, иначе какой толк? Как и от того же быстрого секса, без долгих прелюдий и часовых томлений, наблюдения, стимуляции… Ведь мучать и истязать можно не только болью, но и ожиданием этой боли, изводя желанный объект самыми сладчайшими ласками и негой, запредельной степенью возбуждения, доводя жертву до реального сумасшествия. Заставляя рыдать не от желания скорее кончить, а от маниакальной одержимости – остаться в этом состоянии навсегда, навечно, принимая физическую боль, как за страховочный трос, за возможность удержаться и зависнуть в этом состоянии как можно дольше… Растянуть само наслаждение до бесконечности, как от запаха и вкуса одной единственной капли.

Увидеть, услышать, почувствовать… зафиксировать все три стадии в единой точке. Сделать своим, только своим, с правом единоличного пользователя. Закодировать, переписать на свой индивидуальный шифр, закрыть доступ от любого вторжения или посягательства извне… спрятать, скрыть, запечатать намертво…

Ты даже не представляешь, что это такое, когда кто-то принадлежит только тебе, когда только ты один имеешь право к этому прикасаться, прятать от всего мира или наоборот, хвастаться перед всеми завистливыми богами! И не сколько всё это вызывает самую острую и болезненную эрекцию, а то что… всё только начинается! Это только начало!

И ты действительно рядом… ты в моих руках!.. Теперь-ты-в-моих-руках! Ты МОЯ! И я это чувствую не только в своих пальцах… это чувствуешь и ты!..

О, да! Я выпью тебя до самой последней капли, но и заполню собой… только лишь собой!.. Вырву, вырежу, выжгу на твоём и в твоём теле каждого, кто попытался оставить свой след-отпечаток в тебе или на тебе. Заставлю удалить каждую татуировку или шрам, связанные не со мной, или срежу-сцарапаю их сам, собственными ногтями!.. И если понадобится, сотру память за все эти годы, каждое грёбаное воспоминание, прописанное не мной!.. Теперь ты будешь думать только обо мне, слушать только меня, видеть, хотеть, чувствовать и сходить с ума только по мне! Болеть только мной!.. Дышать, жить и существовать ТОЛЬКО МНОЙ!

***

Очередной провал сознания, или кто-то реально пытался взять его под свой бдительный контроль? – Эллис, почему кто-то? Называй вещи своими именами!

Чёрт! Я не хочу! Бог свидетель, я не хочу сходить с ума. Это не правильно! Это ненормально и неестественно… Особенно вздрагивать, как от пережитого только что сна или кратковременного транса, и не от звука завибрировавшего в сумочке смартфона, а от настоящего физического озноба… царапающим холодом по позвоночнику до самого темечка…

Наномгновение или целая вечность с тем, кто не мог совершить подобное действие даже на ментальном уровне – прикоснуться ко мне, сжать свои руки, просочиться опаливающим дыханием под мою кожу… высечь горячий удар-оттиск по затянутому узлу оголённых нервов… Это невозможно! У меня галлюцинации! Я не могла его не видеть, не ощущать, ни тем более слышать! – Неужели? Тогда на кого ты сейчас смотришь в отражении стекла? – Твою ж мать!

Новый заряд вспышки-взрыва ещё более выбивающим ударом, до сумасшедшей тряски во всём теле. Кажется я даже вскрикнула (как громко?). Резко, слишком резко обернувшись, чуть было не отпрянув в сторону (или скорей, чуть не выскочив прямо в закрытое окно с высоты 14-го этажа!).

Огромное пространство абсолютно пустой комнаты без наличия признаков присутствия кого-то ещё, кроме меня. Правда ненадолго. Две-три секунды, и в широком арочном проёме из холла-прихожей нарисовывается фигура Джордана Крамера. Вернее, почти влетает тёмным силуэтом по деревянным ступеням кедрового паркета, замирает в двух шагах от входа и быстрым намётанным взглядом окидывает практически всё пространство двухъярусного помещения. Даже пробегает глазами по сквозным ступенькам винтовой лестницы по центру комнаты, за трубой вытяжки декоративного камина.

– Что-то не так, мэм? – хмурит брови на и без того сосредоточенном лице. Разве что не тянется рукой под полу блейзера к невидимой кобуре за каким-нибудь Глоком или Береттой (надеюсь, у него и вправду нет ничего такого под пиджаком!).

Продолжаю офигивать с каждой пройденной минутой всё больше и больше.

– Н-нет!.. Всё нормально! – зараза, наверное, я вскрикнула слишком громко. И что он теперь обо мне подумает? Что я какая-нибудь истеричка параноик, за которой нужно следить все 24 часа в сутки?..

Хоть убейте, не могу вспомнить, почему поднялась в эту квартиру в сопровождении водителя. Он же обязан оставаться в машине и ждать моего возвращения там. Теперь не знаю, радоваться его появлению или…

На меня же никто не нападал, и сама квартира действительно была пустой – абсолютно пустой, без единого намека на проживающих в ней хотя бы тараканов или тех же призраков. Чистая, возможно даже стерильная, без единого предмета мебели.

Сколько я успела пробыть в ней, включая провал сознания в параллельное измерение? Сколько за это время в моей голове пронеслось вопросов с самыми нелепыми предположениями, от которых вставали волосы дыбом и тут же хотелось набрать номер службы спасения?.. Не важно по какой причине… У меня приступ истерии, звуковые и визуальные галлюцинации, возможен инфаркт, не исключено, что меня потянет со страшной силой спалить тут все на хрен или… спасите, кажется, меня похитили!

И, да, я только что видела президента "Глобал-Вижн" в отражении стекла за своей спиной. А может и не видела. Но вам не удастся переубедить меня, что я его не чувствовала и не слышала. Что я просто очень сильно хотела его увидеть, потому что за последние десять часов мой мозг был перегружен от и до мыслями об этом человеке. А как же иначе? Ведь все, что теперь меня окружало было буквально им пропитано! Даже в этих совершенно пустых стенах. Бывал ли он здесь? Не он ли сам лично выбирал эту квартиру? Не стоял ли совсем недавно перед этим же окном, на том самом месте, где стою я, безучастно разглядывая кроны деревьев одного из крупнейших парков Леонбурга? Не представлял ли он меня там, где стоял сам, всматриваясь в мое будущее отражение в этом самом окне?

Да чтоб тебя, Дэниэл Мэндэлл-младший! Почему я сразу не подумала обо всех этих нюансах, когда решилась подписать с тобой контракт? Где была моя голова до этого, и где она теперь? И почему я обязана оправдываться перед твоим водителем за собственное неадекватное поведение и детские страхи?

– Меня напугала птица… за окном! – тыкаю не глядя пальцем куда-то в сторону своего плеча. Удивительно, я еще способна не только соображать, но и бесстыдно врать? – Вчера на ночь пересматривала золотую коллекцию Хичкока… видно еще не отошла от сильного впечатления после «Птиц».

Какого черта я все это ему говорю? Может, еще перескажешь ему по ходу несколько сюжетов из этих фильмов? Это не ты сейчас должна пороть всю эту несуразную чушь! Подойди, схвати обеими руками за лацканы блейзера, тряхни что есть силы и потребуй четких объяснений! Он на самом деле только лишь твой водитель, или он вбежал сюда с целью спасти тебя от возможных похитителей или арабских террористов?

Какого черта тут происходит? У меня же сейчас голова лопнет от такого обилия вопросов, предположений с самыми невероятными догадками!

Если бы… если бы только это…

– Вы меня отвезете в гостиницу?

– Конечно, мэм!

По крайней мере, я могу теперь почувствовать что-то еще, хотя бы ту же легкую благодарность за столь оперативное реагирование с готовностью сделать для меня что-то сверх исключительное. Например, вырвать из рук тайных агентов контрразведки или из лап взбесившихся чаек. Нет, вру! Я благодарна ему сейчас именно за возможность увидеть и ощутить здесь рядом с собой КОГО-ТО еще. Пусть его компания навязана, пусть даже тем самым человеком, от которого я уже который час прячусь в собственных мыслях, но он хотя бы реален. И он не тот, кого я так боюсь и жду…

Жду? Господи, неужели я так и подумала? Кажется, мне сегодня грозит целая тонна снотворного со всеми запасами барного шкафчика в моем гостиничном номере. А еще куча телефонных разговоров, голосовых сообщений и непрочитанных смс-ок!

Эллис, милая, ты что, так и не поняла? Твоя жизнь в Леонбурге только-только начинается! И ты не просто решила посмотреть свою новую квартиру и именно сегодня, и не потому, что Лайтвуд-Парк не так далеко от Корнел-авеню. Тебе необходимо до конца принять тот факт, что это все реально, что ты действительно подписала контракт, у тебя теперь в наличии шикарный мерседес с личным водителем, абсолютно новая и охренительно роскошная квартира в самом респектабельном районе Леонбурга и… работа, о которой ты столько времени тайно грезила более десяти лет своей и без того чертовски удачной жизни. Твою мать, что тебе еще нужно?!

Не хочешь мерседеса и водителя-секьюрити? Бога ради, попроси Робин или Брайана, чтобы связались с агентством перевозок. А если Брайан будет сильно переживать, пускай сам перегонит твой Лексус через всю страну. Уверена, он будет только рад подобной возможности. Хотя последнее в ближайший месяц маловероятно, как и само появление Степлтона в этих краях.

Да, но что делать с квартирой? Я же знала, что переезд неизбежен. Что пара чемоданов личного багажа – это нелепая попытка привезти с собой каплю моря того, из чего всегда состояла жизнь Алисии Людвидж. Увидеть пустые комнаты, пройтись по теплому паркету из натурального дерева и определиться в окружающих масштабах того, что теперь станет частью моей новой жизни?.. Неужели я была морально и физически готова к столь глобальным переменам? А Брайан? Как он сам все это воспримет? Как сумеет отказаться от нашей квартиры в Карлбридже, которую мы выбирали и искали вместе? Как мне объяснить тот факт, что мое новое место жительства полностью проплачено и предоставлено моим бывшим парнем и нынешним босом? Как долго мне придется об этом врать или замалчивать?.. И сколько понадобится реального времени, чтобы все это устаканить хотя бы в собственной голове, в собственном восприятии происходящего? Смогу ли я в ближайшее время свыкнуться со всем этим хаосом неконтролируемого безумия?.. Не сойду ли с ума окончательно уже этим вечером?

Хорошо, что я отключила свой мобильный еще до посадки в самолет, правда, включать его обратно не особо-то и тянуло. Я была не готова (и возможно, не буду готова ни сегодня, ни завтра, ни через неделю-две-три… вообще никогда!) подключаться к жизни Алисии Людвидж, частично оставленной в Карлбридже. Но и тянуть до бесконечности я тоже не могла.

И разве это не самый подходящий повод – вернуться в свой отлаженный и привычный ритм жизни? Окончательно прийти в себя, в обыденную действительность, сбежать от воскресшего безумия десятилетней давности?.. сбежать от Дэниэла Мэндэлла-младшего… опять!

О, да, хорошая попытка! Особенно сидя в салоне автомобиля, принадлежащего его компании, за рулем которого находился выдрессированный водитель быстрого реагирования из "Глобал-Вижн". И он меня сейчас вез в гостиницу, где меня ждал номер-люкс оплачиваемый компанией Мэндэллов! Блеск! А завтра у меня первый рабочий день в этой самой компании. И кто мне ответит, почему я все еще не спилась к данному времени до полуобморочного состояния?

– На сегодня вы можете быть свободны! – каким-то невообразимым чудом или вовремя просчитанным маневром, успеваю перехватить талончик под парковочное место у служащего отеля до того, как это сделает Джордан Крамер.

Прекрасно понимаю, что водитель не станет устраивать публичных сцен или требовать отдать этот чертов талон, но мне почему-то все еще стремно. Особенно, когда приходится смотреть в его пуленепробиваемое лицо.

– Как скажите, мэм! – и снова тот же легкий, едва заметный кивок головы. Нет, он не станет заходить следом за мной в фойе гостиницы и сопровождать до самых дверей моего номера. Но чем дольше я находилась под его присмотром, тем больше мне становилось не по себе.

Просто водитель? Серьезно? Разве они не сидят все время в машине, разгадывая в часы долгого ожидания кроссворды в газетах или читая детективы в мягкой обложке? И почему я не могу представить себе этого человека за подобным занятием?

– Но если вам вдруг сегодня куда-то понадобиться еще…

– На вряд ли! Я очень устала, и у меня нет привычки разъезжать по вечерам в незнакомом мне городе по незнакомым местам. К тому же… ведь всегда можно вызвать такси.

– Поверьте, не стоит! – изящное движение руки опять в той самой черной перчатке (как это я еще не подскочила и не отпрянула назад?), как взмах-жест ловкого иллюзиониста. Я не успела даже определить, откуда именно он вытащил свою визитку.

– Звоните сразу мне! Сэкономите не только деньги, но и время.

Да, но только не успокоительное со снотворным!

– Разве у вас… не четкий график работы? – у такого человека просто обязана быть личная жизнь. Правда, сомневаюсь, что он когда-нибудь разговориться со мной по душам и начнет показывать семейные фотокарточки из своего бумажника. Хотя увидеть его левую руку без перчатки тянуло очень сильно.

– У водителя моего профиля он ненормированный (практически, что сказать "Это не ваша головная боль, Алисия! В отличие от вас, я знал, на что подписывался!"). Просто звоните. Не важно когда и во сколько! (Тебе же сказали – у меня своя работа, у тебя своя!)

– Чтож, буду иметь в виду! – кажется, это не тот ответ, который он ожидал услышать. Пусть скажет спасибо, что я хотя бы улыбнулась, а не послала сразу же прямым текстом.

Судя по всему, у меня еще на одну проблему стало больше.

– Всего доброго, мистер Крамер!

– До завтра, мисс Людвидж! – тот же короткий кивок головы в позе вышколенного лакея.

Наверное это странно, но его бесчувственное лицо с абсолютно ничего не выражающим взглядом почему-то не вызывают ни ледяных приливов подкожного озноба, ни приступов-выбросов липкого жара-испарины. Кто знает, может при других обстоятельствах я и в самом деле смогла бы ощутить рядом с ним нечто близкое к чувству защищенности (при чем без какого-либо эмоционального подтекста). Что-то схожее с комфортом, когда стоишь под большим зонтом на улице в очень сильный ливень. Но только не сейчас. Сейчас мне приходиться бороться с собственными бесами, страхами и подозрениями, зацикливаясь на тех деталях-мелочах, которые реально могли выбить из-под ног почву у кого угодно (а не только у мнительной и эмоционально впечатлительной Эллис Льюис!).

Да, Элл, он стоит на улице без пальто уже несколько минут, и данный факт его явно не беспокоит. И он все еще продолжает стоять, невозмутимо наблюдая, как ты отходишь, поворачиваешься к нему спиной и идешь к высоким стеклянным дверям гостиницы "Остиум". Нет, не уходит, не достает своего мобильного, чтобы вызвать для себя такси, а стоит и смотрит тебе в спину.

Вот теперь мое сердце заколотилось не без причины. Благодаря заминке у дверей и возможности обернуться, нахожу взглядом фигуру Джордана Крамера на том самом месте, где оставила его несколько секунд назад. И он смотрит на меня! Чёрт!

Что это, вашу мать, значит? Он же не будет так стоять весь вечер, правда? Он просто ждет, когда я войду и поднимусь в номер. Да, но какого черта он вообще это делает?

Эллис, ну ты как маленькая, ей богу! Неужели так сложно догадаться? – Да идите вы все!..

Определённо, к концу этого дня у меня съедет крыша, если уже не съехала! Я больше ни о чём не хочу думать, ни чего анализировать, видеть и ощущать. Хватит! Дайте хоть в номер спокойно подняться, наглотаться там снотворного и…

Зараза! Меня чуть снова не передёргивает, когда перед глазами под мелодичный перебор электронных колокольчиков раскрылись створки лифта. Из тонированной зеркальной стенки кабинки на меня смотрела неестественно бледная, но пока ещё живая молодая блондинка в чёрном полупальто с чёрной сумкой наперевес.

Господи, это и вправду я? Неужели, я весь день выглядела именно такой? Не спасал даже окружающий антураж пятизвёздочного отеля с люкс-обслуживанием. Золотая охра классического интерьера, темно-красные дорожки коврового покрытия и приглушенное освещение жёлтых огоньков-светильников, подобно праздничной картинке из какого-нибудь рождественского выпуска Салона. И Алисия Людвидж делает последние шаги за край кроличьей норы? Зато какое шикарное визуальное сопровождение… под барабанную дробь очередного приступа аритмии.

Может лучше подняться пешком, по лестнице? – На девятый этаж? На каблуках? Эллис, я тебя умоляю, успокойся уже! Войди, развернись спиной к зеркалу и нажми на кнопку с нужной цифрой, и все дела! Этот лифт абсолютно не похож… ты же сама видишь! Тем более, ты уже в нём сегодня каталась (как и в трёх других)! – Да, но вспомнила я про сон уже намного позже!

Ненавижу лифты в отелях! Они слишком медлительные и обязательно с какими-нибудь бессмысленными примочками! – Боюсь, сегодня тебе будет не нравиться абсолютно всё, даже постельное бельё на кровати твоего номера.

Какого-то чёрта нажимаю кнопку с девяткой несколько раз? Будто это ускорит работу лифта и наконец-то закроет двери до того, как объявится абсолютно не нужный попутный пассажир. Долгожданный звон «колокольчиков» с неуёмным желанием возвести глаза к небу и возблагодарить высшие силы за такую щедрую милость…

Ага, размечталась!

– Пожалуйста, придержите двери! – как всегда во время!

Створки продолжают смыкаться, а я тупо стою-смотрю на сокращающуюся меж ними полосу проёма, игнорируя в упор чужую просьбу. Да, сейчас, всё брошу и кинусь ради тебя, неизвестно кого, подставлять ножку. Это мой лифт! Я хочу проехаться в нём совершенно одна!

Кто бы ты там ни был, поверь, я не хочу этого знать и узнавать…

Но он всё-таки успевает и даже не на самой последней секунде, и не в узенькое расстояние в три дюйма (долбанные гостиничные лифты с их грёбаной медлительностью!). Рука блокирует движение дверей, и они (мать их и его перетак!) опять начинают открываться.

Чтоб ты… провалился! Только за то, что заставил моё сердце забиться быстрее, а меня саму вцепиться в лямки сумочки до дрожи в руках. Он не дожидается, когда двери откроются до конца. Вваливается внутрь в этом своём шикарном демисезонном кашемировом пальто (Армани, Валентино, Лакосте?.. да какая на хрен разница?! Это же гостиница-люкс!). И, да, чёрт его возьми, это мужчина – высокий, широкоплечий, с идеальной стрижкой… пепельно-каштановых волос…

У меня реально останавливается сердце, перед глазами прыгают-вспыхивают мириады светлячков в тёмных разводах сгущающихся «сумерек». Ещё совсем чуть-чуть и мои коленки подогнуться. И я действительно впечатаюсь спиной прямо в зеркальную панель кабинки.

Серое пальто, высокий рост, фигура… цвет волос…

– Простите, вам на какой этаж?

Нет! Лицо другое, я его не узнаю, как и голос. Хотя кто мне может пообещать, что оно сейчас не трансформируется в черты, которые я не видела с подобного расстояния столько долгих лет?

Это не сон, Эллис! В реальности все остаются теми, кто они есть. – И это меня должно якобы успокоить?

Всё равно продолжаю кидать напряжённые взгляды на профиль незнакомца, с ужасом принимая тот факт, что… опять ищу того, кто действительно мог быть рядом и ближе, чем просто физически.

Вибрация телефона контрольным выстрелом или долгожданным спасительным тросом натянувшейся тарзанки, в одном дюйме от поверхности острых шпилей скал… Кто бы ты ни был, ты чуть не стал причиной моего первого настоящего инфаркта и электрическим разрядом-перезапуском в мою сердечную мышцу одновременно. Два в одном.

Опять сообщение от Робин: "Где тебя носит? Мы уже три часа сидим внизу в баре и ждем, когда же ты явишься! Если через час не включишь телефон, вызываю спецотряд быстрого реагирования!"

О, да, Робби, ты как всегда вовремя. И мне как раз сейчас не хватало мини-пати в честь моего официального перехода в "Глобал-Вижн"! Вы издеваетесь, или уже порядком набрались?!

Я просто хочу добраться до своего номера, потратить последние часы перед сном на то, чтобы окончательно определиться на местности, перечитать-прослушать все ваши сверх важные сообщения, забраться в горячую ванную, а после, упиться снотворным. Мне надо отключиться, и как можно поскорее. А главное, без сопровождения красочных снов с лифтами, огромными пустыми квартирами, черными мерседесами и Дэниэлами Мэндэллами-младшими в классических серых костюмах (и Старшими, если уж на то пошло, тоже!).

Да, Леонбург, не так я хотела с тобой познакомиться, и далеко не таким образом пережить свой первый день в городе, который должен был вскоре стать моим домом. У некоторых желаний есть странная особенность – сбываться совсем иначе, чем ожидаешь. Правда, остается слабая надежда, что все твои страхи в конечном счете так и не оправдаются. Что они схлынут, исчезнут, безвозвратно растворятся-канут в небытие, как только ты встретишься с ними лицом к лицу.