Текст книги "Таша из рода Ратингеров (СИ)"
Автор книги: Евгения Кобрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Пожалеешь. Ты обесчестишь меня и утром устыдишься этого. Потому что ты благородный и добрый…
– Таша, – он зарылся лицом в её волосы, – как же сильно я тебя хочу. Как же сильно…
Девушка обняла его за плечи, укачивая в своих руках. Что она могла ответить ему? Что сейчас в её молодом теле бушуют такие же страстные чувства? Что если бы не условности и запреты, она бы с радостью отдала ему то, что он так сильно жаждет. Если бы не её воспитание, если бы не её семья, если бы не её… Таша распахнула глаза, в которых стояли слезы. Она не могла поддаться минутной слабости тела, разрушая все то, что они с матерью строили годами. Только не так, только не сейчас, только не здесь, – шептал её разум. А как, когда, где? – спрашивало юное тело. Терпение – было ему ответом.
Тело Никэля постепенно обмякло в её объятиях, и девушка поняла, что эль сделал свое дело, мужчина уснул. Она уложила его на свою постель, оделась и вышла из спальни. Бродить по ночному замку было не лучшей идеей, и Таша спустилась в кухню. Девушка забралась в укромный уголок над печкой и улеглась на теплые камни. Молодое, проснувшееся от нескромных ласк тело, рвалось к мужчине наверху, но разум удерживал его на месте. А сердце?
Сердце молчало.
Он пробудился среди безлунной ночи, потому что гнев сковал его сердце. Что-то было не так, что-то было неладно. Его сила как никогда взывала к нему, требовала выпустить её на свободу. Она стремилась вдаль, в неизведанное место, туда, где он никогда не был. Но он усмирил её, подавил внутреннею силу, как делал всегда, изо дня в день с момента своего взросления. Он не мог выпустить силу на свободу, иначе она разрушит все вокруг. Он глянул на женщину, которая спала подле него, и коснулся её мягких волос, успокаиваясь. Он прикрыл глаза, размеренно задышал, и глубокий сон пришел через мгновение. Ему приснилось, что он выпустил свою силу и стал свободен – это принесло ему истинное счастье.
Глава 6.
Наутро в доме барона был переполох. Из столицы прибыл гонец от самого сюзерена, он привез приглашение на королевскую свадьбу. Таша почти не удивилась, когда услышала имя невесты короля – Кирия Брантос. Сводная сестра все-таки не продала себя за бесценок.
– Барон Хьюго Шортон, сэр Никэль Шортон и, – гонец замялся: – Амелия. Вас ждут во дворце через неделю на королевской свадьбе, – торжественно закончил он.
– Только нас? – вежливо переспросила Амелия, украдкой поглядывая на дочь, которая сегодня была тише обычного.
Гонец кивнул и подал леди приглашение:
– Здесь только три имени.
– Спасибо, – улыбнулась Амелия, перечитывая пергамент.
– Отдохните с дороги, – предложил Хьюго и кивнул Вайле. Та увела гонца на кухню. – Почему не пригласили Ташу?
– Оно и к лучшему, – улыбнулась Амелия. – Дорога до столицы и обратно будет утомительной.
– И все-таки её не пригласили, – заметил хмурый Никэль, который все утро не расставался с флягой воды и головной болью. Он бросал украдкой взгляды на Ташу, которая тихо сидела в углу комнаты. Утром он проснулся в её постели, заботливо укрытый одеялом. Вчера девушка остановила его, не дала совершить роковую ошибку, и Никэль был благодарен ей за это. Но поговорить с Ташей с глазу на глаз и извиниться за вчерашнее у него пока не было возможности, мать ни на минуту не отпускала дочь от себя.
Амелия взглянула на Никэля:
– Они с Кирией не были близки, – только и ответила она. – Нам нужно спешно собираться в дорогу. Надо выехать к ночи, чтобы не опоздать на церемонию венчания.
– Я не поеду, – заявил Никэль и открыто посмотрел на Ташу.
Девушка вскинула на него тревожный взгляд. Их гляделки не остались не замеченными: Амелия нахмурилась, а Хьюго заявил:
– Поедешь. Королю не отказывают.
Никэль недовольно посмотрел на отца:
– Мне нездоровится.
– Знаем мы эту хворь, – усмехнулся барон. – Перебрал вчера с элем, неразумная твоя голова. Ничего, к вечеру отпустит.
Никэль резко поднялся:
– Сказал, не поеду!
Взгляд Хьюго яростно блеснул:
– Дамы, оставьте нас, – дам как ветром сдуло, а барон продолжил: – А я сказал, что ты поедешь с нами в столицу. А там будешь веселиться и флиртовать с юными красавицами, как и положено молодому мужчине.
– Отец…
– Нет! И слушать не хочу. Хватит дурить, Никэль! На Таше свет клином не сошелся.
Никэль сжал кулаки, гнев бурлил в нем:
– Не лезь в это.
– Не лезь? Не лезь! Я твой отец, не смей говорить со мной таким тоном! – осадил Хьюго сына, а потом спокойно добавил: – Я решил, что тебе пора выбрать невесту. И приглашение в столицу как нельзя кстати. Там много молодых и благородных девиц, и одна из них станет твоей женой.
– Я не намерен жениться ни на одной из них, – безапелляционно заявил Никэль.
Хьюго ждал чего-то подобного и даже надеялся на это:
– И на ком же ты намерен жениться, позволь спросить? Может, на рабыне?
Никэль вздернул подбородок:
– Может быть.
Хьюго выдержал картинную паузу и ответил:
– Моей невесткой никогда не станет рабыня, – Никэль не успел возразить, потому что отец добавил, – а вот дочь графа, которая некоторое время была в опале у короля, вполне подойдет на эту роль.
Сын осекся, а затем радостная улыбка осветила его лицо – все-таки его отец очень умный человек.
– Кирия поступила нехорошо, – заметила Амелия, укладывая свои вещи в дорогу. – Вы с ней в детстве, конечно, не ладили, но чтобы отыгрываться теперь? Не думала, что она способна на такую мелкую месть.
Таша улыбнулась:
– Ну почему же мелкую? Или ты считаешь свадьбу короля какой-то мелочью?
– Ах, Таша, – улыбнулась Амелия. – В тебе нет ни грамма тщеславия. Другая бы девушка заливалась слезами, если бы её не пригласили на такое важное событие.
– Мне залиться слезами? – рассмеялась Таша.
– Нет уж, уволь. Ты и слезы – это что-то несовместимое. И все-таки Кирия поступила совсем некрасиво, не пригласив тебя на свадьбу.
– Она просто подумала обо мне. Она же знает, что я не люблю столичную суету.
Амелия взяла дочь за руку и заглянула ей в глаза:
– Таша, я очень рада, что месть сестры не трогает тебя. Что ты выше этого, – мать пригляделась к дочери: – Или просто тебя сейчас тревожит что-то другое?
– Нет, конечно нет, – улыбнулась Таша.
Дочь в первый раз ушла от ответа, Амелия остро это почувствовала. Женщина знала, что когда-нибудь такое случится, что её девочка не будет делиться с ней сокровенным до конца жизни. И вот этот миг настал. Что мать почувствовала при этом? Грусть от того, что её ребенок отдаляется. Радость от того, что её ребенок становится самостоятельным. Амелия улыбнулась, делая вид, что ничего не заметила:
– Что привезти тебе из столицы?
– Пирожные из Карамельной кондитерской. Мои любимые.
– Боюсь, они не переживут дороги.
– Тогда ничего не надо. Отдохни в столице за нас двоих.
Амелия обняла дочь и тихо сказала:
– Мое сердце грустит в ожидании скорой разлуки. Мне не хочется тебя покидать.
– Мама, это же ненадолго. Моргнуть не успеешь, и мы снова будем вместе.
Амелия так не чувствовала, её материнское сердце тревожилось, оставляя дочь. Но она отогнала от себя беспокойные мысли и крепче обняла своего ребенка:
– Я очень люблю тебя, Таша. Всегда помни об этом. Живи в мире с собой и помни, кто ты.
– Я люблю тебя так же сильно, мама. Пусть твоя дорога будет счастливой и легкой.
Они еще раз обнялись у ворот замка. Амелия села в карету, и та медленно покатила вперед. Таша поклонилась барону и Никэлю. Хьюго улыбнулся ей и вскочил на своего коня, а Никэль придержал девушку за локоть:
– Я не успел извиниться за то, что было ночью.
– Вам не нужно извиняться, ваша…
– Нет. Нужно. Я вел себя непочтительно. Ты простишь меня за это?
Таша заглянула в его взволнованное лицо:
– Я прощаю вас.
Мужчина немного успокоился и тихо сказал:
– Я вернусь, и мы обо всем поговорим.
– Хорошей вам дороги, ваша светлость, – высвободила она руку из его захвата.
Он придвинулся к ней:
– Таша, хоть на прощание, назови по имени.
Она колебалась, но все-таки сказала:
– Хорошей дороги, Никэль.
– Я буду скучать по тебе, Таша, – улыбнулся мужчина и порывисто поцеловал её руку. А затем вскочил на коня и умчался вслед за отцом. Таша еще некоторое время стояла на месте, смотря вдаль, пока совсем не стемнело, и Вайла не позвала её в дом.
Глава 7.
– Таша! Таша! Тебе письмо! – на весь дом кричала Вайла.
Девушка оставила тряпку и ведро и быстро сбежала на первый этаж, вытирая мокрые руки о передник. Она оглядела конверт, узнавая почерк матери:
– От мамы, – ответила девушка любопытной экономке и добавила, уходя в сад, – потом все тебе расскажу.
Таша нашла укромное местечко и сломала восковую печать. Она достала письмо из конверта и на ладонь ей выпал маленький серебряный ключик на цепочке. Тревожное предчувствие забралось Таше в сердце: её мама никогда не расставалась с этим ключиком, всегда носила его на шее. Девушка быстро развернула письмо:
«Дорогая моя дочь!
Надеюсь, ты в добром здравии и мир живет в твоем сердце.
В моем же поселилась тоска и боль от осознания нашей неминуемой разлуки. Но я буду сильной, и ты будешь сильной, потому что иначе нельзя. Как мне хочется в эту самую минуту держать тебя за руку и утешать, готовя к новым испытаниям в твоей жизни. Я до последнего надеялась, что тебя ждет спокойное и умиротворенное будущее, но видно у судьбы совсем другие планы, и надо быть откровенной, я всегда это знала. Мы всегда это знали.
Но на стенания и горечь нет времени, поэтому я перейду сразу к делу. Ты знаешь, что это ключ от моего ларца, в котором я храню самое ценное. Сейчас же иди в спальню барона и отыщи ларец, он находится в скрытой стенке под центральным окном. Иди сейчас же, Таша, прочтешь дальше, когда найдешь ларец!»
Девушка вскочила на ноги и побежала в спальню барона. Она не без труда отыскала ларец и продолжила читать письмо матери:
«Открой ларец. В нем ты найдешь медальон с Драконом. Я надеялась, что ты никогда не увидишь и не наденешь этот медальон, но жизнь иногда ломает наши надежды. Надень его сейчас и больше никогда не снимай – Дракон убережет тебя и поможет найти правильный путь в жизни».
Таша внимательно взглянула на странный медальон, который показался её смутно знакомым, и быстро надела его на шею, пряча за воротом платья.
«Также в ларце лежит мешочек драгоценных камней – камни твои, они помогут тебе лучше золота. Ты сейчас возьмешь все это, наденешь мои кожаные ботинки (они лежат в сундуке барона), мое теплое синее платье и льняную рубаху (твоя уже совсем негодная). Возьмешь теплый плащ барона, тот, который на лисьем меху, его кожаные перчатки и пояс. Наденешь все это, спрячешь драгоценности во внутренний карман платья и выйдешь из замка потайным ходом, про который я напишу дальше. Таша, девочка моя, не думай над моими словами, у тебя будет время все обдумать позже. А сейчас времени совсем нет! Прошу, просто делай, как я говорю! Иди, ни с кем не прощайся и никому не попадайся на глаза. Будь осторожна, никто не должен видеть, как ты уходишь из замка!»
Девушка резко поднялась и отложила письмо. Её мать всегда заботилась о ней, всегда была с ней откровенной, всегда её любила. У Таши не было ни единого повода усомниться в словах своей матери. Она быстро выполнила то, о чем писала Амелия и, следуя её руководству, покинула замок потайным ходом. Как и было написано в письме дальше, она украла в доме у мельника, который сейчас был в поле, лошадь и еду:
«О мельнике не волнуйся, я рассчитаюсь с ним, когда вернусь в замок.
Таша, ты еще совсем дитя в моих глазах, но ты выросла. Ты стала взрослой, умной, смелой и честной. Осталось сделать последний шаг, стать свободной. Так будь ею! Ты больше не наследница графа, не падчерица предателя, не рабыня барона. Теперь ты просто Таша. Будь свободной, моя Таша!
А теперь скачи во весь опор, скачи туда, откуда встает солнце. Скачи, пока силы не покинут тебя! Скачи и думай о том, что теперь ты свободна!
А когда силы покинут тебя, прочитай письмо дальше. Но только тогда. Прошу! Ведь время утекает сквозь пальцы, его у тебя совсем не осталось!»
Таша спрятала письмо на груди и пустила лошадь во весь опор. Она гнала из головы ужасные мысли, а слезы из глаз. Её взгляд был направлен вперед, туда, откуда обычно вставало солнце. Она не оглядывалась и не жалела себя. Она была любящей дочерью, и делала то, о чем просила её мать.
Таша не знала, сколько прошло времени, когда она и лошадь смертельно устали. Девушка спешилась, расседлала животное, напоила его из ручья живительной водой. И только тогда Таша упала на колени и утолила свою жажду. Она легла на спину и прикрыла глаза. Таша уснула лишь на мгновение, а в следующее уже читала продолжение письма:
«Я знаю, тебе сейчас тяжело. Ты устала, и жуткие мысли лезут в голову. Но ты сильная, ты справишься, я верю в тебя. Надеюсь, ты уехала далеко от замка, а значит, у тебя есть немного форы. Но долго отдыхать не нужно. Дочитай письмо и скачи дальше.
Я не буду рассказывать тебе, как мы доехали до столицы, и как Кирия встретила нас – на это нет ни сил, ни желания. Твоя сестра возвысилась, она всегда стремилась к власти и общему обожанию и получила их. Кирия есть Кирия. Она была приветлива, а король в честь свадьбы вернул нам с тобой титулы, правда, без земли (он её уже кому-то отдал). Да впрочем, зачем нам земля, так ведь? Но все это неважно. Важно другое. После свадьбы был большой прием, на котором и случилось то, из-за чего я вынудила тебя скоро бежать из замка барона. Никэль попросил аудиенции у короля, на которой просил у него твоей руки. Король согласился, и тебя вмиг просватали за сына барона – ты стала его невестой. Хьюго знал, что Никэль так поступит (если не сам его надоумил) и с радостной улыбкой сообщил мне, что все устроилось наилучшим образом. Видела бы ты, каким счастьем светились их лица, особенно лицо Никэля. Бедный мальчик. Он ведь не понимает, что моя Таша не для него. Не понимает, что ты погубишь его и себя, если ваш брак случится… Таша, моя бедная Таша. Я с болью в сердце осознаю, что возможно и ты бы обрадовалась новости о вашей помолвке, расскажи её тебе Никэль при вашей встрече – поэтому я и не могла позволить ей случиться. Сейчас ты осудишь меня, что я не оставила тебе выбора, вынуждая на этот побег… Но ты знаешь, знаешь, моя сильная дочь, что быть женой Никэля не твоя судьба, что он совсем не твой мужчина. Ты знаешь это, Таша! Загляни в свое сердце, оно подтвердит мои слова…»
Таша прикрыла глаза и прижала письмо к груди. Сердце билось, все так же ровно, не замирая при мысли о Никэле и их возможной женитьбе. Девушка распахнула глаза и продолжила чтение:
«Мир мужчин жесток, они решают все за нас. Но я не могла позволить им решать и твою судьбу. Только не твою! Только ты, помни это, моя дочь, только ты сама выбираешь свою судьбу. Только ты! Никто другой! Никогда не забывай об этом!
В последний раз я направила твой выбор и спасла тебя от вынужденного брака, который только в первые мгновения мог принести тебе счастье, а потом превратился бы в пытку и страдания. Если ты еще не поняла этого, то поймешь позже, когда лучше узнаешь себя настоящую.
Молю, не оглядывайся! Не разворачивай лошадь! Не сворачивай с пути, который я указала тебе! Только вперед, только туда, откуда встает солнце! Только там ты сможешь быть собой!
Ты держишь свой путь на восток, там, на краю королевства находятся земли твоего дяди, младшего брата твоего отца, опального графа Торина. Он приютит тебя, свою родную кровь. Ты покажешь ему медальон, попросишь о помощи, и он примет тебя без лишних расспросов. Я лелеяла в своем сердце надежду, что тебе никогда не придется познакомиться с родней твоего отца, жить в их доме, есть их пищу. И это вовсе не потому, что они плохие люди, просто в их доме ты обретешь себя настоящую. Станешь настоящей Ташей, которую я долгие годы пыталась подавить и скрыть за воспитанием и скромностью. Но судьба распорядилась иначе. Значит, так тому и быть.
Значит, будь собой, моя дочь, найди свой путь, обрети свой дом, завоюй свое счастье. Обрети себя настоящую. Только помни о том, кто ты, и какое наследие несешь в себе. Помни и будь осторожна.
Обо мне не беспокойся. Когда мы вернемся в замок, я даже не стану скрывать, что помогла тебе с побегом. Но барон Хьюго не будет сильно бушевать, особенно когда узнает, что в скором времени я рожу ему дитя, которое скрепит наш союз. Так что в замке Шортон свадьба все-таки состоится. О Никэле не тревожься, мы спасли его от безрадостного брака с девушкой, которая ему совсем не подходит. Он поймет это, когда обретет своё истинное счастье.
Не думаю, что мы когда-нибудь увидимся с тобой, дочь моя, но надеюсь на это. Я буду сильной, и ты будешь сильной. Мы будем счастливы. Люблю тебя, моя Таша.
Любящая тебя мама.
P.s.: И никогда не забывай, что все страшные сказки…»
– Когда-то были реальностью, – закончила Таша фразу матери, которую та всегда повторяла ей перед сном, и утерла слезы вынужденной разлуки с родным человеком.
Она так устала и измучилась от долгой дороги в неизвестность. Еда и вода давно закончились, а её лошадь отказалась идти дальше. Таша заблудилась и потеряла надежду. Она ждала скорой смерти, лёжа на выжженной земле рядом с выбившейся из сил лошадью.
Таша услышала голоса, но открыть глаза и посмотреть, кто стоит над ней, сил не было. Девушка даже не ощутила на лице горячие пальцы, но живительную влагу на губах приняла с радостью. Таша стала жадно глотать воду, которая полилась по подбородку и шее.
– Смотрите-ка ожила, – рассмеялся Игон, рассматривая девушку, которую поил Кабир. – Может, если её накормить, она для чего путного и сгодится?
– У тебя мысли только об одном, – усмехнулся Орти.
– А у тебя как будто нет. Уже неделю мои глаза не видели женщину. А эта вроде ничего.
Кабир откинул волосы с обветренного юного лица:
– Совсем ребенок.
– Неправда, – возразил Игон. – Грудь уже налилась, значит не ребенок.
Кабир даже не взглянул на друга и поднял девушку на руки. Она почти ничего не весила, учитывая рост и габариты самого Кабира. Он отнес её к своей лошади и передал на руки молчаливого Анри. Воин быстро вскочил на своего коня и протянул за девушкой руки:
– Едем дальше, – Кабир устроил найденную в пустоши девушку у себя на груди и прикрыл её плащом от жалящего восточного ветра. Как такую малышку занесло одну в эти богом забытые земли?
– Что будем делать с её лошадью? – спросил Орти. – Кобыла еле дышит.
– Прирежь её. Пусть не мучается, – ответил Анри и вскочил на своего жеребца.
Таша дернулась в руках незнакомого мужчины при этом холодном «прирежь». Все-таки лошадь мельника верой и правдой служила ей все это время. Кабир, который удерживал Ташу на своих коленях, заботливо укрывая плащом, погладил девушку по голове:
– Не грусти о лошади, девочка, она уходит в лучший мир.
Таша бы с радостью последовала за животным. Но только потеряла сознание.
Мужчины двинулись в путь по пустынным землям, через которые лежал их путь домой. Анри поравнялся с Кабиром и тихо заметил:
– Девчонка все равно не выживет, не стоило брать её с собой. Она только замедлит нас.
– Хочешь её прирезать? Лишить мучений? – спокойно спросил Кабир, зная, что его друг не способен на убийство беззащитного человека.
Анри промолчал, и они поехали дальше. Кабир знал, что она не выживет, не каждый взрослый мужчина способен пережить путь по пустынным землям, не говоря уже об этой измученной девочке. Но оставить её умирать одну он не мог. Пусть лучше последние часы её жизни пройдут у него на руках, чтобы девушка не чувствовала себя одиноко. Никто не должен умирать в одиночестве.
Они сделали привал только на закате. Кабир аккуратно положил девушку на землю, укрывая её от ночного холода. Незнакомка пошевелилась и что–то прошептала. Кабир наклонился к ней, чтобы лучше расслышать её слова. Неожиданно девушка распахнула глаза и посмотрела прямо на него:
– Я умерла? – прошептала Таша потрескавшимися губами.
– Еще нет, – ответил Кабир, залюбовавшись синевой красивых глаз.
Таша прикрыла глаза:
– Значит, скоро умру, – она медленно подняла руку, которая казалась пудовой, и притронулась к своей груди. – Медальон.
Кабир не сразу понял, что девушка пытается расстегнуть ворот на платье, маленькие пуговки ей никак не поддавались. Он нежно отстранил её руку и сам расстегнул пуговицы на девичьей груди. И тут же услышал насмешливый голос Игона:
– Что, все-таки решил вкусить девичьих прелестей?
– Она умирает, – оборвал Кабир друга и тот, сразу став серьезным, присел возле девушки.
Кабир распахнул ворот женского платья и в заходящих лучах солнца на её груди блеснул металл. Мужчины в изумлении замерли, мгновенно узнавая дракона, выгравированного на медальоне. Девушка притронулась к украшению и прошептала:
– Граф... дядя… отдайте... прошу, скажите… – договорить она не успела, потому что снова потеряла сознание.
Игон резко склонился над Ташей, проверяя дыхание:
– Жива, – облегченно выдохнул он и посмотрел на хмурого Кабира: – Торин снесет нам головы, если узнает, что мы не привезли к нему его кровную племянницу живой.
– И это еще будет легким избавлением для нас, – согласно кивнул Кабир и быстро поднялся. – Привал окончен.
– Что? – возмутился Орти. – Я даже поесть не успел.
– Голова отдельно от тела есть не хочет, – усмехнулся Игон. – А твоя голова именно там и окажется, если мы не поторопимся.
– Почему это? – возмутился Орти, подходя к ним.
– Все вопросы к Кабиру. Это он решил поиграть в благородного рыцаря сегодня утром, и теперь нам придется взмылить задницы, пока не окажемся дома, – ответил Игон и указал на девушку. – Нужно успеть довезти её живой.
Анри вскинул бровь, только тем и выражая свой вопрос. Кабир ответил:
– На ней медальон Дракона.
Больше ничего объяснять не пришлось, воины мгновенно свернули лагерь и отправились в путь, нещадно погоняя лошадей. Никому не хотелось быть вестником дурных новостей для Торина, а значит, девушку нужно довести домой живой и невредимой.
Часть 2. Своевольная племянница графа Торина.
Глава 8.
Они были дома через два дня нещадной скачки, и девушка все еще была жива, хоть и очень слаба. Кабир решил, что она вся в дядю, такая же упрямая, а значит, смерть её так просто не получит. Он аккуратно уложил Ташу на стол в общем зале замка и притронулся к её бледному лицу. Анри поехал за лекарем, а Орти и Игон буквально свалились на пол от усталости:
– Воды, – улыбнулся Игон служанке, и она быстро метнулась на кухню.
– И еды! – взревел Орти. – Живо!
На пороге появился огромный улыбчивый мужчина, глава клана Свободных воинов. Торин прошел вперед, с усмешкой оглядывая своих уставших друзей:
– За вами что, гнались жители самой преисподней?
– Лучше они, чем ты, – усмехнулся Игон и кивнул на стол.
Торин шагнул ближе, замечая на столе хрупкую фигурку, которая рвано и тяжело дышала:
– Кого вы притащили в дом? Да еще уложили на обеденный стол. Хотите, чтобы Ильма нам головы поотрывала? Кто это?
Кабир посмотрел на друга и напряженно ответил:
– Твоя племянница.
Торин не поверил его словам, у него нет племянницы. Он быстро подошел к столу с намерением выгнать самозванку взашей, но замер на месте. На столе лежала уставшая девушка, но её сходство со старшим братом Ратом просто поражало. Но этого просто не могло быть. Кабир, видя сомнения друга, протянул руку и бережно извлек на свет медальон, который был спрятан на груди у девочки. Дракон блеснул в свете камина, и Торин в мгновение все осознал:
– Подлая ведьма! Лживая сука! Бесчестная дрянь! – яростно прошептал он. Кабир нахмурился и шагнул вперед, с намерением защитить ребенка от гнева друга. Он не даст девочку в обиду, он не отдал её смерти, не позволит и Торину обидеть. Торин резко взглянул на друга и сразу осознал, что его не так поняли: – Не она. Её мать Амелия! – взревел он. – Убью! Уничтожу! Придушу своими собственными руками!
Медальон Дракона на девичьей груди, который был древним фамильным оберегом их семьи, сразу сказали Торину, кто перед ним – его родная племянница Таша, которую он считал мертвой. Ведь именно так ему написала вдова брата Амелия в коротком письме десять лет назад, которое пришло сразу вслед за посланием от короля, в котором старый сюзерен сообщал опальному Торину о смерти его старшего брата Рата, наследника рода Ратингеров. Единственный брат и шестилетняя племянница умерли с разницей в пару недель, и Торин в одночасье лишился всей своей семьи. Если бы не поддержка любящей Ильмы и его долг перед кланом Свободных воинов, он бы тогда лишился разума от горя.
В зал мгновенно влетела Ильма, испуганная криками мужа о том, что он кого-то собрался придушить. Она никогда не видела Торина в такой ярости:
– Что случилось?
– Что случилось? Посмотри на это! – он указал на стол, и женщина увидела больную девушку, которая, устало прикрыв глаза, лежала на дубовой столешнице огромного обеденного стола. – Видишь? Видишь её?!
Ильма подошла ближе и присмотрелась к юному обветренному лицу. Фамильное сходство семьи Ратингеров угадывалось сразу. Она вскинула тревожный взгляд на мужа. Кто это? Его незаконнорожденная дочь? Женщина даже в мыслях не могла допустить, что её муж способен на убийство ребенка, пусть и того, которого он не хотел. Она разлепила вмиг пересохшие губы и тихо сказала:
– Я воспитаю её как свою.
Страх в глазах жены немного отрезвил Торина, и он сбавил обороты. Мужчина шагнул к Ильме и сказал:
– Конечно. Боги не дали нам дочери, только сыновей. Мы воспитаем её, как свою дочь. Моя племянница ни в чем не будет нуждаться.
Ильма в изумление распахнула глаза:
– Племянница?
Торин посмотрел на Ташу и нежно дотронулся до её обветренной щеки:
– Да, единственный ребенок моего брата Рата, его дочь Таша, – он коснулся медальона на девичьей груди. – Единственная наследница рода Ратингеров.
– Но ты же сказал… – закончить фразу Ильма не успела, глаза мужа вновь полыхнули гневом.
– Подлая ведьма Амелия! Обманула меня! Написала, что Таша умерла от горячки, вслед за Ратом. Пусть она только попадется мне в руки, я вмиг отучу её врать! Она заставила нас думать, что моя племянница умерла! Амелия сделала это, потому что знала, что я заставлю её привезти Ташу сюда. Что захочу лично воспитывать свою племянницу. Лживая стерва!
Ильма коснулась плеча мужа и отвела того от стола, не хватало еще, чтобы его крики напугали бедную девочку. В зал скоро вошел Анри, а за ним лекарь. Врачеватель сразу подошел к больной и стал осматривать. Торин с благодарностью взглянул на уставших друзей, которые скакали без передышки, лишь бы привезти его племянницу живой:
– Где вы нашли её?
– В пустынных землях. Она и её лошадь были на пределе сил, – ответил Анри и кивнул на Кабира: – Кабир заметил девушку и решил забрать её с собой. Не хотел, чтобы она умерла в одиночестве.
– Мы случайно увидели медальон Дракона на её груди, – пояснил Игон. – Она просила отдать его тебе.
– Что еще она говорила? – напряженно спросил Торин.
– Говорила о скорой смерти, – тихо ответил Кабир.
Торин сжал кулаки:
– Она не умрет! Ратингеры так просто не сдаются!
Лекарь хмуро посмотрел на него и сказал:
– Она очень слаба. Не думаю, что девочка переживет эту ночь.
Торин решительно подошел к столу и, бесцеремонно подвинув лекаря, аккуратно взял племянницу на руки:
– Глупости. Она сильная и со всем справится, – он прижал девушку к груди и понес наверх: – Слышишь, Таша, даже не думай мне сдаваться. Только попробуй! И я тебя так высеку, что ты неделю не сможешь сидеть на мягком месте.
Ильма, которая семенила рядом с мужем, тихо заметила:
– Не думаю, что обещание твоей порки её вдохновит, – Торин хмуро глянул на жену. Но та улыбнулась и притронулась к худенькой ручке племянницы: – Не бойся, моя девочка, никто тебя пороть не станет. Ты только поправляйся. А я напеку для тебя пышных булочек со сладкой глазурью.
Торин внес племянницу в их супружескую спальню и уселся на кровать, не желая расставаться с драгоценной ношей:
– Ни к чему ей твои сладости, Ильма. Она не какая-то там плакса.
Для него все девочки, девушки и женщины звались одинаково – плаксы. Исключение составляла только его жена, а сейчас и племянница.
Ильма улыбнулась мужу:
– Наши сыновья тоже любят эти булочки. Особенно малыш Клаус.
Мужчина нехотя согласился:
– Ладно. Иди уже, пеки свои ароматные булочки, жена. А я побуду с Ташей.
Женщина дотронулась до руки мужа в нежной ласке:
– Все будет хорошо, Торин. Боги не для того вновь даровали тебе племянницу, чтобы сразу её отобрать.
Мужчина кивнул, и Ильма вышла из комнаты. Торин удобнее устроился на кровати, удерживая девочку на руках:
– Ты не умрешь, я запрещаю тебе. Ты слышишь? Ты не сдашься, слышишь меня?
И Таша не сдалась, ей просто не позволили. Торин, Ильма и лекарь выходили её, как малого ребенка. Особенно Торин. Дядя не отходил от Таши ни на минуту, почти всегда укачивая в своих сильных руках. Он постоянно разговаривал с ней, и Таша ему отвечала в жарком бреду. В эти дни Торин многое узнал о своей племяннице, о её счастливом детстве, несладкой жизни в доме отчима и скором взрослении. Он узнал о добром отце девушки Рате, завистливой сводной сестре Кирии, жадном отчиме графе Брантосе, молодом короле, хмуром бароне Хьюго и его красивом сыне Никэле. Но больше всего Торин узнал о матери Таши и к третьему дню болезни девушки почти простил Амелии её обман. Амелия очень сильно любила дочь, Торин сразу это понял. Её обман был вызван заботой о родном ребенке – женщина искренне считала, что Таше будет лучше вдалеке от семьи и наследия Ратингеров. Торин не был с ней согласен в этом вопросе, но понимал её опасения.
А на четвертый день, когда болезнь Таши подвела её к самому порогу смерти, Торин окончательно понял всю силу любви, страха и отчаянья Амелии. Он признал, что его невестка очень храбрая и сильная женщина, она сделала невозможное. Она вырастила свою дочь и смогла усмирить в ней буйную наследную кровь Ратингеров. В этот день, который навсегда останется в его памяти, Торин, как обычно, укачивал девушку в своих руках. Вдруг Таша распахнула свои синие глаза, в которых в первый раз со дня приезда было осознание. Она внимательно взглянула на дядю:
– Я умерла?
– Нет. И не умрешь, – заявил он.
Девушка присмотрелась к нему и сказала:
– Ты похож на моего отца. Ты мой дядя Торин?
– Да, Таша. Я твой дядя Торин.
– Значит, я все-таки доехала, – легкая улыбка коснулась её губ. – Медальон. Возьми его. Напиши моей маме, что я выполнила её наказ.
Торин сжал её руку на медальоне, не позволяя девушке сорвать с шеи цепочку:
– Нет, не снимай. Твоя мать велела его не снимать.
– Ты читал письмо, – сообразила Таша. Торин кивнул, он нашел письмо в её вещах и перечитал его бессчётное количество раз. Таша пожурила: – Чужие письма читать нехорошо.
