Текст книги "Енот-потаскун (СИ)"
Автор книги: Евгения Серпента
Соавторы: Анна Жилло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
17. Антон
Солнце пробралось под веки – как будто свет в кинозале включился в конце фильма. Наташа тихо посапывала, уткнувшись мне в плечо, щекоча его волосами. Такой милый, уютный зверек.
Я никогда ни у кого не оставался на ночь. И у себя никого не оставлял. Не хотелось обнаружить утром рядом с собой помятого гоблина. Да и самому показаться заросшим павианом с отпечатком наволочки на морде. Идиот! Если б я хоть одну девушку увидел вот такой – мягкой, теплой, – наверняка у меня давно уже была бы жена и пара-тройка спиногрызов. Хотя… нет, наверно, все-таки дело в конкретной девушке.
Так хотелось прижать ее к себе покрепче. Просто в клочья разрывало от нежности – совершенно незнакомой. Нет, пусть поспит еще.
Мышонок. Маленькая моя… Вот только… моя ли?
Вечером я сидел на веранде и курил одну за другой, следя за белым пятном ее свитера. Докурился, что начало мутить. Ни хрена не успокаивало, и подумал, что надо бросать. Тем более пачки стабильно попадались с импотенцией, словно намекали на что-то ехидно.
Хорошо, что с ней все было не так, как с другими. И плохо. Потому что хотел я ее до одури. Особенно с того момента, когда она спрыгнула с дерева, а я поймал. С Валерией было иначе – как наваждение, темное, тяжелое. Сейчас – совсем по-другому. Что-то похожее на этот день – ясный, солнечный и… грустный. Как всегда в это время. Словно что-то ускользает, просачивается сквозь пальцы.
– Зачетная девочка, – Леха подобрался незаметно, и я вздрогнул от неожиданности. – Попка, ножки, глазки. Жаль, сисек нет, но это дело наживное. Правда твоя? Или на эскорт разорился?
– Ни то, ни другое, – я раздраженно дернул плечом. – Услуга за услугу. Я чинил ей машину, она согласилась подыграть. Френдзона.
– Вот как? – Леха почесал бороду. – Кто у кого?
– Я у нее.
– Сочувствую. Для тебя нетипично. Хочешь, матрас надувной дам?
– А что, больше места в доме нет? – мрачно поинтересовался я. – Где мне можно пристроиться?
– Чтобы Маринка поняла, что мы ее накололи? Ты представляешь, как она мне мозг вынесет?
– Ёхарный бабай… А мы… решили, что все после свадьбы, нет? Не сойдет?
– Нет, Енот, – Леха так и покатился. – Только не ты. Репутация – дело такое. Если сложилась, сломать сложно. Соглашайся лучше на матрас. Если девочка адекватная – а она выглядит вполне адекватной, – возражать не будет.
Когда Наташа пришла и уютно устроилась рядом, я, как дурак, на что-то понадеялся. Пока она не вздрогнула от Лехиного вопля, что мы спим на чердаке.
Понял, понял, не дурак.
Когда пошел в машину за ее сумкой, подумал, что вполне можно разложить сиденья и спать там. Но… поперся за матрасом. Зачем? Да хрен его знает. Ну что ж, может, как раз хрен-то и знал. Каким-то своим тайным знанием. А вот я так и не понял, как все получилось.
Магия, твою мать!
Она вздохнула и открыла глаза. И я испугался – а вдруг пожалеет о том, что было ночью? По ее лицу пробежала какая-то тень, то ли удивления, то ли страха, но тут же сменилась улыбкой. Той самой, убойной, с ямочками, от которых я просто улетал.
И тут уж я не выдержал. Моментом поддел ее под бок и перекатил на себя.
– Привет! – Наташа провела пальцами по моей щеке. – Ежик!
Щетиной я обрастал катастрофически быстро, утром побрился – вечером извольте радоваться. А уж к следующему утру… Пытался бороду завести, но не понравилось, да и мороки с ней еще больше, чем с бритьем.
– Прямо сейчас побриться? – я поймал ее пальцы губами.
– Нет, – испугалась она. – Мне так нравится. Не надо.
– Нравится небритое колючее чучело?
– Не чучело. Тебе идет. Очень круто выглядит.
– Ну не знаю, – проворчал я. – Борода не зашла.
– Не борода, – Наташа снова погладила щетину. – Небритость. Дня три-четыре, а потом триммер на два миллиметра и раз в два дня подравнивать.
– Подумаю, – пообещал я, пинком отшвырнув мысль о том, откуда ей известны все эти тонкости.
Ясень пень, откуда. Плевать. Мне тоже много чего о женщинах известно. У каждого свой багаж.
– Как спалось? – я положил руки ей на попу, маленькую, упругую, просто обалденную.
– Ммм… как принцессе на горошине. Что-то все время в ногу упиралось. Даже не знаю, что.
– И я не знаю. Хотя… догадываюсь.
Это был настоящий угар. Мы валялись по постели, возились, лапали друг друга, говорили жуткие пошлости и глупо хихикали. Пока в какой-то момент не замерли, глядя друг другу в глаза. Я вопросительно приподнял брови, она медленно опустила веки, дразняще улыбаясь.
– В кармане джинсов, – я продолжал смотреть на нее в упор.
На самом деле мне хотелось увидеть ее всю. В мельчайших подробностях. В ярком утреннем свете. И Наташа, похоже, это поняла. Каждое ее движение, когда она встала и пошла к стулу, было таким, что у меня в глазах темнело. Все правильно, кровь до мозга не доходила – вся ушла в подвал.
Никакой увертюры не понадобилось. Оба завелись так, что уже не могли терпеть. Опираясь на колени и крепко сжимая мои бедра пятками, Наташа медленно опустилась сверху, позволяя мне войти в теплую влажную глубину. Она то наклонялась ко мне, упираясь в плечи руками, то поднималась и выгибала спину. Я смотрел на ее запрокинутую голову, приоткрытые губы, на маленькую грудь с заостренными сосками, и приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не обогнать ее. Ее стоны отзывались во мне, еще больше подстегивая…
– С ума сойти, – сказал я, когда потом мы лежали, обнявшись. Наташа положила голову мне на грудь, ноги как-то сложно переплела с моими и разве что не мурлыкала. – Скажи мне одну вещь…
Она подняла голову, посмотрела настороженно.
– Ну?
– Мы… вместе?
– Ты… хочешь?
Вот и понимай как знаешь. То ли спросила, хочу ли я этого, то ли совсем другое имела в виду, тем более один в один скопировала интонацию моего вопроса ночью. Да еще сопровождая очень недвусмысленным прикосновением.
– Руки прочь, женщина! У меня было всего две резинки.
– Два раза – это твой суточный лимит? – невинным тоном поинтересовалась Наташа.
– Ах ты, змееныш маленький! – я стиснул ее так, что она пискнула. – Просто не ношу их с собой коробками.
– Значит, не думал, что так получится?
– Если б не думал, и две бы не взял… Ты не ответила, – я развернул ее к себе.
– Ты тоже! – Наташа не сдавалась.
– Я… да.
– И я…
Целовались мы долго, а потом я перекатил ее на живот и наклонился, рисуя языком линии на спине, а рука тем временем пробиралась между ее сжатыми ногами. И так мы увлеклись этим занятием, что не услышали шаги по лестнице.
– Подъем! – Леха забарабанил в дверь. – Вставай пришел. Завтрак на столе.
– В жизни, как обычно, нет гармонии, – я поставил языком три точки и пояснил: – Это многоточие. To be continued. Запомни, на чем мы остановились, – и добавил еще две точки со скобкой снизу.
– А это смайлик, – угадала Наташа.
Когда мы спустились, все уже сидели за столом.
– Еще чуть-чуть, голубки, и ничего бы не осталось, – ехидно заметила Маринка.
По правде, она раздражала меня с самой первой встречи, но раз уж Леха ее выбрал, ничего не поделаешь. Я сильно подозревал, что с ее стороны это больше был брак по расчету. После Академии госслужбы Леха работал в городской администрации, в комитете по госзаказу. Плюс папа-генерал. А она – бухгалтер-фрилансер. Но это было их личное дело.
Меня без конца тянуло смотреть на Наташу, дотрагиваться до нее. Наверно, я не отказался бы на время превратиться в осьминога и всю ее обмотать щупальцами. Или чтобы она стала совсем маленькой и я носил бы ее в кармане. Ну, тоже на время, конечно.
После завтрака, когда девчонки убирали со стола, я присел на скамейку с очередной пачкой импотенции. Может, и правда бросить? Докурить последнюю – и все? Наташа молчала на этот счет, но вряд ли ей нравилось.
– Френдзона, говоришь? – подкрадываться вот так было Лехиной фишечкой, за что ему периодически хотелось как следует вломить. Еще со школы.
– Уже нет, – буркнул я, не желая развивать тему.
– А то ж! – усмехнулся в бороду Леха. – На вас метровыми буквами написано, что всю ночь трахались. Ты теперь мой должник. И что?
– В смысле?
– Ну, ты с ней? Или это так, одноразово?
– Думаю, что да, – кивнул я. – С ней.
– Эх, погиб Енот во цвете лет. Так чего доброго еще и женишься.
– Если ты помнишь, я никогда такой возможности для себя не отрицал. Просто не на ком было.
– А сейчас вдруг появилась? Возможность? – хмыкнул Леха.
– Настолько далеко вперед не заглядывал, – я с досадой убрал пачку в карман куртки. – Там видно будет.
– Смотри, – он снисходительно похлопал меня по плечу, словно выпускник первоклассника, – так-то они все милые, красивые, хорошие. А не успеешь оглянуться – и уже рядом с тобой злобный кит.
– Ну, кит – это все-таки временно, – я покосился на дорожку, по которой, придерживая живот рукой, шла Марина.
– Как знать? – Леха вздохнул и поспешил за ней.
Погода потихоньку начала портиться, и поэтому решили всей толпой сходить прогуляться к речке, пока не пошел дождь. Мы с Наташей отстали. Я обнимал ее за талию, пробираясь пальцами под куртку и свитер, поглаживая кусочек спины. И думал о том, как бы скорее все это закончилось. После обеда уже будем разъезжаться. Два часа в пути – и мы с ней останемся наконец вдвоем.
Да, похоже, Енот действительно погиб во цвете лет. Благодаря некому жирному мохнатому купидону, который по совместительству тоже енот.
18. Наталья
Первым моим чувством, когда я открыла глаза, был страх. Вернее, даже два страха. Что все ночное мне приснилось. И что наоборот, не приснилось, но не имеет никакого значения. Переспать, как говорится, не повод для знакомства, спасибо, девушка, за компанию. И вот этого второго я боялась намного больше, чем первого.
Но Антон смотрел на меня так, что внутри отозвалось мелкой счастливой дрожью. Было! И еще будет!
Как будто солнце из-за тучи вышло и начали цветы распускаться, прямо на глазах. Много-много цветов. И от щетины его дурацкой наверняка раздражение будет везде, где можно и нельзя, ну и плевать. Потому что она мне нравится, и сам он мне нравится, и вообще все нравится. Черт, я, наверно, совсем спятила – и тоже плевать, потому что так здорово тысячу лет уже не было, если вообще когда-нибудь было.
Бледной тенью пробежала мысль.
Как хорошо, что вовремя остановилась с Федором. Не осталось бы ничего, кроме тягостной стыдной неловкости, если не хуже. Права была Ольга: если уж с самого начала не заискрило, глупо ждать, будто может что-то вылупиться потом. Или хочешь, или нет, и ничего с этим не поделаешь.
С Антоном – все было как пазл из множества кусочков, который мы собирали вместе. Не только секс. Каждое слово, каждое прикосновение, каждый взгляд. Они подходили так идеально, что не оставалось ни малейших зазоров, даже линий стыков не было видно. И его вопрос: «Мы вместе?» был лишь одним из них. Вот только… что это значило для него? Что он подразумевал под «вместе»?
Спокойно, Наташа, не гони волну. Будем считать это протоколом о намерениях. Как получится, так и получится.
Не знаю, как он, а я с трудом дождалась момента, когда мы поехали обратно. Казалось, все вокруг смотрят только на нас и знают, что между нами происходит. Хотелось остаться вдвоем.
– Скажи, только честно, – Антон на секунду повернулся ко мне и тут же снова перевел взгляд на дорогу, где шел довольно плотный поток, – ты ведь уже в первый раз хотела?
Можно было не уточнять, чего именно.
– Да, – все-таки призналась.
– И что, слишком быстро?
– Ну… да, наверно.
– Могла бы просто сказать, – усмехнулся он. – Чего уж резко-то так?
А вот об этом я ему точно говорить не собиралась. С чего так резко.
– Извини, что так вышло. Я правда не хотела. Пожалуйста, давай не будем об этом, хорошо?
Антон собирался что-то сказать, но, видимо, напоролся на выражение моего лица, и осекся. Положил руку мне на колено, сжал немного. Какое-то время мы молчали, пока не проехали мимо аварии, обсудили ее, и после этого разговор снова побежал легко, обогнув опасный участок.
– Ну что, в магазин завернем? – словно между прочим спросил он, когда мы уже подъезжали к моему дому. – За едой?
– Ты еще есть хочешь? – удивилась я. – Мне кажется, я на неделю вперед обожралась.
– Девушка, природная стыдливость не позволяет мне зайти в «Дикси» и купить десять пачек презервативов и больше ничего. Давай хотя бы бутылку водки добавим, а?
– Чего?! – фыркнула я.
– Ну ладно. Пять и шоколадку. В конце концов, кто-то недавно намекал, что у меня лимит в две штуки. Не помнишь, кто? И чего?
– Не, не помню. Ладно. Давай зайдем. Ольга плюс Тошка – может оказаться пустой холодильник.
Мне страшно нравилось, что Антон может говорить всякие глупости с ужасно серьезным видом – только в глазах пляшут чертики, которые меня очаровали еще в первую встречу, когда пили кофе у него на кухне.
В магазине мы все-таки накидали в корзину всякой всячины с горой. Подойдя к кассе, он громко заявил, так, чтобы слышала вся очередь:
– Леди, выбирайте на свой вкус. Вон даже с клубникой есть.
– Прекрати меня позорить, придурок! – зашипела я, ущипнув его за бок.
– Я про шоколадку, – Антон якобы удивленно вскинул брови. – А ты о чем?
Открыв дверь квартиры, я услышала громкий скулеж: Ольга, уходя, предусмотрительно заперла Тошку в клетке. Выбравшись на свободу, он замер столбиком, глядя на Антона, словно глазам своим не поверил. Сделал к нему шаг, другой…
– Ну иди сюда, толстый!
Я и моргнуть не успела, как Тошка уже сидел у него на руках, обхватив лапами за шею. У меня даже слегка ревность шевельнулась. Этот предатель к любому был готов забраться на руки… ну, почти к любому, но обнимал до сих пор только меня.
Опустив его на пол, Антон отнес пакеты на кухню. Сел на стул и смотрел, как я выкладываю продукты в холодильник.
– Может, кофе? – спросила я, закончив.
Он молча подтащил меня к себе за штанину и стиснул коленями. Обняв его, я запустила пальцы в волосы на затылке: мне нравилось их ерошить – густые, мягкие. Антон зажмурился.
– Наташка, я просто шалею, когда ты так делаешь!
– Как? Так? – я пощекотала ямочку под затылком. – Ури, это твоя волшебная кнопка? Точка Джи?
– Вот зараза!
Через секунду я оказалась у него на коленях, его руки под свитером, губы – под воротом.
– Полотенце дашь? – Антон с трудом перевел дыхание. – Чувствую себя шкурой неумытого медведя. Привык к душу каждый день, а там не успел.
– Это хорошо, – я встала. – Терпеть не могу вонючих мужиков.
– А я вообще сказочный принц, кстати. Моюсь, не разбрасываю носки, умею готовить и не храплю.
– Храпишь, – злорадно возразила я. – Немного.
– Могла бы и промолчать, – горестно вздохнул он. – Как мне теперь дальше жить? Разбила иллюзии.
– Ну извини, – я дернула его за ухо.
– Ни за что. Никогда. Если только… со мной пойдешь.
– А куда деваться? Грязный шантаж.
– Ну так пошли, – Антон потянул меня за руку. – Сделаем чистым. Шантаж.
Тошка поплелся было за нами, но уперся в его ногу, как в шлагбаум.
– Стоять, Зорька. Как-нибудь без тебя управимся.
Боже мой, что он со мной делал… Я наивно думала, что в сексе сложно придумать что-то новое, необычное. Но оказалось, дело не в том, что, а в том, кто и, главное, как. Кружилась голова, я словно выпадала из реальности, растворяясь в теплых струях воды и его жарких ласках.
Показалось, что вот-вот потеряю сознание, когда Антон прошептал на ухо:
– Может, уже выберемся на сушу и перейдем к основному блюду?
Так все это, оказывается, были только закуски?!
Когда мы вышли из ванной, Тошка сидел в прихожей над ботинком Антона и старательно вытаскивал шнурок. Застигнутый на месте преступления, он сделал вид, что подошел слегка поправить. Чтобы стало покрасивше.
Антон ухватил его за шкирятник, поднял и слегка встряхнул.
– Слушай меня внимательно, чувак. В этой стае альфа – я. Понял?
Тошка молитвенно сложил лапы на груди, и я зажала рот руками, чтобы не расхохотаться. На его бесстыжей морде явственно читалось:
«Понял, понял, господин, не дурак… Но учти, бро, как только ты зазеваешься, я постираю твой бумажник. И скажу, что хотел как лучше».
– Чеши в свое гнездо! – Антон подтолкнул Тошку к клетке и закрыл задвижку, едва тот оказался внутри. – Посиди и подумай над своим поведением.
Часов в одиннадцать Антон сказал с сожалением:
– Поеду я домой, наверно.
– Нууу! – надулась я.
– Спокойно, Склифосовский. Если я останусь, мы вторую ночь подряд спать не будем. Завтра ты зарежешь какую-нибудь ни в чем не повинную скотину, а я – твою коробку передач. Все, не обсуждается. Тебе надо выспаться. Ты как работаешь завтра?
– С девяти до трех, – я зевнула.
– У меня с трех до шести занятия, а потом могу приехать, если хочешь. Или пойдем куда-нибудь.
– Давай.
Я лежала на диване и смотрела, как Антон одевается, беззастенчиво его разглядывая. Потом встала, накинула халат и пошла в прихожую проводить. Там мы целовались еще минут десять.
– Все, Наташ, – он с сожалением оторвал руку от моей попы под халатом. – Иначе я точно никуда не уеду. До завтра.
Закрыв дверь, я выпустила из клетки скулящего Тошку, набросила на диван плед поверх одеяла. И поняла, что дико хочу есть. Сделала огромный бутерброд с сыром, легла. Тошка подошел, посмотрел вопросительно, дожидаясь, когда я разрешу ему вскарабкаться.
Я положила на него ноги, включила телевизор. Все тело приятно ломило, как будто отпахала тренировку в тренажерке. Мысли в голове кипели и пенились. И тут зазвонил телефон. Ольга.
Как только мы зашли в квартиру, я отправила ей сообщение: «Я дома, все в порядке». Странно, что она не позвонила раньше.
– Матвеева, ты там вообще как, жива? – ехидно поинтересовалась Ольга.
– Вполне, – язык у меня еле ворочался.
– Одна?
– Уже да.
– Оу… – протянула она. – Ну рассказывай.
– В подробностях?
– На кой ляд мне твои подробности? В гугле не забанили, могу порно посмотреть. Эмоции интересуют.
– Оль, правда, все хорошо. Очень хорошо, – улыбнулась я. И вздохнула. – Только…
– Только что? – уточнила она. – Хотя догадываюсь. Если он такой зашибенный, но его до сих пор никто не прибрал к рукам, значит, это в принципе неберущийся интеграл. «Свободен, как ветер». И значит, все это временно, а ты уже нафантазировала свадьбу, пятерых детишек и пекинеса.
– Лабрадора. Не до такой степени, но, в принципе, да. В правильном направлении мыслишь.
– Нат… – Ольга помолчала. – Это все от человека зависит. Тут как с собакой. Одна сдохнет, но не будет падаль есть, другая только с большого голода, а третья мимо не пройдет, даже если дома в миске говяжья вырезка. Она же лежит, падаль, – как не сожрать. Если по третьему варианту, ты хоть каким раком встань со шпагатом, все равно дальше пойдет. Потому что, по логике таких товарищей, глупо прийти в китайский ресторан и нажраться от пуза одной только фунчозой.
– Умеешь ты, Оль, обнадежить, – мне вдруг захотелось плакать.
– А что я? – хмыкнула она. – Ты и сама это прекрасно понимаешь. Иначе не было бы этого «только». Но, с другой стороны, волков бояться… Пока не попробуешь – не узнаешь. Тем более, все равно уже попробовала. Вдруг на самом деле все не так печально. Может, он вторая собака, а ты его долгожданная сахарная косточка.
Я невольно улыбнулась.
– Все, Натка, давай, мне Витька звонит. Завтра поговорим, споки.
Она отключилась, а я отложила телефон, выставила Тошку из комнаты и забралась под одеяло.
Утро вечера мудренее. Это были два волшебных дня. Просто невероятных. И даже если ничего у нас с ним не выйдет, они все равно были!
19. Антон
Все было прекрасно. Эйфория! Но… есть такой сволочной кактус – опунция. С мелкими-мелкими щетинками-колючками. Даже дотрагиваться не надо, только мимо пройти – и вот колючка уже сидит под кожей, крохотная, невидимая. И зудит страшно
Стоило остаться с ней. В этом не было ни капли здравого смысла, ни капли резона. Но интуиция вопила. Она у меня вообще была хорошо развита и редко обманывала. Видимо, привычка мониторить обстановку способствует. Вот только я ее не всегда слушал, а потом неизменно жалел. Или же она срабатывала постфактум. Как сейчас – когда я уже подъезжал к дому.
Вернуться? Как-то… не знаю, неловко, что ли?
Я старательно отгонял этот зуд.
Все в порядке. Просто страшно выпускать из рук то, что уже и не надеялся получить. Даже ненадолго. Лучше вспомнить, как все было. Самое горячее и острое. Или наоборот – самое мягкое и нежное. Как будто видео прокручивал, снова и снова. Пока дыхание не сбилось, словно стометровку пробежал. Как прыщавый подросток, твою мать!
Поймал, называется, жар-птицу. Да нет, маленькую птичку. Сидит между сжатыми ладонями и трепыхается. Сильнее сожмешь – задушишь. Ослабишь – улетит. Или нет? Может, и не хочет улетать никуда? Может, правда моя? Тогда не надо держать. Захочет – останется. Если моя. Но как страшно-то!
Что происходит вообще? Я что, влюбился? Вот так, сразу? Или, может, уже давно? Едва увидел? Может, все мое прежнее было только для одного – чтобы понять: вот такая мне и нужна?
Целая ночь дремучих снов и влажная от пота простыня, сбившаяся и обмотавшаяся вокруг ног. И первая мысль, когда открыл глаза: как жаль, что ее нет рядом. Чтобы снова подтащить к себе – мягкую, теплую, податливую. Обвить, как удав. Как эта чертова простыня. Облапать всю. Войти в нее, заполнить собою.
И вторая: не сейчас, но сегодня. Все будет. Есть чего ждать. Есть о ком думать.
А на часах внезапно оказалось почти девять. Давно не вставал так поздно. Пора, труба зовет. Чинить ее красную табуретку.
Бегом-бегом, душ, завтрак, на зарядку времени не осталось. Так, чтобы это в последний раз, теперь есть для кого за собой следить. Чтобы у нее глаза светились от жадности, как у кошки: все мое! Как вчера вечером, когда одевался.
Уже собираясь выходить, решил позвонить. Половина десятого, она давно на работе. Просто голос услышать. Ну и спросить заодно, позвать ли Макса-жестянщика выправить и закрасить бочину. Я же не знал, как у нее с деньгами. Свою-то работу мог по самому минимуму провести, а вот жестянка-краска в копеечку влетит.
С десяток гудков, потом совершенно убитым тоном, аж оборвалось все внутри:
– Да?..
– Солнце, привет! Что с тобой?
Тишина – тяжелая, давящая. Шорохи какие-то, словно возня. Отчетливо Тошкин скулеж рядом.
– Не звони мне больше…
Короткий писк отбоя в ухо.
Что?!
Я сразу же набрал номер снова. «Вызываемый абонент недоступен или находится вне зоны действия сети». Кажется, я это уже где-то слышал. Написать? Получить в ответ очередную картинку с пингвинами?
Отшвырнув телефон, я ходил по комнате взад-вперед. Одна сигарета, вторая.
Вчера вечером, когда уезжал, все было хорошо. Более чем хорошо. Что произошло ночью или утром? Поговорила по телефону с подружкой, и та сказала: на фига козе баян, не того полета птица? Не похоже на нее. Хотя… что я о ней знаю-то? Может, как раз я идиот, а это в ее забавном стиле.
Третья сигарета. Как будто мешок сена проглотил – огромный, колючий. Застрял между горлом и желудком.
Может, прилетело что-то такое из мирового пространства? Какой-нибудь миленький компроматик? Да нет, глупо. Она прекрасно понимала, что я далеко не девственник. Да и не было у меня такого прямо ужасного, от чего можно в осадок выпасть. К тому же еще узнать кому-то надо было, что мы с ней. Кто-то из Лехиной компании? Или все-таки подружка Олечка?
Все, не могу больше курить. Бахнуть бы до полной амнезии. Но надо ехать…
Стоп!
Ну-ка, вот с этого места поподробнее.
«Не звони мне больше»? А ничего, что я твою машину ремонтирую? Или она тебе тоже не нужна? Что-то тут не так.
Тошкины визги. Она дома. А должна быть на работе. Чем таким я мог ее задеть, что и на работу, и на машину забила? Да ничем. Значит, дело не во мне. А в чем тогда?
Я открыл ВКонтакте и нашел в личке сообщение от Ольги. Задумался, как именно задать вопрос, но телефон вдруг заверещал в руке. Незнакомый номер.
– Антон? Добрый день, это Ольга, подруга Наташи Матвеевой. Ты не в курсе, что с ней? Ничего, что на ты?
– Нормально. Привет. Понятия не имею. Как раз хотел тебе написать.
– На работу не пришла. Телефон недоступен. Думала, может, ты знаешь.
– Она дома, – теперь я реально начал сходить с ума от беспокойства. – Позвонил, она меня отшила, и после этого уже стало недоступно. Енот рядом скулил. Вряд ли она его куда-то с собой потащила. Шум какой-то был в трубке, но не уличный.
– Едрить твою… – Ольга со свистом втянула воздух между зубами. – Херово. Подожди секунду, – она сказала что-то в сторону, выслушала ответ и вернулась. – Ты не мог бы со мной поехать? К ней?
– Ты тоже думаешь, что-то случилось?
– Даже примерно догадываюсь, что именно.
– За тобой заехать? Вы же на Пионерке? – я вышел в прихожую и снял куртку с вешалки.
– Да. А ты где?
– На Академке.
– Крюк такой. Давай около ее дома. От нас маршрутка прямо туда идет. Кто первый, тот подождет.
– Ты хоть можешь сказать, в чем дело? – подхватив ключи от Мица, я уже открывал дверь.
– Боюсь, козел ее бывший подвалил. Она тебе ничего не говорила?
– Нет. Только то, что разводится.
– Он из пушки во всю голову убитый кретин. И сволочь. По-хорошему, в ментуру бы позвонить, но что сказать? На смех поднимут. Все, давай, поехали.
Если Ольга не ошиблась, теперь, похоже, главная задача – никого не убить. И чтобы не получилось так, Наташа заявит: все, мы не разводимся, у нас снова любовь и дружба. Хотя… тогда я точно кого-нибудь убью.
До Наташиного дома доехал как на автопилоте. С трудом заставил себя успокоиться. От этого бешенства никакого толку не было, наоборот мешало. Припарковался во дворе рядом с черным Ренджем, вышел, закурил. Сказал себе: если все обойдется, брошу.
В арку вошла плотненькая девушка в синей куртке. Остановилась, покрутила головой, стряхнула с лица косую челку. Увидела меня и, похоже, узнала по аватарке.
– Привет, – сказала, подходя ближе. – Может, я, конечно, все мимо кассы, но на Наташку не похоже. Она слишком ответственная, чтобы не выйти на работу и не позвонить.
– Я от нее вчера уехал часов в одиннадцать, вроде, все нормально было.
– Если ты думаешь, что накосячил как-то, расслабься, – она пощелкала пальцами, прося сигарету. – Сейчас, дай отдышусь минутку. Я с ней вчера после этого разговаривала. Она прямо улетала от восторга. Хотя… кой-какие сомнения были.
– В смысле? – я чиркнул зажигалкой, давая ей прикурить. – Во мне?
– Она боится, что для тебя это так… несерьезно.
– Спасибо, – тут подразумевалась табличка sarcasmo. – Наверно, дал ей все основания так думать.
– Не обижайся. Она просто один раз уже нажглась капитально. Пуганая ворона. Черт!.. Он точно там. Это его машина, – Ольга показала на Рендж Ровер. – Видишь, обезьяна под стеклом висит? Он меня как-то подвозил, я запомнила. И как он ее только нашел?
– Обезьяну? – не понял я.
– Наташку, – поморщилась Ольга. – Она в июне от него сбежала. С одной сумкой и с енотом. И с синяком на полморды. И это было далеко не впервые, когда он на нее руку поднял. Разводиться не хочет. Два раза на суд не пришел. На этой неделе последний должен быть. Ты только это… – видимо, у меня на лице читалось что-то такое очень выразительное, – без уголовного кодекса, ладно?
– Главное – чтобы дверь открыл, а там разберемся. И чтобы она не сказала: проваливайте, мы решили начать все сначала.
– Не думаю. А дверь – это тебе как-то придется. Меня он знает, не откроет. Если, конечно, и тебя не срисовал уже. Ну, идем?
В лифте я вспомнил, как вчера мы с Наташей поднимались и целовались, поглядывая на отражение в зеркале.
Так, все. Спокойно!
Выйдя из лифта, я снял куртку, свитер, оставшись в футболке, волосы растрепал. Тапок домашних не хватало, ну да ладно, и так сойдет.
– Держи, – отдал все Ольге. – Отойди в сторону, чтобы тебя видно не было.
Позвонив в дверь три раза, я начал барабанить ногой.
– Что за дела? – крикнул мужской голос. – Кто там?
– Сосед снизу. Ты мне всю квартиру затопил. Открывай давай!
Фокус немудреный, но Александр Петрович, чтоб его разорвало, купился.
– У меня все сухо, – щелкнул замок. – Иди сам посмотри. Это не от нас. Наверно…
Его «наверно» меня не интересовало. Он был чуть ниже, но довольно накачанный. Зато на моей стороне играли неожиданность и бешенство, которое теперь уже можно было снова включить на полную катушку.
Я зажал его в угол и пару раз крепко приложил под ребра, стараясь, чтобы не осталось следов. Завернул воротник рубашки под кадыком, перекрыв кислород и сказал, глядя в глаза:
– Не дай бог к ней на километр подойдешь, сука, на куски порву.
Поддав еще раз, добавил несколько энергичных выражений, которые очень хорошо способствуют пониманию ситуации, и в этот момент краем глаза увидел Наташу. Она вышла из комнаты и стояла, прислонившись к стене. На секунду я испугался, что сейчас услышу: «Оставь его!», но она смотрела молча. На ее щеке я увидел большое красное пятно, и тут уж все заполыхало.
Он пытался что-то там говорить и махать руками, но я буквально вынес его на площадку и тряханул об стену.
– Я о тебе знаю все. Твою машину, работу и твоих телок. Если не доперло, пожалеешь, что на свет родился, гнида.
Прозвучало это, как мне показалось, достаточно убедительно. Придав ему ускорения в сторону лифта, я вошел в квартиру и захлопнул дверь. Успевшая просочиться за моей спиной Ольга обнимала Наташу и шептала ей что-то на ухо. Я и глазом моргнуть не успел, как та уже всхлипывала, уткнувшись носом мне в грудь. Я обнимал ее, гладил по волосам, пока не услышал деликатное покашливание.
– Ну я пойду, пожалуй, – сказала Ольга. – Спасибо, Антон. Ты это… просто космос.
– Подожди, – я остановил ее. – Пусть уберется сначала. Посмотри в окно, когда уедет, – и спросил Наташу: – Что это было вообще?
– Я уже собиралась уходить, он вломился. Орал, что никакого развода не будет, что я его жена и никуда от него не денусь. Даже если придется меня связать и на цепь посадить.
Задним числом я сильно пожалел, что лестницы в новых домах отдельно от квартир. Иначе он летел бы до самого низа, пересчитывая каждую ступеньку.
– Прости, что я так… по телефону, – она снова всхлипнула, дотронулась до щеки и поморщилась. – Он увидел на экране «Антон», схватил Тошку за шкирку. «Скажи своему… – тут Наташа замялась и пропустила, кому именно, но и так было понятно, – скажи, чтобы больше не звонил, иначе я твоему еноту шею сверну».
Услышав свое имя, Тошка выбрался откуда-то из дальнего угла и подбежал к нам. Встал столбиком, уцепившись за мои джинсы, и я взял его на руки.
– Все, уехал, – Ольга вышла из кухни. – Наташ, я поскакала. Все будет хорошо.
– Скажи Кате, что я в выходной отработаю.
– Ладно-ладно.
Она ушла, я отпустил Тошку и подхватил на руки ее. Отнес в комнату на диван, посадил себе на колени. Прижимал к себе, покачивая, как ребенка, говорил всякие глупости, которые не смог бы вспомнить уже через минуту.
