Текст книги "Енот-потаскун (СИ)"
Автор книги: Евгения Серпента
Соавторы: Анна Жилло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
15. Антон
Первые два дня прошли под слоганом: «Ну и хрен с тобой, овца!» Причем, кому именно это адресовалось, я вряд ли мог сказать точно. Возможно, обеим. На третий день началась ломка. К вечеру я сдался и позвонил Валерии. После множества гудков робот ехидно доложил, что вызываемый абонент не отвечает.
Спасибо, а то ведь я не понял.
Сделав пять или шесть попыток, я написал в Вайбер: «Ты меня игноришь?»
В ответ прилетела известная картинка из интернета.
Хотелось одновременно ржать и материться. Что я и сделал.
Штормило где-то с неделю. Днем отвлекала работа. К тому же началась установочная сессия, и дни были заняты с утра до вечера. А вот ночью становилось кисло. Очень даже кисло. И, может, не столько из-за того, что так уж сильно хотел эту стерву, или потому, что она меня уволила. Скорее, от мысли, что жизнь пошла как-то не так и не туда. И что кармический бумеранг, похоже, не совсем шутка. И если Валерией я все-таки переломался, то мысли эти по-прежнему висели фоном, как время от времени депрессивный циклон зависает над Питером.
Мой карантин закончился, и мне дали для начала троих учеников. Взрыв мозга в ассортименте: распальцованный парень Славик, получивший права и спортивную бэху в подарок на восемнадцатилетие, робкая пенсионерка Ольга Ивановна и девочка Даша крайней степени ТеПизны. Ноги и грудь у нее были роскошные, а мозг, кажется, отсутствовал вовсе.
В процессе общения с Дашей кэп Очевидность наконец открыл Америку через форточку. Похоже, подобные ей воспринимали мою токсичную манеру преподавания как бессовестный флирт и реагировали соответственно. Менять ее я не собирался, поскольку она работала, однако определенные выводы сделал. И сказал себе: «No more Hiroshima». В том смысле, что после окончания занятий – возможно, но не в процессе.
Собственно, так и вышло. Я откатал Дашу – в приличном смысле слова – и лишь после этого согласился неприлично зайти к ней на чашечку кофе. Причем без особого энтузиазма. Как будто только для того, чтобы подтвердить квалификацию и залатать Чувство Собственного Величия, давшее трещину в результате двух обломов сразу. Енот я или где?
Когда с кофе было покончено и Даша перебралась ко мне на колени, в кармане зажужжал телефон. Чтобы сбросить звонок и отключить звук, как минимум его надо было вытащить. На экране светилось: «Наталья Енот».
А не пошла бы ты лесом?
Я сбросил звонок, но не успел выключить звук, как она позвонила снова.
– Ответь уже, – недовольно буркнула Даша, обнимая меня за шею. – Не отстанет ведь.
– Да? – я нажал на кнопку соединения.
– Антон, добрый день, – голос Наташи звучал так, как будто она вот-вот разрыдается.
– Привет, – я ждал продолжения.
– Извини, что беспокою, но… у меня проблема. С машиной. И я не знаю, кому позвонить. Она не едет.
– В смысле, не едет?
– Вообще. Я на газ нажимаю – и ничего.
– Ну класс, – хмыкнул я. – И что ты от меня хочешь? Вызови эвакуатор. Или позвони мужу, пусть вызовет. Или он даже на это не годится?
– Я на парковке, – она сделала вид, что пассаж про мужа не услышала. – Подземной. Сюда эвакуатор не пролезет.
– Что за парковка такая? – удивился я. – Двигатель заводится?
– «Окейская». Да, – Наташа шмыгнула носом. – И не едет.
– Заводится – значит, можно на буксире. Дай три сотни любому мужику на джипе, пусть подцепит и вытащит наверх. Твою табуретку и на руках вынести можно. А там набери в интернете «вызов эвакуатора» и вызови. Удачи.
Я отключился и положил телефон на стол. Даша прижалась теснее, провела рукой по шее, запустила пальцы в волосы на затылке…
Не слишком вежливо спихнув ее с колен, я сказал:
– Извини, секс отменяется. Надо все-таки другану помочь.
– Другану? – Даша возмущенно вскинула брови. – А мне показалось, это подруга была. Замужняя.
– Непринципиально, – я затолкал телефон в карман и пошел в прихожую. – Не обижайся. Может, в другой раз.
– Другого раза не будет, – отрезала она.
– Ну, значит, не судьба.
Я вышел из парадной, сел на скамейку, закурил и набрал номер.
– Ну как там у тебя? Нашла буксир?
– Нет, – горестно вздохнула Наташа. – Попросила одного, у него троса нет. И у меня нет.
– Короче… где ты?
– «Окей» на Выборгском шоссе. Который на углу Просвета.
Я прикинул расстояние и плотность движения.
– Где-то через полчаса подъеду. Сходи пока купи себе мороженку и успокойся. Никакой драмы не случилось.
Ну и на хрена, думал я по дороге. Какого черта я туда поперся? Прекрасно и без меня обошлась бы. Это что, острый приступ мазохизма? Или решил примерить на себя роль бескорыстного друга семьи?
Поставив Мица во дворе соседнего дома, я подошел к «Окею» и подлез под шлагбаум парковки. И сразу увидел в первом ряду красный Матиз. Наташа выбралась из-за руля, уступив мне место, и сказала смущенно:
– Спасибо, Антон.
– Пока не за что, – буркнул я.
Чтобы поставить диагноз, потребовалось минут пять. Полетела коробка передач. Дорого и неприятно.
– Привет, у нас есть стойла свободные? – я набрал номер отца.
– Только крайнее. Ты сломался?
– Нет. Знакомая. Коробка. Сейчас попробую раскачать, если нет – перезвоню.
– Давай, эвакуатор свободен.
– Сколько, ты говорила, у тебя аварий было? – спросил я Наташу, делая то, что, по всеобщему мнению, делать категорически нельзя: одновременно выжимая газ и тормоз для диагностики оборотов двигателя. – Четыре? Было такое, что коробку клинило?
– Да, – она посмотрела на меня взглядом набедокурившего Тошки. – Поворачивала во двор, а там машина ехала. В правый бок стукнуло, и рычаг в коробке застрял. Гаишник когда приехал, подергал что-то…
– Подергал! Самому бы ему чего-нибудь подергать так, чтобы оторвалось нахрен. В общем, точно увижу при вскрытии, но думаю, у тебя тогда треснули несколько зубцов в планетарном механизме. Там такие шестеренки, без зубцов проскальзывают. Какое-то время ездила, потом они сломались – и ага. Сейчас попробуем их заставить.
После долгих плясок с бубном и призывания такой-то матери, Матиз, хоть и прыжками, но тронулся. Я выгнал его с парковки и потихоньку направился в сторону сервиса. Ехать было прилично, а на любом светофоре или в пробке мы могли встать намертво. Приходилось сложно ускоряться или замедляться, чтобы попасть в зеленую волну, а если не получалось, ерзать взад-вперед, пугая водителей соседних машин, – лишь бы не останавливаться.
Наташа молчала, иногда поглядывая искоса. С периферическим зрением у меня все было в порядке, так что эти косяки я прекрасно замечал.
Вот не надо этого только, ладно? Мне двух раз хватило за глаза и за уши. На Александра Петровича своего косись.
До сервиса осталось всего ничего, когда нас тормознул гаец.
– Твою налево… – прошипел я. – Давай техпаспорт. Мало того, что можем опять заглохнуть, уже окончательно, так еще и по пятихатке на рыло выпишет.
– За что? – удивилась Наташа.
– Учи матчасть! Ты пустила за руль чувака, который не вписан в твою страховку. Штраф с обоих.
Гаец оказался адекватным, в положение вошел, но мою визитку с подчеркнутым «секретным» номером взял охотно.
– Кажется, у меня стало одним дисконт-клиентом больше, – сказал я, когда Матиз с десятой попытки все-таки прыгнул вперед и поехал.
– Антон… – это прозвучало так несчастно, что я невольно на секунду повернулся к ней. Наташа сидела, ссутулившись, напряженно глядя перед собой, и была похожа на какого-то мультяшного зверька, вроде лемура. – Я тогда сказала… В общем, я с мужем развожусь, через неделю суд будет.
Вот хрен его знает, обрадовался я или разозлился еще больше.
– То есть, выходит, ты такая высокоморальная женщина, что ни-ни, пока не получишь свидетельство о разводе? Убиться веником.
– Нет, просто…
– Просто ты решила, что сказать «извини, я не могу», – это как-то неубедительно? Ну ладно, понял. Не понял только, зачем ты сейчас это говоришь. Хотя… неважно.
До самого сервиса мы молчали. Закатив Матиз в крайний бокс, самый неудобный, я пошел переодеваться.
– Сейчас только посмотрю, – объяснил ей, вернувшись. – На полчаса где-то максимум. Делать в понедельник начну. Посиди на скамейке, кофе попей.
Шевельнулось что-то неприятное. Недавнее воспоминание.
Спокойно, Енот, проехали. Пингвины нас не любят – и слава богу. Правда, нас вообще никто не любит, ну так это, надо думать, мы сами и виноваты.
И все равно я то и дело на нее посматривал. Наташа сидела на скамейке, сжимая в руках кофейный стакан, и смотрела себе под ноги. А у меня в башке был полный раздрай.
Вместе с Генкой мы слили масло, сняли коробку, разобрали. Все оказалось фигово, но не катастрофически. Как я и думал, сломались три зубца, и шестеренки проскальзывали.
– Ну вот что, – закончив, я сел на скамейку рядом с ней. – Родная новая коробка стоит тысяч тридцать пять, с разбора – двадцать. Я тебе переберу за десятку. Если будешь хорошо обращаться, лет на пять хватит. Плюс масло залить. В среду заберешь. А сейчас такси подойдет, мне Мица забрать надо. Все равно по пути, подброшу до дома.
– Давай я за такси заплачу, – предложила Наташа. – А то расходы тебе из-за меня.
– Заплатишь в кассу по прейскуранту, – отмахнулся я. – За ремонт.
– Нет, правда. Все-таки я тебя напрягла так.
– И ты хочешь непременно отомстить?
У меня мелькнула одна безумная мысль. Нет, не согласится. А если вдруг?..
– Ну, если я могу что-то для тебя сделать… – Наташа явно смутилась.
– Эскортом мне побудешь завтра?
– В смысле? – она еще больше стала похожа на испуганного – и очень милого! – лемура.
Завтра я должен был ехать на дачу к Лехе, который отмечал день рождения. Планировалось нечто грандиозное – с учетом того, что, по его словам, это было «последнее вольное пати». Понятное дело, с маленьким ребенком сильно не разгуляешься. Приглашая меня, Леха замялся, но все-таки выдал:
– Тох, а ты не мог бы приехать с девушкой?
– С какого? – удивился я. – И где я ее возьму, интересно?
– Понимаешь, Маринка мне жрет мозг…
– Понятно. Что я безнравственный тип и действую на тебя развращающе. А девушка – это вроде как знак, что я встал на светлый путь исправления. Так?
– Ну… – промычал Леха.
Первым желанием было вообще туда не ездить, но все-таки мы дружили столько лет, и то, что Леха стал подкаблучником, этот факт не отменяло. Я пообещал постараться, хотя не представлял, где найду эту самую девушку. Признаться, даже Дашу рассматривал в качестве возможной кандидатуры, но получился полет фанеры над известным городом.
Все это я, как на духу, изложил Наташе. Кроме Даши, конечно. Она улыбнулась – убийственно, с ямочками.
– Ну… могу, если тебе так надо. У меня как раз выходной завтра.
– Наташ, тут такое дело… Дача далеко, почти два часа ехать. Так что это с ночевкой, на два дня. В воскресенье вечером вернемся.
Улыбка как-то сразу слиняла.
– Послушай… – я снова почувствовал себя придурком из френдзоны. – Помнишь, песня такая была: «Я понял, это намек, я все ловлю на лету»? Так вот я все понял. Не беспокойся, никаких ничего. Если тебя это пугает.
– Ну я не знаю, – протянула она нерешительно. – Мне на работу в воскресенье. И Тошка еще. Подожди.
Достав из сумки телефон, Наташа набрала номер, встала и отошла в сторону, хотя мне все равно было слышно.
– Оль, привет. Слушай, можешь выручить?.. Нет, завтра переночевать у меня с Тошкой и в воскресенье мою смену взять. А я за тебя в следующее выйду. Ты же говорила, Витька твой в командировке… Ну надо уехать на пару дней… Неважно.
Судя по репликам и интонациям, собеседница спрашивала, куда это она намылилась, а Наташа не хотела говорить при мне. Хотя потом, без сомнения, все двадцать раз перетрут в деталях. Наверняка она разговаривала с той самой Ольгой, которая написала мне ВКонтакте.
– В принципе, все в порядке, – закончив, Наташа вернулась ко мне. – Подруга подменит и за Тошкой присмотрит.
– Ну и отлично, – я встал. – Тогда завтра часов в десять за тобой заеду. Пойдем, такси подъехало.
16. Наталья
Сначала я даже не поняла, что произошло. Нажала на газ – и никакой реакции. Еще раз, еще. Выключила двигатель, завела снова – тот же результат. Вообще-то, машина уже пару месяцев вела себя подозрительно: то плохо набирала скорость, то трогалась с места прыжком. Но чтобы так?
Своего мастера я так и не нашла. Ремонтом, предварительно на меня наорав, занимался Сашка. Я даже имени его механика не знала, не то что телефона. И поэтому позвонила Ольге.
– Витька уехал, – сказала она, выслушав мою горестную повесть. – А я номер не знаю. Но зато знаю, кому ты можешь позвонить.
– Нет! Сдурела? – возмутилась я.
– Ни капли. Матвеева, только не ври, что о нем не думаешь. Я же вижу, как тебе иногда глазки туманит. Так о мужике вспоминают. Уверена, это не твой психопат. И не Федечка. А тут вполне себе повод.
– После того раза? Стыдобища такая.
– А вот заодно и тестик. Если пошлет лесом – просто выкинешь из головы. А если постарается помочь…
Я позвонила. Нарвалась на раздраженный ответ, всплакнула. А потом он вдруг перезвонил и приехал. И вот теперь я лежала на диване, уперев ноги в теплый Тошкин бок, в полной прострации, не в состоянии додумать до конца ни одну мысль.
Что я делаю?! Что вообще происходит?
Звонок Ольги заставил вздрогнуть.
– Ну и? – спросила она. – Что это было?
Я рассказала.
– Блин… Я тебе предлагала с ним в киношку сходить, – обалдело протянула она. – А это уж как-то… слишком.
– Все, Оль, умерла так умерла, – обреченно вздохнула я.
– Ну, в конце концов… может, и ничего. Ты у нас девочка взрослая. И вообще не девочка, а почти разведенная тетенька. Только телефон мне его дай. Ну мало ли он маньяк какой. Чтобы хоть знать, где твой труп искать, если что.
Полночи я провертелась без сна, а утром чуть не проспала. Хорошо, что собрала все с вечера. Кое-как привела себя в человечий вид, накормила Тошку, и тут позвонил Антон.
– Привет. Я во дворе. Зеленый Аутлендер.
Можно подумать, я знаю, как выглядит Аутлендер. Искать в интернете времени не было. Подхватила сумку и побежала.
Зеленый внедорожник мигнул дальним светом.
Мама дорогая, а это не его ли я подперла на Чайковского, когда попала в больницу? Почему бы и нет? Тошку-то он как раз там нашел.
Пока не выехали на Кольцевую, больше молчали. Иногда Антон посматривал в мою сторону, но тут же переводил взгляд обратно на дорогу. Меня мелко потряхивало, даже пальцы начали неметь. А еще я ругала себя за то, что надела под куртку белый ирландский свитер, который меня полнит.
Успокойся уже, истеричка! Сама сказала: умерла так умерла. Чего тебя так разобрало-то?
А то, что он везет меня к друзьям в качестве своей девушки.
Ну и что? Ты же ведь не его девушка.
В том-то и дело!
А, так вот что тебя жрет?
Черт, да заткнись ты уже!
– Долго ехать? – спросила я, чтобы не молчать.
– Часа два. В сторону Лодейного поля. Знаешь, где Свирь?
– Ничего себе, – удивилась я. – Далековато для дачи.
– А это чтобы от людей подальше. В глуши. Лехин отец генерал в отставке. И дача там вполне генеральская, дворец такой. Отец с матерью к Лехиной сестре в Крым переехали, так что дача в их полном распоряжении. Лехи с Маринкой.
И вот тут до меня дошло. Как до жирафа. Если я вроде бы его девушка, то подразумевается, что и спим мы вместе. Это он имел в виду, говоря «никаких ничего»? И не спросишь ведь. Ну ты, Наташа, и тупка… Ну, будем надеяться, что и правда… никаких ничего.
– Слушай, Антон, – я покосилась на него. – Я насчет алкоголя не очень…
– В смысле? – усмехнулся он. – Напиваешься и танцуешь стриптиз на столе?
– Нет. Просто меня берет быстро. Сначала болтаю глупости, потом забиваюсь в угол и засыпаю.
– Интересно будет послушать, как ты болтаешь глупости. Не беспокойся, мы обычно без фанатизма. Да и еды всегда столько, что скорее объешься, чем нажрешься. Я тоже много не пью. Тем более, завтра обратно ехать.
Слово за слово – и вскоре мы уже болтали, смеялись. Как в тот день, когда я приехала за Тошкой. Словно и не было ничего.
Я всегда любила конец сентября, пока еще тепло и так красиво. Солнце светило вовсю, ветер на скорости пробирался в приоткрытое окно и трепал волосы. «Питер-FM» добавлял драйва. Как Антон вел машину – я даже не завидовала, а просто любовалась.
Два часа пролетели незаметно. Напряжение ушло само собой, а вместо него появилось предвкушение чего-то очень хорошего. Хотя тревожный мятный холодок нет-нет да и возникал в животе.
Свернув с трассы, мы еще минут пятнадцать тряслись по ушатанной грунтовке. Проехали небольшой поселок, за которым дорога уперлась в тупик, где уже были припаркованы четыре машины. За высоким забором среди сосен действительно стоял настоящий дворец с красной черепичной крышей. Тянуло дымком, в саду гремела музыка.
– Ну идем? – поставив машину, Антон ободряюще дотронулся до моей руки. – Не бойся, я тебя в обиду не дам.
Сначала мне от страха показалось, что народу в саду видимо-невидимо. Я вообще чувствовала себя скованно в больших компаниях, а уж в незнакомых и подавно. Но на самом деле гостей, кроме нас, оказалось всего четыре пары, все примерно нашего возраста. Плюс хозяева: высокий парень со стильной русой бородой и его ослепительно красивая жена где-то на седьмом-восьмом месяце беременности. Антон представил меня, и я не знала, куда деваться от удивленно-оценивающих взглядов.
Впрочем, девушки тут же утащили меня на кухню и усадили чистить овощи на салат. Посматривали сначала изучающее, но когда узнали, что я ветеринар, лед сразу сломало. Тут же зашел разговор о домашних питомцах, а стоило сказать, что держу дома енота, и я немедленно стала звездой. Котики и енотики – ключ коммуникации!
– Наташ, да у тебя аж два енота, – улыбнулась Марина. – И оба Тошки, класс. Чтобы не путаться.
Антон не соврал – стоявший на лужайке длинный стол приседал от тяжести. Шашлык таял во рту, а терпкое сухое вино я отпивала по крохотному глоточку, чтобы растянуть бокал подольше. Антон старательно за мной ухаживал, и это было очень приятно, хоть я и задавала себе вопрос: делает он это потому, что хочет, или для поддержания легенды, что я его девушка. Впрочем, где-то после третьего тоста это перестало меня занимать. Было шумно, весело, и мне показалось, что знаю всех уже тысячу лет.
Часам к четырем первая волна застолья выдохлась, все разбрелись кто куда, чтобы отдохнуть для нового рывка.
– Давай сбежим? – предложил Антон.
Мы выскользнули за калитку и отправились в лес. Солнце уже клонилось к закату – усталое, подслеповатое. Немного кружилась голова, то ли от вина, то ли от веселого бешенства этого чудесного дня, то ли от взглядов Антона. Хотелось носиться, шуршать листьями, вопить от переполняющих эмоций.
– Как тебе? – спросил он, когда мы уже возвращались.
– Отлично. Только кажется, будто все смотрят на меня и думают: что он в ней нашел?
– Или наоборот: что она в нем нашла?
Мы расхохотались, как два дурачка, которые смеются не потому, что смешно, а потому, что хочется смеяться. Я вскарабкалась на поваленное дерево, прошла по нему, балансируя, остановилась, глядя сверху.
– Прыгай, – Антон протянул руки. – Я тебя поймаю.
Я спрыгнула, он подхватил меня, прижал на секунду к себе и отпустил, продолжая держать за руку. Так и мы и вернулись на дачу: держась за руки и молча улыбаясь. А там, пока нас не было, банкет превратился в фуршет. Все сидели или бродили где попало, таская со стола закуски. Начало темнеть, зажгли фонари.
– Что ты скажешь, басист? – Леха протянул Антону гитару, цитируя Чижа.
– Может, не стоит? – он покосился на меня.
– Ладно, Енот, не ломайся! Уважь именинника.
Я заметила, как Антон дернул уголком рта, словно с досадой, но гитару взял, подстроил и спел несколько песен. Посматривая в мою сторону, как будто делал это для меня. Песни были старые-престарые, те, которые я очень любила, особенно «Звездную сирень» и «Луну на рассвете». Мне их пел отец, а Антон-то откуда знал? И уж точно не мог знать, что я их люблю. Я была очарована. Голос его мне понравился с первого телефонного разговора, но пел он вообще волшебно – мягко, негромко, так, что внутри все замирало.
Кто-то включил музыку, начались танцы.
– Пойдем? – Антон протянул мне руку, когда заиграла еще одна моя любимая песня – «Hold me for a while».
Он держал меня чуть на пионерском расстоянии, не прижимая, и я догадывалась, почему. От одной мысли об этом по спине бежали мурашки. Словно сердце сбивалось с ритма и не хватало воздуха. Я вспомнила, как Антон целовал мою грудь, расстегивая пуговицы на кофте, и меня мгновенно затопило лихорадочным жаром.
Потом я потеряла его из вида и нашла на веранде. Он сидел в шезлонге и курил, глядя в темноту.
– Садись, – кивнул на соседний. – Не замерзла?
Я села, Антон снял со спинки флисовый плед и набросил на меня. Я прислонилась головой к его плечу и закрыла глаза. Мне нравилось с ним разговаривать – так просто, непринужденно, не подбирая слова и не подыскивая темы. Но и молчать было ничем не хуже. Так же легко и уютно. Музыку уже выключили, все ушли в дом, и только одинокий не впавший в спячку кузнечик выводил свою незамысловатую мелодию.
– Эй, там, на палубе, – крикнул, выглянув на веранду, Леха. – Вы на чердаке спите.
Я вздрогнула, и Антон это почувствовал.
– Ну я же сказал… – поморщился он.
– Принеси мою сумку, пожалуйста, – попросила я.
Пока Антон ходил к машине, я поднялась на второй этаж, а оттуда по узкой лесенке на чердак. Там была только одна комната, просторная, под скосом крыши. Двуспальная кровать под пестрым покрывалом, шкаф, столик и два стула. И большое незашторенное окно с видом на лес, в которое заглядывала почти полная луна. Я села на кровать, пытаясь унять крупную дрожь. Разве что зубы не стучали.
Шаги по лестнице… Что будет дальше?
Антон поставил сумку на кровать и развернул черный сверток, оказавшийся надувным матрасом. Судя, по размеру, детским.
– Душ и туалет на втором этаже, в конце коридора, – сказал он, собираясь его надувать. – Беги, пока никого нет.
Я взяла сумку, спустилась по лестнице, нашла закуток с изображением писающего мальчика на двери. Быстро ополоснулась, почистила зубы, натянула пижаму.
Дурочка Снегурочка, папа Дед мороз. Напридумывала себе. Да он после тех двух разов тебя за километр обходить будет. И вообще. Оказал любезность, помог с машиной. Попросил об ответной услуге. Все. И слава богу. Никаких ничего.
Я вернулась на чердак. Антон уже лежал на полу на матрасе, укрывшись покрывалом с кровати.
– Спокойной ночи, Наташа! – сказал он, когда я забралась под одеяло и выключила свет.
– Спокойной…
Ага, как же! Я вертелась, как пропеллер. Пыталась выровнять дыхание и хотя бы притвориться, что заснула. Но от напряжения сводило мышцы, как у ребенка с гипертонусом. Антон тоже не спал: на каждое его шевеление матрас предательски отзывался сухим шелестом.
Наконец я не выдержала и села, едва не плача.
– Не уснуть? – Антон тоже приподнялся.
– Нет…
А дальше как будто кусок выпал из реальности. Каким-то образом он вдруг очутился рядом со мной, и мы целовались, как в тот раз, в машине. Жадно, нетерпеливо.
– Я не получу снова с ноги? – шепнул Антон мне на ухо.
– Нет.
– Ты… хочешь?
– Да! – я потянула вверх его футболку.
Как по волшебству куда-то исчезла пижама. Я тянулась навстречу рукам и губам Антона, без остатка отдавая себя его ласкам – уверенным, властным, и в то же время мягким и нежным. Его пальцы и язык безошибочно находили самые чувствительные места, словно мы занимались этим не один год, – и они отзывались острыми вспышками наслаждения. Как будто все тело просило, требовало: «Так, еще!», и я с трудом сдерживалась, чтобы на самом деле не завопить по-кошачьи.
Все вокруг исчезло. Ни прошлого, ни будущего – только этот момент. Только мы вдвоем. Одни на свете – и луна в окно. И не надо врать, будто не хотела этого с самой первой встречи.
Я чувствовала, что меня вот-вот накроет с головой и унесет в океан плавать с дельфинами, когда Антон, чуть сильнее сжав мои бедра, сказал:
– Подожди секунду.
Пока он, подойдя к стулу с одеждой, копался в карманах и шуршал фольгой, я вцепилась зубами в подушку.
Ну быстрее жеее!
Наверно, мой вздох, когда он вошел, больше был похож на всхлип. Я обвила ногами его талию, сильнее прижимая к себе. Чтобы еще теснее, еще ближе. Полностью слиться, раствориться друг в друге. Все мысли как метлой вымело. Кроме одной.
Как хорошо… Так вообще не бывает!..
