Текст книги "Таша из рода Ратингеров (СИ)"
Автор книги: Евгения Кобрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Пролог.
Королевский замок встретил их неприветливо, но другого они и не ожидали. Семьям предателей придворные никогда не оказывали теплый прием. Война закончена, победитель вернулся на законный трон, а побежденные либо убиты на поле брани, либо будут казнены на королевской площади под радостные крики толпы. Толпа любила такие развлечения – много крови, боли и страха. Верные подданные вернувшегося короля, уставшие от гонений, войны и голода, с радостью развлекутся на площади, наблюдая страдания своих врагов. Еще недавно те были «на коне», а сейчас втоптаны в грязь.
Таша была уверена, если бы блестящий пол королевского тронного зала был покрыт грязью, их бы давно уже ею закидали – таким презрением и высокомерием светились лица присутствующих здесь людей. Но она не обращала на них внимания: что толку переживать из-за шавок, если тебе предстоит встреча с самим львом. Король восседал на золотом троне, в простой одежде и без короны, но его взгляд и величие не давали усомниться в том, кто перед ними, – Золотой лев, законный правитель огромной страны, который силой вернул себе трон отца после нескольких лет кровопролитной войны.
Их небольшая процессия остановилась, не доходя до возвышения, на котором стоял золотой трон. Леди Амелия низко поклонилась королю, и её дочери последовали её примеру.
– Вдова и дочери графа Брантоса, – услышали они громкий голос советника короля. – Самолично явились на плаху, сэкономили нам время и средства на их поиски. На колени перед вашим законным правителем!
Леди Амелия грациозно опустилась на колени и Таша безропотно последовала за матерью. Кирия так же опустилась на колени, но без особого проворства и смирения.
– Леди Амелия, – обратился к женщине король, – вам должно быть известно, что ждет семью предателя? Смерть! – в зале повисла гробовая тишина. Король выдержал гнетущую паузу и продолжил: – Но для вас я выбрал иную судьбу. Вы и ваши дочери отправитесь в ссылку в дальние земли в качестве рабынь. Можете благодарить за милость своего первого мужа, покойного графа Ратингера. Он был верным подданным короны и другом моего отца. И только в память о нем я сохраню ваши жизни.
Все придворные, присутствующие в зале, выдохнули, кто с удивлением, кто с недовольством. Но по большей части с облегчением – леди Амелию все уважали и любили, она была достойной женщиной. Мать, которая заготовила пронзительную речь с просьбой пощадить дочерей, облегченно прикрыла глаза. Она поблагодарила в мыслях всех богов и обратилась к правителю:
– Благодарю вас, ваше величество. Вы невероятно милостивы к нам.
– Вы лишаетесь всех своих титулов, земель и богатств. И отбываете в ссылку сейчас же, – добавил советник короля.
Леди Амелия уже начала подниматься на ноги, но Кирия её опередила. Девушка быстро подобрала платье и вскочила перед королем.
– Кирия, сейчас не время, – попыталась остановить падчерицу женщина.
– Нет, сейчас самое время! – ответила единственная дочь графа Брантоса, предателя, который был убит месяц назад в решающей битве у Осторлинга. Девушка сделала решительный шаг к трону, открыто глядя на короля: – Ваше милосердие несправедливо. Ссылка не смоет позора. Позор смывается только кровью! Пролейте мою кровь, смойте мой позор!
Король молчал, с интересом рассматривая своевольную красавицу, которая, похоже, не боялась его так, как другие девушки её возраста. В зеленых глазах и рыжих волосах горит огонь, стать и осанка достойны королевы, а смелость речей внушает уважение. Правитель был молодым мужчиной и по достоинству оценил все прелести леди Кирии. Он заинтересовался.
За девушку вступилась леди Амелия:
– Ваше величество, прошу, простите мою падчерицу за своеволие. Она еще слишком юна и не ведает, что говорит. Прошу, не проливайте кровь невинного.
– Нет! – перебила её Кирия. – Я отвечу за отца. Я его наследница. Во мне течет его древняя кровь, которая была опозорена. И я уже взрослая, чтобы отвечать за свои слова.
– Сколько вам лет? – неожиданно для всех спросила младшая сестра короля, которая восседала на возвышении рядом с братом. Принцесса Нинель была еще молода и никогда ранее не вмешивалась в дела королевства.
– Мне уже восемнадцать, ваше высочество, – ответила Кирия принцессе с грациозным поклоном.
Король отметил, что девушки близки по возрасту, Нинель недавно исполнилось семнадцать лет. Но в отличие от рыжей бунтарки его златовласая сестра была спокойной и рассудительной.
– Вы хотите смыть свой позор кровью? – наконец тихо спросил король.
– Да! – с горячностью ответила та.
Король перевел взгляд на вторую девушку, которая тихо стояла рядом с матерью:
– А вы тоже хотите смыть свой позор кровью?
Юная леди встрепенулась и потупила взгляд. За неё ответила леди Амелия:
– Таша – мой ребенок от первого брака. Она дочь графа Ратингера.
– Сколько лет вашей дочери? – спросил король, рассматривая стройную брюнетку, которая не отрывала смущенного взгляда от пола.
– Ей шестнадцать лет, ваше величество.
– Шестнадцать? Думаю, уже достаточно, чтобы отвечать за себя самой.
В зале послышался шепоток придворных. Девушка тихо молвила:
– Я с радостью приму вашу милость и уеду в ссылку.
Король разочаровался: если честно, он ожидал большего от дочери легендарного графа Ратингера, в жилах которой текла древняя кровь. Молчаливость и скромность были несвойственны этому роду. Ратингеры были отважными, смелыми и даже строптивыми, а об их неземной красоте ходили настоящие легенды. Похоже, эта юная девушка была не лучшим представителем древнего рода. Этот факт почему-то разозлил короля. Правитель посмотрел на леди Кирию, решая наградить её за смелость:
– Встаньте на колени и поклянитесь мне в верности.
Девушка на секунду растерялась, а потом опустилась на колени:
– Я клянусь вам в верности, мой король, – безропотно сказала Кирия.
– Встаньте, – велел правитель, и девушка поднялась. – Вы смоете свой позор не кровью, а делом. Вы станете фрейлиной принцессы Нинель и на деле докажете свою верность короне.
Похоже, Кирия не ожидала такой чудесной для себя развязки:
– С великой радостью, мой король.
– Мой король, – обратилась Нинель к брату, – позвольте второй сестре также занять место моей фрейлины. Леди Таша миловидна и, насколько я поняла, покладиста. Уверена, она будет хорошей фрейлиной, а со временем мы найдем ей достойного мужа.
– Нинель, если мы будем принимать к тебе на службу всех опальных девиц королевства, то в замке скоро просто не останется места.
В зале послышались смешки и шепоток. Король решил, что сестра неправа, просто миловидной дочь Ратингера нельзя назвать. Она конечно не «неземная красавица», но достаточно интересна: черные волосы и дуги бровей, яркие глаза грозового неба, средний рост и зачатки красивой женской фигуры. Конечно, её рыженькая сводная сестра намного эффектнее, но и эта брюнетка ничего, а со временем нальется соками и станет еще краше. Но трусости король не терпел ни от бывалых солдат, ни от юных девиц:
– Я принял решение. Леди Амелия с родной дочерью отправляются в ссылку и с этой минуты становятся безземельными рабами. Леди Кирия, подойдите к своей новой госпоже, теперь вы – фрейлина её высочества, – велел король. Кирия подчинилась и встала рядом с принцессой. Повелитель взглянул на мать и дочь: – Аудиенция закончена.
Женщины поклонились и быстро покинули зал, не имея возможности даже попрощаться с леди Кирией. Теперь между родственницами лежала социальная пропасть, а вскоре растянутся и сотни миль королевства. Вряд ли им суждено увидеться в этой жизни еще хоть раз.
Часть 1. Высокородная рабыня барона Шортона.
Глава 1.
Что они знали о дальних землях? Только то, что те далеко. Как там живут, какие там законы, какой климат, традиции, еда? Все это было им неизвестно, но Амелия и Таша не унывали – они были живы, они были вместе, это было главное. Дорога была нескончаемой, и казалось, что любое место, куда они в итоге прибудут, сразу станет любимым домом. Только бы закончилась тряска в повозке, холодная еда и ночи под открытым небом.
Наконец путь был окончен, и новый дом распахнул для женщин свои массивные деревянные двери. Они прибыли в небольшой замок на северо-востоке, которой возвышался на горе у самого океана. Хозяином местных земель был барон Хьюго Шортон, крупный бородатый мужчина средних лет. Его густые рыжие брови хмуро сошлись, когда барон читал послание своего сюзерена, которое привез королевский посыльный. Он взглянул на молодого юношу в ливрее короля и недовольно спросил:
– Значит, я должен кормить два рта за просто так?
Юноша весь подобрался:
– Насколько я знаю, король миловал вам не два «рта», а две новых рабыни.
– Рабыни, как же, – усмехнулся сэр Хьюго. – Ты хочешь меня убедить, что эти изнеженные столичные леди способны на что-то кроме нытья и слез?
Посыльный шагнул к барону и понизил голос, ведь те самые «изнеженные столичные леди», стояли совсем недалеко и все слышали:
– За долгую поездку из столицы я не услышал от них ни одного слова жалобы или упрека. А дорога была не из легких.
Хьюго перевел взгляд на прибывших дам. Их платья и плащи были запыленными, а лица уставшими. Но спины они держали прямо, а глаза были опущены в пол, как и полагается рабам.
– Подойдите, – велел барон.
Женщины тут же пришли в движение и вскоре уже стояли перед ним. Хьюго сразу отметил изящную красоту матери и еще не распустившуюся женственность дочери. Может, «милость короля» не так и плоха, задумался Хьюго, внимательнее присматриваясь к старшей женщине. Как её, леди Амелия – а она очень даже ничего. Он, наверное, простит ей и неумение работать и умение ныть, если она будет с ним ласковой. Барон Шортон уже пять лет как овдовел, и совсем не против заменить уже порядком надоевшую любовницу-служанку на эту чернявую красавицу.
Леди Амелия сразу определила ход мыслей нового господина, и он ей не понравился. Но женщина напомнила себе, что теперь она бесправная рабыня, а значит её жизнь и, что гораздо важнее, жизнь её дочери, полностью зависят от этого мужчины. Она вежливо поклонилась, грациозно приподняв испачканное платье, и сказала:
– Барон Шортон, я и моя дочь благодарим вас за приют. Мы будем усердно трудиться на благо вашего дома, чтобы не слыть бездельниками. Мы будем отрабатывать свой кусок хлеба честно, – последнее слово женщина особенно выделила, и это не укрылось от барона.
Он не был глупым мужчиной и сразу понял её намек. Хьюго усмехнулся, как же быстро эта светская леди его раскусила. Ну ничего, он не будет спешить, у него хватит терпения. Леди Амелия скоро сама запросится в его постель, когда поймет, что по-настоящему работать совсем не просто. Работа раба – это тебе не крестиком вышивать и эль разливать.
– Хорошо, – ответил мужчина. – Сколько лет вашей дочери?
– Таше семнадцать лет, ваша милость.
– Чему она обучена?
– У неё светское образование.
Мужчина снова усмехнулся:
– Вряд ли светское образование пригодится вашей дочери на кухне или в прачечной.
Леди Амелия не осталась в долгу:
– Моя дочь сообразительная и быстро учится. Она будет полезна там, где вы сочтете нужным, – сказала женщина и сразу осеклась, понимая, что её слова звучат двусмысленно. – Моя дочь воспитанная и благочестивая девочка, уверена, в вашем доме найдется подходящая работа для неё.
– Конечно, – ответил Хьюго, рассматривая дочь леди Амелии. Но она была уже не девочкой, а юной миловидной девушкой, а скоро расцветет и станет настоящей красавицей. Мать правильно делает, что волнуется за дочь, скоро вся округа станет за ней волочиться. А учитывая её положение рабыни, многие сочтут девушку легкодоступной. Барон решил, что должен защитить честь леди Таши и на корню пресечь все возможные поползновения в её сторону. – Не волнуйтесь за дочь, в моем доме она найдет достойный приют.
Леди Амелия благодарно улыбнулась, понимая, что сэр Хьюго имел в виду:
– Большое спасибо, ваша милость.
– Отдохните с дороги. Приступите к работе завтра. Вайла, – кликнул Хьюго экономку.
Женщина средних лет тут же явилась и поклонилась хозяину:
– Ваша милость.
– Это Амелия и Таша, новые слуги. Накорми их и устрой на ночлег. Завтра назначь работу. Идите.
Женщины поклонились и покинули общий зал. Хьюго улыбнулся посыльному:
– Думаю, ты тоже хочешь отдохнуть с дороги, дружище, но сначала выпей со мной эля. А заодно расскажешь последние столичные новости.
– С удовольствием.
Вайла проводила женщин на кухню и усадила за стол ужинать под заинтересованными взглядами прислуги. Таша блаженно улыбнулась, грея руки о горячую кружку травяного чая, – наконец в желудок попадет хоть что-то теплое.
– Откуда вы родом?
Амелия приветливо улыбнулась экономке:
– Из центрального Ройена.
– Значит, вы жили недалеко от столицы?
– Да. Последние пару лет мы жили в столице, а до этого в замке неподалеку.
Слуги внимательнее пригляделись к вновь прибывшим. Их скромные платья и отсутствие драгоценностей никого не ввели в заблуждение: перед ним были истинные леди. Правильная речь и манера держаться выдавали их с головой. Экономка хмуро глянула на служанок, которые с любопытством рассматривали приехавших женщин:
– Отнесите господину и его гостю еды. Живо, – Вайле не нужны были лишние уши, когда она узнает у светских леди обстоятельства приезда в их глушь, да еще в роли рабынь.
Служанки тут же ушли, унося с собою подносы с едой. Экономка открыто посмотрела на Амелию:
– Будем честны друг с другом. Господин сказал, что вы новые служанки, но я же не слепая, вижу, что вы леди. Этого не утаить, как ни старайся.
– А мы и не собирались ничего скрывать. Я и моя дочь родились и воспитывались в знатных родах, под древними фамилиями. Но указом короля мы лишены своего рода и земель. Теперь мы обычные слуги, рабы своего нового господина. Такие же слуги, как и каждый слуга здесь.
Экономка перевела удивленный взгляд с матери на дочь, которая всё это время тихо пила чай. Юная леди была такой безмятежной, как будто ужас перемен её жизни совсем девушку не трогал:
– Как же это случилось? За что король так поступил с вами?
– Король был милостив к нам, и я буду всю жизнь благодарна ему за это, – сказала Амелия и грустно улыбнулась. – Он сохранил нам жизни, хотя должен был казнить. Мой второй муж граф Брантос предал короля и открыто выступил против него. Предателей и их семьи ждала только смерть, но нас помиловали в память о моем первом муже и отце Таши. Граф Ратингер был верным соратником и другом бывшего короля, он был отважным воином и благородным человеком. Его доброе имя защитило нас и после его смерти.
– На вашу долю выпало так много испытаний, – покачала головой Вайла. – Но здесь вы найдете покой. Наш господин справедливый и добрый человек. Он, конечно, любит побушевать, как и любой мужчина, но его гнев быстро утихает. Я найду для вас несложную работу, под стать вашему положению.
Амелия накрыла ладонью руку экономки и пожала:
– Спасибо, Вайла, за ваше искреннее участие в нашей судьбе. Но мы не просим и не хотим к себе особого отношения. Мы теперь такие же слуги, как и вы, и готовы трудиться наравне со всеми. Прошу только дать нам пару дней, чтобы обвыкнуться и постичь нужный навык. А сейчас мы хотели бы прилечь, дорога была долгой и утомительной.
– Да, да, да, – подскочила экономка, проникаясь уважением к этой сильной духом женщине. – Конечно, идите за мной. Я отведу вас на ночлег.
Вайла выделила им крохотную комнату под самой крышей с двумя толстыми перинами и теплыми одеялами. Она не стала размещать мать и дочь в общей спальне для слуг. Что бы ни говорила Амелия, а они все же были леди, и привыкли к уединению. Женщины умылись перед сном и расчесали волосы, потратив на это последние силы. Таша укрылась одеялом и взглянула на мать, которая заканчивала короткую молитву богам. Женщина легла, и их взгляды встретились:
– Как тебе понравился дом?
– Я видела только зал и кухню, – сказала Таша и улыбнулась: – но здесь есть крыша и горячая еда, а значит, он идеален.
Амелия улыбнулась: её дочь была удивительной девушкой, но никто не замечал этого под кротостью и немногословностью. Но Амелия не расстраивалась, потому что самолично приложила к этому руку. Она с самого детства учила дочь скромности и покладистости, учила быть вежливой и почтительной. И только с матерью Таша позволяла себе некоторую вольность, проявляя толику характера рода Ратингеров:
– Кажется, Барон Шортон присмотрел себе сегодня новую жену.
– Леди Таша, – попыталась вразумить её мать, понимая намеки дочери, которая была очень наблюдательной.
– Вайла сказала, что он добрый и справедливый. Мне он понравился, мама.
– Это не имеет никакого значения. Если ты не забыла, я вдова, а он мой господин.
– Не думаю, что это может стать преградой.
– Может. И станет. Мне еще полгода носить траур.
Таша не сдержала тихих слов:
– Ты будешь скорбеть по недостойному человеку?
Амелия строго посмотрела на дочь:
– Я больше не хочу слышать от тебя таких слов. Граф Брантос был моим мужем, а тебе заменил отца. Он дал тебе крышу над головой и хорошее образование.
– Конечно, мама, – ответила Таша. Она не стала напоминать матери, что образование она получила только потому, что так завещал её родной отец, и оставил на это приличную сумму золотом. За эти средства образование получила и Кирия, а остатки золота отчим потратил на выдержанный эль и породистых лошадей для себя. Таша прикрыла глаза: – Я очень рада, что смерть не коснулась нас. И я рада за Кирию, которая осталась при дворце. Ей бы не подошла жизнь здесь, она бы зачахла без столичной суеты, – Таша также не стала озвучивать мысли о том, что Кирия, любительница роскоши и всеобщего внимания, нашла себе самое подходящее место для жизни. Таша лишь пожалела юную принцессу Нинель, которая показалась ей добрым человеком, потому что из Кирии вряд ли выйдет хорошая фрейлина и подруга. Все время и силы её сводной сестры будут направлены на короля, которого Кирия непременно попытается заманить в свои сети. И он явно не будет этому противиться.
– О чем ты думаешь? – спросила Амелия дочь.
Таша распахнула глаза, она никогда не врала матери, ведь только с ней могла быть до конца откровенна:
– Я думаю о том, как король смотрел на Кирию в тронном зале. Он тогда возжелал её? Верно?
Амелия также всегда была честна и откровенна с дочерью, по-другому с Ташей просто было нельзя:
– Думаю, да. Ты завидуешь этому? Завидуешь, что на тебя король так не смотрел? – осторожно спросила Амелия.
Таша задумалась:
– Мне нечему завидовать, мама. Король и на меня бросал подобные взгляды, но они разбились о мою скромность и молчаливость. «Трусишка младшая сестра» не достойна внимания великого правителя. Серая мышь Золотого льва не заинтересовала.
Амелия привстала на локтях и внимательно посмотрела на дочь:
– Таша, милая, ты же знаешь, что поступила правильно. Тебе нельзя было оставаться в королевском замке, это место не для тебя.
– Да, я знаю, мама. И не ропщу на свою судьбу. Я правда рада, что мы уехали из столицы. Каждый добился того, чего хотел.
– Думаешь, Кирия рассчитывала на такой результат?
– Она хотела, чтобы её заметили, и добилась своего. А дальше сыграло мужское влечение, – ответила Таша совсем по-взрослому и добавила: – Сыграло Кирии на руку.
Амелия снова легла и укрылась одеялом. Её дочь больше не ребенок, как бы тяжело не было это признавать. За последний год Таша очень сильно повзрослела и лучше узнала реальную жизнь. Больше её не укрыть за стенами детской комнаты, не поселить на страницах сказок, не затерять в мире игрушек. Таша выросла.
Амелия заметила:
– Король такой же живой мужчина, как и другие. Он молод, горяч и порывист. Он увидел лакомый кусочек и не смог устоять. Какой бы ни была Кирия, но красоты и изящества ей не занимать. Надеюсь, ей так же хватит ума не продавать себя за бесценок.
Таша рассмеялась:
– Мама, ну правда, это уже перебор. Ты уверена, что хочешь говорить на такие темы со своей юной дочерью?
Амелия улыбнулась:
– Ты неразумная только для окружающих. Но мы-то с тобой знаем правду.
– Да, мы знаем правду.
Глава 2.
Через две недели Амелия и Таша полностью вписались в жизнь своего нового дома. Никто уже не смотрел на них с любопытством и не шептался за спиной. Вайла нашла применение новым служанкам: Амелия стала её правой рукой, с которой она постоянно советовалась, а Ташу пристроили на кухне, в помощь доброй кухарке. Работы было много, но женщины не роптали, и Вайла была довольна новыми помощницами, о чем не забывала при каждом удобном случае сообщить хозяину. Но барон не проявлял восторга от успехов новых служанок, как экономка. Он был уверен, что Амелия скоро запросится в его постель, лишь бы увильнуть от работы, но с каждым днем его уверенность таяла на глазах.
А вот уважение к леди, напротив, росло: женщина с достоинством приняла своё новое положение и всю себя посвятила домашним обязанностям. И надо отдать ей должное, за какую-то неделю замок преобразился на глазах: еда и питье стали вкуснее, полы и окна чище, слуги улыбчивее. Наверное, они брали пример с самой леди Амелии, на лице которой всегда светилась приветливая улыбка. Улыбка не покидала её красивое лицо, даже когда она вместе со слугами мыла полы, морозя руки в ледяной воде, чистила скользкую рыбу и колючие овощи, носила тяжелые ведра и пыльные ковры. Её же дочь, леди Таша, наоборот, почти очень редко улыбалась, девушка была молчаливой, скромной и необщительной, но свою работу делала так же хорошо, как мать. В общем, барону Хьюго повезло с новыми рабынями, но он не был этому рад. Его бы гораздо больше порадовала ласковая женщина в его постели, чем добросовестная служанка в его доме.
Таша с самого утра собирала в лесу ароматные ягоды. Она уже набрала полную корзину, когда вдруг небо заволокло тучами, и неожиданно пошел дождь. Девушка нашла убежище в полуразрушенной хижине лесника, которая сохранила две стены и ветхую крышу. Таша хорошо укрыла ягоды своим плащом, чтобы те ненароком не промокли, и уселась на покосившуюся скамью – остаток разворованной мебели дома. Она всегда любила такие вынужденные моменты уединения, дождь может затянуться, а значит, Таша дольше побудет наедине с собой, вспомнит прошлое, помечтает о будущем.
Но сегодня судьба уготовила девушке иное, её желанное уединение было грубо нарушено. К хижине приблизился всадник и, быстро спешившись, завел животное под ветхую крышу. Мужчина откинул капюшон с головы, и Таша вскинула на него взгляд: красивый, молодой, знатный.
Никэль тоже не остался в долгу, его взгляд быстро прошелся по старым запыленным ботинкам, унылому безразмерному платью, небрежно заплетенной косе с сухими листиками в волосах и остановился на красивых глазах, которые разглядывали его из-под веера пышных ресниц. Взгляд девушки тут же потупился, а мужчина отметил красоту юного лица и изящество тела, которое угадывалось под старым платьем. Никэль улыбнулся и потрепал коня по гриве:
– Ну и погода сегодня, а ведь утром ничего не предвещало беды, – ответа от незнакомки не последовало, и Никэль улыбнулся сильнее, угадывая её смущение. – Тебя, я вижу, погода тоже застала врасплох, – он посмотрел на укрытую плащом корзину и предположил: – Собирала в лесу ягоды?
– Да, ваша милость, – наконец тихо сказала девушка, подчеркивая их статусное различие.
Хоть Никель и видел, что незнакомка из селян или слуг, но её «ваша милость» ему не понравилось. Девушка была привлекательной и заинтересовала его, поэтому мужчина хотел, чтобы и на него юная красавица смотрела так же, с интересом, а не боязливо прятала взгляд. Никэль шагнул к ней и заметил, как плечи девушки напряглись.
– Как твое имя, милая?
– Таша, ваша милость, – сказала она и быстро поднялась на ноги.
– Ты из деревни?
– Нет, из замка барона Шортона, – девушка взглянула на мужчину и добавила: – я под его защитой.
Никэль нахмурился и внимательнее пригляделся к незнакомке. Красивая рабыня с правильными чертами лица и хорошей осанкой, кожа мягкая, волосы блестят – она достойна постели знатного человека. Наверное, не один Никэль заметил миловидность юной служанки, похоже, барон Шортон уже давно пригрел эту красавицу у себя в постели. Но все же девушка была слишком молодой, чтобы быть любовницей Хьюго. Она годилась ему в дочери.
– Как давно ты в замке?
– Около месяца, ваша милость.
Опять это «ваша милость», разозлился Никэль:
– Около месяца и уже забралась в постель к моему отцу? Ловко.
Таша резко вскинула взгляд – незаслуженное оскорбление её задело. И пусть перед ней сын её господина, она не потерпит таких слов:
– Сейчас же возьмите свои слова обратно!
Никэль не поверил своим глазам: еще секунду назад перед ним стояла тихая, запуганная мышка, а сейчас на него взирает разъяренная тигрица с достоинством королевы. Невероятное преображение! Мужчина на пару секунд потерял дар речи, любуясь этой воинственной и величественной красавицей. Но девушка, похоже, тоже поняла, что её преображение слишком разительно, потому что в её взгляде что-то сверкнуло, а потом потухло. Таша прикрыла глаза и сделала шаг назад. Перед Никэлем снова была «мышка».
– Простите мне мою дерзость, ваша милость. Но ваши предположения неверны, я не грею постель вашего отца. Барон Шортон взял меня под свою защиту, чтобы никто не посягал на мою честь. Ваш отец очень добрый господин.
Мужчина кивнул, принимая и её извинения, и слова о своем отце. Все же Никэль был прав, думая, что Хьюго не опустится так низко, чтобы затащить к себе в постель столь юное создание.
– Ты тоже прости мне мои слова, милая. Я был неправ, предположив худшее о тебе. Значит, мир?
Девушка нерешительно взглянула на него и кивнула. Таша потянулась к плащу, который укрывал корзину с ягодами, и быстро его надела. Дождь заканчивался, а значит, в продолжении разговора нет необходимости. Она потянулась к корзине, но Никэль её опередил, он поднял корзину:
– Я помогу тебе донести ягоды до замка.
Девушка воспротивилась:
– Не нужно, ваша милость. Это моя работа и я хочу честно её выполнять.
Никэль улыбнулся, почему-то ничего другого мужчина от неё и не ожидал:
– Что плохого в моей помощи?
– Вы помогаете всем рабам, ваша милость, или только избранным?
А она была с характером, и это ему понравилось. Мужчина придвинулся ближе и тихо произнес:
– Таша, я хочу помочь ТЕБЕ. Позволь мне это.
– Нет, – был её прямой ответ, и девушка отступила. – Мне не нужна ваша помощь. Я не смогу за неё расплатиться… так, как вы хотите.
Никель не ждал такой откровенности от столь юного создания и немало удивился:
– Откуда тебе знать, чего я хочу?
Таша открыто взглянула на мужчину:
– Мы оба знаем, чего вы хотите, – девушка решительно протянула руку и забрала у Никэля корзину с ягодами. – Только я не отдам это добровольно, и надеюсь, у вас хватит благородства, чтобы не брать это силой, – она накинула капюшон на голову и, не говоря больше не слова, быстро вышла из хижины.
Никэль проводил её задумчивым взглядом: вот тебе и юная рабыня с речами, достойными королевы. Невероятно красивая даже в своем мешковатом платье, вежливая и застенчивая, но в обиду себя не даст. Что-то в ней было, что-то, что его безмерно заинтересовало. Мужчина потрепал гриву коня и тихо сказал:
– До встречи, загадочная Таша.
Таша ускорила шаг и в конце даже перешла на легкий бег. Она опасалась, что сын барона вот-вот её нагонит, но этого, слава богам, не произошло. Девушка чуть замедлилась только тогда, когда вошла в ворота замка, но сердце все еще продолжало гулко стучать в груди.
Что бы она сделала, если бы мужчина предпринял попытку её поцеловать? Она бы сопротивлялась, царапалась и брыкалась? Она бы применила силу против него? Или позволила ему себя поцеловать? Сын барона был красивым, сильным и молодым, он был привлекательным мужчиной. Он так на неё смотрел… как король смотрел на Кирию. Он возжелал её – Таша безошибочно это определила. Это было приятно и пугало одновременно, Таша не привыкла к такому. Она прижала ладони к пылающим щекам, что с ней творится? Почему этот мужчина так её взволновал? Во всем виноваты его ласкающие кожу взгляды!
Из тревожных мыслей девушку вывела мать, которая следила за приготовлением обеда на кухне:
– Таша, ты попала под дождь? Сильно промокла?
– Нет. Я переждала дождь в заброшенной хижине, – сказала девушка и поставила корзину с ягодами на пол.
Таша усердно отводила от матери взгляд, но напрасно: та сразу заподозрила что-то неладное. Амелия подошла к дочери и заглянула в глаза:
– Что с тобой? Ты раскраснелась. Что-то случилось?
Таша никогда не врала матери и не стала начинать сейчас. Она взяла Амелию за руку с намерением вывести из кухни и все рассказать. Но ей помешала Вайла, которая фурией ворвалась в кухню и громогласно заявила:
– Сэр Никэль вернулся домой! Поторопитесь с обедом! – Вайла стала раздавать команды направо и налево: приготовить комнаты, натаскать воды для ванны, застелить постель свежим бельем и прочее, прочее, прочее.
Амелия удивленно взглянула на дочь, может, та понимает, что происходит?
– Сын барона вернулся, – тихо объяснила ей Таша и все-таки увела мать из кухни.
Они отыскали укромный уголок в коридоре и Амелия взволнованно спросила:
– Что случилось?
– Я встретила сына барона в старой хижине лесника, мы вместе пережидали дождь, – взгляд Амелии настороженно скользнул по дочери, с намерением отыскать какие-нибудь изменения в её внешности. Таша повела плечами: – Не смотри так. Ничего между нами не было.
– Тогда почему у тебя виноватый вид?
Таша отвернулась к окну и тихо призналась, глядя на океан:
– Потому что, я… возможно, хотела, чтобы он меня поцеловал.
Амелия встревожено распахнула глаза, но подавила в себе нехорошее предчувствие и обняла дочь за плечи. Женщина тихо спросила:
– Таша, милая, он тебе понравился?
– Он красивый.
Амелия прикрыла глаза, призывая мудрость предков, чтобы найти правильные слова для юной дочери:
– Ты же знаешь, красота в мужчине не главное.
– Я знаю это, мама.
– Он показался тебе благородным? Сильным? Добрым?
– Он хотел помочь мне донести корзину с ягодами. Я не позволила, – Таша обернулась к матери и честно призналась: – Он возжелал меня, я сразу это поняла.
Амелия затаила дыхание:
– Тебя это оскорбило или порадовало?
– Я не знаю.
– Но ты хотела, чтобы он тебя поцеловал?
– Я не знаю.
– Но ты так сказала…
– Я не знаю, мама! – Таша быстро высвободилась из материнских рук. – Не знаю! – вскричала она. Амелия медленно отстранилась, в упор глядя на дочь. Она столько сил и времени потратила на то, чтобы научить Ташу контролировать вот такие приступы гнева, которыми грешил род её отца. Девушка знала этот взгляд матери и тут же почувствовала себя виноватой: – Прости меня, мама.
