Текст книги "В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 1"

Автор книги: Евгения Владон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Да, Эллис, я уже подписался. Теперь твоя очередь. Это же совсем не страшно и не больно! – Что значит, твою мать, «компенсировать данное упущение в самом ближайшем будущем»?.. – Это такой оборот речи. Вежливая форма обращения. Ну же, будь взрослой девочкой, покажи всем и себе, как ты научилась самостоятельно, а главное, обдуманно принимать самые правильные и первостепенные решения в своей жизни. Зачем ты здесь, для чего ты здесь? Вспомни и подписывай! Ну, давай… Твои страхи только в твоей голове. Твоя рука нисколько не дрожит, дыхание размеренное и ровное, сердце бьётся спокойно, без единого надрывного скачка.

Давай, милая, это же так просто! Буква за буквой… смотри только не ошибись именем. Да, правильно, Алисия Людвидж! Умница!

…Если бы можно было пропустить это ощущение сквозь основание длинной раскалённой до красна острой иглы прямо по поверхности собственной кожи, в кожу, в каждую пору, капилляр, в каждое нервное окончание… каждую букву, каждый нажим чуть дрожащих пальчиков… бешенную пульсацию сердца, льющуюся мощным потоком через подушечки этих пальцев…

Нет, он не видел этой картины, но… чувствовал. Считая последние секунды, последние мгновения…

Три… Два… Один!

Глухая дрожь почти беззвучной вибрации с засветившимся экраном чёрного айфона всего в нескольких дюймах от бутылки Martell и бокала с нетронутой порцией изысканного коньяка. Ему не обязательно брать его в руки, он прекрасно знает, что было в этом сообщении… ему даже не надо было его получать от нужного отправителя! Он итак знал, что это произошло! Он это почувствовал… через первый сбившийся удар сердца, в дрогнувших впервые за всё это время кончиках пальцев… в лёгкой испарине, проступившей над верхней губой и на холодном лбу… в острой-сладкой боли сильнейшего возбуждения.

Тлеющая улыбка сама расползается на влажных чуть подрагивающих губах. Дыхание сбивается под давлением зашкаливающей эйфории животного довольства. Впервые позволить своему сердцу набрать бешенные обороты ненормального ритма, вырваться созданием с контролируемыми эмоциями из тугих тисков изнурительного ожидания.

Вот и всё! Так быстро и практически безболезненно. Хотя, нет. Боль была. Но совсем иная… абсолютно иная… Совершенно новая и неожиданная. И она больше не опустошала, нет, нисколько! Она именно наполняла и питала, сытила, разгораясь в тугих струнах перетянутых нервов, обжигая кожу, мышцы и кости плавящим жжением, пульсируя в венах и сердечном клапане выбивающими ударами.

Пальцы подхватывают бокал, медленно разворачивая прозрачное стекло к яркому пятну света огромного окна. Лёгкое круговое движение кисти. Жидкая медь скользит по стенкам, оставляя тягучие разводы хаотичных узоров на тонком стекле изнутри. Завораживающий танец первого шага. Один из основных и ведущих.

Визуальная оценка!

Без неё нельзя идти дальше… не насладившись вдоволь эстетической красотой изучаемого предмета. Основа всех основ, источник зарождения всех последующих желаний. Источник силы, власти и контроля. Иногда только наблюдать бывает куда приятнее, чем совершать все последующие шаги. Ты не просто оттягиваешь момент последующего наслаждения, ты насыщаешься красотой этой завораживающей картинки уже как главным источником особой энергии. Черпать силы в чьей-то слабости, страхах, боли и безысходности… в твоей слабости, Эллис, именно в твоей! Ради такого исключительного букета чистейшего безумия можно было выждать и целую сотню лет! Чем крепче выдержка, тем безупречней вкус!

Можешь называть меня сумасшедшим, психом, маньяком, да хоть самим Князем Тьмы! Но я доведу эту партию до самого последнего шага. Я проведу тебя по всем линиям и клеткам, выпью тебя до самой последней капли, но не сразу… нет. Медленно, очень медленно, растягивая удовольствие до бесконечности, контролируя каждый удар твоего сердца, каждую вспышку-зарождение твоего желания, чувства. Теперь ты будешь жить, думать и мечтать только по моим правилам, хочешь ты того или нет!..

Да, по началу ты будешь бояться и не хотеть, но потом ты будешь боятся именно того, что станешь этого хотеть! Боятся от самого шокирующего осознания происходящего, боятся того, что это не игра! И ты действительно не спишь! И уже никогда не заснёшь и не сбежишь без моего на то ведома!

С возвращением, Эллис, в нашу кроваво-чёрную Вселенную! В эпицентр твоих самых жутких кошмаров и нереальных фантазий. Она не умирала… она никогда не умирала! Она лишь трансформировалась и стала такой, какой и должна была стать благодаря твоему выбору. Ты предпочла любви боль, что ж… я дам её тебе в избытке столько, сколько у тебя хватит сил её вынести. Возможно, я даже дам тебе право на стоп-слово… если сумеешь его угадать… когда-нибудь…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Видеть, слышать, ощущать… Наконец-то все три стадии вместе – 3в1!

Просто осознавать, что она совсем рядом, буквально в нескольких метрах от тебя, УЖЕ кипятит кровь выбросом адреналина, ускоряя сердцебиение до максимальных пределов. Достаточно протянуть руку, сделать несколько шагов…

Нет, он не собирался спешить, даже под навязчивым давлением острейшего соблазна спуститься в конференц-зал и только лишь одним прямым взглядом в её огромные распахнутые от внутреннего ужаса глаза заставить медленно опуститься перед ним на колени. И он нисколько не сомневался, что она сделает это и особенно сейчас, в эти самые нестабильные секунды взбесившегося времени и реальности. Она была уязвима и слаба, как никогда! Он не просто это чувствовал, он вырывал все эти ощущения из ментальных сетей собственного внутреннего радара, настроенного лишь на одну уязвимую частоту – исключительную, неповторимую, сверхсенсорную частоту… И он ощущал её физически, практически прикасаясь к ней подушечками пальцев! Он чувствовал, как она сопротивлялась, дрожала, как её вибрация проникала в его кожу, кровь, нервные окончания… он почти слышал её запах!

А вот это действительно было невозможно!

За такой внушительный отрезок времени просто нереально вспомнить столько мельчайших подробностей с исключительными моментами, пусть у тебя будет хоть трижды феноменальная память. Но он мог поклясться, что ему удалось выхватить несколько атомов неуловимого эфира далеко не из собственной памяти.

Возможно, это было чистейшее безумие. Когда-то ему приходилось переживать и испытывать куда более ненормальные чувства и желания, и всё же… Сейчас всё было иначе… абсолютно всё иначе и по другому! И только поэтому, в эти самые минуты он и не смотрел прямую запись внутренней видеосвязи из конференц-зала. Он не хотел видеть её на экранах в искажённой картинке, в ирреальных цветах, в расслаивающихся пикселях слабого видоискателя. Это всё не то. Слишком грубо и неестественно. Он не сможет прочувствовать её и наполовину так, как хочет ощутить при настоящей встрече лицом к лицу! Ему нужен её самый что ни на есть реальный, сильный, осязаемый выброс желанных эмоций с ощутимым взрывом внутренних чувств всего тела! Как она вспыхнет, как загорится изнутри её кожа, как запульсирует страх с головокружительным букетом иных чувств в её крови, в сердечном клапане… как заблестят её глаза, которые она не посмеет отвести или опустить-спрятать, пока он не позволит ей это сделать сам! Как собьётся её дыхание под ударами ненормальной аритмии трепыхающегося сердечка. Уже только ради этого он готов перетерпеть несколько последних часов… ради следующего не менее выжидаемого шага!

Рука медленно поднимается к лицу, приближая к расслабленному взгляду настоящую реальную, хотя и не столь осязаемую картинку – бокал с коньяком. За несколько минут аромат крепкого элитного напитка выдохся где-то процентов на тридцать, или вернее, потерял часть остроты спиртовой основы. Теперь в оставшемся запахе должен был выделяться именно тот особый букет тех самых тончайших эфирных испарений, которые и составляли неповторимую композицию данной марки коньяка – делая его непохожим на другие, делая его исключительным и индивидуальным! Делая его абсолютным и совершенным! Делая его желанным!..

Увы, этот запах прекрасен только в первые секунды. Наслаждаться им до бесконечности не возможно – слишком резкий, через чур ароматный и даже грубоватый.

Оценка запаха…

Он знал лишь один запах, который мог и хотел вдыхать целую вечность, который мечтал услышать снова в течении всех этих грёбаных лет! И не просто желал его услышать, нет… Он жаждал надышаться им, подобно наркоману, втягивающему долгими часами в свои лёгкие нескончаемые испарения психотропных препаратов! Он бы узнал его среди тысячи других, даже с закрытыми глазами, даже спустя столько времени, потому что он хотел его услышать, прочувствовать, пропустить через каждый нейрон в голове! Он хотел его не меньше, чем саму его обладательницу, лишившую его этого наркотика против его воли на такой безумно долгий строк!

Она не имела права отбирать у него доступ к его самым безумным привычкам и делать их настолько недосягаемыми, до приступов бешеной ненависти, до неконтролируемых срывов агонизирующей истерии, до безумного реального желания убить, разорвать любого, кто попытается его остановить или подсунуть жалкую подделку. Эту ломку не возможно пережить-переждать-перетерпеть-переболеть! Она навечно пропечатана-прошита в твоём мозгу, в твоей крови, твоей ДНК, в болезненных кровоточащих рубцах, которые хрен снимешь-срежешь ни одним из известных хирургических лазерных корректоров. Это и есть тот самый вирус, который не поддается уничтожению, даже при полной перепрошивке ведущей памяти.

Так что клянусь, дорогая, я вытяну из тебя всё, до самой последней капли, до самой последней микрогранулы, молекулы и атома всей твоей сущности, всей твоей боли, всех твоих запахов и вкусов! Ты вернёшь мне всё до самой последней микросекунды! И первое, что я сделаю, заставлю смыть с тебя всю твою прошлую жизнь, всю тошнотворную вонь парфюмов, косметических средств и отпечатков людей, прикасавшихся к тебе все эти годы! И если понадобится, я сам сдеру их с твоей кожи металлической мочалкой! Смою запахом твоих слёз и боли! Каждый чужой грёбаный отпечаток-прикосновение не моих рук, не моей кожи, не моего рта, языка… не моего члена!

О, да! Я взыщу с тебя по полной, ещё и с процентами, в этом можешь не сомневаться! Я заберу у тебя всё, чего ты лишила меня за эти годы! Заберу то, что всегда было по праву только моим – заберу тебя!

***

Пузырьки газа игристого вина ударили в нос, и я едва не поперхнулась. Чёрт, от одного единственного глотка!

Голова дико кружилась ещё до того, как я позволила Эвелин Гувер всунуть мне в руку почти полный бокал с шампанским.

Зараза! Мне абсолютно не хотелось пить, даже самое дорогое полусладкое розовое шампанское, даже пусть оно было самым вкусным шампанским в мире! Меня и без вина в эти самые секунды размазывало-растягивало по невидимым стенкам убойного аттракциона "Глобал-Вижн". Лучше бы вы мне дали пару таблеток какого-нибудь викодина (одной будет явно маловато!).

– Что ж, с этого момента вы официально становитесь частью нашей компании, а значит… Кроме нудных и скучнейших пунктов обязанностей работника и работодателя, прилагается не менее маловажный список с приятными дополнительными бонусами!..

Хорошо, что в этот самый момент я не делала никаких глотков. Я практически поперхнулась от втянутой порции воздуха… от чувства реального холода, вонзившегося снаружи и изнутри в мое горло ощутимым жгутом-стяжкой… ледяной ладони или ошейника…

Не знаю, что именно выбило в очередной раз из шаткого равновесия – то, что я стала частью компании или заявление о списке с приятными бонусами (чьими конкретно!?..).

Мэндэлл-старший приблизился ко мне еще на пару шагов. Хренов шоумен, помешанный на спецэффектах и прочей зрелищной мишуры. Наверное ни дня не может прожить, чтобы не пустить кому-нибудь пылью в глаза, не важно кому – друзьям или конкурентам.

И что я теперь должна сделать? Расширить глаза и распахнуть от восхищенного предвкушения ротик?

– Оговоренный в контракте в третьей части соглашения, в виде обязательных привилегий для особо ценного сотрудника! – не особо изящный жест рукой далеко не ловкого иллюзиониста.

Перед моим лицом, всего в нескольких дюймах, зависает пара связок ключей. У меня и в самом деле самопроизвольно приоткрывается рот. Вот только брови сводит на переносице болезненной судорогой.

Еще не догадываюсь от чего ключи в первой связке, но брелок с пультом и стальное кольцо с трехлучевой звездой по центру выдали ответ-догадку раньше, чем присутствие недостающего к ним элемента.

Я буквально подавила острый приступ кашля из-за сильнейшего удара-толчка изнутри по грудной клетке, с последующим заходом бешеной аритмии.

Значит шоу продолжается? И чем дальше-глубже, тем явственней подчерк и рука, писавшего весь этот сценарий. И почему-то мне кажется, что часть из присутствующих здесь свидетелей-участников, даже не догадывается, что для всех и каждого выделена определенная роль. И центральная фигура в лице Дэниэла Мэнделла-старшего не является исключением!

О, да, господин король, вы действительно король, но в этом вся ваша беда, поскольку вы самая слабая фигура на всём поле. Вот только, кто же я? Или… где сейчас самый сильнейший и практически неуязвимый противник? Тайный советник, первый министр, теневой канцлер или просто ферзь?.. Он правда противник или у меня в который уже по счёту раз разыгралось воображение?..

– Обязательные привилегии? – боже, как же трудно выдавить хотя бы некое подобие улыбки. Нет, не благодарной! У меня нет абсолютно никакого чувства благодарности, только вскипевший подкожными волдырями выбивающий приступ страха-сомнения… необъяснимое едва контролируемое ощущение отчаянного сопротивления!

Это далеко не безвозмездные подарки от щедрых волхвов. И за все эти так называемые привилегии придется отчитываться не меньше, чем за ежегодный оклад в 10 миллионов!

Почему я не послала вашу семейку навсегда и безвозвратно? Как я позволила себя уломать на всё это… безумие?!

– Теперь вы лицо нашей компании, Алисия! Вы становитесь частью нашей большой сплочённой семьи и каждый обязан видеть и знать, насколько мы холим и лелеем свои самые ценнейшие рабочие кадры. Пункты в договоре, принятые с обеих сторон и не подлежащие обсуждению или отказу после подписания соглашения. Просто, успокойте старика и скажите, что вы не входите в секту пуритан, мормонов или ещё бог весть каких там помешанных на сыроедении аскетов!

Очередной всеобщий взрыв смеха над очередной шуточкой короля, вот только меня едва опять не передёргивает от его очередного жеста-прикосновения. Перехватывает мою сомлевшую (почти окоченевшую) правую руку, чтобы приподнять её ладонью вверх и вложить эти грёбаные ледяные ключи в мои подрагивающие пальчики.

– Не припоминаю за собой подобных… отклонений! – да, отвечать глупыми шутками на не менее глупые вопросы становится всё сложнее, как и дышать или просто стоять в оцеплении стольких людей. Особенно, когда моя столь любимая, обожаемая помощница теперь смотрит в рот своего нового кумира с неподдельным восхищением. Вот если бы Робин Поланник всунули в руку эти самые ключи, эффект был бы совершенно иным.

– В чём я уверен на все сто и могу заверить любого, включая вас, Алисия, разница классового превосходства между нами и «Доминик-Хаус» не просто существенная, а осязаемо весомая по всем показателям. Думаю, нет нужды об этом рассказывать. Скоро вы сами всё это увидите и осознаете в полную меру!..

Слова на поражение?! Только после них тянет не на щенячий восторг, а на истеричное желание запаниковать, при чём по полной. Отступить-отпрянуть назад, вырвать руку и чтоб без ключей! Почему мне слышится абсолютно иной контекст… или я хочу его слышать?

– Мы решили пока не устраивать пресс-конференций по столь знаменательному поводу. Но поскольку ваш переход-переезд совпал с рядом главных и весьма важнейших исторических событий нашей компании, ваше присутствие на одном из ближайших мероприятий по их празднованию является крайне обязательным. Правда я не помню, в честь какого события будет проводится ближайший раут. Эвелин милая, напомни пожалуйста, а то от всего этого бесконечного списка вечеринок у меня обострились проблемы с кратковременной памятью!

– В честь ежегодного топ-списка ведущих рекламных компаний Европы и Америки от Международной Ассоциации Рекламных организаций и обязательного приглашения на 37-ую церемонию вручения премий "Сагиттариус" в области рекламы и связям с общественностью…

– Точно! Мы ведь снова попали в ведущую десятку рекламных компаний на мировом рынке! Как я мог такое забыть?

Бесконечный список вечеринок?!

Нет, я уже не могу выдавливать из себя смех! У меня закончились все резервы по актерскому мастерству.

А главное, какой удачно подобранный момент, всучить мне в руки ключи и добить контрольной фразой об обязательном посещении вечеринки от "Глобал-Вижн"!..

Когда это я успела так быстро и настолько далеко отплыть от берега и потерять его к чертовой матери из виду? Ведь это только начало, я права? Малышка Эллис только-только залезла в кроличью нору и провалилась в глубокий тоннель? Первые сюрпризы? Последуют и другие, и видимо, совсем даже скоро?

Разница классового превосходства между "Доминик-Хаус" и "Глобал-Вижн"? Я ее ощутила еще в самолете, потом в лимузине и дальше по списку!..

В Карлбридже у меня тоже была служебная машина от моих бывших работодателей – серебристый седан БМВ, пока Брайан не подарил мне полтора года назад ключи от кораллового купе Лексуса РЦ (да, за последнее время у него развилось не только странное чувство вкуса эстета-потребителя, но и появилась не менее дурная привычка – делать неожиданные и, ко всему прочему, шокирующие подарки!). Так что, это был пока еще спорный вопрос, между кем или кто именно пытался переплюнуть другого в превосходстве по особо исключительным сюрпризам!

Увидеть логотип автокомпании Мерседес – это совсем не то, что увидеть саму прилагающийся к нему марку машины! А чего только стоил дополнительный бонус в лице обязательного приложения-мистера того самого водителя а-ля черный фирменный костюм плюс экстра покер-фейс бесчувственного киллера на пенсии.

– Ох-ре-неть! – я бы и сама так сказала, не будь мое сознание нокаутировано стремительной сменой последних событий с весьма шокирующим содержанием. Правда, хоть убейте, я так и не поняла, что именно вызвало столь бурную вспышку неконтролируемого возбуждения-восхищения у Робин Полланик. Или это был вид Мерседеса S-Class Coupe (C217) цвета Magnetic Black или… ожидающий со стороны водительского места шофер из лимузина?

Если честно, первый приступ тахикардии накрыл меня при виде обоих знаменателей.

– Это Джордан Крамер! С сегодняшнего дня он будет исполнять обязанности вашего официального водителя. – да, Эвелин Гувер опять спустилась со всей нашей троицей в подземный гараж. И она все еще продолжала вводить мое контуженое сознание в стадию беспросветной комы, все глубже и глубже!

– Мэм! – тот самый водитель с вышколенной осанкой кронпринца и внешностью проф.фотомодели с какой-нибудь рекламы эксклюзивных кубинских сигар или дико дорогого французского коньяка типа Леро, сдержанно кивнул головой в мою сторону. Едва заметный короткий жест, в котором выказано куда больше, чем в сотнях тысяч слов от той же Гувер.

Официальный водитель… типа личный водитель?! Кажется, я разучилась не только говорить, но и дышать.

Я еще успею вернуться и выхватить у адвокатов "Глобал-Вижн" оригинал моего трудового соглашения?

– На сегодняшний день ваше присутствие в компании более не обязательно. При желании, вас отвезут прямо в гостиницу или на Лайтвуд-Парк.

– Это событие определенно надо отметить!

– Лайтвуд-Парк? А там что?

– Вы собираетесь нас сопровождать?.. – наконец-то мне удаётся перевести полуосмысленный взгляд на невозмутимое лицо Эвелин Гувер.

Нет, она спустилась с нами не в своём шикарном пальто от D&G и без увесистой сумки-несессера. Хотя айфон в её руках мог заменить целую тысячу сумочек и прочего, достаточно набрать нужный номер. И не надо включать собственных глубоко окопавшихся пифий, чтобы понять самую банальную вещь – у этой секретарши давным-давно всё схвачено и разложено в аккуратные стопочки по полочкам и картотекам. И если я всего лишь только попрошу…

– Если вам необходимо моё присутствие, безусловно! – да, она поедет в любую секунду и даже без пальто! Но оно обязательно на ней появится, потом, вместе с сумкой, в какой-то определённый, но самый неожиданный момент.

– Думаю, в этом больше нет никакой необходимости! – сдержанно улыбаюсь одними губами, вместе с попыткой удержать ровную осанку, равномерное дыхание и… задавить к чёртовой матери дикое желание рвануть со всех ног из этого гаража… из самого здания! – Как и в необходимости использовать личное время мистера… Крамера!

– Боюсь, последнее исключено! – улыбка миссис Гувер (я надеюсь, она всё-таки миссис) становится шире и ироничнее, я бы даже сказала, с лёгким налётом сдержанного сожаления. – Вы совершенно не знаете города и едва ли сумеете сориентироваться на местности так, как это удаётся мистеру Крамеру. Могу вас заверить, с ним вы не попадёте ни в одну дорожную пробку даже без наличия борт-навигатора в авто! «Глобал-Вижн» входит в число лидирующих компаний на мировом рынке рекламной индустрии благодаря чёткому и отлаженному механизму работы всех своих ведущих дирекций. Каждый сотрудник фирмы выполняет только те обязанности, которые от них ждут и требуют их работодатели! И в ваши обязанности не входит куда-либо опаздывать или искать незнакомые вам в городе улицы, используя для этого время, которого у вас попросту не будет! У мистера Крамера свой круг чётких обязанностей, у вас свой! И каждый должен оставаться на своём рабочем месте, как того и требует статус всех работников компании. Устав внутренней политики «Глобал-Вижн» настаивает на подобной структуре исполнения трудовых обязательств от всех своих сотрудников, во избежание непредвиденных ситуаций, сбоев и возможной угрозы внутреннего кризиса. Поверьте мне на слово, мисс Людвидж, скоро вы в этом сами убедитесь, как никто другой.

Ого! Столь проникновенной и убедительной лекции мне не приходилось слышать ни на одном из крутейших симпозиумов за все последние годы своей профессиональной деятельности. Думаю, обалдела не только я. Но это ещё не значило ровным счётом ничего. Едва ли я смогла (или смогу когда-либо вообще) проникнуться глубокой симпатией с искренним уважением к этой… миссис Смит. Слишком уж хорошо она знает, что и как говорить. Любая попытка-сопротивление с моей стороны – в ответ мощнейший блок и последующая атака с полным разгромом по всем позициям и уязвимой защиты. Меня сделали в один щелчок пальцев, как какого-то младенца в песочнице, при чём без особого напряжения!

Я всё ещё стою в подземном гараже «Глобал-Вижн», а не пересекаю где-нибудь тайно под покровом ночи границу у Мексики или Канады?

– Мисс Людвидж! – голос Джордана Крамера перехватывает моё прибалдевшее сознание со взглядом, подобно игровому мячику, прямой подачей из рук Эвелин Гувер.

Он уже обошёл тот самый чёрный Мерседес, отрыв переднюю дверцу со стороны пассажирского места. Застывшая поза апатичного ожидания с выражением непробивной невозмутимости на убийственно бесчувственном лице.

Fuck!!! Я что, на самом деле сделала это добровольно? Я-таки подписала этот контракт?…

Саманта Фелиция Грин-Арчер открыла входную дверь своей квартиры по адресу Корнел-Авеню-437, 8-09 и на несколько секунд оцепенела с недоумевающим выражением на полусонном лице.

Дыхание и сердечный клапан Эллис Льюис в который раз за день приказали долго жить. Не знаю, каким чудом я смогла устоять на месте и не сорваться в истеричных рыданиях и безудержном смехе первой…

– Эллис?! – всё такие же огромные зелёные глазища и пухлогубый ротик самой безбашенной оторвы Эшвилльского колледжа искусств, поэтапно расширились-округлились и выдали под конец нужный набор знакомой до боли реакции. Судорожный спазм радужного перебора всевозможных эмоций – от ошалевшего неверия до резкого и мощнейшего выброса безумного восторга, граничащего разве что с острым припадком бешеной истерии.

– Эллис, мать твою!.. ТВОЮ МАТЬ!.. Чтоб меня… Нет! Чтоб ТЕБЯ, Эллис, твою маму в рот, Льюис!

Пара мгновений, и Саманта Грин буквально наскакивает-запрыгивает на меня. Крепкие тиски удушливых объятий под убойный залп неконтролируемых (не исключено, что даже смертельных) действий и звуков-воплей королевы-воительницы. При этом она как-то странно подпрыгивала на месте, издавая не менее странные нечленораздельные поскуливания, напоминая всем своим странным поведением трясущегося механического пёсика.

За несколько секунд своего обезумевшего приветствия ей практически удалось вытрясти из меня жалкие крохи самообладания и твёрдости духа (можно подумать, у меня они вообще ещё оставались). В глазах реально потемнело, и возможно не без воздействия переизбытка собственных чувств. Слезы все-таки брызнули, правда не фонтаном.

– Боже, боже, боже! С ума сойти! Глазам не верю… нет, в принципе не верю! Я сплю и это точно не ты! Эллис Льюис в жизни такой никогда не была. Ты не можешь ею быть! Скажи, что это не так!.. Нет, лучше ущипни, да посильнее!.. Обалдеть! У меня обязательно что-нибудь случиться – или инфаркт или… какая-нибудь волчанка!

Смеюсь сквозь слезы, чувствуя, что сама балансирую на грани какого-нибудь психофизического срыва. Слишком много эстрогена и панических атак для одного дня. Если сейчас и сорвусь, то хотя бы по веским причинам.

Боже, Сэмми! Моя рыжая амазонка! Моя безбашенная, но самая преданная боевая подруга из столь уже нереально далекого студенческого прошлого. Радость, чувство горького сожаления с ноющей совестью точат дрожащие нервы беспомощной тоской по утраченным годам десятилетнего масштаба… Меня точно затопит или накроет приступом асфиксии.

– Дай я на тебя посмотрю, черт тебя дери! – затягивает меня внутрь квартиры знакомым (сейчас опять разрыдаюсь!) собственническим жестом, поспешно захлопывая дверь, и тут же начинает едва не крутить вокруг оси, ощупывая не только восхищенным взглядом, буквально обыскивая с головы до ног обоими ладошками. – Нет, это явно не может быть реальностью! Скайп – откровенное дерьмо! И все фотки – дерьмо!.. Очуметь! Клянусь, у меня сейчас точно будет психический срыв или бешенство матки.

– Ты права. Эллис Льюис возможно и не возможна, но Алисия Людвидж вполне что даже да!

– Это ведь настоящие фирменные шмотки? Мать тебя перетак, Алисия она Людвидж! Да ты в конкретную порвала Эллис Льюис вдоль и поперёк! Но только одно условие! Поклянись, что сейчас передо мной стоит не мистер Хайд, и мне не придется через несколько минут вызывать экстренную бригаду экзорцистов!

Господи, да я сама готова задушить эту стервозу только за то, что в этой взрослой тридцатидвухлетней женщине с рыжим хвостом (на затылке!), в растянутом длинном джемпере и зеленых трикотажных спортивках находилась та самая Саманта Грин! Бля, моя Сэмми! Да изменись она внешне вместе с цветом волос (за последнее я бы точно ее прибила!), достаточно ей только открыть свой очаровательный пухлый ротик…

– Почему не позвонила? Почему не предупредила, что уже в городе, что собираешься заехать?.. Разве так делают?

– Я не думала, что сумею застать тебя в это время дома. Тем более, как же без сюрприза-то? Без эффекта неожиданности, на вряд ли бы я увидела всего этого…

– Ой, да ладно! Скажи, что просто хотела застать меня врасплох и заставить краснеть при каждом брошенном на тебя взгляде! Если хотела вызвать во мне чувство собственной неполноценности, могу заверить, у тебя это получилось!

– Сэм, с каких это пор у меня могли возникнуть подобные желания?

– С тех самых, когда ты стала Алисией Людвидж – фотографом с мировым именем, а твоя физиономия начала появляться на страницах таблоидов чаще самой королевы Виктории! Не скажу, что это раздражает, но нервишки стачивает и расшатывает с каждым разом все сильнее и сильнее. Каково мне твоему принимать столь важную персону в подобном затрапезном отстойнике?

– Сэм, заткнись и прекрати! Иначе я тебя стукну!

– Я же говорю, мистер Хайд собственной персоной. Эллис Льюис такого бы никогда не сказала!

Ну, на счет "затрапезного отстойника" Саманта Грин-Арчер как всегда погорячилась, или, вернее сказать, попыталась довольно грубо занизить собственную социальную планку. Корнел-Авеню в Леонбурге был чем-то вроде Пятой Авеню в Нью-Йорке, и высотные дома-кондоминиумы являлись местом проживания людей далеко не ниже среднего достатка. И то что Сэм могла позволить себе подобную квартиру, говорило в пользу не одних лишь трудовых заслуг Брендона Арчера, законного супруга Саманты Грин. Ей тоже было чем похвастаться за последние годы проживания в северной столице нашей родины, включая не только карьерный рост на любимом поприще любимой специализации, но и все неохватные масштабы личной семейной жизни. Кто вообще мог когда-нибудь предположить или вообразить, что именно наша оторва Сэм выскочит за муж чуть ли не первой?

И, да, признаюсь, меня каждый раз накрывает мандраж при мысли, что моя названная сестренка Сэмми успела дважды стать мамой!

–…Эмма и Карл в школе, Дон в командировке, а я пытаюсь словить момент, чтобы закончить левую работу на дому, типа за счет больничного! Твое счастье, что тебе вообще удалось меня застать здесь, да еще и в такое время. Господи, я же реально успела забыть, что значит оттягиваться по настоящему и по полной! Ты можешь в это поверить? Саманта Грин – образцовая мамочка и ответственный работник… Что будешь пить – чай, кофе… кофе с коньяком, просто коньяк или белое марочное? Ты кажется всегда любила мускатное? А вот из закусок, боюсь, даже не знаю, что предложить. Кажется, в холодильнике еще оставалось со вчерашнего ужина немного пиццы. Но если хочешь, закажем что-нибудь по телефону из ресторана. У нас тут до фига французских бистро!

Кроме желания обмякнуть в кресле, залезть в него с ногами и посмеяться над словами лучшей подруги (или снова ее обнять и на этот раз изо всех оставшихся сил) абсолютно ничего другого не испытываю.

– Сэм, хватит мельтешить! Бога ради, успокойся. В моей квартире не меньший кавардак!

– Так я тебе и поверила! – Сэм продолжает бегать по огромной гостиной, хватаясь за любую вещь, которая по ее мнению лежала совсем не там, где должна лежать. – У тебя небось горничная приходит по два раза на день!.. Хотя мне и трех будет явно мало!

– Уже не приходит. Забыла? Я же переезжаю на новое место жительства.