Текст книги "В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 1"

Автор книги: Евгения Владон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Он не имел права покупать его, не посоветовавшись со мной! Такие вещи нельзя доверять вкусам подобных… любителей… Ведь это мне его носить всю оставшуюся жизнь.

Я действительно только что это произнесла? Всю оставшуюся жизнь?

– Серьёзно, а по поведению и не скажешь. Зная твой исключительный менталитет, Брайан решил действовать по наитию и да, по зову собственного сердца. Могу поспорить, он пытался тебя затащить в ювелирный, но ты упиралась до последнего всеми конечностями! Ты ведь даже не додумалась после пойти и обменять его на что-то менее вычурное и вызывающее, как раз чисто в твоем стиле. Или я забыла, что в твой стиль вообще не входят украшения.

– Хватит на меня так смотреть! С каких пор это вошло в список самых страшных человеческих преступлений? Я ведь никого не убила и не сдала иностранной разведке!

– То есть, для тебя это в порядке вещей – носить кольцо жениха в сумочке? В наказание за то, что он не посоветовался с тобой, перед тем, как решил сделать предложение руки и сердца? А ведь, главное, как удобно это делать здесь, в Леонбурге, на новой работе!

– А вот теперь ты реально перегибаешь палку! – коробочка с вернувшимся на своё коронное место кольцом вызывающе громко захлопывается под сильным давлением моих пальцев. Швыряю её на дно сумки, скорее пытаясь скрыть нервную дрожь в руках, чем разыграть возмущённое негодование.

Да, меня опять трясёт, и меньше всего мне хочется, чтобы Сэм это заметила. Особенно сейчас! Потому что я реально не могу объяснить и даже самой себе, почему делаю это. Почему не могу заставить себя носить это грёбаное кольцо, да хотя бы на той же цепочке на шее. Почему не оставила его в сейфе гостиничного номера в «Остиуме»? Почему вечно таскаю его с собой, как будто тайно надеюсь на то, что…

Так, стоп! Я ведь не думала об этом? Я действительно никогда об этом не думала… и у меня на самом деле были веские причины, почему я так делала. По крайней мере, мне так казалось.

– Уж прости меня, Элл, но мне за твоими достижениями века даже при всей своей собственной стукнутости не угнаться. Уж кто перегнул палку и перевязал её в несколько узлов, то точно не я! Затрудняюсь теперь с выбором, что же ты больше всего заслуживаешь – Нобеля или Дарвина!

– А тебе не кажется, что если бы я не делала то, что делаю, принимая, как ты говоришь, самые стукнутые решения, я бы и по сей день сидела где-нибудь в затрапезной дыре в каком-нибудь дешёвом фотосалоне, принимая заказы на свадебные фото, семейные праздники и школьные утренники?

– Хочешь сказать, ты наконец-то добилась всего, о чём только мечтала, и теперь и желать больше нечего? Ты на вершине своей самой заветной мечты?

По пьяни все это говорила Сэм, или на самом деле пыталась сдернуть меня на землю, но не задеть за живое она просто не могла. Словно чувствовала, как из меня фонтанировала вся моя развороченная на изнанку уязвимость. Как бурлила под кожей в каждой вене и капилляре вместе с обезумевшими страхами. Сознаться здесь и сейчас лучшей подруге, что же я испытываю в этот самый момент… или чью руку, чьи невидимые пальцы я все это время ощущала и (чёрт его возьми!) ощущаю до сих пор на собственном горле. Удушливая ментальная хватка, усиливающаяся с каждым пройденным часом, минутой, всё сильнее и сильнее. Если я рискну признаться, что схожу с ума, тогда не лучше ли сразу прямиком в дурку?

– А разве тебе известны варианты получше? И давай без очередной песенке о Мэндэллах! Да, теперь они мои босы… хозяева, и только! Больше ничего. Это бизнес.

– Ты прекрасно знаешь, что я думаю по этому поводу, так что, извини. Можешь убеждать-успокаивать себя сколько угодно, но ещё далеко не факт, что тот, кто пообещал тебе едва не звезд с неба, в конечном счёте лишит всего, что у тебя было твоего! Графа Монте-Кристо читала?

– У меня такое ощущение, что ты что-то… не договариваешь!

– Не договариваю? Ты о это о чём сейчас? Или тебя Гугл забанил? – Сэм протягивает руку через весь столик и берёт мой бокал с моим непритронутым вином.

– Я не о Гугле! Я о тех вещах, которые могут знать только единицы! Ты ведь не встречалась с Мэндэллом после Эшвилля, ни разу?

И конечно она нашла подходящий момент, чтобы сделать несколько глотков с невинным выражением в широко распахнутых глазках. Медленно сглотнув и поджав губки, Сэмми «задумчиво» с отрицательной убеждённостью качает головой.

– Ни разу! Клянусь! И не надо на меня так смотреть. Я тебе рассказала всё ещё тогда, десять долбанных лет назад. Может сейчас я много чего не вспомню, но тогда едва ли я могла что-нибудь не договорить. Как вообще можно что-то не договорить о таких вещах? Я тебя умоляю!..

Как там говорила Железная Леди госпожа Тэтчер «90% наших переживаний связаны с тем, что никогда не случится»?

90 процентов? Мне кажется их куда больше!

Я могла теперь перелистывать в памяти хоть до сотни новых фотографий Дэниэла Мэндэлла-младшего, в самых разных ракурсах, в окружении других людей, родных, друзей или просто одного, пытаясь отыскать на них хоть один веский довод, самое ничтожное виртуальное подтверждение против всех моих зашкаливающих страхов… но это не облегчало моего нынешнего состояния ни на грамм! Я всё ещё боялась… я всё ещё чувствовала этот грёбанный отпечаток постоянного присутствия осязаемого страха – ментальный поток прочных сетей, впивающейся леской буквально под кожей. И любая попытка сопротивления лишь усиливала её натяжение до нестерпимой острой рези.

Чёрт! Я реально сошла с ума, но теперь я точно не успокоюсь, пока не увижу Дэниэла Мэдэлла-младшего в лицо, пока не увижу его взгляда, не услышу его голоса… Я должна, вашу мать, должна убедиться, что он меня не помнит или… хотя бы не хочет помнить!

Умоляю, сделай, скажи, посмотри, успокой меня, чёрт тебя дери! Сделай хоть что-нибудь, чтобы я наконец-то угомонилась. Мне надо это знать! Надо знать, что ты не тот Дэниэл, которого я когда-то любила… Так долго, что за первые два года чуть не свихнулась от постоянного чувства паранойи, из-за нестерпимого ощущения тебя в своей коже, в голове, в горящих венах, в периодических приступах болезненной паники, в желаниях выжечь тебя из каждого оголённого нерва, вытравить, вырвать с корнями!..

Ты даже не представляешь, сколько времени мне понадобилось для того, чтобы я наконец-то избавилась от маниакальной привычки искать в каждом встречном твои черты, твой цвет глаз, твой взгляд. Напрягать каждый раз слух, если слышала чей-то голос, не важно, где и откуда, даже из радиоприёмника. Бить себя по рукам, если хотела набрать в строчке интернет-поисковика твоё имя. Я и сама не понимала, с кем именно тогда боролась, с собой или с твоим осязаемым призраком. Сколько раз мне приходилось заставлять себя насильно, совершая во истину безумные вещи, чтобы хоть как-то урезать ощущения тебя, хотя бы на первые десять процентов… найти в себе силы впустить другого… других.

Я не знаю, когда и как мне это удалось (или удалось ли вообще), но я научилась жить с верой, что тебя больше нет, и никогда не будет, ни в моей жизни… ни во мне самой. И всё, что я чувствовала, являлось лишь бурной фантазией моей юношеской влюблённости. Что невозможно кого-то так чувствовать вообще и в принципе! Ведь я больше никого так не чувствовала!.. Не позволяла себе ТАК кого-то чувствовать!

Поэтому мне и нужно знать, что тебя в действительности больше нет! Что ты не тот Дэниэл, не мой Дэнни. Что ты всего лишь Дэниэл Мэндэлл-младший, президент мега компании «Глобал-Вижн», мой бос, начальник и… мой хозяин. И всё! Точка! Человек с внешностью и голосом моего бывшего парня, но не более. Я столько лет с тобой боролась внутри себя, я не могу пустить насмарку всё, чего сумела достичь. Я не позволю тебе опять это сделать, я не впущу тебя… Нет! Даже если ты буквально проникнешь своей рукой в мою грудную клетку и сожмёшь своими пальцами моё сердце.

Я смогла прожить без тебя столько лет вдалеке, смогу прожить без тебя столько же и рядом!

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Представляла ли я себе нашу встречу, прокручивая в воображении всевозможные варианты, с самыми банальными или, наоборот, до невозможности невероятными ситуациями? Естественно! Раз сто, не меньше. После чего корила себя на чем свет стоит. Особенно за глубокую стимуляцию спящих в подсознании демонов. Одно дело, если бы это были мои персональные тараканы, и совсем другое, когда четко осознаешь/понимаешь, что этот разбуженный вирус далеко не часть твоей природы. Что он прошит в твой личный код ДНК уже черт знает сколько лет. Просто он ждал в состоянии глубокого анабиоза того самого благоприятного для себя момента, когда можно будет высвободиться из неуязвимой титановой оболочки и впиться всеми своими клешнями-жалами в мой мозг.

Впрыснуть-вогнать в каждый нейрон первые токсичные дозы своего ядреного галлюциногена, поглощая чистоту и ясность разума подобно сухой губке, запуская сложнейшую программу по стимуляции всех органов осязания, контролируя каждое движение, любую мысль и желание… воссоздавая того, в чьих жилах этот наркотик буквально циркулировал реальным источником живительного искушения.

Сколько он мне снился за последнее время – два или три раза? Но испугалась я по настоящему только однажды, при чем не так уж и давно. Именно тогда мне пришлось принять самую банальную и шокирующую истину. Чем больше я думаю об этом, пытаясь воздвигнуть новые бастионы защиты, тем легче ему ломать меня буквально изнутри. Чем упорней и сильней сопротивляюсь, тем глубже и свободней он проникает в меня, сминая все барьеры с неприступными блоками подобно хрупкой яичной скорлупе.

Нет ничего хуже, когда собственное подсознание со всеми запечатанными в нем бесами врывается в твой незащищенный спящий разум. Вскрывает самые чувствительные эмоциональные рецепторы, связывая их неразрывными узлами с ощущениями того, кого ты так страстно мечтала больше никогда в жизни не чувствовать.

Одно дело, когда память на пару с воображением играются со старыми и новыми графическими файлами, перетасовывая их калейдоскопическими кусочками хрупкой мозаики. И совсем другое, когда ты не можешь контролировать весь этот нестабильный хаос в собственных снах. Когда картинка обретает не только четкий контур-образ, но и начинает проступать осязаемой фактурой, живой, цельной, законченной и идеальной. И она не просто дышит, передвигается и мыслит, она поглощает в себя все пространство твоего подсознания. В какой-то момент она просто начинает наполнять тебя собой, запахами и вкусами, заставляя ощутить куда больше, чем есть. Она управляет тобой, всеми твоими желаниями и чувствами. Она становится продолжением тебя, и не сколько частью тебя, она становится именно ТОБОЙ! Раскрытой, уязвимой, сумасшедшей Эллис Льюис, подчиняющейся лишь одним природным инстинктам – оголенным эмоциям и ненасытной жажды первобытной сущности. Вскрытыми волей чужих рук чувствами, натянутыми тонкими невидимыми нитями на длинных пальцах опытного кукловода…

И именно во сне ты теряешь контроль над всем без исключения. Позволяешь сну контролировать тобой, руками того, кто знал тебя слишком хорошо. Кто мог с закрытыми глазами снять слой за слоем любой закодированный блок и стену твоего защитного экзоскелета. Буквально и одновременно коснуться всех чувствительных точек на твоем теле, сжать-перекрутить в кулаке одной тугой струной все твои чувства… заставить ощутить то, что ты не испытывала уже столько гребанных лет… Заставить ощутить себя… его… ТЕБЯ!..

…Избитая классика жанра, мать его перетак! Я действительно так сильно боялась встретиться с ним в лифте? В конечном счете именно это и произошло. И поначалу все было так, как я и хотела… или думала, что хотела.

Белый металл зеркальной поверхности панелей на стенах кабинки лифта, окружающим трехмерным пространством нестабильной материи… Легкий толчок-вибрации по всему телу через ступни, с ощущением подъема на неопределенную высоту. Я еще могу испытывать это, понимать, что стою на ногах. Что тот, кто передо мной так же реален и осязаем, как и я… как мои мысли. Пока что вижу его со спины, с расстояния всего в ничего, чуть в стороне от моего правого плеча. А затем понимаю, что это действительно он, так же четко и ясно, как вижу и ощущаю весь его контрастный образ. Буквально чувствовать, как от прикосновения с кожей, фактуру его густых волос, легкое движение головы. Как проступает и прорисовывается прямо по сетчатке моих глаз каждая линия, черта, родинка и пора его идеального профиля. Насколько реальна материя его серого костюма. Насколько смешаны и разделимы тончайшие запахи, исходящие от его волос, кожи, всего тела и одежды. Насколько он сам становится реальным, объемным и осязаемым. И как лишь одно его присутствие способно заполнить собой все, абсолютно все, одной цельной всесметающей волной затягивающей сущности.

Мне хочется отступить, прижаться спиной к стене, сделать что-нибудь (спрятаться каким-то немыслимым образом), чтобы он меня не заметил. Но я не в состоянии пошевелиться. Кажется, если я сделаю хотя бы шаг, то упаду… сорвусь на хрен в черный тоннель шахты лифта… или еще куда-нибудь похуже.

Даже вроде испытываю что-то схожее с радостью – он меня не заметил!.. или не узнал? Он не чувствует моего присутствия, он не чувствует меня!..

Не чувствует моих страхов с безумной аритмией панического сердцебиения… Не чувствует вспыхнувшего жара от моего оцепеневшего тела… горящего тока крови, тяжелого порывистого дыхания, неровных ударов пульса… Не чувствует, как выписываются тончайшие царапины-отпечатки под моей немеющей кожей при каждом соприкосновении с его уплотняющейся тенью. Еще немного, и я начну дышать лишь только им…

…Пожалуйста, не оборачивайся, умоляю!.. Выйди… и из меня тоже!..

Я больше никого не вижу и не ощущаю ничьего присутствия, кроме него. И если до этого в лифте кто-то был еще, кроме нас двоих, они давным-давно слились в скользящем отражении мутных стен кабинки. И мне тесно не из-за их присутствия. Меня зажимает и подталкивает к металлической панели только одно ощущение… только один человек.

Ты ведь меня не узнал, правда? Покажи, докажи мне это!

Легкий поворот головы от профиля до разворота в три четверти. Взгляд мимо меня, пустой, невидящий, спокойный, как и само выражение лица. Кому-то улыбается ленивым движением губ, сдержанно, без какого-либо проявления чувств с едва заметным вежливым кивком подбородка. Он на самом деле меня не замечает? А вдруг… он скоро сам выйдет?

"Ты выполнила то, о чем я тебя просил?" – нет, не оборачивается. Поднимает взгляд и немного голову, чтобы посмотреть на циферблат круглых часов над сомкнутыми дверьми лифта (разве там не должно светиться окошко дисплея с отчетом номеров этажей?). Густые брови слегка сходятся на переносице, но он не сердится… кажется, он вообще ничего не чувствует, даже когда плотней смыкает губы. Он просто задумался или же пытается вспомнить что-то важное, и едва ли это что-то связано со мной. Ведь он спрашивал не меня… или все-таки меня?

"Эллис, ты сделала то, что я говорил тебе сделать? Ты помнишь, о чем я просил?"

Нет-нет-нет, только не это! Не делай этого! Не оборачивайся! Не смотри на меня!

"Ты сделала все, как я говорил?"

Фактурная тень скользит следом за его движениями, растягиваясь трехмерной сетью по стиснутому пространству, затягивая мутные зеркала окружающих стен густым вакуумом вибрирующей пустоты. Понимаю, что бежать слишком поздно, да и некуда, что если не закричу, не позову на помощь…

"Когда я просил тебя это сделать?" – тень накрывает скользящей матовой маской часть его лица, растекаясь вязким черным шоколадом в калейдоскопической глубине его бесчувственных карих глаз. Она касается и моей кожи, задевая мои собственные глаза его дыханием, его осязаемым взглядом, теплом и живой силой его реального тела. Ощутимой структурой его поглощающей сущности, бесплотным давлением пульсирующего естества. Еще чуть-чуть, и она просочится в мои поры под кожу… если уже не проникла.

"Ты ведь сделала это? Ты сделала все, как я и просил?.. Ты мастурбировала, думая обо мне?.." – о, боже! Что это?.. Зачем? Почему… КАК?!

Резкой опаливающей вспышкой по всей поверхности вульвы, будто он сам коснулся своим горячим дыханием каждой ее складочки и изгиба, заскользив кончиком языка точечной пульсацией над распухшей вершиной клитора и даже в самой глубине вагины. Я почти застонала, вжимаясь спиной в стену, то ли от очередного приступа страха, слившегося с волной-ударом острого возбуждения… то ли под мощью задавливающего пресса его обволакивающего со всех сторон тела или тени.

"Эллис!" – в какой-то момент перестаю четко различать его лицо, но продолжаю ощущать насколько оно близко. Расплывающаяся плотная маска живого Дэниэла Мэндэлла-младшего. Он слишком настоящий, как и его взгляд, проникающий в меня с каждым произнесенным его губами словом, с каждым горячим мазком невесомого дыхания и сминающей воли.

"Ты думала обо мне, когда делала это?!.. Ты всегда думала обо мне?"

Замолчи, бога ради, замолчи! Умоляю, только не это!.. Не заставляй чувствовать тебя физически! Fuck!!!

Или все-таки хочу?.. Вздрагивая всем телом, балансируя на грани провала в эту черную бездну… между пустотой и вязким мраком твоей осязаемой сущности… между ничем и тобой…

Томное давление кончиков пальцев, мириадами искр чужих нервных окончаний выжигают горячий прилив ощущения твоего живого касания прямо на поверхности моих губ, на чувствительном контуре… заставляя шире разомкнуть ротик, вырывая из моего горла порывистый вздох, смешивая его с твоим дыханием, с вибрирующими прямо во мне словами: «Ты сделаешь это?.. Сделаешь это снова?!..»

Ещё ближе, ещё глубже и проникновенней… всей обволакивающей структурой теплой кожи, циркулирующего тока мыслей и желаний. Ещё немного и наши лица соприкоснуться, ещё несколько микронов и он накроет меня окончательно, поглотит, окутает… затянет в себя!

«Ты пое**шь себя пальчиками, думая обо мне?!» – не смей, твою мать, не смей говорить мне такое и особенно сейчас! О, боже… сейчас, когда я снова ТАК тебя чувствую!

Пальцы соскальзывают с контура нижней губы, по подбородку, ещё ниже, заставляя вздрагивать не только от нестерпимого ощущения невесомой ласки, а буквально дрожать изнутри… О, нет, это не ласка, это пытка! Выжигающая на коже узоры блаженной эйфории, раскручиваясь зудящей расслаивающейся спиралью по всей поверхности тела, впиваясь мириадами тончайших игл в самые чувствительные точки… разжигая желание хотеть этого на уровне безумного отчаянья. Хотеть ЕГО!

Хочу застонать, но не могу. Словно его дыхание перекрыло мое собственное, затянуло тугими ремнями кляпа мою гортань. Не хочу поддаваться, но поддаюсь, превращаясь в один сплошной эрогенный нерв, который ласкают и стимулируют пальцы человека из моих болезненных воспоминаний. Его ладонь уже на моей груди, беспрепятственно прокладывает сверхчувствительную дорожку по немеющей коже, проникая в нее нестерпимыми приливами горящей истомы вместе с его собственным теплом, вместе с его откровенным соблазном. Искрящийся ток возбуждения с пульсирующей кровью сбегает вниз прямо от его руки к моему лобку, наливаясь в опухших дольках половых губ томными толчками, растягивая чувствительную нежную плоть судорожной вибрацией изнутри, делая ее еще более ненасытной и уязвимой.

Я не испытываю боли, когда он сжимает мне сосок, но меня практически сразу накрывает мощной вспышкой-ударом спазматических сжатий прямо по внутренним мышцам вагины, дробящим рикошетом по клитору. Господи, я чуть не кончила! Всего в паре микронах от запредельной точки нереального блаженства.

Или остановись, или доведи до конца… но не мучай меня так!

"Ты будешь думать обо мне? Будешь?!" – уже ничего не вижу, а именно чувствую. Чувствую лишь его одного! Соприкосновение с его затягивающим мраком, голосом, дыханием, прохладной кожей… всем телом… Не хочу больше ни о чем думать! Только чувствовать! И только его… Его руку, пальцы… Да, ниже! По моему вздрагивающему животику, по центральной линии лобка, высекая новые приступы ненормальной дрожи с режущими вспышками неуемного вожделения…

Поглоти меня, уничтожь до самого основания. Я так больше не могу и не хочу… Пожалуйста, сделай это!

"Ты все еще думаешь обо мне… Эллис?!" – влажный громкий шепот горячим прострелом прямо в голове, изнутри с осязаемым прикосновением прохладных губ, кожи, твердой плоти… Невесомое скольжение подушечек пальцев по раскрытой мокрой вульве, клитору и… Вскрикиваю! Впервые мне удается это сделать, под бешенную дробь пульса, с шипящим давлением в висках… Всего несколько неуловимых микросекунд ощущения чужого проникновения… Он почти заполнил меня, утопил в себе с первыми ударами надрывных сокращений подступившего оргазма.

Черт!.. В ту секунду я резко открыла глаза, моментально вырываясь из вязкого забвения… или буквально сбегая из собственного сна. Слушая гулкий ритм сердца с затихающими приливами сильнейшего возбуждения. Нет, я так и не успела кончить, как и осознать, что именно произошло… почему и как?

Я просто испугалась. Впервые, по-настоящему! Ощущение было настолько сильным, задавливающим и всепоглощающим, словно за эти ничтожные мгновения успели резко вскрыть все мои затянувшиеся старые шрамы и чувства, одним единственным вымеренным четким взмахом хирургического скальпеля… оголив каждую рану и нерв навстречу высоковольтной дуге электрического тока.

Как будто мне дали всего несколько секунд на то, чтобы успеть осознать произошедшее или… попытаться сбежать, пока не поздно, пока он окончательно не проник в меня наяву. Но разве в подобном состоянии можно было соображать, что же творится, что я делаю и зачем? Едва ли тогда мною двигал здравый рассудок.

Сколько у меня было тогда вариантов? Почему я выбрала на подсознании самый отчаянный? Или мое тело выбрало само, предав еще не до конца проснувшийся разум до того, как я успею оценить масштабы своего интуитивного поступка.

Рука схватилась за лежащего рядом Брайана необъяснимым рефлексом буквально сама по себе. Пара мгновений, чтобы перенаправить вспышку неуемной одержимости на реального человека. Возможно у меня это и получилось бы, возможно, я бы и сумела полностью отдаться чувствам и ощущениям с тем, кто находился в это самое время рядом со мной… отдаться всеми мыслями, желаниями и эмоциями только ему одному, если бы… Если бы в те минуты во мне не продолжала тлеть скользящая под кожей тень другого мужчины, не менее реальная и сильная, чем близость живого тела Брайана Степлтона.

Я прижалась к нему подобно тонущему, схватившемуся за первый попавшийся предмет, в поисках настоящего физического тепла… в неосознанном поиске того, кто только что был во мне, так глубоко, как еще никому другому не удавалось в меня проникать. Может я пыталась совершить подмену с самообманом, заставив поверить себя, что это не он? Обмануть себя до того, как мой разум окончательно проснется… Наивная дурочка. Разве можно такое делать глубокой ночью в размытых сумерках вязкой темноты?

– Элл?.. Что такое?..

Черт, Брайан, заткнись! Только не сейчас. Обними меня, сильно… окутай собой, проникни в мое сознание своими пальцами… вырви из меня того, кто не желает оттуда убираться!..

– Я хочу… трахни меня… пожалуйста! Прямо сейчас! – обнимаю его первая сама, обвивая руками и ногами, безошибочно отыскав в темноте его губы, скользнув по ним острым нажимом язычка… пальцами левой руки сжав спящую плоть пока еще мягкого члена прямо поверх трикотажа боксеров.

Кто знает, возможно в другую ночь он бы так быстро и не отреагировал, если бы я сама не была настолько заведена, если бы не вышла из-под контроля под давлением собственных желаний и интуитивных поступков. Может быть просто свел бы всё на нет из-за усталости, сонливости и прочего. Но тогда, казалось, что моя одержимая вспышка похотливого безумия перебросилась и на него, подобно выстрелу в упор, без возможности увернуться или воспротивиться.

– Fuck!.. Элл! – удивился ли он или его скосило моментально так же, как и меня? У нас это получилось?..

Мы сплелись в один сплошной неразрывный узел… его ладони с блаженной дрожью обхватили мою голову, пальцами зарывшись в спутанные волосы столь желанным и знакомым захватом, изгибами локтей вжавшись в мои плечи и лопатки. Да! Заполни меня, сделай это, умоляю!

– Трахни меня, Брайан! Сейчас… сильно… – пальчики с дрожащим нетерпением забираются под резинку трусов и жадно обхватывают твердеющий за считанные секунды ствол члена. – Грубо… жестко… быстро! Вые*и меня… прямо сейчас!

Шепчу в его раскрытые губы, двигая и сжимая ладонь на подвижной коже увеличивающегося в размерах фаллоса. Впивается в мой рот с грудным рычанием, сладкой вибрацией влившейся прямо внутрь меня, невыносимой тягучей отдачей по стонущим складочкам вульвы, по взбесившейся пустоте ноющего влагалища. Меня пробирает ответной дрожью ненормального озноба и ломоты, как и его, по всему телу, до самых кончиков пальцев на ногах, с желанием выгнуться, раскрыться еще больше, первой насесть и вобрать в себя его член до того, как он полностью вытянется, станет твердым как камень прямо во мне, наполняя и растягивая стенки вагины изнутри.

Черт, меня уже буквально трясет!

Сделай!.. Сделай что-нибудь с этим… со мной! Сожми сильней, хватит меня просто целовать и держать за голову! Обхвати за ягодицы, вонзи в них пальцы, ногти… ударь!.. Да, я хочу, чтобы ты меня ударил прямо по промежности, по опухшим половым губам! Сбей с меня эту ненормальную похоть или… разожги ее еще сильней, чтобы я наконец-то кончила! Сделай именно так, как это делал он!.. бл** ь!.. НЕТ!

Горячее дыхание с извивающимся сплетением языков во влажном вакууме ненасытного поцелуя, откровенной борьбы ни в чём не уступающих друг другу соперников то у меня во рту, то у него. Переворачивает меня на спину долгожданным властным давлением сильного мускулистого тела, за которое продолжаю цепляться ещё крепче, вжимаясь, обвивая и оплетая собой, подобно изголодавшимся живым лианам-хищницам. С ненормальной жадностью сдираю с него боксеры. Впервые не спрашивает, что и как, или просто не успевает. Я сама поддаюсь навстречу тазом, почти безошибочно ловлю головку твердеющего члена влажным входом влагалища.

Вскрикиваю от режущей боли прямо в рот Брайану, оплетая его бёдра ногами тугими неразрывными захватами… вонзая в его твёрдую рельефную спину все десять пальцев и ногтей. Мощный податливый толчок, и он входит в меня на всю длину. Нас подбрасывает на этой взрывной волне одновременно обоих, с напряжёнными стонами, почти в унисон. Оба на грани, на одной нити-волоске от чистейшего безумия… Моего персонального безумия, рвущегося из меня через сумасшедшие желания, мольбы, крики и дрожащие руки. Оно всё ещё во мне! Оно и не собиралось исчезать. Оно наполняло меня буквально до краёв, топило мой разум, просачивалось через поры моей кожи в тело Брайана. Оно становилось им не только во мне.

– Сильней! Пожалуйста!.. Не жалей меня!.. – это мой голос выпаливает-вымаливает эту просьбу? Это я задыхаюсь от взбесившейся одержимости, от неконтролируемого желания заполучить-выпросить то, о чём никогда не просила раньше? Чтобы он сделал со мной то, чего никогда не делал и не предлагал (и возможно даже не думал о таком) сам…

– Сделай это грубо и быстро… выпусти своего зверя!

– Пизд*ц, Элл!.. Я же сейчас кончу… О, боже!

Сама не понимаю почему, как… просто делаю это, заставляя делать и его, импульсным порывом, погружаясь и сознанием, и телом в это откровенное безумие, погружаясь в него, как в спасительный омут блаженного забвения. Мне надо успеть это сделать, до того, как его токсин полностью выжжет меня изнутри, до того, как заставит кричать от нестерпимой боли, кипящей в моих венах и растянутых нервах. Это оно толкало меня к этой искаженной грани, принуждая вытворять все это, задыхаться, извиваться, стонать и требовать невозможного.

– Сильнее!.. Да! Не останавливайся!..

Сжимаю-вонзаю пальцы в его спину, продавливая кожу и мышцы до ощущения сопротивления каменных костей, буквально режу ногтями горячую плоть беспощадной пыткой до самых ягодиц. Где-то на подсознательном уровне понимаю, что это его отрезвит, удержит, принудит взять под контроль дальнейшие действия. Заставит делать все правильно, методично и жестко. Входить в меня без жалости сильными, быстрыми точками, буквально вбивая в мое влагалище окаменевшим членом на всю его длину… сводя с ума обоих под несдержанные хриплые стоны-крики, под будоражащие звуки влажных ударов рвущихся навстречу друг другу тел.

Сколько нужно времени, чтобы успеть сойти с ума, захотеть большего, чем тебе уже давали, задыхаясь от ограничивающей сдержанности, желая взвыть, вцепиться не только пальцами, но и зубами… желая почувствовать намного больше, чем есть… почувствовать более крупный и полностью заполняющий меня член, более сильное и подминающее тело, более властные и знающие ласки – руки, способные впечатать-распять-растянуть меня на чем угодно, зафиксировать собой, затянуть тугими жгутами плотной кожи, неразрывными переплетениями рельефных мышц.

"Думай обо мне… думай, Эллис!"

Наверное я просто не заметила или не ощутила, когда именно меня настиг оргазм. Кажется, он накрыл меня с самыми первыми фрикциями-ударами члена Брайана и продолжался до тех пор, пока боль полностью не слилась с острым наслаждением разгорающейся эйфории. Жжение, резь, обжигающие вспышки-сжатия с судорожным сокращением мышц влагалища и вульвы от ударов-трения каменного фаллоса, выбивающего из моего тела и горла ненормальные звуки и ощущения. Я не просто хотела кричать, а именно орать, во всю глотку и не сколько от самого оргазма, а от чувства неконтролируемого возбуждения. Я могла кончить в таком состоянии раз десять, только от осознания, что меня трахают… Нет, не занимаются любовью, а именно трахают, и я сама хотела именно трахаться! Все еще, кончая и извиваясь на члене Брайана больше минуты…

– Нет, не в меня… Кончи мне на живот и грудь! Пожалуйста! – я это говорила САМА? Я действительно находилась в трезвом уме и памяти, когда все это произносила и делала?

– Эллис, боже, ты меня сводишь с сума!..

Да, черт, говори это… именно это, снова и снова… не своим осипшим голосом, с рычащими стонами, чужими словами, заливая мою воспаленную кожу тягучими струями горячей спермы. Да! Я хочу это видеть! Снова и снова! Твою ладонь с пальцами сжимающие и двигающиеся на члене с направленной блестящей головкой прямо в центр моей груди. Я хочу кончить еще раз только от этой картинки, хотя бы в своей голове! Fuck!